Лишь время покажет Арчер Джеффри
— Мне понадобится несколько дней, чтобы решить, как наилучшим образом преподнести эти выплаты.
— Благотворительный траст компании с легкостью покроет столь небольшую сумму, — заметила Мэйзи. — В конце концов, ваш отец — председатель совета директоров.
На этот раз готового ответа у него не нашлось. Догадывается ли он, откуда она узнала? Но он не первый, кто недооценил Смоленого. Мэйзи открыла сумочку, вытащила тонкий коричневый конверт и положила рядом с ним на сиденье.
Машина свернула в неосвещенный переулок. Баррингтон выскочил наружу и распахнул заднюю дверцу. Мэйзи вышла, уверенная, что все прошло как по маслу. Но стоило ее ногам коснуться земли, как он сгреб ее за плечи и грубо встряхнул.
— А теперь выслушай меня, Мэйзи Клифтон, и заруби на носу, — процедил он, сверля ее гневным взглядом. — Если ты еще когда-нибудь вздумаешь мне угрожать, я позабочусь, чтобы твой брат не только вылетел с работы, но и не нашел в этом городе новой. А если тебе хватит глупости хотя бы намекнуть моей жене, что я отец этого мальчишки, я прослежу, чтобы тебя арестовали и упекли даже не за решетку, а в сумасшедший дом.
Он отпустил ее плечи, сжал кулак и со всей силы ударил ее по лицу. Мэйзи рухнула на землю и сжалась в комок, ожидая пинков, но этого не случилось. Она подняла взгляд и увидела, что Баррингтон стоит над ней. Он рвал тонкий коричневый конверт на мелкие клочки и разбрасывал их, словно конфетти над невестой.
Затем, не сказав больше ни слова, сел в машину и умчался прочь.
Когда в почтовый ящик опустили белый конверт, Мэйзи знала, что потерпела поражение. Ей придется сказать Гарри правду, когда тот вечером вернется из школы. Но сперва ей нужно будет зайти в банк, положить на счет скудные чаевые за минувшую ночь и сообщить мистеру Прендергасту, что новых выплат в БКШ не ожидается, поскольку в конце триместра ее сын бросит учебу.
Она решила дойти до банка пешком и сэкономить пенни на трамвайном билете. По дороге она думала обо всех людях, которых подвела. Простят ли ее когда-нибудь мисс Тилли и мисс Манди? Некоторые ее официантки — особенно те, что постарше, — так и не сумели найти новую работу. Еще были ее родители, всегда готовые присмотреть за Гарри, пока она трудится; Смоленый, так много сделавший для ее сына; и более всех прочих сам Гарри, которого, по словам мистера Холкомба, вот-вот должны были увенчать победные лавры.
Добравшись до банка, она встала в самую длинную очередь, поскольку никуда не спешила.
— Доброе утро, миссис Клифтон, — бодро приветствовал ее банковский кассир, когда она все же оказалась перед ним.
— Доброе утро, — ответила Мэйзи и выложила на стойку четыре шиллинга и шесть пенсов.
Кассир тщательно пересчитал монеты и разложил их по разным лоткам под стойкой. Затем он выписал квитанцию, где подтверждалась сумма, положенная на счет миссис Клифтон, и протянул ей. Мэйзи отошла на шаг в сторону, пропуская следующего клиента, и убрала листок в сумочку.
— Миссис Клифтон! — обратился к ней кассир.
— Да? — оглянувшись, откликнулась Мэйзи.
— Управляющий хотел с вами побеседовать.
— Я понимаю, — ответила она.
Она не будет ждать, когда мистер Прендергаст скажет ей, что у нее недостаточно средств, чтобы покрыть последний счет из школы. Мэйзи сама сообщит ему, что новых счетов за внеклассные занятия не последует.
Молодой человек молча провел ее через операционный зал и дальше по длинному коридору. Подойдя к кабинету управляющего, он деликатно постучал, приоткрыл дверь и сообщил, что пришла миссис Клифтон.
— Ах да, — произнес мистер Прендергаст. — Мне действительно нужно с вами поговорить, миссис Клифтон. Пожалуйста, входите.
Где же она слышала этот голос?
— Миссис Клифтон, — продолжил он, когда она села, — с прискорбием вынужден вам сообщить, что мы не смогли произвести выплату по вашему последнему чеку на тридцать семь фунтов десять шиллингов, подлежащему оплате Муниципальным благотворительным учреждениям Бристоля. Если вы представите его снова, я боюсь, на вашем счету по-прежнему не хватит средств, чтобы покрыть эту сумму полностью. Конечно, если вы не ожидаете в ближайшем будущем новых финансовых поступлений.
— Нет, — сообщила Мэйзи, достала из сумочки белый конверт и положила его на стол перед управляющим. — Возможно, вы не откажете в любезности известить их, что со временем я оплачу все прочие расходы, которые возникнут за последний триместр Гарри.
— Я крайне сожалею, миссис Клифтон, — выразил соболезнования мистер Прендергаст. — Хотел бы я иметь возможность вам чем-то помочь. Могу я вскрыть письмо? — Он взялся за белый конверт.
— Да, конечно, — сказала Мэйзи, все еще страшившаяся узнать, сколько она еще должна школе.
Мистер Прендергаст взял со стола тонкий серебряный нож для бумаг и вскрыл конверт. Оттуда он извлек чек «Страховой компании Бристоля и запада Англии» на сумму шестьсот фунтов, подлежавший оплате миссис Мэйзи Клифтон.
Хьюго Баррингтон 1921–1936
20
Я бы и не запомнил имени этой женщины, если бы позже она не обвинила меня в убийстве ее мужа.
Началось все с того, что по настоянию моего отца я отправился вместе с рабочими в ежегодную поездку в Уэстонсьюпер-Мэр.
— Им будет полезно увидеть, что сын председателя интересуется их делами, — заявил он.
Меня это не убедило, и я вполне искренне считал все мероприятие пустой тратой времени, но если мой отец уже принял решение, то спорить бессмысленно. Оно бы таким и стало, если бы Мэйзи — что за простецкое имя — не отправилась в эту поездку с братом. Даже меня самого удивило, с какой готовностью она согласилась переспать с сыном начальника. Я считал, что, вернувшись в Бристоль, больше никогда о ней не услышу. Может, так оно и вышло бы, не выйди она за Артура Клифтона.
Я сидел за столом, изучая подряд на «Кленовый лист», проверяя и перепроверяя цифры в надежде изыскать способ немного сэкономить, но итоговая строка не радовала. И то, что я сам принял решение бороться за этот контракт, положения дел не улучшало.
Мой коллега, работавший на «Майсон», заключил весьма выгодную сделку. После ряда задержек, не предусмотренных мною в бюджете, мы отставали от графика на пять месяцев, и штрафные неустойки должны были вступить в силу, если мы не закончим строительство к пятнадцатому декабря. То, что изначально казалось контрактом мечты, сулившим изрядную прибыль, оборачивалось кошмаром, от которого мы очнемся с тяжелыми потерями.
Мой отец был с самого начала против того, чтобы верфи Баррингтона брались за этот подряд, и ясно дал это понять.
— Нам следует заниматься тем, что мы умеем хорошо делать, — повторял он с председательского места на каждом собрании совета директоров. — Последние сто лет «Судовая компания Баррингтона» перевозит товары по всему свету, оставляя постройку кораблей нашим конкурентам в Белфасте, Ливерпуле и Ньюкасле.
Я знал, что не сумею склонить его на свою сторону, поэтому постарался убедить младших по возрасту членов совета, что за последние годы мы уже упустили немало возможностей, пока другие расхватывали выгодные контракты, которые вполне могли бы достаться нам. В итоге я убедил их, едва набрав большинство голосов, запустить пробный шар, заключив соглашение с «Майсоном» на постройку грузового судна для их быстро растущего флота.
— Если мы успешно справимся с работой и вовремя спустим на воду «Кленовый лист», — обещал я совету директоров, — наверняка последуют новые контракты.
— Будем надеяться, что мы об этом не пожалеем, — только и сказал отец, проиграв голосование.
Я уже об этом пожалел. Хотя «Судовая компания Баррингтона» ожидала в двадцать первом году рекордных прибылей, ее новое дочернее предприятие, «Судостроение Баррингтона», грозило стать единственной красной строкой в годовом бухгалтерском отчете. Некоторые члены совета директоров уже старались отмежеваться от решения, напоминая всем и каждому, что они голосовали на стороне отца.
Меня не так давно назначили исполнительным директором компании, и я мог лишь догадываться, о чем судачат у меня за спиной. Один директор уже подал в отставку и, уходя, как нельзя более ясно выразил свою точку зрения.
— Мальчику недостает рассудительности, — предупредил он отца. — Смотрите, чтобы он в итоге не разорил компанию.
Но я не сдался. Я пребывал в уверенности, что если мы закончим вовремя, то еще сумеем покрыть расходы и, возможно, получить небольшую прибыль. Многое зависело от того, что произойдет в следующие несколько недель. Я уже распорядился вести работы круглосуточно, в три восьмичасовых смены, и пообещал рабочим щедрые премии, если они успеют выполнить контракт. В конце концов, за воротами околачивалось достаточно людей, отчаянно нуждавшихся в работе.
Я уже собирался известить секретаря, что ухожу домой, когда этот тип без доклада ворвался в мой кабинет.
Это был невысокий, коренастый мужчина с широкими плечами и выпуклыми мышцами — телосложение грузчика. Я лишь удивился, как ему удалось пройти мимо мисс Поттс, которая вбежала за ним с непривычно растерянным видом.
— Я не смогла его остановить, — сообщила она, констатируя очевидное. — Мне вызвать сторожа?
Я встретился с ним взглядом — и отказался.
Мисс Поттс так и осталась стоять у дверей, пока мы оценивали друг друга, словно мангуст и змея, гадая, кто первым нанесет удар. Затем он нехотя стащил с головы кепку и невнятно затараторил. Прошло некоторое время, прежде чем я смог разобрать, что он говорит.
— Мой лучший друг умрет! Артур Клифтон погибнет, если вы ничего не сделаете!
Я велел ему успокоиться и объяснить, в чем дело, но тут в кабинет влетел мой руководитель работ.
— Простите, что Танкок вас побеспокоил, сэр, — выпалил он, едва отдышавшись, — но могу вас заверить, что все под контролем. Вам не о чем волноваться.
— Что именно под контролем? — спросил я.
— Танкок утверждает, что во время пересменки его приятель Клифтон работал внутри корпуса, и новая смена каким-то образом умудрилась заварить его внутри.
— Пойдите и посмотрите сами! — заорал Танкок. — Услышите, как он стучится!
— Это вообще возможно, Хаскинс? — осведомился я.
— Возможно-то все, сэр, но, вероятнее всего, Клифтон свалил с работы и уже сидит в пивной.
— Тогда почему он не отметился на выходе? — резко спросил Танкок.
— В этом нет ничего необычного, сэр, — пояснил Хаскинс, не глядя на него. — Важно отметить приход на смену, а не уход.
— Если вы не придете и не убедитесь сами, — заявил Танкок, — его кровь останется на ваших руках до конца дней.
Эта яростная вспышка заткнула даже Хаскинса.
— Мисс Поттс, я ушел в первый док, — известил я секретаря. — Это ненадолго.
Коренастый коротышка выбежал из моего кабинета, не сказав больше ни слова.
— Хаскинс, поедешь со мной, — распорядился я. — По дороге обсудим, что следует предпринять.
— Да ничего не нужно, сэр, — настаивал он. — Это все чепуха и выдумки.
Я подождал, пока мы не остались наедине в машине, и обратился к бригадиру без околичностей:
— Есть ли хоть малейшая вероятность, что Клифтон действительно остался в заваренном корпусе?
— Никакой, сэр, — твердо заверил меня он. — Жаль, что вы тратите свое время попусту.
— Но этот человек, похоже, не сомневается, — заметил я.
— Как не сомневается в том, кто выиграет скачки в Чепстоу.
Я даже не улыбнулся.
— Смена Клифтона закончилась в шесть, — продолжил Хаскинс более серьезным тоном. — Он наверняка знал, что дальше придут сварщики, и постарался закончить работу до того, как в два утра явится следующая смена.
— Что вообще Клифтон забыл внутри корабля?
— Он занимался последними проверками перед тем, как сварщики примутся за дело.
— Мог ли он прозевать пересменку?
— Гудок, объявляющий конец смены, слышно во всем Бристоле, — заявил Хаскинс.
Мы обогнали Танкока — тот несся сломя голову.
— Даже если ты в глубине корабельного корпуса?
— Думаю, он мог бы не услышать гудок, если бы находился между стенками двойного дна, но мне ни разу не встречался портовый рабочий, который не знал бы, когда кончается его смена.
— Если у него, конечно, есть часы, — добавил я и глянул, носит ли их Хаскинс.
У него часов не было.
— Если Клифтон действительно там внутри, есть ли у нас оборудование, чтобы его вытащить?
— У нас хватит ацетиленовых горелок, чтобы вскрыть корпус и удалить секцию. Плохо то, что на это уйдут часы, и если Клифтон и впрямь внутри, не так много шансов, что он будет еще жив, когда мы его достанем. К тому же людям потребуется еще недели две, а то и больше, чтобы заменить целую секцию. А вы, босс, как сами напоминаете, платите премии для того, чтобы сберечь время, а не тратить его попусту.
Шел уже второй час ночной смены, когда я остановил машину около судна. На борту усердно трудилось, должно быть, больше сотни человек, стуча молотами, сваривая и ставя заклепки. Взбираясь по сходням, я заметил бежавшего к кораблю Танкока. Нагнав меня несколькими мгновениями позже, он согнулся вдвое и уперся руками в колени, пытаясь прийти в себя.
— Итак, Танкок, чего ты от меня хочешь? — спросил я, когда он чуть отдышался.
— Остановите все работы, босс, всего на пару минут, и вы услышите, как он стучит.
Я согласно кивнул.
Хаскинс пожал плечами, явно недоумевая, как мне вообще взбрело в голову отдать подобный приказ. Ему понадобилось несколько минут, чтобы заставить всех положить инструменты и замолчать. Все люди, как на борту, так и в доке, замерли, сосредоточенно прислушиваясь, но, не считая случайного крика чайки или кашля курильщика, я так ничего и не услышал.
— Как я и говорил, сэр, пустая трата времени, — заключил Хаскинс. — Клифтон, должно быть, уже хлебает третью пинту в «Свинье и свистке».
Кто-то уронил молот, и звук эхом раскатился по верфи. Затем на миг — всего лишь на миг — мне показалось, что я услышал другой звук, равномерный и тихий.
— Это он! — заорал Танкок.
И тут, так же внезапно, как и начался, шум оборвался.
— Кто-нибудь еще слышал? — крикнул я.
— Я вот ничего, — заявил Хаскинс и обвел взглядом подчиненных, словно приглашал их бросить ему вызов.
Кое-кто уставился на него в ответ, а один или двое угрожающе взялись за молоты, как будто только и ждали, когда кто-нибудь поднимет их в атаку.
Я чувствовал себя капитаном, которому выпала последняя возможность подавить бунт. Так или иначе, остаться в выигрыше я не мог. Если я велю людям возвращаться к работе, поползут слухи, пока каждый рабочий в порту не уверится, что я лично виноват в смерти Клифтона. Пройдут недели, месяцы, а может, даже годы, прежде чем я смогу восстановить былой авторитет. Но если я отдам приказ вскрыть корпус, то тем самым уничтожу последнюю надежду получить прибыль по этому контракту, а вместе с нею — свои шансы когда-нибудь стать председателем совета директоров. И я стоял на месте и надеялся: может, затянувшаяся тишина убедит людей, что Танкок ошибся. С каждой секундой моя уверенность крепла.
— Похоже, никто ничего не слышал, сэр, — спустя несколько мгновений заключил Хаскинс. — Разрешите продолжать работы?
Рабочие не шелохнулись, продолжая с вызовом смотреть на меня. Хаскинс уставился на них, и один или двое в итоге опустили глаза.
Я обернулся к бригадиру и отдал приказ вернуться к работе. Могу поклясться, что в последовавшее за этим мгновение тишины я слышал стук. Я глянул на Танкока, но тут же звук утонул в тысяче иных шумов, когда люди нехотя взялись за дело.
— Танкок, почему бы тебе не смотаться в пивную и не проверить, не там ли сидит твой приятель, — предложил Хаскинс. — А когда найдешь, скажи ему пару ласковых за то, что потратил столько чужого времени.
— Если его там не будет, — вмешался я, — загляни к нему домой и спроси жену, может быть, она его видела. — Осознав, что говорю что-то не то, я поспешно добавил: — То есть, конечно, если он женат.
— Да, босс, женат, — подтвердил Танкок. — На моей сестре.
— Если не найдешь его и там, вернешься ко мне.
— Тогда будет уже слишком поздно, — буркнул Танкок.
Он повернулся и пошел прочь, ссутулив плечи.
— На случай если я тебе понадоблюсь, Хаскинс, я буду у себя в кабинете, — сообщил я.
Спустившись по сходням, я сел в машину и поехал обратно в контору, надеясь, что никогда больше не увижу Танкока.
Я вернулся за стол, но не смог сосредоточиться на документах, которые оставила мне на подпись мисс Поттс. У меня в ушах все еще звучал тот стук, повторяясь снова и снова, словно привязчивая мелодия, которая раз за разом прокручивается в уме и по ночам не дает спать. И я знал, что, если Клифтон завтра утром не явится на работу, мне уже никогда не избавиться от этого звука.
За следующий час я почти убедил себя, что Танкок уже наверняка нашел своего товарища и теперь жалеет о том, каким дураком себя выставил.
Это был один из тех редких случаев, когда мисс Поттс покинула контору раньше меня. Я как раз запирал верхний ящик стола, собираясь домой, когда услышал топот на лестнице.
Я поднял взгляд. В дверях стоял человек, которого я надеялся никогда больше не увидеть, и глаза его сверкали еле сдерживаемой яростью.
— Ты убил моего лучшего друга, мерзавец, — выпалил он, потрясая кулаком. — С тем же успехом ты мог прикончить его собственными руками!
— Ну-ну, полегче, Танкок, старина, — ответил я. — Как знать, возможно, Клифтон еще жив.
— Он отправился на тот свет только ради того, чтобы ты успел закончить свою чертову работу вовремя. Ни один человек не согласится плавать на этом корабле, как только узнает всю правду.
— В судостроении люди гибнут от несчастных случаев каждый день, — невпопад возразил я.
Танкок шагнул ко мне. Он был так зол, что на миг мне показалось, будто он вот-вот ударит, но он просто встал передо мной, широко расставив ноги, сжав кулаки и сверля меня взглядом.
— Когда я расскажу полиции все, что знаю, тебе придется признать, что одно твое слово могло спасти ему жизнь. И раз уж тебя интересовали только деньги, я позабочусь, чтобы больше ни один человек в этом порту не согласился на тебя работать.
Если дело дойдет до полиции, то половина Бристоля непременно решит, что Клифтон остался в корпусе, и профсоюз потребует вскрыть обшивку. И я ничуть не сомневался, кого они там обнаружат.
Я медленно поднялся с кресла и направился к сейфу в дальнем конце кабинета. Набрал шифр, повернул ключ, открыл дверцу и извлек толстый белый конверт, а затем вернулся за стол. Взяв серебряный нож для бумаг, я вскрыл конверт и достал оттуда пятифунтовую банкноту. Интересно, приходилось ли Танкоку видеть такие прежде? Я выложил купюру перед ним на блокнот с промокательной бумагой, и его свинячьи глазки на миг округлились.
— Твоего друга уже не вернуть, — произнес я, выкладывая вторую банкноту поверх первой.
Его взгляд ни на мгновение не отрывался от денег.
— И ничего в точности не известно! Возможно, он попросту смылся на пару дней. Это не такая уж редкость при его роде занятий.
Я добавил сверху третью банкноту.
— А когда он вернется, твои товарищи не дадут тебе забыть об этой истории.
За четвертой купюрой последовала пятая.
— И ты же не хочешь, чтобы тебя обвинили в ложном вызове полиции? Это серьезный проступок, за который можно попасть в тюрьму.
Еще две банкноты.
— И конечно, работу ты тоже потеряешь.
Он поднял на меня взгляд, его гнев явно сменялся страхом. Еще три.
— Едва ли я буду держать человека, обвинившего меня в убийстве.
Я выложил последние две банкноты поверх стопки. Конверт опустел.
Танкок отвернулся. Я достал бумажник и добавил в пачку еще одну пятифунтовую купюру, три фунта и десять шиллингов: всего шестьдесят восемь фунтов и десять шиллингов. Его взгляд вернулся к деньгам.
— В сейфе еще достаточно денег, — добавил я, надеясь, что говорю убедительно.
Танкок медленно приблизился к моему столу, не глядя на меня, собрал деньги, запихнул их в карман и молча покинул кабинет.
Я встал у окна и проследил за тем, как он вышел из здания конторы и неспешно направился к проходной.
Сейф я оставил широко открытым, часть его содержимого рассыпал по полу, пустой конверт швырнул на стол и вышел, оставив дверь незапертой. Из здания я уходил последним.
21
— Инспектор полиции Блейкмор, сэр, — объявила мисс Поттс и отступила в сторону, пропуская полицейского в кабинет исполнительного директора.
Хьюго Баррингтон окинул вошедшего инспектора внимательным взглядом. Рост его явно немногим превышал предписанный минимум в пять футов девять дюймов, и, несмотря на пару фунтов лишнего веса, он все равно выглядел подтянуто. На нем был плащ, который он, должно быть, купил еще констеблем, и коричневая фетровая шляпа несколько меньшей выдержки, указывавшая на то, что его не так уж давно повысили до инспектора.
Мужчины обменялись рукопожатием, и Блейкмор, едва усевшись, достал из внутреннего кармана блокнот и ручку.
— Как вам известно, сэр, я провожу расследование предполагаемой кражи, произошедшей в этом здании прошлой ночью.
Баррингтону не понравилось слово «предполагаемой».
— Могу ли я для начала узнать, когда вы впервые обнаружили пропажу денег?
— Да, конечно, инспектор, — ответил Баррингтон, всячески демонстрируя готовность помочь. — Сегодня я прибыл в порт примерно в семь утра и поехал прямиком к доку, чтобы проверить, как далеко продвинулась ночная смена.
— Вы так делаете каждое утро?
— Нет, только время от времени, — покачал головой Хьюго, озадаченный вопросом.
— И сколько времени вы там провели?
— Минут двадцать, от силы тридцать. Затем я поднялся к себе в кабинет.
— То есть в кабинете вы оказались примерно в семь двадцать, самое позднее — в половине восьмого.
— Да, похоже на правду.
— И к этому времени ваш секретарь была уже на месте?
— Да. Мне редко удается прийти на работу раньше ее. Впечатляющая дама, — добавил он с улыбкой.
— Весьма, — согласился инспектор полиции. — Значит, это мисс Поттс сообщила вам, что сейф вскрыт?
— Да. По ее словам, она, придя утром, обнаружила дверцу сейфа открытой, а часть его содержимого — разбросанным по полу, так что сразу вызвала полицию.
— Она не звонила сперва вам, сэр?
— Нет, инспектор. В это время я как раз должен был находиться в машине и ехать сюда.
— Итак, вы утверждаете, что секретарь прибыла на работу раньше вас. А вчера вечером вы ушли прежде нее, сэр?
— Точно не припомню, — заявил Баррингтон. — Но очень крайне редко бывает, что я ухожу позже.
— Да, мисс Поттс это подтвердила, — кивнул инспектор. — Но также она сообщила: «Вчера вечером я ушла раньше мистера Баррингтона, поскольку возникла проблема, потребовавшая его внимания», — зачитал он по блокноту и поднял взгляд на собеседника. — Вы можете пояснить, в чем заключалась эта проблема, сэр?
— Когда управляешь такой большой компанией, как эта, — заметил Хьюго, — проблемы случаются постоянно.
— То есть вы не помните, какая именно проблема возникла вчера вечером?
— Нет, инспектор, не помню.
— Когда вы прибыли в свой кабинет сегодня утром и обнаружили дверцу сейфа открытой, что вы предприняли первым делом?
— Я проверил, чего не хватает.
— И что вы обнаружили?
— Пропали все мои наличные деньги.
— Почему вы уверены, что все?
— Потому что я обнаружил у себя на столе этот вскрытый конверт, — пояснил Хьюго, протягивая инспектору упомянутый предмет.
— И как много должно было находиться в конверте, сэр?
— Шестьдесят восемь фунтов и десять шиллингов.
— Звучит так, будто вы твердо уверены в сумме.
— Так и есть, — подтвердил Хьюго. — Почему это вас удивляет?
— Просто мисс Поттс сказала мне, что в сейфе лежало только шестьдесят фунтов в пятифунтовых банкнотах. Может, вы, сэр, объясните, откуда взялись еще восемь фунтов и десять шиллингов?
Хьюго чуть помешкал с ответом.
— Иногда я храню мелкие деньги в ящике стола, инспектор, — наконец заявил он.
— Довольно крупная сумма, чтобы описывать ее как «мелкие деньги». Впрочем, позвольте мне вернуться к сейфу. Войдя в кабинет, вы первым делом заметили, что дверца сейфа открыта.
— В точности так, инспектор.
— У вас есть ключ от сейфа?
— Да, конечно.
— Вы единственный, кто знает шифр и обладает ключом, сэр?
— Нет, мисс Поттс также имеет доступ к сейфу.
— Вы можете подтвердить, что сейф был заперт, когда вы уходили домой вчера вечером?
— Да, он всегда заперт.
— Тогда мы должны предположить, что взлом осуществил профессионал.
— Что наводит вас на эту мысль, инспектор? — поинтересовался Баррингтон.
— Но если это был профессионал, — продолжал Блейкмор, пропустив вопрос мимо ушей, — меня озадачивает, почему он оставил дверцу сейфа открытой.
— Не уверен, что поспеваю за вашими рассуждениями, инспектор.
— Я сейчас все объясню, сэр. Профессиональные взломщики обычно стремятся оставить все в том же виде, в каком нашли, чтобы преступление не было обнаружено сразу. Это дает им фору, чтобы избавиться от краденого.
— Фору, — повторил Хьюго.
— Профессионал закрыл бы дверцу сейфа и унес с собой конверт в надежде, что пройдет еще некоторое время, прежде чем вы обнаружите пропажу. По моему опыту, некоторые люди не открывают сейфы по нескольку дней, а то и недель. Только любитель оставил бы ваш кабинет в таком беспорядке.
— Так, может, это и был любитель?
— Тогда как он сумел открыть сейф, сэр?
— Возможно, ему каким-то образом удалось завладеть ключом мисс Поттс?
— И шифром заодно? Но мисс Поттс уверяет меня, что каждый вечер уносит свой ключ от сейфа домой, как и вы, сэр, если я правильно понимаю.
Хьюго промолчал.
— Позвольте мне заглянуть внутрь сейфа.
— Да, конечно.
— Что это? — спросил инспектор, указывая на жестяную коробочку на нижней полке.
— Это моя коллекция монет, инспектор. Мое увлечение.
— Не будете ли вы так любезны открыть ее, сэр?
— Это действительно необходимо? — нетерпеливо осведомился Хьюго.