Рок на дороге Васильев Владимир

Любые мысли о сходстве описанных в повести людей с людьми реальными остаются на совести читателя, даже если имена, фамилии или иные приметы совпадают. Автор также осведомлен о некоторых хронологических нестыковках в тексте.

1. Who Do We Think We Are? (1973)

До появления Димыча группа даже еще не обрела название. Не было и клавишника Пашки. А были…

Было их пятеро. Давно и прочно, на уровне «семьи #8209;родители» знакомые Андрюха Шевцов и Игорь Коваленко. Прибившийся к ним несколько позже Данил Сергеев. Приятель и сосед Андрюхи - Вадик Орликов, которого обыкновенно именовали просто «Малый». И недавний знакомец Данила, человек #8209;иерихонская труба, Костик Ляшенко.

Ну и разумеется, Шура Федяшин - личность совершенно свихнувшаяся. Ну скажите на милость, кому еще паяльник может быть привычнее авторучки, как не психу?

Впрочем, обо всем по порядку.

Кто был молодым, тот знает этот странный зуд в руках, это непреодолимое желание взять все, что можно хоть с натяжкой именовать музыкальным инструментом, объединиться с приятелями, включить на запись простенький маг #8209;нитофончик, недавно подаренный родителями и…

У кого нет подобных какофонических записей юности? Когда к обычной акустической гитаре добавляются подушки и пуфики в качестве барабанов, крышки от кастрюль вместо тарелок и какая #8209;нибудь экзотика для создания шумового фона, типа пищащего счетчика Гейгера; гордо именуемого «синтезатором»? Через это прошел каждый. Ну, почти каждый.

Разумеется, и Димыч (в миру - Дмитрий Василевский) в свое время через это прошел. Отдельно от будущей группы;, ему компанию составляли собственные друзья юности - Андрей Дроботов и Валерка Уца. Группа, помнится, звалась «Небритый кактус» и конкурировала с другими дворовыми группами, которые носили не менее гордые названия «Помидоры» и «Кожзаменитель».

Основной состав будущей группы переболел страстью к какофоническим концертам сравнительно быстро. И к моменту знакомства с Димычем Игорь Коваленко уже являлся счастливым обладателем очень неплохой ударной установки брянского завода (подарок родителей), Малый - красной ромбической гитары «Стелла» средней паршивости, с которой он управлялся на редкость шустро и умело; Андрюха Шевцов успел обзавестись достаточно внятным басом «Тверь», который покорял с упорством маньяка. Ну а Костик и Данил пытались петь.

Димыча привел Шурик Федяшин, к тому моменту охотно взваливший на себя обязанности штатного инженера #8209;электромеханика и оператора группы.

Сказал как #8209;то, слушая пока еще далекие от цельного звучания рулады:

- Знаете, парни… Со мной в бурсе тип один учится. Димычем зовут. В радио он, говоря начистоту, ни хрена не рубит, но зато на гитаре играет. И - прошу внимания! - пишет песни. Мне нравятся, слышал как #8209;то на мальчишнике.

В этой компании песни пока пробовал писать только Костик. Успел он сделать лишь три; и если просто под акустическую гитару они еще худо #8209;бедно звучали, то командный вариант не устраивал никого.

- Веди, - после короткого совещания резюмировал Андрюха, выполнявший функции администратора и босса.

На следующую репетицию Шура явился в сопровождении сутуловатого парня в круглых очках. В потрепанном чехле парень принес гитару - как оказалось, самодел. Самодел был куда лучше инструмента Малого.

Назвался парень Димычем. Подключил гитару, примочку, взял несколько риффов. Цокнул языком.

- Ну, - сказал он после этого, - показывайте. Коллектив не очень уверенно, но почти без сбоев сыграл

«Беду земли».

- Рыхло, - резюмировал Димыч. - Драйва не хватает. Какая там тема? До #8209;мажорчик, да?

Малый с готовностью нарисовал на бумаге обозначения аккордов.

- Гитару твою пожестче надо. Металла в тембра подпустить. Сможешь, Шурик?

- Не вопрос! - пожал плечами Шурик и принялся колдовать над микшерским пультом и эквалайзером. - Пробуйте!

- Поехали! - скомандовал Димыч.

Со второго квадрата его гитара вплелась в общее звучание. И - о чудо! - дотоле рыхлое и расхлябанное, оно неожиданно слиплось в довольно плотную основу, на фоне которой громыхал могучий голос Костика. Все натурально ахнули.

Перед припевом, после ритмической сбивки, ритм #8209;секция разъехалась: Игорь на барабанах протянул целый такт, а Андрюха направил бас в припев уже после двух четвертей. Костик растерялся, и вместо жесткого, подчеркнутого музыкой:

Нет!

Я не хочу, чтобы было так!

прозвучало нечто маловразумительное.

- Стоп #8209;стоп #8209;стоп! - замахал руками Димыч. -Давайте определяться. Нот и вообще музыкальной грамоты я, извиняйте, не знаю. Поэтому объяснять буду на пальцах.

Остальные музыкальной грамотой владели в той же мере, что и Димыч, а именно вообще не владели. Но объяснения Димыча оказались на редкость простыми и доходчивыми; даже Андрюха, которому басовые премудрости давались с некоторым трудом, все понял с первого раза. Надо было просто посчитать в нужном месте про себя: «Раз, два, три, четыре» и только после этого входить в припев.

Попробовали. Получилось. Попробовали еще раз. Опять получилось.

Попробовали другую песню - и снова получилось весьма приятственно.

- Заметно лучше, - резюмировал Димыч после полутора часов музицирования. - Теперь осталось гитарные темы прописать как следует… Малый, ты технарь, как я погляжу.

- Ну… - пожал плечами Малый и непринужденно сыграл скоростную гамму. - Такое умею.

- Отлично. У меня со скоростью худо… - признался Димыч. - Я тебе медленно покажу, а сыграешь как следует.

- Не вопрос! - радостно согласился Малый.

Со скоростью у Малого и впрямь все было в порядке. Воображения не хватало, это да. Если ему показывали, что именно и как именно играть, Малый воплощал все с математической точностью и удивительной легкостью. Но сам придумать что #8209;либо путное Малый был, похоже, не в состоянии.

Но все уже поняли: в группе появился тот, кто умеет придумывать.

Через несколько репетиций идеологическим и музыкальным лидером с молчаливого согласия остальных сделался Димыч, тогда как вне репетиционного зала делами административного свойства и менеджмента продолжал заправлять Андрюха Шевцов. Такая ситуация устроила абсолютно всех.

Спустя месяц усиленных репетиций, Димыч поразмыслил, почесал в затылке и высказал идею:

- Клавишника надо. Мы ж не чистую тяжесть валим… Не помешает, клянусь. Есть кто #8209;нибудь на примете?

- Есть! - не стал возражать Андрюха.

На следующей репетиции появился Паша Садов со своей многократно перепрошитой «Шексной», и вот тут #8209;то группа зазвучала по #8209;настоящему.

А потом был конкурс самодеятельных групп в кирхе, на улице Декабристов. Накануне долго придумывали название; остановились на варианте «Проспект Мира». Во #8209;первых, песню такую сделали - очень приличную, кстати. А во #8209;вторых, абсолютно все участники группы обитали либо непосредственно на проспекте Мира, либо поблизости. Почему нет, в конце концов?

Завсегдатаи конкурса к новичкам всегда относились снисходительно; «Проспект Мира» никто тоже не воспринял всерьез. А они, впервые играя на пристойном аппарате, сами ахнули после первого же аккорда.

«Звучим!» - кричали немые взгляды. Андрюха глядел на Димыча, Димыч - по очереди на всех.

Короче, первое место присудили «Проспекту Мира». Завсегдатаи приходили жать руки.

За успех в тот вечер было выпито немало пива, и долго еще вспоминали, как зал пританцовывал в такт «Демократии» и жег зажигалки во время «Замка на песке».

О группе заговорили в городе.

Уже через полгода, на концерте городского рок #8209;клуба, неумолимая председательша мадам Портнова заявила после предварительного прослушивания: всем группам будет позволено сыграть от одной до трех композиций, в зависимости от оценок, выставленных жюри.

«Проспекту Мира» позволили сыграть шесть композиций. Даже старички из «Магазина» и полупрофи из «Забытого континента», даже первый блюзмен города Юрка Белоруков - все получили максимум по три. А «Проспект Мира» - целых шесть. Да еще шестую песню, собственно «Проспект Мира», группа должна была выдать в финале, перед закрытием концерта, после настоящих профессионалов из «Фокстрота» и «Диалога», после тех, кого знала вся Россия.

Что творилось в зале, когда выступал «Проспект Мира»… Не описать словами. Народ выскочил на сцену и гарцевал на листе девятислойной фанеры, которым прикрыли оркестровую яму - как не проломился этот лист, уму непостижимо. Димычу сначала на гриф прилетел чей #8209;то пиджак, а потом кто #8209;то прошел по шнуру и выдернул его из разъема. Но ничего, все остались довольны. Кто #8209;то из профи потом подошел и предложил купить песню «Проспект Мира».

Димыч с Костиком, как авторы, отказали. Профи ушел обиженным.

Потом были еще концерты - на море, на Южном фестивале. В ближайших городах и городках. Группа крепла и сыгрывалась, училась понимать друг друга без слов.

Но в какой #8209;то момент все почувствовали: движение вперед прекратилось.

Нужна была какая #8209;нибудь радикальная встряска.

Вот тогда #8209;то и началось самое интересное.

2. Deep Purple (T 969)

Вероятно, во всем была виновата любовь Димыча и Шурика к фантастике.

Но если первый ее только любил и читал, то второй вообще считал полной реальностью, просто пока не данной нам в ощущениях.

Ни для кого не секрет, что на Западе и в России рок #8209;музыка развивалась в равной степени параллельно, но в то же время очень по #8209;своему. После джаз #8209;бума сороковых и пятидесятых на Западе возникли «Битлз», в России - «Река Слава». Даже в названиях отразилась глубинная разница западного и восточного подходов к року: на Западе «ечто вроде «тараканов», у нас - нечто словесно #8209;психоделическое, без прямого значения. Впрочем, не следует считать, будто для Запада превалирующей оставалась исключительно форма, а для русских- содержание. В конце концов, там ведь был «Кинг кримзон», а у нас «Атака». Да и шестидесятые показали, что две культуры склонны скорее брать друг у друга лучшее и дополнять чем #8209;нибудь своим. Техногенный расцвет России в семидесятые и одновременный десятилетний кризис Америки мало что изменили: просто лучшие музыканты двух рок #8209;культур сменили «Стратокастеры», «Джибсоны» и «Ибанезы» на «Тверь», «Кабаргу» и «Суздаль», а «Маршаллы» и «Пивеи» на ту же «Тверь», «Неман» и «Искру».

Но в одном Запад все #8209;таки опередил Россию. Он первым придумал и провел Вудсток. Еще в шестьдесят девятом. Восток, то ли в силу природной лени и традиционного русского раздолбайства, то ли из пустой гордости созрел к идее аналогичного форума только через десять лет.

Теперь это легенды. Постаревшие и погрузневшие герои русского Вудстока, звёзды городка Бологое семьдесят девятого года, то и дело мелькают на телеэкранах, иногда выдавая нечто похожее на хиты прошлого.

Тогда все было проще. Талант мог пробиться без денег и раскрутки.

Тогда - но не теперь. И именно поэтому первые иллюзии неграмотных музыкантов «Проспекта Мира» довольно быстро развеялись. Да, их музыка была хороша. Да, они вполне пристойно ее подавали. Но толстым столичным дядям интереснее было вкладывать бабки в безголосых дочек, чем в разбитных провинциалов.

Но писать новые песни и выступать «Проспект Мира» все равно не прекращал, тем более что отчим Шурика Федяшина, мелкий пивной фабрикант, как #8209;то весной позвал группу озвучить районный пивной фестиваль. «Проспект Мира» так озвучил, что к лету заводик отчима утроил оборот, сожрал с потрохами самого опасного местного конкурента, укрупнился и приступил к строительству нового цеха.

«Проспекту Мира» с этого обломился полный комплект аппаратуры, новые инструменты и предел мечтаний для группы их уровня - фирменный трейлер «Десна», шестиосный грузовой монстр #8209;трансформер, который в походном состоянии вмещал всю аппаратуру и служил передвижным домом, а в стационарном - представлял собой удобную сцену #8209;подиум. Даже колонки таскать не приходилось: трейлер подруливал к нужному месту, сдвигал крышу, опускал борта… И все. Сцена готова.

Рок #8209;клуб, понятное дело, обзавидовался, но проспектовцы не жались: наоборот, затеяли большой концерт городских групп по всему югу. На собственном, понятно, аппарате. «Десна» показала себя во всей красе, а отчим Шурика не преминул присовокупить к каждому выступлению трейлер пива по льготной цене. Кроме того, красочные логотипы «Пиво «Янтарь» украшали борта «Десны» в походном состоянии и подножие подиума в концертном, что тоже способствовало популярности фирменного напитка.

В общем, народ «Проспект Мира» слушал с удовольствием, равно как и другие группы, колесившие в тот год по югам вместе с ними. Но попытки записать профессиональный компакт #8209;диск неизменно заканчивались провалом. Возможно, именно оттого, что единственной в городе пристойной студией владел тот самый профи, которому в свое время Димыч и Костик отказались продать фирменную песню группы.

Так и осталось невыясненным - кто первым высказал ностальгическую идею: «Эх, на нашей «Десне» бы - да в Бологое семьдесят девятого года!»

Действительно, эх…

И никто не предполагал, что об этом можно было говорить серьезно - музыканты «Проспекта Мира» в семьдесят девятом в лучшем случае учились ходить, а Малый так и вообще еще не родился.

Единственным, кто не умел несерьезно относиться даже к бреду, оставался штатный инженер группы Шурик Федяшин.

3. The Book Of Taliesyn (1968)

Имелся у Шурика большой засаленный талмуд, в который он скрупулезно заносил все случающиеся на концертах и репетициях неполадки и подробно описывал методы их устранения. Последние страницы талмуда часто использовались в качестве полигона для скорых вычислений или каких #8209;то радиотехнических прикидок. Калькуляторы Шурик не любил, предпочитал считать по старинке, на бумаге, в столбик. Говорил, что так нагляднее. Мало кто из проспектовцев обращал внимание на то, что во время репетиций Шурик все чаще забивается в любимый угол у рабочего пульта и колдует над любимым талмудом, а рядом все время таинственно светится матрица его ноутбука, приросшего к глобальной сети.

Ну, колдует и колдует, здраво рассуждал каждый из проспектовцев. У каждого свои обязанности. Димыч пишет собственные песни, гранит песни Костика и Данила, придумывает гитарные партии. Малый воплощает придуманное Димычем. Андрюха наворачивает на басе, Игорь его поддерживает. Пашка #8209;клавишник обеспечивает красивый фон и вкрапляет в музыку изящные проигрыши. Костик с Данилом напрягают глотки. В общем, все при деле. Так почему бы Шуре #8209;оператору не колдовать над талмудом, если весь аппарат работает без сбоев и выстроен как следует? Да ради бога, колдуй!

Но в перерыве очередной репетиции Шурик вдруг выполз из своего угла с талмудом под мышкой, приблизился к попивающим «Янтарь» музыкантам и вдруг очень ровным и уверенным голосом заявил:

- Ну что? Всё еще хотите побывать в Бологом семьдесят девятого? Могу вас туда протолкнуть. Только ненадолго, меньше чем на двое суток. На дольше не получится.

Данил выронил банку с пивом. Костик насупился.

- Шура, - спросил Андрей Шевцов после некоторой паузы, - ты рехнулся?

- Зачем? - пожал плечами Федяшин. - Это действительно возможно, я посчитал. Вот, можете взглянуть…

Он продемонстрировал несколько испещренных формулами листков из талмуда. Большинство понимало там только плюсы да минусы, как приснопамятный парень из преисподней Гаг в настенной писанине увечного земляка Данга.

- Очень наглядно, - прокомментировал Димыч с ехидцей. - И что сие означает?

- А сие означает, что если через двадцать четыре дня оказаться в строго определенном месте в строго определенную минуту и запустить один приборчик - можно на двое суток провалиться в любой произвольный момент с мая по сентябрь семьдесят девятого. Через двое суток нужно будет оказаться примерно в этом же месте и инверсировать режим приборчика. Тогда вернемся. Если не сделать этого… короче, не ручаюсь я тогда за нас.

- Не, - вздохнул Андрюха с сожалением. - Ты все #8209;таки рехнулся.

Но Шурика невозможно было вывести из себя такой мелочью, как насмешка.

- Приборчик показать? - без тени смущения спросил он.

- А ты его хоть на кошках испытывал? - поинтересовался практичный Игорь.

- Нет. - Шурик отрицательно покачал головой. - Сейчас он просто не сработает - время не пришло. А такое время случается не чаще раза в тысячелетие.

- Угу, - хмыкнул скептик Димыч. - И, разумеется, нам немерено потрафило: это время подоспело именно сейчас.

- Именно так, - невозмутимо подтвердил Шурик. - Начало века как раз. Думаешь, случайно летосчисление многих народов привязано к Миллениуму?

- А оно привязано? - удивился Андрюха. - Ну, у христиан и исламистов - еще ладно. Но китайцы какие #8209;нибудь или евреи явно по #8209;своему считают годы.

- Китайцы обитают в соседней геомагнитной зоне. У них свои привязки к темпоральным каналам. А евреи просто хитрые и скрытные, - парировал Шурик. - Специально не так считают, чтобы нас с толку сбить.

- Угу, - обиделся Паша, в котором частично текла и еврейская кровь, - как обычно, во всем виноваты евреи и велосипедисты!

- Я не понял. - Шурик недовольно прищурился. - Вы хотите в Бологое на русский Вудсток или не хотите?

- Погоди. - Димыч допил пиво и ловко закинул банку в корзину с логотипом «Янтаря». - Расскажи #8209;ка поподробнее. Что, переходы во времени действительно возможны?

Не зря Димыч слыл среди друзей любителем и поклонником научной фантастики. Идею перемещения в прошлое он воспринял быстрее и легче остальных - не считая, разумеется, самого Шурика, для которого фантастики не существовало вовсе, существовали только реальности, частично данные нам в ощущениях, а частично пока не данные. Целью жизни Шурик давно уже считал перемещение реальностей из второй категории в первую.

Именно между Шуриком и Димычем спустя два часа состоялся короткий, но весьма содержательный разговор о невероятной затее. Димыч заявился в подсобку, где приятель по обыкновению что #8209;то паял; остальные музыканты удалились на перекур. Димыч не курил, поэтому и пришел раньше остальных.

- Выкладывай. - Димыч присел на старый корпус от гитарной мартышки - не так давно Федяшин выковырял из него начинку: динамик и прочие радиотехничности. Начинка ныне успешно обитала в другом корпусе, рассчитанном и собранном лично Шуриком. - Все, что ты затеял.

- С подробностями или без? - уточнил Федяшин.

- С подробностями. Но чтобы я понял.

Шурик закатил глаза, всем видом показывая: либо с подробностями, либо так, чтобы ты понял.

- Ну, ладно, ладно… - смягчился Димыч. - Совсем уж в дебри физики не лезь. Но понять я все равно хочу.

Шурик с сомнением покосился на свой талмуд, но потом махнул рукой и отвернулся. Похоже, он окончательно осознал, что его рабочие записи остальным решительно непонятны.

- Тогда я не буду тебе описывать современные представления о связях времени и пространства. Буду краток. Шесть лет назад один немец, физик Бертольд Нёрман вывел очень наглядную, но спорную зависимость. Основное, что из нее следовало, это то, что физическое тело способно покинуть основной вектор временного потока, сместиться относительно него и вернуться, но уже на ином отрезке. Другими словами, попасть в прошлое.

- Или будущее, - ввернул Димыч.

- Нет. В будущее невозможно сместиться. Понимаешь, будущее еще не наступило. Вектор туда просто не тянется, энергия на поддержание временного потока еще не затрачена. Так что…

- Жаль, - вздохнул Димыч.

- Величина абсолютного смещения по вектору и срок, в течение которого материальные тела будут находиться в ином времени, напрямую зависят от затраченной энергии. Поэтому во времена динозавров я вас запихнуть при всем желании не смогу - у меня нет собственной атомной электростанции.

- И соответственно запихнуть в тот же семьдесят девятый надолго - тоже не сумеешь. Так?

Шурик с сожалением вздохнул:

- Снова не так. Закон сохранения энергии знаешь? В полном соответствии с ним затраченная энергия на перемещение в прошлое должна выделиться при возвращении. Иначе цикл оборота энергии останется неполным. Ну, будут, разумеется, некоторые потери, которые в принципе нетрудно компенсировать. Полное путешествие во времени - это не только прыжок в прошлое, это еще и возвращение в исходную точку. Короче: у меня хватит мощности запихнуть вас в семьдесят девятый год на сорок семь часов. Меньше - будут сложности с возвращением. Больше - не хватит энергии. Я все просчитал, причем не один раз. Показывал Доку - он сказал, что численные операции проведены без ошибок. Так что… если сработает - вернемся, не дрейфь.

- Да я не дрейфлю. Ладно. Будем считать, мы тебе поверили. Теперь понять бы, что нам делать на русском Вудстоке…

- Как что? - удивился Шурик. - Выступать! Такого аппарата, как у нас, в те времена даже «Черный доктор» не имел! Они там все вспотеют и обоссутся от радости! А светотехника? Тогда ж ни фига не применялось, выходили патлатые рожи на сцену, становились по стойке «смирно» и пели песенки. А я вам такое лазерное шоу зафигачу, на Луне видно будет!

- Хм… - задумался Димыч.

Пытливый и изобретательный его ум уже ухватил основную идею.

- А нам, стало быть, не хило будет разучить десятка два реальных боевиков последнего десятилетия… Как шарахнем «Обмен ненавистью» или «Череп на рукаве» - народ вообще в осадок выпадет!

- Верно мыслишь! - расплылся в улыбке Федяшин. Димыч некоторое время молчал. Глаза его горели, в голове роились десятки сногсшибательных планов.

- Когда, говоришь, можно будет двигать в прошлое? - уточнил он.

- Восьмого июля. Ровно через двадцать четыре дня.

- Успеем! - выдохнул Димыч. - Успеем все содрать и разучить.

- А если вдруг в Бологое попасть не обломится, - донеслось от дверей, - то те же боевики мы с успехом выкатим на «Ялтинском сборе» в августе.

Шурик с Димычем обернулись. Недостающий состав «Проспекта Мира» стоял в дверях подсобки и последние минуты, затаив дыхание, явно внимал разговору.

- Ну, Андрюха, - развел руками Димыч. - Ты как всегда прав! Стало быть, в Ялту едем?

- Едем. Только что Портнова звонила. Мы закрываем первое отделение.

4. Shades of Deep Purple (1968)

К пятому июля «Проспект Мира» успел обкатать полтора десятка самых убойных песен десятилетия. Шура Федяшин, последние дни не вылезающий из подсобки, наконец выполз, прищурился на лампочку и не терпящим возражений тоном изрек:

- Завтра с утра стартуем. Иначе рискуем не успеть.

- Не успеть? - удивился Андрюха. - Три дня еще!

- Ну, не три, а два с половиной. И потом, вдруг задержка какая #8209;нибудь случится. Обидно будет. Отчиму я уже звякнул, трейлер пива он выделил. Причем на этот раз на халяву - можно будет раздать на концерте. Ta #8209;то болелы порадуются.

Остаток дня ушел на погрузку аппарата и закупку походной жратвы. О выпивке, понятное дело, тоже не забыли: пиво пивом, а перед выступлением и чего покрепче не помешает.

Заночевали прямо в «Десне». С утра Данил мотнулся на заправку, залился под завязку, «Проспект Мира» и сочувствующие лица погрузились и экспедиция в прошлое стартовала.

На выезде из города следом пристроился трейлер с логотипами «Пиво «Янтарь» на широченных плоских боках.

- Точка перехода расположена за Киевом, - изволил сообщить Шура. - Кто рулить хочет, распределяйтесь. Я - пас. Надо дообсчитать кое #8209;что.

Рулить помимо Данила умели Андрюха, Игорь и Малый. Плюс еще один из сочувствующих - Леха Азиатцев по прозвищу Муромец.

«Десна» резво катила по киевской автостраде, окаймленной сплошной цепочкой мотельчиков, закусочных, заправок, техсервисов, придорожных лавчонок. Ничего особо привлекательного в поездке не было - народ либо отсыпался, либо резался в нарды. В кабине «Десны» прочно засел Димыч, да изредка сменялись водители. Киев обошли по восточной объездной.

С этого момента Шурик стал особенно часто сверяться с подробной топографической картой, с недавних пор украсившей внутренний борт «Десны», и особо тщательно вынюхивая что #8209;то в сети.

Наконец он шепнул в переговорник:

- Эй, рули! Притормаживай! Прибыли.

Трейлер в это время вел Игорь Коваленко, барабанщик. Характера он был ровного и довольно флегматичного, поэтому без комментариев прижался к обочине и выжидательно взглянул на Димыча.

Тем временем наружу выпрыгнул Шурик с ноутбуком под мышкой и мобильником на груди. Димыч тоже покинул кабину. Вдвоем они минут двадцать шатались по окраине придорожного поля, на котором росло что #8209;то низенькое и зеленое. Затем вернулись.

- Эй, рули! Эта байда по полю пройдет? - Шурик кивнул на сияющую рекламными красками «Десну». - Надо будет съехать с трассы.

- Пройти #8209;то пройдет, - пожал плечами Игорь. - Только ехать быстро не сможет.

- Скорость нам ни к чему, - авторитетно заявил Шурик. - Ладно, до перехода еще часа три. Давайте #8209;ка вернемся к той лавке, что недавно проехали. Пожрать закупим.

Пожрать никто не отказался. Тем более что трейлер с пивом следовал в хвосте. И запустить туда лапу не составляло никакого труда.

- Слушайте, коллеги! - обратился к спутникам Димыч по пути ко входу в придорожную лавку «Елисеевъ и сыновья». При этом Димыч опасливо покосился на вышагивающего следом водителя пивного трейлера, который, понятное дело, ни о какой фантастике и перемещениях во времени слыхом не слыхивал. - А ведь надо учесть одну мелочь! Деньга #8209;то у нас старая и новая вперемешку! Нужно купюры девяносто второго года отсеять. А то, прикиньте, в семьдесят девятом расплачиваться ассигнациями с ликом государя императора Николая третьего… Могут и в участок загресть, с городовых станется.

- Дык, фестиваль #8209;то не в городе, в чистом поле… Какие там городовые? - неуверенно возразил кто #8209;то из болельщиков.

- Ну, не городовые, ну, полицейские будут. Загребут, а нам как раз возвращаться…

- Ты, прям, мои мысли читаешь, - в одобрительном ключе высказался Шурик. - Предупреждаю: никаких эксцессов с властями. Через сорок семь часов после перехода мы как штык должны вернуться. Причем в полном составе, люфт по массе весьма невелик. Так что давайте! Новые купюры - по дальним карманам. И монеты отсейте новые.

- Тьфу! - в сердцах сплюнул Андрюха. - У меня только это! - и продемонстрировал нераспечатанную банковскую упаковку новеньких двадцаток.

- Прячь! - неумолимо велел Шурик. - Я готовился. У меня только старые бабки.

Закупались, перекусили, попили пивка, заботливо убирая пустые банки в пластиковый контейнер. В болтовне о предстоящем путешествии и вожделенном концерте незаметно прошло больше двух часов.

- Пора, - наконец скомандовал Шурик. - Все в будку, наружу никому носа не казать. Димыч… иди #8209;ка к водиле пивняка. Успокоишь его, если что, - думаю, при переходе будут некоторые визуальные спецэффекты. Скажи, чтобы просто держался нашей кормы, метрах в пяти #8209;семи. Мы медленно пойдем и без рывков. Мобильник, если что, держи наготове.

- Понял, - с готовностью согласился Димыч. - Успокою, не боись.

- Андрюха, за руль! Остальные - ховайсь!

Народ дружно полез в «Десну». Спустя несколько минут «Десна» и пивной трейлер медленно сползли с трассы в чистое поле (к вящему удивлению водителей проносящегося мимо транспорта) и замерли. Димыч не выпускал из руки мобильник.

- Че это мы? - удивленно спросил у Димыча водитель трейлера, сорокатрехлетний мужичок с испещренным красными прожилками носом, что выдавало пагубную страсть к горячительным напиткам.

- Да это… - принялся вдохновенно врать Димыч. - Магнитная буря надвигается. Молнии могут вдоль трассы встретиться. Шаровые - слыхали о таких?

- Молнии? - недоуменно переспросил водила. - Читал в детстве…

- Во! А у нас ведь колонки в «Десне», усилители - не дай боже испортятся! Да и…

Договорить он не успел - вякнул самописной мелодией мобильник.

- Алло! - отозвался Димыч без промедления.

- Готовы? - справился Шурик.

- Ага! - подтвердил Василевский и повернулся к водиле: - Кузьмич, сейчас потихоньку пойдем вперед. Держись за бампером, метрах в пяти #8209;семи. Идти будем медленно, верст пятнадцать в час, не больше.

- Ладно, - буркнул водила, соглашаясь. По всему было видно, что происходящее он считает совершенной блажью, но спорить не собирается: жалованье за поездку ему полагалось более чем солидное.

- Двинули! - скомандовал Шурик.

- Двинули! - повторил Димыч.

Два грузовика медленно поползли по окраине поля.

Сначала не происходило ровным счетом ничего: протекторы с затейливым рисунком ярославского «Медведя» безжалостно вминали зелененькую фермерскую поросль; Димыч даже забеспокоился: а ну как сейчас хозяева набегут? Но потом вокруг вдруг сразу стало темнее, окрестности внезапно заволоклись непроглядной лиловой мутью, туманом, дымкой.

Кузьмич щурился, пристально глядя вперед. Бампер «Десны» еле #8209;еле угадывался в нескольких метрах прямо по курсу.

А потом предупредительно пискнул мобильник. Димыч взглянул на экранчик. Связь с Шуриком прервалась, да и вообще аппарат, надежный и простой, проверенный временем и снегом «Спутник», потерял сеть.

Напрочь. Хотя роуминг вдоль основных трасс гарантировала любая компания мобильной связи, что «Россия», что «Небо #8209;ТФ», что «ДемидовЪ».

За окнами грузовика продолжал клубиться туман, в котором бродили более темные смерчики, возникали особо фиолетовые, как казахский мускат, сгустки. Димыч не мог сказать, сколько продолжалась эта феерия - может, минуту, может, больше. Но закончилась она так же внезапно, как и началась.

Пасмурный вечер сменился безоблачным утром - ранним #8209;ранним, солнце едва взошло, не успев даже потерять багровость и набрать нестерпимый глазу блеск. Вместо зелененькой фермерской поросли под колесами машин теперь колосилась чахлая пшеница или еще какой ячмень - в агрономии Димыч был не силен. Дорога по #8209;прежнему оставалась слева, но теперь она лежала гораздо дальше, чем могло показаться, и выглядела неприятно пустынной. Даже со скидкой на ранний час.

«Десна» впереди дала по тормозам и остановилась; Кузьмич автоматически среагировал так же. Все #8209;таки он был классным водилой.

Димыч выскочил наружу, сжимая в руке мобильник. Сеть по #8209;прежнему не ловилась. Неудивительно - откуда ей взяться в семьдесят девятом году?

Было одновременно и весело, и страшновато. Неужели удалось? Неужели кудеснику Шуре Федяшину посчастливилось обмануть неумолимое время?

Странно: до перехода Димыч верил в возможность темпорального сдвига больше и охотнее. Теперь откуда ни возьмись вылупился червь сомнения и принялся грызть - настырно, назойливо, упрямо.

Пионерам всегда труднее остальных. Что первому мореплавателю #8209;неандертальцу, оседлавшему бревно, что Колумбу, первому из белых людей ступившему на австралийский берег, что Леониду Титову и Юрию Гагарину во время шага с трапа космолета на лунный грунт.

«Еще немного, - подумалось Димычу, - и шастать по временам станет так же привычно и буднично, как ездить в метро».

Отворилась дверь «Десны», из кубрика горохом посыпался народ. Шурик Федяшин и Андрюха Шевцов выпрыгнули из кабины. Федяшин неотрывно глядел на экран ноутбука.

- Ну что, коллеги, - вздохнул он. - Поздравляю. Мы в прошлом. Шесть восемнадцать утра, пятнадцатое августа тысяча девятьсот семьдесят девятого года. Через одиннадцать часов в полутыще верст отсюда стартует русский Вудсток. По коням: нам еще доехать нужно и заявиться. И аппарат расставить. Так что гнать будем шустро.

- Мамочки #8209;и #8209;и, - неверяще протянул Леха Азиатцев по кличке Муромец. - Утро. Надо пива хватить.

По близкой дороге неторопливо проехал легкий грузовичок с фургоном безрадостного грязно #8209;серого цвета. Форма кабины его выглядела столь уныло и уродливо, что грузовичок казался гигантской игрушкой для непритязательных карапузов. Сияющие рекламой борта «Десны» и трейлера #8209;пивняка разительно контрастировали с этой пародией на транспортное средство, не меньше, чем пасмурный вечер двадцать первого века в мгновении старта с праздничным утром века двадцатого в мгновении финиша.

5. Machine Head (1972)

Уродливый грузовик они обогнали только минут через пять. Вместо отличного автобана Киев - Смоленск имелась раздолбанная асфальтовая ниточка, многажды латанная. Латки были выполнены не асфальтом, а в виде залитой мерзким гудроном щебенки. Гнать больше шестидесяти верст в час по такой, с позволения сказать, дороге мог только законченный псих. Однако близнецы и дальние родственники недавно встреченного монстра от автомобилестроения без зазрения совести решались на это, словно убиваемые ухабами мосты им было ничуточки не жаль. Если, конечно, не попадался впереди какой #8209;нибудь особо карикатурный тихоход, обогнать которого было тоже мудрено: дорога имела всего две полосы, по одной в каждую сторону. Приходилось выжидать, чтоб в череде встречных машин случилась достаточная для обгона прореха. Езда в таком ритме выматывала нервы, Андрюха за рулем «Десны» отчаянно матерился, Димыч, вцепившись в рукоятку, изредка вторил ему, а Шурик, сидящий справа, только загадочно ухмылялся.

- Ну и дорожка! Не думал, что наши предки строили такую пакость… А еще говорят, будто у России два счастья: гении и автострады.

Димыч грустно вздохнул и потянулся к радиоприемнику. Однако на всем ЧМ #8209;диапазоне нашлось только ровное шипение чистого эфира. Ни одной радостанции не работало.

- Блин! И радио у них не было, что ли, в семьдесят девятом?

- Скорее ретрансляторов вдоль дорог нет, - подсказал умный Федяшин.

- Вдоль таких дорог вообще ничего нет! - фыркнул Андрюха. - Не то что ретрансляторов! Двадцать верст уже отмахали - хоть бы одна лавчонка завалящая или заправка! Поля да поля…

Наконец Димыч допер переключить приемник в АМ #8209;диапазон и довольно скоро поймал вполне мощный и чистый сигнал. Прозвучали незнакомые позывные, шесть раз пикнуло и на удивление строгий и официальный голос дикторши объявил:

«Вы слушаете «Маяк». Московское время - шесть часов…»

- Шесть? - Димыч машинально глянул на свой понтовый механический «Крым», точности которого обзавидовались даже швейцарцы. - Не семь?

«Крым» его показывал семь - так подсказал перед выездом Федяшин. Все и перевели часы, чтоб не путаться.

- Хм… - удивился Федяшин. - Почему шесть?

- А, понял! - буквально в следующую секунду осенило его. - В семьдесят девятом еще не было перехода на летнее время! Хе #8209;хе, так у нас даже лишний час в запасе есть до начала концерта! Хотя, с другой стороны, и сваливать на час раньше придется…

Димыч удрученно вздохнул:

- Вот всегда так! На ровном месте возьмут - и сопрут час…