Знак фараона (сборник) Бекитт Лора
— Не волнуйся. Думаю, нет.
Приняв ванну и поужинав, Тамит позвал к себе Хетеса.
Тот пришел довольно быстро и без всяких церемоний опустился в кресло, тогда как Тамит с наслаждением растянулся на кровати.
— Я хочу поделиться с тобой своим секретом, но ты должен поклясться, что будешь молчать!
— Клянусь, — не моргнув глазом произнес Хетес.
Тамит рассказал ему про таблички. Он понимал, что, возможно, поступает опрометчиво, но не знал, кому еще можно доверить столь секретное дело.
— Покажи их Интебу, — сразу сказал Хетес. — Пусть твой отец найдет того, кто сумеет прочитать, что там написано.
— Нет. Я обещал, что не вскрою мешок.
— Кому? Дикарю? — Хетес пожал плечами. — Теперь, когда ты находишься в безопасности, можешь спокойно нарушить обещание.
— Хетты не дикари. Это могущественный, достойный уважения народ.
— Пора бы научиться называть вещи своими именами, — пробормотал Хетес.
Тамит пристально посмотрел на приятеля и усмехнулся.
— А как назвать то, что ты приглашаешь в свою постель женщину, которая прежде была моей!
На лице Хетеса не было и тени смущения.
— Ты о Джемет? Так ведь теперь она не твоя, верно? А мне надо с кем-то спать! К сожалению, рабынь твоей матери нельзя назвать сговорчивыми.
— Тебе уже двадцать пять. Ты давно мог бы жениться и спал бы в свое удовольствие со своей женой.
Хетес расхохотался.
— Жениться? Я? Тебе прекрасно известно, что я никогда не женюсь! У меня нет ни малейшего желания о ком-то заботиться. Жена, а потом еще дети... Зачем они мне? «Жениться!» Показал бы пример.
Тамит нахмурился.
— Лучше давай подумаем, как мне попасть во дворец.
Сын лекаря Баты задумался.
— Надо составить прошение. Грамотно, в подобающих выражениях, на хорошем папирусе. Придется обратиться к писцу.
— Только не к писцу Интеба!
— Завтра отправимся в храм и наймем какого-нибудь юношу, который успешно проходит обучение, сможет написать как надо и при этом будет молчать. А теперь позволь принести вина. Отпразднуем твое возвращение, а заодно ты расскажешь, чем хеттские девушки отличаются от египетских. Откровенно и подробно! Обещаешь?
Хетес подмигнул, и на губах Тамита против воли появилась улыбка. Он приказал подать вина, и они долго разговаривали. Не о женщинах. Тамит рассказывал о хеттах, их странных обычаях, о войне, в которой Рамсес показал себя настоящим героем, достойным титула фараона.
На следующее утро молодые люди отправились к храму Амона. Они шли по главным улицам Фив, и на душе у Тамита было легко и радостно. Ветер дул со стороны Нила, отчего воздух был прохладным и свежим. По яркому небу плыли легкие облачка, напоминающие лепестки лотоса, а утренний туман над горизонтом отливал перламутром.
У храма толпился народ. Сюда приходили те, кто желал почтить бога, поблагодарить его или вымолить удачу, те, кому понадобилось узнать свое будущее или излечиться от болезней. Ноздри дрожали от аромата дорогих смол, глаза щипало от благовонных курений, уши глохли от многоголосья толпы. Величие Амона обрушивалось на паломников с неумолимой силой, заставляло их сердца трепетать, а тела пригибаться к земле.
Тамит держался спокойно. Его было трудно удивить, ибо он видел нечто такое, что действовало сильнее, чем атмосфера храма. Видел, как смертные возвышаются до богов, а те, в чьих жилах течет священная кровь, ведут себя просто, как обычные люди.
Тамит и Хетес вошли в залитый солнцем храмовый двор и почти сразу увидели молодых писцов. Одни из них болтали между собой, перешучивались и смеялись, другие прилежно сидели на корточках и усердно трудились.
Хетес кивнул на юношу, который примостился в стороне от своих товарищей. Лучи великого Ра освещали его юное лицо и нескладное тело. Взгляд ученика казался сосредоточенным и серьезным, а движения рук были уверенными и точными.
Хетес подошел поближе и заглянул в его свиток. Заметив тень, юноша поднял глаза и вопросительно посмотрел на незнакомцев.
— Проходишь обучение? — небрежно поинтересовался Хетес.
— Да, — ответил юноша.
Тамит не заметил во взгляде молодого писца покорности и смирения, свойственных его сословию. Юноша держался независимо и с достоинством.
Это понравилось Тамиту. Он улыбнулся и промолвил:
— Прости, что помешали. Я — сын военачальника Интеба, а это мой друг. Мы ищем того, кто сумел бы составить и написать секретное послание. Мы готовы хорошо заплатить, но в обмен потребуем молчания.
Лицо юноши залилось краской, он поднялся на ноги и, запинаясь, произнес:
— Я... я могу выполнить ваше поручение.
— Хорошо. Ты обучаешься при Доме Жизни?
— Да. Скоро буду сдавать экзамены.
— Как тебя зовут?
— Тимес.
— С кем ты живешь? С родителями?
— Нет. Мои родители живут далеко отсюда, в маленьком городке. Когда я приехал в Фивы, мне пришлось поселиться в доме мужа моей старшей сестры.
Тамит и Хетес переглянулись.
— Подходит, — негромко произнес Хетес, а Тамит на всякий случай осведомился:
— Муж сестры? Кто он? Чем занимается?
— Строит гробницы. Он архитектор. Возможно, вы о нем слышали. Архитектор Мериб.
В ушах зазвенело, и свет в глазах на миг потускнел, а после так ослепительно вспыхнул, что Тамит невольно опустил веки. Его обдало жаром, и он ощутил мгновенную слабость в ногах.
— Твою сестру зовут Тия?
— Да. Вы ее знаете?
— Мы знакомы с детства. Меня зовут Тамит.
Тимес облизнул губы. Он казался растерянным.
— Я помню эту историю еще с тех времен, когда жил в Эффе.
Сына военачальника Интеба одолевали противоречивые чувства. Он разрывался между воспоминаниями о юноше и девушке на берегу Нила, взволнованно глядящих друг другу в глаза, о клятвах, словах любви и о спокойной, невозмутимой Тие, идущей рядом с мужем и детьми.
Тамит не стал интересоваться, что именно помнит юноша. Вместо этого спросил:
— Ты сможешь передать Тие письмо?
К его удивлению, Тимес покачал головой.
— Нет, господин. Не сердитесь. Ее муж позволил мне поселиться в его доме и помог поступить в школу. Я не могу платить ему неблагодарностью.
— Понимаю. — Тамит улыбнулся. Честность Тимеса вызывала симпатию. — Наше предложение по поводу другого послания остается в силе. Я попрошу жрецов, чтобы они позволили тебе отлучиться.
Когда Тамит начал излагать суть дела, Тимес не выразил ни малейшего удивления. Он сосредоточился только на тексте. Дважды перечитав его Тамиту и Хетесу, он аккуратно и красиво вывел его на дорогом папирусе. Тамит дал ему три золотых дебена. Лицо юноши покраснело от удовольствия, и он попытался отказаться от столь большой платы.
— Я же только учусь, — сказал он.
— Это за молчание, — заметил Хетес, а Тамит негромко добавил:
— За благую весть.
Он предложил Тимесу пообедать с ними, но юный писец отказался.
— Благодарю. Мне нужно вернуться в храм, чтобы поискать врача.
Хетес внимательно посмотрел на юношу.
— Кто-то заболел?
— Сестра Мериба. С ней происходит что-то странное. Она сидит в своей комнате и прогоняет всех, кто пытается к ней войти. Лекари разводят руками. Девушка ведет себя как безумная. Наверное, в нее вселились злые духи. Я предложил позвать к ней черного колдуна.
— Сестра? Сколько ей лет? — полюбопытствовал Хетес.
— Кажется, двадцать или чуть больше.
— Красивая?
Тимес кивнул.
— Черный колдун не поможет, — уверенно заявил молодой человек. — Я хороший лекарь и наверняка смогу вылечить девушку. Я приду завтра. Как ее зовут?
— Анок.
Когда юный писец ушел, Тамит пристально посмотрел на Хетеса и сказал:
— Ты не лекарь.
Приятель рассмеялся.
— Я сын лекаря. Мой отец исцелил половину жителей Эффе. А другую отправил на тот свет, хотя лечил всех одинаково. Он
всегда хотел, чтобы я продолжил его дело, но мне было скучно. И все-таки я обладаю кое-какими знаниями.
— Настоящие лекари, Хетес, изучают строение человеческого тела, умеют пользоваться врачебными инструментами, знают, как готовить лекарства. Они проходят посвящение в Доме Жизни, — настаивал на своем Тамит.
— Жрецы Дома Жизни — самые великие притворщики в мире. И все-таки даже они не способны научить меня обманывать лучше, чем я умею это делать. Строение женского тела я изучил достаточно хорошо. Что касается инструмента...
И, не закончив, он расхохотался.
Тамит, не выдержав, воскликнул:
— Ты наделаешь глупостей!
Лицо Хетеса стало серьезным.
— Я пошутил. На самом деле это способ проникнуть в дом архитектора. Мериб меня не знает. Я смогу передать Тие твое письмо и получить ответ, хотя и не слишком хорошо понимаю, зачем тебе понадобилось с ней встречаться.
Тамит задумался. Он чувствовал, что должен увидеть Тию раньше, чем отправится к фараону. Он не знал, каким будет их разговор, но не сомневался в том, что она согласится прийти на свидание.
— Я спрошу, счастлива ли она. Если да, то навсегда оставлю ее в покое, — сказал Тамит. — Завтра ты отнесешь прошение во дворец. А после отправишься в дом архитектора Мериба.
Глава 5
Тию сморил дневной сон. Ей снилось что-то удивительное, красивое, необычное — то был вихрь цвета, звука, невероятно сильных чувств, непередаваемо ярких ощущений. Проснувшись, молодая женщина задумалась. Она и любила, и не любила такие сны. С одной стороны, они давали возможность вырваться из замкнутого круга размеренной жизни, внушали надежду на счастливые перемены, с другой — напоминали о том, чего она была лишена.
Тия услышала, как Хнут осторожно зовет ее, поднялась с влажных простыней, надела платье, парик и вышла из комнаты.
— Там пришел какой-то человек, — сказала служанка, — говорит, что он лекарь и хочет повидать Анок.
Тия пожала плечами. В доме перебывало много врачей, но она считала, что «болезнь» Анок, дикие истерики, грязная ругань и бросание предметов — это всего лишь способ привлечь к себе внимание. Сестра Мериба все еще оставалась капризным ребенком, тем ребенком, который был изображен на стенах зала.
После рождения детей Тия прочно заняла положение хозяйки дома. Служанки Анок одна за другой перешли на сторону новой госпожи, доброй и справедливой. Мериб поддерживал жену, а не сестру. Тимес был братом Тии. Анок осталась одна. Она не стала открыто объявлять войну, но принялась вести себя так, будто вконец лишилась рассудка.
Тия вышла во двор. Там стоял человек, чье лицо показалось ей странно знакомым. Где она могла видеть его? Молодая женщина нахмурилась и молча ожидала, что он скажет.
В свою очередь Хетес был поражен видом Тии, ее уверенностью в себе, силой ее взгляда. Они не виделись семь лет и, скорее всего, не узнали бы друг друга на улице. Однако, встретив такую женщину, он наверняка бы обернулся ей вслед.
— Я пришел к сестре вашего мужа. Она больна?
— Да, — сдержанно ответила Тия, — но вам лучше поговорить с Мерибом. Он вернется вечером.
— Нет, — с нажимом произнес молодой человек и добавил вполголоса: — Не узнаешь меня, Тия? Я Хетес. Я принес письмо от Тамита.
Молодая женщина задрожала от волнения. Хетес? Тамит?!
— Харуя! — прошептала она, и обвинение в ее голосе прозвучало, как лязг металла.
— Я помню Харую. Мне очень жаль. Тогда я был слишком молод. Тамит меня простил. Теперь мы друзья, — скороговоркой сказал Хетес и сунул в руку Тии небольшой свиток. — Вот письмо. Он ждет ответа. Ты дашь мне его после того, как я повидаю Анок. Где мне ее найти?
Тие почудилось, что она не слышит собственного голоса:
— Наверху. — И обернулась, словно во сне: — Хнут, проводи!
Молодая женщина прижала свиток к груди. Ей казалось, что стук сердца отдается во всем теле, даже в кончиках пальцев. Она глубоко вздохнула, но не почувствовала, что дышит. А после бросилась в беседку и развернула папирус.
Тамит просил о встрече. Тие чудилось, что она видит его взгляд, слышит его голос. Между строк письма затаились его чувства. Молодая женщина бережно погладила папирус. Ей казалось, будто она знает Тамита больше и лучше всех людей на земле, однако они не виделись почти шесть лет и ни разу не были близки как мужчина и женщина. Все эти годы Тия жила воспоминаниями и мыслями о нем. Она нанизала связанные с ним мгновения, переживания, чувства, слова на призрачную нить и носила на груди как невидимое драгоценное ожерелье.
Что ж, возможно, эта встреча станет вознаграждением за все дни и ночи, которые им довелось провести в разлуке!
Хнут привела Хетеса на второй этаж дома, и он осторожно вошел в комнату. Сначала ему показалось, что в ней никого нет. Потом на кровати что-то шевельнулось, и Хетес увидел бледное девичье лицо, обрамленное густыми темными волосами. Глаза Анок напоминали черные жемчужины, тонкие губы были печально сомкнуты.
— Кто ты? Что тебе нужно? — отрывисто и злобно спросила девушка.
Хетес перевел дыхание. Похоже, это маленькое приключение доставит ему большое удовольствие!
— Я лекарь. Хочу тебя осмотреть. Чем ты больна?
— Тебя прислал Мериб? Убирайся прочь!
— Нет, — признался Хетес, — Мериб обо мне не знает. Я пришел сам, когда услышал, что в этом доме есть девушка, страдающая от непонятной болезни, а может быть... от тоски.
Последние слова были произнесены вкрадчивым тоном, и голос Хетеса потонул в потоке брани, которой разразилась Анок. Было трудно представить, что эта утонченная девушка знает такие слова.
— Я не больна! И не тоскую! Я не хочу никого видеть! Ты не лекарь, ты такой же осел, как и все остальные! — выкрикивала она в промежутках между грязными ругательствами.
В глазах Хетеса появилось восхищение.
— Я не уйду, — твердо произнес он.
Анок вскочила с кровати. На девушке было полупрозрачное льняное платье, открывавшее верхнюю часть груди. Хетес не сводил с сестры Мериба голодного взгляда.
— Только подойди! — сказала она.
Он подошел, и Анок ударила его по лицу. Он протянул руку, и Анок вцепилась в нее зубами, будто хищница в кусок мяса. Хетес зашипел от боли. Когда Анок разжала челюсти, Хетес рывками стянул с себя одежду, и девушка в ярости полоснула по его груди своими острыми ногтями. На коже появились багровые полосы, брызнула кровь. Губы Анок искривились, ноздри раздулись, она задрожала всем телом.
Сорвав и растоптав парик Хетеса, девушка вырвала клок его собственных волос. Он все стерпел. Он позволял Анок терзать и бить себя до тех пор, пока она не обессилела. Тогда он поднял девушку на руки, положил на кровать, снял с нее платье и принялся гладить ее тело, покрывать его нежными поцелуями. Ее влажная кожа была гладкой как шелк и пахла миндалем. Анок закрыла глаза, ее стройное тело страстно выгибалось под его ласками. Хетес едва удержался от того, чтобы окончательно не потерять голову. Он с трудом заставил себя отстраниться от девушки и встать.
Анок села на постели и с бесстыдным любопытством принялась разглядывать стоявшего перед ней обнаженного мужчину, тело которого покрывали следы нанесенных ею царапин, ударов и укусов.
— Так мне приходить завтра? — спросил Хетес, подбирая одежду. Он тяжело дышал, у него было такое чувство, будто он совершил изнурительную пробежку под палящим солнцем. — Продолжим лечение?
Их глаза встретились.
— Приходи, — прошептала Анок.
Молодой человек спустился вниз. Тия ждала во дворе и протянула Хетесу свиток.
— Это ответ.
Вечером, к удивлению Мериба и Тии, Анок спустилась к ужину. Ее бледное лицо порозовело, темные глаза ожили.
— Я слышал, к тебе приходил врач? — спросил Мериб.
В глазах девушки появился блеск.
— Да.
— Откуда он взялся?
Анок напряглась, не зная, что ответить, и Тия пришла на помощь.
— Его нашел Тимес в храме Амона.
— Как его имя?
Анок замерла. Странно, она даже не знала, как зовут этого человека!
— Хетес, — сказала Тия и тут же задумалась о том, можно ли ему доверять. Впрочем, наверное, да, если его послал Тамит. Анок уже взрослая; зная ее характер, можно не сомневаться, что она сумеет за себя постоять.
Мериб повернулся к сестре:
— Чем он тебя лечил?
— Дал настойку каких-то трав, и мне сразу стало легче.
Архитектор подозрительно прищурился. Впервые за долгие
дни сестра вела себя нормально и говорила спокойным тоном.
— Пусть придет, когда я буду дома. Я хочу с ним поговорить.
Анок кивнула с притворным равнодушием. Мериб целый день пропадал на стройке и возвращался на закате солнца.
Девушка вспоминала жгучие прикосновения незнакомца, такие бесстыдные и вместе с тем приятные. Он был сильнее ее, но позволил себя бить. Не убежал сломя голову, когда услышал ее ругань. Снял с нее платье, не боясь, что она закричит и позовет на помощь. Если этот человек придет завтра, как и обещал, она сделает то, чего никто от нее не ждет!
Думая о том, что подарит следующий день, Тия грезила наяву. Едва ли все сведется только к разговору. Она немного боялась и вместе с тем страстно желала этого. Она смотрела на Мериба и Анок, которые сидели с ней за одним столом, так, будто их не было рядом, будто они были ненастоящими. В конце концов муж заметил ее смятение и поинтересовался:
— Что с тобой?
Тия очнулась. Она должна следить за тем, что делает, как смотрит, о чем говорит. Он не должен ни о чем догадаться!
— Было очень жарко, я немного устала.
— Как вели себя дети?
Тия вздрогнула. Она совсем забыла о детях!
— Они тоже были вялыми и много спали.
Завершив домашние дела, Тия прошла в спальню, разделась и легла. Строительство собственной гробницы отнимало много времени и сил, потому в последнее время Мериб, случалось, не тревожил жену несколько ночей подряд. Они спали вместе вчера, и оставалась надежда, что сегодня Мериб останется в своей комнате.
Прошло полчаса, и Тия с облегчением закрыла глаза. Мериб не придет. А Тамит жив. Он любит. Он ждет. Завтра они увидятся.
Никому не сказав правды, даже Хнут, Тия сообщила, что отправляется в храм, и попросила присмотреть за детьми.
Она не стала умащивать тело ароматным маслом, украшать себя золотом и серебром, не захотела надевать парик и повязала голову легким платком. Молодая женщина сжимала в руках посланный Тамитом папирус с таким чувством, будто это была карта, без которой она не сумеет достичь своей цели. В последний миг Тию захлестнуло неверие. Сколько раз судьба чинила им препятствия, не давая встретиться, разлучая, разрывая их сердца в клочья! Тия боялась. Если она придет к условленному месту, а Тамита там не окажется, ей будет легче умереть.
Переливающийся, многоцветный, бурлящий жизнью город казался ненастоящим, как и все вокруг: залитые солнцем дома, глубокая синева небес, толпы богатых и бедных, счастливых и несчастных людей. Реальным был только Тамит, который ждал Тию на повороте дороги, ведущей к храму Амона. Когда молодая женщина увидела своего любимого, ей почудилось, будто она узрела огонь посреди непроглядной ночи.
Они оба не выдержали и одновременно сорвались с места, хотя это могло привлечь внимание посторонних. Не добежав несколько шагов, остановились и замерли, заворожено глядя друг другу в глаза.
Тия была поражена переменами, происшедшими с тем, кого она так давно знала. Тамит выглядел очень мужественным и красивым, а также высокородным и гордым. Но в глубине его янтарных глаз Тия видела мальчика — друга детства, и юношу — свою первую и единственную любовь.
Во взгляде Тии были пылкое ожидание и безумная радость. Тамит понял, что не хочет задавать ей никаких вопросов.
— Тия! — выдохнул он. — Тия! — И протянул руки. — Идем! Не будем терять время.
Она не спросила о том, куда он ее ведет, потому что это было как в сказке или как в детстве: они шли рядом, бок о бок, и крепко держались за руки.
— Ты был на войне? — спросила Тия.
— Да. Потом в плену, но все обошлось.
— По этой причине ты не давал о себе знать?
Тамит посмотрел в землю.
— Не только поэтому. Я не знал... нужно ли это.
— Тебе?
Он вскинул взор, и его глаза потемнели.
— Нет, тебе.
Тия вздохнула так глубоко, что складки платья на груди заколыхались, словно потревоженные порывом ветра.
— Почему ты не спросишь, надо ли мне дышать!
Они молча дошли до конца дороги, потом свернули в какой-то проулок. Тамит остановился перед маленьким домиком с плоской крышей, который был окружен крохотным садом и отделялся от улицы густыми кустами акации и четырьмя посаженными в ряд смоковницами с раскидистой кроной и шершавым стволом.
Тамит и Тия вошли во двор. Там было пусто, в домике — тоже. Две комнатки с очень скромной обстановкой: кроватью из крепко сплетенных пальмовых ветвей, подставкой для кувшинов, сундуком и двумя сиденьями. Узкие окна были занавешены циновками, потому внутри царил полумрак.
— Где мы? — спросила Тия.
— Я снял этот дом для того, чтобы мы могли поговорить спокойно и без свидетелей, пусть даже это будет только раз, — сказал Тамит, и у молодой женщины сжалось сердце.
Она опустилась на табурет.
— Ты сердишься на меня?
— За что? — произнес Тамит, доставая кувшин с вином и две чаши. — Просто однажды я увидел тебя с мужем и детьми, и мое сердце сжалось от боли.
— Потому что у меня родились дети?
Тамит сел напротив.
— Я понимаю, что это естественно, и все же мне стало не по себе.
Тия взяла протянутую чашу и сделала глоток. При этом ни на мгновение не опускала взгляда.
— Да, это неизбежно, когда приходится жить с мужчиной, который желает, чтобы ты родила ему наследников. Мериб хотел детей, он надеялся, что таким образом сумеет привязать меня к себе.
— Ему это удалось?
— Мы стали ближе друг к другу. С моей стороны — это долг, привычка, но не любовь.
— Он плохо относился к тебе? Как к вещи?
Тия задумалась.
— Он никогда не был грубым, скорее невнимательным к моим чувствам. Потому я не сразу поняла, почему он на мне женился.
Тамит пристально посмотрел на нее.
— Почему?
Молодая женщина набрала в грудь побольше воздуха и сказала:
— Он меня полюбил. — И, желая смягчить последнюю фразу, добавила: — Конечно, по-своему...
— Все любят по-своему. На свете нет одинаковых людей и одинаковых чувств. Вот почему мы так одиноки.
— Когда я думала о тебе, я не ощущала себя одинокой.
— Я тоже. Но мне хотелось, чтобы ты была рядом. Да, я получил многое, что не надеялся получить: любящих родителей, положение в обществе, деньги. Вместе с тем мне пришлось понять: то, чем боги никогда не одарят человека сполна, он и должен считать для себя самым главным. В моем случае это возможность навсегда соединиться с тобой.
Тия затаила дыхание.
— Неужели ты променял бы все, что тебе удалось обрести, на одну меня?
— Да. Пусть бы я остался бедным до конца своих дней и никогда не нашел настоящих отца и мать, я все равно был бы счастлив, если бы у меня была ты. Ты ошибаешься, если думаешь, что я не пытался забыть тебя, твое имя. Поверь, временами мне начинало казаться, что слово «Тия» выжжено на моей коже везде, где это возможно, не говоря о том, что оно никогда не покидало моего сердца.
Читать бесплатно другие книги:
