Остров сбывшейся мечты Михалкова Елена

Вика покачала головой и выкинула мысли о семье из головы. «Пусть живут как хотят – без меня».

Она представила белую аккуратную гостиницу под пальмами и снова заулыбалась.

Забавно, что никто не поверил в ее удачу, кроме нее самой. Дядя отнесся к происходящему скептически, Антошка – настороженно, Ленка – прохладно. «Подумаешь, две недели на каком-то там острове! Вика, ты сдохнешь от скуки, – заверяла неромантичная Ленка. – Вот если бы ты выиграла две недели лучшего в мире дайвинга!» Ленка, приземленная натура, не понимала ничего в островах. Ничегошеньки.

А вот Вика знала – знала сразу, как только две одинаковые девушки в уродливых лимонных костюмах бросились к ней с предложением выиграть в лотерею, – что она непременно что-нибудь выиграет, потому что удача на ее стороне. Она уже выиграла – вырвавшись из своей семьи, получив отличную работу, найдя себе друзей, хотя всю предыдущую жизнь была уверена, что с ней никто никогда не будет дружить… Значит, ей могло повезти и в этот раз. Правда, что повезет так, даже она сама не ожидала.

Поначалу, когда утихли визги лимонных девушек, она стояла слегка оторопевшая и не очень понимающая, какие же эмоции испытывает. Удивление… недоверчивую радость… И лишь потом, когда в ее квартире появился представительный мужчина с тонкой черной папкой, на которой серебристым росчерком была выведена непонятная монограмма, и деловито осведомился о том, как ей предпочтительнее оформлять визу, Вика словно окунулась в счастье, в восторженное предвкушение оживающей мечты. Настоящей мечты, то есть такой, которая сбывается сама по себе. Не пришлось достигать ее тяжким трудом, не пришлось ничем жертвовать, ползти к ней, обдирая колени по дороге. Если бы пришлось ползти, то это была бы не мечта, а цель, а ставить такую цель Вика не хотела. Мечта прекраснее цели.

Она мечтала попасть на необитаемый остров с шестнадцати лет. И даже точно помнила момент, когда ее мечта родилась: когда она увидела у подружки книгу – братья Стругацкие, «Обитаемый остров». Вика не читала Стругацких, но название заставило ее остановиться возле застекленной книжной полки, с которой смотрели забавные стеклянные зверушки: собачонки, бегемотики, ушастые мыши. «Почему же “обитаемый”? – удивилась она тогда. – Нужно было назвать “Необитаемый остров”». И в ту же секунду, рассматривая желтый потертый корешок, поняла, что сама хотела бы оказаться на необитаемом острове, омываемом теплыми волнами. Ходить по нему в полном одиночестве, зарываться в песок, кричать во весь голос и громко распевать песни. Вика даже удивилась возникшему желанию: до тех пор самой сильной ее мечтой было залезть на чердак, закрыться изнутри и устроить там себе комнатку – с голубыми стенами, с синим диваном… И чтобы в дырочку в крыше было видно небо. Необитаемый остров… Как же она раньше об этом не думала?

Вика выпросила книжку «почитать на время», и следующие полгода не читала ничего, кроме Стругацких, – и «Понедельник», и «Малыша», и «Улитку на склоне», и «Пикник на обочине»… «Обитаемый остров» оказался вовсе даже не об острове, но она знала книгу наизусть и временами начинала цитировать целые куски к месту и не к месту, чем жутко выводила из себя отца. Впрочем, отец из-за всего мгновенно выходил из себя. Ему нравилось само состояние – «я вышел из себя и сейчас пребываю в ярости».

Постепенно мечта заснула, притаилась в уголке души. Заново свой необитаемый остров Вика воочию увидела в один отвратительный день, когда на нее дважды накричали в метро, порвали новые колготки, а на эскалаторе ее толкнула какая-то бойкая баба, пробивающаяся наверх. Вика снова начала воспринимать человеческую массу вокруг как нечто враждебное, серое, пытающееся и ее сделать такой же серой, поглотить и разжевать, отрыгивая несъедобные пуговицы ярко-оранжевого цвета. «Уехать от всех, – твердила она, как заклинание. – Уехать от всех туда, где нет людей, где не толкают, не лезут в душу, не издеваются… На необитаемый остров».

