Большой космос (сборник) Шорин Дэн

– Банальный здравый смысл, – тут же ответил голос.

– Да нет, я имею в виду, не «кто сказал эту мысль первым», а «кто со мной сейчас разговаривает», – произнесла Инга, нахмурившись.

– Это же очевидно, – ничуть не смутился голос. – С тобой разговариваю я.

– Правила вежливости предполагают, чтобы собеседник представился, – возразила Инга.

– Но ты же не представилась… – фыркнул невидимка.

Этот довод Ингу смутил, однако она тут же взяла себя в руки:

– Но ты начал этот разговор первым!

– Правда? – невидимый собеседник отчётливо хмыкнул. – А кому хотелось посмотреть на висящую в воздухе улыбку? Не тебе?

Инга быстро оглянулась, словно ожидая увидеть эту самую улыбку. Но увидела только голые стены шлюза.

– Ты видишь меня, а я тебя нет! Это нечестно!

– Это, наверное, всё потому, что ты не там смотришь!

– А где надо смотреть? – Инга заинтересованно уставилась в пустоту. – Где можно увидеть привидений?

– Почему ты решила, что я привидение? – голос незнакомца прозвучал обиженно.

– Потому что на корабле кроме меня всего пять человек. И все они женщины. Я же сейчас отчётливо слышу мужской голос.

– Да, как у вас всё запущено… – Инга услышала в голосе разочарование. – Хорошо, если ты действительно хочешь меня увидеть – выгляни в иллюминатор.

– Логично! – девушка улыбнулась. – Если тебя не может быть на корабле, значит ты снаружи. Вот только ты одного не учёл, таинственный незнакомец. Мы сейчас находимся в гиперпространстве, и снаружи корабля по определению нет ничего.

– А ты всё-таки выгляни, – голос звучал загадочно и чарующе.

Инга подошла к иллюминатору и обомлела – снаружи в клубах бурого тумана отчётливо просматривались очертания полупрозрачной кошачьей мордочки. И Инга могла дать руку на отсечение – эта мордочка улыбалась.

– Мне кажется, она слишком много читает, – голос Мариэлины Велидоровны был сух и твёрд. – Это может плохо кончится.

– Ой, и не говорите!

Полиандра Симариловна вязала свитер, искоса поглядывая в сторону флэтскрина, на котором показывали семьсот сорок третью серию «Возвращения любимого».

– Мне кажется, то о чём я говорю, гораздо важнее сериала! – Мариэлина Велидоровна подняла лежащий на кушетке пульт и нажала на паузу. – Мы теряем Ингу.

– Запретить ей читать – вот и всё! – В кают-компанию вошла Ниниэль Джалиновна, в бытность свою супруга капитана корабля, а сейчас председатель корабельного совета. – Нечего с молодёжью цацкаться. Ещё не хватало, чтобы она вышла наружу. Думаете, так просто она всё время отирается в шлюзе? Наверняка код подбирает.

– Ну, код-то, положим, она не подберёт, десять триллионов вариантов – это вам не шутка, – Мариэлина Велидоровна грузно опустилась на кушетку. – А вот полоснуть себя по венам… Медкомплекс на последнем издыхании, можем и не спасти.

– Сколько их было – самоубийц-то? – вздохнула Полиандра Симариловна. – И чего им только не хватает? Всё не могут смириться, что никогда не увидят Землю. А что мы забыли на этой самой Земле? Ничего хорошего. Сплошная грязь и антисанитария. По мне, так нам и тут неплохо живётся. Всегда сытые, всегда чистые, да и за здоровьем нашим медкомплекс как-никак присматривает.

– А шут их знает, чего им не хватает! – сказала Мариэлина Велидоровна.

– Это всё книги, это всё их тлетворное влияние, – Ниниэль Джалиновна высоко подняла указательный палец.

– Их с самого начала надо было скормить утилизатору.

– Хорошо, хоть потом спохватились.

– Спохватились, да поздно… Инга вон позапрятала их по всему кораблю…

– Найти и уничтожить! – твёрдо сказала Ниниэль Джалиновна.

– И найдём! И уничтожим! Пусть сериалы смотрит! Её ведь в кают-компанию не затащишь.

– Это она нами брезгует! Пороть её надо было больше!

– Поздно уже.

– Воспитанием заниматься никогда не поздно.

– Вот вы, Мариэлина Велидоровна, и займитесь её воспитанием, а я посмотрю, как у вас это получится.

– И не сомневайтесь, Полиандра Симариловна, ещё как получится. Посадить на недельку на хлеб и воду – сама свои книжонки утилизатору скормит.

– А как вы, Мариэлина Велидоровна, её собираетесь на хлеб и воду посадить? Мы же её личный код синтезатора не знаем. Как сделать, чтобы она котлетки да блинчики себе не заказывала? А?

– А мы просто запрём её в каюте, – Ниниэль Джалиновна достала из кармана стопку ключей и победоносно потрясла ей у себя над головой. – Но сначала с Ингой надо поговорить. Вдруг одумается?

– Да не одумается она, уж я то её знаю, – фыркнула Полиандра Симариловна. – Она вся в отца, тот таким же непутёвым был. На первый год путешествия вены себе вскрыл. «Не могу, видите ли, оставаться в четырёх стенах, они на меня давят». Помяните моё слово, Ниниэль Джалиновна, Инга так же кончит. У неё ведь вместо мозгов в голове сплошной сквозняк.

– Совсем как у Валенсии из «Мексиканки». Помните, на прошлой неделе она из окна выпрыгнула? А этот толстый Антонио даже в больницу к ней не пришёл…

– Ну, положим, у него были на то свои причины, хотя в предыдущей серии он уверял её, что готов умереть за любовь…

Разговор плавно перетёк на другую тему.

Инга смотрела, как кошачья морда растворяется в буром тумане. Впервые на корабле Инга столкнулась с чем-то необъяснимым, что не вписывалось в привычные законы обыденности. И Инга растерялась.

– Интересно, что это было? – спросила девушка, надеясь, что тихий голос ответит и объяснит ей всё происходящее.

Но ей ответила только тишина и прерывистый стук собственного сердца. Чудесам иногда свойственно кончаться. Инга вернулась в свою каюту и прижала коленки к груди. Кошачий голос ещё стоял в ушах у девушки, и было в нём что-то необычное, таинственное. Незабываемое.

Инга открыла книгу, но мысли её постоянно возвращались назад, к коту. Кто он такой? Откуда он взялся? С раннего детства Инга мечтала о принце, о Прекрасном Принце, который вырвет её из этой коллективной могилы. С ним Инга будет чувствовать себя легко и комфортно, на него она всегда сможет опереться в трудную минуту. Инга понимала, что мечты о Прекрасном Принце противоречат законам физики, вот только она не могла остановиться. Потому что мечты – единственное, что у неё оставалось.

Ниниэль Джалиновна вошла в каюту неожиданно, Инга едва-едва успела спрятать «Алису» под одеяло.

– Читаешь? – в вопросе вдовы капитана отчётливо прозвучало неодобрение.

– Картинки рассматриваю, – огрызнулась Инга.

– Вредное занятие. Ты бы лучше за своей внешностью смотрела. Замухрышка замухрышкой, а всё туда же – читать она, видите ли, любит.

– А что в этом плохого?

– А что хорошего?

Этот вопрос смутил Ингу.

– Ну… Когда я читаю книги, я вспоминаю Землю…

– Вот это-то и плохо, – произнесла Ниниэль Джалиновна назидательно. – Ты знаешь историю нашего корабля?

– Знаю, – хмуро ответила Инга.

– Ты не дерзи старшим, а лучше послушай лишний раз. Может ума-то и прибавится. «Галилей» стартовал с Альфы Кассиопеи двадцать лет назад, тебе тогда было меньше года, и должны были долететь до Земли за неделю. Наш корабль снабжён гипердвигателем, работающим от двух реакторов холодного синтеза. Гипердвигатель позволял переходить в гиперпространство, в котором можно перемещаться со сверхсветовой скоростью. Но когда мы вошли в гипер, случилась авария.

– Наслышана. Взорвался кормовой реактор.

– Весь экипаж принимал участие в ликвидации аварии. Мой муж лично возглавил операцию. Этим героям удалось остановить синтез и заглушить реактор, вот только лучевая болезнь последней стадии неизлечима… Они погибли. Все. Лучшие из лучших. Но термоядерный демон ещё дремлет в недрах кормового реактора. Здесь, в гипере, другие физические законы, сейчас мы в безопасности. Но стоит нам выйти в обычное пространство – реактор взорвётся, и «Галилей» превратится в звёздную пыль.

– Наслышана.

– Но нас ещё было много. Среди нас оставались и мужчины и женщины и дети. Именно тогда возникла мода обманывать себя, создавать в каютах голопейзажи, делать вид, что мы находимся не на корабле, а на Земле. Знаешь, чем это закончилось? Вижу, знаешь. Волной самоубийств. Люди понимали, что всё вокруг обман, что им никогда не вернуться на Землю, и они теряли себя. У кого-то была просто глубокая депрессия, кто-то начинал видеть «демонов пустоты». Каждый сходил с ума по-своему.

– И причём тут книги?

– Не в книгах дело, а в мечтах. В воздушных замках, которые ты пытаешься себе построить. Смирись с обыденностью, научись любить свой дом – «Галилей», оставь свои мечты, в них нет смысла.

– Ниниэль Джалиновна, вам лучше уйти, – холодно произнесла Инга.

– Я надеюсь, ты одумаешься, – мягко произнесла вдова капитана. – Ты не против, если я время от времени буду тебя проведывать?

– Против, – холодно ответила Инга.

Когда Ниниэль Джалиновна вышла, Инга упала головой на подушку и расплакалась. По щекам потекли слёзы. Время от времени девушка вытирала их рукавом. Так она сидела – закусив губу и сдавленно всхлипывая – пока в размеренном шуме корабля не раздался давешний голос:

– Грустишь?

Девушка проглотила стоявший в горле комок и взглянула туда, откуда донёсся звук:

– Ты где?

– Знал – сказал бы…

Инга не могла понять, шутит голос или говорит серьёзно.

– Ты не знаешь, где находишься?

– А сама-то ты знаешь?

– Знаю, – сказала Инга так, что послышалось: «Лучше б не знать!». – На корабле «Галилей». Хотя охотно поверю в то, что это – плод больного воображения.

Послышался отчётливый кошачий получих-полуфырканье.

– Я что, глупость какую сморозила?

– Напротив… А теперь попробуй объяснить то же самое ещё раз. Без всякого субъективного восприятия и виртуальной реальности. Только старый добрый научный материализм. Так, где ты находишься?

– На корабле, – повторила Инга, ощущая в вопросе кота какой-то подвох.

– А корабль-то где находится?

– В гиперпространстве… – до Инги стала потихоньку доходить мысль кота.

– А что такое гиперпространство? – в голосе кота прозвучало не слишком прикрытое торжество.

– Полагаю, особый вид пространства, в котором и находится сейчас наш звездолёт…

– Чушь! – фыркнул голос, и Инга представила пузатого кота, вальяжно растёкшегося по каминной полке. Образ оказался таким полным, что девушка невольно усмехнулась.

– Ты хочешь сказать, что звездолёт сейчас не в гиперпространстве?

– Я хочу сказать, что в твоём образовании имеются пробелы, – быстро ответил кот.

– Значит, пробелы? – Обиделась Инга, жалея, что не может швырнуть чем-нибудь в хвостатого нахала. – В моём образовании… А в твоём?

– О! Я самый образованный кот в этой части галактики! И самый гениальный знаток гиперпространства – исключительно живучего мифа прошлого столетия. Хочешь, я расскажу, как работает ваш «Галилей»?

– Расскажи-расскажи, это обещает быть интересным. Только сначала всё-таки покажись. Я привыкла видеть собеседника.

– Можно подумать, у тебя тут слишком много собеседников, – хмыкнул кот. – Чтобы я проявился внутри твоей каюты, ты должна пригласить меня на корабль. Понимаешь ли, мы, демоны пустоты, не приучены являться без приглашения.

– Заходи, – махнула рукой Инга. – Располагайся.

Кот проявился посреди каюты, во всей хамоватой четырёхлапой красе. Сейчас Инга могла разглядеть его подробнее. Густые усы, саркастическая ухмылка и висячее, надломленное в основании правое ухо нарисовали Инге образ прожжённого космического бродяги. А потом девушка увидела глаза и утонула в этих бездонных, всепонимающих озёрах тьмы. Вертикальные полоски зрачков смотрели на Ингу с немым восхищением, и она наслаждалась этим взглядом.

– Константин, – представился кот, чуть прищурившись.

– Инга. Ты, к-кажется, хотел рассказать мне о корабле, – произнесла Инга, пытаясь скрыть неожиданное волнение.

– Ну, так слушай, – кот свернулся в клубок у ног Инги. Он не шевелил губами, но голос – ровный и уверенный голос – возникал в голове у девушки. – В обычном пространстве скорость звездолёта ограничена скоростью света. Точнее даже не скоростью света, а некоторым пределом, после которого несущие конструкции звездолёта начинают критически деформироваться…

– Этот предел определяется по формуле две трети це умноженные на натуральный логарифм от лимита прочности композиционного материала, делённого на коэффициент осевой нагрузки, – с невозмутимым видом дополнила кота Инга.

Кот одобрительно фыркнул.

– Молодец, знаешь! И каким образом люди сумели преодолеть световой барьер?

– Они научились погружать звездолёты в гиперпространство, где светового барьера просто не существует!

– Двойка по физике, естествознанию и астронавигации, – буркнул кот. – Никакого такого «гиперпространства» просто не существует. «Гиперпространство» – это псевдонаучный термин, придуманный фантастами-профанами в конце прошлого тысячелетия и прижившийся среди обывателей.

– А где же мы сейчас находимся? – полушёпотом спросила кота Инга.

– Я же тебе с самого начала говорил, что не имею ни малейшего представления, где я нахожусь, – терпеливо объяснил Инге кот.

– Хорошо, а где тогда нахожусь я? Где находится наш корабль? Как вообще возможны сверхсветовые полёты?

– Надеюсь, ты знаешь, что наши тела состоят из атомов?

– Атомы состоят из протонов, нейтронов и электронных облаков, а те в свою очередь состоят из кварков, – ответила Инга.

– А некоторые кварки состоят из микрокварков, – продолжил кот, – однако это нас уже не касается. Интересующие нас взаимодействия происходят на уровне кварков. Вообще эти взаимодействия сами по себе очень интересны, благодаря ним формируется электронный спин и внутриатомное притяжение. Так вот, каждый кварк несёт в себе некоторый квазизаряд, который и определяет все гравитационные взаимодействия, начиная от притяжения материи и кончая образованием статичных ям в вакууме. А теперь представь себе, что будет, если обнулить этот квазизаряд.

– Не представляю, – честно призналась Инга, – но, полагаю, ничего хорошего…

Кот саркастически хмыкнул.

– Хотя бы вспомнила про антигравитацию… Но это ещё не самое важное свойство квазифизики. Помнишь, почему согласно теории Эйнштейна – Чеснокова скорость света является абсолютным пределом?

– Наша вселенная представляет собой большой пузырь, наполненный фотонами в состоянии покоя. Любой физический предмет при ускорении сталкивается с сопротивлением эфира Чеснокова, причём на больших скоростях энергия ускорения начинает полностью расходоваться на образование электронно-позитронных пар. Отсюда возникает приращение массы и, соответственно, предел скорости.

– Вот-вот. А если мы обнуляем квазизаряд звездолёта, что происходит? – кот подмигнул правым глазом.

– Исчезает внутреннее взаимодействие между кварками, и звездолёт превращается в мелкую пыль, – просто ответила Инга.

Кот озадаченно посмотрел на Ингу, потом улыбнулся.

– Вот именно поэтому квазизаряд не обнуляют, а просто изменяют его полярность. И корабль летит сквозь пространство, как неуловимый Летучий Голландец, со скоростью во много раз превышающей скорость света.

– Как Летучий Голландец, – произнесла Инга, и тут её прорвало. Инга почувствовала, что если она сейчас не выговорится, если не расскажет Константину всё от начала и до конца, то она никогда не сможет себе этого простить.

Инга сидела и молча смотрела в потолок. Рядом примостился полупрозрачный кот, меланхолично вылизывая шерсть.

– Вот так мы и летим, медленно умирая изнутри… – закончила Инга, и доверчиво заглянула в зелёные глаза. – Иногда мне хочется просто открыть шлюз и шагнуть туда, в неизвестность – так я устала. Знаешь, это так трудно – понимать, что я никогда уже не попаду на Землю.

– Земля… – мечтательно произнёс кот. – А почему, ты собственно, так рвёшься туда?

– Мне тесно оставаться в четырёх стенах, здесь я постоянно испытываю какое-то давление.

– А почему именно на Землю? Чего ты ждёшь от Земли?

– На Земле я смогу выйти замуж. На Земле я расширю возможности своего разума, имплантировав к себе в мозг компьютер.

– Это опасно, – неожиданно серьёзно произнёс кот.

– Это ты про «замуж»?

– Это я про компьютер. Нейрооперации до сих пор сложны, только один из пяти пациентов после имплантации сохраняет свою индивидуальность.

– Ладно, – согласилась Инга. – Тогда остаётся пункт «замуж».

– Тогда вам действительно стоит вернуться на Землю.

– Ты меня совсем не слушал, – Инга швырнула в кота подушку, от которой тот ловко увернулся. – Когда произошла катастрофа, нам пришлось заглушить основной реактор. Но внутри до сих пор идёт синтез. Пока мы в гипере, это безопасно. Но стоит нам выйти из него – реактор тут же рванёт.

– Чушь, – поморщился Константин, и у Инги спёрло в груди. – Квазизаряд никоим образом не влияет на сам процесс водородного синтеза. Худшее, что с вами может случиться – кратковременная перегрузка от трёх до пяти же… Думаю, это не смертельно…

– Но почему?!! Почему все эти годы мы летим неизвестно куда, если всё так просто. Почему?!!

– Это ты у меня спрашиваешь? – Константин выразительно посмотрел на Ингу.

– Да. То есть, нет. То есть… Я запуталась. Нужно сказать об этом нашим. Представляю, как они обрадуются…

– Выкинь этот бред из головы! Ты хочешь всех нас убить! Мало тебе лавров твоих предшественников, которые убили себя, так ты ещё хочешь захватить с собой и всех нас! Не выйдет!

Ниниэль Джалиновна была разъярена. Ещё бы – эта соплячка, которая и есть то от горшка два вершка, взялась учить её – вдову капитана – что надо делать.

– Ниниэль Джалиновна, но это же наш единственный шанс, – Инга готова была расплакаться. – Вы же хотите увидеть Землю.

– Хочу, – автоматически солгала Ниниэль Джалиновна. – Но только ещё больше я хочу сохранить экипаж в живых. Я несу ответственность за людей, а выход из гиперпространства почти наверняка означает нашу смерть. Поэтому я не могу пойти на это. Успокойся и вытри сопли.

– Вы! – гневно выкрикнула Инга. – Именно вы несёте ответственность за тех людей, которые сделали выбор уйти. Вы крадёте у людей последнюю надежду! Смысл жизни! Я вас ненавижу!!!

– Я только разрушаю ненужные иллюзии. Воздушные замки. Ты слишком много фантазируешь, девочка. Пора тебе взрослеть, возвращаться к реальной жизни.

– Тогда… Я сделаю это сама! Вы не сможете помешать мне! Слышите! Не сможете!

– А вот это ты видела? – Ниниэль Джалиновна повертела перед носом у Инги пластинку магнитного ключа. – И рубка, и реакторная заперты, ты просто не сможешь туда попасть.

– Смогу! – Инга развернулась и побежала прочь – в сторону своей каюты.

– Подожди, мы ещё не закончили!

– Я не хочу вас видеть! Никого! Слышите, никого!

Инга влетела каюту и наглухо задвинула композитный засов.

– Немедленно открой дверь! – прокричала Ниниэль Джалиновна, колотя руками и ногами по твёрдой поверхности.

– Ни за что! – чётко ответила Инга.

– Ну и как, ваши обрадовались? – Константин лежал на кресле и лукаво смотрел на Ингу.

– Как видишь, – вздохнула девушка.

– Этого следовало ожидать.

Тем временем из-за двери донеслось приглушённое шушуканье, судя по всему, там собрался весь экипаж, решая, как поступить с непокорной девчонкой.

– Что будем делать? – спросила Инга у кота.

– Полагаю, пока весь экипаж ломится в твою каюту, нам стоит сходить в рубку и посмотреть что там и как.

– Константин, мне кажется, ты кое-что забыл.

– Правда? – Константин пристально посмотрел на Ингу. – И что же?

– Между нами и рубкой две запертые двери и пять разозлённых тёток.

– Хм, – фыркнул Константин. – Это, действительно, досадное упущение. Но, полагаю, мы что-нибудь придумаем. Положи мне руку на загривок.

– Как? – Инга вопросительно посмотрела на Константина.

Но тот непонятным образом вытянулся, и теперь больше напоминал тигрёнка, чем кота.

Инга прикоснулась к шее Константина. Шерсть у него была странная, какая-то неправильная: гладкая, холодная и чересчур мягкая.

– Отлично! А теперь ничему не удивляйся. И не отпускай руку, чего бы ни увидела.

Константин подошёл к стене корабля и поскрёбся в неё. Инга только приготовилась что-нибудь съязвить по этому поводу, как стена всколыхнулась и расступилась перед ними. Девушка увидела коридор, окантованный бурым туманом. И Константин смело шагнул в этот коридор. Инга, не отпуская кошачьего загривка, шла за Константином, изумлённо озираясь. Места, по которому они шли, просто не должно было существовать. Инга даже подумала, что это просто бред, галлюцинация.

– Не беспокойся, ты в здравом уме и твёрдой памяти – это действительно существует, – разрушил её опасения тихий голос Константина, прозвучавший в голове у девушки.

– Правда? – Инга выдавила из себя усмешку. – Я иду по месту, которого просто не может быть, в сопровождении говорящего кота. И что же это такое, если не бред?

– Реальность, – просто ответил Константин. – Банальная реальность. Не отвлекайся, мы уже почти пришли.

В рубке царило запустение. Множество предметов – рассыпанные по полу нанодиски, какие-то навигационные журналы, разбитый вдребезги наладонник – несли на себе отпечаток давно минувшей катастрофы.

– Титаник онлайн, – фыркнул Константин и тут же запрыгнул в кресло первого пилота. – Доступ psi-42-273-unreal. Аварийный рестарт системы.

Ответом ему была лишь тишина. Инга улыбнулась.

– Интересно, в чём же тут дело? – задал вопрос в потолок кот.

Тишина выразительно промолчала. Константин положил лапы на пульт и быстро-быстро забегал ухоженными когтями по клавиатуре. В результате его манипуляций ожил один из мониторов.

– Ого, а тут повреждения гораздо сильнее, чем можно было ожидать.

Инга заглянула Константину через плечо. На мониторе раз за разом появлялась неизменная фраза: "files not found".

– Это значит… – Инга вопросительно посмотрела на спутника.

– Мне очень жаль, – Константин вздохнул как-то совсем по-человечески. – «Галилей» навсегда останется в квазисостоянии. Прощай, Инга.

– Подожди! Я не хочу здесь оставаться!!! Константин. Пожалуйста! Возьми меня с собой!!! Проведи меня к себе по тёмному коридору! Пожалуйста!

– Вот ты уже и термин для перехода придумала. Прости. Я не могу этого сделать. Технически не могу, – кот виновато улыбнулся. – Есть только одно существо, которое на это способно.

– Кто?

– Ты сама.

Константин медленно растворился, и только искренняя грусть, одушевившая последние слова, ещё долго висела в воздухе.

Инга присела на край стола и улыбнулась. Потом ещё раз улыбнулась и шагнула сквозь стену. И само пространство расступилось перед тихой решимостью девушки.

Холодное сияние исходило от стен неведомого коридора, который уходил в пустоту. Причудливое векторное переплетение линий показалось Инге смутно знакомым, и девушка уверенно устремилась вперёд. Движение отнимало силы, но, как это ни странно, возвращало уверенность. Где-то впереди проступили очертания небольшого корабля, который с каждым шагом был виден всё отчётливей. Инга оглянулась. Коридор, по которому она шла, терялся в буром тумане, и контуры «Галилея» уже практически не угадывались. Лёгкое головокружение застало Ингу врасплох, девушка побежала вперёд, только вот расстояние в этом коридоре, по-видимому, определялось по иным законам. Инга вдруг вспомнила, что приходится бежать со всех ног, чтобы только остаться на том же месте; если же хочешь попасть в другое место, тогда нужно бежать, по меньшей мере, вдвое быстрее! И она побежала…

Инга открыла глаза и увидела потолок. Обычный шероховатый корабельный потолок пепельного оттенка, вот только шестое чувство громко кричало Инге, что она не на «Галилее». Несколько секунд Инга лежала, рассматривая монтажные пупырышки и вслушиваясь в размеренные щелчки, раздававшиеся где-то рядом. В конечном итоге любопытство победило страх, и Инга оторвала голову от подушки. Небольшой рыжий котёнок читал с непривычно яркого монитора. Причём языка, на котором был написан текст, Инга не знала. Услышав шорох, котёнок повернул голову и заинтересованно уставился на девушку. Висячее, надломленное у основания правое ухо, категорически выдавала в нём недавнего визитёра, вот только глаза у котёнка были самые обычные – узкие кошачьи глаза.

– Константин? – хрипящим от волнения голосом спросила Инга.

– Его зовут Мурзик, а Константин – это я, – раздался за спиной у Инги знакомый голос. – Мы рады приветствовать тебя на борту «Диптиха».

Девушка повернула голову и увидела входящего в каюту молодого человека в синей джинсовой форме. В его бездонных глазах сверкали созвездия.

Они сидели в кают-компании и пили чай – солоноватый с каким-то незнакомым Инге ароматом.

– Как тебе всё это удалось? – Инга опустила голову на плечо Константина, нежно прижимаясь к его гладко выбритой щеке.

– Спасибо Мурзику, – Константин бросил взгляд в сторону котёнка безмятежно лакавшего молоко. – Ему удалось обнаружить ваш корабль, а остальное было делом техники. Слияние сознаний – моего и Мурзика – и искусственная проекция квазиобраза.

Инга подняла голову с плеча Константина, предпочтя в очередной раз раствориться в его зелёных глазах.

– А когда мы махнули из каюты в рубку? Это тоже был квазиобраз?

– Переход осуществлял Мурзик. Я до сих пор не понимаю, как ему это удаётся. Мало того, что он знает квазифизику лучше нас с тобой вместе взятых, он ещё умеет манипулировать объектами с отрицательным квазизарядом.

– Кто такой этот Мурзик? Ты говоришь о нём, как будто он кандидат наук.

– В прошлом году он защитил докторскую, – усмехнулся Константин.

Инга недоверчиво встряхнула головой. Константин улыбнулся.

– Знаешь, с самого начала путешествий сквозь так называемое «гиперпространство» было замечено, что человеческий мозг, в условиях отсутствия эфира Чеснокова, ведёт себя как-то странно. В одних случаях вроде бы умные люди непроходимо тупеют, у других, наоборот, интеллект растёт как в гидропонной оранжерее. Именно тогда и возник проект «Совершенный Разум». Мурзик – продукт эксперимента «Котята-74». На корабле, находящемся в квазисостоянии, окотилась кошка. Для её котят была разработана оригинальная методика развития. Сейчас их интеллект в несколько раз превышает человеческий.

– А «Котята-73» имели место быть? – спросила Инга.

– Предыдущие семьдесят три, впрочем, как и последующие несколько тысяч подобных экспериментов окончились полной неудачей, – вздохнул Константин. – И, что самое интересное, никто не знает, почему именно эти котята неожиданно обрели разум, а все остальные остались просто котятами.

Инга смотрела на Мурзика и пыталась осознать, что вот в этом маленьком пушистом клубочке заключён интеллект, превосходящий интеллект человеческий.

– А как насчёт математики?!! – вдруг сообразила Инга. – Кошки же не способны к абстрактному мышлению!

– Ты права, – Константин тяжело вздохнул. – Банальная математика этим котятам недоступна. Пытались даже создать «образную математику» и «образную физику», но в конечном итоге оказалось, что симбиоз с компьютером надёжнее.

– В Мурзика напихали чипов? – Инга с сожалением посмотрела на котёнка.