Честный вор Достоевский Федор

Глава 4

Время позднее, половина двенадцатого, считай, полночь, а за окном еще светло. В Крыму давно уже стемнело, но в Москве ночи не такие длинные. И погода здесь совсем другая, и атмосфера более тяжелая. И еще эта вечная спешка, толчея…

Впрочем, Дарине грех жаловаться. Она дома с ребенком сидит, на работу через метро проталкиваться не надо, а если нужно куда-то съездить, Саша машину пришлет, или сам подъедет, если время будет. Он у нее человек занятой, предприниматель, бизнесмен. Он весь в делах, в разъездах, а она дома киснет. Надоело…

Дом у них отличный – большая трехкомнатная квартира на Сретенке, в красивой «сталинке» с высокими потолками. Недавно ремонт в европейском стиле сделали, ощущение такое, будто во дворце живешь. Саша удачно вписался в новые реалии – бизнес у него, экспорт железной руды. Отец его при Горбачеве во Внешторге работал, он еще при нем дорожку за границу протоптал. Сейчас на пенсии, живет себе в высотке на Котельнической набережной, в ус не дует, а сын дела делает…

За окном хлопнул выстрел. То ли кто-то китайскую ракету в небо запустил, то ли братва отношения выясняет. Весело народ в Москве живет, ни дня без криминального трупа. По всей стране сейчас такая чехарда идет, но в Москве веселее всего.

Второй громкий хлопок разбудил Ромку, малыш поднялся в кроватке, заплакал. Дарина не стала брать его на руки, просто подошла к нему, позволила себя обнять. Она очень любила сына, но излишними нежностями не баловала.

Ромка уже успокоился, когда дверь вдруг открылась, и в квартиру ввалился Саша. Он упал на четвереньки, стукнулся головой об угол прихожей, поднялся, трясущимися руками лихорадочно стал закрывать дверь. Дарина опустила сына в кровать, подошла к мужу, помогла закрыть дверь.

– Отойди! – Саша оттолкнул ее в одну сторону, сам отскочил в другую.

– С ума сошел! – возмутилась она.

– Дура! Они стрелять будут!

Дарина все поняла. Это в Сашу стреляли. Видно, киллеры промазали, поэтому он уцелел. Но, возможно, они пошли по его следу. Дверь вроде бы бронированная, но еще никто не проверял, выдерживает она пулю или нет. Еще… Ситуация, конечно, дикая, настоящий ночной кошмар, но это не повод, чтобы оскорблять Дарину.

Да и не страшно ей почему-то. За Ромку она боялась, за мужа переживала, а за себя – нет. Будь у нее оружие, она бы, пожалуй, пошла разбираться с киллерами, чтобы защитить свой дом. Но не было у нее пистолета, да и стрелять она не умела…

– Ты что, не понимаешь? Меня хотят убить! – простонал Саша, потрясенно глядя на нее. – Нас хотят убить! Нас! Меня! Тебя! Ромку!

– Возьми себя в руки! – хлестко сказала она.

– В руки?! Да, да, ты права… – Он склонил голову, приложив пальцы к вискам. – Надо взять себя в руки…

– Водитель где?

– Антон?! Так отпросился он, сам я был… Он знал, что в меня сегодня стрелять будут! – вытаращив на нее глаза, проголосил Саша.

Дарина махнула на него рукой, призывая к тишине. Возможно, за дверью киллеры стоят, а он разоряется. Ромка, и тот молчит, как будто понимает, что нельзя шуметь, а Саша в истерике бьется.

Она приложила ухо к двери. Вроде бы тихо. Да и не могло там быть киллеров. Не справились они со своей задачей да еще и шум подняли. Из их положения выход сейчас только один – рвать когти.

– Чего стоишь? В милицию давай звони! – вскинув брови, потребовала Дарина.

– В милицию?!. Ты это серьезно?

– А почему нет?

– Да они там все с бандитами заодно! Откуда я знаю, кто приедет, бандиты или менты!

Дарина молча оделась, вышла из дома, спустилась во двор. Деревья тихонько на ветру колышутся, машины за кованой оградой по Бульварному кольцу катятся, парень с девушкой из соседнего подъезда вышли, идут, о чем-то безмятежно друг с другом разговаривают, по сторонам даже не смотрят. Как будто и не было никаких выстрелов.

Но так и трупов нет. Отстрелялись киллеры и уехали, а жертва от страха в своей квартире трясется. Саша мог бы выйти во двор вместе с ней, но у него даже мысли такой не возникло.

Серебристый «Мерседес» был на месте, двери закрыты, стекла целы, колеса не пробиты. Видно, стрелять начали уже после того, как Саша вышел из машины…

Дверь в квартиру он открыл не сразу, как будто боялся, что Дарина приведет за собой киллеров. В одной руке он держал плачущего Ромку, в другой – бутылку виски. Дарина резко глянула на него – мог бы и потерпеть с бутылкой.

Она уложила сына спать, зашла в гостиную. Саша сидел на кожаном диване, тупо глядя куда-то в пустоту.

– Откуда они стреляли?

– Из машины. Пуля совсем рядом прошла. Если бы я не нагнулся, меня бы второй пулей накрыло. Хорошо, дверь в подъезд была открыта…

– Из ружья стреляли?

– Почему из ружья? Ну да, похоже на то… – кивнул Саша. – Звук был, как будто из ружья… В ушах этот грохот стоит! Я его до конца дней не забуду!

– И когда конец? – совсем не весело спросила Дарина.

– Когда конец?! – ошеломленно глянул он на нее.

– Я хочу знать, насколько все серьезно.

– Насколько серьезно?! В меня стреляли! Меня чуть не убили!..

– Но не убили же.

– А ты хочешь, чтобы меня убили? – взвыл Саша.

– Может, напугать хотели?

– Ну, не знаю…

– Ты говорил, что Антон все знал.

– Ну, я так думаю… Его же Чернобур подсуетил. Он и машину водит, и стреляет хорошо. В Афгане воевал, все такое…

– Если ты так сказал, значит, в покушении обвиняешь его.

Саша не особо посвящал ее в свои дела, но про бандитскую «крышу» она знала. Чернобур со своей бандой наехал на него еще в девяносто третьем, вот уже год, как он «снимает стружку» с его доходов.

– Ну, мелькнула такая мысль.

– Зачем ему тебя убивать?

– У нас разговор на днях был. Он сказал, что я должен ему долю выделить. Не деньгами с ним расплачиваться, а долей в бизнесе. Двадцать пять процентов просит…

– Отдай.

– Как это, отдай? – вскинулся Саша. – Доля в бизнесе – это палец в пасть акуле. Сунешь палец, откусят руку! Вместе с головой!

– Ты же ничего не производишь. Ты только берешь. Берешь руду, перегоняешь за кордон, получаешь деньги. У тебя одна фирма, а ты другую открой. Так, чтобы Чернобур не знал…

– Другую фирму? – задумался Саша. – А что, вариант! Только Чернобур не дурак, если он эту фишку пробьет…

– Он уже в тебя стрелял… Или на «лоха» тебя развести хочет?

– Развести?.. Ну, может, и развести, – кивнул Саша. – А может, и не Чернобур… Может, воры это… Может, и разводят…

– Воры?

– Да подъехал тут один, весь деловой, в законе. Солидный такой, в костюмчике, вежливый… Тоже рудой заняться хочет, мосты наводит. Просит, чтобы я помог с выходами…

– Просит?

– Ну да… Наезжать нельзя, за мной Чернобур, проблемы могут возникнуть… Я отказался, мне конкуренты не нужны… Может, это действительно Сергил?

– Кто? – вскинулась Дарина.

– Сергил Гурамович, мать его…

– Вор? В законе?

– Ну да… А ты что, знаешь его?

– А я могу его знать?

Кто-то покоряет скалистую вершину долго, нудно, шаг за шагом, а кто-то взлетает на нее за минуты – чудесным образом возносится. Так вот Саша покорил Дарину с ходу. Она хотела всего лишь раскрутить его на деньги, но вдруг влюбилась. Такая же напасть случилась и с ним.

Дарина знала, что их ищут, и сделала так, чтобы Артем не вышел на их след. Она не делала ставку на Сашу, просто влюбилась в него, но ее выбор оказался выигрышным. Они провели чудесную ночь, а утром уехали в Москву. Вместе. Здесь и свадьбу сыграли. Его родители были против, но это уже отдельная история…

Конечно же, Дарина не говорила ему, что занималась лихими делами, зачем ему это знать? Отдыхать она в Ялту приехала, и все тут…

– Ну-у…

– Что, ну?

– Да нет, ничего.

– Да, я знаю Сергила. Сергила Гурамовича. Он друг моего отца, – не моргая, глядя на мужа, произнесла Дарина.

– Отца?

– Мой отец был вором. Его убили в тюрьме. Нарвался на грубость и… Так бывает.

На самом деле отец умер уже на воле. От передоза. Дорвался на радостях до бесплатного, но не рассчитал. Наркоманом он был, но Саше об этом лучше не знать. И она «шмаль» курила, но и от этой правды легче никому не будет.

И не был Сергил другом ее отца. Соня была его подругой, вместе когда-то по «малинам» таскались. Но не стоит посвящать мужа в эти подробности.

– Я знаю Сергила… Хочешь, поговорю с ним?

Устала Дарина от семейной жизни, от сосок и пеленок. Вольного воздуха захотелось глотнуть.

Она помнила, как Сергил смотрел на нее, как истекал слюной, именно эта мысль и заводила ее. Что ни говори, а мужик он видный, интересный. И совсем не старый. А главное, крутой…

Все она понимала, но вразнос пойти не боялась, потому что знала себя. Да, когда-то Дарина вела разгульную жизнь, много нехорошего на ее памяти, но все это в прошлом. В настоящем она любит своего мужа, и никакая сила не заставит ее изменить ему. И себе… А если вдруг не устоит перед жестким, пронизывающим обаянием крутого вора, земля от этого крутиться не перестанет…

Мягкая улыбка, спокойный, слегка отсутствующий взгляд. Сергил смотрел на нее, как на приятное воспоминание из прошлого, но при этом еще не знал, нужна ли она ему в настоящем.

– Удивила ты меня, Дарина.

Саша знал, как связаться с ним, она сама позвонила вору, сказала, что нужно встретиться. И вот они здесь, в небольшом ресторанчике на Бульварном кольце. Она одна, и он без сопровождения. Его телохранители остались за дверью…

– И я удивилась, когда услышала твое имя. Ты, думаю, или не ты.

Сергилу уже за сорок, немолодой он уже мужчина, к тому же в законе, но Дарина не хотела обращаться к нему на «вы».

– Я, – спокойно улыбнулся он.

– Ты ничуть не изменился, так же хорошо выглядишь.

– А ты изменилась. Стала еще лучше. Скажи, а как у тебя с Артемом?

Дарина внимательно посмотрела на него. Зачем он это спрашивает – не для того ли, чтобы выяснить, свободна она или нет? Но у нее муж есть, и он об этом знает…

– Никак.

– Почему?

– Как почему? Я замужем. Все, Артем остался в прошлом.

– Он тебя искал, места себе не находил. Думал, что тебя убили.

– Меня похитили, – улыбнулась Дарина. – Саша меня похитил. Я уехала с ним в Москву, вышла за него замуж. Такая вот романтическая история.

– Могла бы весточку передать… Сонька знает, что ты жива?

– Ну-у…

– Не знает, – правильно понял ее Сергил.

Артем был всего лишь эпизодом в ее прошлой жизни, который она преспокойно вычеркнула, перед тем как сделать шаг в настоящее. И с Соней Дарина рассталась без всякого сожаления. А что хорошего для нее сделала эта уголовница? На «святое дело» подбила – «лохов» разводить. Дарина говорила, что все может случиться, а Соня лишь усмехалась. За реальное изнасилование – и деньги другие… Мачеха она, причем злая…

– А если бы она сюда приехала? Если бы шантаж здесь развела? – спросила Дарина.

Сергил ничего не сказал, но взглядом и движением брови выразил согласие. Скупо выразил, нехотя… Он знал, кто такая Сонька и на что она способна…

– А с Артемом жаль, что так вышло… Ты знаешь, что с ним?

– Знаю. В зоне он… Я его на дело взял, он себя очень правильно повел. И в зоне все путем.

– И много дали?

– Три года. Выходит у него срок. И сам он выходит.

– Я так понимаю, ты следишь за его судьбой.

– Он пацан правильный, мне такие нужны.

– К себе возьмешь?

– Ты хотела со мной о чем-то поговорить, – качая головой, напомнил Сергил. Он не хотел отвечать на ее вопрос. Не ее ума дело, с кем и как он работает.

– С мужем у меня проблемы. В него стреляли.

– Кто? – удивленно повел бровью Сергил.

– Не знаю, – пожала плечами Дарина.

– А почему ко мне обратилась?

– Ты подъезжал к Саше, искал выходы на внешний рынок.

– Да, было такое.

– Саша отказался. – Дарина выразительно посмотрела на него.

– И я его за это решил наказать?

– Ну, как вариант…

– Как вариант?

– Есть еще бандитская «крыша», у них там своя игра…

– Игра. Взрослая мужская игра. И в эту игру играют мужчины. А ты – женщина, и мне непонятно, почему я говорю об этой игре с тобой, а не с твоим мужем, – сурово глянул на нее Сергил.

– Ну, мой муж тебя не знает, – смутилась Дарина.

– Знает. Я лично разговаривал с ним.

– Ну, не так знает, как я…

– А как ты меня знаешь? Что у нас было? – резко спросил вор.

– Ну… – замялась она.

– Дарина, ты красивая девушка. Но таких много. А то, что Сонька была твоей мачехой… Ты кинула ее. Ты кинула Артема… «Экспоруд» – твоя фирма?

– Это фирма моего мужа.

– У тебя есть в ней доля?

– Нет, но…

– Ты ею управляешь?

– Нет, не управляю…

– Тогда не лезь в эти дела! – отрезал Сергил.

– Но у меня личный интерес, я не хочу, чтобы погиб мой муж…

– У твоего мужа своя голова на плечах. И язык, надеюсь, на месте… Он знает, как меня найти. Пусть подъезжает, поговорим. Возможно, я ему помогу.

– Ну, хорошо… – Дарина чувствовала себя так, будто учитель, в которого она была влюблена, влепил ей «кол» за несусветную глупость.

И еще ее душила обида. Она же сама когда-то была своей в уголовной среде, и тут вдруг такой облом. Оказывается, она кинула Соньку и предала Артема. Сергил за это не предъявлял, но и на короткую ногу с ней становиться не желал. Не собирался он подпускать к себе за определенные пределы… Что ж, может, он и прав…

Глава 5

Тук-тук, тук-тук… Стучат колеса за окном – и расстояние пройденных дорог они отсчитывают, и время в пути.

Не так давно Артем ехал по этой же дороге в «столыпинском» вагоне, в зарешеченном купе, под конвоем. Тогда время наматывалось на пружинную катушку. А сейчас процесс пошел вспять. Он едет в обычном поезде, в обычном вагоне. И нет конвоя, который бы помешал ему посидеть за рюмкой водки в ресторане. Картофельное пюре с котлетой, капустный салат – просто все, незатейливо, но очень вкусно. Да и как может быть иначе, если у этих блюд вкус свободы.

И вкусный обед, и пьяный. И в вагоне тепло. «Бабье лето» за окном, сухо, солнечно, еще зеленые, но уже разбавленные увядающей желтизной тона.

А он любит тепло. С тех пор, как промерз до костей в ледяной камере штрафного изолятора. В больничку его тогда доставили, от воспаления легких лечили. Там Артема вызвали на разговор к лагерному «смотрящему». Оказывается, прогон по его душу подошел, сам Сергил подписался за правильного пацана Есаула…

Воры приняли его в свой круг, но это доверие нужно было еще и оправдать. Одно неверное движение, и ты уже чужой. Но Артем знал, как себя вести, и доверие оправдал, и на новую высоту поднялся. К концу срока он был уже на первых ролях в свите лагерного «смотрящего», даже споры среди заключенных улаживал. Уважала его братва, и он этим гордился…

И Сергил его уважал. Вор сам вышел на него и позвал к себе, и не абы куда, а в Москву, где у него были деловые, очень серьезные интересы. Артем уже знал, что ему нужно в этой жизни, поэтому отказываться не стал. Хотя радости особой не было. Не на гулянку его Сергил звал, а если на пир, то на кровавый. В Москве стреляют и убивают пачками.

– Ребята, ну, это совсем не обязательно!

От раздумий Артема отвлек хныкающий девичий голос.

Два каких-то стриженых «мазурика» заталкивали за стол темноволосую девушку. Она сопротивлялась, но как-то вяло. Ей и в ресторане хотелось посидеть, и чистенькой при этом остаться. Ребята готовы ее накормить и напоить, но потом они обязательно выставят счет…

А девушка симпатичная – черные густые брови с волнующим изгибом, яркие карие глаза, маленький симпатичный носик, пухлые губки. По отдельности все хорошо, но в целом как-то не очень. Дисгармония в чертах лица, грубоватые линии… Не будь этого, ее можно было бы назвать красивой, а так она – просто симпатичная. Впрочем, для недавних зэков любая хороша, а «мазурики» явно только что после отсидки. Такая же, как и у Артема, одежда с чужого плеча, обретенная шероховатость во внешности, если не сказать, дефективность. В неволе человек дурнеет, с этим не поспоришь. Она накладывает свой отпечаток и на внешность, и на характер, чтобы его стереть, время нужно и желание. А некоторым нравится лагерная сиволапость. Эти двое, например, не стеснялись выставлять напоказ свои дурные манеры. Для «бакланов» это характерно… А настоящий вор «бакланом» быть не должен, Артем возвел эту истину в ранг первой заповеди.

Но «баклан» – лагерная птица, и она требует к себе уважения, без четких обоснований шею ей не скрутишь. Да и с какого переляку Артем должен подписываться за какую-то девицу? Ее же не насилуют, она сама за стол садится. Пусть и под небольшим нажимом, но сама…

– Эй, чувак! Чо за дела?

Артем даже не понял, что «мазурик» обращается к нему. Смотрит на него зло, агрессивно – явно позирует перед девахой. Пусть она видит, какой он крутой, пусть боится.

Артем спохватился и отвел взгляд от девушки. Виноват, засмотрелся, задумался…

Но «мазурик» не унимался. Артем не желал нагнетать обстановку на пустом месте, поэтому и отвел взгляд, но парень воспринял эта как признак слабости. А у шакалов заведено так – слабую жертву нужно добить.

Парень поднялся из-за стола, оправил застиранную футболку, провел пальцем по толстой стальной цепи на шее, на ходу кашлянул в кулак и подсел к Артему за стол. Раскинув локти, вперил в него тяжелый, как ему казалось, взгляд. Он ждал, что Артем размякнет и расплющится, как нагретый воск под его волевым давлением.

– Ты, часом, не попутал, бродяга? – весело, но с угрозой во взгляде улыбнулся Артем.

– Ты вообще кто такой? – «Мазурик» явно стушевался, но флаг не спустил.

– Есаул я. Жулик.

– Э-э… – Парень в смущении глянул на его пальцы, на открытые плечи.

Не было у Артема татуировок. Лагерные наколки – дело личное, никакой закон не обязывает их наносить, вот и он принадлежность к воровской касте обозначать не обязан. Когда законным вором станет, тогда засветятся звезды у него под ключицами, может, и на коленях их выколет. Или даже эполеты на плечах появятся… Но до законного вора еще далеко, поэтому лучше приберечь места на теле для будущего.

– Ты где мотал, брат? – с живым блеском глазах спросил он.

– На «семерке»…

– В Сосновке? На строгом? Сильно. А я с общего… – Артем назвал номер колонии. – Есаул я.

– «Чирик»… С «общака», значит? – пренебрежительно фыркнул «мазурик».

– Дело не в режиме, дело в отношении к жизни. У кого-то воровской ход, а кто-то не у шубы рукав…

– Это верно, брат, чертей в нашей жизни хватает, – торопливо проговорил «мазурик».

– Жизнь у нас нормальная, – сказал Артем. – Но идти по ней нужно ровно. Есть законы, по ним нужно жить. Там где нет законов, так беспредел. А беспредел всем жить мешает, и левым, и правым. Ты меня понимаешь?

Чирик напыженно смотрел на Артема. Что это за дела, какой-то молодой с общего режима учит жизни его, бывалого зэка со строгача! Но Артем говорил правильно, при этом он внушительно смотрелся. А если он реально жулик, с ним лучше не связываться. И сам, своими руками башку скрутит, и спросить за него могут, так что ничем хорошим это не закончится.

Артем сумел произвести впечатление на Чирика, поэтому тот не возникал. Пыжился изнутри, но не взрывался.

– Может, плеснем, брат? – взглядом показал он на графинчик.

– Извини, брат, ты не с той ноты разговор начал.

– А с какой ноты надо?

Артем покачал головой, выразительно глядя на парня. Чирик все понимает, поэтому не надо тут валять дурака. Тем более он к этому «баклану» в учителя не нанимался…

Чирик поиграл желваками, подвигал кадыком, пальцы веером распустил, тем не менее, до конфликта дело не дошло, и он свалил от Артема.

Артем прикончил графинчик, заказал еще сто граммов. И горячее повторил. Ему торопиться некуда, в плацкарте с ним толстая тетка, натуральная кликуша – чуть что не так, сразу орать начинает. И на мужа разоряется, и на детей. И на Артема стервой смотрит, признав в нем уголовника. Лучше он в ресторане посидит, за рюмочкой.

Он пил потихоньку, не торопясь, а Чирик со своим дружком форсировали события, пытаясь споить девицу. По разговору Артем понял, что ее звали Катей. Глупая она, ей бежать надо, а она сидит, еще и выпивает.

Дружок Чирика обнял Катю за талию, с глумливой ухмылкой что-то шепнул ей на ушко. Ее бросило в краску, лицо перекосилось, она вскочила, но «мазурик» двумя руками обхватил ее за талию, усадил за стол.

– Я сейчас закричу! – пригрозила Катя.

– Ну, ты, в натуре! Мы тебя кормим, поим, а ты кричать? – возмущенно протянул Чирик и вдруг, заметив, куда смотрит Катя, вскочил на ноги.

А смотрела девушка на Артема, как будто он мог и должен был ей помочь. Артем так не считал, поэтому сделал вид, что не замечает ее. Но Чирик уже вспыхнул, и вся его обида хлынула наружу.

– Слушай, ты кто такой? – заорал он на него, двумя руками схватив свою футболку на разрыв. – Ты чего тут крутого из себя строишь? – Закрутился вентилятор. Сейчас «утырок» тельняшку на себе рвать будет.

Артем неторопливо поднялся, угрюмо глянул на Чирика и направился к выходу. За все уже заранее уплачено, поэтому он мог уходить.