Мистика вещих снов Романова Людмила
— Придите и уберите с меня лишнее. Оно мне мешает. Уберите быстрее!
Я проснулся и рассказал все матери.
— Просил дед с него чего— то убрать, а то ему очень мешает, — говорю.
Ну как обычно, все сразу стали думать, к чему этот сон, и что ему мешать может, если только вчера они там были, и все как положено на могиле сделали.
— Одели, как положено, ничего не забыли, в руках иконка, на голове лента и покрывало из церкви и земля. Сырости в земле не было, и гроб стоит в сухости, — рассуждают мои.
В общем, не поймут, что не так. И решили они быстрее поехать на могилу посмотреть. Я, конечно, с ними.
Приезжаем. Смотрим, ничего плохого не видим. Все аккуратно, все по правилам. Венки хорошо лежат и земля собрана. Ну что еще изгороди нет, так это так всегда. Попозже сделаем.
И тут я присмотрелся к надписям на венках и вижу что на одном из них написано: «Дорогому Коле от Ани» А Аня, это была его первая жена, она его в свое время бросила и вышла замуж за другого. Дед тогда очень на нее разобиделся, и больше знать не хотел, и говорить о ней тоже. И вдруг венок от нее. Как насмешка, мол ты умер, а я нет. На похороны ее не приглашали. Как она могла успеть венок положить, не понятно.
Показал я венок матери, а она бабушке.
— Ой, Коля, понятно нам все! — запричитала бабка. Уберем мы с твоей могилы венок от этой проклятой бабы. Не будет он тебе мешать. Ишь, чего сделала, да кто ее здесь ждал?
Ни мать, ни бабушка не захотели, чтобы этот венок тут лежал. Взяли они его и сняли с могилы. Наверное, и дед не хотел, раз говорил, что ему это мешает. Не простил свою первую жену, даже после смерти. С тех пор я верю во все. Потом мы в церковь снова сходили, и я попу все рассказал. А он и не удивился, — закончил свой рассказ мальчик.
А я, с тех пор стала специально замечать, и запоминать, что мне приснится после похорон близких мне людей. Хотелось тоже знать, что там с ними все в порядке. Но долго еще мне выпадало счастье, больше, близких не терять, поэтому видеть во сне я могла только свою бабушку. Я бы сказала, что она мне снилась не так уж часто. Но один раз был такой сон.
Она сидела в каком— то помещении без окон, вся в черном, сложив на коленях руки, и со мной не разговаривала. Я просто видела эту картину. И мы с тетей решили тогда, что ей грустно, она там без дела, и поэтому нужно заказать ей за упокой. Тетя все сделала, как положено. Впоследствии бабушка снилась нам уже с вязанием в руках, она была занята своим любимым занятием. Она вязала кружева. Но все равно она молчала, и не сказала нам ни слова.
Потом, попозже, бабушка стала мне сниться более активной. Она обнимала меня, радовалась встрече и целовала, целовала. Практика показала, что после такого сна, рушилось то, что я хотела. Бабушка, наверное, за ранее успокаивала меня. Ей было меня жалко. А вот в хорошие моменты, она мне не снилась. И как вы прочли раньше, приснилась мне еще раз, чтобы предупредить о смерти мамы.
Потом лет через десять у меня умер муж. После смерти моего мужа прошло уже года два. У меня приближался день рождения. И в этот день я увидела такой сон.
Во сне я увидела удивительное место. Передо мной был ярко белый песок, среди которого росли редкие кустики синих цветов. Невозможно яркое солнце отражалось в чистейшей и прозрачнейшей воде в углублениях песка. Но как и в прошлом сне, когда мой муж шел по берегу океана, глазам от этого сверх яркого света было не больно, хотя его сила чувствовалась, возможно она ощущалась как сравнение со светом в других снах или в действительности. Это было, как, если бы на небе светило два солнца. Свет был ближе к белому спектру. Картина была настолько яркой, солнечной и весенней, что на душе возникло чувство радости.
Я любовалась этой яркой картиной и вдруг увидела своего мужа. Он шел в весенней одежде и нес в руках букет этих самых синих цветов. Я обрадовалась этому букету и взяла его в руки. Мы пошли по песку, довольные встречей. И я, случайно посмотрев под ноги, увидела, что мои ноги не оставляют следов, а его оставляют, и тут же в этот след заполняется той самой прозрачной водой.
— Странно, подумала я. Ведь я живая, а он нет, значит, я должна оставлять следы.
Но наш путь продолжался, и это место было знакомо моему мужу, и не знакомо мне. Он шел по нему уверенно, а я доверилась его выбору. Вдруг вдали я увидела железную дорогу, которая изгибалась при подходе к кассе маленького вокзала. Вдали показался поезд. И сам поезд, и этот маленький вокзал, были очень миниатюрными, симпатичными, как большая игрушка.
— Здорово! — подумала я. Мы сейчас куда-то поедем!
Так как мы шли в сторону вокзала, я решила, что мы должны сесть на этот поезд, и нужно было спешить. Но муж не прибавлял шага.
— Наверное, он знает. Наверное, поезд здесь стоит долго, поэтому муж и не волнуется, что мы не успеем? — думала я.
И мы все-таки успели подойти к нему близко. Оставалось только перейти рельсы и купить билеты. Мы перешли рельсы, и я уже приготовилась, подождать, когда муж с билетами подойдет к поезду, и мы войдем в него. Но муж не пошел к кассе, он вдруг очень ловко прыгнул на ступеньки вагона, который быстро начал набирать скорость. Я оторопела от неожиданности.
— А как же я? — хотела крикнуть ему я.
Но муж, стоя на ступеньках, весело махал мне рукой и поезд через минуту уехал, а я осталась одна и проснулась.
Проснувшись, я удивилась, насколько сон был со смыслом. Встреча и цветы к дню рождения. Муж и там помнил меня и хотел порадовать. Он пришел, и поздравил. И принес мне именно мои любимые цветы, синие!
Я разбирала сон дальше. Следы. Почему я не оставляла следов? Да потому что в том мире я гость из сна, я невесома. А он житель того мира. И именно для того мира, он реален теперь.
И, наконец, поезд. Он увез мужа от меня, хотя во сне я не предполагала такого развития ситуации, я была настроена к поездке. Он увез, а муж не взял меня с собой, потому что было еще не время.
Самой интересное, что потом через много лет, я увидела это место, путешествуя по Франции. В тот момент мне очень была нужна поддержка, на душе у меня скребли кошки, и муж пришел, чтобы ободрить меня и пожалеть, невидимый в жизни, но напомнивший мне о себе этой знакомой картиной. Я увидела и этот песок, и сверкающее солнце в песчаных лужицах и синие цветы, вот уже на пути попался и этот маленький домик кассы… Эти признаки попадались мне не вместе, а постепенно, по одному в течение моего пути на автомобиле. Я узнавала кусочки из того сонного пейзажа сразу, и они в конце — концов собрались в ту картину, которую я видела во сне.
Я уже стала ждать, что теперь должна появиться и та железная дорога. Я не знала, куда везут меня мои друзья, а они привезли меня в разрушенный во время войны горд— музей и мемориал Орадур сюр Глан. На его немногочисленных улицах не сохранилось ни одного целого дома. Теперь это было туристической достопримечательностью, напоминанием о войне и ее жертвах. Все жители этого города были согнаны немцами в церковь и подожжены, не пощадили ни женщин, ни грудных детей, ни хорошеньких девочек и мальчиков, ни молодоженов. Их лица, в свадебном наряде, порой в составе целых школьных классов и семей, смотрели на нас с фотографий на кладбище. В развалинах стояли покореженные велосипеды, швейные машинки, кормушки для скота, металлические кровати. А в той самой церкви до сих пор стены чернели от следов пламени, и стояли коляски, в которых здесь заживо сгорали младенцы. Уютный и милый городок, в котором приняли смерть все жители, стал городом мертвых.
И теперь я ходила по его улицам, и мне казалось, что их души летают здесь. Они даже не летали, а продолжали жить в том городе, в том времени, в котором их город был не разрушен. Каким то третьим зрением было видно, как они прохаживаются по улице, сидят в кафе, разговаривают между собой. и радуются теплому летнему дню.
А я искала то, что уже уверена была, увижу здесь. И тут я увидела рельсы! Они шли прямо по неширокой улице города, на которую я вышла, и заворачивали по ней именно таким же образом, как во сне. Вокруг были развалины и я. Ни один поезд не издавал гудки, подъезжая, и толпа людей не ждала его на остановке. Но мне казалось, что я вижу все это. И веселый дым из трубы поезда и пассажиров, ожидающих его. И среди них доложен был быть и мой муж, не зря же он показал мне это место двадцать лет назад, он подарил мне его тогда ко дню рождения. Он уже тогда знал, что мы встретимся здесь! Я сфотографировала эти рельсы, и все надеялась, что увижу на фотографии хоть какой-нибудь намек на его тень.
Странно, похоже, у них нет понятия прошлое и будущее, как и пространство для них понятие другое, чем привыкли видеть мы. Я помню слова одного из персонажей эпоса «Рустам и Сухраб», — Я здесь и не здесь, я нигде и везде… Они очень подходят к существам, которые живут в параллельном мире третьего состояния, или в той стране снов, о которой мы ведем речь. Здесь и не здесь. Везде и нигде.
Это тоже очень странная особенность или закон страны снов. Не всегда снятся те, кого ты мечтал бы увидеть во сне. Хоть, сколько хочешь, думай о них. И совсем неожиданно, в снах, появляются совершенно забытые лица. Потом, я поняла, почему так происходит. Потому что это в первую очередь нужно им. И возможность появиться во сне и пообщаться с нами они получают для чего-то.
Много лет назад, у меня была приятельница на работе Оля. И я вела с ней всякие разговоры о своей жизни, о своих секретах. Все ей рассказывала. А она умела слушать и поддакивать. Но потом все рассказывала одной даме, у которой она была подчиненной, и которая меня почему-то не любила. Наверное, потому, что я ей секретов не носила. А она это расценивала как не уважение к ее положению. Так вот Ольга это делала, чтобы остаться в хороших отношениях с Валентиной Петровной. И давала этим в ее руки лишние карты для пакостей в мою сторону.
Я подозревала об этом, но другой подруги у меня не было, и я надеялась, что может быть, все не так уж и стопроцентно. Может быть, она делает это, щадя меня, и рассказывает не все. Хитрит, чтобы быть везде хорошей.
Прошло время, я уволилась к удовольствию Валентины Петровны с работы и уже долгое время работала гораздо в лучшем месте к ее неудовольствию.
Перед увольнением, Валентина Петровна вызвала меня к себе и завела такой разговор
— Я Людмила, сделала тебе много зла, но я прошу у тебя прощения. И обещай, когда мы с тобой встретимся на том свете, ты не будешь говорить, что не простила меня?.
— Ну что вы Валентина Петровна, у меня к вам никаких претензий, сказала я, хотя следы ее деяний были очень ощутимы, и не только для меня, и простить ее в то время я не могла, хотя и зла не питала.
— Ну, смотри, ты мне обещала! — повторила грозно Валентина Петровна. А Ольге поменьше рассказывай, и не очень-то доверяй.
— Заболела что— ли, и в религию вдарилась? — подумала я тогда. А Ольге о требовании Валентины Петровны простить мне ее грехи, я рассказала, и мы посмеялись над этим. Потому что грехи нужно прочувствовать и осудить их в своей душе, и покаяться чистосердечно, тогда будет толк. А так, требовать, как она, значит, ничего еще не понять, а просто за свою судьбу бояться, — сказала я ей тогда.
Ольгу я больше не видела, но вдруг она мне стала сниться. И всегда в одном и том же виде.
Я радуюсь, что ее увидела, зову ее подойти и поговорить, а она стоит вдали, но не разговаривает со мной, а только смотрит виновато. И в каждом сне одно и то же. Я искренне рада встрече, а она не подходит, как будто стесняется и чего— то ждет от меня одновременно, и все смотрит грустными и виноватыми глазами.
Прошло еще немного времени, и мне пришлось при оформлении пенсии заехать на старое предприятие, и там я узнала, что Валентину Петровну новое начальство сразу же уволило, а Ольга полгода назад попала под автомобиль. Шла с работы домой и на глазах у всех, ее зацепил автобус и протащил. Она умерла сразу.
Мне было очень жаль ее, и никак не верилось, что Ольги больше нет. Но теперь я знала, почему мне так снилась Ольга. Она приходила ко мне оттуда и, наверное, просила прощения за то, что выдавала мои секреты, и, в общем— то, делала мне плохо вместе с Валентиной Петровной.
И снова был сон. Стоит Ольга и как будто что-то ищет, такая беспомощная. Такое виноватое и расстроенное лицо. А я рядом. Мне ее жалко, и я как будто помню, прошлые сны, где она так со мной и не заговорила.
— Оля, давай я тебе помогу, — говорю. Что у тебя случилось?
Но она опять смотрит виновато и говорит, — нет, нет, — и уходит. Я не понимаю, почему она не хочет помощи от меня, хотя явно что-то не договаривает.
Проснувшись, я решила, что нужно сходить в церковь и поставить свечку и заказать за упокой рабы Божьей Ольги. Может быть, она поймет, что я ее простила, и зла не держу.
И что вы думаете, снится мне она опять, но только теперь довольная, радостная. Идет со мной под ручку и что-то весело рассказывает.
— Значит, я сделала все правильно, — подумала я, проснувшись.
Бывает, люди, при жизни, поступают не очень порядочно. Например, предают, подставляют, рассказывают твои секреты, считаясь друзьями. И при жизни им это сходит, и, наверное, они от этого имеют какой-то интерес, какую-то прибыль, но вот потом! Грехи в рай не пускают? Что заставило Ольгу выпрашивать у меня прощение? И заметьте, она не давила на меня своей просьбой, чтобы я словами сказала, что простила ее. Она ждала, чтобы я сама захотела этого, душой. А слова что? Просто слова, когда они идут не от души. Может быть, это она вспомнила те мои слова, когда мы обсуждали приказ Валентины Петровны?
Вот Валентина Петровна мне еще не снилась, да и как я слышала, она еще жива. Но я точно узнаю, когда это произойдет, я уверена, она спросит:
— Ты точно меня простила? Подтверди!
Нужно людей прощать. Они ведь слабые, и часто просто могут подчиниться обстоятельствам. Поэтому, когда приходишь в церковь, в первую очередь сам попроси прощения о нечаянном согрешении, и сам прости всех. Без твоего прощения им там придется туго, сами они уже ничего на том свете сделать не могут. Если не успели в своих прегрешениях при жизни раскаяться. Они могут только ждать, что их хорошие дела при жизни, и хорошие воспоминания о них здесь, перетянут там плохие поступки и помыслы, которые они накопили в своей душе.
Один человек, будучи старше меня на двадцать лет, усиленно добивался моего расположения, и делал это слишком настойчиво. А оттого, что это не увенчалось успехом, он создавал мне проблемы на работе, надеясь, что я сдамся. Он очень портил мне жизнь, и карьеру тоже. Мне он казался старым и не красивым. А его действия совсем восстановили меня против него. Однажды я ему сгоряча намекнула на нашу разницу в возрасте и сказала, что ему больше подходит одна старая и некрасивая дама. Он обиделся, но вида не подал. Но мне пришлось уйти с работы. Потом мы долго не виделись, и я о нем ничего не знала.
И вдруг мне снится сон..
Георгий Петрович стоит передо мной с протянутой рукой, в которой лежит подарок для меня. Красивая маленькая коробочка. И ничего не требует. Он просто хочет, чтобы мне было приятно.
— Спасибо, — говорю я ему, растроганно. Можно я вас поцелую за это?
— Людочка, а вам не противно будет целовать меня? — спрашивает он, глядя мне в глаза неуверенно и с надеждой.
— Ну что вы, вы такой симпатичный, — говорю я, и целую его в щеку.
И я вижу, что теперь он мне даже приятен и мое впечатление о нем совершенно изменилось. Конечно, теперь мне было больше лет, чем ему тогда, и теперь он для меня был скорее молодой, чем старый. Так еще и разговаривает так кротко. Мне стало стыдно оттого, что в свои тридцать я не понимала, что пятьдесят это не так уж и много. И что в эти годы, тоже можно было и влюбляться и мечтать о взаимности. А я ему такое сказала!
Получается, директору очень хотелось, чтобы я сказала ему такие слова, может, он всю свою оставшуюся жизнь переживал, что не понравился мне, и что я намекнула и на возраст, и на внешность. Он ведь человек, и хотел, чтобы его любили. Просто пути выбирал не правильные.
Я потом позвонила знакомым и узнала о его смерти.
И вот что я поняла в тот момент, когда писала эти строки. Ведь это идет взаимное покаяние. Они приходят к нам с тем, что их беспокоило больше всего в жизни и ждут, что мы их простим. Но ведь и мы не всегда замечаем, когда обижаем людей. Они просят прощения первыми, а мы прощаем, но это полдела. Хорошо, если и в нашей душе в ответ, шевельнется раскаяние в своих невольных и вольных прегрешениях. Вот самое главное. И простит нас Господь, как и мы своих врагов прощаем…
Глава шестая
В которой, рассказывается о снах, в которых покойники шутят, пугают, забирают с собой, или оставляют здесь. И на худой случай говорят о дате смерти.
Наш мир и мир снов находятся очень в тесном содействии. Но судя по действиям, которые получают отклик в нашей жизни, тот мир гораздо активнее. Что предпринимаем мы, чтобы войти в контакт с тем миром? Занимаемся спиритизмом, гадаем, философствуем? И на что направлены эти действия? На то, чтобы понять, изучить и сделать открытие, которое перевернет мир? Нет! В основном все это направлено на мелкие, эгоистичные надобности. А жители того мира действуют! И осведомлены они о нашей жизни больше. Но с другой стороны, они здесь были, а мы еще там нет! Им легче!
У меня тогда очень серьезно болел муж. Но о смерти его мы пока еще не думали. В это странно было поверить, когда рядом с тобой человек, который говорит, думает, чувствует. Вот он здесь, и здесь его Я.
В один из таких дней мне приснился сон.
К нам в гости пришел его отчим. Он жил в другом месте и мы его уже давно не видели.
Стоит он на кухне, веселый, взбудораженный, разговаривает со мной, смеется., видно, что очень рад встрече. Поболтал он со мной несколько минут, и вдруг, мне так беспечно говорит
— Пойдем со мной! — и манит меня пальцем.
— Куда он может вести меня в моей квартире? — подумала я. Странно, но любопытно. Что он задумал?
— Пошли, — говорю я ему в ответ
Отчим вышел из кухни первым и пошел по коридору. Перед входом в большую комнату, он остановился и вдруг быстро прикрыл дверь, оставив меня за ней в коридоре.
Я снова удивилась. Но он приоткрыл немного дверь, и не давая мне войти, сказал в щелочку, — я пошутил.
Почему— то я поняла, что за ним идти не нужно, и осталась за дверью.
Утром мне звонит его жена и сообщает, что Василий умер два дня назад, завтра похороны.
Сообщила я об этом мужу, а он и говорит, — Ну надо же, а ведь он мне сегодня приснился.
— Приходит ко мне отчим, — говорит!. «Ну что сохнешь?» и так нагло и весело, ничуть мне не сочувствуя. А рядом с ним еще кто-то стоит..
Я говорю, — «сохну»
— Скоро совсем высохнешь! Ладно, — говорит, — на попей, — и дает мне бутылку с водой, и уходит.
Я очень удивилась, потому что получается, что закрыв дверь передо мной, он пошел сниться моему мужу. Прямо сон с продолжением. И естественно поняла, что это очень плохо, что он к мужу приходил. Со мной-то он пошутил, а с ним? Мужу я этого не рассказала, не стала его расстраивать. Но на похороны мы не попали, потому что мой муж умер через два дня. Подтвердилась пословица— «Покойников всегда бывает два»
И конечно сон был вещим. Когда снится умерший и зовет с собой, это к смерти. Если не пойдешь, или он откажет тебе дальше с ним идти, значит рано еще. А если согласился, или не дай Бог, он насильно тебя потащил, то все! Готовься.
Но заметьте, отчим еще и шутил, и меня разыгрывал. Он— то ведь знал что обозначает — Пойдем со мной…. А безжалостный к моему мужу был, потому что знал, что ничего плохого, там не будет, а может быть, и себя так подбадривал. Ведь он пока тоже там был новичок. Больше мне Василий Васильевич никогда не снился, только в первый день своей смерти.
Снов, в которых действующим лицом был мой муж, мне приснилось много. И эти сны были в основном легкие, радостные. Но один сон, был с последствиями. Многие сказали бы, что это покойник накаркал и специально сделал. А я думаю, что он просто знал об этом, поэтому так сказал. Они всегда знают раньше, кто скоро присоединится к ним.
Со смерти мужа прошло несколько месяцев. И снова мне снится сон, что мой муж пришел ко мне.
Я на даче, и пропалываю грядки, таскаю ветки и вдруг случайно, глядя в строну, вижу, что там стоит мой Виктор и смотрит на меня. Он наблюдает, что я делаю, и как я живу. Картина сменяется. Комната, мы танцуем, и Виктор целует и целует меня, он рад, что снова со мной. Я знаю, что он уже умер, но в этот момент он ничем не отличается от живого. И все это длится долго, танец, поцелуи, объятия. И вдруг я замечаю, как Виктор понемногу начинает терять форму живого.
— Еще немного, и что будет?! Я не выдержу! Это страшно! — думаю я. Но, боясь обидеть мужа, я говорю: «Вить, ну все, иди.»
Но он не хочет уходить.
— Вить, иди, — настаиваю я. Вить, иди, а то больше не придешь! — я стараюсь мягко пригрозить ему.
И тут я вижу, что он стоит уже поодаль меня с грозным и жестоким лицом, и огненным кнутом. Он забрасывает его в воздух как лассо, которое пока никого не ловит.
— Ну и что! Вы скоро, все ко мне сами придете! — говорит он, играя огненной петлей.
Я просыпаюсь. Мне некомфортно и тошно.
Что значит его слова. Вы сами ко мне все придете.
Мы, конечно, когда-то умрем, и сами будем там у него, — подумала я. А время для него бежит быстрее, вот он так и сказал. Но я не применила его слова к такому быстрому развитию событий. А оно не заставило себя ждать.
Ровно через две недели, его брата избили на улице, около его же машины. Он несколько дней пролежал дома и умер. Кто бы мог подумать. Он был здоров как бык. И кому понадобилось его бить?
Следующим была его тетка. Она легла спать и не проснулась. Потом была дочка двоюродного брата, потом сам двоюродный брат. За ним последовал их отец, всего— то лет в шестьдесят пять. Его жена пережила его на год. Отец брата последовал за сыном и женой. Смерть убирала одного за другим. Семья Бабушки Кати таяла на глазах. Но пока эта угроза не задевала нас. Ну, сколько можно! Может быть все? Уже семь человек! Хватит. Такого не может быть даже по теории вероятности. Что это эпидемия что — ли?
Один за другим родственники передавали эту страшную эстафету, и у нее не было возраста. Вскоре муж моей свекрови, пойдя на день рождения своей дочери, подавился и умер. Через два месяца умерла моя мама. Через полгода моя собака, потом два моих зятя за одну неделю. Это было уже 11 душ за два года! Но и это было не все. Потом был мой отец, моя тетка, мой дядя, мой брат и его мама, мой, еще не старый, двоюродный дедушка. Шествие туда продолжилось. С расчетом по пять, четыре человека в год. Согласитесь, это слишком часто для человеческой психики и нервов. Провожать одного за другим в тот путь.
Все получилось, как сказал мой муж. Все пошли к нему сами, да сколько!
— Все равно все бы умерли когда-нибудь, — скажете вы. Но можно и задуматься. Потерять за пять лет двадцать три человека, это много. Целая набитая комната родственников, исчезла с этого света один за другим. Огненное лассо ухватывало их и уносило в другой мир. Потом процесс остановился.
Этот сон мне приснился года через два после смерти мамы. Я ее часто вспоминала, и мне ее очень не хватало, потому что мама моя была прекрасный и добрый человек. Она всегда могла найти выход из трудного положения, всегда ободряла и не давала впадать в уныние. И без мамы мне было жить тяжело.
Но как ни часто я вспоминала свою маму, снилась она мне не так уж часто.
Но вот однажды мне приснился такой сон.
Я нахожусь, в каких— то подземных коридорах. Земляной пол, со ступеньками из камней, тусклый свет, и все время спуск вниз. И вот, спустившись еще ниже по извилистому проходу, я увидела дверь, в стене этих лабиринтов. Я осторожно приоткрыла дверь и заглянула вовнутрь. В просторном и пустом помещении находились две женщины, одна из которых, стояла примеряя пальто, а другая присев, подшивала ей подол..
Это была моя тетя и моя мама. Она и здесь шила, а тетка, как всегда пользовалась ее умением, и радовалась на обновку.
— Люсенька! — обрадовалась моя мама взглянув в открытую дверь и увидев там меня…
И мне так захотелось войти в комнату, потому что я снова могла быть со своей мамой, она была живая, и мы снова были втроем, как в моем детстве. Я, мама и моя тетя Вера.
Но какое-то чувство остановило меня. Я стояла за порогом и не решалась войти. Мысли крутились, но я не могла понять их.
— Люсенька, входи, это, не страшно, — подбодрила меня моя мама, увидев, что я боюсь войти. Но при этом, она не сделала шаг ко мне навстречу, она ждала, как захочу поступить я сама.
Эта фраза была так характерна для нее. Она успокаивала, и с ней мне действительно было все не страшно. Но я, почему— то, закрыла перед собой дверь. И мама, и тетя остались там, за ней, а я здесь, одна. Мне немножко было не по себе, оттого, что я отказалась от встречи с мамой. Я чувствовала себя предателем! Но даже во сне я подспудно понимала, что мой шаг, будет мне чем-то грозить. Как будто в голове, голос мамы объяснял мне, — Люсенька, осторожно! Подумай, но ничего не бойся в любом случае. Проснувшись, я поняла, что сделала правильно. Мне было еще рано!
В том мире снов живут наши умершие предки, в нем во время снов живем и мы прошлые, и мы будущие. Наши предки реальны только там, мы сегодняшние, реальны только здесь, и поэтому долгой встреча не бывает, и каждый остается в своей реальности. Но в нем живут еще и другие существа, похожие и не похожие на нас. Вот они то, наверное, легко переходят из одного мира в ругой. И используют это для своих целей. Это их работа, если говорить об этом нашим земным языком.
Кто же они эти вездесущие существа? Некоторые очень симпатичные, бывают и бесцеремонные, а иные с определенным чувством юмора, иногда черным. В общем-то получается, что и у них свои собственные характеры, как впрочем и у нас людей. А внешность очень часто тоже похожа на нашу. И появляются они чаще не во сне, а в том третьем состоянии. И те рассказы, которые я приведу ниже, подтверждают это.
Рассказ моей коллеги
Эта история случилась в пятьдесят третьем году. И произошла она с моей мамой.
Сами знаете, какой это был год, умер Сталин, и казалось, что в воздухе какая — то тревога и неопределенность витает. И даже природа как будто злом и тоской наполнилась. Холод, дождь, тучи. Ни хорошей весны, ни теплого лета в этот год не было, даже фильм потом вышел «Холодное лето пятьдесят третьего». Все точно, так в те дни и было.
Сталин умер, а люди еще долго были запуганные, и лишнего кому-нибудь сказать, или пожаловаться на свою жизнь, боялись. Эти времена и порядки еще долго жили в их мыслях, и обо всем, что тогда случилось, моя мама рассказала мне только через много лет, когда я уже была довольно большая. А до этого — ни-ни. Вдруг сочтут за сумасшедшую, и в лучшем случае, осмеют, а там неизвестно, что бы еще было!
Мои родители в то время были еще очень молодые, они только что, недавно поженились, и мама переехала жить в дом к свекрови. А свекрови в то время не до снохи было, потому что она сама только что родила своего последнего мальчика. И была занята только им. А своему старшему сыну, моему отцу, сказала:
«Берите себе ту пристройку. Давайте соорудим для вас отдельный вход, и живите, как хотите. Пока вам хватит, а потом денег накопите, и ваше дело, построите вы себе дом или нет. Вы здоровые, молодые, сами зарабатываете, а мне нужно теперь о твоем брате думать! Вон он, какой маленький, ему никто кроме меня не поможет».
Пристройку, про которую говорила свекровь, скорее можно было назвать сараем! Комнатка в шесть метров, со стенами из досок и из всех щелей дует. Мой отец с матерью кое-как утеплили свою комнатку, оббили картоном, обклеили обоями и поставили печку буржуйку, Купили кое-какую мебель, кровать, стол да табуретки. Повесили полку для посуды, положили дорожки на пол и стали там жить.
Хоть и не очень просторно, и не богато, но мама все — равно радовалась, потому что это было свое. Живи, как хочешь, делай, что хочешь. Никто тебе ничего не скажет. Все остается в своем дому, как говорят. И плохое и хорошее.
Вот только время было тяжелое, а помочь не кому. Свекровь, та вообще не интересовалась их жизнью, родные мамы жили далеко, поэтому ни о какой помощи даже думать не приходилось.
— Сами, сами, у меня своих забот полно! — говорила свекровь, если моя мама хотела ее о чем-то попросить. И так всегда, отмахнется и все. Мама и так свекровь стеснялась, а после таких слов и вообще к ней обращаться не стала.
Март это еще не весна. Хоть солнце греет днем, а иной раз так замерзнешь! Как говорится, — марток, наденешь на себя семь порток. Только они печку натопят, а ветром все тепло быстро выгонит, и, в их пристроечке опять холодно. В эти дни, в марте у моей мамы родился ее первый сын. Геночка. И тут такие проблемы начались!
— Еще месяца два бы продержаться, а там и лето! — думала мама. Но два месяца, когда у тебя такой маленький ребенок, за год покажутся.
Принесла мама мальчика из роддома, положила на кровать, перепеленать нужно, а страшно его из одеяльца вынимать. Холодно даже ей самой, хоть одетой спать ложись! А ребенка и помыть нужно, и одежку сменить.
— Как? — думала мама. Замерзнет! Тельце то маленькое. Тепла еще не держит! Старалась побыстрее его снова в одеяльце спрятать, да потеплее укрыть. Как могла, старалась, его не переохладить. Но ведь часто разворачивать приходилось. Малыш!
И мальчик все— таки простудился. Заболел. Смотрит мама вечером, а он лежит какой-то вяленький. Мама ему лобик потрогала, — горячий. Но не плачет!
— Володь, наш сыночек, кажется, заболел, что делать? — спросила она с испугом мужа. Горячий весь!
— Может ничего, пройдет — сказал отец. Было бы плохо, орал бы.
— Вот мне и странно, что не плачет! — ответила мама, глядя на ребеночка. Как будто сил у него нет! Ты посмотри! Ой, Господи, хоть бы кто сказал, что нужно сделать! Как малышу помочь?
— Сходи к моей матери, спроси, — сказал отец. Она, наверное, знает!
— Что толку к матери твоей бежать? Только ругаться будет! А до врача долго ждать! Только утром в больницу поехать сможем. А вдруг ему за ночь еще хуже будет!? — мама даже заплакала от беспомощности.
— Надо его теплой водичкой с сахарком попоить. Может, ему внутри потеплее будет, — решила мама. Вдруг у него воспаление легких! Ой, страшно!
Мама беспомощно смотрела, как медленно Геночка сосет из бутылочки, почти уже закрывает глазки, но пьет водичку. Может быть, обойдется, успокаивала она сама себя. Сейчас поспит, и ему лучше будет. Вот уже, кажется, совсем заснул. Мама вытащила соску, и снова потрогала лобик и красненькие щечки. Они были горячие.
— Господи, ничего она не знает, что делать, как помочь ребенку. Была бы здесь ее мама, она бы быстро сообразила, что делать нужно. А свекровь, пустое место! За месяц ни разу к ребенку не подошла! Внук ведь, а ей все противно и безразлично, как будто чужой!
— Ну что? Заснул? — спросил отец, когда мать стала раздеваться, чтобы лечь в кровать.
— Да, слава Богу, заснул, — ответила она. Может, поспит, и полегче ему будет?
— Галь, я завтра на базаре сало нутряное посмотрю. Говорят, нужно натирать при простуде. Что ему нужно то, граммов двести, сказал отец. С самого утра побегу.
— Ой, хоть бы Бог уберег! Вдруг умрет!? — вздохнула мама.
— Да ладно, не каркай. Лучше, потеплее накрой, — сказал отец.
— Володь, давай его с собой, положим? — спросила мама. Нет, а то вдруг во сне придавим, еще хуже? — задумалась мама.
— Галь, давай ложись тоже, пока спит, а то ведь проснется и долго поспать не даст! Гаси лампу!
Отец, ежась, лег на кровать. Мама прикрутила фитилек и отдернула занавеску. Ночь была лунная, и от света луны в комнате не было темно, потому что лунный свет окрашивал все в голубой цвет. И даже снег за окошком был голубой, голубой.
Мама, взглянув еще раз на ребенка, легла и заснула. Но, беспокоясь за малыша, не могла спать долго. Она просыпалась, поглядывала на кроватку, вставала и подтыкала, получше, одеяльце. Спит маленький, наверное, ему лучше стало. Скорей бы утро, к врачу отнесу.
Мама немного успокоилась и легла на кровать, тихо, чтобы не разбудить отца. Она закрыла глаза. И вдруг, ей стало душно, как будто кто-то сдавил грудь. Она повернулась, поудобнее, и вдруг, услышала цокот копыт и скрип колес, как будто к дому приближалась какая-то повозка.
— Цок, цок. Цок, цок, — красиво так стучали копыта, как будто по булыжной мостовой.
— Откуда такой звук? — подумала мама. Ведь на улице полно снега, и стучать копытам не от чего. Снег то мягкий!
Но копытца стучали, и их звук приближался и приближался.
— Да кто же едет по нашей улице в такой повозке? — думала мама. Вроде и не кому ночью? Какой то звук непривычный.
А копытца все стучали, стучали и приближались, приближались. И так сладко приятен был их стук, и как— то одновременно тревожно стало на душе у мамы.
— Что это?! — прислушалась она. Повозка остановилась, да прямо около их дома! Вот и дверь скрипнула. Да, точно! Не кажется, скрипнула! К нам, что ли кто-то приехал? Да кому, на ночь, глядя? — удивилась она.
Мама забеспокоилась, и хотела, уже было, встать с кровати и подойти к двери, чтобы встретить нежданных гостей. Но какая-то странная тяжесть навалилась ей на ноги, и руки перестали слушаться, и голос свой она не слышала, хоть, и хотела она сказать: «Кто там?»
Смотрит, дверь открылась. И в комнату легко и бесшумно, вошла женщина в голубом светящемся платье до самого пола.
— Красивая какая, — подумала мама. Вся светится! Легкая, как будто воздушная, и даже вся почти прозрачная. Но какое лицо!
Такого красивого лица, мама не видела никогда, и описать его даже не смогла бы. Потому что красота была не земная!
Дама, не глядя на маму, и не спрашивая ее разрешения, легким облачком, направилась прямо к кроватке Геночки.
— Что, что она хочет?! — забеспокоилась мама, видя, как женщина встала совсем близко к кроватке сыночка и нагнулась над ним.
— Почему она так смотрит на моего мальчика?! — испугалась мама. Ой, она его берет! — только подумала она, потому что сказать вслух у нее не получалось, как она не старалась.
Она хотела рвануться к кроватке и забрать его из ее рук, она понимала, что дама сейчас унесет ее сыночка, навсегда! Она хотела спасти своего ребенка, от этой незнакомой женщины, но не смогла пошевелить ни рукой, ни ногой. А Голубая дама, не обращала на нее никакого внимания, как будто ее здесь не было, как будто рядом не спал ее муж! Она была поглощена малышом.
Взяв малыша на ручки, дама дыхнула на него, потом, посмотрев на его маленькое личико, прижала к себе нежно-нежно и, понесла к дверям. Дверь снова скрипнула, и все те же копытца стали затихать где-то вдали. Цок— цок. Цок— цок
Как только цокот копыт затих, к маме вернулись силы.
— Вставай, вставай, — наконец то смогла прокричать она, расталкивая мужа и плача. Вставай же, пока ты спишь, нашего ребенка украли!
— Ты чего? — проснулся отец. Кто украл? — он встал с постели и подошел к маленькой кроватке. Геночка лежал в ней.
— Да, вот он, чего ты, спросонья что ли? — упрекнул отец мать.
Мама тоже уже стояла над кроваткой своего маленького сыночка.
— Слава Богу, здесь, мой маленький! — обрадовалась она. Приснилось что ли? — с надеждой подумала она, и сердце ее даже прыгнуло в груди. Она погладила его по щечке и хотела взять на ручки. Но, щечка была холодная. Малыш не шевельнулся и не открыл глазки.
— Он… умер….?! — оборвалось все в душе мамы. — Забрала, забрала все-таки подумала мама, плача, и прижимая к себе своего маленького мертвого мальчика.
Она долго хранила эту тайну. И только потом, лет через десять, рассказала все это мне и одной знакомой старушке, которая пришла к нам в гости.
— За нами за всеми придут, когда время настанет, — сказала старушка, выслушав мамин рассказ. Никто без провожатых не останется. Ни одна душа! К кому отец, к кому муж, к кому друг. А малютку, как еще туда проводить? Его душу нужно было унести на руках! Вот ее Небесная мать и унесла. Ему сейчас там хорошо. Лучше чем нам здесь.
— Бабушка, он ведь еще не крещенный был!? — сказала с горечью мама. Ничего, ничего, ответила старушка. Душа у него чистая, безгрешная, еще от Бога не оторвалась. Все с ним там хорошо будет. А время настанет, еще встретитесь там. Может, он там твой заступник будет. Молись дочка, чтобы ему Царствие небесное было. В церковь почаще ходи, не забывай Бога! Вот и сыночку твоему там славно будет.
Рассказ моей коллеги
Однажды я так сильно заболела ангиной, что просто кошмар! Все горло опухло, так что ни глотать, ни говорить не могу. Больно языком шевельнуть. Температура тридцать девять, и дальше ползет! Мой муж, Сережка утром ушел на работу, а я ждала врача, которого он вызвал на дом. Врач пришел, выписал таблетки и ушел. И осталась я в квартире одна. И так мне плохо, но все— равно еще хуже становится. Сердце даже уже с перебоями стучать стало. Думаю, скорее бы муж с работы пришел, и за таблетками сходил. Лежу с закрытыми глазами, потому что на свет смотреть тяжело.
И вот открываю глаза, чтобы взглянуть на часы, и узнать сколько мне еще мужа ждать, и вижу, что в дверь входят люди. Вошли они и по комнате ходят, между собой переговариваясь, и на меня искоса посматривают. А вид у них уж очень странный! На всех черные плащи с капюшонами до пола, и лица их почти не видно, так капюшоны на лица глубоко надвинуты. Чуть подбородок виднеется и все!
Я сначала спокойно на них смотрела, потому что подумала, что это муж кого— то привел. Но мужа среди них не было. Стала я анализировать,
— На часах всего лишь половина четвертого, значит муж еще на работе. Посмотрела за окно, там только начало смеркаться, значит время еще мало, потому что дело было зимой. По всем моим соображениям, муж еще должен быть на работе.
— Если они пришли не с мужем, тогда кто они такие, и что здесь делают? — подумала я. Ходят по чужой квартире, мне даже «здрасте» не сказали, и вообще, я им и дверь то не открывала! Что им здесь нужно?!
Страха у меня в тот момент не было. Просто рассуждаю и не могу ничего понять.
— Может быть, это мне все снится? — подумала я. Уж очень это все необычно, странная ситуация, и люди и одежда на них тоже. Куча черных монахов!
Я даже себя ущипнула, чтобы проверить сон это или нет.
— Нет! Больно! Значит, не сплю, и все это на самом деле! — Если бы еще минуту мне понаблюдать за ними, то наверное волосы дыбом от страха встали. Но дальше на мое счастье, все произошло очень быстро, потому что в комнату вдруг вошел другой человек. Совсем не такой, как эти. Вошедший человек был высокого роста, очень благородного вида и видно не молодой, потому что волосы у него были седые и небольшая борода. На мой взгляд, ему было лет шестьдесят. Одет мужчина был во все белое и тоже с капюшоном. Но лицо его, напротив, было открытое, очень благообразное и приятное. Мне, глядя на него, сразу как— то спокойно стало. А он, подойдя ко мне, посмотрел на меня, ласково и внимательно, а потом говорит в полголоса другим, которые в черных капюшонах, — Уходите, здесь еще рано.
Смотрю, те черные, безмолвно и также тихо, как и вошли, вышли один за другим из моей комнаты. Их спины в двери по очереди исчезают, исчезают, и все! Никого больше в комнате нет!
Смотрела я на все это и ничего не понимала. Мозги не шевелятся, как будто такая трудная задача передо мной, никак логика не выстраивается.
— Скорее бы муж пришел, я бы у него спросила, что это, — думаю я. И скорее бы мне таблетки принес!
Вскоре скрипнула дверь, и по знакомым звукам в прихожей, я поняла, что пришел мой муж. Но рассказывать я ему ничего в тот момент не стала. И сил не было, и каждое слово, как нож в горло.
Сходил Сережка за лекарством, и мне стало немного, лучше. А потом я естественно, выздоровела. Но время от времени все вспоминала эту процессию, эти черные капюшоны, и это прекрасное лицо мужчины в белом. У меня дома стояла икона Николая Угодника, мне кажется он на него был похож.
А потом, когда я рассказала эту историю, мне сказали, что часто так бывает. Когда человек умирает, за ним обязательно кто-то приходит. Или родственники, или знакомые.
— А для чего?
— Для того, чтобы проводить, чтобы тебе страшно там одному не было, или научить, как дальше все будет.
Получается, за мной тоже приходили, но видно мне еще умереть было рано, вот они и ушли. Просто я тогда увидела частичку того света и все!
А вот такой сон и случай я пока встречала только раз. Знак мой знакомый получил не о смерти, а о рождении. Его рассказал мне мой коллега.
— Наверное, люди, все— таки не умирают. То есть, не исчезают совсем, а переходят в другой мир, и даже иногда, могут и в гости придти, сказал как— то мой знакомый, начиная свой рассказ.
В тот день мою жену забрали в больницу, потому что у нее начались роды.
— Мальчик, — был уверен я. Я очень хотел мальчика, парнишку, как и все молодые ребята, которые впервые ждут такое событие.
Прикрыл я дверь в свою комнату, потому что в другой, теща спала. Включил радио, и взял книгу. Открыл ее и думаю: «Завтра утром позвоню в роддом и все узнаю. А сейчас почитаю, так и время быстрее пройдет».
А до утра кажется еще вечность. Уж очень хочется скорее все узнать. И время от этого медленно-медленно тянется. Посмотрел на часы, еще только одиннадцать вечера. Опять книгу читаю и музыку слушаю.
Вдруг в комнате возник какой-то светящийся туман.
— Странно, откуда это? Может быть, оттого, что глаза устали? — подумал я, и стал всматриваться в туман, не понимая, что это.
Читать бесплатно другие книги:
