Грехи негодяя Рэндол Анна

Катя и Йен кивнули и устремились в разных направлениях.

Женская рука внезапно вцепилась в свободную руку Клейтона.

– Ах, барон, я так рада вас видеть!.. – Супруга генерала Смиркина томно затрепетала ресницами, после чего запечатлела на щеке Клейтона поцелуй. Ее мужа нигде не было видно. – Мне вас очень не хватало, барон.

– Где ваш муж? – спросила Оливия. У них не было времени на эту женщину.

Дама поморщилась и проговорила:

– У него большое несчастье. Один из его лейтенантов был зверски убит. – Она повисла на руке Клейтона, всеми силами изображая грусть. – Он отправился с друзьями помянуть несчастного.

– Они устроили поминки во время императорского бала? – В голосе Клейтона настолько отчетливо прозвучало недоверие, что дама занервничала.

– Нет-нет, что вы?! Они все здесь! Но царь оказался настолько любезен, что разрешил им воспользоваться одной из гостиных. Полковник Голов потребовал этого как личную милость для себя.

Оливия с Клейтоном насторожились.

– Я думал, полковника послали в Крым, – сказал он.

– Его полк действительно выступил на юг, но сам он присоединится к своим людям только после праздника.

Пальцы Оливии впились в руку Клейтона. Выходит, полковник не покидал Санкт-Петербург!

– А где собрались офицеры?

Супруга Смиркина пожала плечами:

– Ох, не знаю… Полковник Голов принес сигары из своих личных запасов, а я не переношу дыма. От него появляются морщинки. Но ящики с французским бренди выглядели очень привлекательно.

– Полковник принес ящики? – в один голос спросили Оливия и Клейтон.

– Принес сегодня? – добавила Оливия.

Супруга Смиркина с удивлением пробормотала:

– Да, ящики с бренди, а что?…

– Сколько было ящиков? – спросил Клейтон.

– Точно не знаю. Три или четыре.

– Куда их отнесли?

– Не знаю… В гостиную, наверное… Я же не лакей…

Клейтон нахмурился и буркнул:

– Спасибо. Можете идти.

Лицо дамы пошло красными пятнами, и она, возмущенная, удалилась. Но Клейтон этого даже не заметил; он внимательно разглядывал толпу.

– Необходимо найти Йена и Катю. И активизировать поиски.

Было ясно: если это должно случиться, то случится очень скоро, ибо вся царская семья сейчас собрана в одном месте – как овцы в загоне.

Оливия заметила знакомую рыжую шевелюру.

– Вон она, Катя!

Оливия махнула рукой, и Катя поспешила к ним.

– Что-нибудь нашли? – спросила княгиня.

Но ответить они не успели. К ним подошел Голов, а за ним шли шестеро вооруженных солдат.

– Идите за мной, – прошипел он.

– Ваш брат здесь. – Клейтон попытался обойти министра, но его тотчас окружили солдаты. – И он принес ящики.

Впалые глаза Голова вспыхнули.

– Нет, это вы принесли ящик!

Оливия решительно покачала головой.

– Мы не приносили никаких ящиков! А ваш брат – здесь! Он не отбыл вместе с полком. И кто сказал вам, что именно мы принесли ящик?

Голов нахмурился и подал своим людям знак отойти.

– Эту информацию мне сообщил лакей. – Он кивнул одному из солдат. – Немедленно приведи сюда того лакея. Кто-то сегодня сполна заплатит за ложь.

– Не кажется ли вам странным, что люди, которые могут остановить полковника, вместо этого выясняют отношения друг с другом? – спросила Оливия.

Она не знала всей полноты своей власти, но вдруг выяснилось, что таковая действительно имелась. Голов, не всегда прислушивавшийся даже к мнению императора, придержал своих подчиненных и повернулся к Оливии.

– Что ж, пусть приведут слугу, – сказала она.

Вскоре солдат вернулся и привел молодого низкорослого лакея с крючковатым носом и густыми усами. Лакей щелкнул каблуками и поклонился Голову.

– Эти люди пришли сюда с поклажей? – спросил министр.

У лакея была осанка человека, носящего корсет.

– Да. Большой деревянный ящик. – Слуга провел подушечкой большого пальца левой руки по пальцам правой, как будто собирался перетасовать колоду карт. И нервно облизнул губы.

Клейтон внимательно осмотрел его и тут же обнаружил характерную прямоугольную выпуклость под ливреей парня.

– Сколько ты задолжал в карты?

Лакей позеленел.

– Какая разница?

– Сколько ты рассчитываешь получить за ложь? – прорычал Голов.

– Я никогда бы не стал лгать!

– Так сколько ты должен? – спросил Клейтон.

– Не больше, чем я могу заплатить. – Лакей попятился, но дорогу ему преградил вооруженный солдат.

– Сколько? – повторил Голов.

– Пять тысяч рублей.

Клейтон пытался не думать о том, что в данный момент действует в союзе с Головым. Не было времени стоять в бальном зале и вести пустопорожние разговоры. Ведь было очевидно: полковник где-то во дворце. И его следовало найти.

– Ты давно с революционерами? – допытывался министр.

Лакей попытался вырваться из кольца стражи, но солдаты схватили его за руки.

– Кто велел тебе солгать?

– Свобода! Равенство! Братство! – завопил лакей и наконец привлек внимание гостей. Некоторые из них, направлявшиеся к сцене, остановились. Разговоры стихли.

– Так кто же? – Клейтон пристально взглянул на лакея.

– Свобода! Равенство! Братство!

– Почему эти люди ведут себя так неразумно? – со вздохом пробормотал Голов. Покосившись на стражников, он приказал: – Уведите его!

Солдаты выволокли упиравшегося лакея из зала. Голов же подал знак дирижеру оркестра, и немедленно зазвучала музыка. Правда, никто не танцевал.

– Ваш брат собирается убить царя. У него не меньше трех ящиков с взрывчаткой, – сказала Оливия.

Если бы эти слова произнес кто-то другой, Голов не задумываясь приказал бы запороть наглеца насмерть. Но сейчас его глаза расширились.

Клейтон еще ни разу не видел столь явного проявления эмоций со стороны министра.

– Вы говорите правду. – Эта его фраза прозвучала почти как вопрос.

Оливия положила руку на плечо министра по-лиции.

– Вы же знали, что он революционер, не так ли?

Голов на несколько мгновений лишился дара речи.

– Если бы знал, он был бы уже мертв, – произнес он вполголоса.

Оливия рассказала министру о собрании офицеров. И ей даже пришлось повысить голос, чтобы перекричать слугу, объявившего, что «сейчас будет показана картина».

– Павел за это заплатит. – Голов повернулся к своим людям. – Найдите дворецкого. Узнайте, где собрались генерал Смиркин и его люди. Поставьте охрану у каждого входа в зал. Павел не войдет. – В следующее мгновение министр скрылся в толпе.

Сердце Оливии тревожно застучало.

– Нужно сказать, чтобы все ушли, – сказала она.

– Нет. – Клейтон покачал головой. – Полковник Голов такой же тщеславный, как его брат. И так же рвется к власти. Он никогда не откажется от своего плана, не получив хотя бы минимальной выгоды для себя. Если он увидит, что люди покидают зал, то немедленно взорвет бомбу.

Императорскую семью пригласили на сцену, чтобы воссоздать группу, изображенную на картине.

И тотчас же на сцену начали подниматься люди. Менее значительные члены императорской семьи выстраивались в очередь, споря из-за места поближе к царю.

Будь Оливия бомбистом, она бы именно сейчас начала действовать. И действительно, когда еще все эти люди окажутся в одно время в одном месте?

– Клейтон…

– Да, вижу. Овцы на заклание. – Его брови сошлись на переносице. – Он захочет, чтобы погибла вся семья, поэтому установит бомбу как можно ближе к ним.

– Слишком уж ты нервничаешь, Клей, – заметил Йен. – Знаешь, здесь есть ночные горшки, так что, если надо…

– Полковник здесь. Его заметили.

Йен тотчас же ввинтился в толпу.

Будь она, Оливия, полковником – попыталась бы подойти как можно ближе к сцене. Хотя подойти совсем вплотную было невозможно. Люди Голова уже окружили сцену, создав промежуток между сценой и толпой. Пожалуй, полковник мог подойти только с ее дальней стороны; напиравшая толпа отодвинула выставленного там полицейского немного назад, и его так плотно прижали к двери, что несчастный упал бы, если бы дверь открылась.

Да-да, дверь!

– Когда мы в прошлый раз шли за полковником, он проскользнул в гостиную. Это было там? Прямо за этой стеной? – Оливия указала туда, где собиралась царская семья. – Ведь бомба может разрушить стену, верно?

– Похоже, он не собирается входить в бальный зал. – Клейтон прикинул возможную мощность взрыва. – Ему это и не надо. Уходи быстрее из зала. Уходи как можно дальше.

– Нет. – Оливия покачала головой.

– Возможно, бомба уже там.

– Клейтон, вспомни слова Йена. Если ты не позволишь мне пойти с тобой, я все равно пойду, но одна.

В этот момент к сцене приблизились император и императрица в сопровождении миниатюрной седовласой великой герцогини.

– Ты же можешь погибнуть! – В голосе Клейтона прозвучал неподдельный ужас.

– Ты тоже. – Усмехнувшись, Оливия погладила его по щеке. – Помнишь, я говорила тебе, что не являюсь совершенством. Вот и пример: я ужасно упрямая.

– Нет, ты дьявольски упряма. – Клейтон тяжко вздохнул. – И столь же отважна.

Толпа вокруг сцены становилась все плотнее, но Клейтон продвигался среди людей так, как будто их и вовсе не было; он, казалось, точно знал, когда и где появится свободное пространство, в которое можно было протиснуться. Вот джентльмен склонился к даме, стоявшей слева от него, и что-то зашептал ей на ухо… А вот дама отодвинулась в сторону, чтобы лучше видеть происходящее на сцене…

Наконец они подошли к двери.

Полицейский при их приближении насторожился.

– Мы не пытаемся подойти к сцене, – сказал Клейтон. – Просто хотим на свежий воздух.

Потеющему краснолицему полицейскому, судя по всему, нужно было то же самое. Он неохотно посторонился, пропустив их в коридор.

Здесь было просторно и пусто. Оливия сделала глубокий вдох – и у нее перехватило дыхание, когда она увидела в руке Клейтона пистолет.

– Как ты сумел пронести сюда оружие?

– Йен пронес. Я не стал спрашивать, как он это сделал.

Они подошли к двери гостиной, и Клейтон знаком приказал Оливии держаться сзади. Затем открыл дверь, и они вошли.

В комнате было множество людей в форме (смеющиеся лица, раскрасневшиеся от выпивки). И было ясно: если бомба здесь, то, взорвавшись, она убьет не только царскую семью, но и почти всю военную элиту.

Осмотревшись, Оливия увидела полковника; он склонился над ящиком, стоявшим в дальнем конце комнаты, и открыл крышку.

– Клейтон…

– Я вижу его.

Но и полковник заметил их в тот же миг.

– Эй, Смиркин! – воскликнул он. – Ведь барон был другом вашего лейтенанта, разве нет?

– Барон? Да, мы служили вместе. – Смиркин подошел к Клейтону, дружески похлопал его по спине и увлек за собой. – Идем! Мы должны помянуть бедного лейтенанта. Пусть Михаилу земля будет пухом.

Все подняли стаканы.

Полковник Голов направился к двери. А Клейтон оказался в ловушке, окруженный пьяными офицерами.

Но Оливия – нет.

Она пробежала мимо офицеров и оказалась у двери почти одновременно с полковником – чуть раньше. И теперь, чтобы выйти, ему было необходимо избавиться от Оливии. Ему наверняка не захочется умирать. Значит, придется отменить взрыв.

Полковник достал пистолет и прижал его к животу Оливии.

Клейтон с трудом освободился от дружеских объятий. Неужели никто из этих людей не видел, что у него в руке пистолет? Сколько же они выпили? И почему они…

Клейтон в ужасе замер, увидев, что стоявший у двери полковник Голов прижимал пистолет к животу Оливии.

– Император желает, – громко объявил Клейтон, – чтобы все вы явились в бальный зал! Он сказал, что лично возьмет на заметку всех отсутствующих!

На него уставилось множество мутных глаз. А затем все офицеры заговорили одновременно.

– Вон отсюда! – заорал Клейтон.

Даже совершенно пьяные военные узнают командные интонации в голосе. Не в силах ослушаться приказа, они потянулись к выходу, шатаясь и толкая друг друга.

– Отпустите ее, полковник, – сказал Клейтон и поднял пистолет.

Но полковник не шевельнулся.

– Значит, Малышка и Шифровальщик? – Он все еще считал Оливию Малышкой – возможно, действительно не встречался с братом. – Хм… я думал, мой брат задержит вас дольше.

– Ваш брат знает, кто вы. Он тоже вас ищет, – сказала Оливия. Ее голос был уверенным и спокойным.

Полковник сделал шаг к двери.

– Вы не помешаете мне уйти.

Клейтон подался вперед.

– Это еще почему?

– Потому что я знаю, кто выдал вас вашим злейшим врагам. Генералу Айнгерну. Графу Аршуну. Мне.

Айнгерн в прошлом году пытался убить Мэдлин.

Клейтон насторожился.

– Кто?

Полковник рассмеялся:

– Я знал, что вам это будет интересно. Вас выдала… некая царственная особа.

Но Клейтон не собирался играть по чужим правилам. И он знал: сейчас его главная задача – защитить Оливию. Следовательно, он должен был сделать так, чтобы ей в живот не упиралось дуло пистолета.

Он сделал шаг в сторону – так, чтобы Оливия не оказалась на линии огня.

– Опустите оружие и остановите взрыв, полковник.

– По-моему, здесь я выдвигаю условия, проклятый шпион. – И Голов еще сильнее вдавил дуло в живот Оливии.

Она судорожно вздохнула, но лицо ее оставалось спокойным, а глаза полыхали яростью.

– Не опускай пистолет, Клейтон. У него только один выстрел.

– Направленный вам в живот, – напомнил полковник.

– Значит, после того как вы застрелите меня, Клейтон убьет вас и обезвредит бомбу.

– Хотите умереть? – Палец полковника дрогнул на курке.

– А вы, Голов?

Оливия утверждала, что не знает, когда надо отступить. Клейтон не придавал ее словам особого значения до этого момента, когда отступление было единственным разумным выходом.

И еще она отказалась от фабрики ради него. Но об этом он подумает позже.

Полковник покосился на часы.

– Нервничаете? – вроде бы невозмутимо поинтересовалась Оливия. – Интересно, сколько времени вы себе отвели?

– Я готов умереть за дело.

– За Аршуна? – В ее голосе прозвучало отвращение.

Физиономию полковника исказила гримаса ненависти, но он быстро овладел собой и заявил:

– Аршун не придет к власти.

– По-вашему, к власти придете вы? – усмехнулся Клейтон. – Пожалуй, сделать это будет несколько затруднительно, если вы умрете.

У полковника задергалась щека.

– Я не умру. Зато императорская семья отправится на тот свет. Тогда я стану во главе войск и легко справлюсь с сопляками Аршуна. Церковь опозорена. И никто не помешает мне занять самое высокое место.

– Аршун арестован. Нет никакого восстания, которое вы могли бы подавить.

Полковник мгновение колебался.

– Не важно, – заявил он. – Мой план все равно сработает.

– Вы уверены? Сколько осталось до взрыва? – спросила Оливия.

Раздался выстрел, и в середине лба полковника появилось отверстие. Он рухнул на пол.

Клейтон обернулся, ожидая увидеть Йена, но в комнату вошел министр Голов с дымящимся пистолетом в руке. «Почему он так поступил? – промелькнуло у Клейтона. – Может, в нем все же есть что-то человеческое?» Но не было времени разбираться в этом. Он бросился к бомбе и подбежал к ней одновременно с Оливией.

Они сняли крышку. Блестящие шестеренки мерно гудели и щелкали. Порох находился под ними. Добраться до него было невозможно.

– Голов, думаю, самое время позаботиться о выводе людей из бального зала.

– Никогда не повергайте сомнению мою преданность императору, – проговорил министр.

Оливия оглянулась на труп полковника. Под его головой расплывалось красное пятно. Она подошла к окну и рывком сорвала портьеру. После чего прикрыла тело.

У Голова задергалась щека. В точности так же, как у брата.

– Спасибо, мисс Свифт. – Министр повернулся и быстро вышел из комнаты.

– Ты тоже должна уйти, – сказал Клейтон.

– А ты должен обезвредить бомбу и спасти нас. Ты видел бомбы в разной степени готовности в мастерской часовщика. Какую деталь он добавляет в самом конце? Быть может, в ней все дело?

В ту же минуту перед мысленным взором Клейтона предстали все остальные бомбы, которые ему довелось видеть. Но это не помогло ему понять, что надо убрать сейчас. Тут было слишком много шестеренок и других подвижных деталей. А кремневый ружейный замок, готовый воспламенить порох при ударе, был взведен.

– Если кремень ударится об эту пластинку, будет высечена искра, которая и воспламенит заряд, правильно? – медленно проговорила Оливия. – Значит…

Значит надо позаботиться, чтобы этого не произошло!

Клейтон сорвал с руки перчатку, сунул ее под кремень… и затаил дыхание.

Удар! Но искры нет. А шестеренки перестали вращаться.

Шумно выдохнув, Клейтон вырвал часовой механизм и отбросил его в сторону.

И едва уклонился от потоков вина, залившего порох.

– Ты моя умница! – Он обнял Оливию, стоявшую рядом с бутылкой в руке, и крепко поцеловал. Потом еще раз. И еще.

Йен приоткрыл дверь и просунул голову в щель.

– Великая герцогиня желает знать, кто испортил ее праздник. С моей подачи ей сказали, что это Голов.

– А императрица недовольна тем, что великая герцогиня расстроена, – сообщила Катя, стоявшая за плечом Йена.

«Значит, Голову в последующие несколько недель придется немало потрудиться, – мысленно добавил Клейтон. – И ему некогда будет горевать о брате. В каком странном мире мы живем!»

– Полковник сказал, что знает, кто нас выдал. Он сказал, что это некая «царственная» особа, – проговорил Клейтон.

Йен замер.

– Хм… интересно. Очень интересно. – Впрочем, он довольно быстро расслабился, поместив информацию в соответствующий раздел своей памяти, чтобы в нужное время ее использовать.

– Вы двое сможете добраться до дома самостоятельно? – спросил Клейтон.

– А что случилось с моими санями? – Катя нахмурилась.

Йен взял ее под руку.

– Поверь мне, ты не захочешь знать ответ на этот вопрос.

Когда они ушли, Клейтон вывел Оливию в опустевший коридор. И несколько мгновений оба молча стояли рядом, наслаждаясь тем, что живы, что могут держаться за руки, могут дышать.

Коридор был весьма скромный. Обычный паркет и белые стены. Ничего романтичного. Но Клейтон не желал больше рисковать. Только склонившись над бомбой, он осознал, насколько это хрупкая вещь – жизнь.

Он опустился на одно колено.

Оливия уставилась на него, раскрыв рот. Что ж, по крайней мере ему удалось ее удивить. Уже хорошо.

– Дорогая, я прошу тебя оказать мне честь и стать моей красивой, храброй и очень умной женой.

Оливия ухмыльнулась, но тут же заморгала, пытаясь скрыть подступившие к глазам слезы.