Последние времена Эртель Александр
– Понимаешь, Юра, в последнее время мы с дочерью общались редко…
– Кстати, о последнем времени. Ты что-нибудь слышала о Вадиме Капралове? Может, видела его?
– Нет, не видела. Но Леночка называла это имя. Они встречались. Лена надеялась, что у него серьезные намерения.
– А что конкретно она о нем говорила?
– Ничего особенного. Он – какой-то серьезный ученый в сфере нано-технологий.
– Он ей нравился?
– Похоже. Лена отзывалась о нем с восхищением. Думаешь, он каким-то образом причастен?..
– Ничего я, блин, не думаю. Лена могла быть от него без ума, а мне он не нравится. Сам не могу понять, почему?
– Так ты с ним встречался?
– Пока нет, но выражение лица у него неприятное.
Мне почудилось, что в грустных глазах Натальи на мгновение промелькнула легкая ирония. Должно быть, решила, что я приревновал его к Ленке, пусть даже мертвой. «Не обольщайся, старушка, твоя дочь в свое время надоела мне, как горькая редька».
Мы медленно двинулись вдоль аллеи. Я специально перевел разговор на воспоминания о Лене. Одно случайно оброненное Натальей слово может дать толчок какому-нибудь неожиданному выводу. Нет, пока все сказанное ею, вряд ли могло послужить причиной убийства моей бывшей жены.
И снова мне показалось, будто я упускаю некую важную деталь, с помощью которой можно вычислить преступника! И что же я упускаю?!
Я на мгновение представил, как он гуляет в этом же самом саду, на этой самой поляне, смеясь, выглядывает вон из-за того дерева…
«Все равно поймаю тебя, сволочь!»
– …Юра, что случилось?
Я удивленно посмотрел на бывшую тещу, которая поясняла:
– Ты вдруг побледнел, будто увидел призрака.
Пришлось соврать:
– Один человек вон там… я его принял за старого знакомого. Сволочь порядочную.
– Что будешь делать дальше?
– Продолжу искать подонка! Как появится что-то важное, тут же свяжусь. Если ты что вспомнишь, звони без промедления.
– А что я должна вспомнить?
– Думай, Наташа. Мы с тобой обязаны выступить карающим мечом правосудия.
У меня был заготовлен план на завтра. Сначала съезжу к Лене на работу, переговорю с сотрудниками. А потом дело дойдет и до ее последнего возлюбленного.
Я развалился на диване и подумал: как быстро пролетел день. Он так и не принес реальных подвижек. Кое-что есть, но… то лишь микронная доля.
С другой стороны, этот самый день вымотал меня и физически, и эмоционально. Нужно отвлечься, позабыть обо всем. Как это лучше всего сделать?
Голова непроизвольно повернулась в сторону бара. Несколько раз сказал себе: «Стоп!», однако позыв Бахуса оказался сильнее. Я и не заметил, как открыл дверцу, вытащил бутылку и наполнил до краев рюмку.
Рядом что-то зазвенело… Звон был таким сильным, что возникли сомнения в его реальности. «Просто звенит в ушах!» Оказывается, со мной пытались поговорить. Старая приятельница Оксана из прокуратуры. Я не хотел, чтобы она видела мое «расслабление», потому не включил видеосвязь.
– Помог тебе мистер Во-Во? – поинтересовалась Оксана
– Мистер Во-Во? – с трудом соображал я
– Я имею в виду нашего не слишком приятно пахнущего Диму Александрова.
– Да, кое-чем.
– Это при его не многословии?
– Сегодня он разговорился.
– Поздравляю! Ладно, помнишь свое обещание?
– Какое?
– С тебя ресторан.
– Только не сегодня. Зверски устал. Но обещаю….
– Обещанного три года ждут, – засмеялась Оксана.
– В данном случае будет гораздо меньше, – заверил я.
– Надеюсь. Чем занимаешься?
– Думаю, блин, анализирую…
– Врешь, блин! Небось опять сидишь перед бутылкой?
«Догадалась, сучка!»
– …Думаешь, как я догадалась? Все очень просто: с любовницей (даже бывшей) не разговаривают без видеосвязи. Если только у тебя не новая любовница.
– Как раз она самая.
– Опять врешь. Ты бы обязательно показал мне ее. Хотя бы для того, чтобы разжечь маленькую ревность. – И уже серьезно продолжила. – Слушай, Юра, ты хороший парень, превосходный сыскарь. Лучший из всех, кого я знаю. Но завязывай с выпивкой. Иначе потеряешь все. В том числе и самого себя.
– Да, да, – буркнул я. – Уже завязал.
Я так был рад, когда она отключилась. Ненавижу поучений. Пусть поищет скелеты у себя в шкафу.
И опять со мной прорывались на связь. Алиса! У нее что-то случилось?
– Как дела? – быстро спросил я.
– Все нормально, Джордж, – похоже, прежние страхи отступили, и к ней вернулось хорошее настроение. – Я очень надеюсь, что ошиблась. Это были обычные хулиганы на мотоциклах. Работа у них такая: людей пугать.
– Возможно. А голосок у тебя повеселел.
– Один человек пригласил меня в ресторан. Я тебе завтра не нужна?
– Хороший человек?
– По-моему, да.
– Тогда не нужна.
– А сегодня вечером? Мне ведь надо подготовиться.
– Не забывай, на тебе дело неверного мужа.
– Как забыть!.. А ты чем занимаешься?
– Чем занимаюсь? – я посмотрел на заманчивую жидкость внутри рюмки. – Размышляю!
Хорошо, что она не стала ни о чем расспрашивать. У меня пропало желание говорить с кем бы то ни было. Мой единственный друг сейчас – замечательный французский коньяк. Вдвоем с ним и проведем вечер.
Ночью проснулся от странного ощущения, будто я не один в своей квартире. Профессиональное чувство опасности выработалось с годами. Я мог не видеть противника, но ощущать его запах, предсказывать возможные действия. Хмель как по мановению волшебства выветрился, в руке оказался пистолет, я осторожно осмотрел комнату.
Потом была вторая комната и остальные закоулки моего жилища. Неизвестного не было, но он все равно находился рядом. Следил за каждым моим шагом и посмеивался над тщетными попытками отыскать его.
Я спрятал не нужное оружие и закричал:
– Не знаю, блин, кто ты, но убирайся!
И тут сообразил: разве он послушает? А я только разбужу соседей. Появившийся в доме враг – это всевидящий монстр, который следит за каждым шагом. И, кажется, что наблюдает за мной не только извне, но и изнутри самого меня.
Стало трудно дышать, я распахнул окно, глотнул немного воздуха, только это не спасло. Наоборот, к горлу подступила тошнота…
Я снова упал в постель, невидимый посетитель сел в кресло напротив. Его никто бы не увидел кроме меня. Другие сказали бы: «Ты бредишь, приятель!» Однако Юрия Георгиева не проведешь. Вон, точно из воздуха, вылеплены очертания его фигуры.
– Зачем ты пришел? – прохрипел я.
– Подумай, – беззвучно произнес неведомый.
– Явился показать свою власть. Мол, ты владеешь моими думами, а я бессилен сорвать с тебя маску. Ты – таящееся в людях зло… Наверное, это ты убил Лену. Но я все равно остановлю тебя, сволочь!
Неведомый посмотрел на почти опустошенную бутылку на столе, хрипло рассмеялся:
– Только не пей при этом такое количество коньяку.
– Мое дело.
– Конечно твое, опустившийся пьяница. Только не обольщайся, что ты, зараженный болезнью Бахуса, можешь осветлить мир. Ты уже потерял престижную работу, скоро потеряешь и свою фирму. Кто станет обращаться за помощью к человеку, который отказывается от клиентов? Не ссылайся на апатию, усталость и прочее. А если хочешь вешать лапшу на уши, вешай другим, но не мне! Женщины тоже перестают тебя интересовать. Скоро останешься совсем один… Кстати, ты ведь еще и развратник. А сейчас давай-ка перечислим и другие пороки: самовлюбленный хвастун, эгоист, никогда не стремившийся завести семью…
– Хватит! – резко оборвал я.
– Нет, не хватит. Если нарисованный портрет точен, то как может такой человек осветлять мир? Спрашиваешь, кто убил Лену? Предположим, я. Но разве не ты способствовал моему преступлению?
– Что ты несешь, бесовское отродье?!
– Пусть я тот, кем ты меня только что назвал. Но и ты недалеко ушел. Ты тоже питал это общество соками порока, закрывал глаза на многое, на что, вроде бы, и закрыть нельзя… Кстати, ты не перебил меня, когда я перечислял твои «замечательные качества», не возмутился, не стал ничего отрицать. Ты решил жестким «Хватит!» оборвать правду. А ведь я не назвал еще одно: великий сыщик никогда не интересуется тем, что за порогом его маленького мирка. Он, подобно своему предтече Шерлоку Холмсу, не знает, что земля вращается вокруг солнца, а не наоборот. А вокруг столько всего интересного! Но оно все – мимо, мимо него! Хотя образование у него великолепное, и знаний в умненького мальчика покойные родители заложили немерено.
– Неправда! Я распутал множество дел! Стольких ублюдков, как ты, переловил и сдал в руки правосудия!
– Ой-ой-ой! Боремся со следствием, а о причине и не вспоминаем. Поймал нескольких ублюдков, а помог наплодить их тысячу. После Октября семнадцатого некоторые сыскари били себя кулаком в грудь и кричали: «Я не виноват, что они пришли! Я их ловил, сажал!» А они все равно пришли. Вот и ты, осветитель мира, даже чипы в себя вживил.
– Я это сделал, блин, по другой причине… технический прогресс, его не остановить.
– Ищи оправдание, ищи! Главное: ты их вживил!
Мне показалось, он поднялся, чтобы уйти. А я не в силах был этому помешать. Что-то огромное, многопудовое сдавило грудь, а потом еще приковало руки к кровати. Сознание раздирала страшная истина: кого мне ловить в своей квартире? Тень?
– Я все равно поймаю тебя, – прошептали мои губы. Неведомый снова усмехнулся:
– Собака кусала за хвост саму себя. Правда, забавно? Чтобы выяснить, кто я, задайся сперва другим вопросом: кто ты сам? Так что поймай-ка сначала себя.
Грудь ломило, от страха тряслись поджилки. Он благополучно скроется, а я подохну. И никто обо мне не вспомнит. Родственников не осталось, друзья разбежалась, а шлюхи… это такая порода, что забывает быстро.
Потом послышались чистые детские голоса, похожие на голоса ангелочков. Однако пели они совсем не ангельское: «Ленка убита, а Юрка подох!
С кем захотел потягаться наш лох?
Ленка в гробу, вот и Юрка в гробу, Ну же и дельце везет на горбу…»
Голоса делались злее! Теперь было ясно, это хор маленьких бесенят. Уши разрывались от их визга, который нарастал крещендо:
«Ох-ох-ох, похоже, Юрка сдох!»
– Не дождетесь, – из последних сил шептал я. – Сначала поймаю моего «гостя» – убийцу Лены.
Голоса еще некоторое время слышались, потом вдруг… смолкли. Боль в груди отступила, я уже мог спокойно вздохнуть.
«Что дальше?»
Я кое-как поднялся и, как лунатик, стал кружить по квартире. Бродил из зала в кухню, в ванную и обратно. Бродил, не понимая, зачем?
Я догадался, куда меня так тянет: к серванту. Там, в баре, еще одна бутылка коньяка.
Руки дрожали, когда наполнял рюмку, от переполнявшего меня волнения даже не заметил, что перелил коньяк через край. Тут же жадно поднес рюмку ко рту…
И сразу вспомнил слова призрака: «Поймай-ка сначала себя».
– Ни хера! – заорал я и швырнул рюмку на пол. Грохот разбитого стекла оглушил меня.
А затем воцарилась тишина, которую больше не осмелились нарушать ночные гости.
Глава шестая
(повествование не от первого лица)
Ирина Валентиновна Золотцева, дородная темноволосая женщина, как раньше говорили, с остатками былой красоты, которую она отчаянно пыталась удержать на своем сорокапятилетнем лице, выслушала сообщение секретарши и вновь прочитала имя на визитке.
– Так он не сказал, что ему надо?
– Нет. Но мне кажется, это опять касается Ковалевской.
– М-да! – скривила губы Золотцева. Однако сделала над собой усилие, не стала воротить нос. – Но ведь полиция уже приходила к нам. И не одиножды.
– Он частный детектив.
– Не было печали. Ладно, пригласи его.
Визитер был человеком еще молодым, весьма привлекательным. Единственное, что его портило, – опухшее лицо и мешки под глазами. Такое ощущение, будто он находился на вечеринке, продолжавшейся не менее недели. Ирина Валентиновна предложила ему сесть.
– Слушаю вас, Юрий Геннадьевич.
– Я по делу Елены Алексеевны Ковалевской.
– Полиция уже несколько раз допрашивала и меня и моих сотрудников….
– Я не полиция. И ни о каком допросе речь не идет. У меня на это нет полномочий. Обычная дружеская беседа.
– Отказаться могу?
– Если вам есть что скрывать.
– Ни в коем случае, – резко бросила Золотцева, чувствуя, как похолодело в груди.
– Тогда разрешите первый вопрос?
– Прежде чем вы его зададите, я хочу кое-что узнать и о вас.
– Пожалуйста, – ответил Юрий и уныло уставился на бутылку минеральной воды на столе. Душа горела и бесилась, разбитая рюмка с коньяком давала о себе знать.
– Вот как! – произнесла Золотцева. – Если верить Интернету, ваше агентство – на должном уровне.
– Да, в отличие от полиции я распутываю самые сложные дела, – как само собой разумеющееся произнес Георгиев.
От его слов сердце Золотцевой застучало сильней. Она напряглась, хотя всеми силами постаралась скрыть волнение. Однако Юрий его уловил.
«Интересно, чего она опасается?»
Испуг собеседницы подвел его к мысли, что действовать следует очень осторожно, в каждом ответе возможен подвох и уход от истины. Впрочем, он к подобному привык.
Для начала он выждал такую томительную паузу, что Золотцева не выдержала, едва не сорвалась на крик:
– Так что вас конкретно интересует?
– Все. Какой она была на работе, ее отношения с коллегами, с вами, как с начальством? Хорошо ли она выполняла свои функции? Любили ли ее? Имелись ли у нее враги? Если да, то кто и почему?
– Столько вопросов…
– А как же? Убит человек. И убийцу до сих пор не нашли.
Ирина Валентиновна лихорадочно соображала, как построить ответ. А отвечать было нужно! Взгляд этого нагловатого парня напоминал взгляд коршуна. Напал на добычу и уже клюв занес над нею!
– Я ведь с Ковалевской была знакома только по работе. Иных отношений у нас не имелось, поэтому многого не знаю.
– Расскажите, что знаете.
– С чего начать? – Золотцева будто специально тянула время.
– Каким специалистом являлась Ковалевская?
– Хороший исполнительный сотрудник. Звезд с неба не хватала, но мы были ею довольны.
– Кто «мы»?
– Начальство, – подчеркнула Ирина Валентиновна. – У нас коллектив небольшой, преимущественно женский, многие пришли сюда, чтобы спокойно, без напряжения вести какую-нибудь научную темку. А потом – домой, к мужу, детям. Гении у нас не требуются, главное, чтобы специалист мог заполнять электронный журнал, составлять рабочие программы по своей теме исследования. Да, еще иметь соответствующий индекс цитирования.
– А что это, блин? – полюбопытствовал Юрий.
– Каждый ученый обязан сейчас опубликоваться в иностранном журнале.
– Это хорошо, – заметил Георгиев. – Нашу братию узнает весь мир.
– О, если бы было так! – Золотцева тихонько порадовалась, что удалось вырулить на менее опасную тему. – Человека фактически обязывают печататься в иностранных журналах.
– Обязывают?
– Да, за огромную сумму, которая может составлять несколько месячных окладов ученого.
– То есть не ему платят, а он?..
– Конечно, платит он. А не захочешь платить – не пройдешь по конкурсу из-за маленького индекса цитирования лично тебя, как деятеля науки.
– Зато, наверное, есть шанс «засветиться» за рубежом?
– Минимальный! Каждый, кто публикуется в этих специализированных изданиях, должен в конце давать огромное число ссылок.
– И что?
– Как что? Это уже не исследование, а, извините, обзор прессы.
– Ковалевская тоже платила?
– Безусловно.
– Откуда она брала деньги?
– Все как-то выкручиваются. У современного ученого жизнь как у эквилибриста.
– Ковалевская – не все, – напомнил Юрий. – Ее убили.
– Бедная Леночка! Но я не слежу за личной жизнью сотрудников.
При этом Золотцева отвела глаза. Юрий понял – солгала. Но что она скрывает? Ему надоело ходить вокруг да около. И потому спросил напрямик:
– Вы говорите не все. И от полиции утаили важную информацию. Остается лишь гадать: почему?
– Глупости! – на лице Ирины Валентиновны появилась маска фальшивого удивления.
– Нет, не глупости. На это указывают сразу два обстоятельства. Интуиция сыщика, которая подводит меня крайне редко. И, во-вторых, никогда не поверю, чтобы руководитель предприятия в случае убийства одной из сотрудниц, не заинтересовался бы ее биографией. Вдруг она была замешана в чем-то нехорошем, криминальном? (Только допустим!)… Не ляжет ли впоследствии несмываемое пятно на весь коллектив?
– А вот я не заинтересовалась, – с вызовом, где однако слышались нотки отчаяния, ответила Золотцева.
– Пусть так. Тогда вернемся к другим вопросам: так любили или нет Ковалевскую в коллективе?
– Я не слышала о ней ни положительных, ни отрицательных откликов. Трудолюбивый, средний человек, с относительно ограниченными возможностями. Такие не вызывают ни обожания, ни ненависти.
– С кем-то конкретно она дружила?
– С Мариной Холодовой, – чуть подумав, ответила Золотцева.
– Кто она?
– Научный сотрудник из ее отдела.
– Как мне с ней связаться?
Золотцева позвонила секретарю и спросила:
– У Холодовой сегодня присутственный день?
– Да.
– Значит, она у себя?
– У себя. Я с ней недавно разговаривала.
– Вам повезло, – сквозь силу улыбнулась Ирина Валентиновна.
– Холодова на рабочем месте. Кабинет № 35. Можете поговорить с ней. А у меня, извините, дела.
Георгиев поднялся, вежливо попрощался. Открывая дверь, бросил осторожный взгляд в сторону Золотцевой. Та была сама не своя, в руках такая дрожь, что с трудом смогла закурить сигарету.
«Странное поведение директора института!»
Оставшись одна, Золотцева сделала еще один звонок, срывающимся голосом сообщила:
– Опять приходили насчет Ковалевской… Нет, не полиция, частный сыщик по фамилии Георгиев… Когда же это закончится? Я боюсь!.. Не опасаться?.. Мне он показался очень смышленым и дотошным… Нечего сказать, утешили… Одна надежда, что все обойдется…
Разговор закончился. Только страх в душе Ирины Валентиновны все вил и вил свое гнездо.
Юрий постучал в дверь кабинета 35 и, услышав: «Заходите!», вошел. В просторной светлой комнате находились трое сотрудников. Какая-то остроносая маленькая женщина, как вихрь, носилась от одного стола к другому. В углу сидел малоприметный мужчина с узкими подвижными глазками. Напротив него что-то диктовала компьютеру молодая женщина с очень симпатичным, хотя и чуть полноватым лицом. Георгиев сразу решил, что это и есть та, кого он разыскивает. Он подошел к ней:
– Госпожа Холодова?
Она безо всякого удивления посмотрела на него и кивнула.
– Дело в том, что я…
– Знаю. Из дирекции уже позвонили.
«Какая оперативность!»
– …Вы из секты саентологов. Пришли для разработки совместных проектов с нашим институтом.
Фраза из уст Марины прозвучала пусто и отчужденно. Георгиев поспешил успокоить:
– Нет, нет, я не саентолог и никогда таковым не буду. Вот моя визитка.
– Ой, простите! – всплеснула руками Холодова. – А я подумала…
– Не желаете работать с саентологами? – усмехнулся Георгиев.
Марина бросила быстрый взгляд на сотрудников. Малоприметный мужчина сразу насторожился, маленькая женщина прекратила свое кружение. Несложно догадаться: любое неосторожное слово здесь ловится и «направляется» по назначению, то есть наверх.
– Теперь я точно скажу, почему вы здесь? Это связано с убийством Лены Ковалевской.
– Да, Леночка! – тут же закричала остроносая. – Я ее безумно любила, в моем отделе это была лучшая сотрудница. Всегда такая аккуратная и исполнительная.
Юрий с интересом наблюдал за реакцией других сотрудников. На лице Марины появилось откровенное презрение, так и читалось: «Врешь ты насчет своей любви!». Малоприметный мужчина словно окаменел, живыми оставались только его глаза, которые забегали челноками.
– Мне нужно знать все о ней: об ее работе, отношениях с коллегами.
– Так ведь полиция с нами беседовала, – сказала остроносая.
– Полиция – одно, частный сыск – другое, – парировал Юрий.
Читать бесплатно другие книги:
