Большие батальоны. Том 2. От финских хладных скал… Звягинцев Василий

Вяземская вежливо улыбнулась. Не поняла юмора, наверное. Кое-какие моменты в русском языке сами по себе, без контекста, звучат непонятно, тем более иностранцам или русским, но с другим жизненным опытом.

– А выпить мы в любом случае можем, дядя не запрещает, я уже взрослая, даже замуж собралась, – и короткий выстрел взглядом в сторону «жениха» из-под взмаха ресниц: среагирует, или как?

– Не рановато ли? – приподнял бровь консьерж, и не совсем понятно было, что он имеет в виду, выпивку или замужество. – Но – дяде виднее…

Час пролетел незаметно в разговорах как бы нейтральных, в том смысле, что касались они общей обстановки в стране, а не конкретно предстоящей встречи.

Потом наконец Вяземская толкнула Ляхова ногой под столом. Он кивнул.

– Ладно, Людок, ты здесь ещё посиди. Чужие парни приставать начнут – вежливо отшивай, «без шума и пыли», как Папанов в кино говорил. А мы с Борисом Ивановичем отлучимся на короткое время, – сказал Фёст, вставая. Майор пошёл за ним к выходу из дворика.

– Что у тебя?

– Так, дельце одно, вспомнил вдруг, – ответил Вадим, закуривая и одновременно условными тремя вспышками зажигалки подтверждая Герте или кто там сейчас смотрит в окно, что всё идёт по плану и что он начинает действовать.

– У тебя на вахте один помощник сейчас? – спросил он майора.

– Один, а зачем больше?

– Да вроде и незачем. Ты вот что, дай ему сейчас денежку, – Фёст протянул стодолларовую бумажку, – пусть до обменника с хорошим курсом пробежится. Ну и прикупит чего-нибудь вам перекусить для пересменки. Ты ж его обедать-ужинать в кабак не отпускаешь?

– Точно, – консьерж всё больше напрягался, не в состоянии уловить ход мысли собеседника.

– Вот пусть не стесняется, возьмёт, что нравится. И не торопится особенно, минут тридцать у него есть. А сам давай, занимай его место, отключай видеорегистраторы и выходи ко мне снова. Минут на пять хотя бы…

– Зачем это вдруг?

– Квартиры я соседние собрался грабить, неясно, что ли? Удивляешь ты меня, командир. Ладно, скажу доступнее – в течение этих пяти минут в подъезд войдут или из него выйдут несколько человек. Мне сейчас не нужно, чтобы их видел даже ты, не говоря о тех, кому записи на проверку сдаёшь…

– Слушай, как-то не по делу всё это. Темнишь?

– Как раз сейчас истинную правду говорю. Мы ж на войне, и неизвестно, доживём до утра или… Чего тут неясного – я не хочу, чтобы именно сейчас кто-то видел моих гостей и смог их пересчитать, – почти по слогам ответил Фёст. – Теперь доходчиво? У тебя свои секреты, у меня свои. Вот, даст бог, разберёмся сегодня окончательно – на что я надеюсь, – тогда и взаимных тайн поменьше станет. А то ведь не ты один головой рискуешь, я – в гораздо большей степени…

– Пусть так. Но как же я регистратор выключу, сразу же на записи дырка по времени выйдет…

– Если у вас так всё сурово, сделаем по-другому. Иди с племянницей ещё по одной выпей, а я просто предохранители в коробке на лестнице перемкну. Ты прибежишь не раньше, чем через десять минут, как свет в окнах погаснет, и вызовешь аварийку электросетей. Приедут, починят, вызов в журнал запишут, и ты тоже, в свой. Вот тебе и алиби. Годится? А если жильцы нервные раньше начнут тебе на вахту звонить, я отвечу.

– Ну, если так надо… – с сомнением протянул майор. А куда деваться. Что там за разговор будет, в том месте, куда он беспокойного жильца везти собрался, время покажет, а деньги-то он уже взял. Хотя бы в этих пределах нужно пожелания клиента, а то и будущего начальника, исполнять. Тем более продумано всё отчётливо. Другое дело, что страшно хотелось ему посмотреть, что ж там за гости такие? Раньше, за весь прошлый год и почти весь этот, сколько раз Вадим Петрович людей к себе водил, и обычных девок, без всякой маскировки под школьниц-племянниц, и мужиков серьёзных. Сейчас что-то изменилось? Стоит подумать. Да, к чёрту, о чём тут думать? Что нужно – скажут, чего не положено – всё равно не узнаешь, а неприятностей огрести можно…

– Так я пошёл?

– Само собой. Парня отошли и – к «Дяде Гиляю». Через три минуты после твоего ухода я вырубаю свет, значит, через двенадцать будь на месте. Как раз то время, чтобы опытный привратник убедился, что самому не справиться, и вызвал аварийку. И всех делов…

Фёст сделал, что планировал, и бегом взлетел на свой этаж, подсвечивая под ноги фонариком из блок-универсала. Сумерки были уже очень густыми, да и сколько там остаточного света проходило через темноватые даже в солнечный день витражи? Герта ждала на пороге.

– Быстренько выводи людей, пять минут у вас, рассредоточьтесь вдоль переулка и ждите. А мне ещё инструктаж провести…

Впрочем, с этим можно и не торопиться, в положенное время майор заступит на пост и станет ждать электриков, потом разбираться с ними. В лучшем случае в полчаса едва уложатся.

Первым из двери вышел Секонд, за ним, цепочкой, тринадцать девиц из взвода Вельяминовой. Плохо, самой командирши нет, ну ничего – полковник Ляхов её как-нибудь заменит, авторитета у него хватит, чтобы этих опасно-безобидных на вид пантер в руках держать. Фёст бы с ними точно справился, он для барышень авторитет непререкаемый, только сегодня ему некогда. Секонд – старший воинский начальник, а Герта – за взводную.

Кстати сказать, если б её вместо Анастасии на этот пост назначить – барышни бы взвыли. Та ещё штучка. Не зря в министерши госбезопасности всей РФ метит. На равных с самим Чекменёвым желает стать. А что, у неё получится. Екатерина Вторая тоже совсем сопливой девчонкой из своих Ангальт-Цербстов в Россию приехала, в пятнадцать лет, в цесаревны наниматься, а потом быстренько в обстановке разобралась и всех «буквой Зю» поставила. Генералов, царедворцев, князей-Рюриковичей, русаков исконных, а муженька вообще того… В пресс-релизе написали – «Государь Пётр Фёдорович июля шестого дня сего тысяча семьсот шестьдесят второго года скончался в Ропше от геморроидальной колики, усугубленной употреблением алкоголя…». Просто и мило. Могли бы завтра и про Президента нашего что-то в этом роде написать.

Герта вышла последней, одетая подходяще почти на любой случай. Джинсы, такая же курточка, обтягивающая тёмная водолазка. И не заметишь, что под ней бронекорсет. На ногах лёгкие кеды, рюкзачок за плечами, волосы в «конский хвост» собраны. Сейчас две трети её ровесниц из самых разных социальных групп так ходят, если не в ночной клуб, конечно. С ней – поручик Яланская, действительно видная, словно с парадных портретов начала XIX века, девушка лет двадцати пяти. Эта, предупреждённая, что работа ей предстоит «гарнизонная», да ещё и по «присмотру» за гражданскими мужчинами, оделась, что называется, «на грани» – вроде всё пристойно, но всё слегка «чуть-чуть». Юбка совсем немного, но покороче общепринятой длины, ткань типа «мокрый шёлк» облегает рельеф крайне выразительно, вырез на груди совсем немного поглубже. Золотистые чулки со швом тоже кое-что подчёркивают. В Москве Фёста она бы особого внимания не привлекла, здесь и не такое видали, свобода нравов, что вы хотите, а у себя барышня смотрелась этакой суфражисткой, что в XIX веке в обществе в брюках появлялись. В её России правила приличия были примерно как для голливудских фильмов конца сороковых годов: платье ветер не имеет права поднять выше, чем на ладонь от колен, если случайно мелькнёт застёжка чулка – уже почти фурор, никаких купальников-бикини, только глухие, поцелуй в кадре максимум две секунды. Зато в таком наряде никто не подумает, что девушка почти три года откомандовала взводом «очень специального назначения» и ждёт назначения на роту или, в крайнем случае, очень удачного замужества.

Вообще, подумал Фёст, девушки «местных» взводов и отделений, хотя и отличались от валькирий (если тех и других рядом поставить), были тоже весьма своеобразны. Сильно сексапильных красавиц, как бы случайно затесавшихся в их ряды, вроде, допустим, Глазуновой или Темниковой, среди них было немного, но зато все в пределах среднестатистической симпатичности и миловидности. Если б не служба, в девках бы не засиделись. Но всё же, даже компанией появляясь на улицах, особенно в штатском, приступов оторопи у прохожих мужиков и парней не вызывали. Фёсту они напоминали девчат, которые в его молодые годы серьёзно занимались спортом, ходили в турпоходы, гоняли на мотоциклах. Типаж «свой парень», одним словом.

Вадим быстренько изложил поручице индивидуальный боевой приказ: тщательно оберегать «квартирантов». На улицу не выпускать, на эту половину квартиры доступ воспретить, кормить и поить неограниченно, скандалов и членовредительства между представителями разных политических взглядов не допускать. На все вопросы, кроме личных и общеобразовательного характера, отвечать: «Не могу знать, вот скоро господин полковник вернётся, он всё скажет». В случае необходимости разрешается обращаться напрямую, не по команде, лично к полковнику Неверову. Прямой телефон такой-то.

Яланская подтвердила, что приказ поняла, улыбнулась на прощание, одновременно «сделав глазки». Девушки-«печенежки» отчего-то все при встречах улыбались Фёсту, умело отличая его от Секонда. С разной степенью радости и даже обожания в глазах улыбались, но – все. Наверное, рассказы валькирий о совместной битве на генеральской даче их очень впечатлили, или так выражали своё одобрение тому, что выбрал в невесты одну из них, а не совсем постороннюю даму, как их, настоящий Ляхов.

Дверь закрылась, снова отсекая от Вадима мир спокойной, почти нормальной жизни. Стало темно, только фонарик в руке освещал площадку и полмарша лестницы впереди.

По секундомеру у майора оставалось ещё двадцать секунд, и Фёст, отойдя чуть в сторонку, понаблюдал, как появился Борис Иванович, настороженно озираясь, будто надеялся всё же увидеть то, что от него хотел скрыть «жилец».

Ну, пусть теперь ждёт электриков, это ещё минут на сорок, в лучшем случае. Сам починил бы свет гораздо быстрее, но нужно документальное подтверждение причины отключения видеокамер. Фёст понимал, что такая перестраховка едва ли имеет смысл, но кто его знает? Сорвётся что-нибудь, и «новая власть» первым делом займётся политическим сыском. А эта квартира давно на примете, и у самых разных категорий граждан – от блатных авторитетов до МГБ, сталинского НКВД, милиции и иностранных разведок минимум трёх реальностей.

Вадим повернулся и фланирующей походкой двинулся в сторону Петровки. Первый подошёл к Герте, под ручку с Секондом рассматривающую выставленные в витрине меховые изделия.

– Значит, так, баронесса, идите вон в то заведение, садитесь с кавалером на веранде и ждите. А, чёрт, не выходит, – вдруг чуть было не хлопнул он себя ладонью по лбу. – Придётся мне подзадержаться, ещё кое-куда наведаться. А вы, главное, перед майором не светитесь. Пока его нет, подойдите к Людмиле, скажите – не замечай. Держись с этими девчатами, причём – вторым планом. Временно поступаешь под команду своего полковника Ляхова. Когда этот приказ будет отменён – сама поймёшь. Тест на сообразительность. Людмиле по блоку, текстом передай – если майор про меня спросит, пусть ответит, что сигарет пошёл в магазин на Дмитровке купить. Здесь в баре по вкусу не нашёл. И точка.

– А что это ты Герте поручения раздаёшь, а меня как и не видишь? – удивился Секонд.

– На реверансы времени нет. Ей сказал, сейчас с тобой определяться будем…

– Что ты ещё придумал? – осведомился он, когда Герта скрылась в калитке ресторана. – Вроде не так планировали…

– Обстоятельства имеют свойство меняться. Нас на какую-то довольно странную встречу пригласили. Похоже, там и решится, будет у нас квалифицированная помощь или, наоборот, где-нибудь в брошенном котловане и прикопают.

– Прямо так? И кто?

– Да консьерж мой, майор Борис. Сперва помогать согласился, а потом, похоже, начал просекать масштабы – и забеспокоился. Я его понимаю.

– Что и входит в твои прямые обязанности. От нас сейчас чего хочешь?

– Сейчас изложу. Пошли, чего стоять, посмотрю, кого ты привёл…

Полувзвод Секонда, как и было приказано, рассредоточился по обеим сторонам переулка от церквушки на пересечении с Петровкой до угла Дмитровки. Кто из девиц по одной – по двое просто прогуливались, кто у магазинных витрин о чём-то спорил. Ранее упоминавшиеся поручицы Глазунова и Темникова, которых он в роте выделял не только по внешности, но и по боевому опыту, как бы прикрывали фланги, контролируя противоположные входы в переулок.

Сейчас Фёста разобрал смех. Прямо сцена из итальянского кино эпохи неореализма – близнецы-сутенёры своих курочек вывели по рабочим местам распределять. Он сам ещё ничего, а вот Секонд с усиками шнурочком и небольшой бородкой-буланже – вылитый Педро Зурита в исполнении Михаила Козакова[13].

Заложив руки за спину, они пошли вдоль нечётной стороны переулка. Нет, сказать нечего, за отведённое время девчата сумели вполне попасть в тему. Одни нарядились «под Герту», другие «под Яланскую», но с достаточными, вполне существенными отличиями. Внимания не привлекут, как кагэбэшники 70-х годов, которым штатские костюмы шил один и тот же мастер в служебном ателье, причём всем из одной и той же «штуки» в принципе стильной «шерсти с лавсаном». Ну а чего ж? Модные журналы отсюда кому положено получают, учебные и художественные фильмы смотрят. Если уж консультант, отставной капитан, а ныне резидент-инструктор Ляхов-Фёст за что берётся, так делает это основательно, так как смысл и пользу дела понимает. Без оглядки на начальственное мнение. Отчего вряд ли он в своей эрэфии, оставшись служить, даже через майорский рубеж перебрался бы. А вот на той стороне его охотно признают полковником и в вопросах подготовки личного состава для работы в своей реальности дан ему чистый карт-бланш.

У тех девчат, кто по-походному одет, оружие или под куртками, или в модных здесь рюкзачках. А точнее – и там, и там. Те, кто в платьях, плащах – у тех понятно, где, и ещё в хозяйственных и дамских сумочках. Он прикинул их вес. Надо девочкам тесных контактов с прохожими избегать, а то вид – видом, а инерция у этих сумочек соответствует реальной массе. Вполне может с ног хилого «менагера» или старушку снести при неловком соприкосновении в уличном потоке или на эскалаторе метро.

Одна – совсем молодец, этакая из себя вся богемная девица, в очках даже, с футляром от скрипки-альта явилась, а в него свободно «ПКМ» помещается с боекомплектом и кое-что ещё сверх того.

Да, всё хорошо, только в зонах спецконтроля девушкам нельзя появляться, а по теперешней ситуации любое место такой зоной оказаться может. Хоть прямо у выхода из переулка на Тверскую.

Он дошёл до обеспечивающей левый фланг (у Дмитровки) поручика Темниковой.

– Привет, Ариша, – улыбнулся он ей, будто случайно хорошую знакомую встретил. – Меня Вадик зовут, не забыла? – Это он, поскольку давно с девушками её взвода не встречался, напомнил, как их «в миру» называть следует. – А брата моего – Петя. Не перепутай. Документы хорошие у всех есть?

– Ну, я не знаю, все, что вы сделали для таких выходов. Паспорт здешний, в Бирюлёво прописанный, бумага с ИНН, страховая карточка, удостоверение водителя, права в смысле, – поправилась она. – Что ещё нужно? Санитарной книжки нет, в ресторан или магазин устраиваться пока не собираюсь. «Визы» Сбербанковские, по двести тысяч на каждой… Наличность рублями, долларами и евро…

– Молодец, нормально. Только – на будущее, нельзя, чтобы на карточках у всех одинаковые суммы были. Сколько людей на такой мелочовке сгорело. Но именно сегодня – несущественно. Давай пройдись до того угла и веди девчат, по одной, по двое, в этот вот трактир. Там уже Вяземская и Герта. Вы с ними незнакомы. Рассаживай своих за столики во дворе, будто вы на экскурсию в Москву приехали, из Костромы, допустим, и здесь у вас очередной объект осмотра и заодно питательный пункт. Доведёшь и вернёшься. Попутно Полину к нам направь. Мы с полковником на той стороне, возле пивного бара будем.

Подошла Глазунова, для забавы одетая чересчур вызывающе – высокие, по последней моде, сапоги на низких каблуках, под вид офицерских, чёрные чулки-сетки, чёрное обтягивающее платье а-ля Коко Шанель, сильно выше колен. Сверху расстёгнутый белый плащ с поднятым воротником, распущенные тёмные волосы. Только лицо и глаза выбивались из стиля. Развратности совсем не чувствуется, одна сплошная ирония, и взгляд слишком умный и внимательный. Ну да не беда. Может, она «в нерабочее время» в МГУ философию преподаёт.

– У тебя, Полина, права тоже с собой? – спросил он Глазунову, одобрительно ей подмигнув.

– У всех полные комплекты, я проверила, «регистрация» в порядке, московская, то есть прямо так сразу не загребут. И денег достаточно, чтобы скромным блядюшкам от ментов отмазаться… Чтоб под юбку не лезли и «субботник» не устраивали…

– Ну, молодец, в стилистику вписалась. Хотя не пойму, в чём сверхзадача и зерно образа[14].

– Всё вы понимаете, Вадим Петрович. У вас у самого, когда на меня посмотрели, где-то там ёкнуло. Физиология, ничего личного. Вот пока «ёкает», я с клиентом что захочу, то и сделаю… Проверено.

– Тогда пошли…

Всего одним кварталом выше, не доходя до Страстного бульвара, в старинном многоэтажном доме с обширным внутренним двором (тут, кстати, совсем рядом помещалась старая квартира с мастерской, принадлежавшая Берестину, где, собственно, и начался непосредственно данный виток истории[15]) находилась фирма по прокату автомобилей, обслуживавшая только солидных клиентов.

Фёст перекинулся несколькими словами с знакомым помощником управляющего и попросил подобрать немедленно четыре машины, не очень броские, но проходимые, чтобы хорошей компанией отправиться в дикие места, вёрст за сто-двести от Москвы.

– Сам понимаешь, в мой «Пассат» всех не помещу, а гости издалека нагрянули, без колёс…

– Сможем и водителей квалифицированных предложить, есть такая услуга.

– Водителей своих хватит. Квалифицированных и непьющих, – он указал рукой на Глазунову. У менеджера глаза на лоб не полезли, но удивление на лице отразилось.

– Ты ещё поудивляйся, а Полина, кстати, мастер спорта по ралли. И в «Кэмел-трофи» участвовала… Просто у неё манеры экстравагантные. Так что давай, пойдём технику выбирать…

Для пятнадцати человек подобрали четыре почти одинаковых, совсем новых пикапа «Тойота Самшит», пятиместная кабина плюс довольно ёмкий кузов. Не совсем вездеход, но близко к этому. Движок 380 лошадей, а расход солярки куда меньше, чем у БТРа.

– Смотрите, Вадим Петрович, машины в каком состоянии. Только получили. Вы первые клиенты. Придётся залог внести, не считая арендной платы. На сутки, на трое?

– Давай на трое, – сказал Фёст, а сам подумал: «Знал бы ты, парень, что тут завтра может начаться… Бизнесу вашему точно кранты, а мы с машинами будем, по всем правилам оформленными и, наверное, незасвеченными».

– Полина, позвони кому-нибудь, пусть подбежит, четвёртый водитель нужен, – распорядился Секонд.

Посмотрев прайс-лист, Фёст тяжело вздохнул, скорее «для порядка», ведь известно, что «если вы спрашиваете, сколько это стоит, значит, оно вам не по карману».

– Рубли, баксы, еврики? – осведомился он.

– За прокат рублями, сейчас иначе нельзя, а залог лучше бы баксами…

– Как скажешь. Пиши акт…

Обошёл машины, заглянул под капоты, словно бы контролируя, не собираются ли ему потом счётик за прежние дефекты подкинуть. Да вроде порядок, ничего в глаза бросающегося. Впрочем, на фирме господина Ляхова знали, едва ли рискнули бы связываться, «куклу» подсовывать.

Как раз не подбежала, конечно, но подошла быстрым шагом подпоручик Амелина, девушка из второго взвода, в противовес хулиганке Глазуновой, вся из себя абсолютно положительная, на первый взгляд, конечно.

Выехали, почти тут же и припарковались, рядом с пивной «Ладья». Отчего-то сегодня движение по городу чуть не вдвое поредело против обычного. Неужто народ спинным мозгом чувствует предгрозовую атмосферу? Хорошо, если так.

Вышли на тротуар, Глазунова тронула Фёста за рукав.

– А правда хороши машинки? Я там рот не разевала, чтобы деревенщиной не выглядеть, а сейчас смотрю и радуюсь. У нас таких нет. Вот бы не возвращать. Как?

Она коснулась крыла той, на которой выехала. А и вправду хороша, цвета тёмно-зелёного, как раз к названию, да ещё и с перламутром. Гробина, конечно, здоровая, зачем такая симпатичной девушке? Ну, просто девушке, может, и не очень, а поручику спецназа пойдёт. Только с кабиной конструкторы чего-то перемудрили, задние дверцы открываются только при открытых передних. Не здорово. Правда, на «Тундрах» это азиатское недомыслие исправили, но тех в наличии не оказалось.

– Бандитская у тебя натура, Полинька. Точнее, мародёрская…

Девица довольно хихикнула. Вот, удостоилась личной оценки, явно её из других выделяет таинственный полковник. Жаль, в постель он её точно не пригласит, тут картина ясная. Людка в него – мёртвой хваткой, но в других-то случаях быть на примете у такого начальника не помешает. Очень умные девушки собрались в отряде усилиями Фёста и Секонда, при помощи Максима Бубнова, и за полтора года службы стали ещё умнее. Ляховы, как могли, передавали им уроки Шульгина. Любую можно без защиты в доктора психологии выдвигать.

– Да ты не расстраивайся, – Вадим как-то интимнее, чем обычно, коснулся её плеча. – Посмотрим, куда кривая повернёт. Может, и оставишь себе на память. А если всё как надо пройдёт, всем желающим такие купим…

– Ну-у, всем, – разочарованно протянула барышня, изобразив обиженное лицо. А сама подумала: «Что-то разнежничался Вадим Петрович, видно, снова лихое дело предстоит».

– Ладно, не всем. Тебе эту, другим – другие. Вроде такой. – Он указал на прошмыгнувшую мимо сиреневого цвета «Микру».

– О, им – в самый раз! – засмеялась Глазунова, с лёгким презрением проводив взглядом подобие «божьей коровки».

И ведь не шутил полковник, получится с «Крестом» – каждая сможет жить в этой Москве и кататься, на чём заблагорассудится. Хоть на пикапе, хоть на «Бентли». Тогда у «причастных» возможности будут, как у елизаветинских «лейб-кампанцев».

Не слишком спеша, две, на неискушённый взгляд, семейные или просто пары свернули в Столешников.

– Задача у вас простая, – говорил Фёст на ходу Секонду и обеим девушкам, самоопределившимся в роли водительниц, настраивая, в случае чего, командовать своими пассажирками в автономном режиме. У них для мгновенной связи «портсигаров» не было, только обычные здесь мобильники. – Нас с Вяземской хозяин куда-то повезёт, предположительно – в сторону здешнего завода «ЗИЛ». Вы за нами. С тобой, шеф, – сказал он Секонду, – мы по блоку контачить будем, но, на всякий случай, и ты слушай, – он вкратце объяснил, как проехать к Автозаводской с трёх наиболее вероятных направлений.

– Очень может быть, что нас с Людой майор вздумает на метро повезти. В оперативном смысле очень неглупо. Значит, тогда на выходе встретимся. Работать вам на пределе возможностей. И чтобы скрытно и как можно ближе к нам. Не стрелять ни в коем случае… Ну, почти ни в коем, если уж совсем кранты. Снайпера, скажем, заметите или целую толпу с автоматами. Да и то лучше б не до смерти. Люди сейчас нервные, что-то не так поймут, руки распустят, а вы им – пулю в лоб. Нехорошо. Я вообще так планирую – доводите нас до места встречи, плотно его блокируете и ждёте сигнала. В идеале, я вас просто предъявлю самым эффектным образом, и дальше пойдёт деловой разговор…

А сейчас в кабак заходим поврозь, я к своим, вы со своими, ужинайте и развлекайтесь. К такой компании провинциальных девиц одиночки приставать не будут. А если больше четырёх – тогда думайте. Смотрите, когда мы уходить соберёмся. Людмила в любом случае мимо вас в туалет заскочит, окончательные данные о маршруте передаст. Тогда отпускаете нас на полста шагов – и по машинам. За четвёртый руль Герта сядет. Чёрт, я не спросил, она с правами или без. Да ни хрена, менты тормознут – отмажешь, – это он уже лично Секонду сказал.

Да, у того эта возможность была. Документы – МГБ, службы собственной безопасности МВД, МЧС даже, а ещё прокурорские и мидовские. Даже второго секретаря американского посольства. Смотря с кем судьба сведёт.

А если совсем ничего из средств морального убеждения не поможет, изготовили, допустим, мятежники для своих какие-то спецпропуска или пароли, тогда – силовой вариант. Наверняка есть у них такие отморозки, что и маму родную пинком в автозак отправят. Что ж, если «настырных не по разуму» окажется меньше роты, шансы у них слабые.

Условленное время истекло, Борис Иванович допил и доел всё заказанное. Очевидно, текущие обстоятельства употребить примерно двести граммов ему не препятствовали. Но выглядел он вполне свежо. Ляховы в армии на такие «ресурсы человеческого организма» насмотрелись. Да что говорить, если у Фёста первый командир полка, тридцатипятилетний красавец мужчина, подполковник Гальцев, племянник, между прочим, начальника Управления кадров МО РФ, перед утренним разводом принимал «сто неразведённого» (а доктору три литра в месяц казённого спирта куда хочешь, туда и списывай) и совал за щёку две таблетки валидола, якобы запах отбить. И поговорка такая в войсках ходила: «Пить на службе можно, попадаться нельзя».

Вадиму сейчас в этом смысле было проще. Он выставил нужную функцию гомеостата на максимум, и теперь у него срок разложения спиртов и альдегидов до воды и углекислого газа составлял всего пятнадцать минут. Выпил стопарь, закусил помидором солёным, покурил – и снова чист, как младенец. Майор смотрел на него с уважением. Да и Вяземская почти не отставала, ей нынешний образ позволял. Отчего тридцатилетней женщине за компанию с мужчинами коньячку не выпить, за руль ведь не садиться. Главное – Бориса Ивановича это должно дополнительно успокоить: если люди спокойно отдыхают – значит, опасаться их не надо. Никакой серьёзный спецслужбист перед настоящей работой такого себе не позволит.

– Ну, пошли, что ли? – сказал наконец Борис Иванович.

– Пошли, – согласился Фёст. – У тебя машина далеко?

– Я без машины. На метро поедем.

– А смысл? – удивился Вадим. Пусть до любой из восьми ближайших станций десять-пятнадцать минут хода, но если вспомнить один старый фильм – «Улица полна неожиданностей», так задумаешься. И тут же его осенила совсем хорошая идея:

– Сейчас такси возьмём, докуда скажешь, или, ещё лучше – приличного бомбилу. На твоё усмотрение. Пробежимся с комфортом и без лишнего риска…

Людмила поняла.

– Идите, я загляну кой-куда. – И направилась к видимой с их места двери туалета. