Конные варвары Гаррисон Гарри

— Здесь все одеваются так, — сказал Язон, адресуя слова мальчику, но надеясь, что это усвоит и Мета. — Там, куда мы направляемся, это обычная одежда. Мета одета по последнему слову моды местных племён. — На ней были разные кожаные шкуры и меха, гневное лицо хмуро выглядывало из-под бесформенного капюшона. Он быстро отвёл взгляд.

— А мы с тобой носим костюм жонглёра и его подмастерья. Скоро ты убедишься, как хорошо мы одеты.

Пора сменить тему и увести разговор от их нелепого наряда. Он внимательно осмотрел лицо и руки Грифа, затем Меты.

— Ультрафиолетовые лучи и средства для загара подействовали хорошо, — сказал он и извлёк из мешочка на поясе маленькую шкатулку. — У вас теперь кожа того же цвета, что и у туземцев, но одну вещь мы упустили. В качестве защиты от холода и ветра они густо смазывают лица. Эй, погодите! — Сказал он, когда пирряне сжали кулаки. — Я не прошу вас мазаться протухшим жиром моронов, которым они обычно пользуются. Вот чистая и нейтральная, лишённая запаха силиконовая мазь, которая послужит хорошей защитой. Поверьте мне на слово, вы будете в ней нуждаться.

Язон отщипнул комок мази и принялся смазывать себе щеки. Остальные двое сделали тоже самое. Прежде чем они кончили, выражение лиц у них стало ещё более хмурым, что казалось Язону невозможным. Он хотел, чтобы они немного расслабились — иначе игра будет окончена и не начавшись. В минувшие недели его план, после всеобщего одобрения, начал осуществляться. Вначале произошло запланированное «отступление» с планеты, затем основание базы в этой изолированной долине. Она со всех сторон была окружена вертикальными пиками и совершенно недоступна, если не считать воздушного пути. Вновь сооружённый посёлок находился на небольшом плато, среди вертикальных скал, которые по существу были природной тюрьмой. Посёлок же населяла озлобленная семья кочевников — пять мужчин и шесть женщин, которые были усыплены наркотическим газом и изъяты из своего племени. Их одежда и утварь, насколько возможно вычищенная и продезинфицированная, досталась Язону, так же, как и их мороны. Всё было готово для внедрения в армию Темучина, если Язон сумеет уговорить этих пиррян подчиниться местным обычаям.

— Идёмте, — сказал Язон, — подошла наша очередь.

Просторные помещения «Драчливого» использовались как база, хотя рядом было собрано из готовых узлов несколько зданий. Когда они направились по коридору к трюму, они встретили идущего в противоположном направлении Теку.

— Меня послал Керк, — сказал он. — Для вас всё готово.

Язон кивнул и пошёл дальше. Передав сообщение, Тека впервые заметил их экзотические наряды и смазанные лица. А также гневное выражение лиц пиррян. Они были так неуместны в этих пластиково-металлических коридорах. Тека перевёл глаза с одного на другую, потом указал на Мету.

— Знаешь на кого ты похожа? — Спросил он, и сделал большую ошибку, улыбнувшись.

Мета двинулась к нему разъярённо фыркнув, но Гриф оказался ближе. Он сжал кулак и изо всех сил ударил Теку в солнечное сплетение.

Грифу было только девять лет, но он был пиррянином. Тека не ожидал нападения и не подготовился к нему. Он произнёс что-то вроде «хуф», когда воздух вырвался из его груди, и сел на пол.

Язон ожидал смертельной схватки. Трое борющихся пиррян и все в ярости! Но рот Теки оставался открытым, глаза распахнутыми и он недоуменно переводил взгляд с одного на другого.

Первой рассмеялась Мета, немного позже — Гриф. Язон с облегчением подхватил смех. Пирряне смеются довольно редко и только над чем-нибудь, очевидно, нелепым и смешным. Напряжение спало и они хохотали до слёз, и захохотали ещё сильнее, когда покрасневший от гнева Тека поднялся на ноги и ушёл.

— Что случилось, — спросил Керк, когда они вышли на холодный ночной воздух.

— Ты никогда не поверишь, если я расскажу, — ответил Язон. — Это последний?

Он указал на лишённого сознания морона, связанного крепкими ремнями. Ракетный катер навис над ним с рёвом, с него свисал трос с крюком на конце.

— Да, остальные два уже на месте вместе с козами. Вы отправитесь следующим рейсом.

Они молча следили, как крюк зацепили за ремни и катер поднялся. Он поднимался, а ноги морона безжизненно свисали. Через мгновение катер исчез во тьме.

— А как насчёт снаряжения? — Спросил у Керка Язон.

— Оно тоже доставлено. Мы поставили для вас камач и все разместили в нём. Вы трое выглядите внушительно в этих нарядах. Думаю, что первое время вам будет трудно к ним привыкнуть.

В словах Керка не было скрытого значения. В холодной ночи, когда ветер, как ножом резал кожу, их костюмы были не неуместны. Они были также эффективны, как и изолированный и подогреваемый электричеством костюм Керка.

— Ты должен уйти внутрь, или натереть щеки. Кажется, ты их отморозил.

— Похоже что так, если я вам больше не нужен, я пойду.

— Спасибо за помощь.

— Удачи, — сказал Керк, пожимая всем руки, включая и мальчика. — Мы организуем в радиорубке постоянное дежурство и вы в любое время сможете связаться с нами.

Они молча ждали возвращения катера. Полет до равнины не занял много времени, что было к лучшему, так как душная кабина катера казалась тропической жарой после морозной ночи.

Когда катер высадил их и улетел, Язон указал на округлые очертания камача.

— Идите туда и чувствуйте себя как дома, — сказал он. — Я хочу убедиться, что мороны крепко связаны и не убегут, когда очнутся. Внутри вы найдёте портативный атомный светильник и обогреватель. В последний раз будем пользоваться благами цивилизации.

К тому времени, когда он кончил свои дела с животными, камач прогрелся, а в щели входного клапана пробивался свет. Язон завязал за собой клапан и подобно остальным сбросил тяжёлые меха. Из одного ящика он извлёк железный котёл и налил в него воды из кожаного мешка. Этот мешок и несколько других стояли в ряд с пластиковыми сосудами, вода в которых была не только чище, но и другого вкуса. Он поставил котёл на нагреватель. Мета и мальчик сидели молча, следя за каждым его движением.

— Это чар, — сказал он, отламывая кусок от большого брикета чёрного цвета. — Он сделан из листьев местного кустарника, их увлажняют и прессуют в блоки. Вкус вполне сносный и мы должны научиться потреблять его. — Он бросил обломки в воду, которая немедленно поддёрнулась отвратительным пурпурным налётом.

— Мне не нравится его вид, — сказал, глядя с подозрением, Гриф. — Не думаю, чтобы он мне понравился.

— Тебе всё равно придётся попробовать — если мы хотим избежать разоблачения, нам придётся жить как эти кочевники. Кстати, это напомнило мне ещё одну важную вещь.

Язон, говоря это, отвернул рукав и начал отстёгивать кабель, соединяющий пистолет с кобурой. Остальные глядели на него, удивлённо вытаращив глаза.

— Что случилось, что ты делаешь? — Спросила его Мета, когда он снял пистолет и сунул его в металлический ящик.

Пирряне носят оружие днём и ночью. Жизнь без оружия для них немыслима.

— Снимаю пистолет, — терпеливо объяснил он. — Если я выстрелю из него или кто-нибудь из туземцев его увидит, наша маскировка будет разоблачена. Давайте ваши пожалуйста тоже…

Прежде чем он кончил, раздался резкий щёлкающий звук и пистолеты оказались в руках их владельцев, выскочив из кожаной одежды. Язон спокойно смотрел на устремлённые на него стволы.

— Именно это я и имел в виду. Как только что-то вас волнует, сразу щёлк — и выскакивает пистолет. Это уже от вас не зависит, срабатывают ваши рефлексы. И мы должны будем спрятать наши пистолеты в укромном месте, чтобы можно было их использовать в случае необходимости, но чтобы их нельзя было обнаружить. Нам придётся справляться с туземцами их оружием. Смотрите.

Пистолеты прыгнули обратно в кобуру и внимание пиррян было привлечено выставкой Язона. Он принёс тяжело звякнувшую шкуру. Она была полна разнообразного вида ножами, мечами, дубинками и булавами.

— Хорошо, не правда ли? — Спросил он. И они оба кивнули в знак согласия. Дети и конфеты: пирряне и оружие! — С этим мы будем вооружены так же хорошо, как и любой туземец, или даже лучше. Ибо любой пиррянин стоит троих варваров. Я надеюсь, что это так. Кроме того, наше оружие гораздо лучше — это копии местных изделий, но они сделаны из лучшей стали, они прочнее и края у них острее. А теперь дайте мне ваши пистолеты.

На этот раз только пистолет Грифа появился в его руке, и он настолько сохранил самообладание, что пистолет тут же нырнул в кобуру. Потребовалось пятнадцать минут лести и уговоров, чтобы Мета неохотно рассталась со своим оружием: для того, чтобы обезоружить мальчика, потребовалось ещё два часа. Наконец это было сделано, и Язон раздал полные кружки чара своим несчастным партнёром — оба сжимали мечи, чтобы как-то утешиться.

— Я знаю, что это отвратительно, — сказал он, глядя на них, на их разочарованные лица. — Вам не нужно привыкать к нему, но по крайней мере научитесь его пить так, чтобы никто не думал, что вас отравляют.

Если не считать их случайных испуганных взглядов на свои правые руки, пирряне забыли о пистолетах. Когда нужно было готовиться ко сну, Язон раскатал спальные мешки-шкуры и выключил обогреватель, в то время, как остальные прятали оружие…

— Пора спать, — заявил Язон, — нам придётся подняться очень рано, чтобы достичь нужного места. Там небольшая группа кочевников движется к лагерю Темучина, мы присоединимся к ним. Это поможет нам приглядеться к жизни варваров, потренироваться в нужных навыках и присоединиться к главным силам без дополнительных подозрений.

Язон поднялся до рассвета и запрятал все чуждые местным обычаям предметы в металлический ящик, и лишь потом разбудил остальных. Он оставил три саморазогревающихся пищевых набора, но решил не открывать их, пока не будет нагружен полностью эскунг. Это была тяжёлая, требующая много времени работа, и Язон чувствовал большое облегчение от сознания, что его разгневанные пирряне безоружны… кожаное покрывало камача сняли и выкопали железные столбы. Их связали в четырёхугольную раму и приделали к ней колеса. Сверху погрузили весь остальной багаж. Солнце уже стояло высоко над горизонтом, а они были мокрыми от пота, несмотря на ледяной пронизывающий ветер, когда все погрузили на эскунг. Мороны громко хрустели травой, козы рассыпались по равнине и тоже паслись. Мета выразительно посмотрела как они едят, и Язон понял намёк.

— Идёмте, — сказал он, — остальное сделаем после еды.

Он нажал клапан своего самоподогревающегося пакета с едой, оттуда вырвался горячий пар. Они извлекли пластмассовые ложки и еда проходила в голодном молчании.

— Долг зовёт, — объявил Язон. — Мета, вырой ножом глубокую яму, чтобы упрятать эти пакеты. Я оседлаю моронов и запрягу их в эскунг… Гриф, бери ведро, вон то наверху и собери весь навоз животных. Не стоит пренебрегать местными ресурсами.

— Что я должен сделать?

Язон фальшиво улыбнулся и указал на землю вблизи больших травоядных.

— Помёт. Вот эти штуки. Мы высушим их и используем как топливо для обогрева и приготовления пищи.

Он взвалил на спину ближайшее седло и сделал вид, что не слышит ответной реакции мальчика. Он наблюдал за тем, как кочевники седлают этих больших животных и даже сам практиковался немножко, но всё-таки сделать это было трудно. Мороны оказались послушными, но невероятно глупыми животными и признавали только действие грубой силы. Ко времени, когда можно было пускаться в путь, все трое оказались уставшими. Язон указывал дорогу, сидя на одном из животных, Мета ехала на другом, а Гриф вскарабкался на верх багажа и правил эскунгом и приглядывал за козами. Эти животные бежали следом, срывая по дороге траву, вынуждаемые держаться поближе к своим хозяевам, предоставляющим им жизненно необходимую воду и соль.

К полудню они заметили облако пыли, движущееся перед ними наискосок.

— Сидите спокойно и приготовьте оружие, — сказал Язон, — пока я буду разговаривать. Прислушайтесь к их упрощённому языку, чтобы позже могли на нём разговаривать.

Подъехав ближе, они рассмотрели тёмную группу моронов и рассыпанные вокруг пятнышки козьих стад. Три животных отделились от большой группы и направились к ним рысью. Язон знаком приказал своему отряду остановиться, потом с проклятием, всем своим весом налёг на узду, чтобы заставить остановиться своего морона. Тот немного поартачился и немедленно начал пастись. Язон высвободил нож из ножен, заметив, что рука Меты непроизвольно сжалась в ожидании пистолета. Всадники с топотом приближались и остановились прямо перед ними. У переднего всадника была грязная борода и один глаз. Пустая глазница была красной, видимо, глаз был потерян недавно. На всаднике был металлический шлем с насечкой, увенчанный черепом длиннозубого грызуна.

— Кто ты, жонглёр? — Спросил он, перекладывая булаву с шипами из одной руки в другую. — Куда ты направляешься?

— Я — Язон, певец и рассказчик, направляюсь в лагерь Темучина. А ты кто?

Человек принялся ковырять в зубах черным ногтем.

— Шейнин из племени Крысы. Что ты скажешь о Крысах?

У Язона не было ни малейшего представления о том, как он должен относиться к Крысам, поэтому он перебирал возможные ответы. Он заметил, что у остальных всадниках на шлемах такие же черепа, несомненно черепа крыс. Символ их племени… Очевидно, у разных племён разные черепа. Но он вспомнил, что у Орайала не было такого украшения и что жонглёры стояли в стороне от межплеменных конфликтов.

— Я приветствую вас, — импровизировал он. — Крысы мои лучшие друзья!

— У тебя была вражда с Крысой?

— Никогда! — Ответил Язон, оскорблённый этим предположением.

Шейнин казался удовлетворённым и продолжал ковырять в зубах.

— Мы тоже идём к Темучину, — сказал он неразборчиво сквозь пальцы. — Я слышал, что Темучин объединяет всех против Горных Ласок, и я хочу присоединиться к нему. Поедешь с нами. Вечером споёшь для меня.

— Я тоже ненавижу Горных Ласок. Буду петь для тебя вечером.

Послышалась хриплая команда. Трое всадников повернулись и поскакали.

Отряд Язона последовал за ними и вскоре присоединился к медленно движущейся колонне моронов. Пришлось следить, чтобы козы их стада не мешались с другими.

— Ты не собираешься нам помогать? — Холодно спросила Мета.

— Это общество ориентировано на мужчин и в нём каждый делает лишь своё дело. Я буду помогать вам в шатре, но не на виду у всех.

День оказался коротким, что по достоинству оценили трое инопланетян. Вскоре кочевники достигли сегодняшней цели — колодца в пустыне. Язон, окоченевший и уставший, слез на землю и принялся разминать ноги, чтобы восстановить кровообращение. Мета и Гриф, сгоняли и привязывали протестующих коз, что заставило Язона предпринять прогулку по лагерю, чтобы избежать убийственных взглядов Меты. Его заинтересовал колодец: он подошёл поближе. Только мужчины и юноши собрались здесь, по-видимому существовало какое-то сексуальное табу, связанное с водой. Вполне понятно, ибо здесь вода жизненно необходима.

Каменная пирамида обозначала колодец. Мужчины сдвинули её и обнаружилась избитая железная крышка. Она была густо смазана жиром, чтобы предотвратить ржавчину. Когда крышку откинули в сторону, один из мужчин тщательно смазал её снова с обеих сторон. Сам колодец был примерно метр в диаметре и очень глубокий, стены его были выложены из камней, тщательно подогнанных друг к другу и сложенных без извести. Камни были очень древними и вытертыми у верха за столетия пользования. Язон задавал себе вопрос, кто был первым строителем этого колодца.

Добыча воды из колодца осуществлялась самым примитивным способом — погружением железного ведра на верёвке и затем вытягиванием его. Эту работу мог осуществлять лишь один человек — для двоих не хватало места. Приходилось широко расставлять ноги и изо всех сил тащить верёвку. Работа была тяжёлая, мужчины часто сменяли друг друга, остальные стояли рядом и разговаривали или разносили наполненные водой кожаные мешки по своим камачам.

Язон занял очередь у колодца и отправился посмотреть, как идёт работа.

Все козы были уже привязаны, Мета с мальчиком уже поставила столбы и пыталась натянуть на них кожаный покров. Язон выполнил свою часть работы, сняв с груды вещей металлический ящик-сейф и усевшись на него. Рваная кожаная обшивка ящика скрывала стенки из твёрдого сплава: сейф имел замок, который был настроен на отпечатки пальцев трёх пришельцев. Язон вытащил двухструнную лютню — имитацию музыкального инструмента, который он видел у Орайала, и замурлыкал какую-то песню.

Проходивший мимо воин остановился и начал смотреть, как сооружают камач для жонглёра. Язон узнал одного из трёх всадников и решил не обращать на него внимания. Он затянул вариант песни подгулявших космонавтов.

— Хорошая, сильная женщина, но глупая, — внезапно сказал воин, указывая пальцем, — не может правильно поставить камач. Мне нужна сильная женщина. Я за неё дам тебе десять коз.

Язон не знал, что ответить, поэтому неопределённо хмыкнул. Воин настаивал, почёсывая бороду и откровенно восхищаясь Метой.

Язон видел, что не только сила восхитила воина. Мета, напряжённо работая, сбросила тяжёлую верхнюю шкуру, и её стройная фигура была более привлекательна, чем неуклюжие, квадратные фигуры женщин племени. Волосы её были чистыми, зубы целыми, а лицо не обезображено шрамами и рубцами.

— Ты не захочешь её, — сказал Язон. — Она долго спит, много ест, да и стоит дорого. Я заплатил за неё двадцать коз.

— Я дам тебе десять, — сказал воин, хватая её за руку, чтобы оттащить в сторону и получше разглядеть.

Язон содрогнулся. Возможно, женщины их племени позволяли обращаться с собой, как со скотом, но Мета определённо не позволит. Язон ждал взрыва, но она удивила его, просто выдернув руку и вернувшись к своей работе.

— Иди сюда, — сказал Язон мужчине. Он решил вмешаться, чтобы дело не зашло слишком далеко. — Выпьем. У меня есть хороший ачад.

Но было поздно. Воин закричал от гнева, что ему оказывает сопротивление простая женщина, и кулаком ударил её по уху, потом вновь схватил и потащил.

Мета покачнулась от сильного неожиданного удара, затрясла головой. Когда он потащил её вторично, она не сопротивлялась, а лишь отшатнулась назад, потом выдернула руку и краем ладони ударила воина в кадык. Она стояла в ожидании, а воин согнувшись вдвое, хрипло кашлял и выплёвывал кровь.

Язон хотел прыгнуть вперёд и встать между ними, но не успел.

Боевые навыки воина были великолепны — но у Меты они были лучше. Он распрямился, кровь стекала по его подбородку, в руке его был зажат нож. Он хотел ударить им Мету.

Мета обеими руками перехватила его запястье, поворачивая его руку и не давая ножу приблизиться к своему телу. Она выворачивала руку до тех пор, пока не завела её воину за спину, затем нажала с такой силой, что нож вывалился из его онемевших пальцев. Она могла остановиться на этом, но будучи пиррянкой, не остановилась.

Мета подхватила нож в воздухе, не дав ему коснуться земли, выпрямилась и косо ударила им воину в спину под ребро, всадив его по рукоятку в лёгкие и сердце. И воин был убит мгновенно. Когда она отпустила его, он молча упал на землю.

Язон отпрыгнул к сейфу и прижал палец к замку. Послышался характерный щелчок и ящик был открыт. Множество кочевников были свидетелями этой смерти и гул изумления потряс воздух. Одна женщина, неуклюже переваливаясь, подошла к воину, молча взяла его за руку. Когда она выпустила её, рука безжизненно упала.

— Мёртв! — Сказала она удивлённо и с испугом посмотрела на Мету.

— Ко мне! — Скомандовал Язон, используя язык, непонятный собравшимся в толпу. — Берите оружие и становитесь рядом. Если дело обернётся плохо, вот тут газовые гранаты и ваши пистолеты. Но оставим это в качестве последнего резерва.

Шейнин, окружённый группой воинов, пробрался через толпу и недоверчиво посмотрел на мёртвого.

— Твоя женщина убила этого человека его собственным ножом?

— Да, но по его вине, он потащил её и ударил, а потом хотел убить. Это была самозащита. Спроси любого.

Со стороны толпы послышался одобрительный гул.

Вождь казался изумлённым, но не рассерженным. Он перевёл взгляд с трупа на Мету и затем важно подошёл, взял Мету за подбородок и, поворачивая её голову вправо и влево, стал рассматривать. Язон видел её сжатые до бела пальцы, но она владела собой.

— Из какого она племени? — Спросил Шейнин.

— Из далека, с гор на севере. Племя её называется… пирряне. Могучие борцы!

Шейнин нахмурился.

— Никогда о них не слышал. Какой у них тотем?

В самом деле, какой? — Задумался Язон. — Вряд ли крыса или ласка. Каких животных они видели в горах?

— Орёл! — Объявил он с уверенностью, которой не чувствовал. Он видел птицу, похожую на орла, высоко над вершинами гор.

— Сильный тотем, — сказал Шейнин. На него это явно произвело впечатление. Он посмотрел на мёртвого воина и пнул его носком ноги. — У него были мороны, были шкуры. Женщина не может получить их.

Он подозрительно взглянул на Язона, ожидая ответа. Ответ получить было не трудно, женщины сами собственность, не могли иметь собственности. А добыча переходила к победителю. Но никто не мог обвинить в скупости Язона дин-Альта, пожертвовавшего несколькими второсортными моронами и подержанными шкурами.

— Конечно, они принадлежат тебе, Шейнин. Это справедливо. Я и не думал брать их, о нет! А ночью я побью эту женщину за её поступок.

Ответ был правильный, и Шейнин принял добычу как должное. Он отвернулся и пошёл, бросив через плечо:

— Он не был хорошим бойцом, если его смогла убить женщина. Но у него осталось два брата…

Это что-то означало, и Язон призадумался, пока толпа рассеивалась, забрав с собой мертвеца. Мета и Гриф закончили ставить камач и внесли внутрь все их добро. Язон сам внёс сейф и послал Грифа подогнать поближе коз — убийство могло вызвать неприятности.

Они начались даже раньше, чем он ожидал. Послышались глухие удары и резкий крик снаружи. Язон бросился к выходной двери. Когда он выбежал, события были уже позади. С полдюжины, вероятно, родственников убитого, решили отомстить, напав на Грифа. Большинство из них были старше его. Они надеялись быстро справиться с ним и убежать. Но получилось совсем не так. Трое схватили его и хотели держать, пока остальные будут бить. Двое из этих троих, теперь без памяти лежали на земле — пиррянин ударил их головами друг об друга — третий, получив удар в пах, корчился от боли. Гриф коленом прижал к земле четвёртого, в то же время намереваясь сломать ногу пятому, выворачивая её за спину. Шестой пытался убежать, и Гриф уже достал нож, чтобы помешать этому.

— Оставь нож! — Крикнул Язон, помогая беглецу сильным пинком в зад. — С нас и так довольно неприятностей от одного убийства.

Нахмурившись, лишённый удовольствия полной победы, Гриф издал воинственный крик и нажатием колена и рук извлёк из своих противников стон. Потом он встал и презрительно смотрел, как они хромая, удирают с поля битвы: кроме быстро черневшего синяка под глазом и порванного рукава, у него самого не было никаких повреждений. Язон старался говорить спокойно, когда велел ему идти в камач, где Мета приложила к глазу мальчика холодный компресс.

Язон плотно закрыл входной клапан.

— Что ж, — сказал он, пожимая плечами, — никто не скажет, что первое впечатление от нас было слабым.

Глава 8

• — Хотя у них были огненные мечи,
• Они умирали в бесчисленном количестве.
• Тучи наших стрел поражали чужестранцев.
• И гнали с наших пастбищ…

— Я говорю голосом Темучина, я, Аханк, его капитан, — произнёс воин, отбрасывая в сторону клапан камача Шейнина.

Язон прервал свою балладу «О летающих чужестранцах» и медленно обернулся, чтобы увидеть того, кто вызывал желанный перерыв. Горло его пересохло, он устал, много раз повторяя одну и ту же песню. Его рассказ о поражении космических пришельцев был популярен в лагере.

Новоприбывший, несомненно, был офицером высокого ранга. Его нагрудник и шлем сверкали и не были иссечены, наоборот, на них сверкало несколько драгоценных камней. Он вошёл прихрамывая, косолапо ставя ступни, и остановился перед Шейнином. Его рука лежала на рукояти меча.

— Чего хочет Темучин, — холодно спросил Шейнин, тоже положив руку на меч. Ему не понравились манеры новоприбывшего.

— Он хочет услышать жонглёра по имени Язон. Тот должен явиться немедленно.

Глаза Шейнина превратились в узкие щёлки.

— Сейчас он поёт для меня. Когда кончит, пойдёт к Темучину. Кончай песню, — сказал он, обернувшись к Язону.

Для вождя кочевников, все остальные вожди были равны, и его трудно было убедить в чём-либо. Темучин и его офицеры были достаточно опытны и знали, как убеждать.

Аханк резко свистнул и в камач ворвался взвод тяжеловооружённых воинов с натянутыми луками. Шейнина убедили.

— Я устал от этого хрипа, — заявил он, зевая и отворачиваясь. — Сейчас я буду пить ачад с одной из моих женщин. Все уходите.

Язон вышел в сопровождении почётной охраны и направился к своему камачу. Офицер остановился и широкой ладонью ткнул его в грудь.

— Темучин будет слушать тебя сейчас. Иди туда.

— Убери руку, — сказал Язон тихо, так, чтобы не слышали ближайшие солдаты. — Я надену лучший костюм и натяну новую струну; одна из струн порвана.

— Иди туда, куда тебе приказывают, — громко сказал Аханк, оставив руку на прежнем месте и ещё раз толкая Язона.

— Вначале мы зайдём в мой камач. Он совсем близко, — на этот раз Язон говорил также громко. В тоже самое время он перехватил руку офицера и сжал её пальцы. В любом случае это болезненно, а его усиленные пиррянской гравитацией мускулы заставили офицера почувствовать, что у него отрываются пальцы. Офицер сморщился от боли и неуклюже потянулся левой рукой за мечом, потому что правая была по-прежнему сжата Язоном.

— Я убью тебя ножом, если ты вытащишь меч, — сказал Язон, прижав острый конец лютни к животу Аханка. — Темучин приказал привести меня, а не убивать. Он рассердится, если мы раздерёмся. Ну, что ты выбираешь?

Офицер некоторое время сопротивлялся, и его губы скривились от гнева, потом он отпустил меч.

— Вначале мы зайдём в твой камач, чтобы ты мог надеть что-нибудь поприличнее вместо этих лохмотьев, — громко сказал он.

Язон выпустил его руку и пошёл вперёд, оглядываясь по сторонам, чтобы не выпустить из вида офицера. Тот спокойно шёл сзади, растирая онемевшие пальцы, но тот взгляд, которым он проводил Язона, был полон откровенной ненависти. Язон пожал плечами. Он нажил себе врага, это несомненно. Но ему обязательно надо было сначала попасть в камач.

Путешествие с Шейнином и его племенем было утомительным, но неизбежным. Беспокойства со стороны родственников больше не было. Язон использовал время, упражняясь в жонглёрском искусстве и изучая обычаи и культуру кочевников. Они достигли лагеря Темучина и остановились там неделю назад.

Лагерь — не вполне точное определение, так как кочевники рассеивались на многие мили вдоль мелкого грязного ручья, который они называли рекой. Очевидно, это на самом деле была самая большая река их равнин. Так как животные нуждались в траве, каждому племени нужна была большая территория. Настоящий военный лагерь находился в центре, но Язон там ещё не был. Он не торопился. Ему хватало материалов и наблюдений для записи и в «предместьях». Пока он не был достаточно уверен в себе, чтобы проникнуть в самое сердце врага, к тому же Темучин однажды видел его, а он производил впечатление человека с хорошей памятью. Теперь кожа Язона была темнее, он использовал специальное средство, чтобы ускорить рост густых усов, свисающих у него до подбородка по обе стороны рта. Тека вставил пробки, чтобы изменить форму носа. И Язон надеялся, что этого будет достаточно. Теперь он задавал себе вопрос, что мог слышать о нём военный вождь?

— Быстро вставайте! — Крикнул он в открытый вход своего камача. — Я иду к Великому Темучину и должен соответственно одеться…

Мета и Гриф смотрели на Язона и офицера, вошедшего следом, и не двигались.

— Побольше шума, — сказал Язон на пиррянском. — Бегайте и делайте вид, что вы взволнованы. Предложите этому элегантному неряхе выпить. Отвлеките от меня его внимание.

Аханк принял напиток, но не спускал с Язона глаз.

— Бери, — сказал Язон, протягивая лютню Грифу, — надень на эту штуку новую струну или сделай вид, что надеваешь, если не сможешь найти запасную. И не проявляй своего характера, когда я толкну тебя. Это часть представления.

Гриф нахмурился, но в остальном вёл себя удовлетворительно, когда Язон толкнул его, чтобы он занялся лютней. Язон снял куртку, натёр свежей мазью лицо, немного натёр и волосы, как того требовали хорошие манеры, затем открыл сейф, порылся в нём, вытащил свою лучшую куртку, одновременно пряча в ладони маленький незаметный предмет.

— Теперь слушайте, — сказал он на пиррянском. — Меня отведут к Темучину. Избежать этого невозможно. Я взял с собой один из детонаторов, а два оставил здесь на самом верху. Как только я уйду, возьмите их. Будьте настороже. Не знаю, как пройдёт моё свидание с вождём, но если что-нибудь случится, я буду постоянно держать с вами связь. Могут потребоваться быстрые действия. Держитесь бодрее и не отчаивайтесь. Мы их одолеем.

Надев куртку, он прикрикнул на них на меж-языке:

— Подайте лютню, да побыстрее! Если что-нибудь случится в моё отсутствие, я побью вас обоих.

Он вышел.

Они ехали свободной группой и возможно чисто случайно по обеим сторонам Язона постоянно ехали по два солдата. Что слышал о нём Темучин и почему он хотел его видеть? Предположения были бесполезны. Язон пытался не думать об этом и наблюдать за окружающей обстановкой, но мысли все равно возвращались к этому.

Послеполуденное солнце стояло низко над камачами, когда они приблизились к военному лагерю. Здесь не было стад, а шатры стояли аккуратными рядами. Со всех сторон видны были войска. Широкая улица оканчивалась очень большим черным камачем, окружённым рядами копьеносцев. Язон не нуждался в наличии герба, чтобы понять, чей это камач. Он слез со своего морона, взял под мышку лютню и пошёл за офицером, стараясь, чтобы его походка выглядела гордой, но не надменной.

Аханк пошёл вперёд, чтобы сообщить о прибытии Язона. Как только он ушёл, Язон сунул детонатор в рот и языком придвинул его на место. Он укрепился как раз над верхним правым коренным зубом и включился автоматически под действием слюны.

— Проба… проба… вы меня слышите? — Осторожно прошептал он.

Миниатюрный передатчик мог транслировать голос в диапазоне от шёпота до крика.

— Слышим громко и отчётливо, — прозвучал в его ушах голос Меты. Слышать его мог только Язон. Колебания сообщались зубу, оттуда костям черепа и далее воспринимались перепонками.

— Иди вперёд! — Крикнул Аханк, грубо оборвав радиопереговоры и схватив Язона за руку.

Язон высвободил руку, вошёл и остановился перед человеком в кресле с высокой спинкой. Темучин отвернулся, разговаривая с двумя своими офицерами и это было к лучшему, так как Язон не мог сдержать удивления при виде трона вождя. Это было тракторное сидение, поддерживаемое стволами безоткатных орудий. Со стволов свисали связки человеческих пальцев: от некоторых остались лишь кости, на других висели лохмотья чёрного мяса. Темучин — убийца пришельцев и здесь была его добыча.

Темучин повернулся, когда Язон подошёл поближе и посмотрел на него холодным, лишённым выражения взглядом. Язон поклонился, больше из желания избежать его взгляда, чем стремясь показаться почтительным. Узнал ли его Темучин? Внезапно пробки в носу и отросшие усы показались ему слишком слабой маскировкой. Нужно было сделать больше. Темучин видел его в этот раз совсем близко. Конечно, он узнает его. Язон медленно выпрямился: холодный взгляд вождя по-прежнему был устремлён на него. Язон знал, что он должен стоять спокойно; Темучин должен заговорить первым. Но правильно ли это? Так поступил бы Язон — заставил противника раскрыть карты. Но разве этого ожидают от странствующего жонглёра? Жонглёр должен испытывать трепет.

— Ты послал за мной, великий Темучин. Я горд этой честью. — Он вновь поклонился. — Ты хочешь, чтобы я пел для тебя?

— Нет, — холодно сказал Темучин.

Язон придал лицу выражение изумления.

— Не нужно песен? Но тогда чего же великий вождь племён хочет от бедного жонглёра-странника?

Темучин одарил его враждебным взглядом. Язон задал себе вопрос, насколько эта враждебность была истинной, а насколько усвоенной манерой поведения, чтобы держать в страхе туземцев. — Информация, — сказал Темучин, и в этот момент во рту Язона ожил приёмник и голос Меты произнёс:

— Язон, тревога. Вооружённые люди снаружи приказывают нам выйти, иначе, они говорят, что убьют нас.

— Обязанность жонглёра — рассказывать и учить. Что ты хочешь знать? — И прошептал: — Не используйте пистолеты. Сопротивляйтесь, я попытаюсь помочь.

— Что это? — Угрожающе наклонился к нему Темучин. — Что ты шепчешь?

— Ничего. Это просто, — чёрт побери, как сказать на меж-языке «нервное состояние», — это жонглёрская привычка. Мы про себя повторяем слова песен, чтобы не забыть их. Темучин откинулся на спинку, на лбу его обозначилась резкая морщина. Ему явно не понравилось поведение Язона на аудиенции. Не понравилось оно и самому Язону. Но как же помочь Мете и Грифу?

— Они ворвались! — Прошептал её кричащий голос.

— Расскажи мне о племени пиррян, — сказал Темучин.

Язон покрылся потом. У Темучина должен быть шпион в племени или Шейнин добровольно рассказал ему об этом. А семья убитого, видимо решила отомстить, поскольку Язона не было в лагере.

— Пирряне это просто другое племя. Зачем тебе знать о них?

— Что? — Темучин вскочил на ноги, схватившись за меч. — Ты осмеливаешься задавать мне вопросы?

— Язон!

— Нет, подожди, — Язон чувствовал, как испарина превратилась в крупные капли пота на его смазанном лице. — Что ты хочешь знать о них? Вот что я хотел спросить.

— Их много… У них мечи и щиты… Они все напали на Грифа…

— Никогда не слышал об этом племени. Где они пасут свои стада?

— В горах… на севере, в горных долинах.

— Гриф упал, я не могу справиться с ними.

— Что это значит? Что ты скрываешь? Ты возможно не знаешь закона Темучина. Награда тем, кто со мной. Смерть тем, кто против меня. Медленная смерть тем, кто пытается предать меня.

— Медленная смерть? — Спросил Язон, прислушиваясь к молчащему передатчику.

Темучин некоторое время смотрел на него молча.

— Ты многого не знаешь, жонглёр, и что-то в тебе кажется неправильным. Я покажу тебе кое-что — это подбодрит тебя и заставит говорить свободнее. — Он хлопнул в ладоши и один из дежурных офицеров выступил вперёд. — Принесите Даена.

Было ли это приглушённым дыханием? Язон не был уверен. Он вновь перенёсся в камач вождя и с удивлением увидел человека на носилках. Тот был связан, и вокруг его шеи была верёвка. Он не пытался ослабить эту верёвку и освободиться: на месте пальцев у него были окровавленные обрубки. На голых ногах пальцы тоже были обрублены.

— Медленная смерть, — сказал Темучин, пристально глядя на Язона. — Даен предал меня и перешёл на сторону Горных ласок. Он здесь уже много дней. Но сегодня его постигнет справедливость.

Вождь поднял руку.

Воины держали человека и он не мог сопротивляться. Тонкие кожаные ремешки глубоко врезались в его запястья и лодыжки. Его правую руку прижали к земле и один из солдат взмахнул топором, рука отлетела в сторону, кровоточа. Воин отрубил вторую руку, а затем обе ноги.

— Он мог жить ещё несколько дней. У него оставались ещё руки и ноги. — Сказал Темучин. — Если бы он продержался подольше, может быть я помиловал бы его на третий день. А может и нет. Я слышал о человеке, который продержался так целый год, пока не настал его последний день.

— Очень интересно, — сказал Язон. — Я слышал об этом обычае, но вижу впервые. — Нужно было что-то предпринять. Он услышал топот моронов снаружи и крики. — Ты слышишь? Слышишь свист?

— Ты сошёл с ума? — Удивлённо спросил Темучин. Он гневно махнул рукой и лишившегося сознания человека унесли, его отрубленные конечности тоже убрали.

— Это был свист, — сказал Язон, идя к выходу. — Я должен выйти. Сейчас я вернусь. — Офицеры в шатре были ошеломлены не меньше Темучина. Никто так не прерывал аудиенцию у вождя.

— Одну минутку, я сейчас.

— Стой! — Крикнул Темучин, но Язон был уже у выхода. Охранник преградил ему путь, вытягивая меч. Язон толкнул его плечом — тот покатился по земле — и вышел.

Охранники, стоявшие снаружи, не обратили на него внимания, они следили за теми, кто входит. Идя спокойно, но не быстро, Язон повернул направо и достиг угла камача раньше, чем преследователи выскочили наружу. Сзади послышались крики и охота началась. Язон завернул за угол и изо всех сил побежал вдоль стены.

В отличие от меньших, круглых камачей, это был прямоугольник, и Язон достиг следующего угла и завернул за него раньше, чем разъярённая толпа смогла увидеть, куда он делся. Крики продолжали звучать за ним, а он изо всех сил бежал вдоль стены. Только добежав до передней стены, он замедлил шаг и повернул за угол.

Преследователи рассыпались в разных направлениях, их крики звучали в отдалении, как собачий лай. Два охранника у входа тоже приняли участие в охоте, а все стоявшие поблизости глядели в разных направлениях. Язон спокойно подошёл ко входу и вошёл внутрь. Темучин, гневно шагавший по камачу, услышал, что кто-то вошёл.

— Ну! — Крикнул он. — Поймали… Ты? — Он отступил на шаг и выхватил сверкающий меч.

— Я твой верный слуга, Темучин, — спокойно сказал Язон, разводя руками, но не отступая. — Я пришёл сообщить тебе о нарушениях твоего указа среди племён.

Темучин не ударил, но не опустил меч.

— Говори быстрее, твоя смерть у меня в руке.

— Я знаю, ты запретил стычки среди тех, кто служит тебе. Но люди напали на мою служанку, которая убила воина, напавшего на неё. Я был рядом с ней с того дня, как это случилось и до сего дня. Я попросил достойного доверия человека следить за ней и сообщать мне. Я услышал его свист; он не осмелился войти в камач Темучина. Я только что разговаривал с ним. Вооружённые люди напали на мой камач в моё отсутствие и захватили моих слуг. Но я слышал, что для всех, кто служит Темучину, существует один закон. Я прошу у тебя справедливости.

За Язоном послышался топот и вбежали преследователи. Они остановились в недоумении при виде стоящих лицом к лицу Язона и Темучина, со все ещё обнажённым мечом.

Темучин смотрел на Язона. Меч его слегка дрожал в руке. В молчании был ясно слышен стук его зубов, когда он опустил меч остриём в грязный пол.

Страницы: «« « 12345678 » »»