Повелитель драконов Функе Корнелия
– Конечно улетели. Они, наверное, направлялись на эти дурацкие эльфийские танцы. Н-да! – Серношерстка обтерла губы и бросила вниз горький остаток гриба. – Черный груздь – это правда вкусно.
Бен не раз еще посматривал через плечо в следующие часы полета, но фигуры верхом на птице ни разу больше не видел. Лунг мчался на юг быстрее ветра. Бен часто спрашивал Серношерстку, что она видит внизу своими зоркими глазами кобольда. Сам он мог различить в темноте только реки и озера, потому что в них отражался лунный свет. Так они вместе направляли дракона, как и советовала крыса, в обход городов и других опасных мест.
Когда забрезжил рассвет, они остановились на отдых в масличной роще на греческом побережье. Весь день они проспали под треск цикад и продолжили путь, когда взошла луна. Лунг повернул на юго-восток, к побережью Сирии. Ночь была теплая, из-за моря с юга дул горячий ветер. Но еще до рассвета погода резко переменилась.
Ветер, который все время дул им навстречу, усиливался. Лунг попытался от него уклониться. Он то набирал высоту, то опускался ниже, но ветер был повсюду. Дракону все труднее становилось продвигаться вперед. Тучи громоздились у них на пути, как горы. Гремел гром. Ночное небо прорезали молнии.
– Мы отклоняемся от курса, Лунг! – крикнул Бен. – Ветер сносит тебя на юг!
– Я не могу с ним справиться! – ответил дракон.
Он изо всех сил боролся с невидимым врагом. Но ветер все же тащил его за собой, выл у него в ушах и теснил его вниз, к пенящимся волнам.
Бен и Серношерстка отчаянно цеплялись за зубцы его гребня. К счастью, Серношерстка привязала на этот раз и себя. Без ремней они давно соскользнули бы со спины Лунга и упали вниз. Ливень хлестал по ним из огромных туч. Зубцы дракона вскоре стали такими скользкими, что держаться за них было невозможно, и Серношерстка вцепилась в спину Бена. Под ними бушевало море. В волнах там и сям виднелись острова, материка нигде не было видно.
– По-моему, нас несет к побережью Египта! – закричал Бен.
Серношерстка вцепилась в него еще крепче.
– К побережью? – воскликнула она. – Побережье – это замечательно, все равно какое! Главное – не грохнуться в этот кипящий суп внизу!
Взошло солнце – бледный свет, пробивающийся между темных туч. Лунг отчаянно боролся. Буря все время бросала его вниз, так близко к волнам, что соленая пена брызгала Бену и Серношерстке в лицо.
– А о погоде в твоей умной карте что-нибудь говорится? – спросила Серношерстка Бена.
С волос мальчика стекала вода, уши болели от завывания бури. Он видел, что Лунг все тяжелее машет крыльями.
– Побережье! – выкрикнул он. – Побережье, к которому нас несет… – он стряхнул воду с ресниц, – полно желтых пятен. Их там пруд пруди!
Под ними на пенящихся волнах подпрыгивал, как пробка, корабль. Вдруг из тумана возникла полоска земли.
– Земля! – закричал Бен. – Лунг, там впереди земля! Ты дотянешь дотуда?
Дракон напряг в борьбе с ветром последние силы и медленно-медленно стал приближаться к спасительному берегу. Под ним море билось о низкие скалы. Пальмы гнулись от ветра.
– Дотянули! – Серношерстка впилась когтями в свитер Бена. – Мы дотянули!
Бен увидел, как солнце подымается над клочьями облаков. Небо стало проясняться. Буря слабела, словно укладываясь спать с наступлением дня.
Последний удар крыльями – и дракон, оставив море позади, без сил опустился на мелкий, мягкий песок. Бен и Серношерстка распутали мокрые ремни и слезли с его спины. Лунг опустил голову в песок и закрыл глаза.
– Лунг! – зашипела ему в ухо Серношерстка. – Лунг, вставай! Нам нужно найти укрытие! Здесь скоро будет светло, как на холме у фей!
Бен стоял рядом с ней и тревожно оглядывался. Неподалеку пальмы окаймляли русло высохшей реки. Их ветви шумели на ветру. Дальше местность подымалась вверх. Там виднелись в рассветных сумерках песчаные холмы, обломки колонн и стен и большой палаточный лагерь. Там, без сомнения, жили люди.
– Скорее, Лунг! – торопила Серношерстка устало поднимавшегося дракона. – Туда, к пальмам!
Они побежали по песку, пересекли высохшее русло и вскарабкались по высокому скалистому берегу вверх, к пальмам. Роща была достаточно густой, чтобы на первое время укрыть Лунга от любопытных глаз, но как убежище на целый день это место явно не годилось.
– Может быть, там, среди холмов, что-нибудь найдется – пещера или темный уголок среди развалин, – сказал Бен.
Он вытащил из кармана карту крысы, но бумага так намокла, что развернуть ее было невозможно.
– Черт! – пробормотал он. – Ее нужно положить на солнце сушиться, иначе ей конец.
– А как же люди? – спросила Серношерстка. – Там ими все кишит. – Она с тревогой посмотрела сквозь пальмовые заросли на палаточный лагерь вдалеке. – Это ведь люди, правда? Никогда не видела, чтобы они такими кучами собирались в матерчатых домиках.
– Думаю, это археологическая экспедиция, – сказал Бен. – Я однажды видел по телевизору лагерь археологов – точно так он и выглядел.
– Архее… кого? – переспросила Серношерстка. – Это что, какие-то особо опасные люди?
Бен рассмеялся:
– Нет! Они выкапывают старые храмы, вазы и всякое такое.
– Зачем? – спросила Серношерстка. – Они же наверняка все уже поломанные. Для чего их тогда выкапывать?
Бен пожал плечами:
– Интересно. Чтобы узнать, как жили люди раньше, понимаешь?
– Ага, – сказала Серношерстка. – И что они дальше со всем этим делают? Ремонтируют дома, склеивают вазы и все такое прочее?
– Не-а. – Бен отрицательно покачал головой. – Иногда они, правда, склеивают черепки, но обычно оставляют все как есть.
Маленькая кобольдиха недоверчиво посмотрела на обломки колонн. Солнце поднялось выше, и люди, видимо, взялись за работу. Лунг вывел Серношерстку из задумчивости. Он зевнул, потянулся и устало вытянул шею.
– Я прилягу под эти странные деревья, – сонно пробормотал он. – Шорох их листьев наверняка рассказывает чудесные истории.
Он вздохнул и стал укладываться, но Серношерстка снова потянула его за собой.
– Нет-нет, Лунг, здесь нельзя оставаться! – воскликнула она. – Пойдем, мы наверняка отыщем что-нибудь понадежнее. Бен прав, там, среди холмов, должно найтись хорошее местечко. Нужно только держаться подальше от человеческого лагеря.
Она потащила дракона дальше в глубь пальмовой рощи. Вдруг Бен схватил ее за локоть.
– Эй, погоди! – Он показал назад, в сторону морского берега. – Ты только посмотри!
На влажном песке отчетливо виднелись их следы, ведущие через пересохшее речное русло и дальше вверх по склону.
– Ох черт, где только была моя голова? – с досадой буркнула Серношерстка.
Она поспешно вскарабкалась вверх по стволу пальмы и сорвала длинную ветку.
– Следы я беру на себя, – громким шепотом сказала она сверху. – Подыщи надежное место для Лунга. Я вас найду, не волнуйтесь. Всё, исчезайте, живее!
Дракон строптиво обернулся. Но Серношерстка уже соскочила к речному руслу и принялась заметать следы пальмовой ветвью.
– Пойдем, – потянул его Бен, перекидывая через плечо оба рюкзака.
Но дракон стоял как вкопанный.
– Может, нам все-таки подождать тебя? – озабоченно крикнул он вниз Серношерстке. – Что, если сюда придут люди?
– Да ничего! Их слышно издалека, – ответила Серношерстка. – Давайте смывайтесь отсюда поскорее.
Лунг вздохнул:
– Ладно. Только ты поторопись.
– Слово кобольда! – Серношерстка удовлетворенно огляделась. Следов на склоне и речном русле уже не было видно. – Если вам попадутся грибы по дороге, вспомните обо мне!
– Договорились! – сказал Бен и побежал вслед за драконом.
Они нашли убежище для Лунга. В скалистых отрогах холмов, на большом расстоянии от человеческого лагеря, обнаружился полускрытый в зарослях терновника грот. Вокруг входа на камне были вырезаны страшные морды, а с одной стороны скала была покрыта странными письменами. Все вместе выглядело не слишком уютно. Но колючая трава вокруг стояла высоко, нигде в густых зарослях не видать было протоптанной тропинки. Судя по всему, грот не интересовал археологов. Бен был этому очень рад.
– Пойду посмотрю, где Серношерстка, – сказал он, когда Лунг расположился в прохладной пещере. – Рюкзаки оставляю здесь.
– До скорого! – пробормотал Лунг, уже засыпая.
Бен развернул, как мог, карту крысы и положил ее на скалу, придавив мелкими камушками, чтобы посушить на солнце. Покончив с этим, он со всех ног помчался обратно за Серношерсткой. По пути он затирал следы Лунга. Его собственные, человеческие следы вряд ли могли привлечь внимание, но на всякий случай он старался ступать, где возможно, на камни и остатки стен, повсюду выдававшиеся из песка. Солнце стояло еще не очень высоко, но уже порядком припекало. Весь взмокший и запыхавшийся прибежал Бен к пересохшему руслу. Здесь под пальмами было прохладнее. Бен стал осматриваться.
Серношерстки не было видно. Тогда он соскочил вниз по склону, пересек русло реки и побежал к тому месту, где приземлился Лунг. Но Серношерстки не было и там. Только отпечаток тела дракона так и остался на берегу. Его огромные лапы глубоко впечатались в песок, и след от хвоста также был отчетливо виден. Почему кобольдиха не замела все это? Бен тревожно оглядывался. Где же Серношерстка?
У палаточного лагеря сновали люди. Подъезжали и отъезжали автомобили. Среди развалин археологи копали горячий песок.
Бен пошел туда, где словно из ниоткуда возникали следы Лунга. Досюда Серношерстка их стерла. Бен присел на корточки, вглядываясь в песок. Здесь потопталось множество ног. Следы лап Серношерстки были едва различимы среди бесчисленных отпечатков ботинок, прошедших тут. Сердце у Бена заколотилось. Он выпрямился. Неподалеку останавливалась машина. Отпечатки ботинок вели к ней, а следов Серношерстки больше нигде не было.
– Они ее увезли, – прошептал Бен. – Эти сволочи ее просто увезли…
Следы шин вели прямо к палаточному лагерю. Бен со всех ног побежал по ним.
В клетке
Когда Бен прокрался в лагерь, между палатками почти никого не было. Все археологи отправились к развалинам, раскапывать на утренней жаре древние стены, засыпанные песком, мечтая о запечатанных гробницах, где покоятся мумии. Бен с завистью посмотрел за палатки, на обтянутый канатами раскоп. До чего же интересно, должно быть, спускаться по разрушенным лестницам, со ступеней которых археологи соскребали песок пустыни…
Шум возбужденных голосов вывел Бена из задумчивости. Он осторожно пошел на звук, прокрадываясь узкими проходами между палаток, пока не оказался вдруг на площади. Мужчины в длинных, развевающихся одеждах, а некоторые в тюрбанах толпились вокруг чего-то, стоявшего посередине площади, в тени большой финиковой пальмы. Некоторые всплескивали руками, другие, казалось, полностью лишились дара речи. Бен протискивался сквозь толпу, пока не увидел, что их всех так взволновало. Под пальмой стояли клетки, большие и маленькие. В одних были куры, из другой глядела несчастными глазами обезьяна. А в самой большой сидела Серношерстка. Она повернулась спиной к глазеющим на нее людям, но Бен узнал ее в ту же секунду.
Люди вокруг говорили друг с другом на разных языках – английском, французском, но Бену все же удалось разобрать несколько слов.
– Я считаю, что это – мутация обезьяны, – говорил мужчина с толстым носом и двойным подбородком. – Без сомнения.
– У меня все же есть сомнения, профессор Швертлинг, – возразил высокий худой человек, стоявший рядом с Беном.
Профессор Швертлинг застонал и возвел глаза к небу:
– Умоляю вас, Визенгрунд, не морочьте мне голову этими вашими сказочными существами.
Профессор Визенгрунд улыбнулся.
– Дорогой коллега, ваша добыча, – сказал он мягко, – это кобольд. Пятнистый лесной кобольд, если быть точным. И это весьма удивительно, поскольку этот вид встречается в основном на севере Шотландии.
Бен изумленно посмотрел на него. Откуда он знает? Серношерстка, очевидно, тоже прислушивалась к разговору – Бен заметил, как она навострила уши. Но профессор Швертлинг лишь насмешливо покачал головой.
– Не стыдно вам все время строить из себя шута, Визенгрунд? – спросил он. – Вы же ученый, профессор археологии, доктор исторических наук, специалист по древним языкам и все такое прочее. И при этом не стесняетесь говорить такие глупости.
– Боюсь, что это не я здесь строю из себя шута, – ответил профессор Визенгрунд. – Обезьяна, скажите пожалуйста! Вы когда-нибудь видели такую обезьяну?
Серношерстка свирепо повернулась к обоим.
– Поганки! – зашипела она. – Мухоморы вонючие!
Профессор Швертлинг испуганно отшатнулся:
– Боже мой, это что еще за странные звуки?
– Он ругается, что, не слышите? – Профессор Визенгрунд улыбнулся. – Обзывает вас всякими грибными названиями. В грибах он разбирается, не сомневайтесь! Поганки, мухоморы и прочее. Все грибы, вызывающие тошноту, – уж конечно, именно так мы на него и действуем. Разве не отвратительно это человеческое высокомерие – ловить живых существ и запирать в клетки?
Профессор Швертлинг лишь неодобрительно покачал головой и притиснул живот еще ближе к клетке.
Бен пытался украдкой подать Серношерстке знак, но она слишком увлеченно ругалась и трясла прутья решетки и не замечала Бена за всеми этими большими людьми.
– А это что за существо, коллега? – спросил профессор Швертлинг, указывая на клетку рядом с Серношерсткой.
Бен изумленно вытаращил глаза. Там сидел, закрыв лицо руками, крошечный человечек с лохматыми морковно-рыжими волосами и тонкими, как спицы, ручками и ножками. На нем были странные штаны до колен, длинный узкий кафтан с большим воротником и крошечные остроносые сапожки.
– Что ж, вы, наверное, считаете, что это тоже мутация, – заметил профессор Визенгрунд.
Его толстый коллега покачал головой:
– Нет, это, судя по всему, очень сложно устроенный механизм. Мы сейчас пытаемся узнать, кто мог потерять его здесь, в лагере. Утром, когда его нашли, он валялся между палатками, совершенно промокший. Его одежду теребил ворон. Мы только не поняли еще, как он выключается, поэтому на всякий случай поместили его пока в клетку.
Профессор Визенгрунд кивнул и продолжал задумчиво смотреть сверху вниз на маленького человечка. Бен тоже не мог оторвать глаз от странного существа. Только Серношерстку этот крошка, похоже, нисколько не интересовал. Она снова повернулась к людям спиной.
– В одном вы правы, Швертлинг, – сказал профессор Визенгрунд и подошел поближе к маленькому узнику. – Это и в самом деле не создание природы, как кобольд рядом. Это искусственное существо. Но все же не механизм, как вы полагаете, а существо из плоти и крови, созданное человеком. Средневековые алхимики были большие мастера на такие штуки. Да, вне всякого сомнения, – он снова отступил от клетки, – это самый настоящий гомункулус.
Бен увидел, как маленький человечек испуганно поднял голову. Глаза у него были красные, лицо белое как снег, а нос длинный и острый. Профессор Швертлинг расхохотался. Он хохотал так громко, что куры заметались по своим клеткам, а обезьяна застучала зубами от страха.
– Визенгрунд, вы просто чудо! – воскликнул он. – Гомункулус! Знаете что? Мне бы очень хотелось услышать, какое сумасшедшее объяснение вы найдете этим странным следам у моря. Пойдемте посмотрим вместе, согласны?
– Вообще-то, я хотел вернуться к пещере василиска – мне тут попалась такая. – Профессор Визенгрунд взглянул напоследок на пленников. – Я там обнаружил несколько очень интересных иероглифов. Но несколько минут у меня найдется. Скажите, Швертлинг, отпустите вы этих двоих на свободу, если я объясню вам следы?
Профессор Швертлинг снова рассмеялся:
– Опять эти ваши шуточки! С каких это пор добычу отпускают на свободу?
– Действительно, с каких это пор? – пробормотал профессор Визенгрунд.
Потом со вздохом повернулся и пошел за своим толстым коллегой, который был ниже его на целую голову. Бен посмотрел им вслед. Раз этот Визенгрунд понял, что Серношерстка – кобольд, он, наверное, распознает и следы дракона. Да, пора им с Серношерсткой возвращаться к Лунгу.
Бен озабоченно огляделся. У клеток все еще стояло несколько человек. Бен присел на песок у большой пальмы и стал ждать. Прошла целая вечность, пока все наконец разошлись по работам и площадь совсем опустела. Бен вскочил и подбежал к клетке Серношерстки. Из осторожности он снова огляделся. Только тощая кошка скользнула мимо. Человечек уже снова сидел, закрыв лицо руками.
– Серношерстка! – зашептал Бен. – Серношерстка, это я!
Маленькая кобольдиха вздрогнула от неожиданности.
– Наконец-то! – фыркнула она. – Я уж думала, ты придешь только тогда, когда эти мухоморы вонючие чучело из меня сделают.
– Ну-ну, успокойся… – Бен изучал замок на дверце. – Я уже давно тут, но что я мог поделать, пока они все тут стояли и препирались до хрипоты, обезьяна ты или нет.
– Один меня распознал, – прошептала Серношерстка сквозь прутья. – Это мне не нравится.
– А ты правда из Шотландии? – спросил Бен.
– Не твое дело. – Серношерстка с беспокойством посмотрела на него. – Ну что? Сумеешь ты это открыть?
Бен пожал плечами:
– Не знаю. Похоже, это не так просто.
Он достал из кармана складной ножик и вставил кончик лезвия в замок.
– Скорее, – прошептала Серношерстка, тревожно оглядываясь.
Между палатками пока никого не было.
– Они все у моря, рассматривают следы Лунга, которые ты не успела замести, – пробормотал Бен. – Черт, до чего упорная штука.
– Извините, – сказал вдруг робкий голос у него за спиной. – Если вы меня выпустите, я мог бы вам помочь.
Бен с Серношерсткой удивленно оглянулись. Гомункулус подошел к решетке своей клетки и улыбнулся им.
– В моей клетке замок совсем простой, насколько я могу судить, – сказал он. – Они, видимо, сочли, что при моих размерах и такого достаточно.
Бен взглянул на замок и кивнул.
– И правда, – сказал он. – Это открыть – раз плюнуть.
Он уже вставлял свой ножик в замок, когда Серношерстка сквозь решетку схватила его за рукав.
– Эй, постой, не спеши! – зашипела она. – Мы ведь даже не знаем, кто он такой.
– Ерунда! – Бен насмешливо покачал головой.
Он одним движением открыл замок, распахнул дверцу клетки и вытащил человечка.
– Покорнейше благодарю! – сказал кроха, кланяясь мальчику. – Приподнимите меня, пожалуйста, чтобы я мог достать до замка. Сейчас поглядим, что я могу сделать для этого ворчливого кобольда.
Серношерстка мрачно посмотрела на него.
– Как тебя зовут? – с любопытством спросил Бен.
– Мухоножка, – ответил человечек.
Он просунул тонкие пальчики в замочную скважину и прикрыл глаза.
– Мухоножка! – буркнула Серношерстка. – И правда, подходящее имя.
– Тише, пожалуйста, – сказал Мухоножка, не открывая глаз. – Я знаю, все кобольды любят поболтать, но сейчас, право же, не время.
Серношерстка поджала губы. Бен оглянулся. Он услышал голоса – издалека, но они приближались.
– Скорей, Мухоножка! – крикнул он гомункулусу. – Сюда идут!
– Почти готово, – ответил Мухоножка.
Замок щелкнул. Человечек с довольной улыбкой вытащил пальцы из замка. Бен поспешно поднял его на плечо и открыл Серношерстке дверцу. Она с ворчанием соскочила на сыпучий песок.
– Мухоножка, – Бен поднес гомункулуса к клетке, в которой сидела печальная обезьяна, – а ты не мог бы открыть еще и этот замок?
– К вашим услугам.
Гомункулус тут же взялся за дело.
– Что он там возится? – зашипела Серношерстка. – Вы что, с ума посходили оба? Нам нужно бежать отсюда!
– Не можем мы бросить обезьяну здесь, – сказал Бен.
Замок щелкнул, Бен распахнул дверцу клетки, и обезьяна в два быстрых скачка скрылась из виду.
– Да пойдем же наконец! – волновалась Серношерстка.
Но Бен пооткрывал еще и клетки с курами. К счастью, в них не было замков, а только задвижки. Мухоножка сидел у Бена на плече и недоуменно наблюдал за мальчиком. Голоса все приближались.
– Сейчас, сейчас, – сказал Бен и открыл последнюю клетку.
Ему навстречу вытянул худую шею ошарашенный петух.
– Как отсюда выбраться? – крикнула Серношерстка. – Говори скорее, в какую сторону бежать.
Бен растерянно оглядывался.
– Черт, я забыл, с какой стороны пришел, – застонал он. – Эти палатки все одинаковые.
– Сюда сейчас придут! – Серношерстка тянула его за рукав. – Где выход?
Бен закусил губу.
– Все равно, – выпалил он наконец. – Голоса слышны с той стороны – значит мы побежим в противоположную.
Он схватил Серношерстку за лапу и потащил за собой. Не успели они скрыться за палатками, как сзади раздались крики.
Бен повернул направо, потом налево, но отовсюду навстречу им выбегали люди. Они пытались их схватить, преграждали путь. Только благодаря гомункулусу Серношерстке и Бену все же удалось удрать. Легкий, как жук, он вскарабкался Бену на голову, уселся там, словно на капитанском мостике, и, пронзительно командуя, вывел их за пределы лагеря.
Лишь оказавшись на безопасном расстоянии от палаток, они сбавили шаг, продрались через заросли терновника и спрятались. Несколько перепуганных ящериц метнулись прочь, когда Бен и Серношерстка, задыхаясь, повалились на землю. Мухоножка выбрался из волос Бена и, довольный, уселся в песок рядом с мальчиком.
– Молодцы! – сказал он. – Ноги у вас быстрые, мне бы за вами не угнаться. Ну ничего, зато у меня быстрая голова. Нельзя же иметь все сразу.
Серношерстка села, все еще тяжело дыша, и поглядела на него сверху.
– Вот, например, самомнения тебе совсем не досталось, а? – спросила она.
Мухоножка молча пожал узкими плечами.
– Не обращай на нее внимания, – сказал Бен, глядя сквозь ветви, – она не хочет тебя обидеть.
Ни одного человека в пределах видимости. Бену даже не верилось, что они в самом деле сумели скрыться от преследователей. Хотя бы на время. Он с облегчением снова опустился в песок.
– Отдохнем здесь еще немножко, – сказал он, – а потом надо пробираться к Лунгу. А то, если он проснется и увидит, что нас нет, он еще, чего доброго, отправится на поиски.
– Лунг? – Мухоножка отряхивал песок с кафтана. – Это кто? Ваш друг?
– Не твое дело, кроха! – шикнула Серношерстка. – Спасибо за помощь, лапа лапу моет и так далее, но здесь наши пути расходятся. Пойдем! – Она потянула Бена за собой. – Мы уже достаточно отдохнули.
Мухоножка с глубоким вздохом повесил голову.
– Что ж, идите, – прошептал он. – Конечно, я понимаю. А меня теперь, видно, коршуны съедят – да, им я и достанусь.
Бен растерянно посмотрел на него.
– А откуда же ты взялся? – спросил он. – У тебя что, нет дома? Где-то же ты жил до того, как они тебя поймали.
Мухоножка печально кивнул:
– Туда я не хочу возвращаться. Я служил у одного человека, которому должен был день за днем начищать золото, кувыркаться и рассказывать истории, пока у меня голова не пойдет кругом. Поэтому я от него сбежал. Но мне всегда не везет. Только я удрал от хозяина, как меня схватил ворон и потащил куда-то. Прошлой ночью в бурю он выронил меня из когтей – и куда же? Прямо на палаточный лагерь, откуда мы сейчас выбрались. Сплошное невезение. Мне всегда не везет.
– Отличная история, – сказала Серношерстка. – Пойдем, нам пора.
Она снова потянула Бена за рукав, но мальчик не двигался с места.
– Не можем мы его просто тут бросить! – сказал он. – Совсем одного!
– Можем, – шепотом сказала ему Серношерстка. – Потому что я ни единому слову не верю в этой трогательной истории. Что-то с этим крохой не так. Разве не странно, что он тут появился в одно время с нами? К тому же не зря он связан с вороном.
– Но ты же сказала, что вороны подозрительны, только когда они сами по себе, – ответил Бен.
Мухоножка делал вид, будто не замечает их перешептывания, но постепенно придвигался поближе.
– Забудь, что я сказала! – прошептала Серношерстка. – Я много говорю разных глупостей.
– Да, вот сейчас, например, – сказал Бен. – Он нам помог, ты, наверное, забыла. Мы перед ним в долгу.
Бен протянул гомункулусу руку.
– Пойдем, – сказал он. – Побудешь с нами, пока не найдется место, где тебе понравится. Договорились?
Мухоножка вскочил на ноги и отвесил ему низкий поклон.
– У вас доброе сердце, ваша милость, – сказал он. – Я с величайшей благодарностью принимаю ваше предложение.
– Боже ты мой, – простонала Серношерстка и раздраженно отвернулась.
За всю дорогу до грота она не сказала ни единого слова.
А Мухоножка сидел у Бена на плече и болтал ногами.
Василиск
Лунг ни о чем не беспокоился. Он спал глубоко и мирно. Снаружи все сильнее палило солнце, но в гроте было по-прежнему прохладно, и дракону снились горы, гномы, карабкающиеся по его хвосту, и грязный канал, текущий среди человеческих жилищ.
Вдруг он поднял голову. Что-то его разбудило. В нос ударила омерзительная вонь, захлестнувшая его, как грязная вода из его сна. Заросли терновника перед входом вдруг завяли, листья свернулись трубочками.
Дракон поднялся, встревоженный, и стал прислушиваться. Из расселины в самом темном углу пещеры донеслось шипение, шорох перьев, скрип когтей по каменному полу. И вдруг из мрака возникло самое омерзительное чудище, какое Лунг когда-либо видел.
Оно было похоже на огромного петуха с желтым оперением и огромными крыльями, утыканными колючками. Неподвижные глаза были кроваво-красного цвета, а на отвратительной голове вздымался венец бледных шипов. Чешуйчатый хвост извивался, как змея, и заканчивался когтем, тянущимся к невидимой добыче. Чудовище медленно двинулось к Лунгу.
У дракона перехватило дыхание. Голова у него кружилась от вони. Он отступал, пока хвост его не запутался в терновых зарослях перед входом.
– Ты разбудил меня, – прокаркало чудище. – Дракон! Огнедышащий червь! Твой сладковатый запах проник в мой самый темный сон и нарушил его. Что понадобилось тебе в моей пещере?
Лунг отряхнул с хвоста ветки терновника и шагнул навстречу чудовищу. Вонь, окружавшая мерзкое создание, по-прежнему мешала ему дышать, но он не боялся больше.
– Я не знал, что это твоя пещера, – ответил он. – Прости, но, если ты позволишь, я побуду здесь до наступления темноты. Я не знаю, где еще мне укрыться от людей.
– От людей? – прошипело чудовище. Оно расхохоталось, открывая кривой клюв. – Ты укрываешься от людей в моей пещере? Это здорово. Да, это действительно здорово.
Лунг с любопытством посмотрел на отвратительного петуха.
– Кто ты? – спросил он. – Я никогда не слышал о таком существе.
Петух с пронзительным криком расправил колючие крылья. Из перьев посыпались мертвые жуки и пауки.
– Ты не знаешь моего имени? – проверещал он. – Ты не знаешь моего имени, огнедышащий червь? Я величайший ужас в этом мире, и ты разбудил меня. Ты – свет, но я – самый черный мрак, и я поглочу тебя. Мы не можем находиться разом в одном и том же месте. Мы как день и ночь.
Лунг словно прирос к месту. Он хотел двинуться, загнать мерзкого петуха своим пламенем обратно в расселину, из которой тот выполз, но лапы не повиновались ему. В глазах чудовища зажглись искры. Шипы на его голове подрагивали.
– Посмотри на меня, огнедышащий червь, – прошептал желтый петух. – Посмотри мне прямо в глаза.
Лунг хотел отвернуться, но красные глаза не отпускали его. От их взгляда голова его наполнялась черным туманом. В нем исчезало все-все, что он знал.
Читать бесплатно другие книги:
