Достоевский о русском дворянстве Леонтьев Константин

Однако, собственно, почему?

Она снова подумала о Питере.

После процедуры бракосочетания имел место банкет в неоготическом замке, куда по парку, благоухавшему первыми розами, и отправились гости. Однако около самого замка, за витой чугунной решеткой, отделявшей его от дороги, происходило что-то странное: там толпились журналисты, причем, кажется, не один и не два, а несколько десятков, если даже не сотен.

Вика задумалась: хотя сама Ирина и упорно называла свою свадьбу событием сезона, таковым она, конечно же, не была. То, что девятый виконт Грейсток третьим браком сочетался узами Гименея с русской красавицей, в светской хронике напишут – однако на шестой странице, в предпоследнем абзаце. Ни виконт не был такой уж знаменитой личностью, ни тем более сама Ирина. Светский курьез, не более того.

То, что Ирина страстно хотела бы, чтобы ее свадьбу освещали ведущие СМИ, было понятно, она, вернее, виконт Фредди, мог бы нанять для утешения жены пару-тройку журналистов, которые бы, щелкая фотоаппаратами, создавали видимость интереса со стороны британской прессы.

Ну, может даже, не пару-тройку, а целую дюжину. Но уж точно не две сотни!

А примерно столько и торчали за оградой замка, усиленно заработав фотоаппаратами при появлении свадебной процессии.

Вика услышала, как Ирина обратилась к супругу:

– Ах, Фредди, ты такой молодец! И как ты сумел организовать эту медиальную вакханалию! Тут их столько, как будто замуж выходит «королева сердец», а не обычная виконтесса!

Может, это просто безработные актеры, игравшие роль репортеров? Но даже в таком случае это обошлось бы Фредди в круглую сумму, да и вряд ли бы он стал устраивать подобный фейк-ивент: впоследствии конфуз был бы большой.

– Нет, дорогая, я не имею к этому отношения. Думаю, они прибыли сюда по собственной воле…

Ирина, на голове которой качнулась бриллиантовая тиара, воскликнула:

– Господи, они все ради меня? Тогда впустите их, впустите немедленно!

Фредди попытался что-то возразить, указывая на то, что это неразумно, но спорить с женой, в голосе которой прорезались истерические нотки, не стал и только махнул секьюрити, дежурившим у ворот.

«Люди в черном» медленно распахнули витой чугунный портал.

Ирина приосанилась, взяла мужа-виконта под руку и громко произнесла:

– Прошу всех отойти в сторону! Они ради меня и Фредди! Уж не обессудьте…

Репортеры, отталкивая локтями друг друга и чуть ли не идя по головам своих товарищей по цеху, подобно сверкающей фотовспышками реке, хлынули на территорию поместья.

Однако, к большому удивлению и разочарованию Ирины, репортеры напрочь игнорировали ее, новоиспеченную виконтессу Грейсток, как, впрочем, и ее супруга. Вместо этого они окружили кого-то, шествовавшего за ней.

Это бросилось в глаза и Вике – отчего-то репортеры бросились к кому-то, кто шел за ней. Засверкали вспышки, ослепившие ее.

Но ради кого же собралась вся эта несносная медиатолпа?

Вика, подобно всем другим, обернулась и, вытягивая шею, постаралась разобрать, кто же приковал к себе пристальное внимание журналистов. Яркость вспышек нарастала, их количество усиливалось, сила стрекота была просто невыносима.

И внезапно девушка поняла, что все таращатся не на кого-то, кто шел за ней, и уж точно не на чету Ирины и Фредди, а на единственного человека – ее саму.

Не сомневаясь, что произошла ошибка, Вика локтем закрыла лицо, потому что вспышки ослепляли ее, сводили с ума, не давали двигаться.

Но тут дополнительно к вспышкам градом посыпались вопросы:

– Скажите, вы официальная новая подруга принца Джоки? Вы с ним пара? Где вы с ним познакомились? Вы уже были представлены принцу Уэльскому и ее величеству королеве?

И даже:

– А как он целуется?

Абсолютно ничего не понимая, Вика не сомневалась в одном: имела место какая-то чудовищная, совершенно фантасмагорическая ошибка. По всей видимости, все эти репортеры приняли ее за кого-то другого, спутали ее, насколько можно было судить по их вопросам, с подружкой этого самого принца Джоки, младшего сына принца Уэльского, в свите которого находился Питер.

Может, подружка принца тоже была приглашена на свадьбу Ирины, со стороны жениха, а репортеры отчего-то накинулись на нее, подругу невесты из России? Неужели они такие тупые и не смогли разобраться, что к чему и кто подлинная подружка этого самого принца Джоки.

Только вот кто, черт побери, мог ею быть?

Вика обернулась, не сомневаясь, что истинная подружка находится где-то рядом, однако вдруг поняла, что репортеры обложили ее со всех сторон и взяли в кольцо.

И внезапно до нее дошло: все вопросы были адресованы лишь ей, фотографировали только ее, и никого больше. И отчего-то все были уверены, что подружкой этого самого принца Джоки, которого она в глаза не видела и знать не знала, была именно она, Виктория Романова из Санкт-Петербурга, прибывшая на несколько дней в Лондон на свадьбу своей подруги-виконтессы.

Град вопросов усилился.

– Какие у вас планы? Вы намерены пожениться? Принц Джоки уже предлагал вам руку и сердце? Или вы его случайное знакомство? Что вы о нем думаете, Виктория?

Прозвучало ее имя, и Вика вздрогнула, потому что все еще пребывала в уверенности: это грандиозная, кошмарная путаница. И вся эта медиасаранча напала на нее, элементарно перепутав с подружкой этого самого принца.

Только вся проблема заключалась в том, что никакой такой особы, которая бы по положению, статусу и возрасту годилась в подружки принца Джоки, на свадьбе Ирины просто не было. Ее сестра и кузина или московские подруги не могли быть таковыми по определению, как, впрочем, и шестидесятилетняя мамаша. А немногочисленные британские дамы, присутствовавшие на свадьбе, были или давно и успешно замужем, или, даже если нет, давно разменяли четвертый, а то даже и пятый десяток.

Хотя для того, чтобы стать подругой этого самого принца, источника всех ее бед, это препятствием, конечно же, не было.

Последовали новые вопросы, некоторые из которых были ужасно интимного свойства, и Вика закричала:

– Оставьте меня в покое! Я ничего не знаю!

Осознав, что произнесла это по-русски, она повторила это по-английски, а потом попробовала прорвать кольцо журналистского окружения. Репортеры нехотя расступились, пропуская ее, и Вика поняла, что свадебная процессия давно превратилась в сторонних наблюдателей, что многие гости, таращившиеся на то, как стая репортеров напала на нее, достали свои мобильные и фотографировали это ужасное действо.

А Ирина, бледная, как полотно, едва сдерживала рыдания, потому что никто не уделял ей внимания, полностью разрушив сценарий ее свадьбы.

Вика бросилась к ней, чтобы объяснить – хотя сама не знала, что именно надо объяснять, однако особо ретивые репортеры снова взяли ее в кольцо, задавая одни и те же ужасные вопросы, на которых у Вики не было ответа.

Все это длилось от силы несколько минут, которые, однако, представились Вике целой вечностью. Наконец секьюрити по команде виконта Фредди отреагировали и стали выталкивать журналистов за ворота, что сделать с учетом их количества, явно превосходящего силы нескольких телохранителей, было почти нереально.

Прорвавшись к Ирине, Вика зашептала:

– Они словно с ума сошли… Прямо как с цепи сорвались. Я не понимаю, что они от меня хотят…

Ирина, заплакав, швырнула ей в грудь скомканную лайковую перчатку и отвернулась, причем так неудачно, что ее бриллиантовая тиара съехала набок. Вика попыталась удержать подругу, однако путь ей преградил насупленный виконт Фредди.

– Извини, но тебе лучше оставить в покое мою жену. Потому что столь незабываемый для нее день полностью уничтожен – тобой!

Чувствуя, что на глаза навернулись слезы, Вика растерялась: что это значит – уничтожен ею? Не она привела сюда этих сумасшедших репортеров, не она впустила их на территорию поместья.

Так почему виновата тогда именно она?

Мамаша, сестра и кузина, подхватив Ирину, потащили ее по направлению к замку, а Вика, глядя им вслед, ничего не понимала. И снова ее окружили репортеры, которых еще не успели выпихнуть за ограду, опять посыпались вопросы, на которые у нее не было ответа. И все было связано с этим самым принцем Джоки.

Да пропади он пропадом, этот принц Джоки!

Внезапно кто-то взял растерявшуюся Вику под руку и энергично потащил в сторону замка. Она заметила, что это банкир Майкл, сквозь зубы приказавший:

– Не сопротивляйтесь! Отсюда надо уходить, иначе они вас растерзают! Это прямо как в Древнем Риме, когда на арену амфитеатра голодным хищникам выталкивали христианскую святую!

Им повезло: охрана перегородила аллею, которая вела к замку, и журналисты наконец-то остались позади. Когда они достигли изогнутой лестницы, Вика дала волю чувствам и разрыдалась.

Банкир Майкл, надо отдать ему должное, ситуацией не воспользовался и прижимать девушку к себе не стал. Вместо этого он вручил ей упаковку бумажных носовых платочков и, уводя куда-то вбок, под лестницу, толкнул первую попавшуюся дверь, и они оказались в небольшом пустом помещении, в котором были накрыты столы, за которыми, к счастью, никто не сидел.

Продолжая плакать, Вика прошептала:

– Но что это было? Почему они набросились на меня? Отчего они атаковали меня? Как будто… Как будто я подружка этого чертового принца!

Банкир Майкл, внимательно посмотрев на нее, сказал:

– Только не говорите, что вы не знаете!

Вика, от неожиданности и злости даже забыв о том, что по щекам текли слезы, выпалила:

– Что вы хотите сказать? Конечно, не знаю! Просто понятия не имею!

Майкл, вздохнув, качнул головой и протянул ей мобильный, на экране которого Вика увидела логотип газеты «Дейли кроникл» и огромную надпись кроваво-красными буквами: «Эксклюзив: новая подружка принца Джоки. Он целуется с ней на задворках самого крутого лондонского клуба. Ее зовут Виктория Романофф, она русская, родственница последнего царя и, возможно, шпионка КГБ?»

А под этим совершенно дурацким заголовком Вика увидела фотографию, на которой была запечатлена она сама, целовавшаяся с Питером у черного хода клуба «Ад и рай».

– Откуда это у них? – прошептала она внезапно севшим голосом.

– Думаю, камеры наблюдения зафиксировали, – ответил банкир Майкл. – Вот, если нажать, то можно увидеть больше…

Он нажал на кадр, и на экране пошел фильм в несколько секунд: как Вика роняет что-то на асфальт (перчатки и наушники!), как Питер и она бросаются поднимать это, как он целует ее, как потом прекращает и как она сама целует его…

Чувствуя, что у нее пылает лицо, Вика вскричала:

– Но это же вторжение в личную жизнь! Какое они имеют право публиковать такое?

И осеклась. Она заметила серьезное выражение лица Майкла – и только сейчас ей стало понятно, как, должно быть, ему неприятно видеть такое: он ведь днем раньше флиртовал с ней, кажется, строил весьма далеко идущие планы, а она на следующий день целуется и обжимается с другим.

С Питером!

Но вот именно: с Питером, а не с этим несносным принцем Джоки, которого он сопровождал в элитный клуб на день рождения какой-то юной герцогини. Значит, репортеры что-то перепутали, напортачили, но как же так?

– Я подам на них в суд! – заявила Вика, успокаиваясь, однако стараясь не смотреть на Майкла, потому что ей было ужасно стыдно. Несмотря на все, он держал удар отлично, как истинный джентльмен, хотя и без британского подданства и титула, однако встречаться с ним глазами Вика не хотела.

– Они за это ответят! Ну да, я… Я целовалась с этим молодым человеком, бароном Ренфрю, и что из этого? Этот распрекрасный принц Джоки, которого он, как и куча других представителей «золотой молодежи», сопровождал в клуб, в это время был совершенно в ином месте. Как они могли перепутать Питера с принцем, или они что, так похожи?

Тут Вика поняла, что не имеет понятия, как выглядит этот самый принц Джоки: вся эта светская мишура никогда ее не занимала. Кажется, последний раз она видела принца Джоки и его старшего брата подростками, на кадрах более чем двадцатилетней давности, обошедших весь мир, когда они, понурив головы, следовали за лафетом, на котором в солнечный сентябрьский день по Лондону транспортировали покрытый штандартом гроб с телом их погибшей в автокатастрофе матери, «королевы сердец», принцессы Уэльской.

Банкир Майкл, ничего не отвечая, только ткнул пальцем в дисплей смартфона, и перед ней возникло изображение Питера – в красной военной форме, золотых эполетах и с орденской планкой. Вика поняла, что это статья из Википедии. И она была посвящена принцу Джону, младшему сыну принца Уэльского, наследника британской короны, и его легендарной жены, ныне покойной «принцессы сердец».

Автоматически обратив внимание на то, что принц на два года младше ее самой, Вика закричала:

– Это что, фейковая страница? Ну да, это же Питер, тот самый молодой человек, с которым я целовалась. Но это никакой не принц Джоки!

Банкир Майкл молча снова ткнул в дисплей, и перед ней вылезли результаты поиска по запросу «принц Джоки». Таковых было более трехсот семидесяти девяти миллионов, и на фотографиях, которые также высветились на странице, она могла лицезреть в разных одеяниях, в разных позах, на различных фонах, чуть помоложе и постарше, с бородой и без оной одного человека: Питера.

Ошеломленная, Вика таращилась на дисплей, не зная, что сказать и что предпринять. И только тихо пробормотала:

– Поверь мне, Майкл, я ведь и понятия не имела, кто он…

Банкир, убирая мобильный, произнес:

– Верю. Однако не думаю, что тебе поверят другие. Но это даже второстепенно: теперь ты та самая русская, с которой принц Джоки целовался на задворках лондонского клуба. «Дейли кроникл» – самая кошмарная желтая газетенка Британии, а накропавший эту статейку Шон Фэллоу, которого я имею несчастье шапочно знать, – самая мерзкая крыса канализационной журналистики.

– Какой-какой? – проронила Вика, все еще не в состоянии оправиться от удара и собраться с мыслями. И реализовать то, что Питер, этот самый бородатый Питер, и был принцем Джоки, сыном принца Уэльского, родным братом наследника британского престола № 2 и внуком ее величества королевы.

– Канализационной. Ну, той самой, которая специализируется на слухах, сплетнях и презентации на публике чужой личной жизни… Этот Фэллоу – ужасный тип, который жаждет только двух вещей: славы и денег, причем именно в этой последовательности. А реальную славу и бешеные деньги он сможет сделать здесь, в Британии, только на одном: на королевской семье!

Вика уставилась на банкира Майкла и вдруг подумала, что если он не скрывает того, что знает этого мерзкого журналиста, Шона Как-Его-Там, то, не исключено, он сам и дал ему наводку, а теперь разыгрывает участливого друга.

– И что теперь? – произнесла она дрогнувшим голосом, отгоняя от себя эту нелепую мысль, которая тем не менее, словно заноза, засела в голове. Ведь кто-то дал наводку, ведь кто-то сделал так, чтобы о ее поцелуе с Питером, точнее, принцем Джоки, стало известно журналюгам.

Причем крайне оперативно.

Майкл холодно, только кончиками губ, усмехнулся:

– Здесь тебе делать больше нечего. Свадьба нашей виконтессы, увы, испорчена безнадежно.

– Ирина мне никогда этого не простит… – прошептала Вика, чувствуя, что слезы снова наворачиваются у нее на глазах.

Банкир Майкл взял ее за руку.

– Никогда не говори «никогда» – это мой девиз по жизни. Ну, случившееся теперь все равно уже не изменить. Думаю, подруга простит тебя, если ты станешь официальной подругой принца Джоки, и даже подпрыгнет от радости до потолка, если ты пригласишь ее на закрытую вечеринку с твоим новым другом…

Тон у него был ровный, однако чувствовалось, что Майкл обижен – крайне обижен.

– Никакой он мне не новый друг! – закричала Вика. – Да, я поцеловалась с ним, это так, однако я понятия не имела, кто он такой! Он сказал, что его зовут Питер, что он барон Ренфрю и что он сопровождает этого треклятого принца в клуб, не более. Но он не говорил мне, что сам является принцем…

За окном возникла парочка репортеров, явно что-то вынюхивавших и разыскивавших Вику, и Майкл утянул девушку в глубь помещения.

– Я же сказал, что верю тебе, но вопрос в том, поверят ли тебе другие. Решат, что ты просто неуклюже прикрываешь свой бесстыжий интерес к внуку королевы, пытаясь строить из себя дурочку. Ведь, как ни крути, принца Джоки на островах знает в лицо любой и каждый, несмотря на то что он некоторое время назад решил отрастить себе бороду.

Вика топнула ногой.

– Я не знаю! Что без бороды, что с бородой. Меня такие вещи не занимают, вся эта светская мишура для идиоток наподобие…

Она запнулась, а Майкл продолжил:

– Наподобие нашей виконтессы, хочешь сказать? Повторю в третий раз: я тебе верю, но, вероятно, я один из немногих, кто способен в это поверить.

– Я хочу улететь обратно в Питер! Немедленно!

И поняла, что билет на обратный рейс у нее только на завтра, на понедельник.

Майкл, осматриваясь по сторонам, произнес:

– Думаю, это можно устроить. Ты ведь сказала, что улетаешь завтра? Можешь, конечно, купить новый билет, однако теперь вся Британия в курсе, как тебя зовут и как ты выглядишь.

И, усмехнувшись, добавил:

– И что ты родственница последнего русского царя и, вероятно, шпионка.

От злости слезы у Вики моментально просохли, и она закричала:

– Ну да, конечно, раз Романова, царских кровей! Фамилия у нас в России ведь, конечно, очень и очень редкая! И да, шпионка, перед поездкой получала инструкции прямо в штаб-квартире КГБ на Лубянке, как окрутить принца Джоки, стать его супругой и вместе с ним усесться на британском престоле!

– Ты из Питера, не забывай, а это тоже весьма подозрительно, – добавил с циничной усмешкой Майкл, а в голове у Вики возник дурацкий стишок «Дурочка Вика из Питера целовалась с принцем Питером!»

Ну, или с принцем Джоки. Только, черт побери, если он официально принц Джон, он же в просторечье принц Джоки, то почему он тогда еще и Питер?

Однако это было последнее, что занимало Вику в этот момент.

– Ну да, как я могла упустить из виду еще и это! – заявила девушка уныло и уточнила: – Значит, стоит мне появиться в аэропорту, как на меня накинутся все эти журналюги?

Майкл кивнул:

– Боюсь, что да. У журналюг везде свои контакты. И стоит тебе заказать билет на имя Виктории Романовой, как они тотчас получат по своим каналам сигнал. Тем более у них и среди работников аэропортов и даже пограничной службы есть свои информаторы.

– Но тогда я что, в ловушке? – воскликнула Вика.

– Ну, разве я не говорил, что у меня имеется собственный самолет и лицензия пилота? – ответил Майкл. – И что я сочту за честь доставить тебя частным рейсом обратно в Петербург в любое удобное тебе время!

Ошеломленная, Вика с благодарностью взглянула на Майкла, и внезапно в душе у нее зашевелился червячок сомнения.

Он ей помогает, потому что искренне сопереживает – или делает это с каким-то тайным расчетом? Он ведь сам признался, что знает этого Шона Как-Его-Там, значит, не исключено, это грандиозное предложение о пролете на частном самолете в Питер всего лишь выдумка.

– Я… Я не знаю… – произнесла девушка, в самом деле не зная, что и сказать. В этот момент рыскавшие под лестницей журналисты вдруг узрели их в глубине зала и бросились туда. Дверь была не закрыта, а только прикрыта, и сразу пять или шесть репортеров, щелкая камерами, ввалились в помещение.

– Виктория, дайте нам эксклюзивное интервью! Вы официальная подружка принца Джоки или «знакомство на одну ночь»? У вас с ним уже был секс? Правда ли, что вы прибыли в Британию по заданию российских спецслужб, чтобы проникнуть в окружение королевской семьи? Вы правнучка одного из Романовых, ведь так?

– Да, – закричала, чувствуя, что сходит с ума, Вика, – моего прадеда по линии отца, что отрицать нельзя, звали Романовым, Архипом Кузьмичом! Только он не был ни царем, ни его братом, ни даже его кузеном!

Майкл бросился к журналистам с явным намерением задержать их, процедив:

– Не вступай с ними в перепалку, все равно извратят каждое твое слово. А теперь уходи. Встречаемся через пять минут на стоянке, за замком…

Вика бросилась в боковую дверь, понятия не имея, куда она ведет, и оказалась в пустынном коридоре. Похоже, зря она подозревала Майкла в неблаговидных вещах, он бескорыстно помогает ей.

Точно ли бескорыстно? И так ли помогает?

Устремившись по коридору внутрь замка, Вика вышла в большой холл и заметила опустившуюся в своем сказочном платье на мраморный пол Ирину, громко рыдавшую. Около нее суетились мамаша, сестра, кузина и московские подруги, а виконт Фредди с отрешенным видом стоял поодаль, крутя в руках вынутую из петлицы гвоздику.

– Она испортила мне лучший день в моей жизни! – стенала Ирина. – Я бы убила эту мерзавку, если бы она мне попалась…

Понимая, что речь идет не о ком-то постороннем, а о ней самой, Вика в ужасе нырнула обратно в коридор.

Ну да, испортила, сомнений в этом быть не может. И, что ужаснее всего, Ирина никогда не поверит, что произошло это не со зла, безо всякой задней мысли и совершенно случайно.

«Дурочка Вика из Питера целовалась с принцем Питером!»

Вика метнулась обратно, услышав в конце коридора возбужденные голоса – журналисты явно прорвали оцепление. Тогда она поднялась по внутренней лестнице куда-то наверх, снова бросилась по коридору, влетела в большой зал, едва ли на треть заполненный гостями свадебной церемонии, едва не сбила с ног официанта с подносом с бокалами шампанского, пробежала через весь зал, заметив краем глаза, как гости снимают ее на смартфоны, ворвалась через дверь на кухню, снова едва не сбила с ног другого официанта, вернее, официантку, опять же, с подносом с бокалами шампанского, чтобы, увернувшись от нее, все же врезаться в высоченного толстого повара, державшего в руках противень с чем-то воздушным и шоколадным. В результате чего противень с чем-то воздушным и шоколадным с грохотом полетел на пол, Вика извинилась (по-русски!), двинулась дальше, попала в другой коридор, опять едва не столкнулась с официантом, на этот раз с двумя подносами с бокалами шампанского, рванулась вперед, толкнула тяжелую дверь…

И оказалась с обратной стороны дворца, на большой террасе, где все было приготовлено для фейерверка.

Миновав сновавших между техническими приспособлениями рабочих, на нее, слава богу, внимания не обращавших, Вика по большой лестнице спустилась с террасы вниз и, обернувшись, заметила неподалеку сверкавшие крыши дорогих автомобилей, выстроившихся в ряд среди аккуратно подстриженных тисов.

Вот она, стоянка!

Неспешным шагом, отдуваясь, Вика подошла к ней и удостоверилась, что Майкла там еще не было – конечно, она ведь оставила его один на один сдерживать журналистскую братию.

Вика заметила рыжего молодого человека в униформе, который таращился на нее. А потом он робко вынул смартфон и навел его на Вику, явно желая сделать фотографию. Девушка быстрым шагом подошла к служителю стоянки, вырвала у него из рук смартфон и, выключив его, вернула владельцу.

– Советую никогда не делать фотографии людей, не заручившись их согласием. А моим вы не заручились.

Молодой человек с ужасом и благоговением смотрел на нее, а Вика спросила:

– Скажите, вы ведь в курсе, на каком транспортном средстве прибыл мистер Майкл…

Она осеклась, потому что поняла, что элементарно не помнит фамилию банкира Майкла.

Тут раздался громкий сигнал клаксона, и Вика, подскочив, обернулась. Она заметила черный «Бентли» и, погрозив молодому человеку пальцем, сказала:

– Вы меня тут не видели и, куда я делась, не в курсе. Иначе натравлю на вас КГБ! Вы меня поняли?

Молодой человек, бледнее смерти, судорожно кивнул и, обернувшись, неловко вскидывая колени, побежал прочь.

Вика подошла к «Бентли», задняя дверца которого была призывно распахнута, быстро залезла вовнутрь, и автомобиль тотчас взял с места. Через несколько секунд они покинули территорию поместья не через центральные ворота, а через въезд для поставщиков, около которого не было ни единого журналиста.

Откинувшись на мягкое кожаное сиденье, Вика заметила, что от шофера ее отделяет темная перегородка. Она постучала по ней и произнесла:

– Майкл, спасибо! И как это ты умудрился оказаться на стоянке быстрее меня? Ты что, двигался со скоростью, превышающей скорость света? Эйнштейн для нашей Вселенной исключал такую возможность, однако, согласно новейшим теориям, он был не прав. Думаю, мы обсудим это во время нашего полета в Питер.

«Дурочка Вика из Питера целовалась с принцем Питером!»

Не стоило, наверное, так травмировать рыжего британского парнишку-парковщика, который теперь до конца жизни будет бояться каждого шороха, ожидая, что на него оттуда выскочит киллер из КГБ, однако каждый верит в то, во что хочет верить.

Как все верят в то, что у нее роман с принцем Питером. Ну, то есть принцем Джоки.

А что, разве не так?

Вика поежилась и решила, что думать об этом не будет. Питера, то есть Джоки, ну, или если быть совсем официальным, принца Джона, она никогда более не увидит – разве что с экрана телевизора или дисплея компьютера или смартфона. Однако все это позади: и принц Питер, и вся эта вакханалия, и даже испорченная свадьба виконтессы Грейсток, которая, в этом Вика не сомневалась, никогда ей этого не простит.

Как там сказал Майкл: никогда не говори «никогда»?

Испытывая к сидевшему за рулем Майклу чувство глубокой благодарности, Вика поняла, что совершенно несправедливо подозревала его в связях с этим самым Шоном Как-Там-Его и прочими представителями канализационного журнализма.

Но все равно: как же эти медиаразбойники так быстро узнали о ее поцелуе с Питером? Точнее, ни с каким не Питером, а принцем Джоки.

Будь он неладен!

Самое простое объяснение заключалось в том, что их кто-то видел, однако Вика была уверена, что никто их видеть не мог. А потом «слил» эту информацию Шону Как-Там-Его.

Или все же мог?

Понимая, что вполне сможет жить и дальше, так никогда и не получив ответа на этот животрепещущий вопрос, Вика закрыла глаза, чувствуя, что разбита и ужасно устала. Скорее бы вернуться в Питер.

И забыть о Питере.

И поняла: банкир Майкл, в сущности, очень неплохой человек. Зря она им не заинтересовалась, а пленилась этим бородатым обманщиком, по совместительству внуком королевы.

Майкл, вероятно, будет ожидать продолжения их общения после того, как на своем самолете доставит ее в Питер, точнее, в ее Питер, однако вся суть в том, что ей хотелось одного – обо всем забыть и отдохнуть.

И уж точно не броситься с головой в новое любовное приключение с человеком, который ей нравился и сильно помог, но к которому она не испытывала ни малейших романтических чувств.

Вика снова стукнула в темную перегородку, ощущая себя виноватой за подобные гадкие мысли, и сказала:

– Майкл, еще раз огромное спасибо! Мне только придется заехать в отель, потому что у меня там остался паспорт. Из-за вещей я бы заезжать не стала, однако без паспорта, боюсь, меня не выпустят и не впустят. Однако я справлюсь за две минуты!

Перегородка бесшумно опустилась вниз, и Вика, вдруг осознав, что за рулем «Бентли», мчавшегося по трассе на солидной скорости, сидел вовсе не банкир Майкл, фамилии которого она не могла вспомнить.

А кто-то совершенно иной, тип с массивным бритым затылком и в черном костюме.

Он повернулся в ее сторону, и Вика вдруг поняла, что знает этого бритоголового атлета. Ну да, она видела его в Гайд-парке с Питером, то есть принцем Джоки, а потом в клубе, когда он не пустил ее в «рай».

Его «спутник жизни».

– Мэм, прошу прощения, что пришлось прибегнуть к этому ухищрению, однако это была единственная возможность вывезти вас из того бедлама. Меня зовут Тони, и я телохранитель его королевского высочества принца Джона.

Не зная, что и сказать, Вика наконец выпалила: