Мы – мутанты Шакилов Александр
– А вот с этим как раз проблемы. – Орфей дернул себя за бородку, будто хотел оторвать ее. – Никакого ОМП у нас нет. Пока что. Мы должны добыть его – БОВ «Гремлин» называется. Хранится в специальных баллонах. Концентрация этого вещества в воздухе свыше 0,01 мкг/л смертельна даже для человека, защищенного аэрозольным фильтром. Антидота не существует. Именно поэтому я считаю целесообразным для дальнейшей операции…
Но тут Турок кашлянул, привлекая внимание, и выразительно посмотрел на Орфея, после чего тот сразу же замолчал.
Звоночки в моей коротко остриженной башке слились в одну сплошную трель. Баллоны. И БОВ – то есть боевое отравляющее вещество – «Гремлин». Совсем недавно я пытался избавить город от этой дряни, содержимое одного баллона которой способно уничтожить население целой Европы [8]. У меня получилось, но лишь отчасти. А значит…
Это значит, что моя жизнь – никчемная и ненужная после смерти близких – все больше и больше наполнялась смыслом. У меня есть шанс завершить начатое – не только достроить клуб, но еще избавить сотни миллионов людей от нависшей над ними смертельной опасности. Я сделаю это в память о сыне и жене. Я знаю, им бы это понравилось. Уж Милена-то точно одобрила бы мой поступок и смотрела бы на меня как на героя. А я все готов отдать за такой ее взгляд, пусть даже смотреть друг на друга мы будет только в моем разыгравшемся воображении.
И тогда, раз все молчали, заговорил я:
– Нарушение проницаемости альвеол и быстро прогрессирующий отек легких за считаные секунды уничтожают врага. На кожные покровы «Гремлин» воздействует следующим образом: сначала возникает покраснение, потом – эритемы, опухоли и ожоговые пузыри. Так было сказано в том отчете, который вы сумели добыть, верно?
По лицам следопытов и Панка я понял: их удивило то, что Макс Край в курсе, что такое «Гремлин». Ну да мало кто в наше время читает секретные отчеты военных, обыватели на досуге предпочитают листать бульварные детективы и дешевую фэнтези, так реакция парней вполне естественна. Если речь идет не обо мне.
– А в вашем отчете было сказано, что все запасы БОВ «Гремлин» уничтожены согласно какому-то там решению министра обороны и президентской комиссии?
– Но если запасы уничтожены, – Орфей перестал терзать свою бороду, – о чем тогда речь?
– Майор Кажан. Слыхали о таком?
Следопыты кивнули, Панк отрицательно мотнул головой.
– Кажан руководил ликвидацией запасов «Гремлина». И припрятал часть. Ровно столько, что мало не покажется: полсотни баллонов… В банановом раю, где я собственными ручками таскал баллоны с «Гремлином» – вроде газовых, но цвета хаки… Вы вообще поняли, что это за хрень такая?! С ее помощью можно отравить полмира! И ничего от этой дряни не спасет! И то, что вы задумали, очень опасно. Зачем вам это?
На этот раз вместо Орфея ответил Турок:
– Бо кто, если не мы, может спасти людей от этого опасного оружия массового поражения?
Панк с Орфеем дружно закивали, подтверждая его слова.
Я смотрел на чудо-следопытов и не мог понять, лгут они мне или вполне искренни. Откуда в их мелких душонках взялось это благородство? В Чернобыле они были отнюдь не сентиментальными барышнями, но расчетливыми хладнокровными наемниками. Мирная сытая жизнь, конечно, может кому угодно ободрать мозоли войны и нарастить вместо них основательную прослойку мягкого жира, но я не верю, что Орфей и Турок изменились так уж сильно!
– Вот смотри, Макс, – Орфей протянул мне фотографию, на которой он чинно восседал на стуле, а на руках у него сидела некрасивая махонькая девчушка с забавными большущими бантами в редких волосах. Черты лица ее чем-то напоминали мне рожу Орфея, и он подтвердил догадку: – Моя дочь.
– А это мои хлопцы, – Турок дал мне полюбоваться фото, на котором были запечатлены двое мальчишек, как две капли воды похожих друг на друга и ничуть не похожих на Турка. – Ты вот спрашиваешь, ради чего мы… А вот ради них. Бо кто, кроме нас?
Мне нечего было на это возразить.
– Край, мы провели небольшое расследование и выяснили, что в нашем городе есть оружие массового поражения. И хранится оно на складе одного клана, куда мы сейчас направимся, чтобы с боем завладеть…
– Если речь идет о баллонах с БОВ «Гремлин», то я знаю, парни, куда мы едем. Турок, чего стоим, поехали уже?!
Орфей кивнул товарищу, и тот, перестроившись в правый ряд, неспешно повел машину вдоль тротуара, заставленного торговыми палатками, мангалами и закусочными на колесах. То и дело к джипу подбегали чумазые мальчишки, крикливо расхваливающие лучших девушек Вавилона. Лучшие девушки группками топтались в сторонке и лузгали тыквенные семечки.
В салоне воцарилась тишина. Все, кроме меня, обдумывали расклад. Я-то уже знал, что и как дальше будет, поэтому просто поглядывал по сторонам. Меня не отпускало ощущение, что мы что-то делаем не так, что упустили какую-то важную мелочь, не учли главное…
Изображая безмятежность буддистского монаха, я принялся насвистывать «Неба утреннего стяг, в жизни важен первый шаг…» [9]
Пора было определяться, выложить последнюю мою карту на стол:
– Баллоны с «Гремлином» на хранение парням из клана «Африка» сдал именно я.
После моих слов Турок совершил неудачный маневр, едва не протаранив рикшу.
– Отличные парни. Давно с ними сотрудничаю, – добавил я.
– Что-то тут не так… – пробормотал Турок, вцепившись в руль и остановив машину.
Я поспешил его успокоить:
– Брат их босса мой старый друг. А мой сын так вообще спас дочку босса. Не верите?! Да зачем я вообще должен вам что-то доказывать?! – Я вполне убедительно, как мне кажется, изобразил праведный гнев и, выдержав необходимую паузу, якобы слегка смягчился: – Да вот у меня в трубке номер забит! Хотите, позвоню?!
Я пролистал список контактов и, выбрав нужную запись, настойчиво сунул смартфон Орфею под нос. Бывалому сталкеру ничего не оставалось, как взять у меня девайс и скосить глаза на экран, где высветилось: «Джонни брат г. “Африка” и красовалась черная ряха с толстенными, будто хорошенько просиликоненными, губами.
– Я сдал на хранение, я и смогу забрать. Без боя. Вы ведь хотели бучу устроить, верно? Покрошить кучу «африканцев», а потом с баллонами на борту рвануть к Полигону?
Чудо-следопыты переглянулись. Похоже, я точно угадал все пункты их безумного и совершенно неосуществимого плана. Панк переводил взгляд с одного на другого, потом на меня и снова по кругу.
– Звони своему приятелю, – велел Орфей.
– Не проблема. – Я отобрал у него свою трубку. Знал бы бородатый, сколько она стоит, небось, не отдал бы так легко. Ткнул на иконку вызова и выставил режим громкой связи, чтобы все в джипе слышали разговор и не наделали глупостей – по не знанию или засомневавшись, – когда мы приедем в гости к главарям «Африки».
– Макс, привет! – пророкотали динамики голосом Джонни, и я так сразу себе и представил лысого здоровяка поперек себя шире. Удивительно, как под напором его могучих мышц не лопается по швам одежда.
Я окинул троицу победным взглядом – мол, а вы мне не верили.
– Как дела, Джонни? Как племяшка?
После паузы в пару секунд, сопровождаемой напряженным сопением, динамик моего смартфона выдал:
– Что тебе надо, Край?
Кто бы знал, как мне не понравился тон старины Джонни. Впрочем, я бы тоже напрягся, если бы мне позвонил мужчина, пусть даже и знакомый, и ни с того ни с сего принялся бы расспрашивать меня о Патрике.
Ни в коем случае нельзя было допустить, чтобы беседа стала неприятной для нас обоих, поэтому я подчеркнуто нейтрально объявил Джонни свои намерения:
– Через пятнадцать минут у базы «Африки». Подробности при встрече.
И отключился.
Убирая телефон в карман, я незаметно для троицы его выключил. А то мало ли, вдруг перекачанный ниггер вздумает перезвонить и отказаться от стрелки? При таком раскладе придется переть на рожон согласно первоначальному плану моих нанимателей, а это грозило всем нам большими неприятностями. Я, конечно, парень отчаянный, и могу сорваться в банзай-атаку – бездумную, жалкую, заранее обреченную. Уверить себя, что только так я останусь настоящим мужчиной, что мертвый лев круче живого скулящего пса…
С этим я, кстати, согласен. Скулящего – да, лучше. А еще лучше выжить, отступить в тень, ощериться и атаковать врага с тыла, вцепиться в его плоть, когда он того не ожидает, и перегрызть бедренную артерию. С таким песиком ни одна крупная кошка – тем более дохлая – не сравнится.
Я твердо решил изъять у «африканцев» баллоны с БОВ, пока они или кто другой порасторопней не использовали «Гремлин» по назначению. И если я погибну при штурме базы клана, это никак не поможет осуществить задуманное.
– Ты знаешь, куда ехать? Или мне сесть за руль? – я хлопнул Турка по плечу.
Взглянув на Орфея, щекастый рванул с места так, будто опаздывал на тот свет.
Глава 3
Трубка мира
– Testan! – услышал он окрик из-за чуть приоткрытой двери, мимо которой он только что прошел, и тотчас остановился, как того потребовала мать.
Она – единственный человек, которому Вождь подчиняется. Вторым таким человеком был его отец…
Мать Вождя – индианка из племени ирокезов. Отец познакомился с ней, когда усмирял очередной бунт индейцев, проживающих то ли в Канаде, то ли в США – граница-то постоянно меняется до сих пор, так что на фронтире никто не знает толком, какое у него гражданство. Во время вой-ны за независимость США ирокезы воевали за Великобританию, то есть против победителей, и это определило всю дальнейшую судьбу племени, как говорила мать. С тех пор они всегда на стороне побежденных… В резервации она была полицейской, точнее – peace keeper, миротворцем. Наверное, это обстоятельство и сблизило ее с отцом, который тоже был миротворцем, хоть и слегка иного рода. Отец часто шутил, что он так активно принуждал к миру узкоглазых дикарей, что не запачканы кровью у него разве что не отросшие еще ногти…
Вождь медленно приблизился к двери.
– Чего стоишь на пороге? Заходи. – Мать сидела на диване.
Она зачем-то вырядилась в платье из кожи, на ногах у нее были ноговицы-гисеха над мокасинами – в такой одежде ходили женщины ее народа задолго до того, как бледнолицые пересекли Атлантику.
Вождю захотелось протереть глаза и ущипнуть себя за руку. Он ошибся. Мать сидела не на диване, а в лодке, сделанной из коры. И лодка эта плыла по широкой реке, берега которой поросли густым лесом. Куда только делись стены? Вождь завертел головой. Откуда взялось это все?.. Вокруг лодки сгустились зыбкие тени, хотя только что их не было. Они оторвались от воды дымками, которые быстро уплотнились в подобие мужских и женских тел. И «тела» эти принялись плясать под рокот погремушек из черепаховых панцирей и погремушек из тыкв и копыт оленя. Засвиристели перьевые трубочки, бубен принялся отбивать ритм. И это при том, что музыкантов нигде видно не было! Вождь потянулся за ножом.
И тогда мать запела, и…
Зазвонил мобильник, прогнав наваждение.
– Говори быстро, я занят, – ответил Вождь на вызов и, рефлекторно взяв с журнального столика иллюстрированный дайджест, вырвал из него лист. Минуту спустя он поставил на полку фигурку-оригами «кошка». – Скоро буду, Марго… Ты просто прелесть. Я говорил, что обожаю тебя?
– Мы нужно поговорить с тобой. – В халате, а вовсе не в национальных одеждах, мать сидела на диване. И никакого леса вокруг, никаких вод и мистических теней.
– Извини, мама, но у меня срочные дела… – Он сам не заметил, как оказался рядом с ней, попытался развернуться, шагнуть к выходу из комнаты.
Но его пригвоздил к месту голос матери:
– Твоя рыжая шлюха подождет.
И ноги Вождя сами собой подогнулись, и седалище встретилось с покрывалом, вышитым матерью и наброшенным на диван.
– Ребенок мой, ты не должен мстить. Твой отец сам выбрал свой путь. Тебе нельзя повторять его ошибок, иначе это приведет тебя к гибели. Возьми! – В одной руке у матери как бы сама собой возникла покрытая резьбой длинная трубка, украшенная щетиной кабана, кусочками меха и бисером, пучками волос и перьями орла, а во второй – кожаный мешочек с табаком, смешанным с черничным листом. – Возьми и выкури. Хватит боли. Живи с миром, ребенок мой.
Улыбнувшись, Вождь принял семейные реликвии и пообещал матери:
– Да, конечно, я все сделаю, как ты просишь. А сейчас мне можно идти?
Мать кивнула.
Если бы она знала, как же ему хотелось засунуть эту трубку ей… Или просто свернуть глупой женщине шею, с наслаждением услышать треск сломанных позвонков! Как она вообще осмелилась говорить такоесыну Техасца?! Он ведь был правой рукой отца, его любимым убийцей! Вождь всегда – безукоризненно! – выполнял самые щекотливые поручения.
И вот отца нет.
Отца убил Макс Край.
А значит, Вождь должен найти Края и расправиться с ним, как он уже разобрался с его семьей. Вождь проследил за Краем от самого аэропорта до дома, он тенью крался за ублюдком, чтобы отомстить за гибель отца, но тот неожиданно исчез! Он вошел в подъезд, проследовал в квартиру, Вождь проник следом буквально через несколько секунд – и не обнаружил Края!
Вождь тогда едва не двинулся умом от ярости.
Он бесновался, разломал мебель и расстрелял телевизор! Его успокоило одно: он все-таки отомстил, пусть и частично, сбив аэробус, на котором жена Края вместе с его сыном должна была улететь из Вавилона, а потом расстрелял спецмашины из гранатомёта! Он проследил за ними до посадочной зоны. Дальше дело было только за «стингером» – уж чего только Вождь не возил с собой в машине, хотя бы одну ПЗРК и парочку РПГ он всегда с собой таскал, авось пригодятся.
И ведь пригодились-таки!
А когда он уже отчаялся найти Края, позвонила одна из его любовниц, которая ему пока что не надоела, и сообщила, что кровный враг явил себя и даже – наглец! – купил оружие на складе клана «Америка».
Это вызов Вождю.
– Береги себя, ребенок мой.
Пока он шел в гараж, в голове у него звучал голос матери:
- «Погрузитесь в эту реку,
- Смойте краски боевые,
- Смойте с пальцев пятна крови,
- Закопайте в землю луки,
- Трубки сделайте из камня, —
- Тростников для них нарвите,
- Ярко перьями украсьте,
- Закурите трубку Мира
- И живите впредь как братья…» [10]
Семейные реликвии – трубку и мешочек с табаком – он швырнул на заднее сидение. У Вождя есть своя особая трубка – не мира, но войны. И сжигает в дым он не табак, а новомодную синтетическую дрянь, которая делает его сильнее, которая выдавливает из души Вождя остатки человечности, превращая его в лютого монстра.
Это то, что сейчас ему нужно.
Дым заполняет салон дорогой черной тачки.
Если предки матери Вождя ездили на мустангах, то их далекий потомок раскатывает по городу на «мустанге», недостачу четырех копыт и крупа возместив колесами и движком, заменяющим четыреста двадцать лошадей. На его «мустанге» есть отличительное тавро: синий круг с красной каймой, на котором изображена оперенная голова индейца, слева от которой написано «PEACE», а справа – «KEEPERS».
Да-да, зовите Вождя миротворцем! Он тот, кто приносит мир вашему праху!
Нутро гаража раскрылось, выплюнув черную мощь в город.
Вскоре, промчав без остановки через все блокпосты и сбежав по лестнице в подземелье, Вождь встретился с Марго в оружейном складе, сверху замаскированном под летнее кафе.
– Ну?! – сходу велел он.
– Радость моя, сначала поцелуй, – потребовала рыжая бестия, скрестив руки на груди.
Вождь хотел было отмахнуться, но понял, что она не сдастся даже под пытками, – тем более что пытки ее лишь сильнее заводят – поэтому проще дать ей то, что она просит.
Он вскрикнул от боли, когда ее острые зубы прокусили его нижнюю губу. Во рту стало солоно от крови. Его охватило возбуждение, в висках застучало, он укусил Марго в ответ. Она застонала и, отстранившись чуть, глядя ему в глаза с мольбой, предложила:
– Хочешь я тебя плеткой?..
Это враз отрезвило Вождя. Выхватив нож и слегка оцарапав кончиком клинка высокий упругий бюст Марго, – якобы продолжая их интимные игрища – он как бы вскользь напомнил ей:
– Ну и?..
Разочарованно вздохнув, мол, вот так всегда с вами, с мужчинами, рыжая искусительница принесла Вождю семидюймовый планшет, во флеш-память которого она записала – радость моя, какой отличный «жучок», качество ну вообще! – очень интересную беседу подозрительной четверки покупателей.
– Хочешь послушать? – девушка слизнула с прокушенной губы набухшую алую каплю.
– Да. – Он вытер свой окровавленный рот платком, платок брезгливо уронил на пол.
– А как насчет сначала?..
– Нет. Включай!
Сегодняшний лимит «нежностей» был исчерпан, и Марго это враз поняла, поэтому без разговоров сделала звук погромче и показала, как с помощью того же планшетного компа отслеживать, где в данный момент находится камуфлированный армейский «Вепрь» с Краем – пусть под ногами у него горит земля! – на борту.
– Все понял?
Вождю не нравилось, когда его принимали за идиота, не способного сложить два и два, и все-таки он ничем не выказал раздражения – лишь кивнул и двинул к лестнице. Но у первой ступеньки остановился и, не оборачиваясь, спросил:
– Ты сказала, он не поддался твоим… чарам.
После секундной паузы Марго смущенно и даже обиженно, как показалось Вождю, ответила:
– Он такой же сильный, как и ты…
Вождь подался к ней всем тренированным телом, почувствовавшим жажду смерти. Рыжая отпрянула, выставил перед собой руки:
– Шутка! Он слабее! Но…
– Что – «но»? – Вождь нахмурился. Ему не понравился рассказ любовницы о Крае.
– Радость моя, я хотела отравить его. Пропитала жареное мясо ядом. Сильным ядом – сталкер умер бы через полчаса… И принесла ему. Но он не стал есть мясо! Он чувствует!
Вождь ждал продолжения. Похоже, его любовнице еще было, что сказать. Дождался:
– Хорошо, хоть забрал с собой перцовку.
– Что?
– Сразу попросил три бутылки перцовки. Сказал, чтобы перелить во фляги для дальнего похода. Я открыла бутылки и добавила в настойку того же яда, что и в мясо, только концентрированного. Выпьет хоть глоток – сразу сыграет в ящик.
Вождь громко втянул в себя воздух. Очень хотелось сбить Марго с ног и хорошенько отпинать ее за проявленную не к месту инициативу. Ведь рыжая дура могла лишить его самого рафинированного наслаждения на свете – мести заклятому врагу! Ну да пока что не лишила, а уж об остальном Вождь сам позаботиться, только бы Края раньше времени на замучила жажда…
Он поднялся на поверхность, прошел через гостевой зал. Усевшись в черный, как мрак, «мустанг», достал мобильник и устроил конференцию с пятью полевыми командирами, которые до сих пор подчинялись ему беспрекословно, несмотря на неразбериху в клане, начавшуюся после гибели Техасца. Взглянув на экран планшета, где зеленым мигала точка, обозначавшая джип с врагом, Вождь мысленно прикинул, как будет пролегать дальнейший маршрут врага, и велел собрать бойцов через десять минут. Координаты точки сбора разослал всем командирам. Его трясло от возбуждения. Скоро он встретится с кровником!
Взревел мотор.
– Радость моя, я с тобой! – Марго распахнула дверцу и плюхнулась на сидушку рядом.
Не колеблясь ни секунды, Вождь кивнул. Поцелуи рыжей шалуньи разбудили в нем страсть.
Облизнувшись, она расстегнула ширинку на его брюках.
Он вдавил в пол педаль газа.
«Оружие, нужно много оружия…» – думал тот, кто сидел в белоснежном «мерине» и наблюдал за летним кафе в бинокль. Рядом маялись братья.
Ушибленный рыжей шлюхой пах уже не болел – болело в груди. Ныло, требовало вырваться наружу звериной жестокостью, бушующей яростью. Но тот, кого Аллах наградил сильным тучным телом, знал: рано или поздно женщина заплатит за унижение. Сейчас же не стоило спешить и, как говорят русские, людей смешить. Надо успокоиться и дождаться подходящего момента.
– Нуцал, долго еще нам тут сидеть? – вопрос, конечно, был задан на аварском. – Я больше не могу уже! Хочу отрезать голову той потаскухе, из-за которой мы…
Нуцал – его тучное тело даже не пошевелилось – оборвал брата:
– Хочбар, ты же знаешь, мы давно следим за этой точкой. Нам нужно оружие, много оружия, чтобы основать свой клан.
Нуцал и его братья – часть группы бойцов, отделившихся от клана «Кавказ», которым заправляют вовсе не жители гор, а ветераны, участвовавшие в миротворческих операциях на территории Дагестана и Чечни, в Грузии и Азербайджане. Настоящим же аварцам надоело прозябать на родине, представляя там интересы клана, они решили выйти в свет и заявить о себе.
Пока что у Нуцала под началом три тачки и полтора десятка бойцов. И они лишились пистолетов! Но скоро все изменится. Ведь он собирается с братьями напасть на кафе, потому что узнал, что столики и посетители – это всего лишь прикрытие, а на самом деле это заведение общественного питания является складом оружия и боеприпасов. Не зря ведь он спровоцировал скандал. Шум нужен был, чтобы выяснить, как организован персонал, чем кто вооружен. Потеря несерьезных стволов того стоила.
Четверо вояк укатили на «Вепре», посетителей в кафе почти что не было… Самое время атаковать.
– Братья, приготовиться! По моей команде начинаем! – скомандовал Нуцал в рацию, чтобы его услышали не только в «мерине», но и в прочих тачках.
АК-102 снять с предохранителя, глубокий вдох, выдох, и…
Взвизгнув тормозами и прочертив за собой протектором две черные полосы, возле летнего кафе остановилась самая крутая тачка, которую когда-либо видел Нуцал. Агрессивными хищными обводами кузова она напоминала изготовившуюся к прыжку пантеру. Из тачки вышел солидный и прилично одетый молодой человек, его уверенные движения завораживали опасной грацией… Его можно было бы назвать красавчиком, если бы не дурацкая косичка на башке…
– Нуцал, ну что, идем уже?! – вновь проявил нетерпение брат Хочбар, самый юный в команде Нуцала и потому самый горячий.
Главарь нового клана не ответил.
Его взгляд зацепился за синий круг, намалеванный на двери дорогой спортивной тачки. Посреди круга была нарисована башка, утыканная перьями. Нуцал знал, что это отличительный знак сына Техасца, покойного главаря клана «Америка».
А брюнет-красавчик, приехавший на машине, и есть тот самый Вождь, о котором говорят, что он убил людей больше, чем инфаркт миокарда!
– Погоди, Хочбар, не мешай мне думать… – пробормотал Нуцал.
Мысли путались, наслаивались и мешали друг дружке. Нетерпеливо сопели братья. Автомат в руках грелся и прямо-таки умолял позволить ему разрядить магазин в податливую людскую плоть… Что все это значит? И как лучше поступить?!
Пока Нуцал соображал, какое решение принять, Вождь сел в свою тачку, к нему присоединилась наглая рыжая тварь, и вместе они рванули к светофору на перекрестке. Красный. Есть возможность догнать!
Нуцал больше не колебался. Решение принято, прочь сомнения. Можно решить два дела за раз: и отомстить девице, – для начала, как минимум, изнасиловать ее, – и убить Вождя, наследника Техасца, а значит, хозяина склада.
Если Вождь умрет, будет проще завладеть складом. Нуцал представил, как он бросит под ноги вооруженным поварам голову с черной косой, как те опустят оружие и встанут на колени. Точка будет взята без единого выстрела и – главное! – без жертв. У Нуцала не так много братьев, чтобы он мог позволить себе их оплакивать.
Он поставил АК на предохранитель. Пока что.
У «американцев» сейчас нет лидера, они ослаблены, и самый возможный кандидат на роль главы группировки – это как раз Вождь. Если его грохнуть, клан «Америка» не сможет дать отпор новой могучей группировке, а именно такой группировкой вскоре станет отряд Нуцала.
– Всем. Едем за черной тачкой с пятнами на дверях. За рулем Вождь. Его надо грохнуть. Бабу тоже. Но без суеты. Все четко сделать надо. Вождь очень опасен. Надо сделать все правильно и быстро. Я скажу, когда атаковать.
Солидный белый «мерин» и две японские тачки попроще сорвались следом за «мустангом» Вождя. Из открытых окон раздавалась будоражащая кровь лезгинка.
Вдоль дороги торчали, мозоля взгляд, старые выцветшие бигборды с едва различимой уже рекламой колбасы и соков. Московский проспект – центральная артерия Вавилона, бесконечным потоком автомобилей, электрокаров и рикш пронзающая чуть ли не весь город. По проспекту можно мчать, сколь хочешь быстро, останавливаясь лишь на светофорах и пит-стопах заправок. Блокпостов тут нет вообще. Местный хайвей не принадлежит ни одному из кланов. Теперь понятно, почему Турок давил на газ без стеснения, заставляя нас потеть на обгонах и дергаться вперед, когда он вдруг тормозил, чтобы избежать столкновения с другим лихачом.
– Покурим? – Орфей вытащил из куртки старенькую, сильно потертую зажигалку – сразу запахло бензином – и пачку папирос, настолько мятую, что невозможно уже было распознать марку. Похоже, и то и другое долго кочевало по карманам чудо-следопыта. Типа не шибко табачок с огоньком и нужны, да выкинуть жалко. И как лишиться той самойпачки, которую Орфей доставал лишь в самые страшные моменты жизни, если верить преданиями старины глубокой?!
Я удивленно наморщил лоб. С чего вообще бородатый запаниковал? Не вижу повода. Ну, едем в гости к «африканцам», и чего такого? У меня вот позитивный настрой. После всего, что случилось со мной и моей семьей, все остальное, включая массовые расстрелы демонстрантов и геноцид целых народов, может быть только позитивным.
Заалел кончик папиросы Орфея, салон тут же наполнился дымным смрадом, и мне захотелось вышибить локтем стекло, а еще лучше на полном ходу выпрыгнуть из джипа.
– Что, Край, не нравится? – осклабился Орфей, вмиг растеряв свою благообразность и превратившись в того убийцу-наемника, которого я знал прежде, в ЧЗО.
Эта разительная перемена произвела на меня впечатление: стало немного не по себе, и вспомнилась народная мудрость насчет того, что оптимист – у нас я за него – это просто плохо информированный пессимист.
– Что ты, братишка, я в полнейшем восторге! – поспешил я заверить Орфея, что он поступил сугубо верно, превратив салон «Вепря» в газенваген.
– Обожаю эту вонь. – Бородатый кивнул, будто иного от меня и не ожидал услышать: – Не дает мне забыть, кто я такой и откуда взялся.
Если он на что-то намекал, то я его не понял. Тем более что мне стало не до загадок, когда с Московского Турок, не сбавляя скорости, – из-за чего джип едва не опрокинуло – свернул на проспект Маршала Жукова. Мелькнули выходы из заброшенной ветки метро, остался позади павильон бывшего супермаркета «Таргет». Нынче там коммуна торчков, прославившаяся на весь мир. Эдакая Мекка для тех, кому некуда девать свою никчемную жизнь: хиппи, готы, эмо и прочие укурки там спят прямо на плитке годы тому назад разграбленных торговых залов, отвратительно громко тусят и вкушают дешевую синтетическую дурь, заражаются СПИДом и, страдая от дизентерии, гадят на каждом углу. Мерзкое местечко. Хоть краем глаза загляните туда, и уверитесь: второй круг ада существует здесь, на Земле.
Слева, за шеренгой кирпичных домов, притаился бывший кинотеатр «Киев», куда, будучи подростком, я частенько заглядывал ради фантастических новинок Голливуда. Увы, кинозвезды давно капитулировали, и лет десять здание оккупировал стрип-клуб «Богиня», предоставляющий шикарные номера тем, кто хочет не только смотреть на танцы, но и размяться с исполнительницами ню-гопака и танго с шестом, если вы понимаете, о чем я.
Справа от дороги своей мощью давил на урбанистический пейзаж Дворец Спорта. То, что этот массив из стали и стекла не рядовой продмаг какой, подтверждали крупные синие буквы с белой окантовкой: «ПАЛАЦ СПОРТУ». Холл в прежние счастливые времена сдавали под офисы, вывески до сих пор сохранились: «Олімпія перукарня» и «Бильярд, кафе, бар “Бездна”».
Джип тряхнуло на ухабе. Панк неразборчиво выругался сквозь зубы.
– Турок, сбавь скорость, приехали уже, – не удержался я от цэ-у.
Мы добрались-таки до головного офиса одной из самых крупных и влиятельных ОПГ не только Вавилона, но и всей Украины. Дворец Спорта, где и духа спортивного не осталось в раздевалках, как, впрочем, и самих раздевалок, и есть офис клана «Африка».
Подходы к Дворцу от самого проспекта были обнесены «колючкой», тут и там виднелись огневые точки из мешков с песком. Пулеметчики и снайперы в прицелы любовались гражданами, которым не повезло находиться снаружи. По огороженной территории неспешно разгуливали вооруженные автоматами, копьями и еще бог знает чем «африканцы». Все они выглядели – были одеты или же не стеснялись своего обнаженного тела – согласно традициям тех племен, с которыми воевали. Ах нет, простите, так нельзя говорить! «Принуждали к миру» – вот верная формулировка, потому что миротворцы не воюют, это же противоестественно для тех, кто приносит мир в ваш дом, даже если при этом сносят ваше жилище танком и расстреливают из «калашниковых» вашу семью.
У обшитого стальными листами домика КПП на наш джип демонстративно навели стволы крупнокалиберных пулеметов. Банальный шлагбаум, миновав который можно попасть в самое сердце клана «Африка», – вы это тут жаждали увидеть вместе с моими спутниками, лица которых враз поскучнели? Как бы не так! Прореху в заборе перегораживал автобус – старый, еще советских времен «икарус», который, как и домик, обшили листами жести, а колеса прикрыли стальными коробами, чтобы ни одна тварь ни ножами, ни пулями не смогла повредить резину.
– Так, парни, давайте без суеты. Резких движений не делать! – Признаться, я слегка занервничал, заметив пару натовских мин, установленных так, что при дистанционном подрыве нашу тачку изрешетит направленными пучками осколков. М-мать, будто местным ветеранам тут пулеметов мало!
Если аборигены так намекали, что клан «Африка» – это не какие-нибудь «папуасы», едва сводящие концы с концами, но организация серьезная, любые шутки в отношении которой – даже легкая ирония и просто намек на улыбку – обязательно закончатся для шутника летальным исходом, то… Верю. Задираю лапки и признаю, что все понял, буду молчать да хранить предельную серьезность, как падшая женщина – девственность. Макс Край ведь хохмить не умеет. Тот самый орган, который отвечает за юмор, у него ампутирован, купирован и обрезан.
Но почему мне так хочется – аж зудит прям! – подшутить над «африканцами»?! Спросите что-нибудь полегче. Будем считать, что я свихнулся.
– Здорово, парни! – Опустив стекло, я по пояс высунулся из окна, будто выпускница, подсевшая к мажору в лимузин и влившая в себя пузырь шампусика. – Как оно ничего?! Как служба?! Начальство дрючит регулярно, чтоб крепчали?!
На КПП началось движение: двое в мочале вместо нижнего белья, разрисованные белой краской от пяток до залысин, и еще трое таких же несуразных принялись угрожать мне, божась, что откроют огонь на поражение. Нервные тут все. Еще примет кто мои невинные шутки близко к сердцу и сдуру нажмет на спуск, а мне башку оторвет! Согласитесь, современному человеку в просвещенный век высоких технологий без черепушки совсем никак. В конце концов, это же неэстетично!
– Макс, сбавь обороты!.. – прошипел Орфей.
И я таки послушно сбавил.
– Эй, юноши, передайте Джонни: «Макс Край прибыл»! Неужто, пионеры, вы Джонни не знаете?! Это такой чернокожий здоровяк. У него еще племяшка есть, Амака зовут. – Меня откровенно несло, я просто-таки нарывался на неприятности. – Не знаете? Да кто вы такие вообще?! На кой вас тут поставили?!
Лица «африканцев», дежуривших на КПП, превратились в каменные маски. Автоматы и РПК они наводили на нас уже не для острастки, но всерьез намереваясь стрелять. И то, что мы еще живы, моя заслуга – их смутила моя самозабвенная наглость.
«А ведь если не заткнусь прямо сейчас, они точно откроют огонь», – вдруг понял я так отчетливо, что перед глазами тут же нарисовалась картинка: дырявый, точно решето, джип, из которого на асфальт каплет алым… м-да…
– Валить отсюда надо. – У Турка мозг заработал в унисон с моим. Он тоже понял, что нам угрожает смертельная опасность и что переговоры с руководством клана потерпели фиаско, не успев даже начаться. Именно поэтому щекастый чудо-сталкер переключил коробку передач на заднюю скорость. – Бо хана нам тут!
А ведь мыслишки в его незатейливом черепке генерируются верные, подумал я. Надобно быстро-быстро отступать, если хочется прожить чуть дольше, чем пару секунд. Но в то же время идея с бегством до нельзя глупая, потому как отъехать от КПП хотя бы на десяток-другой метров нам не дадут. Так что, как говорится…
– Улыбаемся и машем, мальчики, – выдал я «африканцам» очередную порцию оскорблений. – Чего такие скучные? Давно друг с дружкой сексом не занимались?!
Всеобщее напряжение уже зашкаливало.
Я просто-таки чувствовал, как меня ненавидят – волны ненависти шли от парней с КПП, будто бы вминая меня обратно в салон «Вепря», но и изнутри на меня тоже очень-очень злились, этой самой злобой как бы выталкивая, стараясь избавиться от Макса Края. Наверное, поэтому я, собравшись было юркнуть обратно на подогретую задницей сидушку, зацепился за что-то ремнем и неожиданно – и очень не вовремя! – застрял в оконном проеме дверцы.
Дернулся всем телом вперед и назад… А вот никак! Нет, я вовсе не испугался, просто в кровь плеснул адреналин. Надо же, раз я засуетился, то, должно быть, ни хрена вообще не утратил вкуса к жизни и наотрез отказываюсь умирать при столь глупых обстоятельствах! Я даже рот открыл, намереваясь заорать во всю глотку, чтоб не стреляли, что никто никого не хотел обидеть, просто шутка юмора, больше не будем. Но напрягать голосовые связки уже не нужно было, потому что классический венгерский автобус медленно пополз в сторону. Судя по растерянности на лицах защитников КПП, это стало для них сюрпризом. Значит, «шлагбаум» открывается-закрывается вовсе не их волевым решением. Опустив оружие, охрана в юбках из мочала, позвякивая бусами и браслетами, посторонилась. Типа милости просим, гости дорогие, проезжайте, заждались вас.
– Край, хватит уже! – Орфей дернул меня за куртку, и я тут же оказался в салоне «Вепря».
Сзади, на проспекте, разноголосо засигналили: к КПП мчала кавалькада из пяти специфически тюнингованных тачек, выглядевших так, будто вчера еще только давили протекторами прерии Дикого Запада, но были пойманы и отпущены на волю в украинских степях. Бизоньи рога на капотах, связки орлиных перьев под лобовым стеклом, ковбойские шляпы на головах водителей и пассажиры, вооруженные М-16… Несомненно, это «американцы» явились по мою душу. Парни, воевавшие в Орегоне и Дакоте, жаждут отомстить за гибель главаря. По Вавилону расползлись слухи, что это негодяй Макс Край убил благородного Техасца, и бесполезно было кому-либо доказывать, что я палец о палец не ударил, чтобы завалить хладнокровного ублюдка, устроившего кровавую бойню на заброшенном ликеро-водочном заводе посреди Полигона. Мне не пришлось сильно напрягаться, чтобы вертушка Техасца угодила под воздействие гравитационного прибора… Кто бы знал, как клево Ми-24 всея «Америки» грохнулся! Только я да Милена это видели.
Милена… Глядя на приближающиеся тачки, я заставил себя не думать о жене. Ведь за считаные секунды я должен был убедить…
– Турок, братишка, к нам едут «американцы». Они хотят меня убить. А еще нас ждут «африканцы». Расклад ясен?
Чудо-следопыт бросил машину вперед, так что караул едва успел отскочить.
«Икарус» за джипом буквально проявил чудеса старта с места – выдав клубы черной копоти, он перегородил проезд на территорию «Африки» как раз перед бампером первой машины «американцев», черным, как ночь слепца, «мустангом». Из остальных тачек колонны тотчас высыпали бойцы, вооруженные до зубов мудрости, но не из «мустанга». Тонированные стекла скрывали того, кто приехал на этой дорогой машине, но я прямо-таки физически ощущал…
Что-то я в последнее время слишком много мистического ощущать стал. Не иначе как старею, в маразм впадаю.
Пока «Вепрь» катил к делегации отнюдь не пацифистов, прикрывающих Джонни и его братца, главу клана «Африка», «американцы» устроили песни и пляски у «икаруса», корча из себя индейцев пяти разных племен и заодно WASP-пастухов. Выглядело это так же глупо, как и национальные эфиопские костюмы на парнях, в школе зазубривших «Заповіт» Шевченко и вкусивших сала с молоком матери. Но главное, бледнолицые вместе с краснокожими не рискнули пересечь чисто символическую черту, отделявшую головной офис «Африки» от всего мира. Иначе это означало бы начало военных действий между двумя кланами, что в связи со скоропостижной смертью главаря «Америки» гарантировало уничтожение панамериканской организации как таковой. Ну, это в общих чертах. А в частности, «африканцы» вырыли бы братскую могилу для тех, кто примчался сюда в составе ансамбля песни и пляски.
Со стороны проспекта вновь раздался рев клаксонов.
Колонна, прибывшая второй, была куда скромнее оформлена, чем «американская». Во-первых, ни на одной из трех машин не было отличительных клановых признаков. Во-вторых, разве солидно, когда замшелый пафосный «мерин» сопровождают две ржавые кастрюли, собранные в Ниппоне в прошлом тысячелетии? Кто в наше просвещенное время ездит на японских тачках, от которых счетчики Гейгера прямо-таки сходят с ума? Да в Чернобыле провести недельку-другую полезней для здоровья, чем пристегнуть ремень в «тазу», собранном на Хокайдо или Кунашире!
«Вепрь» как раз притормозил возле окруженных телохранителями Джонни и его братца, когда из японских тачек и «мерина» высыпались те самые кавказцы, которые громко отдыхали в кафе Марго, и сразу же открыли огонь по «американцам». Троих завалили первыми же выстрелами. И «американцы», конечно же, ответили, но свое преимущество в живой силе они уже потеряли.
– Сидите! – рявкнул я коллегам. Выпав из джипа и пригнувшись, чтоб не поймать шальную пулю, метнулся к прибывшим на встречу боссам «Африки». Те, кстати, уже засобирались обратно во Дворец Спорта. С ними была Амака, подруга Патрика. Эту симпатичную чернокожую девчушку не портили ни ритуальные шрамы на лице, ни рисунки охрой на руках. Вместе с моим сыном она многое пережила в фиктивном детдоме на Померках. Там, пока мы с Миленой не вмешались, киндерят продавали импортным недочеловекам…
Зачем ее взяли на встречу? Папаша хочет, чтобы наследница с юных лет училась управлять кланом?
– Дядя Макс, здравствуйте! – закричала Амака и, прорвавшись через оцепление, бросилась ко мне. – А где Патрик? Почему он не приехал?
У меня защипало в глазах.
Девчонку тотчас поймали, подхватили на руки и закрыли широкими спинами.
– Дядя Макс, передавайте Патрику привет! – крикнула она на прощание.
– Обязательно передам, – пообещал я под грохот выстрелов у КПП.
Огонь вели только приезжие. «Африканцы», хоть и держали бузотеров на прицеле, – и могли вмиг закончить разборку – в перестрелке участия не принимали, приказа у них такого не было. Боссы клана, очевидно, решили не вмешиваться в чужой переговорный процесс, а что громко и опасно близко от вотчины, так ветеранам Дакара и Браззавиля не привыкать ужинать и спать в окопах под артобстрелом. Треск автоматического оружия для них все равно что шум закипающего чайника – явление привычное, обыденное.
Амака помахала мне рукой, и ее внесли в здание.
Это провидение говорило со мной устами девчонки. Если существует рай, Патрик смотрит на меня оттуда и одобряет то, что я задумал. Сынок, я не подведу тебя, обещаю.
– Ты чего так вырядился, Край? – Из руководящего состава клана во Дворце не скрылся только Джонни. – Тебе чего вообще надо? Из-за тебя разборка?
Читать бесплатно другие книги:
