Обручальный кинжал Руда Александра

— Ты считаешь, так будет безопаснее? — ничуть не удивившись просьбе, спросил Волк.

— Конечно, безопаснее. Куда безопаснее, чем с вами.

— Там везде идет гражданская война.

— Не везде! — крикнул гном, но потом опомнился и понизил голос: — Я слышал, как вы разговаривали с Мезенмиром. Война идет далеко не везде, и я уверен, что смогу без проблем добраться до дома. Ведь служба королевских гласов ликвидирована, значит, меня уже не удерживает контракт.

— Хорошо, Персиваль, я думаю, это не составит никакого труда.

— Только, пожалуйста, не говорите никому о моей просьбе! Я не хочу, чтобы Даезаэль… ну, вы понимаете…

— Думаю, что эльф и так прекрасно осведомлен обо всех твоих желаниях, — сухо заметил Ярослав.

— Нет, нет! Я специально подождал, пока он начнет с Ножом спорить о каких-то заклинаниях. Ему сейчас не до подслушивания. А если он до чего-то сам догадается — пусть! Это ведь не одно и то же — догадываться и точно знать.

Капитан промолчал, а я поняла, что мое отсутствие уж слишком затянулось, поэтому вышла к ним.

— Ты все слышала? — полуутвердительно спросил Персиваль.

Я кивнула.

— Я не могу тебя осуждать, — сказала я честно. — Из-за меня и проблем с унаследованным доменом с нами путешествовать действительно небезопасно.

Гном растянул губы в кривой улыбке.

— Я не могу сказать, что я тебе сочувствую. Из-за твоих проблем страдают остальные. В любом случае, если ты выживешь, ты получишь власть и богатство. А мы, простые смертные — только раны и страдания.

Ярослав открыл рот, собираясь что-то сказать, но я легонько прикоснулась к его руке и спокойно проговорила:

— Жестоко, но справедливо, Персиваль. Но, честное слово, я не хотела доставлять ни вам, ни себе беспокойства. Если ты так боишься ехать с нами дальше, можешь покинуть фургон хоть сейчас.

— И остаться посреди мятежного домена, который находится в состоянии войны с ульдонами? Ни за что! Для того чтобы сейчас высадить меня из фургона, нужны доводы посущественнее, чем твоя оскорбленная гордость.

Персиваль ловко спрыгнул на землю и пошел к костерку. Я только сейчас заметила, как он изменился за время, проведенное в путешествии, — он двигался совершенно по-другому, стал куда увереннее в себе и смелее. Конечно, до хищной грации профессиональных воинов ему было далеко, однако это уже был не Персик, неуклюже топающий во время ежеутренней пробежки.

— А он изменился, — сказал Ярослав.

— Я только что думала именно об этом, — отозвалась я. — Персиваль хоть с виду и нытик, может приспособиться к любой ситуации и выжить там, где остальные не смогут.

Если бы я знала, что мои слова станут пророческими не далее, чем через несколько часов, я бы, наверное, промолчала.

После того как все согрелись, а Даезаэль с крайне унылым видом обработал раны солдат, мы снова двинулись в путь. На скамью управителя сел Драниш, лучше всех видевший в темноте и лучше всех подготовленный к различного рода неожиданностям.

Я легла на одеяла под мрачное бормотание эльфа, в очередной раз разбирающего запасы своих снадобий. Он привычно ругался на весь мир и идиотов, которых он вынужден исцелять совершенно бесплатно, хотя они не входят в группу бывших королевских гласов, и вообще, раз нашу службу расформировали, то пора бы уже прекратить заниматься благотворительностью и начать оказывать услуги за деньги.

Под это уютное бурчание я заснула, хоть и проспала перед этим полдня.

Побудка была неприятной — от резкого торможения. Я открыла глаза и обнаружила себя мало того, что тесно прижавшейся к Ярославу, так еще и положившей на него ногу самым возмутительным образом. Волк не мог этого не заметить, поскольку уже приподнялся на локте и отдернул полог, чтобы увидеть тролля.

Но это не понадобилось, поскольку Драниш завопил:

— Тревога! — и тут же вкатился внутрь, образовав с нами куча-малу. — Подсекли деревья с обеих сторон!

— Лежи здесь! — рявкнул мне Ярослав, срывая со стены меч и осторожно выглядывая наружу.

Я обернулась на легкий шум, царивший в фургоне. По слову «тревога» проснулись все, даже раненые стражники, которые сейчас деловито вооружались. Даезаэль уже зажег лампу на потолке и теперь ревниво оберегал от случайного пинка сумку с целительскими снадобьями.

— Эй, выходите, мы не будем стрелять! — раздался голос, который я надеялась больше ни разу в жизни не услышать. Жадимир миролюбиво предложил: — Мы только хотим поговорить!

— Поговорить, как же, — проворчал тролль, но вышел на передок фургона вслед за Ярославом.

— Что вы хотите? — холодно спросил Волк.

— Отдайте нам Ясноцвету, — вполне предсказуемо потребовал Жадимир.

— Нет.

Я осторожно выбралась наружу. В серой предрассветной дымке четко виднелись фигуры окруживших нас воинов. Их было много, слишком много для нашего маленького отряда.

— Я предлагаю тебе, Волк, решить все мирным путем, — сказал Ножов. — Здесь у меня тридцать опытных наемников, и ваш отряд они разорвут на кусочки в мгновение ока. А-а-а, дядя Вел! Приятно видеть, что вас тоже не позабыли прихватить. Вы надеетесь на магию Ножа? Право, не стоит! Я хорошо подготовился и заблокировал его способности, как и магию остальных благородных, прихватив с собой пару ульдонских штучек.

— Как ты здесь оказался? — спросила я.

— О, моя милая женушка подала голосок! Как я здесь оказался? Просто жду вас. Вы могли проехать либо по нижней переправе, либо по верхней, вот я и стою на той дороге, на которой вы вероятнее всего должны были показаться. Впрочем, не думайте, что я вас недооценил. На нижней переправе вас тоже ждут.

— Это мы тебя недооценили, — с досадой произнес Велимор. — Где ты взял стольких наемников, Ножов?

— Со мной поделился мой щедрый новый друг Владетель Сыч, — ответил Жадимир. — Он, видите ли, тоже не хочет, чтобы Владетельница шикарного домена досталась непонятно кому.

Ярослав никак не отреагировал на шпильку.

— Волк, решай быстрее, — поторопил мой первый муж. — Или ты отдаешь нам Ясноцвету добром, или мы забираем ее силой. Ты хочешь положить всех своих людей ради одной бабы?

— Прошу вас отзываться о моей невесте более уважительно, — ледяным тоном произнес Ярослав и обратился ко мне: — Ясноцвета, вы желаете уйти вместе с вашим мужем?

Я умоляюще посмотрела на него.

— Я не хочу, чтобы вас всех здесь убили из-за меня, Ярослав.

— Не дрейфь, котя, ответь на вопрос. И не из таких ж… проблем выбирались, — ободряюще хлопнул меня по спине тролль.

— Я не хочу больше иметь с Жадимиром ничего общего, — громко и твердо ответила я.

Ножов философски пожал плечами и начал поднимать руку, желая дать команду своим наемникам, но с фургона к нему под ноги скатился гном, прижимая к себе большую сумку.

— Я хочу иметь с вами общее, Жадимир, — проблеял он. — Пожалуйста, не убивайте меня! Я вас умоляю! Мне никогда не нравился никто из этой компании, я с ними был вынужденно. Я много чего умею, я ремесленник. Возьмите меня с собой!

Ножов брезгливо посмотрел на гнома, униженно стоящего на коленях, а потом кивнул.

— Хорошо, мой новый друг, я спасу тебя от этих жестоких и неразумных типов. Только сейчас не путайся под ногами, не мешай и не подвергай себя опасности. Я ценю опытных ремесленников, которые конечно же меня никогда не подводят.

— Конечно, конечно, — горячо пообещал Персиваль. — Я буду верно служить вам!

— Еще крысы с корабля есть?

Ответом ему было молчание.

— Я мирный человек, Ясная моя. — Мое ласковое прозвище прозвучало из уст Жадимира, словно щелчок бича. — Я не хочу причинять вреда твоим друзьям. Пойдем со мной, не тяни время. Иначе я не успею отозвать тех специально обученных людей, которые сейчас направляются в домен Крюка, чтобы навсегда разобраться с твоими родными. И не волнуйся, про твоего племянника я тоже не забыл. Ведь зачем столько трудов ради половины домена, когда можно получить весь?

Я рванулась к нему, не помня себя от ярости и тревоги, но Ярослав обхватил меня за плечи.

— Как ты можешь, как ты можешь так поступить с ними? — завопила я. — Ты… ты подумай хотя бы о том, что наш домен — оплот и залог мира на всем Севере!

— Мне плевать на мир, на королевство и на все остальное, — заявил Жадимир. — Законно владея такими территориями, я могу создать свое государство, которое будет признано всеми соседями. Поэтому я последний раз предлагаю тебе быть той, кто родит будущих королей!

Я плюнула в его сторону. Жадимир скривился.

— Фу, как вульгарно! Чему ты милую девушку научил, Волк? Твои солдафонские замашки ей явно вредят.

Я обернулась к Ярославу, надеясь, что он сможет хоть что-то придумать, но Волк не смотрел на меня. В это время они обменивались с троллем едва видными кивками.

— Давай, — одновременно сказали Жадимир и Драниш.

Ярослав схватил меня в охапку и спрыгнул вниз, закатившись под фургон. Внезапно серый туманный мир взорвался ярко-зеленым пламенем, таким сияющим, что у меня заслезились глаза. Я зажмурилась, плотнее обхватив Волка за шею.

Я слышала, что вокруг раздавался шум боя, крики и звон оружия, но Ярослав выскользнул из-под фургона, не выпуская меня из рук, и целенаправленно ломился через кусты. Он, не останавливаясь и не оглядываясь по сторонам, бежал, бежал, бежал, лавируя между деревьев.

— Отпусти меня! — сказала я, услышав, как тяжело он дышит. — Отпусти! Я сама могу…

— Мол… чи, — на нескольких выдохах прохрипел он.

Я благоразумно закрыла рот и плотнее прижалась к нему, стараясь угадать, куда он повернет в следующий раз, и помогая ему движениями своего тела.

Наконец Волк остановился и опустил меня на землю.

— Прячься, — приказал он, взмахом руки указав на небольшую и неприметную пещерку, которая расположилась между корней огромного дерева, стоящего на склоне оврага.

— А ты? — спросила я. Неужели он собирается встретить врагов один?

Ярослав не ответил, только мрачно взглянул на меня исподлобья. Его лицо блестело от пота, длинные пряди, выбившиеся из косы, прилипли к щекам и шее, мокрая рубашка пристала к телу, а грудь ходила ходуном от прерывистого дыхания. Внезапно я поняла, что Волк проявил невиданное для него терпение, не рявкнув на меня, когда я не выполнила его приказа, поэтому виновато юркнула в пещерку. На всякий случай я положила руку на рукоять кинжала, боясь, что натолкнусь внутри на законного обитателя — барсука, волка или медведя. Погибнуть в пасти дикого зверя после того, как я спаслась из рук Жадимира было бы совершенной глупостью.

В пещере, к счастью, никого не было — только гора сухих прошлогодних листьев и клочья шерсти. Я села на листья, поджав колени. Периодически вход загораживала фигура капитана, который ходил кругами и что-то про себя бормотал.

Через какое-то время он ввалился в пещеру и упал, уткнувшись лицом мне в подол.

— Ярослав! — взвизгнула я.

— Это ничего, — глухо пробормотал он. — Я поставил защиту. Пройти ее смогут только Драниш или Тиса. Ты в безопасности.

— А ты? — спросила я, схватив его за плечи и тут же одернув руки. Поднеся ладонь к носу, я ощутила острый запах крови. — О Пресветлые Боги, что с тобой, Ярослав? Насколько ты сильно ранен?

— По спине, — с трудом проговорил он, — по спине хлестнули боевым заклятием.

— А ты еще меня тащил! — простонала я, сталкивая его со своих коленей и пытаясь расположиться в пещерке как-нибудь поудобнее, чтобы добраться до спины раненого.

— Так тебя будет тяжелее найти, — пробормотал Волк и четко приказал: — Я запрещаю тебе пользоваться магией, чтобы меня исцелить! Иначе все наши труды пойдут насмарку! Ты себя выдашь!

— Глупости, — отрезала я, засветив в пещерке маленький огонек и осторожно промокая кровь оторванным от подола нижней юбки куском. Мне нужно было понять тяжесть ранения. Хорошо, что ночью после переправы мне показалось прохладно и я не поленилась надеть тонкую и мягкую нижнюю юбку! — Меня больше двух лет искали лучшие маги королевства, а я при этом все равно пользовалась своей силой. Я умею это делать незаметно.

Рана на спине у Волка была неглубокой, но очень нехорошей — разорванные края кожи свисали лохмотьями, шрам должен был остаться ужасный. Я осторожно, едва прикасаясь, постаралась вернуть всю кожу на место. Ярослав скрипел зубами, но не издавал больше никаких звуков, даже не вздрагивал.

Положив ладони на его спину, я сосредоточилась и применила к Волку все свое целительское умение, осторожно контролируя поток магии. Кровь остановилась, рана неохотно начала затягиваться. Когда я выдохлась, до окончательного исцеления было еще очень далеко, но теперь можно было обойтись просто перевязками и покоем. Я решила подождать немного, подкопить сил и продолжить сеанс исцеления под вечер. Исцеление, да еще и с контролем силы, никогда мне особо не удавалось.

— Не выходи за пределы защитного круга, — прошептал мне Волк и отключился.

Я переползла обратно к его голове, как могла создала ему максимальные удобства. Хотя о каких удобствах могла идти речь, если Ярославу приходилось поджимать свои длинные ноги, чтобы они не торчали из пещерки! Я понимала, что это не шло на пользу его кровообращению, но, если бы я попыталась их распрямить, ярость Волка могла быть ужасной. Поэтому я села на выходе из пещерки, достала кинжал и стала ждать.

Сначала мне было очень страшно. Я хваталась за оружие при любом шуме и качании веток, а если вдруг на утреннее солнце набегала тень, начинала лихорадочно оглядываться в поисках врагов.

Когда время стало приближаться к полудню, я поняла, что еще чуть-чуть, и я сама пойду сдаваться Жадимиру, лишь бы больше не выносить этой муки неизвестности.

— Ясноцвета… — Я подскочила от звуков хриплого голоса и ударилась головой и спиной об корни.

— Что случилось? — Я заглянула в пещерку.

Ярослав повернул голову и посмотрел на меня тусклыми серебристо-серыми глазами.

— Прошу тебя, — хрипло сказал он. — Успокойся. Не жди нападения каждую минуту, от этого тебе только хуже. Ты прости, но мне что-то нездоровится, и я не могу тебя подменить. Но, если что, ты меня зови, хорошо?

Он облизнул пересохшие губы и снова закрыл глаза.

Я опять уселась у входа, но на этот раз постаралась расслабиться. В конце концов, мне бояться было уже нечего. Все плохое, что Жадимир мог сделать, он уже сделал. Разбил мне сердце. Пытался меня убить. Послал убийц к моим родным. Напал на нас. Как же там Драниш и остальные? Выжил ли кто-нибудь? А все это из-за власти и богатства, огромного куска земли. Предыдущие два года были тяжелые, но, с другой стороны, как же было легко без бремени, которое налагалось обязанностями и положением дочери Владетеля!

Я потерла виски. От плохих мыслей начала раскалываться голова, а в животе бурчало. А еще очень хотелось пить. Ярославу, наверное, после ранения еще хуже, но он не жаловался, поэтому и мне приходилось терпеть.

Ничто не нарушало плавного течения лесной жизни, и я расслабилась. Если бы нас искали, то уже бы давно нашли или хотя бы прошли мимо защищенного участка. Я устала гадать, что произошло на месте битвы после нашего бегства, и устала волноваться о судьбе друзей. Летнее солнце ласково грело, но не жарило, поэтому я расположилась между корнями поудобнее и задремала, надеясь, что не пропущу подозрительные звуки и успею приготовиться к обороне. Мне снились какие-то обрывки кошмаров и все время чудилось, что вот-вот произойдет что-то ужасное и непоправимое. Несколько раз я вскидывалась, готовая убивать и защищать наши жизни, а потом опять проваливалась в вязкую кошмарную муть.

Окончательно разбудил меня стон. Рефлексивно схватившись за кинжал, лежащий на коленях, я покрутила головой в разные стороны, пытаясь определить опасность, пока окончательно не проснулась и не поняла, что это стонет Ярослав.

Ему было совсем плохо. Он метался в пещерке в беспамятстве, постанывая через сжатые зубы. Лоб у него был горячий, а рана на спине воспалилась и опухла. Я осторожно нажала пальцем на воспаленный участок, и наружу выступил зеленый и вонючий гной.

— Но этого не может быть, — вслух пролепетала я. — Раны никогда так быстро не воспаляются! Этого просто не может быть!

— Пить, — прошептал Волк. — Пить…

Я схватилась за голову. Где же я возьму ему воду? Конечно, при некотором старании можно было бы вызвать дождь, но это потребовало бы от меня полной отдачи магических сил — на небе не было ни облачка. А если Жадимир где-то рядом, он мог меня тут же найти по колебаниям магического поля.

Я приложила ладони к обжигающе-горячей спине и попробовала провести сеанс исцеления, но ничего не вышло. Моя магия как будто отталкивалась от раны, и я вскоре прекратила свои тщетные попытки, боясь, что от них капитану будет только хуже.

— Пить… — Ярослав открыл глаза, но я сомневалась, что видел он именно меня. Взгляд у него был совершенно расфокусированным, а серебристо-серые глаза блестели нездоровым блеском. — Прошу…

В этот момент я поняла, что решение о том, что делать дальше, предстоит принимать только мне. Я могла просто сидеть рядом с ним, глядя, как когда-то сильный воин мечется в агонии, а могла нарушить защитно-маскировочной контур, который он поставил, и спуститься на дно оврага за водой. Опыт мне подсказывал, что обычно в таких овражках протекали ручейки или даже небольшие речушки.

Но тогда мы останемся беззащитными. Конечно, я могла поставить защитный контур, но делала это всего раз в жизни и очень сомневалась, что он у меня получится хоть отдаленно таким же качественным, как у Волка. Вот если бы Жадимир был нежитью — это другое дело, с нежитью я уже знала, как бороться.

Ну почему, почему все учителя магии, которые у меня были, учили меня таким бесполезным вещам?! Не спорю, знания о том, как остановить падеж скота или быстро пересчитать все запасы в кладовой во время осады замка, очень необходимы Сиятельной, отвечающей за хозяйство, но совершенно не помогают выжить в одиночку в лесу!

Ярослав опять застонал, и я подползла к его голове и ущипнула за щеки.

— Очнись! Очнись! Прошу тебя!!!

Он неохотно и очень медленно открыл глаза.

— Обратись к силе рода, слышишь меня! Обратись сейчас же, иначе умрешь! — приказала я и вложила ему в ладонь его родовой кинжал, предварительно легонько полоснув им по пальцу Ярослава, чтобы выступила кровь.

Волк попытался дышать равномерно, сжал рукоять кинжала и что-то прошептал. А потом сказал голосом, полным безнадежности:

— Я не могу.

— Ты должен, — серьезно сказала я. — Ярослав, если ты тут умрешь, ты погубишь нас обоих, а ты обещал меня беречь, помнишь? Разве Волки так легко нарушают данное слово?

Он даже не огрызнулся в ответ, просто закрыл глаза и разжал пальцы. Кинжал с рукоятью, увенчанной головой волка, упал на землю.

— Так, — сказала я спокойно, хоть мне хотелось выть от отчаяния. — Не умирай пока, я за водой пошла. Будем спасать тебя народными средствами.

Я уже вылезла из пещерки, но тут в голову мне пришла ужасная мысль и пришлось вернуться.

— Ярослав! — позвала я.

Он снова устало открыл глаза.

— Ты только… пока меня не будет… ничего с собой не делай, хорошо? А то вдруг решишь меня разом избавить от всех проблем.

Волк медленно раздвинул губы в подобии улыбки.

— У меня не хватит сил, — прошептал он. — И… я все еще не отказался от мечты заполучить домен с твоей помощью.

— Это хорошо, — решила я. — Значит, прям сейчас не помрешь. Жди.

Я вытащила у него из ножен свой бывший кинжал. Как бы там ни было, но в экстренной ситуации всегда лучше под рукой иметь проверенное оружие.

Рукоять с большим рубином легла в ладонь так привычно, что я тут же почувствовала прилив сил. В конце концов, я найду выход из этой ситуации, ведь мне еще нужно будет спешить в домен Крюка, чтобы предупредить отца и брата о готовящемся покушении. Жадимир еще поймет, что нельзя безнаказанно морочить голову Ясноцвете Крюк!

Мой кинжал не входил в ножны от кинжала Ярослава, и я просто заткнула его за пояс. Мне неоднократно приходилось носить его так, поэтому необходимая сноровка была и я не боялась пораниться. Однажды с Чистомиром мы сделали из ножен кораблики и пускали по реке, споря, чей приплывет быстрее. Мои ножны проиграли, потому что были украшены серебром и кожаный чехол быстро намок и пошел ко дну. А еще как-то, когда мы уже были подростками, Мирику посреди ночи пришла в голову гениальная идея поискать в замке привидения. Я с матерью как раз гостила у Дубов, поэтому не могла не поучаствовать. Так мы и носились по замку в одних ночных сорочках, размахивая кинжалами, пока нас не изловил начальник стражи и не притащил к Владетелю на аудиенцию. Так стыдно мне, наверное, никогда не было…

Погрузившись в воспоминания, я оступилась и ухнула почти по пояс в болотную жижу.

На дне оврага вода действительно была — только не в виде ручья, а в виде болота. С трудом выбравшись на берег, я какое-то время тяжело дышала, выжимая юбки и радуясь хотя бы тому, что сандалии были зашнурованы на ноге длинными ремешками, а то пришлось бы с ними попрощаться. Потом я прошлась по берегу туда-сюда, пытаясь отыскать какой-нибудь ручеек или источник, который бы впадал в болото, но сколько могла видеть, по всему дну тянулась затянутая ряской жижа.

Но, какая бы ни была, это была вода. Я очень сомневалась, что после нее Ярославу полегчает, но я хотя бы могла обтереть ему лоб мокрой тряпкой.

Я выломала ветку из ближайшего куста и расчистила себе небольшой участок на поверхности болота, ближе к его середине. Для этого пришлось почти по колено залезть в грязь — я проверяла ее палкой, боясь попасть в какой-нибудь омут, — и зачерпнуть воды нижней юбкой. А потом выбралась на берег и принялась процеживать жидкость через нескольких слоев ткани, пытаясь попасть относительно чистыми каплями прямо в пустые ножны от кинжала Волка. Монотонное занятие, поглощающее все внимание, быстро изгнало из моей головы остатки дурных мыслей, и когда я возвращалась назад, оберегая ножны с драгоценной водой, то уже с надеждой смотрела на мир.

Удача, привлеченная хорошим настроением, меня не подвела. Я нашла куст, с которого Даезаэль обычно обрывал ветки и листья и с удовольствием жевал, и наломала себе тонких веточек, сделав из подола юбки что-то вроде сумки. Вряд ли разборчивый эльф стал бы есть откровенную гадость, во всяком случае, после ее съедения он оставался бодр и привычно недоволен жизнью.

Около пещеры я развесила сушиться юбки, понимая, что теперь нашему убежищу не хватает только таблички «Мы здесь», но не в силах больше терпеть противную мокрую ткань. Потом отрезала кусок нижней юбки и полезла в пещеру.

Ярослав был жив, хоть дышал очень хрипло и прерывисто. Когда я прикоснулась мокрой тряпкой к его лбу, он открыл глаза и уставился на мои голые коленки перед своим носом.

— Если ты скажешь хоть слово, — предупредила я, — самолично придушу.

Он скептически скривил губы и опять закрыл глаза.

Я смочила ему губы, не решаясь дать выпить болотной воды. Ярослав облизнулся и прошептал:

— Клякса.

Вот, значит, каким заклятием ранил Ножов Волка! Моя рука на миг замерла, но я быстро справилась с собой и продолжала обтирать лицо Ярослава. Волк ни в коем случае не должен был знать, как меня напугало его признание.

Ничего, я справлюсь. Как и любая благородная, я умела снимать «кляксы» — специальные заклятия, которыми ульдоны поражали тех, кто принадлежит к Домам, чтобы они не могли использовать силы своего рода. Но знала, что этот процесс будет очень тяжелым, а помочь нам, если что-то пойдет не так, будет некому.

— Я сниму, — спокойно сказала я. — Только сейчас поем, подожди немного.

— Ты уверена, что с тобой ничего не случится? — прерывистым голосом спросил Ярослав.

— Дорогой мой жених, — сказала я с напускной бодростью, надеясь на то, что он не поймет, насколько я испугана и не уверена в себе. — Крюки — один из самых магически одаренных родов в королевстве. Я умею снимать кляксы, и все пройдет как по маслу, если ты только сопротивляться не будешь.

— Не буду, — пообещал он и протянул дрожащую руку.

Я прикоснулась к ней, и он легонько погладил мои пальцы. Я благодарно улыбнулась и, чтобы скрыть подступившие слезы, выскочила наружу.

Листья, которые ел эльф, на вкус оказались кисловатыми и очень освежающими. Я долго их ела, тщательно обгладывая ветки, и размышляла над тем, что бы сказал отец, если бы сейчас меня увидел. Впрочем, скорее всего он бы ничего не сказал. Владетель Крюк ценил способность выживать и прочно стоять на ногах в любых условиях как величайшую добродетель. Наверное, он бы удивился, потому что никогда не думал, что его родная дочь, которую он всегда едва удостаивал взглядом, обладала таким качеством. Остатки листьев я пережевала в кашицу и сложила на кусочек ткани, решив сделать припарку на ране у Волка. Я не знала, какими целебными свойствами обладает это растение и обладает ли оно ими вообще, но эльф никогда ничего не делал зря. Да и я после еды чувствовала прилив сил, поэтому решила, что, во всяком случае, вреда не будет.

Потом я разрезала свою нижнюю юбку на длинные полосы и вернулась в пещеру.

Ярослав снова метался в бреду, отдавая какие-то приказы и чего-то требуя. Чтобы он не шевелился, я села ему на ноги и вскрыла рану. Как бы ни прошел магический обряд, оставлять гной в теле было нельзя.

Пещеру заполнило зловоние, и меня чуть не стошнило. Однако я тщательно протирала рану до тех пор, пока ее полностью не очистила выступившая кровь. Во всем этом была только одна положительная сторона: Ярослав потерял сознание и никак не мешал мне заниматься его исцелением.

— Терпи, Ясноцвета, терпи, — проговорила я вслух, чтобы хотя бы услышать в гнетущей тишине, прерываемой только хриплым дыханием раненого, человеческий голос. — Вот осталась бы с Жадимиром, была бы комнатной собачкой без забот и хлопот. Ты сама выбирала, так что теперь терпи.

Я свела края раны, совсем чуть-чуть применив магию, и с радостью поняла, что мне это удается. Вероятно, «клякса» не могла отследить или запретить такую малость. Действуя очень осторожно, я долго-долго водила ладонями над спиной Волка, пока результат меня полностью не удовлетворил. Потом наложила травяную припарку, накрыв ее сверху остатками нижней юбки, и смахнула пот с лица. Теперь предстояло самое трудное.

Чтобы немного передохнуть, я вылезла из пещеры и подняла лицо к качающимся в вышине ветвям деревьев. Уже стемнело, и прохладный вечерний ветерок так приятно освежил мое разгоряченное лицо, что я почувствовала себя почти счастливой.

— Няня, — прошептала я в небо, — если этим вечером ты молишься за меня, обращайся к любым богам, к каким считаешь нужным, даже к Пахану. Мне понадобится любая помощь, которую они смогут мне оказать. Я люблю тебя, няня, и, если я не выберусь из этого леса, хочу, чтобы ты об этом знала. Может быть, кто-то из высших сил будет так любезен и передаст тебе это послание.

Оттягивать больше было нельзя. Я решительно вернулась в пещеру и снова уселась на ноги Ярославу. Сначала показалось, что мне никогда не вспомнить нужного заклятия, но слова древнего языка, которые я зубрила почти целый месяц в той, другой, беззаботной жизни, постепенно всплыли у меня перед глазами, и я медленно, боясь ошибиться, стала произносить их вслух.

Первые мгновения ничего не происходило. Потом Ярослав стал биться под моим телом так, что я упала сверху, обхватив его руками и продолжая выкрикивать заклятие. Несколько раз он очень ощутимо ударил меня об стены пещеры, так что на нас посыпалась земля, но мне удалось закончить, ни разу не сбившись, хотя перед глазами плавали разноцветные круги.

Как только я закрыла рот и в пещере стих отзвук последнего слова, внутри меня как будто что-то взорвалось. Я почувствовала, как из носа хлынула кровь, а в голове словно забили колокола. Ярослав затих, и я скатилась с него, кашляя и отплевываясь от крови.

Из последних сил я зажгла на потолке пещеры огонек. Волк лежал точно мертвый, и, что самое страшное, его татуировка не сияла, хотя должна была бы.

— Ярослав! — завопила я, поднимаясь на колени. — Ярик! Чахи и дрыхли на твою голову! Не смей умирать, слышишь! Не смей!

Я наклонилась к его рту, но дыхания не было слышно.

— Ярик! — завыла я. — Ярослав! А как же домен? Как же я? Почему ты решил умереть? Почему? Ты должен жить, слышишь, Волк, ты должен!

Я трясла его за плечи, пока не заболели руки, захлебываясь рыданиями и выкрикивая какие-то угрозы, а потом рванула на его плечах остатки сорочки.

— Ты должен жить, Ярослав, клянусь тебе всеми богами, я спасу тебя! Ты должен жить, если не ради домена, то ради меня. Ты клялся, слышишь, ты клялся быть со мной! Так исполняй же клятву, чахи бы взяли весь ваш лживый мужской род!

Резанув своим кинжалом по запястью, я нашарила на полу кинжал Волка и сделала рядом параллельный надрез.

— Всеми силами, которые мне доступны, — проговорила я, водя кровью по татуировке Волка, — я заклинаю тебя, Ярослав Волк, мой нареченный жених, живи, мать твою, живи!

Прежде чем потерять сознание рядом с недвижимым мужчиной, у меня хватило сил пережать запястье куском повязки с раны Ярослава, чтобы не истечь кровью.

ГЛАВА 18

Хотите покорить девушку — предложите сделать ей массаж. Настоящий массаж, качественный, длительный. А похабные мысли засуньте… далеко.

Чистомир Дуб о покорении женщин

Я открыла глаза, протерла их кулаками и увидела сидящего у выхода пещеры Ярослава. Он был полуобнажен, длинные и уже каким-то чудом расчесанные пряди распущенных волос прикрыли татуировку и свежий шрам. Он ловко вертел между пальцами кинжал дома Крюка, иногда перебрасывая его из руки в руку, и совершенно не был похож на умирающего.

Не веря своим глазам, я повернула голову к левому запястью, где бурела засохшими пятнами крови наспех наложенная повязка, и ткнула в рану пальцем. По руке пронесся острый укол боли, а это значило, что вечерние события мне не привиделись и это точно было вчера, иначе бы запястью не было бы так больно.

От сна на жесткой земле у меня затекло все тело. Я попробовала потянуться и тут же с удивлением обнаружила, что мои ноги заботливо прикрыты юбкой.

— Доброе утро, — не оборачиваясь произнес Ярослав.

— Доброе, — с некоторым сомнением в голосе согласилась я, натянула юбку и вышла на свет.

— Ужасно выглядишь, — окинул меня придирчивым взглядом Волк.

Я и сама это понимала: растрепанные волосы, лицо, измазанное грязью и кровью, засохшая грязь на юбке… Мою мать удар бы хватил, если бы она увидела меня в таком виде!

— Ну, извини, — огрызнулась я. — Не на бал собиралась.

Ярослав скривил губы. Я фыркнула и отправилась в кусты, по дороге пытаясь оттереть с подола хотя бы наибольшие куски грязи.

Как бы там ни было, я поняла, как сильно меня задели слова Волка, когда обнаружила себя возле болотца в тщетной попытке оттереть лицо от грязи. Разозлившись на саму себя, я ударила по водной глади рукой и потащилась к пещере обратно, наломав по дороге съедобных веток. От слабости меня качало, но я упрямо держала спину прямо, не желая, чтобы еще вчера умиравший Ярослав отпустил какое-то замечание в мою сторону своим холодным тоном.

Однако Волк, заканчивающий доплетать аккуратную косу, сказал совсем другое:

— Вчера был очень тронут твоим желанием, чтобы я жил.

Я села рядом и потерла виски. Утро только начиналось, но голову уже ломило так, будто я была на ногах не меньше двух суток.

— Хотя я запрещал тебе применять магию, не могу не оценить твою самоотверженность. Но, Ясноцвета, обращаться к высшей магии тогда, когда нет подстраховки, — это верх безумия! — Он прикоснулся к моей руке, и его голос дрогнул, заставив меня поднять голову и посмотреть в его встревоженные и почему-то неуверенные серебристо-серые глаза. — Но… неужели тебе настолько было важно, чтобы я выжил, что ты рискнула всем?

У меня не было сил ни притворяться, ни облекать свои мысли в приятные фразы, поэтому я сказала просто:

— А сам-то? Или скажешь, когда выловил меня из воды, не обращался к силе рода?

Волк пожал плечами и сказал с некоторым оттенком превосходства:

— Так это же я! Во время войны я научился использовать магию в самых разных ситуациях.

— Вот и я приобретаю такой опыт, — огрызнулась я. Потом честно призналась: — Я очень испугалась, Ярослав. Ты сейчас моя единственная защита, и только с твоей помощью я могу предотвратить убийство моих родных или, если мы опоздаем, вернуть себе весь домен Крюка. Я реально оцениваю свои силы и способности и понимаю, что Владетелем ты будешь замечательным. Сама в этом бурном море я на берег не выплыву.

Не знаю, что хотел услышать от меня Волк, но его глаза похолодели. Я уронила голову на колени, уткнувшись в листья, и пробормотала:

— Моя вина, что наш домен попал в такую ситуацию. Если бы я прислушалась к мнению отца, Жадимир никогда бы не имел возможности…

Ярослав не стал меня утешать, но и предаваться слабости слишком долго тоже не позволил.

— Если ты закончила сеанс самобичевания, то приведи себя в порядок. Нужно поесть и выяснить, что случилось с остальными.

Я тайком вытерла глаза и посмотрела на Волка. Он совершенно невозмутимо протягивал мне небольшой деревянный гребешок.

— Откуда он у тебя? — поразилась я.

Он прикрыл глаза и преувеличенно тяжело вздохнул.

— Ясноцвета, благородный должен хорошо выглядеть в любой ситуации. Мне казалось, что ты как дочь Владетеля должна это знать, однако весь опыт нашего знакомства подсказывает, что тут в твоем воспитании большой пробел. Когда ты станешь Владетельницей, ты обязана будешь больше внимания уделять своему внешнему виду.

— Ну знаешь!.. — задохнулась я от возмущения, направив всю злость на волосы. — Мои воспитатели никак не думали, что мне понадобится выглядеть прекрасно посреди глухого леса после того, как меня чуть не убили!

Волк пожал плечами.

— Это все оправдания.

— И как тебя на войне собственные солдаты не прирезали? — прошипела я.

— Они пытались, — неожиданно сказал Ярослав. — Три раза. А потом поняли, что безопаснее и выгоднее подчиниться моим требованиям. Ведь разруха начинается как раз в голове, а не в вещах. — Он пропустил через пальцы одну из моих еще спутанных прядей.

— Очень помогут расчесанные волосы, когда за мной Жадимир охотится, — буркнула я из чистого упрямства.

— Конечно, — спокойно ответил капитан и забрал из моего подола ветки с листочками. — Расчесанные волосы не будут цепляться за ветки и задерживать движение при бегстве.

Он отправил в рот целую горсть листьев и принялся их тщательно пережевывать. Мне ничего не оставалось, как заплести волосы и последовать его примеру.

Когда мы шли по лесу в направлении дороги, я с тревогой спросила:

— А ты не боишься, что нас там может поджидать засада?

Страницы: «« « ... 1314151617181920 » »»