Тогда она не сдержалась, нарушила свое правило и поделилась переживаниями с Антоном Липатовым, симпатизировавшим ей. От Антона можно было не ожидать предательства – она давно это почувствовала, только по старой привычке боялась с ним откровенничать. Но в тот день на нее навалилось столько гадостей и неприятностей, что она чуть не расплакалась и рассказала ему о своей мечте. Антон покивал сочувственно, сказал правильные ободряющие слова, а вечером прислал ей по электронной почте письмо – странное письмо, она даже не сразу поняла, что он пытается ей объяснить.

«Вика, – писал Антон, – я долго думал над тем, что ты сказала… про необитаемый остров. Знаешь, мне кажется, что ты пытаешься сбежать от действительности и сама придумала для себя красивую сказку. Не обижайся, пожалуйста, потому что я пишу так только потому, что мне хочется тебе помочь. Ты слишком уязвимая, Вика. Давка и ругань в метро – не повод для того, чтобы ненавидеть всех людей. Пойми, что твой остров – он внутри тебя! Если нет, его нужно создать. Это гораздо проще, чем напрасно мечтать о прекрасных и недоступных островах Тихого океана: белоснежных, теплых, бесконечно далеких от земли…»

Вика, прочитав послание целиком, сначала рассердилась на Липатова, который вздумал лезть не в свое дело, потом умилилась его романтичности и попытке писать красиво, затем прониклась жалостью. Ничего-то он не понял, этот благополучный Липатов. Да впрочем, это и не важно – важно то, что он и вправду старался ей помочь.

И вот теперь она летела – летела, летела! – на остров – остров, остров! – с певучим названием Гуадалканал. Вика знала, что в аэропорту ее должны встретить, отвезти в гостиницу переночевать, а затем – отправить вертолетом на самый настоящий необитаемый остров. «Наверное, маленькая гостиница для богатых постояльцев, – представляла Вика, глядя, как облака поднимаются все выше. – Белая… под пальмами…»

Когда самолет вынырнул из облаков, у нее захватило дух от увиденного. Внизу простирались острова. Большие и маленькие, вытянутые и круглые – нескончаемая череда островов, и Вике захотелось высунуть голову из иллюминатора, чтобы разглядеть, где же она заканчивается. Из синего океана выныривали желтые и зеленые пятнышки, иногда сливались в одно целое.

– Это – Соломоновы острова? – с изумлением спросила Вика.

– Они, – подтвердила соседка. – Красиво, правда? Через десять минут, даст бог, мы с вами приземлимся в Хониаре.

В аэропорту было неожиданно тихо и как-то… скучновато. Человека с листом бумаги, на котором было выведено: «Виктория Стрежина», – Вика заметила сразу, как только вышла из зоны таможенного досмотра. Высокий молодой парень в гавайской рубахе, расписанной пальмами, с улыбкой смотрел, как она подходит к нему.

– Здравствуйте, рад вас видеть, Виктория. Меня зовут Глеб, я представитель фирмы. А заодно и ваш гид на ближайшие сутки. Как вы долетели?

– Все хорошо, спасибо, – ответила Вика, непроизвольно выхватывая взглядом из толпы чернокожую женщину, замотанную в яркую пятнистую ткань. Из прически женщины торчали в разные стороны три палочки, отчего ее голова была необыкновенно похожа на неаккуратное гнездо. – Просто… все так необычно…

– Вы привыкнете, – пообещал Глеб, по-прежнему улыбаясь и изучая ее реакцию. – Ну что же, добро пожаловать в Хониару. Пойдемте, нас ждет машина.

Оставшись одна в гостиничном номере, Вика медленно обошла комнату и остановилась напротив зеркала. Его украсили живыми цветами, похожими на шиповник, – яркими, но без запаха. В зеркале отражалось ее бледное лицо, а в глазах, казалось, застыло удивление.

– Все самое интересное только начинается, – радостно сказала она своему отражению, и оно улыбнулось ей во весь рот. – Только начинается!

На следующее утро Вика снова ехала в машине, зевая на ходу: ее разбудили в четыре утра. Город вокруг был таким тихим, пыльным и неинтересным, что она почувствовала разочарование. Серые коробки домов, мусор на улицах, скучноватые одинаковые пальмы… Вдалеке за городом поднимались горы, густо поросшие лесом. «Почему мне казалось, что остров будет желтым и солнечным? Не такой уж он и солнечный… Неужели и мой необитаемый такой же?»

– Вы раньше летали на вертолете? – прервал ее мысли Глеб, выглядевший так, словно безмятежно проспал двенадцать часов. Сегодня рубаха на нем была в мелких зубастых акулах.

– Нет, никогда, – покачала головой Вика.

– Тогда я советую вам принять вот это. – Гид протянул ей таблетку в серебристой упаковке.

– А… что это?

– Против укачивания. Обычно наши туристы не ожидают, насколько далеко нам придется лететь, и оказываются… э-э-э… неподготовленными. Вот, прошу вас, – откуда ни возьмись, появилась бутылочка с водой, с которой Глеб одним движением пальцев открутил пластиковую крышечку. – Запейте.

Вика послушно взяла предложенное лекарство.

– Я никогда раньше не пила таких таблеток, – неуверенно произнесла она.

– Если вы не хотите, я ни в коем случае не настаиваю, – тут же поднял руки вверх Глеб, словно сдаваясь. – Нет-нет, вы лучше знаете собственный организм. Просто лететь предстоит не десять минут, а подольше, а переодеваться в вертолете не очень удобно… В общем, всякое бывает…

Вика представила, как ее тошнит над океаном и во что превращается ее новый сиреневый топик, купленный специально для этой поездки, и решительно взяла упаковку. Треск – и белая таблетка выпала ей на ладонь. Вика запила ее водой, прислушалась к своим ощущениям и снова зевнула – спать хотелось невыносимо.

– Ну вот и отлично, – кивнул обрадованный Глеб. – Теперь, может быть, вы даже поспите в вертолете.

– Ни за что! – тут же проснулась Вика. – Что вы, проспать такое приключение, как полет над океаном?! Ну уж нет!!!

Глеб рассмеялся, потом покачал головой.

– Эх, как я завидую вашему энтузиазму, – признался он. – Для вас – приключение, а для меня – рутина. Я летаю на этот остров раз в две недели, сопровождаю наших туристов, которым хочется экзотики. Скучно! Все знакомо.

– А как называется остров? – спросила Вика, с трудом преодолевая зевоту.

– У него нет названия. Не удивляйтесь, здесь принято давать имена либо большим островам, либо населенным, а наш островок – ни то, ни другое.

Машина притормозила, плавно повернула и остановилась. Перед Викой простиралось небольшое заасфальтированное поле, в дальнем конце которого торчал здоровенный квадратный ангар, выкрашенный в ярко-желтый цвет. Два полосатых желто-зеленых вертолета, казавшихся из окна машины смехотворно маленькими, стояли неподалеку от ангара.

– Пойдемте, пилот уже должен нас ждать, – бодро сказал Глеб, вылезая наружу.

Пилот и в самом деле сидел в кабине – маленький, полноватый, с коричневой лоснящейся кожей. Он небрежно взглянул на Вику, бросил пару слов на непонятном птичьем языке Глебу и негромко рассмеялся, когда тот ответил. В вертолете пахло специфически – машинным маслом, авиационным бензином, пластиковой обшивкой и еще почему-то старыми тряпками, лежалыми вещами… Вика помнила этот запах, никогда не выветривающийся из квартиры ее родителей.

– Садитесь сзади, – кивнул Глеб на кресло, забираясь рядом с пилотом.

Соседнее с Викой место было завалено серыми коробками. Она попыталась подвинуть одну, оказавшуюся у нее под ногами, и обнаружила, что сил не хватает.

– Простите, – позвала она, – а нельзя ли убрать коробки?

– Извините, никак, – с сожалением покачал головой Глеб. – Между прочим, в них ваши запасы.

И, глядя на ее недоуменное лицо, пояснил:

– Те, которые вам понадобятся на острове. Мы подходим к нашей задаче очень ответственно, вы сами в этом убедитесь. Так что потерпите, пожалуйста. Ну что, с богом?

Он слегка хлопнул пилота по плечу и ободряюще подмигнул Вике.

«Понадобятся на острове? – повторила про себя девушка, пытаясь понять, что имел в виду гид. – Для чего понадобятся? Да еще в таком количестве?»

– Глеб! – позвала она, но за шумом вертолета не услышала собственного голоса. – Гле-еб!

«Ладно, спрошу потом. И все-таки странно…»

Она поставила свою небольшую сумку с вещами и документами на колени и стала смотреть в грязное окно. Вертолет, вибрируя, оторвался от земли и быстро понесся над синей гладью океана.

Вика провалилась в сон молниеносно, как будто ее уставший от перелета, волнений и смены часовых поясов организм только и ждал, когда вертолет поднимется в воздух. Она спала без сновидений, глубоко и крепко, и проснулась оттого, что кто-то тряс ее за плечо и бормотал полную тарабарщину. Резко открыв глаза, Вика в первую долю секунды не поняла, где она и что происходит, но тут же увидела над собой коричневое лицо пилота, весело скалящего желтоватые зубы. «Прилетели. Господи, как же я уснула?»

Она неуклюже вылезла из кресла, пробралась между двух коробок, отметив, что остальные куда-то исчезли, высунула голову в открытую дверь и оторопела.

Синий. Белый. Зеленый. Три цвета – неправдоподобно, сказочно ярких были перед ней. Белый песок с желтоватым оттенком, зеленые деревья, полоса которых начиналась в двадцати метрах от вертолета. И синяя вода, накатывающаяся на песок и отбегающая обратно. Шумели волны, шумел ветер, шумели деревья. Вика глубоко вдохнула, и ей показалось, что она дышит волнами, – воздух был морской, соленый и свежий.

Внизу что-то прошуршало, и, переведя взгляд, она обнаружила Глеба, волочащего по песку коробку. В песке за ней оставался глубокий волнистый след. Проследив за ним взглядом, ошеломленная Вика обнаружила под пальмами палатку, а рядом – остальные коробки, аккуратно расставленные в ряд, и пять больших бутылей с водой.

– Я уже почти все закончил! – крикнул ей гид, поднимая красное лицо. По лбу его стекали капли пота. – Вы молодец, проспали весь перелет.

Он остановился, разогнул спину и потянулся. Ворот его рубашки был мокрым от пота, и верхняя акула потемнела.

Вика спрыгнула на песок и в каком-то оторопелом состоянии пошла вдоль берега. На ногах были легкие сандалии, в дырочки которых сейчас забивался песок, и она чувствовала твердые теплые крупинки между пальцами. Дойдя до линии прибоя, девушка остановилась, постояла пару минут и обернулась к Глебу. Тот успел дотащить коробку до общей кучи и теперь сидел в тени под пальмами. Пилот остался в вертолете.

Вика подошла к гиду, чувствуя, что в голове все перемешалось. Она ощущала себя Алисой, которая летит по кроличьей норе и разглядывает банки с вареньем, пытаясь вести себя как ни в чем не бывало. Ей тоже нужно было вести себя так, словно все происходящее – в порядке вещей.

– Глеб… – начала она, пытаясь подобрать правильные слова. Они не подбирались, потому что все мысли разбежались в разные стороны и не хотели собираться. – Глеб, где мы?

Тот поднял на нее озадаченное лицо.

– На вашем острове, – удивленно отозвался он. – Вас смущает, что мы так быстро прилетели? Вика, с вами все в порядке?

Она машинально кивнула и опустилась на теплый песок, рассматривая вертолет. Полосатая машина на песке выглядела настолько чужеродным телом, что, казалось, рассердившиеся волны вот-вот зальют ее и утащат в подводное царство.

«На вашем острове»…

Она открыла было рот, чтобы спросить, где гостиница, но передумала. Ответ на ее вопрос стоял в пяти шагах – темно-зеленого цвета, закрепленный колышками в песке.

– Что в ящиках? – спросила Вика, сама не понимая, почему голос звучит так хрипло.

– Провизия. Я вам все покажу, только отдышусь чуток, – пообещал Глеб. – Может быть, хотите пройтись, осмотреться? Здесь безопасно, уверяю вас.

Девушка молча покачала головой.

«На вашем острове»…

– Виктория, с вами точно все нормально? – встревожился гид, наклоняясь к ней. – Вас все-таки укачало? У вас бледное лицо…

Вика подняла на него глаза.

– Я… я не думала, что это настоящий необитаемый остров, – выдавила она наконец.

– Подождите, – нахмурился Глеб. – Как же не думали? В этом и состоит смысл выигрыша – подарить победителю настоящий необитаемый остров, чтобы он мог насладиться одиночеством и покоем в полной мере. Остров – просто рай, вы сами убедитесь. Чего же вы ожидали, Виктория?

«Я думала, что здесь стоит гостиница, и постояльцы с обслуживающим персоналом притворяются, что не замечают друг друга, – мысленно ответила Вика. – Еда появляется сама собой, белье меняют каждый день, но ты не видишь тех, кто убирается в номере. Я ожидала увидеть иллюзию необитаемого острова. Я не знаю, почему мне так казалось. Белое кирпичное здание на берегу океана, или коричневое бунгало, или что-нибудь в таком роде… Господи, я не думала, что вы привезете меня на самый настоящий необитаемый остров!»

– Почему-то я решила, что здесь будут еще люди кроме меня, – выговорила она, не глядя на Глеба. – Глупо, конечно. Просто я очень удивилась, когда увидела… это все… – Она нерешительно обвела рукой белое, зеленое и синее.

– Нет-нет, никаких людей, – слегка обиженно заявил гид. – Наш остров очень маленький и совершенно необитаемый, как, впрочем, большинство Соломоновых островов. Давайте-ка я расскажу все, что вам пригодится на ближайшие две недели. Во-первых, продукты…

Вика слушала гида, впав в легкое отупение. Казалось, что вместо мозгов в голове перекатывается вязкая жидкость, в которой тонут любые здравые мысли. Она даже не заметила, как поднялась и пошла за своим провожатым, покорно кивая в такт его словам и переводя взгляд с одной коробки на другую.

– В канистрах, как вы видите, – вода, в каждой по двадцать литров, – донесся до нее голос Глеба. – Посмотрите, как открывается крышка. Попробуйте сами, это очень легко. Вот здесь – продукты…

Девушка моргнула, глядя на одинаковые блестящие банки, которыми была заполнена очередная коробка.

– Хлеб, яблоки, чай, печенье… – перечислял Глеб, двигаясь вдоль коробок и ловко приоткрывая крышки с защелкой. – Шоколад для вас…

Вика наклонилась к синим плиткам. Горький шоколад – как раз такой, какой она любила. Много горького шоколада…

Глеб все говорил и говорил, показывая ей содержимое очередного ящика, заставляя повторять те действия, которые проделывал сам. Он был добросовестным и хорошим гидом, этот Глеб, он следил за тем, чтобы она ничего не пропустила из его инструкции: ни указаний, как правильно втыкать колышек, если он вылетит из песка, ни объяснений по поводу ярких желтых пакетов в «аптечной коробке», ни напоминаний о том, где именно лежат вилки, ложки и ножи.

– Хозяйственный ящик помечен зеленым крестом, – повторил он в третий раз. – Вы ничего не перепутаете.

Он полез в карман рубашки и достал небольшую черную коробочку с красной кнопкой в левом углу.

– Не потеряйте, – вручил он ее Вике.

– Что это такое?

– Назвать сей предмет рацией у меня язык не поворачивается, – усмехнулся Глеб. – Скорее – передатчик. На двух соседних островах работают станции, которые пеленгуют сигнал и немедленно передают нам. Случись что, до вас доберутся на вертолете за десять минут. Запоминайте: одно нажатие на кнопку рассматривается как просьба прилететь. Неважно, зачем: может быть, вас что-то испугает, или вы не сможете открыть какую-нибудь коробку, хотя… – он задумался, покачал головой, – не представляю, что здесь может не получиться. Да и пугаться, откровенно говоря, совершенно нечего. Погода будет ясная, она здесь девять месяцев в году такая. Животных и змей на острове нет, как и ядовитых или кусачих насекомых. Конечно, всякие там противомоскитные мази я вам оставил, но уверен, что они не пригодятся. Москиты остались в Москве.

Он ухмыльнулся, и Вика слабо улыбнулась в ответ.

– В общем, про одно нажатие я вас предупредил. Теперь, – он посерьезнел, – если вдруг, упаси господи, случится что-то серьезное – нажимайте несколько раз. Больше одного нажатия – это призыв о помощи. Например, полезете вы на пальму, упадете и ногу сломаете.

Он окинул взглядом ближайшую пальму и скептически хмыкнул:

– Надеюсь, Виктория, вам не придет в голову лезть на пальму. В общем, вы запомнили – нажать несколько раз на кнопку. А если вы захотите отменить вызов, нажмите два раза. Понятно?

Девушка кивнула, и Глеб положил ей в руку оказавшийся неожиданно легким передатчик.

– А вдруг он не сработает? – тихо спросила она.

– Как не сработает? – удивился Глеб. – Почему бы ему не сработать? Вот, смотрите сами.

Он обернулся к вертолету и что-то громко крикнул. Пилот высунулся из кабины и переспросил. Гид ответил односложно, коричневый пилот кивнул и скрылся внутри; его фигура была видна в окне.

– Я попросил его включить приемник, – объяснил Глеб. – Они есть во всех вертолетах, осуществляющих перевозки на острова. Сейчас вы услышите, какой будет сигнал. Нажмите один раз, прошу вас.

Вика с легкой опаской вдавила красную кнопку. Несколько секунд стояла тишина, которую внезапно прорезал высокий противный звук, похожий на кошачье мяуканье, застывшее на одной ноте. Глеб поморщился и побежал к вертолету, увязая в песке. Пилот выглянул на его крик, расхохотался и опять исчез внутри. Две секунды – и звук стих.

– Вот видите! – Запыхавшийся Глеб добежал до Вики и плюхнулся на песок. – У него, прошу заметить, выставлена небольшая громкость, иначе от вашего нажатия заорало бы так, что листья с пальм посыпались. Так что будьте спокойны.

Вика кивнула. Она постепенно начала успокаиваться. Действительно, с чего она запаниковала? На ближайших островах есть люди, у нее с собой имеется все необходимое, даже связь. Вокруг нее – место исключительной красоты, как раз такое, о каком она мечтала. Все будет хорошо. Да что там «хорошо» – все будет просто прекрасно!

– Ну что же, оставляю вас, Виктория, наслаждаться раем, – широко улыбнулся Глеб. – До встречи через две недели!

Он вразвалку побрел к вертолету, и Вика, глядя ему вслед, заметила, что уже две акулы на рубашке потемнели от пота. В голове мелькнула мысль, что она забыла спросить что-то очень важное, но, пока она вспоминала, гид уже забрался в кабину и махал ей оттуда рукой. Пилот, не бросив и взгляда в сторону девушки, завел машину, и пропеллер начал раскручиваться – сначала медленно, а затем все быстрее и быстрее. По песку побежали волны, а вода на море прогнулась, словно ткань, и пошла мелкими морщинками. Вика заткнула уши, потому что здесь, под пальмами, звук казался куда громче, чем внутри вертолета. «Сумка, – возникло вдруг у нее в голове. – Моя сумка!»

– Стойте! – закричала она и замахала руками, но вертолет уже поднялся вверх – так быстро, что девушка даже не успела заметить, в какой момент это произошло.

Только что стоял на песке – и вот уже висит в воздухе высоко над ней. Задрав голову кверху, прикрыв глаза от летящего песка, Вика разглядела в кабине два силуэта, а в следующую секунду вертолет понесся над океаном, похожий на толстую полосатую рыбину, научившуюся летать.

Она еще зачем-то добежала до берега, покричала оттуда и, только когда волна захлестнула ее ноги до колен и брызги намочили шорты, опомнилась и пошла обратно. Хотела было посмотреть по привычке, сколько времени, но вспомнила, что телефон остался вместе с документами в сумке. Да все там осталось – зубная щетка, два купальника, крем от загара, прокладки, черт возьми! Вика растерянно повертела в руках черную коробочку, раздумывая, не нажать ли «тревожную кнопку», устроив переполох в кабине, но, по здравом размышлении, решила, что не стоит. «Сумку заметят, она лежит прямо на кресле. Глеб заберет ее и оставит у себя. Если мне что-то понадобится, тогда и вызову помощь, а сейчас не буду».

Нажать на кнопку сейчас означало признаться в собственном бессилии, расписаться в том, что без паспорта, обратных билетов на самолет, косметички и небольшой стопки нужных вещей она, Виктория Стрежина, не может оставаться в этом странном месте.

– Я могу! – упрямо произнесла она вслух. – Между прочим, почему же оно странное? Ничего странного в нем нет. Прекрасное место.

Вика пошла по песку, время от времени оборачиваясь и отмечая, как уменьшается вертолет. Гула давно не было слышно – лишь размеренный шум волн. Под ногами шуршал песок, теплый ветер обдувал лицо, и девушка почувствовала, что в голове проясняется. Она присмотрелась и заметила в прозрачной воде мелких красноватых рыбок, каждая – не больше ее мизинца. Рыбки держались стайкой возле берега, время от времени, словно подчиняясь невидимому сигналу, синхронно и резко изменяя направление. Мимо них проплыла округлая темно-коричневая рыба с белыми пятнами на спине. Глаза у нее были выпученные, с красным ободком, а прозрачные плавники раскрывались и закрывались двумя тончайшими веерами. Надменно выпяченная вперед нижняя челюсть придавала рыбе сходство с престарелой аристократкой, давно растерявшей состояние, но сохранившей заносчивость и привычку к роскошной жизни.

Рыба смотрела прямо на Вику.

– Господи боже мой… – сказала Вика, вглядываясь в золотистые глаза с красным ободком. – Рыба, как тебя зовут?

Игнорируя и ее вопрос, и стайку красноватых, пятнистая рыба с достоинством развернулась и поплыла в глубь вод. Стайка замедлила движение – и стремительно рассыпалась, словно лепестки цветка разметало ветром в разные стороны.

Солнце стояло высоко, и девушка ощущала, что топик прилипает к спине, а лямки бюстгальтера натирают плечи. Она вернулась к палатке, разделась до трусиков и в некоторой растерянности уселась на шорты, обдумывая свое положение.

Вику кольнула неприятная мысль, как только она вспомнила пятнистую рыбу.

– Есть ли здесь акулы? – спросила она вслух. – И как я буду купаться?

С одной стороны, Глеб предупредил ее, что никаких опасностей на острове нет. С другой, Вика не сомневалась, что океан должен кишеть самыми разнообразными созданиями, многие из которых могли быть ядовитыми или кусачими.

– Акулы, – вслух произнесла она, пробуя слово на вкус. – А-ку-лы… Медузы… Здесь должны быть медузы. Или нет?

Подумав о медузах, она внезапно поняла, что ужасно хочет есть. Порыскав в коробках, Вика достала жестяную банку с непонятной надписью, отлила из канистры воды в кружку и открыла упаковку тонких полупрозрачных хлебцев желто-серого цвета. Разложила все это на собственном топике, потянула за кольцо на банке. Издав громкое чпоканье, крышка отлетела, и перед глазами Вики предстали темно-розовые волокна в мутной жидкости.

– Тушенка? – протянула она с недоверием. Запах консервов быстро убедил ее, что она не ошиблась. – Отлично. Пять звезд, все включено.

Двумя пальцами она достала кусочек, отправила его в рот, запила водой и поморщилась. Тушенку Вика не любила с детства.

Пять часов спустя она поужинала тем же набором. Хлеб оказался безвкусным. Вика съела два ломтя старательно, уговаривая себя, что ей все нравится, но в действительности ей не нравилось ничего: ни привкус бутылочной воды, ни соленая тушенка, ни хлеб, по вкусу напоминающий уже пережеванную кем-то бумагу.

Все шло не так, как она себе представляла. Необитаемый остров – прекрасный необитаемый остров! – был в ее распоряжении на две недели: без людей, как она и мечтала, с теплым морем вокруг и ясным небом над головой. Но Вика не испытывала ни одного из тех чувств, которые, по ее мнению, должна была испытывать, – ни радости, ни наслаждения, ни упоения одиночеством. Только растерянность и легкий страх. Сейчас, когда солнце опускалось в море и пальмы казались вырезанными в небе силуэтами, она могла себе в этом признаться. Ей было не по себе.

За прошедшие часы Вика успела разобраться в своих чувствах и обругать себя всеми ругательными словами, какие знала, а также убедиться, что ругань не помогает. Оставалось решить, что делать дальше.

– Я переночую, – сказала себе Вика, зачем-то кроша на песок третий кусок хлеба, – а завтра нажму на кнопочку.

Девушка сняла со стоящей рядом коробки передатчик и повертела его в руках. Легкий… Тени от пальм удлинялись на глазах, но она успела найти в одном из ящиков мощный фонарик и теперь чувствовала себя спокойнее. Раскрошив хлеб до конца, она вздохнула и забралась в палатку, как следует застегнув за собой полог.

Через пятнадцать минут она выбралась обратно. В палатке было душно, Вика задыхалась. Звуки, на которые она не обращала внимания, пока сидела снаружи, внутри палатки стали отчетливыми до назойливости: шорох набегающей волны, поскрипывание дерева в глубине леса за пальмами и тихий раздражающий скрежет возле полога, словно кто-то пытался забраться в палатку и все повторял и повторял свои безнадежные попытки. Вика включила фонарик и посветила на песок. Маленький жучок скакнул вверх так неожиданно, что она вскрикнула и чуть не выронила фонарь, а жучок в несколько скачков пересек круг дрожащего света и исчез в темноте.

Вика опустилась на песок. Тяжелый фонарь приятно грел руку, а в другой был пульт с кнопочкой, и на секунду ей показалось, что все будет хорошо, просто отлично, нужно только провести здесь самую первую ночь, и она привыкнет. Ведь она мечтала об острове чуть ли не с шестнадцати лет, и вот ее мечта сбылась… Нужно всего лишь привыкнуть, потому что вот так, с ходу, получить мечтой по башке – такое не каждый может выдержать.

Она сидела на теплом песке, смотрела на поблескивающую лунную дорожку и продолжала уговаривать себя, уже понимая, что все закончено. Неважно, о чем она мечтала, – важно, что место, где она очутилась, не соответствует ее ожиданиям. И она ощущала себя не соответствующей ожиданиям острова, как будто прекрасный белый песок, омываемый синей водой, ждал героя, первопроходца, да просто храбреца, на крайний случай, а получил ее – Вику Стрежину, двадцати шести лет, пугающуюся всего, что было вокруг, – непривычных звуков, непривычных запахов, непривычной красоты.

Прошло какое-то время – она не знала, сколько точно, потому что телефон остался в сумке, а сумка улетела вместе с вертолетом. Звезды над ее головой висели так низко, словно только что поднялись в черное небо с пальм и не успели пока взлететь выше. Вика залезла в палатку, вытащила спальный мешок, за ним – плед, обнаруженный ею в той же коробке, где был фонарик, и улеглась на мешок, накрывшись пледом. Можно было и не накрываться, ночь стояла теплая, но она и так чувствовала себя не в своей тарелке, и ей хотелось сохранить хотя бы видимость нормального ритуала укладывания в постель. Повернув голову к морю, девушка разглядела почти на самой его поверхности небольшие светящиеся пятна, то тускнеющие, то опять загорающиеся ярче. В первую секунду она чуть не закричала, но потом поняла, что светящиеся существа всего лишь опускались и поднимались в воде.

– Спокойной ночи, – вслух пожелала им Вика. – Увидимся утром.

Она закрыла глаза и сказала себе, что спит. Две минуты спустя она начала считать до ста. Досчитав, начала до тысячи. Когда счет пошел на третью, она села, откинула одеяло, тяжело выдохнула. И медленно вдавила красную кнопку на коробочке, лежащей под правой рукой.

Спустя долгое время Вика все еще продолжала прислушиваться к гулу океана, надеясь различить в нем звук приближающегося вертолета. Она даже подошла к воде и начала всматриваться в ту сторону, куда днем улетел Глеб. Светящиеся существа исчезли, и вода стала черной. Постояв возле нее, Вика подняла коробочку и с отчаянием нажала – один раз, другой, третий… И еще раз.

Тишина.

Стараясь растянуть минуты, чтобы дать тем, в вертолете, дополнительный шанс, она вытряхнула из спальника песок, проверила, хорошо ли застегнута «молния» на входе в палатку, подергала колышки, крепко вбитые в песок. И снова обернулась к океану с надеждой и затаенным страхом.

Тишина.

– Где же вы, ну где же вы?.. – пробормотала Вика, изо всех сил сопротивляясь панике. – Почему вы не летите? Вдруг я ногу сломала?

В ее голове мелькнула спасительная догадка о том, что она, должно быть, слабо надавливала на кнопку, и Вика поспешно схватила фонарик и посветила на передатчик, хотя его можно было рассмотреть и без фонарика. Она нажала на красный кружок пять раз подряд и убедилась, что он опускается до конца.

– Проводки отсырели! – громко предположила Вика, бросив взгляд в темное небо и убедившись, что вертолета по-прежнему нет. – Вот в чем дело!

Бросилась в палатку, вытащила из настенного кармашка раскладной нож и, установив фонарь на полу, поддела острием черную полоску на боку передатчика. Вика ожидала, что ей придется выкручивать какие-нибудь шурупы, долго разбирать сложное устройство, но все оказалось неожиданно просто. Коробочка крякнула и развалилась на две части.

Не веря своим глазам, Вика смотрела на пустую внутренность передатчика. Ни проводков, ни схем не было в нем – простая пластмассовая коробка с ограничителем, который не давал кнопке провалиться внутрь. Дрожащей рукой Вика нажала на кнопку и с ужасом смотрела, как та выдвигается с обратной стороны коробочки – игрушечной коробочки, пустой и никчемной.