Зиночка Чехов Антон

– У меня украли Зиночку! Люди! Помогите! Найдите мою  доченьку! Прошу вас!

     Толпа молчала. Женщины плакали, мужчины едва сдерживали слезы. Они не знали, где дочь слепого шахтера.

– Милиция найдет Зиночку,– сказала та же женщина, – Николай, успокойся, вставай. Пойдем в милицию. Там помогут.

     Дежурный старшина, фронтовик уже позвонил начальству. Он не мог выдержать такой жестокости. Нельзя так поступать с инвалидом. Знать, что дочь жива, здорова легче, чем быть в неведении, но начальник милиции приказал молчать.

     Николай в дежурке курил папиросу за папиросой. Он вздрагивал при каждом скрипе двери, надеялся, что сейчас войдут и скажут: «Зиночка нашлась!» Но люди входили и выходили без новостей.

     Старшина сидел за стойкой и тоже курил.

– Слушай, Николай, а к тебе комиссия не приходила?

– Какая комиссия? Какие-то люди приходили записывать Зиночку в школу. А чего ты спросил?

– То, что я тебе скажу, Николай, пусть будет так, что я тебе ничего не говорил. Ты мужик сильный.

– Давай не тяни. Что сказать хотел? Я чувствую, что здесь что-то не так.

– В детдом забрали твою Зиночку.

     Николай сжал кулаки, стиснул зубы, скрипнул так, что скрежет разнесся по дежурке. Тяжело вздохнув, вымолвил:

– Спасибо, друг. Я  все понял, Это змеиное кудло. Я тебя не выдам. Ты настоящий мужик. Дай пять. – Он крепко пожал старшине руку, и тот увидел, как из-под черных очков выкатилась крупная слеза.

     Он шел, размахивая палкой, по темному спящему городу. Он шел к дому, который так жестоко предал его. Выдернул калитку вместе с навесами, отбросил ее в сторону, прошел к двери, со всего маху стукнул по ней палкой, потом еще и еще.

– Не тарабань – дети спят, – отозвался Костя.

– Сейчас буду бить окна, если не откроешь.

– Коля, не шуми – дети спят, – услышал он голос тещи.

– Откройте – шуметь не буду.

     Дверь открылась, в доме уже не спали. Перепуганная семья сплотилась вокруг Кости.

– Где моя дочь?

– Мы не знаем, Коля, – сказала Александра Ивановна, опустив глаза.

– Мама, чем я перед вами провинился? Пропала ваша внучка, а вы спокойно спите в теплой постели и хотите, чтобы я поверил, что она пропала?

      Все молчали. Николай нащупал табурет, сел на него. Хотел закурить, но, отбросив папиросу на пол, встал и вышел из дома.

     Он не видел, что в его доме во всех окнах горит свет. Миша боялся уснуть. На часах уже пять. А дяди Коли нет. Подходил к калитке, выглядывал, снова заходил в дом, не зная, чем заняться. Раскладывал и снова складывал Зиночкины вещи, кипятил чай. Он метался из комнаты в комнату и вдруг, услышав знакомый стук палки, выбежал на улицу.

– Дядя Коля, вы один? Зиночка не нашлась?

– Ее в детдом увезли.

– Как в детдом? Какой детдом? Зачем?

– Ты прав, Миша. Зачем? В какой детдом я не знаю. Сейчас они в каждом городе, и не по одному, В нашем ее точно не оставили. Ты спал?

– Нет.

– Ложись поспи. Главное, жива и здорова. Отдохнешь, поведем Соньку на рынок и поедем в Сталино. Все вместе решим, как будем  искать Зиночку.

Глава VII

ДЕТДОМ

       Зиночка с радостью согласилась прокатиться на «Победе», когда тетя Дуся подвела ее к машине. Она весело щебетала женщине, сидевшей рядом, а та все расспрашивала: как живешь, что умеешь. Девочка охотно отвечала, а потом спросила:

     -А папочку и Мишу покатаете?

– Покатаем.

     Машина ехала быстро и легко. Зиночку укачало, и она уснула на коленях этой женщины. Проснувшись утром в незнакомой комнате, увидела рядом с кроватью свои сапожки, на стуле – вышитую кофточку и юбочку. Оглядевшись, и ничего не понимая, оделась, подошла к двери, но она оказалась закрытой.

– Папочка! Папочка! – кричала пленница, стучась в дверь изолятора детского дома.

    Дверь открыла незнакомая женщина в белом халате и, улыбнувшись,  спросила:

– Ты уже проснулась? Пойдем, я отведу тебя в баню, потом познакомлю с новыми подружками.

– Я не хочу в баню. Я хочу к папочке.

     Медсестра молча взяла ее за руку и повела. После купания на нее надели ситцевую рубашечку, синее сатиновое платье не по росту, чулочки, ботиночки.

– Где мои сапожки?! Я надену свою кофточку и юбочку.

– Наденешь то, что все. И перестань плакать. Здесь никто  не плачет.

     В большой рабочей комнате за столами рисовали мальчики и девочки. Воспитательница что-то писала за столом. На стене висела громадная картина – Сталин с дочерью на летнем лугу – написанная маслом. На другой стене большая карта Советского Союза, рядом стеллажи, на них  книги, тетради, бумага стопками, ручки в стаканах, карандаши, чернильницы, перья, бутылки с чернилами. В комнате четыре окна, занавешенные белыми шелковыми занавесками, сшитыми ламбрекеном. Когда ввели новенькую, дети повернули головы и  молча посмотрели на нее, а она стояла, опустив голову, и слезы катились по ее щекам.

– Клавдия Федоровна, это новенькая Матвиенко Зина, – сказала медсестра, подведя Зиночку к воспитательнице.

– Очень приятно. Давай будем знакомиться с группой.

– Я хочу к папочке! – заявила новенькая.

– Ты видишь, никто из детей не плачет и никуда не просится.

    Зиночка увернулась и выскочила из комнаты, ее догнала воспитательница, усадила за стол рядом с девочкой, но она вскочила и побежала к окну, схватилась за трубу батареи, сжала губы и исподлобья смотрела на своих врагов.

– Ты смотри, какой звереныш. У нас таких еще не было. Дети, пойдемте на завтрак. Пусть сидит.

     Все встали в строй и пошли в столовую.

    После завтрака дети окружили Зиночку. Она так и сидела, прижавшись к батарее, склонив на колени голову.

– Вот возьми хлебушка – поешь, – сказала ей кудрявая девочка.

– Я не хочу.

– Потом захочешь, возьми. Меня зовут Галя А тебя как?

– Зиночка, – ответила она, не разжимая рук.

     Группа дружно засмеялась. Они смеялись потому, что ласкательно здесь никого не называли.