Лунные хроники. Золушка Мейер Марисса
– Ико, можешь начать избавляться от вещей Пионы. Все, что она надевала за последнюю неделю, – на выброс, но вынеси это на улицу сама. Я не хочу, чтобы это забивало мусоропровод. Остальное, думаю, можно продать на рынке, – она говорила резко и уверенно, как будто этот список дел она повторяла про себя с того самого момента, как получила сообщение.
– Да, Линь-цзе, – сказала Ико, откатываясь обратно в прихожую. Зола осталась стоять, застыв, обеими руками держа магбелт, как щит. Хотя андроид не мог проигнорировать команду Адри, по тому, как медлительно Ико исполняла ее приказ, было ясно – она не хочет оставлять Золу в одиночестве, под взглядами пустых желтых датчиков медроидов.
– Как вышло, что моя младшая дочь оказалась этим вечером на Кладбище старых автомобилей?
Зола выставила магбелт пред собой – от плеча до кончиков носков. Он был из той же стали, что и ее рука, и почти так же потускнел; сейчас он казался ей продолжением ее самой. Язык распух, горло сжималось.
– Мне так жаль. Я не… я увидела черные точки и вызвала хувер чрезвычайного реагирования.
Я не знала, что делать.
Глаза Адри на краткий миг наполнились слезами, но она тут же их сморгнула. Она уронила голову, уставившись на скрученную ткань. Обмякла у каминной доски.
– Я не была уверена, что ты вернешься сюда, Зола. Я ожидала в любую минуту получить еще одно сообщение – о том, что и мою подопечную забрали в карантин. – Адри отвела плечи назад, подняла взгляд. Слабость прошла, взгляд темных глаз стал тверже. – Эти медроиды уже проверили меня и Перл. Ни на одну из нас чума не распространилась.
Зола начала кивать с облегчением, но Адри продолжала:
– Скажи мне, Зола. Если ни у меня, ни у Перл ничего не нашли, где Пиона могла подхватить заразу?
– Я не знаю.
– Не знаешь? Но ты знала о вспышке сегодня на рынке.
У Золы приоткрылся рот. Ну, конечно. Тряпки. Медроиды. Они думали, что она заразилась.
– Я не могу понять, Зола. Как ты могла быть такой эгоисткой.
Она мотнула головой: нет!
– Они и меня проверили – там же, на свалке.
У меня ничего нет.
Она вытянула руку, демонстрируя порез на внутреннем сгибе локтя.
– Они могут еще раз проверить, если хотят.
Один из медроидов впервые подал признаки жизни, посветив на маленькую красную точку, где белая игла недавно проколола кожу. Но они не двигались, и Адри не подгоняла их. Вместо этого она сосредоточилась на фотографии в рамке на каминной доске, затерявшейся среди детских фотографий Перл и Пионы. Фотографий, сделанных, когда они жили в прежнем доме, с садом. Фотографий самой Адри до того, как она перестала улыбаться. Фотографий с их отцом.
– Мне так жаль, – сказала Зола. – Я тоже ее люблю.
Адри коснулась рамки.
– Не оскорбляй меня, – сказала она, подвинув рамку поближе к себе. – Ты… ты и тебе подобные, вы хоть знаете, что такое любовь? Вы можете чувствовать хоть что-нибудь, или это просто… программа?
Она говорила сама с собой, но ее слова больно ранили. Зола осмелилась взглянуть на Перл, которая все еще сидела на диване, наполовину спрятав лицо в колени, но уже не прижимала тряпку к лицу. Заметив взгляд Золы, она уставилась в пол.
Зола перехватила поудобнее магбелт.
– Разумеется, я знаю, что такое любовь.
И печаль. Если бы она могла расплакаться прямо сейчас, в доказательство своих слов!..
– Хорошо. Тогда ты поймешь, что я делаю ровно то, что сделала бы любая мать, чтобы защитить своих детей.
Адри положила фото на каминную полку изображением вниз. Перл, не вставая, отвернулась, прижавшись щекой к коленям.
Страх снова начал скручивать Золе живот.
– Адри?
– Вот уже пять лет, как ты стала частью этого дома, Зола. Пять лет, как Гаран оставил мне тебя. Я до сих пор не знаю, что его заставило, до сих пор не знаю, почему он чувствовал себя обязанным путешествовать по Европе, по всей Европе – и все ради чего… Ради того, чтобы найти какого-то… мутанта и взвалить на себя заботу о нем. Он никогда не объяснял мне. Может быть, однажды он объяснил бы. Но мне ты никогда не была нужна. Ты это знаешь.
Зола закусила губу. На нее смотрели медроиды с пустыми лицами.
Да, она знала. Но не думала, что Адри когда-нибудь выскажется так ясно.
– Гаран хотел, чтобы о тебе позаботились, – и я делала все, что в моих силах. Даже когда он погиб, даже когда закончились деньги, даже когда… все развалилось.
Голос Адри надломился, и она прижала ладонь ко рту. Зола видела, как дрожат ее плечи, слышала прерывистые вдохи, когда Адри пыталась подавить рыдания.
– Но Гаран был бы со мной согласен. Пиона важнее. Наши девочки важнее.
Зола попыталась что-то сказать тонким от напряжения голосом. Она слышала в словах Адри попытку оправдаться. И решимость.
Ее передернуло:
– Адри…
– Если бы не ты, Гаран был бы все еще жив!
И Пиона…
– Я не виновата!
Зола заметила белую вспышку, увидела, как Ико нерешительно мнется в прихожей. Ее датчик практически почернел.
Зола пыталась что-то сказать. Чувствовала бешеное биение пульса; перед глазами плыли белые точки. В углу зрения замерцал красный огонек – предупреждение: программа рекомендует успокоиться.
– Я не просила, чтобы со мной сделали это! Не просила меня удочерять – ни вас, ни кого бы то ни было! Я не виновата!
– Я тоже! – Адри внезапно обрушила удар на экран, одним взмахов выбив его из скоб-держателей; тот упал и разбился, увлекая с собой две пластинки – свидетельства достижений ее мужа. Куски пластика рикошетом отскакивали от рваного ковра.
Зола отшатнулась назад, но приступ ярости прошел так же быстро, как и появился. Нервное дыхание Адри уже замедлялось. Она так ревностно старалась никогда не причинять беспокойство соседям. Быть незаметной. Не устраивать беспорядка. Не делать ничего, что могло бы бросить тень на их репутацию. Даже сейчас.
– Зола, – сказала она, вытирая пальцы тряпкой. – Ты пойдешь с этими медроидами. Не устраивай сцену.
Пол под ногами у Золы закачался.
– Что? Зачем?
– Потому что это наш долг – сделать все, что мы можем, а ты знаешь, как высок спрос на… тебе подобных. Особенно сейчас. – Она прервалась. Ее лицо пошло красными пятнами. – Мы все еще можем помочь Пионе. Им просто нужны киборги, чтобы найти лекарство.
– Вы записали меня в волонтеры для исследований чумы? – Язык ей повиновался с трудом.
– А что еще я должна была сделать?
У Золы отвисла челюсть. Она оторопело помотала головой, а три желтых датчика сфокусировались на ней.
– Но… после исследований никто не выживает. Как вы могли…
– Никто не выживает после чумы. Если Пиона тебе так небезразлична, как ты заявляешь, ты сделаешь, как я сказала. Если бы ты не была такой эгоисткой, ты бы сама записалась в волонтеры, как только вышла с рынка сегодня днем, прежде чем прийти сюда и разрушить мою семью. Во второй раз.
– Но…
– Заберите ее. Она ваша.
Зола была слишком ошеломлена, чтобы двигаться, когда ближайший к ней андроид поднял сканер к ее запястью. Сканер издал писк и снова втянулся.
– Линь Зола, – сказал металлический голос, – вашей добровольной жертвой восхищаются все жители Восточного Содружества. Она будет оценена по достоинству. Вашим близким будет выплачена компенсация в знак благодарности за ваш вклад в наши исследования.
Ее пальцы с силой сжали магбелт.
– Нет, вот в чем все дело! Вам плевать на Пиону, плевать на меня, вам просто нужна эта идиотская компенсация!
Глаза Адри расширились, на висках запульсировали жилки – их было хорошо видно под кожей, туго обтягивающей череп.
Она в два шага пересекла комнату и хлестнула Золу по лицу. Зола упала у дверей и прижала ладонь к щеке.
– Заберите ее, – сказала Адри. – Заберите ее прочь с глаз моих!
– Я не записывалась в волонтеры! Вы не можете забрать меня против воли!
Андроид был невозмутим.
– Ваш официальный опекун уполномочил нас взять вас под надзор, если потребуется, с применением силы.
Зола сжала пальцы, прикрыв голову рукой.
– Нет! Вы не можете заставить меня быть под-опытным кроликом.
– Да, – сказала Адри. – Могу, пока ты находишься под моей опекой.
– Вы и не думаете, что это может спасти Пиону, так что не притворяйтесь, что это ради нее! У нее в запасе дни. И шансы найти вакцину до того, как…
– Значит, моя единственная ошибка в том, что я ждала так долго, прежде чем избавиться от тебя. – Адри теребила в руках. – Поверь мне, Зола, ты – жертва, о которой я никогда не буду сожалеть.
Гусеницы одного из медроидов зашуршали по ковру.
– Вы готовы следовать за нами?
Зола сжала губы и убрала руку от лица. Бросила взгляд на Адри, но в глазах ее мачехи не было ни тени сочувствия. И Зола почувствовала, как в ней закипает какая-то новая ненависть.
– Нет. Не готова.
Она размахнулась и с силой ударила магбелтом по черепу первого андроида. Робот упал на пол; гусеницы продолжали двигаться в воздухе.
– Я не пойду! Ученые и так достаточно сотворили со мной!
К ней катился следующий андроид:
– Процедура двести сорок B: принудительное сопровождение киборга, подлежащего рекрутскому набору.
Зола презрительно ухмыльнулась и ударила концом магбелта в сенсор андроида, разбив линзу и опрокинув его на спину.
Она развернулась и оказалась лицом к лицу с третьим андроидом, уже прокручивая в мыслях, как выбежит из квартиры. Думая, не слишком ли опасно вызывать хувер. Прикидывая, где достать нож, чтобы вырезать ID-чип из запястья – с чипом они выследят ее, сомневаться не приходится. Гадая, достаточно ли быстро может передвигаться Ико, чтобы следовать за ней. И хватит ли ей сил всю дорогу до Европы проделать на своих ногах.
Медроид приближался слишком быстро. Она запнулась, пытаясь изменить траекторию магбелта, но металлические клещи медроида уже обхватили ее запястье. Выстрелили электроды. Слишком сильное напряжение для ее проводов. Ее рот раскрылся, но крик прилип к гортани.
Она уронила магбелт и отключилась. Красные предупреждающие сигналы мигали перед глазами до тех пор, пока мозг, повинуясь инстинкту самосохранения, как у всех киборгов, не заставил ее замолчать.
Глава 7
Доктор Дмитрий Эрланд провел пальцем по портативному экрану, изучая историю пациента. Мужчина. Тридцать два года. У него был ребенок, но никакого упоминания о супруге. Безработный. Стал киборгом три года назад в ходе лечения после несчастного случая на производстве. Несомненно, большую часть сбережений пришлось потратить на операцию. Он проделал долгий путь из самого Токио.
Слишком многое говорило против его кандидатуры – и этого доктор Эрланд не мог объяснить никому. Зажав язык между зубами, доктор издал губами не вполне пристойный звук, выражая разочарование.
– Что вы думаете, доктор? – спросила сегодняшняя ассистентка, темнокожая девушка, имя которой он никак не мог запомнить и которая была выше доктора на четыре дюйма как минимум. Ему нравилось давать ей задания, которые заставляли ее работать сидя.
Доктор Эрланд медленно наполнил легкие, потом резко выдохнул и сменил данные на экране диаграммой соотношения тела пациента. Шесть целых четыре десятых процента были искусственными – правая ступня, немного проводки, и контрольная панель размером с ноготь большого пальца, вживленная в бедро.
– Слишком старый, – сказал он, бросая порт на стойку перед окном наблюдения. По ту сторону стекла лежал пациент. Он казался спокойным – только пальцы выбивали безумную дробь по пластиковым подушкам. Он был босиком, но протезы были покрыты кожей.
– Слишком старый? – переспросила ассистентка. Она встала и подошла к стеклу, взмахнув портскрином в сторону доктора. – Теперь тридцать два – это слишком старый?
– Мы не можем его использовать.
Она сложила губы в трубочку и скривила рот.
– Доктор, это будет уже шестой доброволец за месяц, от которого вы отказываетесь. Мы не можем себе позволить продолжать в том же духе.
– У него есть ребенок. Сын. О чем прямо здесь и написано.
– Да, ребенок, которому будет чем поужинать, потому что его папочке посчастливилось соответствовать нашим требованиям.
– Соответствовать? С соотношением шесть целых и две десятых процента?
– Это лучше, чем ставить опыты на людях. – Она уронила портскрин рядом с подносом с чашками Петри. – Вы действительно собираетесь его отпустить?
Доктор Эрланд заглянул в палату карантина, издав тихий гортанный стон. Расправил плечи и надел лабораторный халат.
– Введите ему плацебо.
– Пла… Но он же не болен!
– Да, но если мы ничего ему не введем, у казначейства могут возникнуть вопросы, чем мы тут занимаемся. А теперь введите ему плацебо и составьте отчет, а он может быть свободен.
Девушка фыркнула и подошла к полке, чтобы взять с нее подписанную пробирку.
– И чем же мы тут занимаемся?
Доктор Эрланд поднял палец, но девушка посмотрела на него с таким раздражением, что он забыл, что хотел сказать.
– Напомните, как вас зовут?
Она закатила глаза:
– Вот уж действительно. Я всего-то навсего вам ассистирую каждый понедельник последние четыре месяца.
Она крутанулась, повернувшись к нему спиной, длинная черная коса взлетела и хлестнула ее по бедру. Брови доктора Эрланда сошлись в одну линию – он уставился на косу, глядя, как та жалит сама себя, закручиваясь в кольцо. Как блестящая черная змея поднимает голову. Шипит на него. Готовится к броску.
Доктор резко закрыл глаза и сосчитал до десяти. Когда он открыл их вновь, коса была просто косой. Блестящими черными волосами. Безобидными.
Стянув шляпу, доктор быстро провел по своим волосам – седым и ощутимо менее густым, чем у ассистентки. Видения становились все хуже.
Дверь лаборатории открылась.
– Доктор?
Он вздрогнул и снова надел шляпу.
– Да? – отозвался он и взял портскрин. Ли, еще один ассистент, стоял в дверях, держась за дверную ручку. Доктору всегда нравился Ли – тоже высокий, но не настолько, как девушка.
– Доброволец ожидает в комнате 6Д, – сказал Ли. – Тот, которого привезли прошлой ночью.
– Доброволец? – сказала девушка. – Давно их у нас не было.
Ли вынул портскрин из нагрудного кармана.
– Тоже молодая, подросток. Мы еще не проводили диагностику, но, похоже, процент соотношения будет высоким. Искусственных кожных покровов нет.
Доктор Эрланд оживился и поскреб висок уголком портскрина.
– Девочка-подросток, говорите? Как… – Доктор замялся, подбирая подходящее слово. Повезло? Совпало? Удачно?
– Как подозрительно, – тихо сказала девушка.
Доктор обернулся и увидел, что она зло смотрит на него:
– Подозрительно? И что же вы хотите этим сказать?
Она оперлась о край стойки, став ниже, так что теперь их глаза были вровень, но выглядела она по-прежнему угрожающе – руки сложены на груди, и по глазам ясно, что слова доктора не произвели на нее никакого впечатления.
– Всего лишь то, что вы всегда более чем готовы ввести плацебо мужчинам-киборгам, которые к нам попадают, но стоит вам услышать краем уха о девушке, особенно о молоденькой, глаза так и горят.
Он открыл рот, закрыл, потом начал заново.
– Чем моложе, тем здоровее, – сказал он. – Чем здоровее, тем меньше сложностей у нас возникнет. И не я виноват, что жребий выпадает девушкам.
– Меньше сложностей. Верно. В любом случае им придется умереть.
– Что ж. Благодарю вас за оптимизм. – Он жестом указал на мужчину по ту сторону стекла. – Введите ему плацебо, пожалуйста. И присоединитесь к нам, когда закончите.
Доктор вышел из лаборатории вместе с Ли и прикрыл лот ладонью:
– Напомните мне еще раз, как ее зовут?
– Фатин?
– Фатин! Никак не могу запомнить. В один из таких дней я забуду, как меня самого зовут.
Ли издал смешок, и доктор Эрланд был рад, что все свел к шутке.
Казалось, люди не обращали внимания, что старик выживает из ума, если его самого не слишком это беспокоило.
Коридор был пуст, если не считать двух медроидов, замерших у лестницы в ожидании распоряжений. До лаборатории 6Д было недалеко.
Доктор Эрланд вытащил из-за уха стилус и постучал по портскрину, загружая информацию, которую переслал ему Ли. На экране всплыл профайл нового пациента.
ЛИНЬ ЗОЛА, ДИПЛОМИРОВАННЫЙ МЕХАНИК
ID #0097917305
РОД. 29 НОЯ 109 Т.Э.
0 СООТВЕТСТВИЙ В МЕДИА
РЕЗИДЕНТ НОВОГО ПЕКИНА, ВОСТОЧНОЕ СОДРУЖЕСТВО
НАХОДИТСЯ ПОД ОПЕКОЙ ЛИНЬ АДРИ
Ли открыл дверь в лабораторию. Заложив стилус за ухо, доктор вошел, нервно постукивая пальцами.
Девушка лежала на столе по ту сторону окна наблюдения. Стерильная палата карантина была так ярко освещена, что ему пришлось прищуриться. Медроид как раз закрывал пластиковую пробирку, наполненную кровью, чтобы опустить ее на конвейер и отправить в лабораторию крови.
Руки и запястья девушки были пристегнуты металлическими ремнями. Левая рука была стальной, потертой, с потемневшими суставами, как будто нуждалась в хорошей чистке. Штанины были закатаны до голеней, открывая взору одну настоящую ногу и одну искусственную.
– К ней уже подключились? – спросил доктор, опуская портскрин в карман.
– Еще нет, – отозвался Ли. – Но вы посмотрите на нее.
Доктор Эрланд застонал, подавляя разочарование.
– Да, процент соотношения будет внушительным. Но не самого лучшего качества, верно?
– Может, с виду и не очень, но видели бы вы ее проводку. Автоконтроль и четырехуровневая нервная система.
Доктор Эрланд вскинул бровь – и тут же ее опустил.
– Она оказала сопротивление?
– Медроидам было непросто ее доставить. Она отключила двоих… магбелтом или чем-то вроде, прежде чем удалось парализовать ее систему. Она всю ночь без сознания.
– Но она записалась в добровольцы?
– Ее официальный опекун записал. Она подозревает, что наша новая пациентка уже контактировала с заболевшим. С сестрой – ее вчера привезли.
Доктор потянул на себя микрофон с другого края стола.
– Просыпайся, просыпайся, спящая красавица, – пропел он, легко постукивая по стеклу.
– Ее оглушили зарядом в двести вольт, – сообщил Ли, – но я думаю, она придет в себя с минуты на минуту.
Доктор Эрланд заложил в карманы большие пальцы.
– Что ж. Нам не нужно ее сознание. Давайте приступим.
– О, замечательно, – сказала Фатин, появляясь в дверном проеме. – Рада, что вы нашли кого-то, кто в вашем вкусе.
Доктор Эрланд прижал палец к стеклу.
– Молодая, – сказал он, глядя на металлическую обшивку стопы и кисти девушки. – Здоровая.
С гадкой ухмылкой Фатин заняла кресло перед нетскрином, на котором отображалась история киборга.
– Если тридцать два – это старый и дряхлый, то что тогда говорить о вас, а, старик?
– О, я крайне ценен на рынке антиквариата. – Доктор Эрланд наклонился к микрофону. – Мед? Подготовь, пожалуйста, детектор соотношения.
Глава 8
Она лежала на погребальном костре, спиной на горячих углях. Огонь. Дым. На коже вскипают волдыри. Ее стопа и кисть исчезли, оставив обрубки там, где когда-то их вживили хирурги. Из обрубков свисают мертвые провода. Она попыталась ползти, но была беспомощна, как перевернувшаяся черепаха. Она выбросила вперед здоровую руку, пытаясь оттащить свое тело от огня, но угли повсюду, куда ни глянь, до самого горизонта.
Она уже видела этот сон раньше – сотни раз. Однако сейчас сон изменился.
Обычно в этом сне она была одна. Теперь же ее окружали другие покалеченные жертвы – они корчились среди углей, стонали, умоляли дать воды. У всех отсутствовали какие-нибудь конечности. От некоторых остались только торс и голова – и рот, раскрытый в бесконечной мольбе. Зола скорчилась, пытаясь защититься от них – она заметила голубые пятна на их коже. На шеях, на обрубках бедер, на ссохшихся запястьях.
Она увидела Пиону. Пиона обвиняла Золу. Это из-за нее она заразилась. Это Зола принесла чуму в их дом. Это все ее вина.
Зола открыла рот, чтобы умолять о прощении, но осеклась, увидев свою здоровую руку. Ее кожа была покрыта голубыми пятнами.
От жара зараженная кожа начала плавиться, обнажая металл и провода под слоем плоти.
Она снова встретила взгляд Пионы, но голос сестры звучал как-то странно, слишком глубоко.
– Подготовь, пожалуйста, детектор соотношения.
Слова зажужжали, как пчелы, в ушах Золы. Ее тело тряслось, но она не могла двигаться. Руки и ноги слишком отяжелели. Запах дыма все еще оставался в ноздрях, но пламя затихало, оставляя после себя только ожоги на спине. Пиона растаяла. Растаяла и яма, наполненная углями.
По нижнему краю поля зрения побежала, прокручивалась, зеленая строка.
Сквозь темноту Зола услышала знакомый звук – стрекотали гусеницы андроида. Ико?..
ДИАГНОСТИКА ЗАВЕРШЕНА. ВСЕ СИСТЕМЫ СТАБИЛИЗИРОВАНЫ. ПЕРЕЗАГРУЗКА ЧЕРЕЗ 3… 2… 1…
Над головой раздался какой-то щелчок. Зажужжало электричество. Зола почувствовала, как у нее дергается палец – едва ли не большее, на что сейчас было способно ее тело.
Тьма начала теплеть, где-то вспыхнул свет, сквозь веки он казался малиновым.
Зола заставила себя открыть глаза, щурясь в резком свете люминисцентов.
– О! Джульетта просыпается.
Она снова закрыла глаза, чтобы дать им привыкнуть к яркому свету. Она попыталась поднять руку, чтобы прикрыть глаза, но что-то ее не пускало.
Нервы пронзила паника. Она снова открыла глаза и повернула голову, силясь разглядеть говорившего.
Стена была зеркальной. На нее дикими глазами смотрело ее собственное лицо. Хвостик растрепался, спутанные волосы уныло свисали и явно нуждались в мытье. Кожа была слишком бледной, почти просвечивала, как если бы напряжение последних часов высосало из нее энергии больше, чем у нее на самом деле было.
С нее сняли перчатки и ботинки и закатали штанины. В зеркале она видела не девочку – механизм.
– Как вы себя чувствуете, мисс… эээ… Линь? – спросил бестелесный голос с акцентом, происхождение которого она не смогла определить. Европейский? Американский?
Она облизала запекшиеся губы и вытянула шею, чтобы посмотреть на андроида, стоявшего за ней. Он управлял каким-то аппаратом, стоявшим на стойке среди другой аппаратуры. Медицинское оборудование. Хирургические игрушки. Капельницы. Зубцы.
Зола осознала, что она подсоединена к одному из аппаратов проводами, отходящими от ее подбородка и лба.
На стене справа от нее висел нетскрин, отображавший ее личные данные: имя, идентификационный номер. Кроме нее самой и андроида, в комнате никого не было.
– Если вы будете сохранять спокойствие и окажете содействие, мы не займем у вас много времени, – сказал голос.
Зола нахмурилась.
– Очень смешно, – сказала она, распластанная под металлическими полосками ремней-фиксаторов. – Я на это не подписывалась. Не записывалась в добровольцы на ваши дурацкие тесты.
Тишина. Что-то запищало у нее за спиной. Оглянувшись, она увидела, что андроид вытягивает из аппарата два зубца, прикрепленные к проводам. Вверх по позвоночнику пополз холодок.
– Держите эту штуку от меня подальше!
Читать бесплатно другие книги:
