Лакомый кусочек Хейер Джорджетт
– Когда решил стать самым богатым в мире и понял, что этот путь пролегает через Таджикистан.
Я не поняла этой связи, но Виктория пояснила:
– В Таджикистане один килограмм героина стоит семь тысяч баксов. А в Москве – 170 тысяч долларов. Понятна арифметика?
Я кивнула. Чего уж не понимать. Заработать с каждого грамма 160 долларов – это вам не искать убийцу Елисеева за триста в сутки, ног под собой не чуя. Жаль, что у меня нет никакого желания стать наркодилером.
– Сначала он держался. Потом начал тихо пробовать. Потом это перешло в привычку. Было даже смешно смотреть, как он агитирует молодое поколение выбрать здоровый образ жизни… Потом из-за него начали коситься на отца: якобы он – глава наркомафии и Витька просто в семейном бизнесе… Его предупредили. Вроде стал потише, потом купил казино. Недостающие деньги взял взаймы у отца, пообещав, что, если не отдаст сразу, казино отпишет мне. Хотя мне оно, честно говоря, совсем ни к чему. Отец – да, у него мечта создать сеть найт-клубов и ресторанов. А я по натуре вовсе не деловая женщина. Правда, играть мне нравится.
– Ну хорошо, – кивнула я, – первая – вы. Второй, как я поняла, ваш отец.
– Нет, – она покачала головой, – если бы это был мой отец, он был бы сейчас спокоен как танк. Его больше всего волнует, что казино не его. Оказалось, что Витька его кому-то продал за символическую плату. И вот этот кто-то пока не объявляется. И явно связан с убийством.
Да уж. В недобрый час явился Андрюшенька ко мне. Найти убийцу было нелегким делом. Тем более что власти, которые закрыли дело, я понять могла: вложить огромные деньги в чертов фестиваль и облажаться они не хотели. Одно дело когда участник оного умирает сам – можно устроить день траура, концерт его памяти, но фестиваль не закроют. Другое дело – убийство. Это уже скандал. До меня дошло, что убийца-то все это просчитал. Умный очень. Знал, что рискует он минимально. Все бы сошло ему с рук, если б не горячее желание Игоря Сергеевича вернуть себе казино или деньги.
Звонок по телефону прервал наш разговор. Виктория коротко ответила звонившему:
– Да, мы придем. Да, через десять минут. Хорошо.
И посмотрела на меня:
– Ну вот, Таня, надеюсь, вы готовы вступить в водоворот жизни людей, относящих себя к элите общества… Хотя, – хмыкнула она, – не знаю, с чего им это примерещилось… Нас пригласила на чашку кофе сама королева.
Она нажала на кнопку, в комнате как тень возник немногословный Леша. В его сопровождении мы вышли из номера.
Пока мы шли, я думала, что Елисеев был далеко не подарком, а его убийца находится совсем рядом. Апартаменты королевы находились рядом, поэтому добрались мы до них быстро и без особых приключений. По дороге нам встретилась только женщина лет сорока, косящая под девочку, в которой я узнала рекламируемую по телевидению восходящую звезду, одну из этих странных созданий с писклявыми голосами и глупыми физиономиями. Она кивнула Виктории, и, к собственному удивлению, я обнаружила, что в жизни у нее не такая глупая рожица, как на экране. Более того, она была довольно симпатичной, с проблесками разума в глазах – видимо, косить под недоумков было правилом здешней игры.
Королевой оказалась известная певица, потрясающая всех то своими выходками, то своей простотой – она бросилась к Виктории с распростертыми объятиями и начала ее утешать, говоря, как ей больно, ведь потеря Вити это такое горе для всех… Через плечо королевы я увидела смеющиеся Викины глаза, а сама королева быстро вытерла скупые слезы и начала, улыбаясь, рассказывать, как они неплохо почумились с каким-то неизвестным мне Серегой в Майами. Наконец ее величество обратило свой взор на «народ» (то есть на меня), протянув руку, изобразила на своем лице приветливую и обаятельную улыбку и молвила:
– Меня зовут Ирина Леонидовна, а вас?
– Таня, – отрекомендовалась я, а Виктория добавила:
– Это моя подруга и пресс-секретарь.
– Господи, – вспомнила королева внезапно о кончине Елисеева, – все-таки какая несправедливость, такой молодой и – острая сердечная недостаточность! Да, изнашивает сцена людей, ох как изнашивает…
Она опять приложила к глазам кружевной платочек.
Наконец мы дождались кофе, я уже проклинала безнадежно потерянное время, потому что сорок минут певица посвятила утешению отнюдь не рыдающей Виктории и воспоминаниям о румяно-приглаженном, лубочном Елисееве… Вдруг она пригнулась к уху Виктории и тихо спросила (слава богу, у меня острый слух и я услышала):
– А что с казино? Еще не известно ничего про нового владельца?
Виктория покачала головой.
– Это Галька, – уверенно сказала певица. – Вот помяни мое слово, Вика, это он Гальке его отдал. Кстати, знаешь, что Галька здесь?
Виктория кивнула.
– Да не в Тарасове, а в гостинице. Я ее видела.
– Ну и что? – удивилась Виктория. – У нее же здесь полно подружек.
– Может, дружков? – ехидно спросила королева. – Но клуб он Гальке отдал. Чтобы тебе насолить. И Игорю.
– Галина, по-моему, тут ни при чем, – сказала Виктория. – Во всяком случае, она вряд ли знала, что казино он хочет продать. Она про его проблемы с деньгами ничего не знала.
Честное слово, меня немного напрягало то, что королева явно не считает меня за человека. А уж когда она повернула ко мне царственный лик и молвила: «Деточка, налейте нам еще капуччино», – мне захотелось этот капуччино вылить ей на голову. Самой себе я показалась чем-то вроде сенной девушки, – у барыни на посылках. Впрочем, меня жутко заинтересовала эта всплывшая в рассказе старой сплетницы Галька. Скорее всего, это была сестра Елисеева, про которую мне говорил Игорь Сергеевич. Впрочем, может статься, так звали и любовницу Елисеева. Хотя, судя по подозрению Вики, его любовницы носили суровые мужские имена.
За моими размышлениями я, к ужасу своему, обнаружила, что потеряла нить разговора. Впрочем, они опять начали обсуждение общих знакомых, и ничего для себя интересного я вынести уже не могла. Я наклонилась к Вике и тихо сказала:
– Извините, Вика, я, наверное, пойду осмотрюсь. Встретимся через час, хорошо?
Мой демонстративный шепот был справедливо расценен королевой как месть. Ну что ж, если подумать, она тоже мстила мне за то, что я не застыла в восхищении, увидев ее. Вика меня поняла, коротко кивнула, и я вышла на свободу.
Гостиница ожила. Повсюду сновали заспанные звезды, некоторые собирались на пляж, некоторые лениво прогуливались по холлу в ожидании поклонниц и цветов. Иногда им везло, и к ним бросались накрашенные девицы неопределенного возраста, с визгами радости протягивали им фотографии, на коих просили расписаться. Звезды делали вид, что им это не больно-то интересно, хотя на самом деле им явно было в кайф смотреть, как глупые девицы целуют их автографы и прячут на груди. Кого-то залавливали акулы пера, правда, моя дама с перхотью явно скучала. Ее клиент отсутствовал. Посмотрев на это, я решила выпить натурального, нормального кофе в баре, поскольку я терпеть не могу капуччино, и Викин «Кампари» тоже лег на мой желудок непомерным грузом.
В спокойном полумраке бара мне стало полегче. Я взяла кофе, приземлилась за столик в самом углу и начала решать, что буду делать дальше. Ну, первым пунктом надо было выяснить у Вики все о таинственной Гальке. Во-вторых, царственная особа помешала продолжению нашего разговора о елисеевских приближенных. В-третьих… А я не знала еще, что в-третьих. Пока мне хватало двух пунктов.
Обычный черный кофе после капуччино казался подарком судьбы. Пустота в баре тоже. Я поняла, за что Игорь Сергеевич решил мне приплачивать – за вредность. Потому что я находилась здесь всего два часа с небольшим, а меня уже начало тошнить.
– Извините, у вас свободно? – услышала я у себя над ухом и, обернувшись, увидела Его. Самого очаровательного юношу, какого доводилось когда-либо видеть. По счастью, он был мне совершенно незнаком, значит, на экране он мельтешил нечасто, если вообще там показывался. Скорее всего, он вообще не относился к этой тусовке. Улыбка у него была насмешливая и мягкая, глаза серые, а волосы светло-русые. Короче, он был воплощением Мечты.
Я кивнула. Если бы даже было занято, я бы выгнала своего соседа, дабы это Чудо оказалось рядом со мной.
– Спасибо, – поблагодарил он меня, садясь рядом. – Меня зовут Александром, я никоим образом не отношусь к шоу-бизнесу, хотя и присутствую здесь, вы мне очень нравитесь, и я бы хотел узнать: кто вы, прекрасная незнакомка? Надеюсь, вы не из этих глупеньких певичек?
– Нет, – рассмеялась я, – я пресс-секретарь Вики Елисеевой, и зовут меня Таней.
– А-а, – протянул он, – вы – почти член могущественного клана Сечник – Елисеевых… Это пугает. Но совсем чуть-чуть. Не настолько, чтобы удрать от вас.
– А вы тут как оказались? – спросила я.
– Я сопровождаю одну жутко тщеславную молодую особу, корчащую из себя звезду, – засмеялся он. – Оберегаю девочку от нескромных приставаний. Так что мы с вами почти коллеги.
– А что ж вы сейчас ее бросили? – спросила я.
– Знаете, – грустно усмехнулся он, – ее оберегать не надо. Она обычно сама пристает к кому-нибудь. Моя задача скорее ухватить понравившегося ей джентльмена за штаны и держать, пока он, бедный, не смирится с мыслью, что отныне он на час-другой принадлежит моей подопечной.
– Так вы что-то вроде гувернантки? – догадалась я.
– Да, только с накачанными бицепсами. Держать-то добычу нелегко. А как семья Елисеевых? Говорят, парнишка умер не сам?
– А что, – огрызнулась я, – есть повод так думать?
– Слишком богатая семейка, чтобы быть спокойными за свою жизнь, – сказал он. – Кстати, вы были в елисеевском найт-клубе?
– Нет пока, – честно призналась я, – наверное, стоит сходить.
– Может быть. Только, когда пойдете, прихватите меня и Викиного Лешу. А то вдруг чего-нибудь выиграете. Очень там интересные люди трудятся… Вообще, Таня, вы будьте поосторожнее. Надеюсь, мне не надо вас просвещать, что за райская птица ваш хозяин?
Я вздрогнула. Он явно что-то знал про меня. Мое инкогнито могло разрушиться. Откуда? Неужели здесь есть кто-то, кто раньше меня видел? Впрочем, посмотрев на его безмятежное лицо, я подумала, что скоро начну шарахаться от собственной тени. Да не знает он про меня ничего, просто Сечник действительно известная фигура и довольно одиозная личность. Я немного успокоилась.
– Ну, я не та особа, которую стоит опасаться, – весело изрекла я. – Тайны семьи мне неведомы, убирать меня не за что…
Он посмотрел на меня очень внимательно и сказал без улыбки:
– Витеньку я бы не назвал угрозой обществу. Однако он плавал в ванне, беззащитный и нагой… Ладно, Танечка, я только хочу вас попросить быть осторожнее. И если вы будете в опасности, постарайтесь найти меня. Леша знает, как это сделать.
В этот миг лицо его опять стало безмятежно-глуповатым:
– А, вот идет царица моих ночей… Простите меня, ладно? Надеюсь, еще увидимся.
В дверях появилась дочка одного продюсера, долго пытавшаяся убедить публику в том, что она умеет петь. У нее ничего не вышло, правда, популярна она была, но скорее как клоун. Сейчас она стояла, капризно поджав губки и ревниво наблюдая, как ее вассал сидит рядом с какой-то-там-неизвестно-откуда-взявшейся, и довольно противным голосом вскричала:
– Александр! Мы идем на пляж или нет?
– Идем, моя радость, идем, – уныло ответствовал вассал и пошел к выходу. И тут случилась вторая странная вещь.
В это время в бар вошла Виктория. Они столкнулись с моим собеседником в дверях, посмотрели друг на друга, быстро оба отвели глаза и дружно сделали вид, что не узнали друг друга. Виктория как-то вся выпрямилась и двинулась к моему столику, старательно не оборачиваясь. Александр прошел к выходу с неестественной целеустремленностью. Создалось впечатление, что им явно хотелось другого. Но по непонятным причинам они не могли позволить себе этого. Александр и Вика были не просто знакомы. Они были близко знакомы.
– Уф, – сказала Виктория, присаживаясь, – наконец-то я отвязалась от Ирочки. Ей-богу, выносить ее более получаса – сущее наказание. Вы не скучали без меня, Танечка?
– Нет, – покачала я головой, – мне не давал скучать вот тот молодой человек.
Может быть, это довольно подло с моей стороны, но я добилась результатов: в глазах Виктории вспыхнула на минуту ревность. А это значило одно – я была права.
Хотя лично мне это было жутко неприятно. Признаюсь.
Глава 3
День пролетел довольно быстро, а я знала совсем немного. От здешнего быта у меня уже начала кружиться голова. Самого Сечника я не видела – он, как мне объяснила Виктория, давал авторские концерты для губернатора и его свиты. Так что вряд ли он явится ранее завтрашнего дня. Вика выслушивала соболезнования, постоянно крутясь в водовороте, я пообщалась с корреспондентами, одна из них была та самая девица с перхотью, которая почему-то упорно намекала, что это было самоубийством, и я через полчаса устала ее разубеждать в обратном. Вечером намечался какой-то концерт, от посещения которого я отказалась, сославшись на жуткую головную боль. Голова у меня действительно болела, Виктория пила как лошадь и была печальна. Наконец мне удалось увести ее из бара в номер, и после десятиминутного лепетания, что она мне очень благодарна и не знает, что без меня бы делала, она наконец заснула. Я вышла в коридор. Тишина была неестественной. Тщетно понажимав кнопку лифта, я решила спуститься по лестнице. Конечно, перспектива не очень радовала, но стоять всю ночь возле лифта было еще менее привлекательным. Мне хотелось домой, в свою милую квартиру, где, спев «Хоум, свит хоум…» можно будет немного прийти в себя и попробовать разложить по полочкам все, что пока весьма разбросанно парило в моей несчастной больной голове.
Я начала спускаться, и в этот момент погас свет. То ли меня преследовала неумолимая судьба, неизвестно отчего на меня взъевшаяся, то ли просто случайность, но я мужественно продолжила спуск, держа в качестве маяка собственный тихий и уютный дом.
Где-то между третьим и четвертым этажами я, к ужасу своему, почувствовала, что меня кто-то догоняет. Конечно, сказала я себе, приятного мало шастать по темным лестницам, но с чего ты взяла, моя дорогая, что это твоя личная лестница? Вполне возможно, что еще какому-то бедолаге приходится совершать тот же самый…
Додумать я не успела. На мою несчастную голову обрушился сильный удар…
Внутри меня все плыло. Жестоко бить по голове девушку, и так слегка перегрузившуюся «Кампари» и рассуждениями. Единственное, что оправдывало того, кто это совершил, – что он про это, возможно, не знал.
Глаза не открывались. Кто-то легко пошлепал меня по щеке. Я услышала голос Виктории:
– Что произошло?
С удивлением я обнаружила, что я не в логове бандитов. Вряд ли меня стукнула по голове Виктория. И какой ей был резон? Разве что спать было страшно одной. Но тогда она могла просто попросить меня остаться… И тут я услышала голос, от которого я застонала… Потому что если это он стукнул меня по голове, как я теперь вообще смогу поверить хоть одному мужчине?!
– Свет погас. Пришлось спускаться по лестнице в темноте. Она лежала на ступеньках. Может быть, оступилась?
– Са-а-ша… – протянула Виктория, – ты прекрасно знаешь, что она не оступилась. Бедная девочка! Зачем только папа затянул ее в эту кошмарную историю!
Мне хотелось сообщить им, что я вовсе не бедная девочка. Если бы этот гад не напал сзади, еще неизвестно, кто бы упал с лестницы.
– Ну? И что будем делать?
– Прекрасно знаешь, что… Она останется здесь, а ты уйдешь, пока тебя никто не видел.
– А если ей нужен врач?
– Я вызову… Боже мой, Саша, если ты не уберешься отсюда немедленно, я подумаю, что ты ее специально огрел, чтобы иметь возможность пробраться ко мне в номер…
От этого предположения мне захотелось так разозлиться… Но на это у меня просто не было сил.
– Кстати, – спросила Вика, – ты никого не видел на лестнице?
– Никого, – ответил он. – Только электрик прошел. Я его спросил, в чем дело, он сказал, перегорели пробки… Все. Так что даже предположить не могу, что с ней произошло…
Они помолчали, потом Виктория сказала:
– Мне не по себе. Чертов город. Чертов фестиваль. Чертово казино. Чертовы деньги.
– Я же тебе предлагал: все бросаем и уезжаем отсюда…
– Ага, – грустно усмехнулась Виктория, – через пять дней жить в нищете надоедает, ты идешь жиголо к какой-нибудь богатой идиотке, а я схожу с ума от ревности и безденежья…
– От чего больше? – лукаво поинтересовался Александр.
– Оставь меня в покое, ладно? По крайней мере пока я не выясню, кто хозяин казино…
Судя по наступившей тишине, они явно собирались поцеловаться. Из вредности я решила им помешать и усилием воли открыла глаза. Конечно, кайф я им здорово поломала. Они сразу засмущались, начали объяснять мне, что Александр меня подобрал на лестнице и принес сюда, после чего сам виновник поспешно ретировался, а Виктория как-то странно посмотрела ему вслед и сказала:
– Вам полегче, Таня?
Я кивнула. Теперь мне стало действительно полегче. Правда, кто же меня шарахнул по голове? И за что? Не электрик же? Поэтому я все-таки продолжала подозревать Александра. Бывают же преступники необыкновенно красивые и обаятельные…
Еще через полчаса мне совсем полегчало. От услуг врача я категорически отказалась, равно как и ночевать у Виктории мне тоже не хотелось. Я поднялась, обнаружила, что голова кружиться абсолютно перестала, отчего мне вспомнилась поговорка, что клин клином вышибают, потому как потрясение от полученного удара выветрило из головы остатки «Кампари». Я была вполне траспортабельна. Кроме того, на этот раз мне повезло: лифт подъехал, и без приключений мне удалось выбраться за пределы гостиницы.
На улице царила глубокая ночь. Я довольно долго провалялась без сознания. Отругав себя, что приехала сюда без машины, я долго пыталась поймать такси, но ночью это не самое легкое дело. Через полчаса моих прыганий на остановке с вытянутой рукой подъехал заблудший троллейбус, и мне пришлось довольствоваться им, равно как и спящим соседом, – кроме нас в столь поздний час желающих покататься в троллейбусе не нашлось.
Когда я оказалась наконец-то дома, было уже три часа ночи. Ужасно хотелось спать, но я все-таки проверила автоответчик. Выяснила, что тетя ждала меня на пирог с клубникой, что Андрей дико извиняется за то, что втянул меня в эту авантюру и за ним – ящик «Туборга», и когда я уже решила выключить автоответчик, я услышала:
«Здравствуйте, Таня. Вас беспокоит Галя Елисеева. Очень нужно поговорить с вами. Пожалуйста, зайдите ко мне хотя бы на десять минут. Я живу рядом с „Прагой“, буду ждать вас без пятнадцати девять. Очень вас прошу! Кажется, я знаю, кто убил моего брата».
Вот так. Ни много ни мало. Судя по адресу, она жила на набережной, действительно рядом с «Прагой».
«Что ж, – подумала я. – Хоть в этом мне повезло». Я выяснила, что «Галька» – действительно сестра Елисеева. И она даже нашлась сама, что с ее стороны очень мило. И даже знает, кто убил Елисеева.
Поглядев в очередной раз на часы, я задумалась, стоит ли мне ложиться спать. На сон оставалось только три часа. Но организм решил за меня. Я сама не помню, как заснула. Проснулась я в половине восьмого.
За окном уже вовсю сияло солнце, а из радиоприемника неслись рекламные приглашения на фестиваль «Волжское лето». Жизнь шла своим чередом. Мне надо было спешить. Я выпила кофе и убедилась, что сделала это зря. Видимо, вчерашние мои приключения не прошли бесследно. Меня слегка шатало. Я умылась холодной водой и побежала к Гале Елисеевой, дабы она изложила мне свою версию убийства.
Ровно без пятнадцати девять я стояла перед Галиной квартирой и пыталась вызвать к себе интерес сто сорок пятым нажатием звонка. Никакой реакции. Я даже попробовала невежливо поколотить в дверь ногой. То ли Галина не отличалась обязательностью, то ли охотилась за мной по темным лестницам и теперь отсыпается, но дверь она открывать не собиралась. Я спустилась вниз, попробовала найти там кого-то из всегдашних агентов разведки в лице сидящих на лавках бабулек, но они еще не заняли своих наблюдательных пунктов. Я опять поднялась на этаж, потерроризировала звонок еще немного и уже собралась уходить, как вдруг открылась дверь соседней квартиры, и на пороге возникла приятная леди с хозяйственной сумкой, приветливо спросившая меня:
– Что, Галя еще не проснулась?
– Нет, – покачала я головой. – Может, она уже ушла?
– Да что вы, она бы ко мне забежала… Вы звоните понастойчивее, она дома должна быть…
Меня кольнуло нехорошее предчувствие:
– Она не могла уйти?
– Нет, – сказала женщина, – я же говорю, она всегда меня предупреждает. У меня же ее ключ лежит..
Я молчала. Мне все это не нравилось. Женщина тоже что-то забеспокоилась:
– Да не случилось ли чего? Может, она заболела?
– Как вы думаете, – спросила я, – можем мы воспользоваться ключом?
– Да, конечно, – кивнула женщина, – вдруг ей «Скорую» вызвать надо.
Она вернулась за ключом, открыла дверь, и мы вошли. Квартира была довольно скромная. Женщина несколько раз позвала: «Галя! Ты дома?» Ответа не было. Мы искали ее везде в квартире. Раскиданные вещи говорили, что их хозяйка где-то здесь. Что-то подтолкнуло меня открыть дверь ванной. Слава богу, она была незаперта. Я услышала сзади голос: «Господи…» В ванне лежала обнаженная женщина лет двадцати восьми, в руке был зажат шприц, и, судя по температуре тела, лежала там уже давно. И никогда не поднимется.
– Пожалуйста, – попросила я соседку, – позвоните в «Скорую» и в милицию. Я не знаю, где здесь телефон.
Она кивнула и, тихо всхлипывая, ушла. У меня было немного времени, чтобы быстро поднять с пола то, что я узнала сразу. Браслет. Именно этот браслет я видела вчера на Виктории Елисеевой.
«Ну, ты и вляпалась, Танюша», – подумала я, глядя на безжизненное тело молодой женщины. Волосы ее были неестественно живыми, я даже поймала себя на желании дотронуться до этого белокурого сияния. Наверное, при жизни Галина была очень даже симпатичной девочкой. Впрочем, теперь это не имело значения. Теперь Галине было наплевать на собственную внешность. Даже вскочивший возле верхней губы прыщик ее не беспокоил. Странно, но он меня окончательно добил.
Я почувствовала, что, если срочно не выпью воды, меня вырвет. Одно дело – расследовать убиение виденного мной только на экране господина Елисеева. Елисеев вообще был абстракцией, всего лишь поводом найти обидевшего Сечника плохого человека, вздумавшего лишить его казино.
Галина же была здесь. В ванне. И ее хотелось встряхнуть, схватить за руку, включить на всю мощность телевизор – сделать все, чтобы она проснулась. Только глубоко внутри я знала, что она не встанет.
Я была зачарована видом смерти.
Всхлипывания соседки вывели меня из состояния глубокой задумчивости.
Я закрыла Галине глаза. Ее взгляд, с бессмысленной простотой смотрящий в потолок, пугал.
Странно. В ее лице отсутствовал страх. Как будто она или не боялась, или… не успела испугаться.
А это могло быть только, если она знала убийцу и доверяла ему. Или она просто не успела его увидеть…
И почему здесь был этот браслет? Я нащупала его в кармане.
Какое отношение имела его владелица к происходящему в этом доме? Для того чтобы справиться с Галиной, надо было быть сильным человеком. Судя по хорошо развитой мускулатуре, девочка проводила много времени в шейпинг-залах.
Виктория же производила впечатление хрупкой. Хотя – кто знает?
Мы дожидались милиции. Впрочем, я делала это с неохотой. Но уехать – означало вызвать подозрения к собственной персоне. Это меня немного развеселило. Подпасть под подозрения в убийстве – чем не достойное завершение моих похождений?
Они и так мне перестали нравиться. Мне обещали, что это будет только дело о Елисееве.
Ждать милицию в обществе мертвой Галины – вряд ли это входило в мои обязанности пресс-секретаря. И почему у нас так долго приходится ждать милицию, «Скорую помощь» и пожарную команду?
В свободное время можно было развить эту мысль.
Я уже почти решила отказаться от Сечниковой материальной помощи и ругала себя за то, что не уехала вовремя в свой Адымчар.
В это самое время и явилась милиция.
Мне совершенно не хотелось встречаться с представителями закона. Во-первых, у них мог возникнуть вполне резонный вопрос, что я, Татьяна Иванова, делаю здесь, в квартире умершей, со своей лицензией, которая действовала на многих как красная тряпка на быка. Во-вторых, терять драгоценное время тоже не хотелось. Приехал молоденький следователь, новенький до блеска, с ним мне повезло. Он отнесся ко мне с симпатией, в отличие от опера, который сурово смотрел на меня подозрительным взглядом крошечных глазок, выглядывающих из-под кустистых бровей, и сердито сопел. Вид у него был преувеличенно неподкупный, я со своей стройной фигурой и европейской внешностью не вписывалась в его представления об идеальной женщине. Оба они меня, слава богу, не знали, и моя легенда о том, что я – пресс-секретарь Виктории Елисеевой и пришла, дабы забрать у Галины книгу, которую Виктория давала ей почитать (сама я ни за что не поверила бы этакой глупости и проверила бы подозрительного пресс-секретаря), была встречена с подкупающей доверчивостью, добрейшая соседка тоже помогла мне неожиданно, сообщив, что Галечка действительно предупреждала, что должна прийти женщина от Виктории Игоревны. Опер, с грустью расставшись со своими подозрениями, сообщил, что «при надобности, гражданка Иванова, мы вас обеспокоим…», после чего гражданка Иванова покинула пределы квартиры в момент, когда оба склонялись к совершенно неправильной версии «несчастного случая». Надо было спешить – время работало против меня. Через пятнадцать минут я влетела в холл «Праги», где уже вовсю нервничал господин Сечник. Увидев меня, он сменил недовольное выражение лица на приветливую улыбку и раскрыл руки для дружеского объятия, от которого мне страшно захотелось уклониться.
Читать бесплатно другие книги:
