Белая тетрадь Ролдугина Софья
– А ты чего стоишь? Раздевайся.
Я поперхнулась. Хорошенькое заявление! Невольно попятившись, я опасливо поинтересовалась:
– А зачем?
Максимилиан медленно, текуче приблизился, лениво провел пальцем по обгоревшей ткани, задумчиво подцепил когтем сиротливо свисающий лоскуток, который раньше был частью моей замечательной футболки. Черной, застиранной, с гордой надписью «Зеленый мир». Моей любимой футболки, позаимствованной у Дэриэлла еще два года назад…
– По-твоему, это нормально? – Князь иронично приподнял бровь.
Я покраснела. Ну да, в такое даже пугало стыдно одеть, как сказала бы мама, но что он ожидал увидеть после неумелой телепортации и огненной волны в исполнении Феникс?
– И так сойдет! – горячо уверила князя я, прижимая руки к груди. Вдруг начнет футболку стягивать… кто их знает, этих шакаи-ар… Ллайс намекал на какие-то неприличности, которые время от времени происходили в этой комнате… – И вообще, у меня нет запасной одежды! Я… э-э… оставила дома весь свой гардероб.
– Сомневаюсь, чтобы у тебя там нашлась хоть одна нормальная вещь, – буркнул Максимилиан себе под нос, отворачиваясь.
– Что, простите? Я не расслышала… – обиженно переспросила я. Между прочим, все вещи у меня были достаточно дорогими – наша семья далеко не бедствовала. Даже эти джинсы, пусть и старые, до попадания в «огненную волну» выглядели очень даже неплохо.
– Ничего. Тебе послышалось. – Князь пошарил в сумке и выудил оттуда темно-синюю рубашку из ткани явно аллийского происхождения. – Вот, накинь пока. Я ее, правда, несколько раз надевал, но вроде чистая. Потом найду тебе что-нибудь получше. Иди, переодевайся. – Он развернул меня и легонько подтолкнул в сторону ванной комнаты. – В такой одежде, как у тебя сейчас, ходить не только неприлично, но и негигиенично.
Когда я пригляделась повнимательней, джинсы оказались настоящими лохмотьями. К своему стыду, я обнаружила немаленькую прореху на заднице… О футболке и говорить нечего. Ткань ощутимо попахивала горелым.
А одолженная рубашка оказалась приятной на ощупь и действительно свежей. Если бы не едва уловимый запах разогретой солнцем травы, исходивший от нее, и слегка смятый воротник, ни за что не подумала бы, что рубашку надевали.
Максимилиан, не дожидаясь, пока я хотя бы застегнусь, бесцеремонно распахнул дверь и окинул меня насмешливо-оценивающим взглядом.
– О, так гораздо лучше! Хм, посмотрим… Ты какой размер носишь?
– Сорок вто…четвертый. – Я уткнулась глазами в пол. Щеки полыхали. Было невыносимо стыдно за голые ноги в синяках и ссадинах, за копоть, за слишком короткую рубашку… Бездна! Он же эмпат, он что, не понимает? – Наверное. Не знаю. Не помню. У меня обычно вещи… свободного покроя.
– Боги, вот ведь мода – ходить в мешках. Кто сказал, что это красиво? – проворчал Ксиль. – А обувь?
– Тридцать шестой. Кажется.
– Хм… Ладно, с неопределенными размерами я разберусь, на глазомер никогда не жаловался… Стой-ка смирно.
Максимилиан неспешно обошел вокруг, время от времени измеряя что-то пальцами, прикидывая, подсчитывая. Я зажмурилась, вздрагивая от каждого прикосновения когтей. Уши горели огнем. Наконец князь то ли закончил свои измерения, то ли просто сжалился:
– Ну, все, не дергайся ты так, ничего я тебе не сделаю. И вообще уже ухожу. – Тонкие губы сложились в едва заметную улыбку. Нет, он определенно издевался! – Через пару часов вернусь. Советую пока в душ сходить и отдохнуть по возможности.
– Хорошо, так и сделаю, – покладисто согласилась я. Лишь бы он поскорее ушел. – Ну, я… то есть где мне взять шампунь? Если можно…
– Посмотри в сумке.
Максимилиан уже развернулся и пошел к двери, но тут мне в голову пришла дельная мысль, и я ухватила его за рукав. Ксиль так посмотрел в ответ, что от смущения у меня язык отнялся.
– Что-то еще? – вежливо поинтересовался князь, поглядывая сквозь ресницы, до невероятного густые и длинные. Как у моего брата в детстве – хоть спички на них выкладывай.
Я сглотнула и, собравшись с духом, начала:
– Не мне, а нам, если быть точнее… В общем, если в городе есть аллийская лавка… или просто алхимическая… И если есть время… Словом, ты не мог бы купить кое-какие ингредиенты?
– Зачем? – коротко спросил он.
– Ну… тогда я буду приносить пользу, – прозвучало это жалко. – Боец из меня никакой, как вы понимаете… То есть как ты понимаешь, конечно… Вместо боевых плетений у меня получается всякая плесень. А вот зелья, яды-противоядия я знаю неплохо. Ну, и амулет смогу какой-нибудь сделать, от иномирных тварей или на отвод глаз. Меня мама учила…
Шакаи-ар улыбнулся.
– Убедила. Что конкретно тебе понадобится?
– Ну-у… Шалфей, чемерица, луговник, волчья травка… – Я перечислила еще с десяток названий. – И еще ашемитовая крошка и ильсент. И, если можно, какую-нибудь посудину из термостекла…
– Все?
– Да. Только… – Я замялась. В долг я просить не любила, тем более у посторонних. Но вообще-то расширить мои возможности – в интересах князя. – Денег у меня с собой нет, кошелек в рюкзаке остался. Но все ингредиенты довольно дешевые, к тому же и тебе может что-нибудь пригодиться. А потом я верну, у меня карманные дома были… Так… ты поищешь?
– Да нет проблем. – Максимилиан интимно наклонился к моему лицу. – А что до денег… Какие долги? Введем натуральный обмен. С меня – мешок травок, с тебя – скажем, литр крови… Идет? – Я испуганно моргнула. – Ну, вот и решили.
И, прежде чем я запротестовала, он чмокнул меня в нос и вышел.
В груди клокотал смех – истерика пополам с раздражением. Вот мерзавец, а? Я потопталась несколько минут на одном месте, потом махнула на князя с его причудами рукой, скинула кроссовки с полуотвалившейся подошвой и присела на краешек кровати.
В сумке под аккуратно сложенной одеждой, практически сверху, обнаружился обещанный пакет с принадлежностями для ванной. Надо же, а наш князь – чистюля-аккуратист. Или заранее обо мне позаботился?
В душе я провела не больше двадцати минут. Вышла, как назло, в тот же момент, когда Ллайс принес поднос с едой. Окинув меня заинтересованным взглядом, за который та же Феникс точно хорошенько подпалила бы кому-то шевелюру, он улыбнулся и покинул комнату.
Я присмотрелась к тарелкам. Рыба, какой-то салат и стакан воды. Эх, негусто… Но пахла рыба неплохо и еще не остыла, так что жаловаться особенно было не на что.
Присев на подоконник, я принялась за ужин, разглядывая светлеющее небо сквозь приподнятые жалюзи и жидкие плети «девичьего винограда». Потом составила тарелки на пол, притянула колени к подбородку. Влажные волосы черными кольцами рассыпались по рубашке. Капли воды оставляли на мягкой ткани темные следы. Насыщенная синева ночного неба выцветала, принимая неопределенно-серый оттенок. На улицах появлялись первые прохожие. Где-то за поворотом зашуршал метлой по асфальту дворник. Растворялись в призрачном свете солнца звезды, ветер перебирал на деревьях листья…
Мне было так хорошо и спокойно, что я не заметила, как заснула прямо на подоконнике.
Глава 4
…Это было похоже на комариный писк. Не то чтобы громко, но очень настойчиво. И еще – растекалось по сну, как масло по ковру, смутное чувство опасности…
Звук становился все громче. Назойливое насекомое нарезало круги, задевая то лицо, то руки. Я качнула головой, пытаясь отогнать мелкую пакость. Звон становился вибрирующим, въедливым, невыносимым… Я резко вскинула голову… и ударилась об стену затылком, мгновенно просыпаясь.
Максимилиан поспешно отдернул руку и виновато улыбнулся. Странно было видеть этот контраст: вертикальные шакарские зрачки, делающие невыразительным взгляд, хищная заостренность черт… и такое человеческое чувство.
Стояла гнетущая тишина.
– Давно вернулся?
– Только что. А ты, смотрю, отдыхаешь?
– Пытаюсь. Если честно, без особого успеха. – Я украдкой зевнула, склонив голову к плечу, и поморщилась. Конечности затекли и ужасно ныли при попытках разогнуться. – Я пару раз в автобусе засыпала, когда с экскурсий возвращались… Но тогда так не болело. А сейчас чувствую себя отбивной какой-то…
Князь примостился на краю подоконника, опираясь на раму. Окинул внимательным взглядом мои избитые ноги, осторожно провел ладонью в миллиметре от кожи… От вида длинных, как у пианиста, пальцев, оканчивающихся бритвенно острыми когтями, пробирала жуть. Какой-то глубинный, неистребимый страх пополам с восхищением – как если сесть на перила балкона на шестнадцатом этаже спиной к пустоте.
«Он не желает мне зла», – сказала я себе, сглатывая. Плавное скольжение узкой ладони на волосок от моей кожи отнюдь не добавляло спокойствия. Ладно. В лаборатории Дэриэлла мне часто приходилось работать с опасными веществами. Тогда тоже было страшно разлить что-нибудь или надышаться парами, но я со временем научилась приглушать инстинкт самосохранения. Когда сильно боишься, делаешь слишком много ошибок.
Я резко выдохнула и до боли зажмурилась, отсчитывая про себя до десяти. В работе с летучими ядами это помогало – отсекало страх, включало сообразительность.
Вряд ли техника работы с шакаи-ар сильно отличается.
– Это все из-за меня? Столько синяков и ссадин… – произнес он слегка растерянно.
Почти прикосновение словно вытягивало боль из затекших мышц. Если отрешиться от личности князя, то это было бы… приятно.
Я прикусила губу.
– Не все, но большинство. – Мне хотелось одновременно и поджать ногу под себя, чтобы разорвать контакт, и осторожно прижать его ладонь своей, прямо к острым коленкам в неприятных лиловых пятнах гематом. – Я на мелкие травмы внимания не обращаю, поэтому вечно хожу «раскрашенная», как мама говорит.
Ладонь на мгновение легла на кожу, вызвав волну мурашек… и отдернулась, словно князь вдруг передумал касаться меня.
«Брезгует», – промелькнуло в голове иррационально-обиженное.
– Жаль, что я почти не разбираюсь в человеческой медицине. Вот калечить – другое дело. Могу предложить свои услуги. Высшее качество – и совершенно бесплатно, – усмехнулся он невесело. Я невольно напряглась, не сразу сообразив, что князь просто так странно шутит.
– Не переживай за мои коленки, – несмелая улыбка далась нелегко. – Сварю зелье, все мигом заживет. Алхимия – царица наук, как говорит Дэриэлл… Кстати, – я оживилась, – как обстоят дела с ингредиентами?
– Травы в сумках. – Он кивнул на пакеты и встрепенулся. – И одежда тоже. Хочешь примерить?
– Хочу. И… можно я себе рубашку оставлю? – неожиданно выпалила я и, сообразив, что сказала, залилась густой краской.
Но мне всегда нравилась чужая одежда… Особенно такая, один раз ношенная – свежая, но с едва уловимым индивидуальным запахом, от которого появлялось ощущение сопричастности. Может, в силу привычки – Хелкар в детстве часто одалживал мне свои рубашки. Да и у Дэйра в гостях я нередко спала не в девчачьей ночнушке с кружевами, а в одной из его футболок.
Окажись на месте Ксиля Дэриэлл, он бы понял все без слов…
Но в отношении постороннего мужчины моя просьба прозвучала исключительно неприлично.
Максимилиан бросил на меня косой взгляд из-под длинных ресниц. Краешки бледных губ изогнулись в улыбке. Будь он девушкой, я бы сказала, что он… кокетничает?
Улыбка тут же превратилась в ухмылку.
Эмпаты, они такие. Мне достался еще не худший вариант, если рассудить…
– Ладно уж, забирай. – Князь хлопнул меня по плечу и отступил к кровати, на которой лежало несколько пакетов. – Будем считать, что это был элемент флирта с твоей стороны.
От возмущения я поперхнулась вдохом и полностью позабыла о страхе перед шакаи-ар.
– Прекратите! Вы… то есть ты прекрасно знаешь, что это не так! Я вовсе не хотела ничего такого, случайно вырвалось. Я правда ужасно сожалею, что…
– …выклянчила у меня любимую рубашку. Эй, не дуйся. – На его губах расцвела искренне веселая, невероятно заразительная улыбка. – Я рад, что ты начала ко мне привыкать. Так что не вздумай возвращать рубашку и тем более не делай из всего этого трагедии. Я и так собирался сделать тебе сегодня несколько подарков для налаживания отношений… – Максимилиан одним движением разорвал шуршащий полиэтиленовый пакет. – Весьма функциональная штука, между прочим. – И кинул мне небольшой рюкзак.
Я в растерянности провела ладонью по «подарку», безошибочно распознавая материал, из которого был сделан рюкзак. Тут не ошибешься, при всем желании – теплое на ощупь, очень гладкое, словно и не из отдельных ниточек сплетенное, и плотное полотно.
Боги… Никогда не держала в руках чего-то столь дорогого…
Аллийские ткани и вещи из них, знаете ли… А рюкзак еще и с солидной магической начинкой. С виду маленький, но влезет в него целый вагон, и весить при этом будет пару кило. Для путешествия – самое то.
– А… для чего это? – осторожно задала я вопрос. Прозвучало это глупо, но телепат понял все правильно.
– Для путешествия. У тебя ведь нет походной сумки, в которую можно сложить вещи – одежду, ингредиенты для зелий и прочее, – улыбнулся он ободряюще.
– О… но я не могу с ним ходить, – отвела я взгляд, стараясь поточнее высчитать стоимость «подарка». – Вдруг он… порвется? Нет, не порвется, это же аллийский шелк… А если потеряется? – Я в замешательстве мяла в кулаках лямки рюкзака. Бездна, если и вправду потеряю – никаких карманных денег не хватит, чтобы расплатиться.
– Найта, ты плохо слышишь? – Я поежилась, различив в голосе князя отчетливые нотки раздражения. Максимилиан сидел на кровати спиной ко мне, роясь в пакетах, но дорисовать в воображении выражение его лица, чуточку презрительное и насмешливое, мне труда не составило. – Я же сказал: это – подарок. И не вздумай отказываться. Если тебе удобнее – можешь считать, что таким глупым способом я пытаюсь купить твое расположение. А можешь немного задуматься и осознать наконец, что я просто освобождаю от множества проблем и себя. Будешь сама заботиться о своих вещах, мне некогда. Боги, как же это все утомительно… – пожаловался он в пространство.
Я виновато передернула плечами, забыв, что Максимилиан этого не видит.
Тем временем он потянулся и откинулся на спину. На мгновение замер, расслабленно вытянув руки по покрывалу, потом перевернулся на бок, подперев кулаком подбородок. Глаза были чуть сужены, зрачки то вытягивались веретеном, то расширялись черным провалом в ничто.
– Но…
– Никаких «но». Думаю, все возможные драки окажутся на моих плечах. И хорошо, если в бою на них не будет висеть ничего лишнего. Ни рюкзаки, ни сумки, ни малолетние равейны. Это, если непонятно, намек на то, чтобы во время сражений ты сидела тихо, как мышка, и не рвалась никуда с одной алхимией в арсенале.
– А будет много сражений? – машинально переспросила я, пытаясь осмыслить все, что наговорил этот невозможный князь. Кажется, путь к королевам нам предстоит не из легких.
– Будет, все будет… – пообещал Максимилиан и зажмурился, словно от удовольствия. – И еще, – вдруг встрепенулся он. – Это тоже для тебя. Новая одежда, как я и обещал.
Честно, я думала, что чудо-рюкзак исчерпал мой запас удивления на сегодня. Но то, что мне сейчас протягивал Максимилиан…
Дорожный костюм. Да. Если это слово можно применить к произведению искусства, которое мне предлагалось надеть. На первый взгляд – ничего особенного, но я-то довольно долго прожила в Дальних Пределах и знала, на что смотреть. Даже не на покрой – он был универсальным. На ткань.
Темно-синяя и довольно жесткая материя пошла на длиннополую куртку и брюки, нежная бело-голубая – на рубаху, но кое-что их объединяло. Сияние, словно проступающее изнутри, на фоне которого даже серебристая вышивка с традиционным лиственным орнаментом казалась излишеством. Дома в шкафу висело мамино платье из этой драгоценной аллийской ткани, и поэтому ее я признала сразу. Но никогда не думала, что мне придется надеть нечто подобное. Слишком дорого, слишком «напоказ» – были материалы более дешевые и не слишком уступающие в прочности.
Вещи из аллийских тканей почти всегда шились на заказ, к торжественному случаю. А если их дарили, то либо очень близким людям, либо тем, на кого хотели произвести впечатление.
У меня впечатлений было сейчас выше крыши.
Нельзя, нельзя такое брать! Но… так хочется! Когда еще я надену такой наряд? Может, и никогда в жизни.
– Нравится? – Князь наблюдал за мной с доброжелательным любопытством. Но по спине почему-то пробежали мурашки. Словно был в происходящем какой-то подтекст, которого я еще не понимала.
– Очень! Спасибо огромное.
Он улыбнулся, но когда заговорил, тон его был самым серьезным:
– Рад, что ты ответила искренне. Без всяких этих ужимок вроде «не могу принять такой дорогой подарок, как неприлично» и прочего. Такое жеманство раздражает, знаешь ли… Ладно. Переодевайся. Я отвернусь, – добавил князь, опережая мою просьбу.
С трудом справившись с пуговицами, я расстегнула старую рубашку, кинула ее на кровать и протянула руку к льдисто-голубому шелку. Да… Вот что значит аллийская одежда – не только красиво, но и функционально. Никаких тебе отлетающих пуговиц и заедающих молний – надежная шнуровка и капелька магии.
Когда я оказалась у зеркала, в голове у меня осталась всего одна мысль – вот бы в этом заявиться в школу. Пусть все завидуют.
– Синий тебе идет, – вкрадчиво протянул Максимилиан, обнимая меня и притягивая к своей груди. Щеки словно жаром обдало, хотя отражение мое продолжало оставаться бледным – под стать князю. Сейчас мы с ним вообще напоминали брата с сестрой – черноволосые, белокожие… Даже глаза чем-то были похожи. Только мои – светло-зеленые, с застывшим в них настороженным выражением, а его – темно-синие, довольные, с блеском собственника. – Очень. Замарашка превращается в принцессу, да? – Я смутилась и, вывернувшись из объятий, шагнула вперед. Он удержал меня за плечо. – Остался один штрих…
И раньше, чем я успела что-либо сделать, мелькнули когти, и волосы, мои чудесные волосы – единственное, чем я по-настоящему гордилась! – укоротились в три раза: теперь концы плясали на уровне лопаток.
– Придурок! – выпалила я в порыве праведного гнева и почти сразу же сообразила, что и кому говорю. По спине словно скользнула холодная змейка страха. Мы с князем не ровесники и не друзья, даже если он пытается сделать вид, что так оно и есть. – Простите. – Я опустила глаза, пытаясь не расплакаться. Еще не хватало…
Максимилиан, кажется, и вовсе не заметил эту короткую вспышку.
– Тогда уж «прости». Мы же на «ты» общаемся, забыла? Подожди, я еще не закончил. – Он развернул меня лицом к зеркалу. Я нехотя покорилась. Все равно уже ничего не поделаешь.
– Зачем вы… ты это сделал?
– Затем. – Максимилиан скрутил черные пряди в блестящий жгут и закрепил на затылке двумя серебристыми спицами. Я вздрогнула, ощутив прикосновение сильной магии. Защитный амулет? Или атакующий? – С такими космами только по лесам бегать.
– Можно подумать, что костюм из Пределов подходит для этого идеально, – пробормотала я, стряхивая с рукава длинные волосинки. Жаль. Правда жаль.
– Хочешь – иди в одной рубашке. И босиком, – серьезно предложил князь, постепенно складывая в рюкзак вещи, разбросанные по кровати, а затем и свою собственную сумку. Не хочет сам нести или…
Ах да, ведь моя ноша от этого тяжелее не станет, а у нашего храброго воина-защитника руки будут свободны.
– Не сердись, – негромко заметил Максимилиан, не оборачиваясь. – Длинные волосы тебе очень идут, но ты их двадцать раз проклянешь, пока будешь мыть в каком-нибудь холодном ручье или вычесывать из них по вечерам репьи.
– Ничего ты не понимаешь. – Я грустно оглядела пол, усыпанный черными прядями. Дэриэлл наверняка огорчится, когда узнает. А что скажет мама…
И вот вопрос… С чего такая забота? Новая одежда – это, конечно, хорошо. Однако вполне можно было ограничиться и джинсами с водолазкой. Такое чувство, будто меня задабривают подарками. Впрочем… Возможно, князь просто привык поступать по своему разумению, не прислушиваясь к мнению остальных. Сам он, похоже, любит дорогую одежду, вот и купил мне такую же, не раздумывая… Подумал, что с длинными волосами я буду слишком много возиться – вот и обрезал. Никакой заботы, эгоизм в чистом виде.
Кстати, о волосах.
Опустившись на колени, я принялась неловко сгребать в кучу то, что еще недавно было частью моей шевелюры. Боги, когда еще теперь отрастет до прежней длины… Максимилиан заинтересованно склонился:
– Неужели в тебе проснулась аккуратность?
– В таких делах небрежность может стоить жизни, – невнятно произнесла я, пытаясь отключиться от глухого раздражения. – Если к кому-нибудь попадет хоть один волос или капля крови, то достаточно будет вот такого узора – мои пальцы начертили в воздухе несколько спутанных линий – и капельки силы, чтобы отыскать жертву даже на краю света. Для этого даже не нужно быть равейной или магом – достаточно просто уметь чувствовать.
Князь фыркнул, но внимательно оглядел медленно тающие в воздухе узоры. Я машинально ощупала карманы, вспомнила, что спички благополучно сгинули вместе с милыми моему сердцу драными джинсами. Придется поколдовать… Я глубоко вздохнула и сосредоточилась, пытаясь взглянуть на мир по-другому. Постепенно сквозь очертания предметов проступили тонкие светящиеся нити. Нужная мне сияла теплым золотистым светом. Неактивная, инстинктивно поняла я. Слишком слабая. Ну, сил-то у меня, достаточно… Тем более что здесь хватит одной маленькой капли.
Секунда – и кучка волос на полу полыхнула голубоватым бездымным пламенем. А вскоре от них даже пепла не осталось.
Со стороны могло показаться, что мусор вспыхнул сам собой – магию со стороны практически не было видно. Маму всегда удивляло то, как я, не умея делать почти ничего, умудряюсь колдовать незаметно для других. Никогда не понимала, что в этом трудного. Только взять одну из паутинок, осторожно отделить – и забавляться уже с ней. Но почему-то никто, кроме меня, этих нитей не видел.
Ладно, как говорится в старой пословице, все ведьмы колдуют по-разному…
– А что у вас… у тебя за дела были в городе? – спросила я, чтобы молчание не затягивалось.
– Охота, – с готовностью пояснил князь и искоса глянул на меня, ожидая реакции. – Может, тебе в подробностях расписать, как именно? И показать? Не стесняйся, спрашивай.
Я нервно передернула плечами. Охота… в качестве жертвы мне уже довелось побывать.
– Лучше не надо. Ну… а в городе спокойно? – Вторая попытка наладить диалог.
Князь пожал плечами:
– Насколько я знаю, да. Если ты сильно устала, можем задержаться на несколько часов. И, кстати, у меня еще есть…
Что там у него еще есть, я так и не узнала, ибо в этот момент рассветную тишину разорвал трескучий голос:
– Открыть, по слову смотрителей!
Кричали откуда-то снизу, с улицы, хотя в первую секунду показалось – прямо за дверью. Мое трусливое сердце пропустило несколько ударов, а потом с лихвой возместило упущенное.
– Значит, спокойно?
– Было спокойно!
Плащ. Рюкзак. Оглушительно хлопнувшая дверь. Кафель ступеней неприятно холодит голые пятки. Третий этаж, второй… Врываемся в первую попавшуюся комнату, князь в прыжке вышибает и стекло, и решетку… Острый осколок впивается в ногу. Краем сознания отмечаю этот факт, но боль кажется далекой, как будто принадлежит не мне. В висках глухо томкают невидимые молоточки… Невероятный прыжок (так это второй этаж или все-таки третий?), лодыжка взрывается болью, но я цепляюсь за протянутую руку, черные когти впиваются в ладонь, и мы бежим, бежим… Паника пульсирует в венах, голова легкая-легкая, как будто внутри толкутся воздушные шарики…
Внезапно асфальт обрывается – мы в городском парке. Земля мягко пружинит под моими ногами, прогоняя усталость из ноющих костей. Я, ведьма, действую как примитивная шаманка. Земля не моя стихия, но я безмолвно прошу о помощи – и получаю ее. Чужая сырая сила наполняет меня, позволяя сделать еще один отчаянный рывок.
Мы бежим. Легкие горят от бешеного темпа, глаза застилает пелена. Мир исчез, осталась только влажная земля, ласкающая ступни, и сухая, горячая ладонь в моей руке… Я проваливаюсь в странный транс. Краски выцветают, но я вижу – нет, кожей чувствую пронизывающие пространство нити. Они тянутся со всех сторон к одной точке. Часть нитей проходит сквозь наши тела, и мы скользим по ним, как бусины по леске. Нас ведут… мы бежим. Мышцы сводит, я начинаю терять сознание, и тут мы резко тормозим.
Слишком резко.
Полыхнув, нити исчезают. В изнеможении сползаю на траву, привалившись к ноге князя. Способность связанно мыслить постепенно возвращается ко мне, и я понимаю, что мы окружены, и дела наши… весьма и весьма…
Их было десять. Двое в черном – охотники на шакаи-ар, еще один, с зеленой полоской на воротнике, – магически иммунный, проще говоря – кайса, убийца ведьм. Четверо серых держали на изготовку арбалеты. И двое магов.
Двое…
– Не совершайте резких движений, и, возможно, вы останетесь живы.
Живы! Как же! Я истерически всхлипнула, уткнувшись в колени Максимилиана. Тот вздрогнул и нарочито плавно, стараясь не провоцировать инквизиторов раньше времени, опустился рядом. Обнял бережно, будто кости у меня были хрупкие, как спички…
Горячее дыхание опалило висок.
– Не грусти, малыш. Прорвемся… – Чуть слышный шепот.
Максимилиан поднялся с земли. Зачарованная, я, запрокинув лицо, следила за каждым его движением. Он заговорил, и его голос, обычно звонкий и глубокий, сейчас жутко и сладко обволакивал нас, как растопленный шоколад.
– Господа смотрители, опустите арбалеты, прошу вас. Девочка ни в чем не виновата. Она от меня уже достаточно натерпелась. – Куртка спланировала на землю. – Нет нужды применять силу. Смотрите, я не сопротивляюсь…
Князь слегка откинул голову назад… и начал медленно расстегивать пуговицы на рубашке. Я едва не подавилась глотком воздуха – так неожиданно и глупо это выглядело со стороны. Но инквизиторам, похоже, казалось иначе. Они следили за Максимилианом, не отрываясь. Взгляды стали липкими – меня передернуло при мысли о том, что они могли быть направлены на меня.
Ксиль не выглядел сейчас князем шакаи-ар, жестоким и смертельно опасным. Он выглядел… жертвой?
Да. И такой, которую хотелось сокрушить. Ударить, сминая кости, окрашивая бледную, нежную кожу алой кровью. Поставить на колени и…
Темный шелк рубашки, как песок, просочился сквозь его пальцы. Я механически потянулась к ней, пригибаясь к самой траве.
И в этот момент вселенная свихнулась.
Черный туман, пронизанный сполохами безупречной синевы, растекся по поляне, сбивая с ног не хуже тарана, чтобы в следующее мгновение трансформироваться в крылья за спиной князя. Я распахнула глаза, не веря себе – псевдоматерия? Та самая, редкая, над опытными образцами которой Дэриэлл трясся, как скупец над последней золотой монетой? А еще через секунду бледные руки рванули меня вверх. На стремительно отдаляющейся поляне остались лежать несколько скрюченных тел. И только двое охотников выли, катаясь по земле, в тщетной надежде удержать ускользающий разум. Князь яростно взбил крыльями воздух, мелькнул знакомый темный туман. Гравитация в очередной раз сошла с ума, и мы понеслись куда-то с чудовищной скоростью, обгоняя неуклюжие серые облака.
Ветер хищно впился в спину, заживо сдирая кожу. Дыхание давалось с трудом, даже сквозь прижатую к плечу князя скомканную рубашку. Максимилиан счастливо и безумно расхохотался, заложил мертвую петлю и – упал камнем вниз, вниз, вниз, затормозив у самой поверхности. Взмыл к небу по сужающейся спирали.
К горлу подкатило. В глазах начало темнеть. Похоже, что меня не тошнило только потому, что желудок из-за этих кульбитов не успевал понять, где находится рот.
Я не знаю, сколько прошло времени, прежде чем железная хватка на моей талии ослабла и мы начали снижаться. Промелькнули ветки, меня дернуло вверх, как при остановке лифта… Более или менее я пришла в себя, уже стоя босиком на колючей лесной подстилке, – листья, веточки, почва…
Максимилиан стоял рядом. Облаченные в псевдоматерию крылья судорожно вздрагивали. Руки были опущены по бокам, ладони сжаты в кулаки, глаза закрыты. Я осторожно коснулась темной бархатистой «кожи», горячей и чуть влажной. Если верить книгам, она защищает раскрытые крылья от излишнего расхода энергии… Предельно сложный механизм, использующийся только в первое время после достижения статуса князя.
Похоже, Ксиль не лгал о своих возможностях… До последней минуты не верила.
– Твое секретное оружие, да?
– Не такое уж секретное, зато очень мощное, – невесело усмехнулся он, чуть расслабившись и открыв наконец глаза. – Одно прикосновение к раскрытым крыльям лишает разума любого человека или аллийца, а в боевой трансформации может задеть и шакаи-ар. Было бы желание. Эмпаты и охотники частично защищены от воздействия, но полной гарантии никто не даст даже самым лучшим из них…
– Но ведь у охотников иммунитет к магии? – Я бездумно водила пальцами по внутренней поверхности крыльев. Князь не возражал, только в расширенных до невозможности зрачках мелькало странное чувство – то ли удивление, то ли любопытство. От прикосновения к нежной «коже» кончики пальцев начинало покалывать, будто сквозь них пропускали электрический ток.
Интересно, а он-то хоть что-нибудь чувствует? Или нервы во временном покрытии не предусмотрены?
– Это не магия.
– А что же?
Князь ответил далеко не сразу. Порыв ветра всколыхнул верхушки деревьев. Сухой лист сорвался с ветки и медленно, по спирали спланировал вниз, черкнув по крылу. Максимилиан вздрогнул и выпрямился.
– Душа. – Глаза его стали смертельно серьезными. – Вот оно, наше оружие. Неотразимое и всесильное. Все очень просто – познание чужой души сводит с ума. Абсолютная власть, да… Правда, за любое могущество приходится платить свою цену. За ментальное воздействие. За право раскрыть крылья. За игры с гравитацией.
– И какова же цена? – поинтересовалась я. Что-то в его тоне мне не нравилось. Обреченность и… вина? И при чем здесь я? Что-то не то спросила?
Коленки подогнулись. Скомканная рубашка выскользнула из ослабевших пальцев. Уже не просто дурное предчувствие – чистый страх затопил сознание. Почему же?..
– За одну минуту в раскрытых крыльях сгорает столько энергии, сколько вырабатывает за день атомная электростанция.
Странный взгляд. В синих-синих глазах – сожаление. Такое пугающе искреннее.
В ушах зашумело. Или это ветер поднялся?
– Прости меня, Найта.
Я непонимающе смотрела на него.
– Прости… – Тишайший, ласковый шепот.
И тут я поняла.
Энергия. Колоссальные энергетические потери.
Поздно сообразила, дурочка… Надо было догадаться раньше – до того, как поддерживающие, оберегающие объятия превратились в удерживающий захват; до того, как чужие пальцы сдавили плечи до синяков, до мерещащегося хруста костей; до того, как страх, необоримый и стыдный, уничтожил саму способность сопротивляться, плести заклинания, бежать…
Слишком поздно!
– Прости…
«Противно чувствовать себя едой», – промелькнула мысль.
Горячие пальцы скользнули по руке почти нежно. И – начали медленно выкручивать запястье, так, что нервы словно превратились в раскаленные нити, а вспышка боли отдалась в позвоночнике.
Неудивительно, что самого укуса я не почувствовала. Просто через некоторое время все ощущения перекрыло ощущение тошноты и слабости. По нарастающей – сильнее и сильнее, так, что уже безразлично было, как прекратить эти мучения. Да хоть бы и умереть.
А потом – как обратная реакция – наступила едва ли не эйфория. Головокружение, звенящая легкость во всем теле и пришедшее извне ощущение чужой любви – настолько абсолютной и всеобъемлющей, что, казалось, она исходила от некоего высшего существа.
…Земля в лесу была влажноватой и холодной. Я сидела, обессиленно привалившись к древесному стволу, и механически царапала обломанными ногтями выступающий из почвы корень.
«На штанах будет мокрое пятно, – подумала я. – Надо вставать».
В уши словно вода попала – звуки заглушал гул, а собственная речь доносилась словно со стороны.
– У меня же еще две попытки. Или я считаю неправильно? – Не поручусь, но голос, кажется, все-таки дрожал. Шутка, и без того не слишком удачная, прозвучала и вовсе как жалоба.
Максимилиан потянулся ко мне. Я инстинктивно отпрянула, ударилась головой о дерево, ойкнула, заалела как маков цвет и отвела глаза. Князь только вздохнул:
– Выбора не осталось. Я должен был сложить крылья, а силы закончились. Чем дольше я ждал бы, тем больше пришлось бы взять потом.
Значит, «больше», чем сейчас? Выходит, мне повезло.
– Понимаю.
– Я не хотел. – Он присел рядом. На сей раз мне удалось не дернуться, и голова не пострадала. – То есть, конечно, хотел, но…
По логике вещей, Ксиль сейчас не мог говорить искренне. Однако именно такое впечатление и создавалось. Он что, правда… раскаивался? Быть такого не может. Я неуверенно обернулась, встречаясь с ним взглядом… и застыла.
Красивым людям сложно сопротивляться. Красивым и обаятельным – трудно вдвойне. У Ксиля в достатке было и того, и другого. Я смотрела на него – на искусанные до пунцового цвета губы, на слегка слипшиеся от влаги ресницы – будто он сморгнул непрошеные слезы, на синие-синие глаза, полные неподдельного чувства вины… И понимала – все, пропала. Не могу ни злиться, ни обижаться.
В конце концов, князь прав. Какую бы он еще нашел себе жертву здесь, в лесу? Зверюшки не подойдут, они неразумные.
Впрочем, и я недалеко от них ушла.
– Ладно. Забыли.
Ксиль улыбнулся – так, что на душе у меня словно тучи разошлись и солнышко выглянуло. Я отчего-то вдруг почувствовала себя старше, чем он.
– Ты у всех своих жертв потом прощения просишь? – хмыкнула я, ощущая необъяснимое желание податься вперед и провести рукой по его волосам. Какие они, интересно? Черные – значит, должны быть жесткими. А на вид – как шелк. Вот странно.
– Только у тех, кто остается в живых. И потом, я очень не люблю оказываться в ситуации, когда просто не остается выбора. Страх смерти – неприятная штука, и еще неприятнее, когда из-за своих инстинктов, из-за своего страха смерти лишаешь кого-то жизни, – совершенно серьезно ответил Максимилиан, не спуская с меня взгляда. – Осознанное убийство или покушение на убийство – другое дело, а это… просто слабость. Поэтому прими мои извинения.
Стало неловко. В последний раз так было, когда математичка просила у меня прощения за то, что несправедливо обругала. Тогда тоже в груди чувство довольства перемешивалось со смущением.
– Пожалуй, если разведешь костер, то прощу! – отшутилась я, стараясь прогнать напряжение. Почему-то теперь общаться с князем на равных, как он просил, стало легче. Ну да, экстремальные ситуации сближают, как говорил Дэйр…
– Замерзла? – Ксиль выгнул брови. В глазах его промелькнуло озорное выражение. – Зачем тогда костер? Может, лучше сюда присядешь? – и он с самым серьезным видом хлопнул себя по колену. Так, будто предлагал совершенно нормальную вещь.
– Шел бы ты… за дровами, – выпалила я в сердцах и тут же прикусила язык, напоминая себе, что не с ровесником общаюсь.
Читать бесплатно другие книги:
