Мечтатели Златовратский Николай

— Может, и нет, — тихо согласилась Каролин.

— Мы будем спать в гостевой комнате.

— Ну уж нет. Там всего одна кровать!

— Зато двуспальная. Не переживай, мой ангел. Я сниму матрас и лягу спать на полу. Это самое удобное место. Мне будет слышно, если кто-то будет подниматься по лестнице, а кроме того, нам будет видна вся улица. В случае чего мы можем бежать через чердак.

— А как насчет черной лестницы?

— Пол в прихожей жутко скрипучий. Между прочим, как и кровать в гостевой спальне. Если ты передумаешь, то лучше приходи ко мне на пол. Так удобнее.

Каролин мрачно посмотрела на него.

— Что-то ты слишком весел для человека, который только что потерял мать и который уверен в том, что его хотят убить. Или всему виной деньги, которые теперь причитаются тебе как наследнику?

Она явно сказала лишнее.

— Разумеется, и деньги тоже. Иначе разве я стал бы прозябать восемнадцать лет, перебиваясь случайными заработками? Неужели это и так не ясно?

— Извини, — пробормотала она.

— И, честно говоря, я был бы чертовски рад получить ответы на вопросы, что не давали мне покоя все эти восемнадцать лет. Чтобы все прояснилось раз и навсегда, и главное, почему все так произошло. Мы с тобой это выясним, и тогда я снова исчезну из твоей жизни. Ты же сможешь вернуться к своим обожаемым Макдауэллам, ведь теперь ты знаешь, кто ты такая.

Каролин в упор посмотрела на него. Он остановился на лестнице. Голос его звучал спокойно и вместе с тем резко.

— И куда ты исчезнешь? — спросила она, не в силах побороть грустные нотки в собственном голосе.

Даже если Алекс их и услышал, то сделал вид, что не заметил.

— Туда, куда поведут меня мои миллионы, киска, — ответил он и скрылся на верхней площадке лестницы.

День был солнечный, с моря дул приятный весенний ветерок. Каролин распахнула окна, впуская в старый дом ветер, чтобы он следовал за ней, пока сама она ходила по комнатам, словно по-новому увидев старый знакомый дом.

Этот дом в большей степени, нежели любую другую их собственность, включая апартаменты на Парк-авеню и поместье в южном Вермонте, можно было назвать домом Макдауэллов. Он был полон семейных реликвий, портретов, антикварной мебели, что передавалась из поколения в поколение. Каролин раньше считала все это чужим, и вот теперь все изменилось. Даже дом и тот изменился, сейчас, когда ей стало известно, что она законная его обитательница. Было бы логично, если бы она почувствовала — вот ее родное гнездо.

Увы, ничего такого она не почувствовала. Она посмотрела в глаза изображенному на холсте человеку, который, как оказалось, приходился ей дедом, но внутри ее ничего даже не шевельнулось. Коммодор Макдауэлл был жестокий, надменный старик, и его старшая дочь Салли во многом унаследовала его качества. Каролин смотрела ему в глаза, но никакого зова крови не ощутила.

Затем она села в старое антикварное кресло, которое когда-то принадлежало ее предкам. Раньше она никогда бы не осмелилась этого сделать. Это было просто деревянное кресло, шаткое и неудобное.

Наконец у нее было то, о чем она всегда мечтала, — настоящая семья, причем тогда, когда единственный человек, к которому она была привязана, ушел из жизни. Но ею овладело безразличие. Фамилия «Макдауэлл» ровным счетом для нее ничего не значила. Ей незачем быть одной из них. После всех этих лет ей хотелось лишь одного — остаться самой собой.

Зазвонил телефон, и она автоматически протянула руку к трубке, но затем остановилась. На том конце провода должна была быть Салли, но Салли больше нет. Может, это Пэтси? Пэтси, которая заплетающимся языком спросит, как ее сюда занесло? Или Уоррен, который изобразит озабоченность, хотя на самом деле ему глубоко наплевать. Интересно, как он отреагирует, если она назовет его папулей? Наверно, в ужасе бросит трубку.

Кто бы ни был на том конце провода, упрямства ему было не занимать, потому что телефон продолжал звонить. Правда, на пару минут он умолк, но потом затрезвонил снова. Надо сказать, что у этого телефона звонок был на редкость пронзительный, такой, что был бы слышен даже в самых отдаленных углах огромного дома. Господи, когда же он наконец угомонится? Каролин посмотрел на телефон с нескрываемым отвращением. Звонивший предпринял третью попытку, и лишь затем телефон умолк окончательно.

Каролин услышала, как Алекс спускается по черной лестнице, однако не сделала даже движения ему навстречу. Из окон ей был виден залив, и ее охватила странная ностальгия. Господи, как ей хотелось, чтобы все было вновь, как двадцать лет назад! Когда Алекс еще не умирал и не воскресал и она еще не знала слишком много секретов!

Она услышала, как он открывает ящики письменного стола, услышала шелест бумаг, однако даже не сдвинулась с места. А если попробовать закрыть глаза? Может, тогда она перенесется в прошлое? Или, по крайней мере, на пару минут обретет душевный покой?

Впрочем, никаким душевным покоем в этом доме никогда не пахло. Ей ли этого не знать! Например, какое-то время в этом доме обитал последний любовник Пэтси, хотя Салли и даже Уоррен открыто выражали свое неодобрение. Судя по всему, любовник этот имел какое-то отношение к преступному миру, но Пэтси, влюбленная по уши, светилась счастьем и отказывалась кого-либо слушать.

А Джордж и Тесса? Тесса постоянно зависала со своей компанией в ночных клубах. Каролин она не замечала в упор, хотя они были практически одного возраста. Джордж был правильный до противности бойскаут. Он вечно за всеми следил, вечно за всеми подглядывал, вечно на всех стучал, особенно на Алекса. Собственно, на любого, кого ему посчастливилось застукать за чем-то, на его взгляд, дурным.

А тот же Алекс? Может, для него это и было счастливое время. Но только не для нее. Господи, как она тогда по нему сохла! Сохла так, что это ощущение было живо в ней и по сей день — мучительное томление в груди, девичьи грезы и фантазии с его участием.

Неожиданно Каролин рассмеялась, словно поймала себя на какой-то непростительной глупости. Стоит ли удивляться, что ей и сегодня не стоит большого труда ощутить ту двадцатилетней давности страсть! Ведь сейчас, по прошествии восемнадцати лет, ее мечты воплотились в реальность. Боже, какая она дурочка, что так легко поддалась им! Она, которая всегда гордилась своей рассудительностью. Ей следовало догадаться, что он по-прежнему имеет власть над ней.

Алекс появился в дверях с пачкой бумаг в руке.

— Что смешного? — спросил он, заметив выражение ее лица.

— Это я над собой, — ответила она. — До меня только что дошло, какая я дурочка. — Уточнять, почему это так, она не стала, тем более что под его пристальным взглядом ощущение собственной глупости лишь усилилось. — Что ты искал?

— Информацию. Зацепки, доказательства.

— Доказательства чего?

— Откуда я взялся. Моя родная мать умерла, и семья так и не узнала о ее беременности. Но лето она провела здесь, на острове. Это я уже выяснил.

— Зачем тебе это?

Алекс пожал плечами.

— Наверно, просто из любопытства. Все эти восемнадцать лет я знал, что Салли я не родной сын, но ни разу не задумался о той, что дала мне жизнь.

Антикварное кресло было жутко неудобным. Каролин встала и перешла к креслу у окна.

— Ты не хочешь рассказать мне, что случилось с тобой?

Он как вкопанный застыл в дверях.

— Ты хочешь меня об этом спросить?

— Я уже спросила.

Его губы скривились в улыбке, и он бросил на стол пачку бумаг. Антикварное кресло он проигнорировал — в детстве он садился в него лишь тогда, когда хотел досадить Уоррену. Но Уоррена рядом не было. Он опустился в плетеное кресло, и оно скрипнуло под его весом.

— К сожалению, ответов у меня нет и никогда не было. Я помню, как меня поймали за угон машины. Помню, как Салли и Уоррен орали на меня. Нервы у них и без того были ни к черту из-за последнего любовника Пэтси, и мой поступок стал для них последней каплей.

— Зачем тебе понадобилось угонять чужую машину? Салли купила бы тебе все, что угодно.

— Я лишь позаимствовал ее на время, — без тени раскаяния ответил он. — Просто прокатиться с ветерком, и все. После чего вернул ее законному владельцу. И никто бы ничего не узнал. Но среди нас завелся стукач.

— Можешь не говорить мне, кто это. Сама знаю — Джордж.

— Джордж, кто, как не он, — согласился Алекс. — Кстати, с тех пор он почти не изменился.

— Он очень даже симпатичный, — заступилась за кузена Каролин.

— Я говорю не о его внешности. Посмотреть на него — истинный ангел. И законченный стукач. Он всегда за всеми следил, за всеми подглядывал.

По лицу Алекса мелькнуло странное выражение, как будто он вдруг что-то вспомнил.

— Не удивлюсь, если он это делает и сейчас.

— Что он делает?

— Следит за всеми, — задумчиво ответил Алекс. — Ладно, как бы там ни было, я решил сбежать. Это я помню точно. Я подождал, пока все лягут спать, после чего вернулся в дом и выпотрошил все кошельки, какие только попались мне на глаза. — Алекс нахмурился и на минуту умолк. — Было что-то еще, но вот что, я не помню. Кажется, это касалось Пэтси, — он покачал головой. — Ладно, какая разница. В любом случае, я уверен, что Пэтси никогда бы не пошла следить за мной к маяку и уж тем более не стала бы в меня стрелять.

— Тогда кто же это?

— Не знаю. Помню, что я пришел к тебе в комнату. У меня была даже мысль взять тебя с собой, — признался он, желая посмотреть, как она это воспримет. — Тогда ты была жутко вредная и влюблена в меня по уши. Подросткам нравится, когда их обожают.

— Подросткам иногда не помешает хорошая порка, — резко возразила Каролин, не желая поддаваться его обаянию.

Алекс расхохотался.

— Я был вынужден ограничиться поцелуем. Будь ты на пару лет старше, я бы, конечно, затащил тебя в постель, но, думаю, даже тогда у меня уже имелись моральные принципы. Я надеялся, что этот мой поцелуй навсегда отвратит тебя от других парней. По крайней мере, до тех пор, пока я не вернусь.

— Ты отсутствовал слишком долго, — напомнила ему Каролин.

— Верно, слишком долго. Откуда мне было знать, что в меня будут стрелять? Откуда мне было знать, что моя мать окажется мне не матерью?

Он умолк и посмотрел на залив.

— Ты все еще не сказал мне, что произошло.

Алекс покачал головой:

— Я не помню. Помню только, что пошел на берег, потому что собирался украсть лодку Валмеров. Кто-то меня окликнул, а потом выстрелил. Но я не помню кто.

— Это почему же?

Он пожал плечами:

— Такое бывает при черепно-мозговых травмах. Судя по всему, у меня, кроме пулевого ранения, было еще и сотрясение мозга.

— Не понимаю… как ты остался жив? Я видела, как в тебя кто-то стрелял, — Каролин даже передернуло. — Но не остановила убийцу.

— Он бы и тебя пристрелил, — невозмутимо заметил Алекс. — Я на тебя не в обиде, в ту пору ты была напуганным ребенком. Я остался жив, а вот ты вряд ли бы.

— Но как ты остался жив?

Алекс расплылся в улыбке.

— Скажи спасибо наркоторговцам.

— То есть?

— Я оказался в воде — не сам, скорее всего, тот, кто в меня стрелял, затащил меня в море. И я болтался на волнах, уцепившись за кусок дерева, когда меня из воды выловила компания, бывшая явно не в ладах с законом. Я не стал у них расспрашивать, чем они занимаются, они же не стали мне ничего говорить. Зато они умели обрабатывать огнестрельные ранения и выводить из состояния шока. Они высадили меня на берег неподалеку от Кейп-Энн, и оттуда я сам добрался к моему так называемому отцу.

— И как же ты нашел дорогу к нему? Ты ведь не был с ним даже знаком.

— Верно, не был. Но когда я рылся в сумочке у Салли, то в крошечном отделении нашел клочок бумаги с адресом моего отца. Тогда я решил, что это знак.

— И как он отнесся к тому, что в его сына стреляли?

— Он сказал мне, что я ему не сын, — невозмутимо ответил Алекс. — Сначала я был в шоке, но потом это воспринял спокойно. Именно тогда я решил, что больше не вернусь к Макдауэллам. Хотя мне очень хотелось увидеть тебя, особенно через пару лет, когда ты повзрослела.

— Прекрати! — бросила ему Каролин. Терпение ее лопнуло. — Я не желаю больше слышать твою ложь! Можно подумать, я поверю тебе, что ты восемнадцать лет скитался по свету, мечтая обо мне! Никогда в это не поверю, даже на секунду!

— Разве я не сохранил браслет-талисман?

Каролин не нашлась, что на это сказать. Не хотелось бередить старые раны.

— Пойду посплю немного, — уклонилась она от ответа и резко поднялась с кресла. — Тебя с собой не приглашаю.

— А я не навязываюсь. Только если сама того захочешь.

— Не захочу, — отрезала она. — Позови меня, если убийца вдруг позвонит в дверь.

— Не похоже, чтобы тебе было страшно. Но если ты считаешь, что тебе ничего не угрожает, почему ты приехала сюда со мной?

— Можно подумать, у меня был выбор.

— Не ври, — сказал он и хитро улыбнулся.

— Сам не ври, — бросила она ему и направилась наверх.

Он был прав. Двуспальная кровать, как только она нырнула под стеганое одеяло, громко скрипнула и продолжала безбожно скрипеть, стоило ей перевернуться на другой бок. Впрочем, пусть себе скрипит. Каролин не стала опускать жалюзи, чтобы ей был виден залив. Затем закрыла глаза и погрузилась в сон.

Впрочем, лучше бы она не ложилась. Потому что сны были странные, эротические, если не сказать извращенные. Ей снилось, как на виду у всех Макдауэллов она, не обращая внимания на их неодобрительные взгляды, предавалась безудержному сексу с Алексом. Ей было все равно, что они о ней подумают, ибо сейчас для нее главным было другое — его упругая кожа, его сильные мускулы, огонь, пылавший в его голубых глазах.

Когда она проснулась, день уже клонился к вечеру, и она почувствовала, что страшно проголодалась. В доме было темно и тихо, и она подумала, что Алекс, наверно, куда-то ушел. И кто знает, вдруг таинственный убийца бродит где-то рядом, выжидая удобный момент, чтобы нанести новый удар.

Впрочем, в это ей по-прежнему верилось с трудом. В ее тесном, благополучном мирке места убийствам не было, несмотря на то, чему много лет назад она, по всей видимости, стала свидетельницей. Ей до сих пор было так больно вспоминать события того вечера, что она просто вычеркнула их из памяти. Милые люди, воспитанные люди, обеспеченные люди не убивают. Они не стреляют в непослушных подростков, они не пытаются убить приличных молодых женщин.

Но как бы ей ни хотелось отмахнуться от реальности, увы, у нее это плохо получалось. Ее тело до сих пор все в синяках и ссадинах. Она была вынуждена выскочить из машины, потому что у той внезапно отказали тормоза. Она до сих пор помнила визг пули, пролетевшей над ее головой в поле. А еще она прекрасно знала, сколько денег и кому завещала Салли. Кое для кого это тоже причина убрать ее со своего пути.

Она нашла Алекса в музыкальной комнате. Глубоко задумавшись, со стаканом в руке он стоял над горой макулатуры. В комнате царил хаос, как будто здесь только что взорвалась бомба. По всему полу были раскиданы бумаги и фотографии. Каролин опустилась на колени и принялась машинально их собирать.

Алекс наблюдал за ней, но даже пальцем не пошевелил, чтобы ей помочь.

— Ты помнишь Робинсонов? — в его голосе слышалась хрипотца.

Каролин поднялась с пола и бросила бумаги на стол.

