Багровые Небеса Ливадный Андрей
Вязкая волна человеческих мыслей, из которых становились понятны если не побудительные мотивы, то конкретные намерения атакующих, обдала его жарким дыханием ненависти, черной, необузданной и необоснованной.
Он не мог ответить этой поглощающей рассудок волне, оттолкнуть ее прочь, но Вадим сумел выстоять, абстрагироваться от вязкости чужих мыслей, и мир снова расцвел разноцветьем брызжущих энергий.
Прямая связь с подсознанием (обычно недоступная для разумного управления человеком) давала ему неоспоримые преимущества – он мог воспользоваться всеми знаниями и опытом, которые день за днем укладывались в его рассудок строгими наставниками, обучающими программами, виртуальными тренажерами и, как казалось, – забывались, вытеснялись из памяти новым днем изнурительных тренировок.
Ничего подобного.
Сейчас, когда включился имплантированный модуль прямой аппаратной связи с областями долгосрочной памяти, Вадим внезапно понял, что ничего не забыто: сотни уроков воспринимались сознанием как огромная база данных, доступная для мгновенного прочтения.
Взрослый сошел бы с ума, открыв подобное в собственном рассудке, но Вадим был чужд иррациональному страху перед своими возможностями. Разве не о них твердили ему каждый день?
Мысли, чувства, ощущения – все спрессовывалось в миллисекунды бытия, за которые он успевал понять, с недоступной обычному подростку спокойной рассудительностью, суть происходящих вокруг процессов разрушения и одновременно ужаснуться им, увидеть частицу прекрасного в мрачной энергетике разрушения и осознать, что если ничего не делать, то спустя некоторое время его просто убьют.
Последняя мысль внезапно стала доминантой, она заполнила рассудок, требуя немедленных ответных действий.
Вокруг с тяжким грохотом рушились многотонные обломки стеклобетона, мрак взрезали лучи поисковых прожекторов, громадные машины карабкались по кучам щебня, подминая обломки траками широких гусениц, человеческая ненависть исчезла, теперь он ощущал болезненный азарт охотников, которые страшились содеянного, но уже не могли остановиться, – Вадим внезапно увидел распростертое среди окровавленных фрагментов стены наполовину раздавленное, перемолотое гусеницами тело такого же, как и он, подростка.
Ужас.
Мгновенный ужас прошелся отрезвляющей волной, вновь вернув сознанию кристальную ясность проносящихся с бешеной скоростью мыслей.
Он наконец очнулся.
Игры и уроки кончились.
В проломы стен ворвалась жизнь.
Десятилетний мальчик стоял посреди бушующего хаоса разрушения, впитывая идущие отовсюду эманации человеческого страха, агонии, ненависти, и вдруг звенящей нотой в его сознание ворвалось нечто иное: он увидел, как, перебираясь через нагромождения обломков, кашляя и задыхаясь от пыли, бежит, спотыкаясь, падая, крича в голос, незнакомая девочка его возраста. Ее щека была испачкана кровью, глаза слезились от разъедавшей их бетонной пыли, рот некрасиво кривился в исступленном крике…
Первое знакомство с чудовищной реальностью.
Разум отторгал данность.
Он не хотел более воспринимать вязкие волны человеческих эмоций.
На фоне короткой безэмоциональной агонии кибернетических систем подобные эманации казались отвратительными, непонятными, удушающими.
Он медленно, будто во сне, повернул голову, и его импланты наконец заработали, исполняя свое предназначение, выплескивая на диапазонах связи четкие алгоритмы команд.
Девочка, чей образ ошеломил его, находилась в ста сорока метрах от Вадима, на территории смежного внутреннего дворика, – эти данные ему удалось снять с уцелевших на огрызках стен, работающих на автономном питании датчиков.
Он не прилагал специальных усилий, чтобы сконцентрироваться, все вышло само собой, как и должно происходить в рассудке мнемоника: мысль Вадима, направленная задыхающейся от ужаса девочке, была мгновенно оцифрована и передана ей по каналам прямой мнемонической связи, – импланты Вадима транслировали инструкции, которые автоматически воспринимались ее кибермодулями и преобразовывались из машинного кода в понятные человеческому рассудку мысленные образы.
Она остановилась, все еще дико озираясь по сторонам, всхлипнула, машинальным движением руки размазывая кровь и грязь по щеке, затем ее глаза отыскали пролом, заваленный горами раздробленного стеклобетона, карабкающийся по отвалам почвоукладчик, далее обычное зрение уже не работало – в ход пошли включившиеся после мнемонического контакта сканирующие системы, и она увидела Вадима.
Беги ко мне.
Я боюсь!.. Меня раздавит!..
Беги!
Ее разум подчинился волевому приказу.
Громада почвоукладчика разворачивалась, лязгая траками гусениц. Мощный прожектор, установленный на лобовом скате брони, казался глазом мифического циклопа, но Вадим не ощущал ужаса перед неуклюже разворачивающейся машиной.
Вполне понятный механизм, которым в данный момент управляла не здравая логика программ, а злая, непонятная воля сидящего за рычагами управления человека, потерявшего рассудок от творящегося вокруг.
Он был убийцей.
Вадим читал мысли водителя, как ровные строки набранного на компьютере текста.
Его звали Джон.
Он потерял работу и во всем винил мнемоников, новых сотрудников отдела терраформирования, которые могли контролировать сложнейшие роботизированные комплексы, пришедшие на смену морально устаревшим почвоукладчикам.
Его логика, простая до примитивного безобразия, не несла ни грамма здравого смысла, являясь полностью субъективной, она вела человека по пути ложных выводов, он даже не мог толком связать в своем сознании причину со следствием и потому бесновался, чувствуя собственную ограниченность, никчемность. Он не мог понять необратимость прогресса, не принимал пришествия новых технологий, ненавидел все, что не в силах был постичь, и в то же время являлся откровенным трусом.
Он пришел сюда с единственной целью – выплеснуть свои жизненные неудачи на головы безвинных воспитанников корпоративной школы, в жестоком, несправедливом заблуждении считая, что, убив их, он вернет себе прежнюю жизнь…
Почему он не обратил свой гнев на взрослых сотрудников отдела терраформирования?
Джон боялся. Он ненавидел мнемоников и боялся их.
В его жилах холодела кровь при одной мысли о том, чтобы подойти к взрослому, уже состоявшемуся мнемонику и оскорбить его словом либо действием.
Нет, на такое он неспособен. Но, утопив свой ужас вместе с остатками здравого смысла в изрядной дозе алкоголя, он решился пойти на штурм корпоративной школы.
Где логика?
Ее не было. Был страх и исступленная злоба.
Луч прожектора повернулся, внезапно высветив фигуру Вадима.
Вот он, имплантированный ублюдок…
Мысль обожгла рассудок, словно горячий слюнявый язык, лизнувший мозг Вадима.
Его едва не вырвало.
Почвоукладчик рывком тронулся с места, сползая по отвалам бетонного щебня.
Беги ко мне!
Я бегу!.. Ты только не уходи, ладно?!.
Я не уйду. Обещаю.
Вадим не понимал, откуда в нем такая твердость. Он не боялся ни машины, ни управлявшего ею человека.
Импланты вышли на предел мощности проникающего излучения, передавая команды от разума мальчика к исполнительным кибернетическим системам почвоукладчика.
Огромная машина внезапно остановилась, затем начала поворачивать, застопорив одну из гусениц.
Сидящий в кабине человек моментально сообразил, в чем дело.
Ах ты, маленький корпоративный выкормыш…
Тщетные попытки вернуть утраченное управление почвоукладчиком только усилили страх и ненависть. Джон понял: ему не совладать с машиной, пока этот бледный, серьезный не по годам подросток стоит среди бетонных обломков и играет с кибернетической системой, заставляя ее совершать незапланированные действия.
Но ничего… Я достану тебя…
Рассудок совершенно покинул Джона.
Он выбрался из кресла и, схватив подвернувшийся под руку увесистый металлический прут, служивший рычагом в одном из ремонтных приспособлений, начал выбираться наружу.
Он намеревался просто размозжить голову этому недоноску вместе с той кибернетической дрянью, что напихали в его мозг нейрохирурги.
Мир для людей.
Конечно, если Джона можно было назвать человеком.
Вадим видел, что водитель выбирается из кабины почвоукладчика.
Он мог убить его десятком различных способов. Не все защитные системы периметра отключились в результате разрушений, часть охранной электроники по-прежнему функционировала, но в отсутствие четких централизованных команд бездействовала, – утратив связь с базами данных, исполнительные механизмы периметра не могли определить для себя понятие «цель».
Вадим вполне мог генерировать нужный образ, дав конкретные целеуказания автоматике, но не стал это делать. Он не хотел влиться своими мыслями в волну убийственной человеческой ненависти, не желал, чтобы заработали установки импульсных турелей, пятная обломки стен ошметьями разорванной плоти.
Его наставники расценили бы подобные мысли как явное отклонение в работе рассудка защищающегося мнемоника, но, к счастью для Вадима, они уже не контролировали ситуацию.
Все происходило очень быстро.
Джон еще выбирался из кабины почвоукладчика, когда руки Вадима коснулась холодная ладонь девочки.
Как тебя зовут?
Эллен…
А меня – Вадим. Давай будем защищаться.
Как? – В ее мысленном голосе все еще сквозила паника.
Просто. Ты ощущаешь работу устройств периметра?
Да…
Работают два фантом-генератора. Нужно, чтобы они спроецировали наши голографические копии.
Хорошо. Я постараюсь.
Действуй. Я займусь маскировкой.
Когда Джон, оступившись, скатился по куче бетонного щебня, больно ударившись плечом о крупный обломок стены, к юнцу, перехватившему управление его машиной, присоединилась еще и девчонка.
Убью, обоих!.. – шарахнулась в пустом, измученном рассудке злая мысль. Он встал, поднял металлический прут и, замахнувшись, ударил.
Металл со свистом рассек воздух.
Ожидая встретить сопротивление, Джон едва устоял на ногах, с трудом удержав равновесие.
Какого фрайга?!
Мальчишка стоял в полуметре от него и как ни в чем не бывало сверлил Джона своим холодным взглядом.
Он сморгнул, но наваждение не исчезло.
Оба подростка выглядели натурально, и он, опустив прут, протянул руку, погрузив трясущиеся пальцы в голографическое изображение.
Проклятие…
Он резко обернулся, но вокруг, вне освещенного прожектором пространства, сгущалась тьма, подсвеченная заревом начавшегося неподалеку пожара.
Они где-то рядом… Сердце Джона бешено молотило в груди. Он озирался по сторонам, не находя взглядом ничего, кроме следов разрушений, причиненных периметру его действиями.
На самом деле Вадим и Эллен стояли в трех шагах от Джона. Голограмма являлась лишь частью маскирующего воздействия установки фантом-генератора. Сложный комплекс не только проецировал трехмерные копии взявшихся за руки детей, но и скрывал их самих от постороннего взгляда, создавая искривление метрики, заставляя световые волны огибать фигуры, создавая иллюзию пустого места.
Возможно, рассвирепевший и сбитый с толку Джон, наугад размахивая длинным прутом, случайно задел бы детей… или наоборот – приблизившись на опасное расстояние, получил бы от Вадима сокрушительный, испепеляющий разум мнемонический удар – этой злой ночью нельзя было поручиться, какими последствиями обернется то или иное действие.
Вадим действительно был готов защищать свою жизнь. Он многое понял за четверть часа, которые минули с момента вторжения слепой, разрушающей силы.
Они одиноки.
Одиноки не в каком-то конкретно взятом мире, а во всей обозримой Галактике.
Везде на них будут смотреть с подозрением и плохо скрытой неприязнью. Он чувствовал это, так же как и Эллен, дрожащая, прильнувшая к нему, напуганная до смерти, но тоже готовая сопротивляться.
Джон внезапно сплюнул на бетонную пыль, покрывшую внутренний дворик толстым белесым слоем, и развернулся в сторону почвоукладчика, когда из темноты вдруг раздался твердый окрик:
– Стоять. Колониальная полиция! Брось арматуру на землю и подними руки!
Из темноты, словно материализующиеся призраки, один за другим появлялись вооруженные люди в черной мимикрирующей экипировке, которая тут же светлела, на глазах окрашиваясь в оттенки серого.
– Джон Шервуд, вы арестованы.
В голове Вадима что-то переключилось.
Он мысленно отпустил устройство фантом-генератора, и голографическая проекция тут же исчезла, а в метре от нее появились настоящие фигуры подростков.
Эллен всхлипнула.
Не отпуская ее руки, Вадим сделал несколько шагов и сел на запорошенную белесой пылью, чудом уцелевшую скамейку.
Сержант, только что арестовавший Джона Шервуда, опустился на корточки.
– Дети, с вами все в порядке?
Вадим поднял взгляд, и сержант вдруг невольно отшатнулся.
На него смотрели глаза взрослого, умудренного нелегким жизненным опытом мужчины, который только что собирался убить человека.
Боже… Мнемоники. Эти дети – мнемоники, – мгновенно сообразил сержант.
– Володя, присмотри за ними. Я свяжусь с управлением.
Они больше никогда не встречались, вплоть до роковых событий на Фрисайде.
Вадима и Эллен постарались сразу же изолировать друг от друга – даже в город их везли на разных машинах, выполняя четкие инструкции специалистов, знакомых с так называемым эффектом бабочки, когда два мнемоника, в экстремальных ситуациях обменявшиеся глубинными переживаниями, становятся духовно близки настолько, что начинают ощущать себя единым целым, по крайней мере, находясь в пределах возможного мнемонического контакта.
Как два одинаковых крыла бабочки, которая не сможет лететь, потеряв одно из них.
Если Вадима и Эллен намеревались и дальше использовать по отдельности, их следовало немедленно разлучить, пока чувство сблизившей их опасности не закрепилось на подсознательном уровне.
Настоящее…
Некоторое время Рощин стоял, смертельно побледнев.
Захлестнувшие разум воспоминания отступили, отпуская рассудок.
Хьюго? Ты меня слышишь?
Да, Вадим.
Немедленно пришли во второй вакуум-док автономную реанимационную камеру.
Вадим, такое оборудование есть только на борту «Иглы».
Значит, сходи туда. Аппаратура нужна мне немедленно. Ты тоже.
Что-то случилось с нашим гостем?
Нет, с ним все в порядке. Много вопросов, Хью. Я жду тебя, действуй.
Отдав распоряжения, Вадим взглянул на показатели медицинского комплекса, под опекой которого в данный момент находилась Эллен.
Похоже, Риган не лгал – все жизненные показатели оставались в пределах нормы, а вот мнемоническая активность отсутствовала. Разум Эллен находился в состоянии стасиса, который предполагал два исхода: либо она ушла в глухую мнемоническую защиту и не смогла вернуться в реальность, либо…
О втором исходе Вадим не хотел сейчас даже и думать.
Я заберу тебя, Эллен, – мысленно обратился он к ней. – Риган ничем не поможет тебе, а я попробую.
Эйджел притаился в ангаре вакуум-дока.
Ему удалось забрать свой скафандр и выбраться в разгерметизированный причальный отсек через один из множества технических коридоров.
Когда-то Риган проходил тренировки на подобном устаревшем рудодобывающем комплексе. Он хорошо знал структуру космических фабрик класса «Спейсстоун» и смог без особого труда достичь своей цели.
Однако, наблюдая за пришвартованным к внутреннему причалу «Тайфуном», он сделал весьма неприятное для себя открытие – Рощин по каким-то причинам решил забрать его спутницу, о таком намерении ясно свидетельствовали действия дройда, доставившего в вакуум-док герметичную камеру поддержания жизни.
Риган понятия не имел, зачем Рощину понадобилось забирать Эллен.
Из сострадания? Или он что-то заподозрил?
Проклятие…
В тот момент он был безоружен и, подсчитывая свои шансы в рукопашной схватке с мнемоником и сопровождавшим его андроидом, пришел к закономерному выводу – риск неоправдан.
Но с него ведь голову снимут, если он вернется без Эллен!..
Как ни крути – замкнутый круг.
Нет… Нужно воспользоваться ситуацией и уносить ноги. Пусть свихнувшимся мнемоником занимается корпоративный отдел безопасности, тем более что здесь «Игла», которую безуспешно искали на протяжении последнего года…
Дождавшись, пока Рощин и андроид скроются в шлюзе, Риган ловко спустился по решетчатым конструкциям к «Тайфуну».
На душе было гадостно. Он слишком хорошо понимал, что влип в историю, из которой будет трудно выбраться. Рощин даже не подозревал, какую ценность для корпорации представляет бессознательное тело Эллен.
«Лучше бы я никогда не соглашался на эту аферу…» – с запоздалым обреченным отчаянием подумал Эйджел, пробираясь на борт АРК.
За время его отсутствия реактор корабля выработал достаточно энергии, чтобы осуществить старт и погружение в гиперсферу.
Риган не сомневался, что сумеет уйти. Ручное управление работало исправно, Рощин сейчас где-то в коридорах «Спейсстоуна», его фрегат по ту сторону рудодобывающего комплекса, – нет, никто не сможет встать на пути бегства.
Вадим резко остановился, ощутив толчок.
Мгновенная связь с системами слежения показала, как «Тайфун», отстыковавшись от станции, включил двигатели планетарной тяги, сжигая аппаратуру ангара, а вместе с ней – и саму возможность противодействия. Электромагниты насильственного удержания отключились, превратившись в оплавленные остовы, а корабль Ригана уже вырвался из вакуум-дока, стремительно превращаясь в пылающую точку.
Вот когда Вадим по-настоящему пожалел, что перевел все системы «Спейсстоуна» в полуавтоматический режим, требующий непосредственного ручного вмешательства человека для совершения каких-либо действий.
Защитив себя от атак мнемонических, он оказался бессилен воспрепятствовать бегству Ригана.
– Он приведет сюда корпоративный флот, – изрек андроид, оценив ситуацию.
– Знаю, – откликнулся Вадим.
Он уже принял решение и потому не колебался.
– Транспортируй камеру на борт «Иглы». Я соберу кое-какие вещи. Буду через пару минут.
– Мне готовить фрегат к прыжку через аномалию?
– Нет. Нельзя оставлять след. Поступим иначе, – имплант Рощина взморгнул, передавая системе дройда изображение газопылевой туманности. – Уведем фрегат в зону пылевых облаков.
Глава 2
Он ее забыл.
Об этом позаботились принявшие мальчика специалисты.
Успешно окончив курс подготовки на другой планете Окраины, Вадим Рощин получил статус боевого мнемоника и начал работать на корпорацию «Инфосистемз».
Постепенно его жизнь налаживалась. Детские годы не стирались в памяти, но у него появилась иная жизнь, другие интересы, так что толку ворошить прошлое?
Корпорация виделась Вадиму чем-то безликим, но близким, он постоянно ощущал присутствие миллионов ее сотрудников не в физическом плане, конечно, а на некоем уровне абстракций.
В его понимании он воспринимал силу, сложенную из миллиона маленьких частиц. Ощущение единства не являлось навязчивым, но оно постоянно присутствовало в мыслях, не позволяя ему выпадать из общности корпоративных интересов, даже когда Рощину приходилось действовать в одиночку.
В ту пору он считал, что нашел свое место в жизни.
Трезвый взгляд на мир, а особенно на реальность сектора Окраины, подсказывал: тебе повезло, парень… менялись местами знаки восприятия прошлых событий, и теперь он думал о произошедшем на Ганио совсем в ином ключе. Если раньше его остро ранило все связанное с рынком рабов и дородным покупателем, приобретшим его, как животное, то теперь он мыслил несколько в ином ключе. Как бы сложилась его судьба, не окажись на Ганио сотрудника «Инфосистемз»? То, что корпорации пришлось заплатить за его освобождение (да именно так теперь мыслил Вадим), только усиливало его чувство ответственности перед теми, кто позволил потерявшему все мальчишке вырасти и получить необыкновенные способности…
Миф, внедренный в его сознание нейропрограммистами, рассыпался на далекой планете, где столкнулись интересы двух неоспоримых лидеров корпоративной Окраины.
Фрисайд, кислородный мир пятого типа, был обнаружен в системе одноименной звезды, где, по данным картографии времен Первой Галактической, вообще не существовало планет.
Картографические данные, оставшиеся в наследство от эпохи «слепых рывков» через аномалию, по определению, подвергались сомнению и перепроверялись, но в данном случае невыгодное расположение звезды относительно освоенных гиперсферных маршрутов долгое время служило помехой для исследований – кому придет в голову тратить ресурсы на проверку одинокой звезды, удаленной на тридцать световых лет от пограничных планет освоенного космоса?
Фрисайд долгое время просто игнорировали, но открытие шарового скопления О’Хара, расположенного за сузившимся провалом Рукава Пустоты, заставило ведущие корпорации сектора начать новый виток борьбы за доступные ресурсы. В новых условиях игнорировать удаленную, не принадлежащую никому систему явилось бы признаком глупости.
Повторная разведка Фрисайда обнаружила три планеты, одна из которых вполне годилась для колонизации, а две другие представляли известную ценность в плане естественных ресурсов.
Права на освоение системы выкупила корпорация «Инфосистемз», но, как выяснилось, на пригодной для жизни планете вот уже несколько лет хозяйничали терраформеры промышленной группы «Эхо».
Колониальная администрация, продавшая сведения об обнаруженных планетах с аукциона, юридически несла ответственность за предоставляемые данные, но убрать конкурентов из системы, действуя в правовом поле, не удалось. Оказывается, на Фрисайде в период Первой Галактической существовало несколько баз Земного Альянса. Это объясняло, почему в звездные каталоги были внесены ложные данные о наличии в системе планет, и автоматически включало действие седьмой поправки колониального кодекса, по которой права на планету, зачищенную от остаточных боевых систем, неоспоримо принадлежали организации либо группе лиц, осуществивших эту самую зачистку.
Адвокаты «Инфосистемз» утверждали, что на планете, к моменту появления разведывательных кораблей корпорации «Эхо», не было в какой-либо степени опасных кибернетических форм, переживших тысячелетия забвения, но проверить это было практически невозможно.
Руководство промышленной группы «Эхо» упрямо ссылалось на седьмую поправку, не желая признавать законности аукциона.
Однако деньги в Фрисайд уже были вложены как одной, так и другой стороной, пересматривать же итоги аукциона отказывалась сама колониальная администрация, сорвавшая на торгах приличный куш.
Ситуация резко заходила в тупик, ломались тщательно выстроенные планы, финансовые потери грозили вылиться в астрономические цифры убытков.
В систему Фрисайда было срочно передислоцировано несколько подразделений корпоративного флота промышленной группы «Эхо», не собиравшейся отдавать без боя планету, где уже начались работы по терраформированию.
Флот «Инфосистемз» был переведен в состояние повышенной боевой готовности, но сведений о системе было явно недостаточно для атакующего прыжка через гиперсферу.
Нужна была предварительная разведка – как пространственная, так и планетарная.
Решать участь системы предстояло корпоративным военно-космическим силам – ситуация для Окраины вполне заурядная.
Вадим, занятый проблемами повседневной службы, не удивился, когда его вызвали в штаб флота. Он следил за новостями и понимал, что столкновение между двумя корпорациями неотвратимо, и ему, как боевому мнемонику, не избежать участия в вооруженном конфликте.
Пять человек в полной боевой гермоэкипировке стояли на предшлюзовой площадке внутреннего космодрома.
Вадим чувствовал себя неуютно. Он привык работать в связке с другими мнемониками, но его неожиданно ввели в состав диверсионно-разведывательной группы – штатного тактического подразделения флота, состоявшего из хорошо подготовленных, но не обладающих мнемоническими способностями бойцов.
Как известно, приказы не обсуждают, но назначение явилось для него полной неожиданностью. Он не думал, что когда-то придется действовать в составе подразделения «головорезов» – так за глаза именовали элитные диверсионные группы корпоративного флота.
Задача, поставленная перед ними, являлась совокупностью элементарных действий, но в комплексе проблем, которые предстояло решить на месте, виделась весьма сложной.
Скрытно высадиться на поверхность Фрисайда, провести разведывательно-диверсионный рейд, выявить опорные пункты обороны противника и, собрав необходимые сведения, нарушить в условленный момент связь между поверхностью и орбитой, обеспечив выход боевых единиц флота из пространства гиперсферы.
На все отводились сутки.
В задачу Вадима входило мнемоническое сопровождение: он должен был обеспечить скрытность, ограждая диверсантов от обнаружения следящими системами или того хуже – мнемониками противника.
Инструктаж оказался на удивление скупым и коротким.
Рощин не заметил, чтобы на предшлюзовой площадке присутствовали другие группы, но не сомневался: они будут действовать на планете не одни, слишком уж сжатые сроки (при масштабности поставленной задачи) отведены для операции.
Слушая инструктаж, он постепенно мрачнел.
Внедрение разведывательно-диверсионных групп на планету, ставшую яблоком раздора между двумя могущественными корпорациями сектора, процесс рискованный. Как произвести высадку, не вызвав при этом естественной реакции скрытых на Фрисайде сил?
Несколькими минутами позже шлюзовой переход привел их на борт старого грузопассажирского лайнера, жестко состыкованного с боевым фрегатом.
– Пятая группа, занять места в аварийно-спасательных капсулах, номера 12, 34, 51, 72, 89. Исполнять!
Вадиму, как прикомандированному, досталась капсула под номером 89.
Секундного включения имплантов с избытком хватило, чтобы считать опознавательные маркеры корабля. Грузопассажирский лайнер «Антропос» принадлежал одной из фирм, занимавшихся перевозками между центральными мирами Конфедерации и Окраиной.
Хитрый ход. Маркировка Конфедеративного Содружества не позволит открыть по терпящему бедствие кораблю огонь на поражение. Пока затребуют базы данных, разберутся, что лайнер фактически списан по причине технического несоответствия современным нормам безопасности и в последнее время возит исключительно грузы, а не пассажиров, кибернетическая система корабля будет выполнять внутренние инструкции, которые предполагали автоматический отстрел спасательных капсул, при возникновении аварийной ситуации.
Часть из них сгорит в атмосфере или разобьется о поверхность, что на некоторое время введет в заблуждение разведку противника.
Что стоит человеческая жизнь, когда решение о начале боевых действий уже принято и на карту брошены миллионы галактических кредитов?
Вадим не строил иллюзий.
Человеческая жизнь не стоила ничего.
Неприятная ситуация … Падать в утлой, давно выслужившей свой срок скорлупке спасательной капсулы, не ведая, отработают ли как положено ее механизмы, будет жутковато, тем более что ему категорически запретили пользоваться имплантами вплоть до окончания высадки.
Он не привык полагаться на удачу, но в данном случае Рощину не оставили никакого права выбора. Оставалось лишь надеяться, что специалисты, готовившие «Антропос» к предстоящему спектаклю, поработали на совесть.
Проверив герметизацию, он вытянулся внутри каплеобразного аппарата, позволив дугам амортизационного каркаса сомкнуться вокруг бронескафандра.
Неожиданно заработал коммуникационный канал:
Читать бесплатно другие книги:
