Экскурсия на тот свет Луганцева Татьяна
– Ему семьдесят пять лет, – дала подсказку Анжелика, – был судим…
– Так это, наверное, мусорщик! – предположил один беззубым ртом. – Ну точно! Он в восьмой квартире живет. – И мужик, кивнув в сторону одного из подъездов, ухватил бутылку дрожащими руками.
Войдя в подъезд, Лолик и Анжелика невольно зажали носы. Повсюду стоял запах туалета и прогнившей еды. Лестницы были завалены шприцами, окурками, пустыми бутылками…
– Откуда у тебя навык общения с такими отбросами общества? – спросила Анжелика.
– А ты думаешь, что я от своего компьютера не отхожу ни на минуту? – ответил Лолик, подавляя приступ тошноты. Он был очень брезгливым парнем.
– По крайней мере, когда мы жили вместе, у меня сложилось именно такое впечатление, – заметила она.
– Нет, иногда я выхожу в мир и общаюсь с людьми, причем разными… – Лолик переступил через кучу чьих-то испражнений и остановился перед нужной дверью.
Дверь оказалась не заперта, и они прошли внутрь. По квартире распространялся затхлый запах. Войдя в комнату, Анжелика огляделась: обои, когда-то светлые, сейчас были грязно-серого цвета. С грязного потолка на стены стекали капли. Повсюду валялось какое-то тряпье и пустые водочные бутылки. Вместо кровати на полу лежал замызганный матрас без постельного белья. На нем сидел и курил немытый заросший дед, одетый в майку и треники. Пепел он разбрасывал вокруг себя. Ноги были босые, ногти изъедены грибком и не подстрижены. Отекшие глаза, мутные-мутные, с желтыми белками.
– Чё надо? – хрипло спросил мужчина, словно выплюнул чего.
– Олег Анатольевич? – уточнил Лолик.
– Чего? А… Ну да… Вы хоть знаете, когда меня так называли в последний раз? Олег Анатольевич! – передразнил он. – Мусорщик я… Давно уже… Чего надо?
– Лолик… – Анжелика потянула своего приятеля за руку. – Пойдем отсюда… Ясно же, что он ни при чем. Он и встать-то не может, не то чтобы ходить по психиатрической больнице и так хитроумно убивать.
Старик прищурился:
– А чего приходили-то? Дайте выпить, – сказал старик и внимательно посмотрел на Анжелику. – Так я и знал, что когда-нибудь этот день настанет… что кто-нибудь из этих детей найдет меня… Я знаю, что все остальные уже умерли, я один живой остался, и это не честно! – вдруг выкрикнул старик. – Почему я один должен держать ответ?
– Вы узнали меня? – искренне удивилась Анжелика.
– Я узнал твои глаза… Они остались такими же. Не детские у тебя были глаза… Что ты хочешь? Мести? Мсти…
– Издеваетесь? Какая месть? Вы сидите в полном дерьме, куда же хуже… Я не мстить пришла, – ответила Анжелика.
– А для чего? – тряслись руки у старика.
– Спросить кое о чем…
– Так я же все рассказал еще тогда… С нас тогда шкуру сняли, и мы все-все подписали по чистухе! Получили по полной… Что вы от меня хотите? Добить? Добивайте… Мне все равно. Я прожил плохую, поганую жизнь…
– Я хотела спросить, – холодно сказала Анжелика, – кроме вас троих, которых осудили, может, был еще кто-то? Или вы забыли? Ответьте честно…
– Такое забудешь… Нет, больше никого не было. Мне нет смысла кого-то покрывать. Да нас так обработали, что маму родную сдали бы. Нет… никого больше не было… Ну, кроме главного – директора цирка, который это все и задумал… Но он молодец, вовремя попрощался с цирком и со своей жизнью… Лучше уж так, чем вытерпеть то, что пришлось нам пережить в тюрьме. У меня духу не хватило… Ведь с его сынишкой жуткая история произошла, – Олег Анатольевич почесал затылок… – Звали-то его как… Митя? Нет…
– Мэтью, – подсказала Анжелика.
– Точно! Мэтью! Вот голова стала… Ничего не помню… Алкоголь и старость сделали свое дело.
Анжелика поймала себя на странной мысли. Вот перед ней сидит человек, который когда-то издевался и мучил ее, а она не испытывает к нему ни ненависти, ни злости. Она не испытывала к нему вообще никаких чувств! Внутри пустота, словно она была и не жива, и не мертва. Ей даже сделалось страшно.
– Так что там с Мэтью? – напомнила Анжелика. – Он что, мучил и своего ребенка?! – предположила она, внутренне содрогнувшись.
– Нет, что ты! Своего он любил… сильно любил. Говорил, что Мэтью будет продолжать цирковую династию… Баловал… Я тогда еще думал, как он мог так издеваться над детьми, имея своего. Как-то странно мне это тогда казалось… Да и до сих пор не понимаю. Так вот, вошел он однажды в раж и решил девочку одну убить. Так истязал ее, так истязал… Мы-то подписывались на издевательства, но не на убийство, поэтому стали его останавливать, но этого директора было уже не остановить. Я тогда понял, что он и правда может убить эту девочку. – Старик вдруг замолчал и посмотрел на Анжелику. – Глаза… эти глаза… Похоже, той девочкой ты и была… А тут вдруг откуда ни возьмись маленький мальчик. Такого ужаса, который был на его лице, я не видел даже на лицах детей, которых мучили. Он находился в состоянии шока и только все время повторял: «Папа, папа, что ты делаешь? Папа! Отпусти девочку! Что ты делаешь? Как много крови! Папа!» Директор тут же прекратил истязать девочку и кинулся к своему сыну, закрыл ему глаза и закричал: «Это фокус! Это просто фокус, малыш! Фокус-покус! Это такая игра! Сынок, ну что ты? Я же твой папа! Все хорошо!» Так девчонка спаслась… А наши встречи после этого стали реже. Директор ходил мрачнее тучи. Нам он ничего не говорил, но доходили слухи, что его сын получил психологическую травму и ему совсем плохо. Он перестал разговаривать, стал писаться в кровать, шарахаться от отца и ни за что не хотел ходить в цирк. Это было начало конца, потом нас накрыли… А директор, мы все его только так и звали, покончил жизнь самоубийством. Я думаю, скорее всего из-за сына. Он не смог пережить, что нанес такой вред собственному ребенку… – вполне логично объяснил старик.
– Вы так хорошо все помните, а прошло уже столько лет… – отметил Лолик.
– У меня старческая потеря памяти. Я иногда не помню, что было вчера, и очень хорошо помню, что было очень давно. А этот эпизод я прокручиваю в своей голове постоянно, он давит на меня! – Олег Анатольевич обхватил свою голову руками, словно эти события давнего прошлого раздирали его и сейчас.
– Не могу облегчить ваши страдания. Мне не жалко вас, и прощать я вас не буду, впрочем, как и судить… – ответила Анжелика. Сейчас она понимала только одно: Мэтью спас ее тогда, в детстве… Но, похоже, шок стер все его воспоминания. И она не собиралась напоминать ему самый страшный эпизод в его жизни, связанный с близким человеком – отцом. Даже монстры способны на любовь.
– Почему вы пришли именно сейчас? – поднял на них свои мутные глаза Олег Анатольевич. – Что сейчас-то?
– Похоже, кто-то охотится за жертвами той трагедии, за теми, кто не умер естественной смертью. Недавно убили одну женщину и, судя по всему, теперь хотят убить меня, – ответила Анжелика.
– И вы решили, что это кто-то из наших убивает, это через столько-то лет? – Старик засмеялся, но его тут же скрутил приступ кашля.
– Так вы один остались… – сказал Лолик.
– Правда?! Значит, другие уже почили… Повезло ребятам… Нет, я никого не убивал… Я все время здесь валяюсь, ноги-то еле передвигаются. Свидетелей позвать?
– Нет, не надо, – в один голос ответили Анжелика и Лолик.
Они понимали, что здесь им делать больше нечего.
– Мы получали физическое удовольствие, мучая детей, а были люди, которые получали эстетическое удовольствие от всего этого процесса, – сказал старик им вслед.
– Что вы имеете в виду? – спросила Анжелика.
– То и имею… Мучили мы вчетвером, а вокруг сидели зрители… Я не могу сказать, что их было много, но человек пятнадцать – двадцать всегда набиралось… Чем они лучше нас? Они смотрели и получали удовольствие от того, что на их глазах пытали детей… Мы свое отсидели и расплатились сполна, а вот они остались на свободе…
– Такие люди не действуют сами, у них для этого кишка тонка, они любят наблюдать… – отметил Лолик.
– Много воды утекло с тех пор… – задумался Олег Анатольевич.
– А что, ни одного из тех, кто был зрителем, не задержали? – спросила Анжелика.
– Нет, насколько я знаю. Но я знаю кое-что другое… – И Олег Анатольевич поманил пальцем Анжелику, но она даже и не думала приближаться к нему. Его это не смутило, и он продолжил: – Директор-то наш в тайне от всех фотографировал этих тайных наблюдателей, а затем шантажировал их, но, конечно, не под своим именем…
– А он был не промах, – хмыкнул Лолик.
– Это да… Сильного характера мужик был. Эти люди платили два раза. Сначала – чтобы смотреть на пытки, а потом – чтобы их семьи не узнали об их интересном хобби.
– А узнать, кто там сидел и смотрел не реально? – спросила Анжелика.
– Они нигде не фигурировали в деле… – ответил Лолик.
– Видимо, исправно платили, раз их не сдали… – пожал плечами Олег Анатольевич.
– А фотографии?
– Фотографии тоже нигде не фигурировали, я чисто случайно узнал, что директор это практикует, – сказал старик.
Анжелика и Лолик вышли на улицу и вдохнули полной грудью свежего воздуха.
– Отвези меня в больницу, – попросила Анжелика.
– Конечно… Только теперь и я начинаю волноваться за тебя…
– Не переживай, все под контролем, я там не одна…
– Конечно… У тебя там любимый. Не боишься? Ведь гены передаются по наследству.
– Что? – обернулась к нему Анжелика.
– Может, сынок тоже имеет тягу к садизму? – спросил Лолик.
Анжелика уставилась в окно и всю дорогу молчала.
– Если что понадобится… – Лолик попытался поцеловать ее в щеку на прощание, но она увернулась и вышла из машины.
Лолик вдохнул аромат ее духов, витавший в салоне, и поехал домой.
Глава 12
Еще при входе в больницу Анжелика лоб в лоб столкнулась со следователем Игорем Владимировичем.
– Господи, Анжелика! Где ты ходишь! Я с ума схожу, и не только я!
– Да ладно… Я же не маленькая. Не успела предупредить, у меня важные дела были.
– Интересно, какие это?
– Очень важные! Потом расскажу…
– Пойдем в кабинет главного врача, пока он не заработал рак легких…
– Что? Курит?
– Не то слово! – округлил глаза Игорь Владимирович.
– Сейчас пойдем, только для начала можно я что-нибудь перекушу в буфете, а то мой желудок уже перешел на симфонии…
Больничная еда даже в платном буфете не отличалась разнообразием. Хорошо хоть выпечка была свежей. Анжелика взяла себе ватрушку, Игорь – пару пирожков с мясом, и оба по стакану чая.
– У тебя глаза горят! – отметил следователь.
– Ох, не зря ты меня сюда заложил, ох, не зря… Чувствую, что нами кто-то манипулирует, как марионетками. – И то давнишнее дело снова всплыло на поверхность!
И Анжелика рассказала следователю все, что ей удалось узнать от своего друга – гениального компьютерщика. Игорь Владимирович слушал ее очень внимательно, даже не спешил притрагиваться к пирожкам.
– Двое мертвы уже давно, одну убили недавно, покушение на тебя… – подытожил Вдовушкин. – То есть тебе и этой Лаванде грозит опасность? – встревожился он.
– Если это все правда, то да! – радостно сказала Анжелика, уплетая ватрушку за обе щеки.
– И ты решила, что это кто-то из тех, кто над вами издевался?
– Ну да…
– Глупости… Если они тогда не убили, зачем это делать сейчас, когда столько лет прошло? – пожал плечами Игорь Владимирович. – Не логично…
– В чем я и убедилась. Но все равно, любые версии проверять надо! Из всех мучителей только один остался жив… но он в таком состоянии, – покачала головой Анжелика, – ужасном… Он и встать-то толком не может, не то чтобы прийти сюда и провернуть все это… Правда, выяснился интересный момент про наблюдателей… Может, кто-то из них?
– А им-то зачем? Им это надо еще меньше, чем мучителям… Они не сидели в тюрьме, никак не пострадали… Их имена не всплыли, семьи не разрушились, репутация не была испорчена.
Анжелика отхлебнула чая.
– Деньги-то с них Валентин Михайлович хорошо тянул, может, кому-то был нанесен вред?
– Но не вы же тянули деньги! Нет, это тупик… Да и как узнать, кто там был? Если тогда следствием никто не был найден, то сегодня и подавно! – ответил Игорь Владимирович и, расслабившись, наконец-то приступил к еде.
– Директор цирка делал фотки…
– И где они? – спросил следователь.
– Откуда я знаю?.. Надо искать. А вдруг сохранились? Если человек покончил жизнь самоубийством, то вряд ли он перед смертью сжег фотографии всех, кого шантажировал… В уголовном деле, что нарыл мой друг, было сказано, что Валентин Михайлович последнее время жил на даче под Москвой. Там же и наложил на себя руки… Надо поговорить с Мэтью, не остались ли вещи отца и где их можно посмотреть?
– Он был маленьким ребенком, когда все это произошло, что он может знать? Но попробовать стоит… – согласился Игорь Владимирович. – А тебя я заберу отсюда! Хватит уже! Когда я попросил узнать тебя, не угрожает ли здесь кому опасность, я не думал, что жертвой станешь ты!..
– Не говори глупостей! Я большая девочка и смогу за себя постоять. И не забывай о Лаванде! Кстати, мне необходимо ее найти. Оказывается, мы с ней подруги по несчастью!
– А как же Мэтью Валентинович?
– Передай ему, что со мной все в порядке. Я заскочу к нему попозже.
– Ну ладно, беги, – махнул рукой Игорь Владимирович. – Я заплачу за тебя. – И, наклонившись, шепнул ей на ухо: – Ты, главное, про Мэтью не забудь… Я, думаю, нет, уверен, что с ним ты будешь в большей безопасности! Очаровала ты его, околдовала…
Анжелика прямиком направилась в свою палату, где встретила только Алису, всю в слезах.
– Где все?
– Откуда я знаю? Бродят где-то… Процедуры, аутотренинг… Ты вот тоже все время где-то болтаешься…
– А у тебя чего глаза на мокром месте? – рассеянно спросила Анжелика и покосилась на свою кровать, которую уже привели в порядок.
– Так вспомнила про своего Германа, – всхлипнула девушка.
– Кто у нас Герман?
– Так муж мой! Я его люблю с первого класса… Он на меня долго внимания не обращал. Но зато когда обратил… Я просто летала на крыльях любви! Я была вне себя от счастья! В семнадцать лет мы расписались.
– То есть взяла его тепленьким? – уточнила Анжелика.
– Что значит «тепленьким»? Ну да! Гера не очень хотел! Ну и что? Мне пришлось сказать, что я в положении, и он женился! – размазывала по толстым, прыщавым щекам слезы Алиса. – Я боролась за свое счастье! Для достижения цели все средства хороши, так ведь говорят? – спросила она.
– Да… Если это не нарушает Уголовный кодекс и не приводит потом к ненависти, как, видимо, получилось в твоем случае. А как ты собиралась выкрутиться? – поинтересовалась Анжелика.
– Я сказала, что потеряла ребенка… Я не понимала, что Герману было нужно! Я и ухаживала за ним, и готовила, и никогда не обманывала, и не отказывала в сексе… Я для него была готова на все! – погрузилась в приятные воспоминания Алиса.
«Наверное, она его просто достала… – подумала Анжелика. – Когда много сладкого, тоже плохо».
– А он все равно на сторону смотрел! – поджала губы Алиса.
– А ты кем работаешь? – спросила ее Анжелика.
– Работаю? Да ни кем! Я женой была! Помнишь фильм такой про мать-героиню? Гундарева играла! Так вот, когда ее спросили: «Кто вы?», она ответила: «Я – мама…», просто так ответила. Вот и я мечтала сказать, что я – жена! Жена моего горячо любимого Германа! А он, неблагодарный, взял да и бросил… И еще так сказал обидно, что все семь лет терпел меня, не знал, как отделаться, все время предохранялся, чтобы я, не дай бог, не забеременела. Я его пыталась остановить – и в ногах валялась, и говорила, что руки на себя наложу, ничего не подействовало. Просто переступил через меня и ушел, а я сюда попала… Мне так жалко себя, а Герочка даже ни разу не навестил меня, не позвонил… – снова заныла Алиса, и нервы Анжелики сдали.
– Да очнись ты! – закричала она. – Выйди из сумрака! Вернись на землю! Ты – не женщина, ты тряпка! Именно тряпка, да еще и с липучками, если так пристала к парню. Разве могло что-то начаться хорошее, если началось с обмана? Он тебя не любил! Никогда не любил, а потом возненавидел и никогда к тебе не придет! Ты же все о нем и о нем! А сама-то где?! Ау! Алиса! Ты сама что собой представляешь как личность?! Ты же никто! Да с тобой не только Гера, никто не будет! Волосы грязные, одета черт те во что… Как Баба-Яга! А ведь молодая девчонка! Помылась бы, накрасилась и пошла на работу. Хватит ныть и цепляться за прошлое! Надо быть самодостаточной! Тогда к тебе и потянутся. А Германа своего забудь!
Алиса сначала побледнела, потом покраснела и набросилась на Анжелику с кулаками.
– Ты что делаешь?! – Анжелика аж подпрыгнула от неожиданности. – С ума сошла?! Психопатка!
– Сама такая! – крикнула ей Алиса и выбежала из палаты.
Анжелика потрогала щеку, на которой остались следы от Алисиных ногтей.
– Черт! – выругалась она. – Мэтью прав! Что я за человек такой? Со всеми дерусь, все на меня набрасываются…
Она вышла из палаты, чтобы найти Алису и извиниться перед ней. Нельзя было с девушкой так прямо в лоб!
Анжелика отправилась в парк, где обычно гуляли пациенты больницы. Алису она там не обнаружила, зато увидела Лаванду, одиноко сидящую на скамейке. «На ловца и зверь бежит», – подумала Анжелика.
– Привет. – поздоровалась она и села рядом.
– Здравствуй, – ответила Лаванда с неизменно блаженной улыбкой на лице.
– Не помешаю?
Лаванда отрицательно покачала головой.
– Даже не знаю, как начать… – замялась Анжелика.
– Начинай с главного. А почему у тебя царапина на лице?
– С Алисой подралась… Высказала все, что я о ней думаю! Надоело ее нытье слушать, не могу, тошнит!
Лаванда рассмеялась.
– Молодец! У тебя характер! Я вот не решалась ей сказать, что давно пора душ принять. Депрессия – депрессией, а живем-то в одной палате, и запах немытого тела, мягко говоря, неприятен.
– Вот-вот! О мужчине думает, а сама в таком виде! – кивнула Анжелика. – Я уверена, пройдет время, она позабудет своего Геру и начнет плакаться, почему на нее никто не обращает внимания? А сама только и ест пирожки и скрывает под грязным серым балахоном растущие бока. А потом эта депрессия выйдет из берегов и накроет ее с головой. Так что ей полезно будет подумать о своем поведении! Но я все равно переживаю, она куда-то убежала…
– Ничего с ней не будет, – весьма философски рассудила Лаванда. – Фантазии не хватит, если в голове один бывший муж. Вот я часто думаю, почему Бог нас такими сделал? Я имею в виду женщин… Чувствительными, эмоциональными, привязчивыми… И как же мы страдаем, когда нас не замечают, бросают, предают… Просто до нечеловеческой боли в сердце, до его онемения и остановки… Наверное, мы и правда из ребра мужчины сделаны. А ребро не может существовать отдельно от всего организма. А мужикам хоть бы что… Не страдают они так… И правильно. Что организму будет без одного ребра-то?
Анжелика даже заслушалась.
– А у тебя складывалось с мужчинами? – спросила она.
Лаванда поежилась.
– После того, что с нами сделали в детстве? Нет, не сложилось… А у тебя?
– Не-а… Мужиков тьма, а я все… Постой! Так ты знаешь, кто я?! – искренне удивилась Анжелика.
– Знаю… Мы обе из того ларчика смерти господина директора цирка.
Лаванда сказала это с таким выражением, что у Анжелики мороз пошел по коже. Если бы сейчас кто-нибудь спросил ее, кого она подозревает во всех этих преступлениях, она, не долго думая, ответила бы, что Лаванду. Все складывалось прямо по Агате Кристи. Милая, странная женщина с непонятной улыбкой, которая мало говорит, но, как оказывается, много знает. Жила за границей, вернулась сюда…
– Откуда ты знаешь? – продолжала допытываться Анжелика.
– Да как тебя не узнать-то? У меня память на лица железная… А твои глаза мало изменились. Ты и тогда была самой красивой девочкой, да еще с характером. Ты была единственной, кто сопротивлялся, несмотря ни на что. Я только тебя и запомнила. И рада, что увидела! А ты просто красавица и характер все тот же…
Анжелика даже смутилась.
– А почему не сказала, что узнала?
– Зачем? Ты что, любишь вспоминать те времена? Я нет… Вот я и подумала, что тебе это будет неприятно. Поэтому молчала. А ты тоже меня узнала?
– Нет… я выяснила по своим каналам, – призналась Анжелика. – А ты, кстати, никого больше здесь не узнала?
Лаванда повернулась к Анжелике в пол-оборота:
– Нет… А что? Тут еще кто-то есть? Я имею в виду, из наших…
– Была. Лариса Павловна, врач-физиотерапевт, – ответила Анжелика.
– Та, что погибла? – Теперь Лаванда развернулась к Анжелике лицом. В ее глазах читалось удивление.
– Точно…
– Как же так получилось, что мы втроем здесь собрались? – задала она вопрос, который Анжелика задавала себе уже много раз, но ответа не было.
– Мальчиков уже в живых нет… А вот нас… осталось двое, – сказала Анжелика.
– Ничего себе легла в больницу… подлечила нервы… – снова поежилась Лаванда.
– И я о том же… Может, тебе уехать? Меня не покидает неприятное предчувствие, – призналась Анжелика.
– Я подумаю…
– А почему ты поменяла имя Роза на Лаванда?
Лаванда рассмеялась.
– Ради прикола? – уточнила Анжелика.
– И это тоже… Я, когда попала за границу, несколько лет жила во Франции, в провинции, а там кругом росла лаванда. И меня так поразил этот ярко-сиреневый цвет и запах… и плюс мое желание забыть прошлое… Вот я и стала Лавандой. А что? Для России смешно, конечно, но там, где я живу, все реагируют нормально.
– Тогда тебе точно надо возвращаться! – хлопнула себя по коленям Анжелика.
– А ты?
– Я тут по делам, за меня не переживай!
– Опасность, я так понимаю, нам двоим грозит?
– Все может быть, – протянула Анжелика. – А ты не помнишь никого из тех, кто наблюдал за пытками?
– Боже упаси! Нет, конечно! Я все время плакала и закрывала глаза.
– А сюда прилетела на похороны матери? – спросила Анжелика и тут же добавила: – Извини.
– Ты и это знаешь? Да… Разведка, что ли, поработала? – удивилась Лаванда. – Да, я приехала проводить мать в последний путь.
– А ты с ней что, не общалась?
– Нет…
– Почему? Тем более что другой родни и не было…
Лаванда надолго замолчала.
– Меня мама отдала этим людоедам, – ответила женщина, и было видно, что это признание далось ей с трудом.
– Она сама?! Зачем?! – ахнула Анжелика.
– Из-за денег. Которые она прогуливала со своими любовниками и пропивала, – спокойно ответила Лаванда, только улыбка сошла с ее лица.
– Родная мать?! – продолжала ахать Анжелика. – А я-то думала, что хуже, чем у меня, быть не может…
– Да, так вот… Потом, когда состоялся суд, мама серьезно заболела – у нее обнаружили рак. Она это восприняла как знак за то, что она сделала со своим ребенком. Я тогда жила с бабушкой. Мама боролась с раком несколько лет и победила. К тому времени я уже выросла, бабушка умерла. Мать захотела со мной общаться, видимо, что-то осознала, но я уехала в Питер, потом – в Калининград, словно бежала от чего-то, а затем и за границу… Странно, но через несколько лет мать нашла меня даже там. Я не хотела общаться, но и хамить ей тоже не хотела, чувствовалось, что она изменилась. И мы просто созванивались по телефону три раза в год: на ее день рождения, на мой день рождения и на Новый год. Поздравим друг друга, поговорим ни о чем, и все. Особой близости между нами так и не появилось. Мы, наверное, обе в чем-то стали инвалидами души… Я вот не смогла простить и полюбить мать. Это же ненормально… Не по-человечески как-то… – И Лаванда снова погрузилась в какой-то свой мир.
– Но на похороны ты приехала…
– А как же? Мать все-таки… Одинокая, старая женщина, жила одна, особо ни с кем не общалась… Ей как грудь-то отрезали, она несколько курсов химиотерапии прошла… Наверное, многое пересмотрела в своей жизни, но в моей это уже ничего не изменило. А не похоронить? Ну как не похоронить? Это бесчеловечно… Чтобы ее зарыли как собаку в полиэтилене? Нет, я бы не допустила…
– Вот ты где?! Я тебе сейчас голову снесу с плеч! – закричал кто-то рядом с ними, и обе женщины испуганно вздрогнули и обернулись на крик, интуитивно втянув головы в плечи. Мало ли что? Может, на них напал «охотник за головами»?
Но перед ними стоял всего лишь главврач клиники Мэтью Валентинович. Правда, абсолютно разгневанный и какой-то взъерошенный.
– Ой, здравствуйте, – тихо сказала Лаванда.
– Привет, – не очень уверенно ответила Анжелика, потому что смотрел он прямо на нее, на Лаванду не обращая никакого внимания. И угроза его предназначалась явно ей. – Ты чего? Ну, подумаешь, я поздно пришла? Это же не повод так набрасываться на меня? – поежилась она.
– Да мне плевать, что там происходит с тобой! И где ты ходишь! Я сейчас Алису из петли достал! С ее слов я понял, что ты ей сказала, что она толстая, страшная, никчемная, и ее муж никогда к ней не вернется!
Анжелика смотрела на Туманова, открыв рот.
– Это что, правда? – наконец произнесла она.
– Кривда!
– Она жива?! – ахнула Анжелика.
– Жива! Я успел! Ты что себе позволяешь? Ты что, взяла на себя функции психиатра?! Здесь, между прочим, лежат люди с неустойчивой психикой…
– Я сказала ей правду! Но я не хотела… Я не знала, что она так отреагирует. Не ругайся на меня.
– Да ты! Ты! Уходи отсюда!
– Что? – растерялась Анжелика.
– Уходи! Пока я не сказал грубее!
Мэтью развернулся и стремительно удалился. Из глаз Анжелики хлынули слезы.
– Жестко… – сказала Лаванда, выдохнув с облегчением.
– Да! Он впервые на меня так кричал! А еще психотерапевт! – надулась Анжелика. От обиды и пережитого ужаса у нее дрожали губы.
– Я имею в виду жестко ты обошлась с Алисой… Ты знаешь, еще хорошо, что он тебя не ударил. На самом деле, тебе лучше уйти. Как говорится, с глаз долой! А то еще Алиса в суд на тебя подаст… За доведение до самоубийства!
Анжелика спешно попрощалась с Лавандой и побежала прочь.
Глава 13
После долгого отсутствия Анжелика торжественно вошла в свой офис. Наконец-то она оделась по-человечески: вместо серой больничной одежды – черные туфли на высоких шпильках, черные полупрозрачные колготки, черная юбка-карандаш, белая накрахмаленная блузка. Гладко зачесанные волосы и несколько агрессивный макияж дополняли образ. Ее дружный мужской коллектив встретил Анжелику рукоплесканием и огромным букетом красных роз.
Снова почувствовав себя женщиной, она даже растрогалась.
«Что-то я стала какая-то сентиментальная в последнее время, – подумала Анжелика. – Сама себя не узнаю».
– Мы так рады, что вы наконец-таки вернулись… Говорят, странное задание у вас было… в психушке, – сказал Андрей, ее правая рука.
– А вы больше слушайте и участвуйте в сплетнях. Волновались за меня, черти?! – Она развалилась в своем большом кожаном кресле ярко-красного цвета.
– Там же психи… – пробормотал один из сотрудников.
– Наша директриса со всеми справится! – ответил ему другой.
Читать бесплатно другие книги:
