За миллиард лет до конца света Стругацкие Аркадий и Борис

Глава третья

5. «…полежал на спине, не спеша очухиваясь. Под окном уже вовсю грохотали прицепы, а в квартире было тихо. От вчерашнего бестолкового дня остался только легкий шум в голове, металлический привкус во рту и какая-то неприятная заноза в душе, или в сердце, или бог еще знает где. Он стал разбираться, что это за заноза, но тут раздался осторожный звонок в дверь. А, это Палыч с ключами, сообразил он и торопливо соскочил с постели.

По дороге через прихожую он мельком отметил, что на кухне все прибрано, а дверь в Бобкину комнату плотно закрыта и задернута изнутри занавеской. Дрыхнет Лидочка. Встала, посуду помыла и снова завалилась.

Пока он возился с замком, звонок снова деликатно звякнул.

– Сейчас, сейчас… – сиплым со сна голосом проговорил он. – Одну минуточку, Арнольд Палыч…

Однако это оказался вовсе не Арнольд Палыч. Шаркая ногами по резиновому коврику, у порога стоял совершенно незнакомый молодой человек. Он был в джинсах, в черной рубашке с закатанными рукавами и в огромных противосолнечных очках. Тонтон-макут. Малянов успел заметить, что в глубине лестничной площадки, возле лифта, маячат еще двое тонтон-макутов в черных очках, но ему сразу стало не до них, потому что первый тонтон-макут произнес вдруг: «Из уголовного розыска» – и протянул Малянову какую-то книжечку. В развернутом виде.

«Очень мило!» – пронеслось у Малянова в голове. Все ясно. Этого и следовало ожидать. Чувства его были расстроены. В одних трусах он стоял перед тонтон-макутом из угрозыска и тупо смотрел в раскрытую книжечку. Там была фотокарточка, какие-то печати и надписи, но воспринял он своими расстроенными чувствами только одно: «Управление Министерства внутренних дел». Крупными буквами.

– Да-да… – пролепетал он. – Конечно. Прошу. А в чем дело?

– Здравствуйте, – произнес тонтон-макут очень вежливо. – Вы Малянов Дмитрий Алексеевич?

– Я…

– Несколько вопросов, с вашего разрешения.

– Пожалуйста, пожалуйста… – сказал Малянов. – Подождите, здесь у меня не убрано… Только что встал… Может быть, на кухню?.. Нет, там сейчас солнце… Ладно, заходите сюда, я сейчас уберу.

Тонтон-макут прошел в большую комнату и скромно остановился посередине, откровенно озираясь, а Малянов кое-как убрал постель, накинул рубашку, натянул джинсы и бросился раздергивать шторы и открывать окно.

– Вы садитесь вот сюда, в кресло… Или вам удобнее за стол? А что, собственно, случилось?

Осторожно перешагивая через разбросанные по полу листки, тонтон-макут приблизился к креслу, уселся и положил на колени желтую кожаную папку, которая у него вдруг откуда-то объявилась.

– Ваш паспорт, пожалуйста, – сказал он.

Малянов сунулся в стол, выкопал паспорт и передал ему.

– Кто еще здесь живет? – спросил тонтон-макут, разглядывая паспорт.

– Жена… сын… Но их сейчас нет. Они в Одессе… в отпуске… у тещи…

Тонтон-макут положил паспорт на свою папку и снял черные очки. Такой обыкновенный, простоватой внешности молодой человек. И никакой не тонтон-макут, а скорее уж продавец. Или, скажем, мастер из телеателье.

– Давайте познакомимся, – сказал он. – Я – старший следователь уголовного розыска, зовут меня Игорь Петрович Зыков.

– Очень приятно, – сказал Малянов.

Тут ему в голову пришло, что он, черт возьми, не какой-нибудь уголовный преступник, не ширмач, черт их всех подери, форточник, а старший, черт возьми, научный сотрудник и кандидат наук. И не мальчишка, между прочим. Он закинул ногу на ногу, уселся поудобнее и сказал сухо:

– Слушаю вас.

Игорь Петрович приподнял свою папку двумя руками, тоже положил ногу на ногу и, опустив папку на колено, спросил:

– Вы Снегового Арнольда Павловича знаете?

Малянова этот вопрос врасплох не застал. Почему-то – ему и самому было неясно почему – он так и ожидал, что спрашивать его будут сейчас либо про Вальку Вайнгартена, либо про Арнольда Палыча. Поэтому он по-прежнему сухо ответил:

– Да, с полковником Снеговым я знаком.

– А откуда вам известно, что он полковник? – немедленно поинтересовался Игорь Петрович.

– Н-ну, как вам сказать… – проговорил Малянов уклончиво. – Все-таки мы знакомы давно…

– Как давно?

– Н-ну… лет пять, наверное… с тех пор, как въехали в этот дом…

– А при каких обстоятельствах вы познакомились?

Малянов стал вспоминать. Действительно, при каких обстоятельствах? Ч-черт… Когда он ключ принес в первый раз, что ли?.. Нет, мы тогда уже были знакомы…

– Гм… – сказал он, снял ногу с ноги и поскреб в затылке. – Вы знаете, не помню. Помню, был такой случай… Лифт не работал, а Ирина – это моя жена – возвращалась из магазина с покупками и с сынишкой… Арнольд Палыч взял у нее авоську и ребенка… Ну, жена пригласила заходить… Кажется, в тот же вечер он и зашел…

– Он был в форме?

– Нет, – сказал Малянов уверенно.

– Так… И с тех пор вы, значит, подружились?

– Н-ну, что значит – подружились? Он заходит к нам иногда… берет книги, приносит книги… чаек иногда пьем вместе… а когда он уезжает в командировки, отдает нам ключи…

– Зачем?

– Как зачем? – сказал Малянов. – Мало ли…

А в самом деле, зачем? Как-то это мне никогда в голову не приходило. Так, на всякий случай, наверное…

– На всякий случай, наверное, – сказал Малянов. – Например, приедет кто-нибудь из родных… или еще что-нибудь…

– Кто-нибудь приезжал?

– Да нет… насколько я помню – нет. При мне, во всяком случае, никто не приезжал. Может быть, жена что-нибудь по этому поводу знает…

Игорь Петрович задумчиво покивал, затем спросил:

– Ну а приходилось вам с ним говорить о науке, о работе?

Опять о работе.

– О чьей работе? – мрачно спросил Малянов.

– О его, конечно. Ведь он, кажется, был физиком…

– Понятия не имею. Скорее уж ракетчиком каким-нибудь…

Он еще не успел договорить, как его обдало холодом. То есть как это – БЫЛ? Почему – БЫЛ? Ключ не занес… Господи, да что же случилось, наконец? Он уже готов был заорать во весь голос: «То есть в каком это смысле БЫЛ?» – но тут Игорь Петрович совершенно сбил его с панталыку. Стремительным движением фехтовальщика он выбросил в его сторону длинную руку и выхватил у него из-под носа какой-то черновик.

– А это откуда у вас? – спросил он резко, и мирное лицо его вдруг хищно осунулось. – Откуда у вас это?

– По… позвольте… – проговорил Малянов, приподнимаясь за похищенным черновиком.

– Сидите! – прикрикнул Игорь Петрович. Сизые его глазки бегали по лицу Малянова. – Как к вам попали эти данные?

– Какие данные? – прошептал Малянов. – Какие, к черту, данные? – заревел он. – Это мои расчеты!

– Это не ваши расчеты, – холодно возразил Игорь Петрович, тоже повышая голос. – Вот этот график – откуда он у вас?

Он издали показал листок и постучал ногтем по кривой плотности.

– Из головы! – сказал Малянов свирепо. – Вот из этой! – Он постучал себя кулаком по темени. – Это зависимость плотности от расстояния до звезды!

– Это кривая роста преступности в вашем районе за последний квартал! – объявил Игорь Петрович.

Малянов потерял дар речи. А Игорь Петрович, брюзгливо оттопырив губы, продолжал:

– Даже срисовать толком не сумели… Не так она на самом деле идет, а вот так… – С этими словами он взял карандаш Малянова, вскочил и, положив листок на стол, принялся, сильно надавливая, чертить поверх кривой плотности какую-то ломаную линию, приговаривая при этом: – Вот так… А здесь вот так, а не так… – Закончив и сломав грифель, он отшвырнул карандаш, снова уселся и посмотрел на Малянова с сожалением. – Эх, Малянов, Малянов, – произнес он. – Квалификация у вас высокая, опытный преступник, а действуете как последняя сявка…

Малянов обалдело переводил взгляд с чертежа на его лицо и обратно. Это не лезло ни в какие ворота. То есть до такой степени не лезло, что не имело смысла ни говорить, ни кричать, ни молчать. Собственно, строго говоря, в этой ситуации следовало бы попросту проснуться.

– Ну а жена ваша в хороших отношениях со Снеговым? – спросил Игорь Петрович прежним вежливым до бесцветности голосом.

– В хороших… – сказал Малянов тупо.

– Она с ним на «ты»?

– Послушайте, – сказал Малянов. – Вы мне чертеж испортили. Что это такое, в самом деле?

– Какой чертеж? – удивился Игорь Петрович.

– Да вот этот, график…

– А! Ну, это не существенно. Снеговой заходит в гости, когда вас нет дома?

– Несущественно… – повторил за ним Малянов. – Это, знаете ли, вам несущественно, – проговорил он, поспешно собирая со стола бумаги и кое-как распихивая их по ящикам. – Сидишь тут, сидишь как проклятый, вкалываешь, потом приходят всякие и говорят, что это несущественно… – бормотал он, опускаясь на корточки и собирая черновики, разбросанные по полу.

Игорь Петрович без всякого выражения следил за ним, аккуратно ввинчивая сигарету в мундштучок. Когда Малянов, отдуваясь, потный и злой, вернулся на свое место, Игорь Петрович спросил вежливо:

– Вы разрешите закурить?

– Курите, – сказал Малянов. – Вон пепельница… И знаете, спрашивайте поскорей, что вам нужно. Мне работать пора.

– Это зависит только от вас, – возразил Игорь Петрович, деликатно выпустив дым из угла рта в сторону от Малянова. – Вот, например, такой вопрос: как вы обычно называете Снегового – полковник, по фамилии или по имени-отчеству?

– Когда как придется, – буркнул Малянов. – Какая вам разница, как я его называю?

– Полковником тоже называете?

– Ну, называю. Ну?

– Это очень странно, – сказал Игорь Петрович, осторожно стряхивая пепел. – Дело в том, что Снеговой получил звание полковника только позавчера.

Это был удар. Малянов молчал, чувствуя, что лицо его заливается краской.

– Так откуда вы узнали, что Снеговой произведен в полковники?

Малянов махнул рукой.

– Ладно, – сказал он. – Чего там… Ну, прихвастнул. Ну, не знал я, что он полковник… или там подполковник… Просто я вчера к нему зашел, увидел китель с погонами… ну, вижу – полковник…

– А когда вы вчера у него были?

– Да вечером. Поздно… Книгу вот у него взял. Вот эту…

Это он зря сболтнул – про книгу. Игорь Петрович сейчас же книгу придвинул к себе и принялся ее листать, а Малянов покрылся холодным потом, потому что понятия не имел, что это за книга и о чем.

– Это на каком же она языке? – рассеянно спросил Игорь Петрович.

–Э… – промямлил Малянов, вторично покрываясь холодным потом. – На английском, надо полагать…

– Да нет как будто… – проговорил Игорь Петрович, вглядываясь в текст. – Это все-таки кириллица у вас… не латынь… А? Да это же русский!

Малянов облился потом в третий раз, но Игорь Петрович только положил книгу на место, нацепил свои черные очки и, откинувшись в кресле, уставился на него. А Малянов уставился на Игоря Петровича, стараясь не мигать и не отводить взгляда. В голове у него было следующее: сук-кин ты сын… капитан Конкассер вшивый… не скажу, где наши…

– На кого я похож, по-вашему? – спросил вдруг Игорь Петрович.

– На тонтон-макута! – ляпнул Малянов не задумываясь.

– Неправильно, – сказал Игорь Петрович. – Попробуйте еще разок.

– Не знаю… – пробормотал Малянов.

Игорь Петрович снял очки и укоризненно покачал головой.

– Плохо! Ну – плохо! Никуда не годится. Странное у вас представление о наших органах следствия… Это надо же – тонтон-макут!

– Ну а на кого же? – спросил Малянов трусливо.

Игорь Петрович назидательно потряс перед собой очками.

– На человека-невидимку! – сказал он раздельно. – Единственное сходство с тонтон-макутом – единственное! – что тоже пишется через черточку.

Он замолчал. Стояла тяжелая ватная тишина, даже машины перестали взревывать под окном. Малянов не слышал ни одного звука, и ему опять мучительно захотелось проснуться. И вдруг в этой тишине грянул телефон.

Малянов вздрогнул. Игорь Петрович, кажется, тоже. Звонок грянул вторично. Опираясь на подлокотники, Малянов приподнялся и вопросительно посмотрел на Игоря Петровича.

– Да-да, – сказал тот. – Это, наверное, вас.

Малянов добрался до тахты и взял трубку. Это был Валька Вайнгартен.

– Здорово, астрофаг, – буркнул он. – Что не звонишь, скотина?

– Ты понимаешь… не до того было…

– С бабой развлекаешься?

– Д-да… нет… Что ты, какое там…

– Если б моя Светка поставляла мне своих подружек!.. – произнес Вайнгартен завистливо.

– Д-да… – промямлил Малянов. Он все время чувствовал у себя на затылке взгляд капитана Конкассера. – Слушай, Валька, я тебе попозже позвоню…

– А что у тебя там? – сейчас же встревожился Вайнгартен.

– Да так… Я тебе потом расскажу.

– Баба эта?

– Нет.

– Мужчина?

– Ага…

Вайнгартен тяжело задышал в трубку.

– Слушай, – сказал он, понизив голос. – Я сейчас к тебе приеду. Хочешь?

– Нет! Тебя еще здесь не хватало…

Вайнгартен снова задышал.

– Слушай, – сказал он. – Он рыжий?

Малянов невольно оглянулся на Игоря Петровича. К его удивлению, Игорь Петрович на него вовсе не смотрел, а читал, шевеля губами, книгу Снегового.

– Да нет, что за чушь! Ладно, я потом тебе позвоню…

– Обязательно позвони! – заорал Валька. – Как только он уйдет, сразу же звони!

– Ладно, – сказал Малянов и повесил трубку. Потом он вернулся на свое место, пробормотав: «Пардон…»

– Ничего, ничего, – сказал Игорь Петрович и отложил книгу. – Широкие у вас все-таки интересы, Дмитрий Алексеевич…

– Д-да… не жалуюсь… – промямлил Малянов. Ч-черт, хоть бы одним глазком глянуть, что это за книга. – Игорь Петрович, – сказал он просительно. – Давайте, если можно, как-нибудь закругляться. Второй час уже.

– Ну, разумеется! – воскликнул Игорь Петрович с готовностью. Он озабоченно взглянул на часы и извлек из папки блокнот. – Значит, так. Вчера вечером вы заходили к Снеговому. Так?

– Да.

– За этой книгой?

– Д-да… – сказал Малянов, решив ничего больше не уточнять.

– Когда это было?

– Поздно… около двенадцати…

– Вам не показалось, что Снеговой собирается куда-то уезжать?

– Да, показалось. То есть не показалось… Он просто сам сказал, что завтра утром уезжает и занесет мне ключи…

– Занес?

– Нет. То есть, может, он и звонил в дверь, но я не слышал, спал…

Игорь Петрович быстро писал, положив блокнот на папку, лежащую на колене. На Малянова он теперь вовсе не смотрел, даже когда задавал вопросы. Торопился, что ли?

– А Снеговой не сказал вам, куда он собирается ехать?

– Нет. Он никогда не говорит, куда едет…

– Но вы догадываетесь, куда он ездит?

– Н-ну, в общем… догадываюсь… На полигон какой-нибудь… или что-нибудь еще в этом роде…

– Он вам что-нибудь рассказывал об этом?

– Нет, конечно. Мы о его работе никогда не говорили.

– Откуда же вы догадываетесь?

Малянов пожал плечами. В самом деле, откуда? Такие вещи объяснить невозможно… Ясно, что человек работает в глубоком ящике, лицо вон все обожжено, руки… и манеры соответствующие… и то, что уклоняется от разговоров о работе…

– Не знаю, – сказал Малянов. – Как-то мне всегда казалось… Не знаю.

– Он знакомил вас с кем-нибудь из своих друзей?

– Нет, никогда.

– А с женой?

– Разве он женат? Я всегда считал, что он холостяк или… это… вдовец…

– А почему вы так считали?

– Не знаю, – сказал Малянов сердито. – Интуиция.

– А может быть, ваша жена вам об этом говорила?

– Ирка? Ей-то откуда знать?

– Вот это я и хотел бы выяснить.

Воцарилось молчание, оба они уставились друг на друга.

– Не понимаю, – сказал Малянов. – Что вы хотите выяснить?

– Откуда ваша жена знала, что Снеговой не женат.

– Э-э… А-а… А она знала?

Игорь Петрович не ответил. Он пристально смотрел на Малянова, и зрачки его странным и зловещим образом то сужались, то расширялись. Нервы у Малянова были натянуты до предела. Ему казалось: еще секунда – и он начнет колотить кулаками по столу, брызгать слюной и вообще потеряет лицо. Он просто больше не мог. Во всей этой болтовне был какой-то зловещий подтекст, все это было похоже на липкую паутину, и в эту паутину почему-то то и дело затягивали Ирку…

– Ну, ладно, – сказал вдруг Игорь Петрович, захлопывая блокнот. – Значит, коньяк у вас здесь… – Он указал на бар. – А водка – в холодильнике. Вы что предпочитаете? Лично вы.

– Я?

– Да. Вы. Лично.

– Коньяк… – произнес Малянов хрипло и глотнул. В горле у него было сухо.

– Вот и прекрасно! – бодренько сказал Игорь Петрович, легко поднялся и мелкими шажками двинулся к бару. – Далеко ходить не надо… Та-ак! – Он уже копался в баре. – Ага, тут у вас и лимончик есть… Подсох слегка, но это ничего, не страшно… Какие рюмочки прикажете? Давайте вот из этих, из синеньких…

Малянов тупо смотрел, как он с необыкновенной ловкостью расставляет на столе рюмки, тонкими ломтиками нарезает лимон, откупоривает бутылку.

– Вы знаете, – говорил он, – если откровенно – дело ваше дрянь. Разумеется, все решает суд, но я как-никак десять лет уже работаю, кое-какой опыт имею. Всегда, знаете ли, можно представить себе, какое дело на что тянет. Ну, вышки вам не дадут, но лет пятнадцать я вам, можно сказать, гарантирую… – Он аккуратно, не пролив ни капли, разлил коньяк по рюмкам. – Разумеется, всегда могут открыться смягчающие обстоятельства, но пока я их, откровенно говоря, не вижу… Не вижу, не вижу и не вижу, Дмитрий Алексеевич! Ну… – Он поднял рюмку и приглашающе наклонил голову.

Одеревенелыми пальцами Малянов взялся за свою рюмку.