— Тех, чей дом стоит чуть выше, рядом со скалами? Да, смутно помню. Милая пожилая чета. Они еще были дружны с Салли. Обоих вот уже несколько лет нет в живых, и, если не ошибаюсь, детей у них не было.

— Были. Дочь по имени Джудит.

— Ага, вспомнила. У них в доме еще висели ее фотографии. Она умерла очень давно.

— Тридцать пять лет назад, если быть до конца точным, — с этими словами Алекс сделал еще глоток виски. — Не хочешь выпить за мою потерянную мать?

— Что-то не хочется. Думаю, сначала неплохо бы поесть, — сказала Каролин.

— А за твою? — он продолжал гнуть свою линию. — Неужели тебе не интересно узнать собственное прошлое?

— Да нет, как-то не тянет. Ты же сам сказал, Салли была для меня как родная мать во всех отношениях, — спокойно возразила Каролин. — Как и для тебя.

— Попахивает инцестом, — пошутил он, однако не смог обмануть ее. Перед ней был все тот же подросток, страдающий, мятущийся, и она умела его утешить.

— Меня это не волнует.

— По крайней мере тебе она не лгала. Твоей матерью была Эльке Ольмстеддер, няня, которую она выписала из Швеции приглядывать за мной. Думаю, Уоррен ее обрюхатил, и когда Салли об этом узнала, то выставила ее за порог.

— Ты ее помнишь?

Алекс покачал головой:

— Нет, тогда я был слишком мал.

Каролин кивнула и поспешила сменить тему разговора:

— Может, я пойду проверю, что в этом доме есть на ужин?

— Неужели тебе все равно? — спросил он. — Неужели ты не хочешь узнать, как попала в этот дом?

— Да нет, — спокойно ответила она. — Но ты, судя по всему, горишь желанием меня просветить.

— Твоя мать умерла, когда тебе было два года, и, подозреваю, у Салли случился запоздалый приступ раскаяния. Либо это, либо Уоррен уговорил ее разыскать тебя.

— Сомневаюсь. Уоррен всегда считал меня в этом доме лишней. По крайней мере теперь мне понятно почему. Так что, по-моему, это целиком и полностью идея Салли. Не иначе, как она решила, что тебе не помешала бы младшая сестра, чтобы было кого мучить.

— Кроме того, ты тоже была Макдауэлл, — добавил Алекс. — Я бы не удивился, если бы Салли собиралась отдать тебя за меня. Просто на всякий случай. Она была женщина прозорливая и осторожная.

Каролин подошла к нему и взяла из его рук стакан. Как ни странно, он даже не оказал сопротивления.

— Скажем так, Салли любила нас обоих, какие бы мотивы ею ни двигали. А это самое главное. И мы должны быть ей за это благодарны.

— Инцест, — снова сказал он, глядя на нее сонным, слегка похотливым взглядом.

— Иди ты знаешь куда, — ответила она шутя.

— И пойду, — ответил он и, поднявшись с кресла, шагнул ей навстречу — медленно, но не скрывая своих намерений.

Глава 21

Она ускользнула от него. Не успел Алекс подняться на ноги, как Каролин повернулась и вышла из комнаты.

— Пойду поищу что-нибудь поесть! — крикнула она через плечо, не оборачиваясь.

Если она подумала, что он даст ей уйти, то она ошибалась. Но Каролин Смит была не настолько наивна. Алекс явно не спешил, и потому, когда он наконец добрел до кухни, то увидел, как она выливает его виски в раковину.

— Я еще не допил, — с легкой укоризной произнес он.

— Будем считать, что допил, — возразила Каролин и открыла холодильник в надежде найти съестное. — Боюсь, что здесь пусто.

— Мы могли бы поджарить мидий.

— Только не это!

— А как насчет пиццы? Думаю, ее даже можно заказать по телефону.

— Не ты ли говорил мне, что до лета все заведения закрыты? — уточнила Каролин. — Мы же уехали отсюда всего неделю назад.

— За неделю могло многое измениться, — игриво ответил он. — К тому же в прошлый раз я вполне мог ошибиться. В конце концов, на этом острове круглый год живет не так уж мало народа.

Да, у него на все найдется ответ. Впрочем, неужели она еще этого не поняла?

— Какую еще ложь я от тебя не слышала?

То, что в его намерения не входило позволить ей спать одной в двуспальной кровати, подумал он, однако вслух говорить не стал.

— Я наговорил тебе столько лжи, что уже потерял счет, — признался он. — Кажется, мне больше нечего от тебя скрывать, хотя кто знает. Гарантировать не могу.

— И все-таки ты не ответил мне, какую ложь я еще от тебя не слышала?

О том, что он к ней чувствует. Возможно, притащить ее сюда, на остров, не слишком умно с его стороны, но и оставить одну в Вермонте он не мог. Слишком велик был риск.

И вот теперь он был не в состоянии игнорировать ее присутствие. Каролин хлопотала на кухне, поставила чайник. Все ее движения были полны такой грации, что он едва мог устоять перед соблазном повалить ее прямо на деревянный пол, стащить с нее одежду и припасть губами к сладким лепесткам у нее между ног. В семнадцать лет ему было еще трудней побороть себя. Тогда он просто свихнулся на женщинах, включая и тринадцатилетнюю Каролин.

И вот теперь вся его неукротимая похоть была направлена только на одну женщину, и ему стоило нечеловеческих усилий не дать этому животному чувству взять над собой верх. Каролин стояла к нему спиной и изучала содержимое кухонных шкафчиков. В конце концов он не смог устоять перед искушением. Это было все равно что пытаться не дышать. Шагнув через кухню, он встал прямо у нее за спиной, хотя и не касаясь, однако настолько близко, чтобы чувствовать запах ее кожи — запах мыла из дешевого мотеля, запах шампуня, запах женщины. Не в силах больше сдерживать себя, он обхватил ее руками и прижал к столу.

Каролин даже не обернулась, хотя именно на это он и рассчитывал. Она застыла на месте, спиной к нему.

— Что, по-твоему, ты такое делаешь?

Этот вопрос мог бы прозвучать почти устало, не дрогни слегка ее голос. И еще эта легкая дрожь, что пробежала по ее телу.

Каролин было невдомек, что ее спина, ее ягодицы возбуждают его не меньше, чем губы и грудь. Волосы она заплела в косу, чтобы они ей не мешали, и ему была хорошо видна ее обнаженная шея. В какой-то момент ему даже захотелось впиться в нее зубами, как делают при спаривании коты. Каролин стояла неподвижно, застыв, словно статуя, в его объятиях, и он подумал, сможет ли когда-нибудь рассмешить ее. В данный момент похоже, что вряд ли. Потому что в данный момент им обоим было не до смеха.

Нет, он не устоял перед искушением и прижался губами к ее шее. Поцелуй был глубокий и неторопливый, чтобы язык мог сполна насладиться вкусом ее теплой, нежной кожи. Каролин вздрогнула и громко втянула в себя воздух, Алекс же прижался к ее ягодицам, чтобы она почувствовала, как сильно он хочет ее.

— Прекрати, — выдавила она наконец.

В ответ он лишь игриво переместил губы чуть дальше по ее шее.

— Это почему же? Или ты сейчас скажешь мне, что не хочешь меня?

— Да, я тебя не хочу.

— Лжешь.

И тогда она обернулась к нему, что было грубой тактической ошибкой с ее стороны. На мгновение он ослабил объятия, но потом сжал ее еще крепче, чтобы, пусть даже через футболку, сполна насладиться ощущением того, как ее нежная, полная женская грудь прижимается к его мужской, плоской и мускулистой. Чтобы сполна насладиться округлостью ее бедер, между которых ему так хотелось проникнуть, и она наверняка тоже это уже поняла. А еще он знал: она с радостью бы вырвалась от него, если бы не другое ее желание, которое оказалось сильнее. Она ждала, когда он поцелует ее.

Он наклонился к ней низко-низко, так что его губы ощутили ее дыхание, но целовать не стал.

— Скажи, Каролин, ты ведь хочешь меня поцеловать? — прошептал он.

— Я хочу, чтобы ты меня отпустил, — выдавила она.

Алекс тотчас разжал объятия.

— Но ведь ты хочешь меня поцеловать?

Она подняла на него глаза, и в их прохладных голубых колодцах он прочел и ее гнев, и ее обиду.

— Да, — сказала она, — но делать этого не стану.

Он улыбнулся.

— Ну, если не сейчас, — сказал Алекс примирительным тоном, — так в будущем.

Каролин не стала с ним спорить.

— Самонадеянный мерзавец, — спокойно ответила она. — Я предпочитаю в будущем.

— А вот я — нет. — Он наклонился к ней ниже, не в силах побороть соблазн, но в следующий момент резкий телефонный звонок вывел его из состояния эротических мечтаний.

Он нехотя отпустил ее.

— Ты сама возьмешь трубку или это лучше сделать мне?

— Я сама, — Каролин опрометью бросилась вон из кухни, и Алекс с трудом заставил себя остаться на месте. Она лучше его сможет уладить любую семейную проблему, тем более что в данный момент у нее была ясная, трезвая голова, чего не скажешь о нем.

Он подождал, насколько ему хватило терпения, затем последовал за ней в гостиную, где находился единственный на весь дом телефон. Каролин сидела в кресле, и лицо у нее было несчастным и растерянным.

— Кто это был?

— Дядя Уоррен.

— Сомневаюсь, что ты назвала его папочкой. Или я не прав?

Каролин поднялась с места.

— Мне это даже в голову не пришло, — сказала она, хотя Алекс тотчас понял, что она лжет, однако не стал заострять на этом внимания. — Он сказал, что ищет меня. Они нашли мою машину и переполошились. Пэтси в больнице. Что-то вроде аллергической реакции на лекарства.

— Легко могу себе представить, — протянул Алекс. — У нее что, передозировка?

— Не знаю. Уоррен сказал, что с ней сейчас ее дети.

— А где сейчас сам дорогой папуля?

— Не смей его так называть, слышишь! — Каролин передернуло. — Насколько я понимаю, он в Вермонте, занят организацией похорон Салли, тем более что Пэтси не может ему помочь, и зол на меня, потому что вместо того, чтобы быть под рукой, я куда-то подевалась, — она подняла на него глаза. — О тебе он даже не спросил.

— Интересно. Или ему все равно, или он уже знает.

— Какую аферу вы с ним планировали провернуть, когда Салли не станет?

Алекс невесело усмехнулся:

— Он намеревался щедро от меня откупиться, и я должен был навсегда исчезнуть.

— Сколько он тебе обещал?

Алекс пожал плечами:

— Точно не помню, поскольку в мои намерения не входило брать эти деньги. Что-то вроде полмиллиона, если не ошибаюсь.

— Мне кажется, он испугался, что ты можешь его шантажировать. Если только до сих пор не понял, что ты и есть настоящий Алекс.

— Ну, Уоррен умом никогда не отличался. Ты уверена, что он звонил из Вермонта?

— Нет, конечно, — сказала Каролин упавшим голосом.

— Вот и я о том же. В этой жизни нельзя быть ни в чем уверенным.

— Особенно в этой семье, — с горечью добавила она.

— Чья типичная представительница сидит в данную минуту передо мной, — напомнил он.

— Я так не думаю.

Алекс никак не ожидал от нее таких слов.

— Что ты хочешь этим сказать? — в его словах прозвучал едва не вызов.

Каролин подняла на него глаза.

— Я хочу сказать, что настоящий Макдауэлл среди нас двоих — это ты, хотя между вами и нет кровного родства. Ты самоуверенный, красивый, эгоистичный лжец, готовый на что угодно, лишь бы только все в этой жизни было по-твоему, даже если это приносит другим страдания. Для меня ты — воплощение Макдауэллов.

Обижаться на это было смешно, но он обиделся.

— А ты у нас мисс Чистая-как-свежевыпавший-снег-совесть.

— Отнюдь. Но я никогда не ставлю свои желания на первое место и не могу наплевать на то, что другим будет больно. И еще я не лгу.

Страницы: «« « ... 910111213141516 » »»