Утраченный символ Браун Дэн
Как смутно помнилось Кэтрин из объяснений брата, крылатая фигура символизировала «человеческий гений» — великого мыслителя, который, отчаявшись постичь истину, погружается в уныние и сидит, скорбно подперев голову рукой. Вокруг — разнообразные свидетельства его высокой учености: символы математики, философии, природы, геометрии, даже столярного мастерства, а он по-прежнему не в силах подняться по лестнице, ведущей к истинному просвещению. «Даже гению нелегко постичь Мистерии древности».
— Эта гравюра, — подытожил Лэнгдон, — символически отображает тщетность нашего стремления превратить человеческий разум в божественную силу. Или, говоря языком алхимии, обратить свинец в золото.
— Да уж, обнадеживает… — протянула Кэтрин. — А нам-то она чем поможет? — Пресловутого числа 1514 она пока нигде на гравюре не разглядела.
— Порядок из хаоса, — коротко улыбнулся Лэнгдон уголком губ. — Как твой брат и обещал. — С этими словами он вытащил из кармана масонский шифр, записанный в виде буквенной решетки. — Пока перед нами бессмыслица. — Он расправил бумагу на поверхности стола.
Кэтрин посмотрела на листок.
«Еще какая бессмыслица».
— А Дюрер нам ее преобразит.
— Это каким же образом?
— С помощью лингвистической алхимии. — Лэнгдон показал на экран. — Присмотрись. В этом шедевре скрывается кое-что, что позволит переосмыслить наши шестнадцать букв. — Он помолчал, дожидаясь. — Ну что, нашла? Ищи 1514.
Кэтрин не намеревалась изображать примерную ученицу.
— Роберт, я ничего подходящего не вижу. Шар, лестница, нож, многогранник, весы? Сдаюсь…
— Да вот же! На заднем плане. Вырезано на стене здания. Под самым колоколом. Дюрер изобразил там заполненный цифрами квадрат.
Теперь и Кэтрин заметила решетку с цифрами, среди которых угадывались 1514.
— Вот он, этот квадрат, и есть ключ к расшифровке пирамиды!
Кэтрин с удивлением обернулась к Лэнгдону.
— Это ведь не простой квадрат, мисс Соломон, — улыбаясь, продолжал тот, — а волшебный.
Глава 69
«Куда они меня тащат?»
Беллами с завязанными глазами сидел на заднем сиденье внедорожника. Притормозив ненадолго где-то рядом с Библиотекой конгресса, автомобиль двинулся дальше — но ехал буквально минуту и теперь снова затормозил, преодолев в лучшем случае квартал.
До Беллами донеслись приглушенные голоса.
— Простите… невозможно… — уверял кто-то, судя по тону, облеченный административными полномочиями. — Уже закрыто…
Водитель внедорожника разъяснил в ответ тоном не менее властным:
— Расследование ЦРУ… национальная безопасность… — Видимо эти ответные реплики и демонстрация удостоверений оказались достаточно убедительными, потому что администратор заговорил совсем по-другому:
— Да, разумеется… служебный вход… — Послышался громкий скрежет открывающейся гаражной двери, а потом тот же «административный» голос: — Вас проводить? А то внутри вы не попадете…
— Попадем. У нас свой пропуск.
Удивленный охранник даже сказать ничего не успел. Внедорожник снова двинулся вперед. Пятьдесят ярдов — стоп. Позади загрохотала, закрываясь, тяжелая створка.
Тишина.
Беллами вдруг понял, что дрожит.
Дверца багажника рывком распахнулась. У Беллами заломило плечи — его выдернули из машины, ухватив подмышки, и поставили на ноги. Затем, не говоря ни слова, с силой потянули по асфальту. Почему-то пахло сырой землей. Судя по звуку шагов, рядом шел еще кто-то, однако голоса пока не подавал.
Они остановились перед дверью, пискнул электронный замок. Щелкнув, дверь отворилась. Беллами прогнали через несколько коридоров, и он невольно отметил, что воздух стал более теплым и влажным.
«Закрытый бассейн, что ли? Да нет…»
Хлоркой не пахло. Тянуло землей и чем-то первобытным.
«Да где же мы?!»
Беллами твердо знал, что его завезли не дальше чем на два квартала от здания Капитолия. Снова остановка, снова электронный писк замка на бронированной двери. Эта уже не распахнулась, а с шипением отъехала в сторону. Беллами втолкнули внутрь. Знакомый неповторимый запах шибанул в ноздри.
Теперь он наконец догадался, куда его привели.
«Боже!»
Он сам сюда часто наведывался, правда, не со служебного входа. Величественное стеклянное здание располагалось в каких-нибудь трехстах ярдах от Капитолия, составляя часть общего комплекса.
«Я здесь главный!»
Только тут Беллами осознал, что двери открывали его собственным электронным брелоком.
Архитектора грубо впихнули в дверь, и он почувствовал под ногами знакомую извилистую дорожку. Обычно от густого влажного тепла ему становилось спокойнее. Но сегодня его бросило в пот.
«Что мы здесь делаем?!»
Внезапно его усадили на скамью. Обладатель крепкой хватки расстегнул наручники — лишь на мгновение, и тут же защелкнул их снова за спинкой скамьи.
— Что вам от меня нужно? — чувствуя, как колотится сердце, возмущенно спросил Беллами.
В ответ раздался удаляющийся топот и шуршание закрывающейся стеклянной двери.
Воцарилась тишина.
Мертвая тишина.
«Они что, так меня тут и оставят? — Взмокнув от пота, Беллами извивался, пытаясь высвободить руки. — Я даже повязку снять не могу…»
— Помогите! — крикнул он. — Кто-нибудь!
Он звал на помощь, хотя прекрасно понимал, что никто его не услышит. Просторный стеклянный зал под названием Джунгли при закрытых дверях делался абсолютно герметичным.
«Меня бросили в Джунглях. Сюда никто не зайдет до самого утра».
И тут он услышал…
Едва уловимый звук поверг Беллами в ужас, какого он не испытывал за всю жизнь.
«Кто-то дышит. Совсем рядом».
На скамейке он сидел не один.
Чиркнула и загорелась спичка — так близко, что Беллами опалило щеку внезапным жаром. Он инстинктивно отпрянул, рванув цепь наручников.
Чья-то рука сдернула повязку с глаз Архитектора.
В черных глазах Иноуэ Сато плясал огонек спички, которую она поднесла к торчавшей в губах сигарете — в каких-нибудь дюймах от лица Беллами.
Сквозь стеклянный потолок проникал рассеянный лунный свет. Сато смерила Беллами грозным взглядом. Ей, судя по всему, доставляло удовольствие его запугивать.
— Итак, мистер Беллами, — резким движением затушив спичку, произнесла Сато, — с чего начнем?
Глава 70
Волшебный, или магический квадрат. Точно. Кэтрин присмотрелась к решетке с цифрами, изображенной на гравюре. Большинство решило бы, что Лэнгдон тронулся умом, но Кэтрин моментально сообразила: он прав.
Никакой мистики. «Волшебный квадрат» — термин чисто математический. Это квадратная таблица, заполненная последовательностью чисел таким образом, что сумма в каждой строке, столбце и по диагонали получается одинаковой. Первые такие квадраты были созданы четыре тысячи лет назад в Индии и Египте, и кое-где по сей день верят в их магическую силу. Кэтрин читала, что даже в наше время набожные индуисты чертят на алтаре для совершения пуджи особые квадраты три на три клетки, под названием Кубера-колам. Но все же в современном мире магический квадрат перешел скорее в разряд «математических развлечений» — людям нравится ломать голову, пытаясь отыскать новые «волшебные» комбинации.
«Судоку для гениев».
Кэтрин быстро подсчитала в уме, сложив числа в нескольких строках и столбцах дюрерова квадрата.
— Тридцать четыре, — огласила она результат. — В любом направлении.
— Правильно, — подтвердил Лэнгдон. — А ты знаешь, чем знаменит именно этот квадрат? Тем, что Дюреру удалось осуществить, казалось бы, невозможное. — И он наглядно продемонстрировал Кэтрин, что сумма тридцать четыре получается не только при сложении чисел по вертикали, горизонтали и диагонали, но также во всех четырех четвертях, в центральном четырехугольнике и даже при суммировании четырех угловых клеток. — А самое удивительное, что Дюрер к тому же умудрился вписать в нижний ряд 15 и 14, обозначив год совершения этого невероятного подвига!
Кэтрин заскользила взглядом по клеткам, поражаясь количеству комбинаций, дающих одинаковую сумму.
В голосе Лэнгдона слышалось растущее восхищение.
— Что примечательно, «Меланхолия» — это первый случай появления магического квадрата в произведении европейского искусства. За всю историю. По мнению некоторых исследователей, Дюрер хотел тем самым намекнуть, что Мистерии древности, известные прежде лишь египетским мудрецам, теперь находятся в руках европейских секретных обществ. — Лэнгдон помолчал. — А значит, вернемся к нашим…
И он указал жестом на столбцы букв, переписанные с каменной пирамидки.
— Ну что, знакомая картина? — уточнил Лэнгдон.
— Квадрат четыре на четыре.
Взяв карандаш, Лэнгдон аккуратно перенес волшебный квадрат Дюрера на тот же бумажный лист, четко напротив буквенной таблицы. Кэтрин уже поняла, как просто решается загадка. Однако Лэнгдон почему-то замер с карандашом в руке, будто растеряв внезапно весь пыл и засомневавшись.
— Роберт?
Он обернулся, и в глазах его мелькнула тревога.
— Может, не надо? Питер ведь ясно дал понять…
— Роберт, если ты не хочешь, то я сама расшифрую. — Она протянула руку за карандашом.
Лэнгдон понял, что упорствовать бесполезно, и послушно сосредоточился на пирамиде. Сопоставив магический квадрат с буквенной таблицей, он аккуратно пронумеровал каждую букву. А потом начертил новую таблицу, расположив буквы из масонского шифра в порядке, продиктованном дюреровым квадратом.
Оба во все глаза уставились на получившуюся запись.
Кэтрин досадливо поморщилась.
— Как была абракадабра, так и…
Лэнгдон выдержал паузу.
— Нет, Кэтрин, это не абракадабра. — В его взгляде блеснуло торжество догадки. — Это же латынь!
Слепой старик изо всех сил спешил, шаркая по длинному темному коридору, к себе в кабинет. Наконец добравшись до своего стола, он повалился в кресло, и вытянул ноги, давая отдых суставам. На столе пищал автоответчик. Старик надавил кнопку воспроизведения.
— Это Уоррен Беллами, — раздался торопливый шепот друга и собрата по масонской ложе. — К сожалению, новости тревожные…
Кэтрин Соломон еще раз присмотрелась к получившейся таблице, пробуя осмыслить строчки заново. И перед ее глазами вдруг действительно возникло латинское слово. Jeova.
Она не учила латынь, однако слово было ей знакомо по древнееврейским текстам. Jeova. Иегова. Кэтрин продолжила изучать таблицу как текст и, к своему удивлению, поняла, что может прочитать текст с пирамиды целиком.
JEOVA SANCTUS UNUS
Значение она поняла сразу. В переводах древнееврейского Писания эта фраза встречалась на каждом шагу. В Торе еврейский бог фигурировал под разными именами — Иегова, Иешуа, Яхве, Сущий, Элохим — но латинские переводы во избежание путаницы свели все многообразие к единственной фразе: Jeova Sanctus Unus.
— Единый истинный Бог? — прошептала Кэтрин. Непохоже, что с помощью данной фразы можно будет найти брата. — Это и есть тайна пирамиды? Единый истинный Бог? Я думала, там будет карта…
Лэнгдон выглядел не менее озадаченным, азартный огонек в глазах погас.
— Расшифровка у нас верная, но почему-то…
— Похититель требовал назвать ему место! — Кэтрин заправила за ухо выбившуюся прядь волос. — И такой результат его явно не обрадует.
— Кэтрин… — Лэнгдон тяжело вздохнул. — Этого я и боялся. Мы весь вечер пытаемся пересадить мифы и аллегории на почву реальности. Возможно, эта надпись указывает местоположение метафорически, подразумевая, что истинный потенциал человека можно раскрыть лишь обретя единого истинного Бога.
— Но это же ерунда! — Кэтрин скрипнула зубами от досады. — Несколько поколений моей семьи берегли эту пирамиду как зеницу ока! Единый истинный Бог? И это все?! Вся тайна? Угроза национальной безопасности по мнению ЦРУ? Либо они врут, либо мы что-то упустили!
Лэнгдон, не споря, пожал плечами.
И тут у него зазвонил телефон.
В тесно заставленном кабинете среди древних томов сгорбился над столом старик, сжимая в скрюченных артритом пальцах телефонную трубку.
После гудков послышалось осторожное «Алло?», произнесенное глубоким, но неуверенным голосом.
— Мне передали, что вам нужно убежище… — прошептал старик.
На том конце провода послышалось изумление:
— А вы кто? Вас Уоррен Белл…
— Никаких имен! — оборвал старик. — Скажите, удалось сберечь вверенную вам карту?
Изумленное молчание.
— Да… но, похоже, зря старались. Ничего существенного мы там не нашли. Если это карта, то она скорее метафорическая…
— Нет-нет, это действительно карта, уверяю вас. И указывает на реально существующее место. Так что храните ее. Подчеркиваю, это крайне важно. За вами гонятся, однако, если сможете прибыть ко мне незамеченными, я вас укрою — и помогу найти ответы.
Собеседник молчал, видимо, в замешательстве.
— Друг мой, — осторожно подбирая слова, начал старик. — Я нахожусь в Риме, к северу от Тибра, и в приюте моем десять камней с горы Синай, еще один — прямо с небес и один — в образе темного отца Люка. Отыщешь мой приют?
После продолжительной паузы из трубки раздалось:
— Да, я знаю, где это.
Старик улыбнулся.
«Отлично, профессор, не подвел!»
— Жду вас как можно скорее. Только убедитесь, что нет слежки.
Глава 71
Малах стоял нагишом в облаке густого пара, заволакивающего душевую кабину. Смыв остатки спиртового раствора, он вернул телу чистоту и непорочность. Эвкалиптовая взвесь впитывалась в кожу, и поры раскрылись от жара. Самое время приступать к ритуалу.
Прежде всего Малах нанес на голову и все тело депиляционный крем поверх татуировок, убирая остатки растительности.
«Безволосыми были боги семи островов Гелиад».
Размягченную, податливую кожу он умастил маслом Абрамелина — священным маслом великих волхвов, — затем повернул переключатель душа влево до предела, и вода сделалась ледяной. Целую минуту Малах простоял под обжигающими струями, дожидаясь, пока поры закроются, сохранив в глубине тела жар и энергию. К тому же ледяной холод служил напоминанием о замерзшей реке, где началось его преображение.
Он дрожал, выходя из душа, однако уже через мгновение внутренний жар просочился сквозь плоть и согрел его. Внутри у Малаха полыхал огонь, словно в топке. Остановившись перед зеркалом, он залюбовался своим обнаженным телом… последний раз он видит себя простым смертным.
Ступни — орлиные когти. Ноги — Боаз и Яхин, два столпа древней мудрости. Бедра и живот — арка волшебной силы. Внушительных размеров половой орган, висящий в арке, пестрел вытатуированными символами предназначения Малаха. В прошлой, другой жизни этот массивный кусок плоти служил для греховных утех. Но с этим покончено.
«Я очистился».
По примеру древних мистиков-евнухов, именовавших себя «катарами», — «очищенными», — Малах оскопил себя, пожертвовав своей плотской потенцией, чтобы обрести другую, более значимую.
«Боги бесполы».
Избавившись от половой принадлежности, этой досадной человеческой помехи, а заодно и от бремени плотского влечения, Малах стал подобен Урану, Аттису, Сперату и прочим великим магам-кастратам артуровских легенд.
«Любой духовной метаморфозе предшествует физическая».
Об этом свидетельствует опыт всех великих богов… от Осириса до Таммуза, Иисуса, Шивы и самого Будды.
«Я должен сбросить человеческий покров».
Взгляд Малаха резко устремился вверх, по двуглавому фениксу на груди, по коллажу оккультных знаков на лице, еще выше, к самой макушке. Малах наклонил голову к зеркалу, силясь рассмотреть голый, незаполненный татуировками круг, дожидающийся своего часа. Священная область. Так называемый родничок, участок на черепе, остающийся у новорожденного открытым. «Окно в мозг». И пусть через несколько месяцев после рождения этот телесный портал закрывается, он все равно остается символическим напоминанием об утраченной связи между внешним и внутренним миром.
Стоя перед зеркалом, Малах разглядывал священный пятачок нетронутой кожи в окружении свившегося кольцом уробороса — мистического змея, заглатывающего собственный хвост. Обнаженная плоть, казалось, тоже смотрела на него в ответ… светясь обещанием.
Вскоре Роберт Лэнгдон отыщет нужное Малаху сокровище. Тогда пустота на темени заполнится, и Малах будет готов к окончательному преображению.
Пройдя к противоположной стене спальни, он вытащил из нижнего ящика длинную полосу белого шелка. Привычным движением обернув ее вокруг бедер и между ног, он спустился на нижний этаж.
В кабинете обнаружилось, что на компьютер пришло сообщение по электронной почте.
От связного.
Искомое в пределах досягаемости.
В течение часа выйду на связь. Терпение.
Малах улыбнулся. Пора приступать к последним приготовлениям.
Глава 72
Хмурый оперативник ЦРУ спустился с галереи читального зала.
«Беллами соврал».
Тепловых следов около статуи Моисея не обнаружено — как, впрочем, и по всему верхнему ярусу.
«Куда же девался Лэнгдон?»
Оперативник вернулся туда, где были зафиксированы единственные в этом помещении тепловые отпечатки, — в распределительный центр книгохранилища. Снова сбежал по лестнице под восьмиугольную панель в абонементном столе. Внизу раздавался резкий рокот конвейеров. Продвигаясь вперед, агент опустил тепловые очки и обвел взглядом помещение. Ничего. Только между стеллажами еще пылал тепловой образ искореженной взрывом двери. И все…
«А это еще что?!»
Он подскочил от неожиданности. В поле зрения оперативника неожиданно возникло загадочное светящееся пятно. На ленте транспортера из стены выехали сияющие тусклым светом призрачные очертания двух человеческих фигур.
«Тепловая сигнатура!»
На глазах у ошеломленного оперативника призраки проплыли на ленте через все помещение и утянулись в узкую дыру на противоположной стене.
«Сбежали на ленте? Чушь! Не может быть!»
Мало того что Роберт Лэнгдон ушел сквозь стену, теперь оперативнику пришлось ломать голову над новой загадкой.
«Лэнгдон был тут не один?»
Он хотел включить рацию и вызвать командира группы, но тот его опередил.
— Всем постам! На площадке у библиотеки оставлен «вольво». Владельцем значится некто Кэтрин Соломон. Есть свидетель, который видел, как она совсем недавно входила в библиотеку. Подозреваем, что сейчас она с Лэнгдоном. Директор Сато приказывает немедленно найти обоих.
— У меня тут их тепловые отпечатки! — крикнул в ответ оперативник из распределительного центра и кратко описал положение дел.
— Вот дают! — воскликнул командир. — И куда движется лента транспортера?
Оперативник, не выпуская рации, сверился с висящей на стенде схемой для сотрудников.
— В корпус Адамса. В квартале отсюда.
— Всем постам! Немедленно перейти в корпус Адамса!
Глава 73
Убежище. Ответы.
Слова эхом звенели в ушах Лэнгдона, выскакивающего вместе с Кэтрин через боковой выход здания Адамса в холодную зимнюю ночь. Таинственный телефонный собеседник зашифровал свое местонахождение, однако Лэнгдон все равно понял. Кэтрин, узнав, куда они направляются, отреагировала на удивление оптимистично: «Где же, как не там, искать единого истинного Бога?»
Оставалось только придумать, как туда добраться.
Лэнгдон посмотрел вокруг, пытаясь найти какие-то ориентиры. Уже стемнело, однако, к счастью, распогодилось. Они стояли в небольшом внутреннем дворике. Вдали — как-то слишком далеко — виднелся купол Капитолия, и Лэнгдон осознал, что за прошедшие несколько часов впервые покинул его пределы.
«Прочел, называется, лекцию».
— Роберт, смотри! — Кэтрин показала на очертания корпуса Джефферсона.
Сперва Лэнгдона охватило удивление, что они, оказывается, так далеко уехали на книжном транспортере. Однако, присмотревшись, он встревожился. Вокруг здания шла какая-то бурная деятельность — подъезжали автомобили, грузовики, перекрикивались люди.
«А это еще что? Прожектор?»
Лэнгдон схватил Кэтрин за руку.
— Побежали.
Они промчались через внутренний дворик на север и скрылись из вида за изящным зданием в форме подковы — Шекспировской библиотекой Фолджера.
«Идеальное укрытие, — подумал Лэнгдон. — Ведь именно тут хранится рукописный оригинал „Новой Атлантиды“ Фрэнсиса Бэкона на латыни — утопия, по образцу которой американские отцы-основатели собирались строить новый мир на фундаменте древнего знания». Однако Лэнгдон задерживаться не намеревался.
«Нужно поймать такси».
Они выбежали на угол Третьей и Ист-Кэпитол-стрит. Машин почти не было, и Лэнгдон начал терять надежду, что в скудном потоке попадется такси. Тогда они с Кэтрин поспешили по Третьей улице на север, подальше от Библиотеки конгресса. Пришлось преодолеть почти целый квартал, прежде чем Лэнгдон заметил наконец заворачивающее за угол такси. Он замахал рукой, и автомобиль подъехал к тротуару.
Из магнитолы лилась ближневосточная музыка. Водитель, молодой араб, с приветливой улыбкой спросил у запрыгнувших в салон Кэтрин и Лэнгдона:
— Куда едем?
— Нам надо в…
— На север! — перебила Кэтрин, указывая вперед, в направлении, противоположном корпусу Джефферсона. — Доедете до «Юнион-Стейшн», а там свернете налево по Массачусетс-авеню. Где остановиться, мы скажем.
Пожав плечами, водитель опустил плексигласовую перегородку и снова включил музыку.
Кэтрин метнула на Лэнгдона предостерегающий взгляд, говоривший: «Не наведи на след!»
И указала в окно, где, приближаясь, шел на снижение черный вертолет.
«Черт!»
Сато, судя по всему, твердо вознамерилась вернуть пирамидку Соломона.
Посмотрев, как вертолет опускается на землю между корпусами Джефферсона и Адамса, обеспокоенная Кэтрин повернулась к Лэнгдону:
— Можно твой сотовый на секунду?
Лэнгдон отдал ей телефон.
— Питер говорил, у тебя эйдетическая память и ты помнишь все телефонные номера, что хоть раз набирал, — заметила она, опуская стекло. — Правда?
— Правда, но…
Кэтрин швырнула сотовый в ночную тьму. Лэнгдон, вывернув шею, смотрел, как телефон, кувыркнувшись на тротуаре, разлетается на куски.
— Ты что? Зачем?
— Заметаю следы, — мрачно пояснила Кэтрин. — Пирамидка — единственное, что может спасти брата, и я не позволю ЦРУ ее у нас отобрать.
Омар Амирана за рулем кивал головой в такт музыке и мурлыкал мелодию себе под нос. С пассажирами сегодня было плохо — какое счастье, что наконец хоть кто-то сел. Около Стэнтон-парка рация затрещала знакомым голосом диспетчера.
— Диспетчерская служба. Всем машинам, находящимся в районе Эспланады. Получена ориентировка от госслужб на двух объявленных в розыск, сбежавших из здания Адамса…
Омар с изумлением выслушал точное описание своих пассажиров и с опаской взглянул в зеркало заднего вида. Да, действительно, мужчина похож.
«Показывали в передаче “Самые опасные преступники Америки”»?
Водитель осторожно потянулся к рации.
— Диспетчер? — вполголоса произнес он в передатчик. — Это сто тридцать четвертый. Те двое, про которых вы говорили, они у меня в машине… вот прямо сейчас.
Омара моментально проинструктировали, что делать дальше. Дрожащими пальцами он набрал продиктованный диспетчером номер, и из трубки раздался отрывистый, по-военному четкий голос:
— Агент Тернер Симкинс, оперативная группа ЦРУ. С кем я говорю?
— Э-э… я таксист… — неуверенно протянул Омар. — Мне велели позвонить насчет двух…
— Беглецы у вас в машине? Отвечайте только «да» или «нет».
— Да.
— Они вас слышат? Да или нет?
— Нет. Перегородка…
Читать бесплатно другие книги:
