Знак фараона (сборник) Бекитт Лора
— Лучше погибнуть, рискуя, чем просто ждать смерти.
Это была логика воина, непонятная Тамиту. Быть может, если б он рассуждал, как хетт, его жизнь сложилась бы иначе. Если бы он первым сделал то, что сделал Хетес, наверное, уже был бы свободен! Тогда он испугался, испугался переступить невидимую черту, проведенную волей высших сил.
— Ладно, — с непривычной мягкостью добавил хетт, — я сделаю это один. Когда стемнеет, выберусь наверх, нападу на тех, кто охраняет рабов, и ты сможешь выйти. Заодно раздобудем оружие.
— Вдруг тебя убьют?
Кармел усмехнулся.
— Не убьют.
— А если остальные тоже захотят бежать?
— Не захотят. Я видел их глаза и лица. И видел твой взгляд и твое лицо. Потому и позвал тебя с собой.
В конце работы выяснилось, что новый раб исчез. Остальные перешептывались о том, что не зря посчитали хетта колдуном. Многие с торжеством поглядывали на Тамита.
Джедхор пришел в ярость. Он приказал обшарить округу вдоль и поперек, но не рискнул заглянуть в могилу, опасаясь гнева Мериба. Тот как назло не приехал — был занят новым заказом, проектом усыпальницы дворцового лекаря. Оставалось смириться с потерей и подождать до завтра.
Над головой простиралось сверкающее великолепие звезд, пески были озарены яркой, как светильник, луной. Вдали тихо стонал ветер. Пока они с Кармелом пробирались меж бесчисленного множества усыпальниц Города мертвых, Тамита не покидало ощущение, что их обитатели смотрят ему в спину с безмолвной мольбой разделить вечное одиночество.
Ему помогало присутствие Кармела, который уверенно шел вперед, не боясь ни живых, ни мертвых. Хетт сумел скрутить и обезоружить двух охранников так внезапно и быстро, что они даже не пикнули. Зато теперь у них с Тамитом было два ножа, два копья, щит и топор. А еще небольшой запас воды и лепешек. Когда хетт появился на пороге хижины, где жили рабы, те из них, кто успел проснуться, забились по углам. И только Тамит спокойно вышел наружу.
Юноша не думал о том, что будет, когда наступит утро, ибо надеялся, что они с Кармелом успеют уйти достаточно далеко. Тамит не спрашивал хетта о его чувствах, которые переполняли его душу, когда он лежал в саркофаге. И был благодарен Кар- мелу, что тот не заставил его делать то же самое.
Тамит несказанно обрадовался рождению нового дня. Воздух посветлел, ветер овеял тело приятным теплом. Когда из-за горизонта появилось огромное нежнокрасное солнце, юношу охватило настоящее ликование. Захотелось пить, есть и разговаривать. Сделали привал, и Тамит с наслаждением опустился на еще прохладный песок. Пока они грызли лепешки, запивая их прохладной водой, юноша спросил Кармела:
— Как ты очутился на строительстве гробницы?
— Я уже говорил, что был ранен и попал в плен. Перекупщики продали меня какому-то торговцу, а тот привел на рынок. Я попал в руки богатого египтянина, в доме которого живут две девушки. Одна с глазами непроницаемыми и темными как ночь, другая — с прозрачными и светлыми, как воды реки, которую вы называете Нилом. Первая хотела, чтобы я ей служил, а когда я отказался, заперла меня в сарае связанного, без еды и питья. Вторая сделала так, что меня развязали и накормили. Тогда первая решила ее убить. Я сумел этому помешать. Потом меня отправили туда, где мы с тобой встретились.
— Убить? Каким образом?
— Задавить колесницей. Это могло сойти за несчастный случай.
— Кем эти девушки приходятся хозяину дома?
— Одна — женой, вторая — сестрой.
Тамит затаил дыхание.
— Ты слышал имя той, у которой светлые глаза?
— Да. Ее зовут Тия.
Тамит содрогнулся от унижения и гнева. Стало быть, стройка принадлежит архитектору Мерибу! Сердце юноши наполнили щемящая боль и горькая нежность. Вот, значит, как живется Тие в доме своего мужа! А он, Тамит, убегает, уходит — далеко и, может быть, навсегда.
Юноша был безумно рад услышать о девушке — он будто прикоснулся к тому сокровенному, ради которого жил. И вместе с тем это было невыносимо.
Хетт продолжал есть. Похоже, он ничего не заметил, ни о чем не догадался. Тамит покосился на него и решил молчать.
К полудню идти стало тяжело. Ослепительно-золотой купол неба не был затуманен ни единым облачком. Иногда юноше чудилось, будто он перестает ощущать жару и усталость; забывается в полудреме, состоящей из воспоминаний и грез, а ноги двигаются сами собой.
В один из таких моментов Кармел воскликнул:
— Смотри!
Тамит с трудом вернулся в реальный мир и поглядел туда, куда показывал хетт.
Вдали виднелось приземистое каменное строение без окон. Тамиту сделалось страшно. Что это могло быть? Жилье в пустыне? Конечно нет. Храм?
Это было охранное святилище, построенное в честь бога Мина, который царствовал над всеми пустынями, и волшебницы Мут . Следуя традиции, путники оставляли в нем еду и питье.
Кармел, а за ним и Тамит осторожно вошли внутрь. Никого! На стенах были высечены какие-то надписи, на плоском камне стоял глиняный кувшин с крышкой и лежали лепешки. Кармел, не задумываясь, схватил одну и принялся есть. Лепешка оказалась черствой и безвкусной, но это не имело значения. Тамит последовал его примеру.
Он поднял тяжелый кувшин и снял крышку. Вода! Юноша с жадностью припал к сосуду — ему казалось, что он никогда не напьется. Сразу стало легче, появились силы, возродились надежды.
— Давай немного передохнем, — сказал Тамит, передавая кувшин Кармелу.
— Давай.
— Ты обещал сказать, кто я есть на самом деле, если мы выберемся из плена, — медленно произнес Тамит и посмотрел на своего спутника. — Я прошу тебя сделать это сейчас.
Хетт усмехнулся уголками губ.
— Не веришь в удачу?
— Верю. Но я надеюсь, что так мне будет проще преодолеть остаток пути.
— Хорошо. Дай ладонь. — Кармел осторожно провел по твердым как камень мозолям Тамита. — У тебя сильные руки!
— Я с раннего детства плел папирусные веревки.
— Надеюсь, когда мы встретимся в следующий раз, твои руки научатся делать что-то еще. Например, владеть оружием.
Юноша вскинул взор светло-карих глаз.
— Встретимся?
— Да, — серьезно ответил Кармел. — Наши пути вновь пересекутся.
— Надеюсь, мы встретимся не как враги?
— Мы никогда не будем врагами.
Юноша облизнул сухие губы.
— Что со мной произойдет?
— Ты заживешь иной жизнью, станешь другим человеком. И ты никогда не покинешь свою страну. Твоя судьба прочно связана с ней.
Египтянин вздрогнул.
— Я умру в пустыне?
— Не умрешь, — уверенно сказал хетт. — Тебе суждена долгая жизнь.
— Я буду счастлив? — с надеждой произнес Тамит.
— В той мере, в какой может быть счастлив человек, который вечно сомневается и всегда что-то ищет, — ответил Кармел и отпустил его руку.
— Где ты этому научился?
— Дома. От матери. Это тайное женское знание, воину не к лицу его применять. Просто я понял, как сильно ты хочешь заглянуть в свое будущее!
— Спасибо, — взволнованно произнес Тамит и осмелился спросить: — Кто твоя мать?
— Она была жрицей в храме Кибелы1, пока не стала женой моего отца.
— Кто твой отец?
Кармел улыбнулся и слегка покачал головой.
— А моя мать умерла, — промолвил Тамит, глядя прямо перед собой.
— Она жива, — сказал Кармел. — И отец тоже.
— Ты так думаешь?
— Я это вижу.
— Я с ними встречусь?
— На все воля богов, — уклончиво произнес хетт и добавил: — Мы засиделись. Нам пора.
Тамиту очень хотелось спросить, суждено ли им с Тией быть вместе, но промолчал. Юноша знал: разгадка главной тайны человеческой судьбы сокрыта не в линиях его ладони, а в его сердце.
Они успели пройти совсем немного, как вдруг увидели вооруженных луками и копьями людей, которые медленно шли навстречу. Это были обитатели песков, которых Тамит никогда раньше не встречал.
По пустыне рыскало немало кочевников, занимавшихся разбоем. Их не пугала страна нестерпимого зноя, неутолимой жажды и жгучих песков — она помогала им выжить. Эти жалкие подобия людей с обожженными солнцем лицами, почерневшими зубами, худыми жилистыми телами легко переносили лишения. Они грабили случайных путников, не брезговали и разорением гробниц.
Хетт и египтянин бросились назад, в укрытие. Оба неслись как ветер и успели вбежать в каменное святилище прежде, чем их настигли стрелы.
Кочевники пытались ворваться внутрь следом за путниками. Тамит метнул в одного из них копье, но промахнулся, и оно вонзилось в песок. Зато топор Кармела угодил прямо в грудь другого разбойника, и тот упал без единого стона. Копье и нож хетта также достигли цели.
Остановившиеся поодаль кочевники начали совещаться. От мертвых путников не будет проку, поэтому обитатели пустыни хотели взять их живыми, а после продать перекупщикам, которые рыскали как на границе поля боя, так и на краю Красной земли.
Кармел показал Тамиту второй нож, единственное оружие, которое у них осталось, и египтянин понял, что хочет сказать хетт.
— Предлагаю выбрать между позором и смертью.
Юноша кивнул. Он не испытывал страха, только глубокое сожаление и ранящую сердце боль.
— Я не смогу... сам.
— Я тебе помогу. Держи. — Хетт вложил кинжал в холодную руку товарища. — У нас мало времени, — напомнил он и повернулся, чтобы посмотреть, что делают разбойники.
Когда Тамит и Кармел увидели, что кочевники вдруг бросились бежать, оба застыли от удивления. Египтянин первым выбрался наружу и понял, в чем дело: вдали показались всадники с копьями наперевес. Следом катилась колесница. Джедхор. А быть может, Мериб.
Юноша представил, как посмотрит ему в глаза. А после плюнет в лицо.
Внезапно Тамит вспомнил Хетеса с его безумной дерзкой идеей и обратился к хетту:
— Видишь эти тела? Ложись под них. Притворись мертвым. Египтяне не станут трогать трупы жителей пустыни. Потом выберешься и пойдешь дальше. Надеюсь, тебе повезет.
В лице Кармела что-то дрогнуло.
— Это скверна. .
— Это не большая скверна, чем прятаться в чужом саркофаге!
— А как же ты?
— Мне нужно остаться. Не думаю, что меня убьют. Все будет хорошо.
Кармел протянул ему руку.
— Прощай! Если мы в самом деле встретимся, я буду счастлив назвать тебя своим братом.
Тамит свалил тела убитых хеттом бедуинов в одну кучу и как мог прикрыл Кармела. К счастью или к несчастью, среди преследователей не было Мериба. Всадники окружили Тамита, который спокойно стоял и ждал их приближения.
С колесницы сошел злой и усталый Джедхор. Его одежда запылилась, в парик набился песок.
— Я убил бы тебя на месте, если бы не хозяин! — прошипел он. — А где второй раб?!
Тамит усмехнулся.
— Ушел.
Джедхор кивнул своим людям.
— Посмотрите в святилище!
Те заглянули и быстро вышли.
— Никого, господин.
Джедхор бросил брезгливый взгляд на тела бедуинов, потом сказал:
— Привяжите его к колеснице. — И обратился к Тамиту: — Ты казался мне толковым парнем, я хотел взять тебя в постоянную команду и заняться твоим обучением. Но ты сам решил свою судьбу!
Юноша не знал, что Мериб обвинил во всем не беглецов, а охрану и Джедхора.
— Почему не осмотрели могилу и саркофаг? — позже спросил архитектор помощника.
— Я не имею права заглядывать в чужую могилу!
Мериб поморщился.
— Это всего лишь часть постройки. Сооружение из камня. Приказываю тебе найти рабов. Не сумеешь, вычту их стоимость из твоего жалованья!
— Если найду — покалечить, убить? — процедил помощник.
— Еще чего! Они стоят денег. Пусть продолжают работать. Завтра же прогони негодных охранников и найми новых.
Джедхор ограничился тем, что злобно ткнул юношу кулаком в грудь. Он решил не тратить время на поиски хетта. Мериб мог не верить в потусторонние силы, но рабы не зря шептались о том, что этот народ ведает сокровенными знаниями, хранит древние магические тайны и умеет общаться с духами земли, воды, воздуха, лесов и полей.
Глава 7
Тия проснулась поздно и обрадовалась, когда Хнут сообщила, что Мериб уехал на стройку.
Отказавшись от завтрака, она оделась и вышла во двор. Девушку одолевали тревожные предчувствия. Ей все время хотелось спать, а вчера утром ее стошнило. Возможно, к столу подали несвежее пиво? Однако она не заметила, чтобы Мериб или Анок чувствовали себя плохо.
А что, если... У Тии похолодели руки. Она вышла замуж три месяца назад, и Мериб спал с ней каждую ночь. Тия прекрасно знала, что может забеременеть, и смертельно боялась этого. Ей казалось, что тогда в ней поселится что-то враждебное и гадкое. Что-то такое, от чего будет невозможно избавиться. Пусть с ней случится любое несчастье, только бы не рожать детей от Мериба!
Впрочем, возможно, она ошибается. Вполне вероятно, ее состояние объясняется воздействием духоты и жары. Погруженная в свои мысли Тия прогуливалась по двору и не заметила, как из дома вышла Анок. Сестра Мериба остановилась и пристально посмотрела на девушку. Потом резко повернулась и зашагала к сараю, в котором заперли хетта. Она велела рабам открыть дверь и вывести пленника, после чего бросила ему в лицо:
— Если ты отказываешься поднимать мои носилки, тебе придется чистить моих лошадей! Я прикажу бить тебя кнутом, пока ты не скажешь «да».
— Тебе придется забить меня насмерть, потому что я никогда не скажу «да», — с достоинством произнес хетт.
Анок кивнула рабам, однако Кармела не успели ударить. Тия быстро пересекла двор и крикнула:
— Не смейте!
Невольники замерли, не зная, кому подчиняться.
Анок в бешенстве вырвала из рук раба кнут и замахнулась, намереваясь хлестнуть Кармела, но не успела: Тия перехватила руку сестры Мериба.
— Остановись!
Взгляды девушек скрестились.
— Уйди! Я тебя ненавижу! — прошипела Анок.
— В этом нет ничего удивительного, — спокойно ответила Тия, не разжимая пальцев. — В твоей душе, похоже, есть место одной только ненависти. Как будто тебя родила не женщина, а змея.
Анок вырвалась и вскричала:
— Не смей вспоминать мою мать, защитница грязных рабов! Когда-нибудь Мериб поймет, что женился на женщине, которая принесет ему только несчастья!
Все это время глаза хетта перебегали с лица Тии на лицо Анок. Пока он не видел серьезной опасности, а потому не считал нужным вмешиваться. К тому же у него были связаны руки.
А после произошло неожиданное. Анок метнулась в конюшню и спустя несколько минут выехала оттуда на своей колеснице. Тия знала, что Мериб строго-настрого запретил сестре брать колесницу. После очередного выезда Анок, когда она бешеным галопом пронеслась по людным улицам Фив, в дом архитектора явилась толпа людей с жалобами на разгромленные лавки, переломанные руки и ноги. Один человек погиб под копытами лошадей. Дабы не предавать дело широкой огласке, Мериб был вынужден заплатить пострадавшим и их родственникам большую сумму денег.
Анок недобро усмехнулась и огрела коней кнутом. Те рванули с места и ринулись вскачь. Тия сразу поняла, что сестра Мериба не просто неслась напролом — она решила ее убить. Девушка кинулась бежать, и в этот миг на помощь пришел хетт. Нечеловеческим усилием разорвав путы, он бросился наперерез и, рискуя быть раздавленным, схватил лошадей под уздцы. Он не смог остановить колесницу, но сумел изменить ее направление. Повозка резко вильнула в сторону, стремительно пролетела через обширный двор, сокрушила ограду и остановилась, зацепившись осью за решетку ворот. Кони вздыбились; они били копытами в воздухе и трясли мордами, с которых капала пена. Анок с трудом удержалась, чтобы не вылететь из колесницы.
Рабы, ошеломленные случившимся, стояли как вкопанные. Хетт поднялся с земли и подошел к Тие. Лицо девушки побелело; казалось, она вот-вот лишится чувств. Кармел не проронил ни слова, но на мгновение обхватил плечи Тии своими сильными руками, и ее тело отозвалось полузабытым движением доверчивой покорности.
Увидев, как девушка прильнула к чужеземцу, Анок злорадно ухмыльнулась. Однако она чувствовала себя побежденной и поспешила скрыться в доме.
Вечером обе девушки стояли перед Мерибом и держали ответ.
— Она хотела меня убить, — спокойно произнесла Тия, на что Анок запальчиво ответила:
— Твоя жена лжет! Я просто решила покататься, а кони взяли и понесли! Я сама едва не погибла. Еще она сказала, что меня родила змея. Стало быть, и тебя тоже!
Мериб полоснул Тию острым взглядом, но ничего не сказал.
— Я запретил тебе брать колесницу, — заметил он, повернувшись к сестре.
Анок упрямо тряхнула головой.
— Я разозлилась из-за хетта, который снова вздумал дерзить! Я хочу, чтобы ты избавился от этого раба.
— Я отправлю его на строительство гробницы, — сказал архитектор.
— Этот человек спас мне жизнь. По-моему, он заслуживает свободы, — взволнованно произнесла Тия.
— Он слишком дорого стоит. К тому же он чужеземец и не сумеет воспользоваться свободой себе во благо. Наш фараон воюет с хеттами. Врагов нельзя отпускать — они могут вернуться и отомстить. — В голосе Мериба прозвучали назидательные нотки.
Показывая, что разговор закончен, архитектор встал и удалился. Анок бросила на Тию злобный, мстительный взгляд и тоже ушла.
Девушка осталась одна. Несколько минут она стояла посреди зала, прислушиваясь к себе. Может, она была не права, когда попросила Мериба сделать так, чтобы Тимес не приезжал в Фивы? Если бы рядом находился родной человек, ей, наверное, было бы легче. Сейчас ее выручала только дружба с Хнут, которая крепла с каждым днем, но темнокожая рабыня была еще более бесправна и зависима от других людей, чем сама Тия.
Внезапно девушке в голову пришла мысль о том, что она тоже смогла бы научиться править колесницей. Мечта, что однажды она умчится отсюда куда глаза глядят, вскружила ей голову. Тия уже привыкла излагать свои просьбы в супружеской спальне: так она поступила и на этот раз.
— Я хочу научиться править колесницей, как твоя сестра.
Мериб удивился.
— Зачем тебе это? Ты все равно не станешь такой, как Анок. И я никогда бы не выбрал тебя, если бы ты была похожа на нее!
Тия натянуто улыбнулась.
— Мне всегда интересно учиться чему-то новому. В Эффе никто не видел женщин, умеющих управлять лошадьми.
Мериб пожал плечами. Вероятно, эта идея показалась ему забавной, потому что он сказал:
— Ладно, попытаюсь научить тебя.
Архитектор страстно обнял жену, и девушка равнодушно подчинилась его желанию. Тия перестала испуганно вздрагивать от его прикосновений, она больше не испытывала боли, и ей уже не казалось, будто она занимается чем-то гадким и постыдным. Однако ей было горько осознавать, что она все больше опирается на разум, что ее сердце постепенно облекается в невидимую броню. Ее существование скрашивали лишь воспоминания и мечты о Тамите, но девушка опасалась, что когда-нибудь и они могут потускнеть и стереться подобно старым письменам.
Колесница Мериба была открытой и легкой. Он терпеливо показывал Тие, как правильно работать пальцами, чтобы заставлять лошадей двигаться в согласии. Это было сравнимо с игрой на музыкальном инструменте. Две недели они чинно разъезжали по двору, а после вывели колесницу за ворота.
Мериб дал Тие вожжи и хлестнул лошадей. Девушка вскрикнула, но он лишь рассмеялся и не стал ей помогать. У Тии было ощущение, словно ее подхватило бурным течением. Ветер рвал ее одежду, волосы развевались на ветру, а позади колесницы клубилась пыль. Жители города в испуге разбегались кто куда. Повозка зацепилась осью за какую-то ограду и повалила ее. Отовсюду доносились испуганные вопли. Колесница подпрыгивала на неровностях дороги и раскачивалась из стороны в сторону.
Прошло несколько минут, прежде чем они выехали на открытое пространство и понеслись вперед. Вскоре Мериб перехватил вожжи и остановил колесницу. Тия тяжело дышала, вцепившись в борт повозки.
— Понравилось? — спросил он.
Она посмотрела ему в глаза.
— Да. Правда, мы могли разбиться.
Мериб усмехнулся.
— Нет. Я бы успел взяться за вожжи. Я всегда везде успеваю и ничего не выпускаю из рук! — жестко произнес он и добавил: — Теперь я верю, что ты сможешь научиться всему, чему только захочешь.
Через несколько дней они поехали на стройку и девушка сама правила лошадьми. Ехали достаточно медленно, и Джедхор хмурился, но Мериб, похоже, был доволен. Тия благополучно преодолела путь, но, когда они сошли на землю на краю Города мертвых, ей стало плохо. Она тяжело дышала и временами останавливалась, чтобы стереть со лба пот.
— Что с тобой? — подозрительно спросил Мериб.
— Я слишком сильно испугалась, когда Анок едва меня не задавила, и до сих пор не могу оправиться. Стоит вспомнить об этом, как мне становится плохо, — произнесла она первое, что пришло на ум.
Только бы он не заподозрил то, что волновало ее! Почему-то Тие казалось, что в этом случае она потерпит полное поражение в неравной борьбе с судьбой.
— Я выдам ее замуж! — процедил архитектор сквозь зубы.
— За кого?
— Надо подумать. Хотя бы за Джедхора! Он давно заглядывается на мою сестру.
Помощник Мериба, который шел рядом с ними, сверкнул острыми глазками и произнес:
— Я знаю, что ты шутишь. Но это хорошая шутка, Мериб!
Вскоре мужчины, как обычно, углубились в обсуждение строительства гробницы, а Тия молча смотрела в пустыню. Вид безбрежного пространства вызывал завораживающее ощущение вечности и покоя. Кругом простирался суровый, безмолвный мир, в котором люди были временными, случайными гостями.
Гробница госпожи Уны и ее супруга была почти достроена. Тие захотелось взглянуть, как выглядит главная часть усыпальницы, и она решила спуститься вниз.
Девушка шла по узкому проходу следом за Мерибом, Джедхором и главным надсмотрщиком, который держал в руках бич. Чтобы дать им пройти, рабы опускали руки с медными резцами, прижимались к стене и стояли, опасливо потупив взор. Когда Мериб, Джедхор, надсмотрщик и Тия приблизились к повороту, раб, который трудился у противоположной стены, выпрямился и пристально посмотрел на них. Пожалуй, он был единственным, кто не опустил взгляда, потому девушка обратила на него внимание.
На юноше, как и на остальных рабах, была лишь набедренная повязка, его загорелое тело было покрыто потом и пылью. В нижней части гробницы стоял сумрак, и Тия разглядела лицо невольника только в тот момент, когда приблизилась вплотную.
В глазах молодого человека затеплилось странное выражение, смесь невыносимой боли и дикой радости; Тие почудилось, что он вот-вот вскрикнет. Девушка не могла остановиться и оглянуться, а потому молча прошла мимо. Ее сердце билось так сильно, что у нее перехватило дыхание. Мысли уплыли далеко-далеко, голова стала пустой, все кружилось перед глазами, Тия не ощущала своего тела.
Мериб, заметив ее растерянность и бледность, вновь спросил:
— Что случилось? Тебе опять плохо?
Девушке почудилось, будто за нее ответил кто-то другой:
— Все хорошо. Я просто устала.
Вскоре она почувствовала, как сознание начинает проясняться. Впервые за много дней Тия почувствовала себя такой, какой была на самом деле. Похоже, она забыла, что значит любить, любить глубоко, отчаянно, сильно и бороться за эту любовь до последнего вздоха и взгляда.
Мечты не должны разбиваться о действительность. Они должны исполняться. Мир ожил, заиграл красками. Тия вспомнила детские игры, в которых они с Тамитом были теми, кем хотели быть. И пусть детство осталось позади, волшебство не умерло. В эти минуты девушка верила, что оно не умрет никогда. Она чувствовала себя повзрослевшей и сильной, намного сильнее, чем прежде.
Хотя больше всего на свете ей хотелось остаться внизу, рядом с Тамитом, она заставила себя выйти на солнце и обратилась к Мерибу:
— Ты приедешь сюда завтра?
— Наверное.
— Возьми меня с собой. — Тия старалась говорить как можно беспечнее. — Только давай выедем на рассвете, пока не так жарко!
— Ради чего тебе каждый день ездить на стройку? Останься дома и отдохни.
— Мне интереснее проводить время с тобой.
Мериб внимательно посмотрел на жену. Было заметно, что слова Тии доставили ему удовольствие.
— Хорошо. Потом ты вернешься обратно, а я отправлюсь на другую площадку, где будет заложен фундамент новой гробницы.
Дома Тия быстро прошла в свою комнату, вынула заветный сверток и извлекла на свет пектораль. Золото заиграло в солнечных лучах, которые падали в окно. Девушка задумалась. Она держала в руках не просто вещь, а осколок заветных воспоминаний. Знак богов, знак судьбы.
Тия не стала рассказывать о том, что увидела, никому, даже Хнут. Вместе с тем она чувствовала, что ей нужен союзник. У Тии мелькнула мысль обратиться за помощью к госпоже Уне, для которой строилась гробница, но девушка отказалась от своей затеи. Что она знала об этой женщине? С какой стати жене могущественного военачальника выручать какого-то раба! Да, но Тамит не раб. И как он очутился не просто среди невольников, а среди невольников Мериба? Неужели архитектор ничего об этом не знал?
Она лежала без сна, глядя в черное покрывало ночи до тех пор, пока воздух не начал сереть. Сегодня Тия спала в своей комнате, бывшей комнате матери Мериба. Девушка солгала мужу, сказав, что у нее обычное женское недомогание. На самом деле ничего подобного не было. Не было больше трех месяцев с тех пор, как она вышла замуж, и это сводило ее с ума.
Иногда Тие чудилось, будто она, маленькая и жалкая, лежит на дне глубокого колодца, окруженная безысходностью, словно нерушимой стеной. Девушка говорила себе, что она должна быть сильной. Должна, несмотря ни на что.
Как ни странно, утром она поднялась совершенно бодрая, с ясными мыслями, тревожным и радостным чувством и с налитым энергией телом. Кругом царила светлая, безмятежная тишина. Нежно розовели крыши домов и верхушки деревьев, а небо казалось бирюзово-жемчужным.
Когда Тия увидела, что Мериб приказал запрячь не только свою колесницу, но и повозку Анок, ее гладкий лоб прорезала морщинка. Удастся ли им с Тамитом уйти от преследования?
В одной колеснице разместились возница, Джедхор и двое слуг, в другой — она и Мериб. Перед тем как забраться в повозку, Тия незаметно опустила в прицепленную к борту сумку заветный сверток. Колесницы выехали за ворота и медленно двинулись по улицам Фив. Тия видела, как по Нилу не спеша плывут барки с высокими яркими парусами. В сторону рынка тянулись вереницы ослов, нагруженных овощами, зеленью, молоком. Впереди открылась низменность, полная зреющих ячменей и пшеницы: приближалось время жатвы.
Колесницы подъехали к границе пустыни. Впереди ярко желтел песок; в прозрачный воздух врезались вершины далеких пирамид. Торжество вечности, торжество смерти. О нет! Сегодня должна победить жизнь!
Расчет Тии был верен: невольники еще не успели приступить к работе. Они вышли из хижины и сгрудились на площадке перед гробницей, ожидая приказа господ. Тия так сильно зажмурилась, словно в глаза внезапно ударил ослепительный свет, и до крови прикусила губу. Потом распахнула веки, и ей почудилось, будто между ней и Тамитом протянулась невидимая волшебная нить, та, что навеки соединяет сердца.
Девушка видела, что он обо всем догадался и ждет: его тело напряглось как струна.
Тия шагнула назад, сделала едва заметный жест рукой и бросилась бежать, не сомневаясь в том, что Тамит последует за ней. Она оказалась права: юноша молниеносно прорвался сквозь кольцо ничего не подозревавшей охраны и почти сразу догнал девушку. Они схватились за руки и вмиг почувствовали, как за спиной вырастают крылья.
Мериб, Джедхор и надсмотрщики на секунду застыли, потом принялись кричать и махать руками, но было уже поздно.
Читать бесплатно другие книги:
