Знак фараона (сборник) Бекитт Лора

Анок смотрела на него немигающими темными глазами.

— Нет. Это очень важно.

Хетес нехотя оделся, гадая, что она задумала. Анок соглашалась проделывать такие вещи, какие любая другая женщина отвергла бы с возмущением и испугом. В том, что касалось телесных удовольствий, для нее не существовало запретов, и это воспринималось Хетесом как нечто поразительное, поскольку до встречи с ним она была девственницей. Мысль о врожденной порочности девушки вызывала у молодого человека довольную улыбку. У него еще не было такой потрясающей любовницы.

Он удивился, когда Анок вывела из ворот колесницу, ибо не подозревал, что она умеет править лошадьми. Девушка жестом пригласила Хетеса встать рядом, и он, весьма заинтригованный, повиновался. Что задумала эта сумасшедшая девчонка?

Они пронеслись по улицам в клубах пыли, распугивая прохожих, после чего Анок уверенно направила колесницу в пустыню. Глядя на синюю бездну над головой и красную бездну под ногами, Хетес испытывал легкое головокружение. Ветер поднимал в воздух густую пелену песка; мелкие камешки больно стегали по лицу.

Анок остановила колесницу, когда город остался далеко позади.

Девушка сошла на землю. Хетес последовал за ней. Ощущение неведомой опасности будоражило нервы, но он старался сохранять внешнее спокойствие. Горячий воздух обжигал легкие, и Хетес подумал о том, что через несколько часов или даже раньше они изжарятся, как цыплята на вертеле.

— Зачем мы приехали сюда? — тревожно спросил он.

Анок повернулась. Ее глаза блестели. Хетесу почудилось, что

в них стоят непролитые слезы.

— Я беременна.

Он отшатнулся.

— Ты уверена?

— Да, — сказала Анок и опустила голову.

Молодой человек замер, сраженный неожиданной новостью. Девушка долго стояла молча, прислонившись к колесу; потом быстро посмотрела на него исподлобья, и ее взгляд показался Хетесу холодным и злым.

— Что ты думаешь делать? — небрежно произнес он.

Сестра архитектора Мериба пожала плечами.

— Не знаю. За меня сватались многие мужчины, но я всех отвергала. А за тебя я бы вышла замуж.

— Почему? Только потому, что тебе нравится со мной спать? Тебе понравилось бы и с другим, если бы ты только попробовала.

— Я жду ребенка от тебя, а не от кого-то другого, — заметила Анок.

Хетес опустился на землю.

— Что ты обо мне знаешь? — с горечью произнес он. — Я — никто. У меня нет ничего своего. Я живу на содержании своего приятеля, с которым у меня на самом деле мало общего.

— Мой брат даст за мной хорошее приданое.

— Уверен, что он прогонит меня, как собаку, когда узнает, кто я такой!

— Скажи правду, ты не хочешь брать меня в жены? — прошептала Анок.

Хетес поднялся на ноги, подошел к ней, взял за плечи и заглянул в глаза.

— Не хочу. Я не готов заботиться ни о тебе, ни о ребенке. А ты? Какая из тебя жена и мать? Ты отдалась мне, даже не спросив моего имени! Царапалась и кусалась, как дикая кошка! Тебе пришло в голову поехать в пустыню лишь для того, чтобы сообщить мне о своей беременности. Ты не просто взбалмошная, ты сумасшедшая.

— Что ж, — медленно произнесла Анок, — ты сам выбрал свою судьбу.

И рассмеялась жутким пронзительным смехом.

Внезапно Хетес все понял. Сердце застучало как бешеное. Руки и ноги онемели. Он закрыл глаза. Анок или бросит его посреди пылающей бездны, или раздавит колесами, или они вместе разобьются на колеснице. В любом случае ему не выбраться отсюда живым.

— Мы возвращаемся? — осторожно спросил Хетес.

Анок схватила кнут и внезапно огрела любовника по едва прикрытому телу.

Молодой человек зашипел от боли, подскочил к девушке и стиснул ее руку Они боролись неистово — так, будто хотели убить друг друга. Хетес был сильнее. Он повалил Анок на песок, придавив своим телом. Она плюнула ему в лицо.

Хетес с трудом перевел дыхание и прошептал:

— Прости. Я не хотел. Я беру свои слова обратно.

— Слова нельзя взять обратно, так же как невозможно повернуть время вспять.

— Можно. Я пойду к твоему брату и попрошу позволения жениться на тебе.

— Ты лжешь! — в ярости вскричала девушка.

— Нет, не лгу. Ты впрямь сумасшедшая, но я... я тебя люблю. Все это случилось слишком внезапно, и я растерялся. Просто я долго был один. Как, впрочем, и ты, — он произнес эти слова с простодушной и светлой улыбкой, какой Анок никогда у него не видела.

Девушка пристально смотрела на Хетеса, словно пыталась проникнуть в глубину его мыслей и чувств. Ей хотелось верить, что в нем, как и в ней, проснулось нечто невыразимое, то, что толкает, влечет, бросает к другому человеку. Что никогда не позволит просто взять и уйти.

Они вернулись обратно живые и невредимые. Перед тем как расстаться, Хетес промолвил:

— Жди. Я приду завтра и попрошу у Мериба твоей руки.

Он не пришел ни завтра, ни послезавтра, ни через неделю.

Анок не кричала, не плакала, не била посуду, не придиралась к служанкам. Она неподвижно лежала в своей комнате и думала. Наконец велела позвать свою бывшую рабыню, а ныне служанку Тии, Хнут. Когда та вошла, произнесла чужим, сдавленным голосом:

— Садись. Мне нужно с тобой поговорить.

Предугадать будущее так же невозможно, как и отыскать истоки божественного Нила. Тамит окончательно убедился в этом, когда узнал тайну своего рождения. Теперь он бывал во дворце, обитатели которого жили тайной, «божественной» жизнью, постигал структуру и иерархию мира, закрытого для простых смертных.

Многим из тех, кто его окружал, казалось, что ему довелось познать истинное величие и что привычный мир отныне выглядит для него крохотным, ненастоящим.

Одна только Тия сказала:

— Помнишь наши детские игры, в которых ты воображал себя то фараоном, то жрецом? Твои мечты были слишком смелыми, но ни ты, ни я не хотели этого признавать. Я всегда чувствовала, что в тебе есть что-то необычное, некая внутренняя свобода, стремление добиться немыслимого. Вместе с тем ты всегда оставался для меня самым близким и понятным человеком.

Она чувствовала в нем того, кого видела прежде. Это стало для Тамита высшей наградой. Он до сих пор не признался возлюбленной в том, что ему придется покинуть Фивы, потому что боялся причинить Тие смертельную боль. Тамит понимал, что им не удастся повлиять на решение фараона, как не удастся изменить судьбу.

С недавних пор Тамит и Тия проводили вместе все ночи. Влюбленным выпала редкая удача: Мериб уехал искать камень, подходящий для отделки каких-то частей гробницы.

Нежное дуновение прохладного ветерка овевало обнаженные тела. Тамит и Тия лежали на плоской крыше дома и смотрели в небесный свод, усеянный сверкающими серебряными точками. Им казалось, что созвездия неудержимо притягивают их к себе. Тие чудилось, что она вот-вот расстанется с телесной оболочкой и унесется в бесконечное пространство. Станет витать в глубокой синеве небес, перелетать от звезды к звезде, теряясь в таинственном мерцании светил, пока не погрузится в серебряную реку Млечного Пути.

Молодая женщина повернулась к любимому, чтобы сказать, что она чувствует, и в этот миг он глухо произнес:

— Тия, боюсь, мне придется уехать.

Тие почудилось, будто она сорвалась с высоты и со всей силой ударилась о землю.

— Уехать? Куда? Надолго?

Тамит начал говорить. Тия внимательно слушала.

— Если я прибуду в Хеттское царство в качестве посланника египтян, может случиться так, что я нескоро вернусь обратно. Если вообще вернусь, — закончил он.

— А как же твои родители?

— Для отца долг воина и приказ фараона — две божественные истины. Мать еще не знает всей правды. Она думает, что это ненадолго.

Тия с трудом проглотила слезы.

— Если бы я была свободна, ты бы взял меня с собой?

— Я немедленно женился бы на тебе, и мы бы никогда не расставались.

— И ты принял бы детей, которых я родила от Мериба?

— Конечно.

Молодая женщина знала, что Тамит говорит правду.

— Я надеюсь, что во время этой поездки ему на голову упадет камень! — сказала Тия и ужаснулась силе и непреклонности своего желания избавиться от мужа.

— Он совсем ничего для тебя не значит? — тихо спросил молодой человек.

— Когда ты рядом со мной, я думаю о нем как о досадной помехе. Как о чем-то неживом. О глыбе, которая лежит у меня на пути и которую я не в силах сдвинуть с места!

Тамит знал, что она честна с ним. Он крепко обнял Тию. Всей своей женской сущностью она впитывала ласку его обжигающих губ, его горячего тела, ласку, которой прежде не знала и которую, возможно, ей больше не суждено испытать.

На рассвете пришлось проститься. Ни Тамит, ни Тия не стремились подыскивать какие-то особые, пламенные, трепетные слова для того, чтобы выразить свои чувства. Они слишком хорошо знали друг друга, потому даже легкое пожатие руки могло сказать больше, чем самые горячие признания.

Тия пообещала, что передаст ему, когда снова сможет прийти на свидание. Может, Мериб вернется сегодня или завтра.

Тамит возвращался обратно, не видя ничего вокруг, потому не заметил Джемет, которая поджидала его в самом начале улицы. Молодой женщине пришлось догнать его и дотронуться до его руки. Тамит вздрогнул, обернулся и сразу все понял.

— Ты следила за мной?

Джемет не стала отвечать на вопрос, вместо этого сказала:

— Я ее видела.

— Кого?

— Твою возлюбленную. Она красива и очень счастлива с тобой. Вместе с тем она страдает.

— Я тоже, — ответил Тамит, глядя в глаза молодой женщины. — Что тебе нужно, Джемет?

— То, что мне нужно, я никогда не получу. Ты слишком честен для этого. Возьми, — сказала она и протянула ему сплетенный из ремешков браслет. — Сначала я думала, что ты его потерял, а после поняла: ты не хочешь, чтобы она знала, ты боишься причинить ей боль.

— Ты могла отдать мне браслет, когда я вернусь домой.

— Я хотела на нее посмотреть.

Тамит видел в глазах Джемет то самое отчаяние, какое, случалось, испытывал сам. Но он не мог ей помочь.

— Я обещал отвести Амени в школу. Я сделаю это сегодня.

— Его примут?

— Я в этом уверен.

Джемет усмехнулась.

— Говорят, твой отец — фараон!

— Мой отец — человек. Я по-прежнему сделан из плоти и крови. И у меня все та же душа.

— Только все это принадлежит не мне. Оно принадлежит Тие.

— Поверь, Джемет, желания Тии тоже не сбылись, — с горечью произнес Тамит.

— По крайней мере, она знает, что ты ее любишь.

Тамит не стал продолжать разговор. Он выполнил свое обещание: отвел сына Джемет в школу при храме Амона. Туда принимали не всех. Тамит видел длинную очередь родителей с детьми, терпеливо ожидавших назначенного часа. Некоторые из них приехали в Фивы издалека и стояли во дворе храма по нескольку часов. Одежда многих была покрыта пылью, а лица выглядели усталыми. По большей части это были небогатые люди, с трудом скопившие немного денег и мечтавшие о том, чтобы их детям выпала лучшая доля, нежели им самим.

Тамиту и Амени не пришлось ждать. Крепко держа за руку оробевшего мальчика, молодой человек прошел к одному из жрецов. Тот принял их с величайшим почтением и попросил Амени изобразить на письменной доске несколько знаков. К счастью, ребенок легко справился с заданием. На обратном пути он выглядел радостным, возбужденным и простодушно заявил Тамиту:

— Как бы порадовался мой отец, если бы узнал о том, где я буду учиться!

Тамиту сделалось не по себе.

— Что ты о нем знаешь?

— Почти ничего. Мама говорит, он живет где-то рядом, и мы ждем, когда он вспомнит о нас.

Амени опустил голову, а Тамит задался вопросом: отчего даже мелкие пятна на его совести порой кажутся огромными черными дырами? «Кому много дано, с того больше спросится», — говорил Шеду. Разве ему, незаконному сыну Сети и непризнанному брату Рамсеса, тайному любовнику женщины, которой он был готов отдать свою жизнь, удалось получить все, о чем он мечтал?

Тия вернулась домой. Осторожно вошла в калитку и сразу поняла, что Мериб еще не приехал. Молодая женщина облегченно вздохнула.

Тия подумала о Тамите. Быть может, им выпадет еще одна ночь? У нее сжалось сердце. Он был для нее всем — миром, небом, радостью, счастьем, совершеннейшим даром, какой только способна подарить человеку судьба.

Тия была так поглощена своими мыслями, что не заметила, как к ней подошла Хнут. Молодая женщина подумала, что рабыня снова станет ее осуждать, но та взволнованно произнесла:

— Госпожа! Я думала, что не смогу вас дождаться, но вы пришли вовремя! Несколько дней назад госпожа Анок спросила меня, не знаю ли я кого-нибудь, кто помогает женщинам избавляться от нежеланных детей. Она очень плохо выглядела. Я ответила отрицательно, и она отослала меня. Но после куда- то отлучалась, а сегодня снова покинула дом.

— Она давно ушла?

— Нет. Возможно, вы сумеете ее догнать.

Тия метнулась к воротам, выбежала на улицу и устремилась в сторону, противоположную той, откуда пришла. Ей повезло — вскоре до ее обоняния долетел аромат душистого масла, а затем мелькнуло льняное платье богатой египтянки. Тия узнала Анок, хотя та шла, непривычно ссутулившись и потупив взор.

Тия решила за ней проследить и вскоре очутилась в квартале городской бедноты, недалеко от Верхних пристаней, где разгружались торговые корабли. Здесь было грязно, берега завалены камнями и мусором. Пахло сыростью и отбросами. Однако воды Нила слепили взор пронзительной голубизной, а ветер весело звенел в небесной вышине. Рыбья чешуя, прилипшая к побуревшим сетям, что сушились на берегу, сверкала серебром.

Анок упорно шла вперед, не сбавляя шага, не обращая внимания на грязные улицы и толпы бедноты. Когда она скользнула в крохотный двор какой-то хижины, Тия, немного подождав, направилась следом.

В хижине было темно и тесно. Неопрятная женщина перебирала какие-то зловещие инструменты. Полуобнаженная Анок лежала на полу, на чистой белой простыне, которую, скорее всего, принесла с собой.

Увидев Тию, она не вскрикнула, не шевельнулась. Анок выглядела опустошенной, лишенной мыслей и воли, погруженной в мертвенное оцепенение. Тия нагнулась и решительно протянула руку.

— Пойдем!

Незнакомая женщина пробовала возмутиться, но Тия бросила на нее такой взгляд, что той пришлось замолчать.

Тия вывела пошатывающуюся Анок на улицу и спустилась вместе с ней к берегу реки. Потом она помогла девушке умыться и усадила ее на обросший мохнатыми водорослями камень.

Жара набирала силу. Синева неба казалась застывшей и резала взор. Паруса барок были окрашены в золотой цвет. Птицы, расправив крылья, взмывали ввысь и кружили там подобно хлопьям пены.

Черты лица Анок заострились, лоб покрылся испариной, девушка тяжело дышала.

— Ты что-то пила? — искренне волнуясь за нее, спросила Тия.

— Да, эта женщина дала мне настойку каких-то трав, от которой у меня закружилась голова. Она сказала, что благодаря этому я не почувствую боли. Сейчас мне уже лучше, — прошептала Анок.

— Ты не должна была туда приходить!

Тия взяла холодную руку девушки в свою, затем обняла Анок и принялась осторожно гладить ее напряженную спину

— Мне не оставалось ничего другого.

— Отец ребенка Хетес?

— Да.

— Он знает?

— Он сказал, что придет, и обманул.

Несколько минут Анок сидела, тупо глядя перед собой. Потом внезапно заговорила:

— Меня никто никогда не любил. У меня не было матери. Когда я подходила к отцу, он морщился и кричал служанкам: «Уберите ее от меня!» В его сердце жила ненависть, а в моей — страх. Отец часто говорил о мумиях. Рассказывал, что иные покойники обманывают богов, покидают свои усыпальницы и преследуют живых. По ночам я забиралась под простыню с головой и ждала, что за мной придут эти обмотанные льняными лентами чудовища. Мне казалось, я вижу, как они тайком выбираются из своих гробниц и крадутся к нашему дому. Я боялась, что они схватят меня и уволокут во тьму. Я представляла, как стану защищаться, как начну срывать с них повязки, разрывать на части их мертвые тела! Когда наступало утро, мне не становилось лучше. Меня все сторонились, я все время была одна. Потом отец погиб и я осталась с Мерибом, который тоже не обращал на меня никакого внимания. Как и отец, он увлекался постройкой гробниц, а еще — женщинами. Приглашал в дом этих продажных тварей и проделывал с ними всякие гнусные вещи! Чтобы я не видела всего этого, он меня запирал. Да, он дарил мне подарки, но лишь для того, чтобы я ему не докучала. Он постоянно твердил, что хочет удачно выдать меня замуж. С тех пор как мне исполнилось четырнадцать, в наш дом приходили мужчины и сватались за меня. Молодые, старые — все они казались мне одинаковыми. Похожие лица, ничего не стоящие слова. Они вызывали у меня отвращение. Я говорила им гадости, смеялась над ними, они уходили и больше не возвращались.

— А Хетес? — осмелилась спросить Тия.

Анок задумалась. Выражение ее лица смягчилось.

— Он повел себя иначе. Его не смутило мое поведение, он не испугался моей ругани. Мне казалось, он принял меня такой,

какая я есть. Он приходил каждый день, и я чувствовала, что он хочет меня видеть. Я не понимаю, почему он изменился, когда я сказала о ребенке. Вместе с тем я предвидела, что это случится, потому повезла его в пустыню. Я решила, что если он меня отвергнет, то лучше нам погибнуть, чем я вновь буду страдать в одиночестве. Хетес все понял и решил меня обмануть. — Она тяжело вздохнула. — Меня по-прежнему никто не любит. Я снова одна.

Тия обняла сестру Мериба.

— Ты не одна, Анок! Отныне у тебя есть я, а еще ты родишь ребенка, и он тоже станет тебя любить! И я не сомневаюсь, что Хетес одумается и вернется.

Тия с трудом довела девушку до дома и там окружила поистине материнской заботой. Раздела, уложила в постель, приготовила успокоительное питье.

Закрывая глаза, сестра Мериба медленно произнесла:

— На твоем месте я бы не стала мучиться. Я бы его убила.

Перед мысленным взором Тии промелькнула тень страшной

истины.

— О чем ты? — Голос молодой женщины дрогнул.

Во взгляде Анок не было жалости.

— Ты поняла, что я имею в виду.

Когда сестра Мериба заснула, Тия вышла на улицу и направилась к дому, в котором жил Тамит. Она подошла к воротам и постучала. Ей отворил не привратник, а молодая женщина. Открыла и уставилась во все глаза.

— Кто вам нужен?

— Хетес.

Женщина удивилась.

— Хетес? Почему не Тамит?

Тия замерла.

— Вы его знаете?

— Я живу в этом доме. Тамит — мой господин. — В ее голосе звучала горькая ирония.

— Мне нужен Хетес, — твердо повторила Тия.

— Я его позову. Однако прежде хочу признаться в том, что я тебя знаю. Ты любовница Тамита. Я — тоже. Меня зовут Джемет. Карьер, где добывали известняк, считался ужасным местом: нас спасала только любовь. То было страшное время, которое кажется мне прекрасным. После у Тамита были другие женщины, например девушка из Хеттского царства, сестра тамошнего правителя. Она подарила Тамиту кожаный браслет, который он носит, когда тебя нет рядом, и снимает, когда идет на встречу с тобой. — Джемет улыбнулась. — Еще я родила ребенка, мальчика, который похож на Тамита как две капли воды. Однако твой возлюбленный не желает этого замечать!

Тию охватила глубокая внутренняя дрожь, мысли начали путаться, перескакивать с одной на другую, но она постаралась взять себя в руки и спокойно сказала:

— Я все поняла, Джемет. Пожалуйста, позови Хетеса.

Женщина выдержала паузу. Тие почудилось, будто в ее взоре промелькнуло невольное уважение.

— Хорошо. — Она кивнула и исчезла.

Когда Хетес появился в воротах, Тия не стала раздумывать и одну за другой отвесила ему две пощечины.

— За Харую! За Анок!

Он схватился за щеку.

— Ты сошла с ума?!

— Из-за тебя повесилась Харуя, а теперь Анок едва себя не погубила! Немедленно иди к Мерибу и проси руки его сестры! — вскричала Тия.

— У меня ничего нет, чтобы я мог жениться!

— У тебя точно ничего не будет, если ты предашь Анок! Я обо всем расскажу Тамиту, и он вышвырнет тебя на улицу! — с непоколебимой уверенностью произнесла Тия.

— Разве ты не знаешь о том, что Анок безумна?

— Если дать ей немного любви и ласки, с ней все будет в порядке.

Воцарилось тягостное молчание. Тия почувствовала, что обессилела. Она прислонилась к стене и тихо сказала:

— Поступай как знаешь. Я позабочусь и об Анок, и о ребенке. Просто когда-нибудь тебе придется оглянуться на свою жизнь и ты не увидишь позади ничего, кроме мрака и пустоты.

Молодая женщина оттолкнулась от стены и неверным шагом пошла по улице. Тия задавалась вопросом: могло ли то, что она узнала, разрушить ее жизнь, ее отношения с Тамитом? Вне всякого сомнения, Джемет говорила правду. Значит, у Тамита

были женщины, к которым он питал какие-то чувства, у него был сын. Тия знала, что никогда не захочет и не сможет расспрашивать его об этом. В какой-то момент ей стало очень больно, но потом боль утихла. Что бы там ни было, Тамит принадлежал ей. Он любил только ее. Это доказывали его слова, его поступки, его прикосновения и взгляды.

Соперницей Тии была не женщина, ею была судьба. Тия воспринимала свою жизнь и жизнь Тамита как единое целое, тогда как злой рок стремился разорвать их на две половинки. Можно было или смириться с этим, или бороться до конца.

Мериб вернулся поздно вечером, когда дети уже спали. Зато на следующий день они радостно приветствовали его. Он отдал им подарки, после чего позвал Тию в беседку. Она неохотно пошла за ним и села на скамью. Мериб наклонился и стал надевать ей на ноги башмачки — изумрудно-зеленые, искусно вышитые серебряными и золотыми нитями. Пока он это делал, Тия смотрела на мужа сверху вниз, смотрела, решая его судьбу.

Мериб поднял голову — его темные глаза улыбались, в них светилась любовь.

— Нравится?

«Я не смогу», — подумала Тия.

В полдень пришел Хетес. Мериб отдыхал и был недоволен тем, что его потревожили. Однако, узнав, зачем пришел посетитель, оделся и прошел в зал. Через четверть часа Хетес вышел из дома и направился к воротам. Тия поспешила следом и, поравнявшись с ним, спросила:

— Что он сказал?

Хетес криво усмехнулся.

— Велел убираться прочь. Прошу, передай Анок, что я приходил, что я хотел на ней жениться. Впрочем, лучше не говори ничего. Я уеду к хеттам вместе с Тамитом, если он возьмет меня.

Тия молчала, чувствуя, как в броне ее многолетнего ожидания и терпения образуется трещина. Проходит время, и даже кажущиеся нерушимыми постройки сметает ветер судьбы. Если Тамит уедет, рано или поздно он ее забудет. Он молод, знатен, богат; его стремления поглотят иные события, его вниманием завладеют другие люди. А она будет продолжать рожать детей от Мериба: не так давно он намекнул, что не прочь завести еще одного сына.

Пройдут годы, дети вырастут, она умрет, и ее безглазая, безмолвная, неподвижная мумия будет лежать в роскошной усыпальнице рядом с мумией Мериба. А душа станет томиться в загробном мире, как томилась на этом свете.

С трудом вернувшись к действительности, молодая женщина произнесла:

— Я поговорю с мужем.

— Он не передумает. Я видел его глаза.

— Тебе правда нужна Анок? — спросила Тия. — Я не ожидала, что ты придешь.

— Она мне нравится. Наверное, мы подходим друг другу. Я поговорил с Тамитом, и он посоветовал мне взять Анок в жены. Сказал, что мы ни в чем не будем нуждаться. — Хетес сделал паузу и посмотрел вдаль. — Хотя, может, и к лучшему, что твой муж прогнал меня прочь! Ведь все, что ты думаешь обо мне, это правда, Тия! Прощай! — И, не оглядываясь, пошел по улице.

Тия вернулась в дом. Мериб сидел в зале. У него был застывший, тяжелый взгляд, однако молодая женщина решилась спросить:

— Почему ты отказал Хетесу?

— Потому что этот человек — проходимец. Я вижу его насквозь.

Тон Мериба был небрежным и холодным, тогда как Тия говорила с искренним волнением.

— Однако он первый мужчина, за которого Анок согласилась выйти замуж.

Мериб подозрительно прищурился.

— Откуда ты знаешь?

— Она мне призналась.

Он мотнул головой.

— Анок не понимает, что делает.

— Твоя сестра любит его.

Уголки губ Мериба поползли вверх, но выражение лица оставалось непроницаемым.

— Почему ты так думаешь?

— Мы разговаривали.

— С каких пор ты стала ее защищать?

Перед Тией был не тот Мериб, что надевал на ее ноги диковинные заморские башмачки, не тот, что играл с детьми и дарил им подарки. Тия видела перед собой чужого, расчетливого, холодного человека, во взгляде которого было что-то безжалостное, неумолимое. Ее губы предательски задрожали, но она успела крепко сжать зубы до того, как Мериб это заметил.

— Анок ждет ребенка, — сказала женщина.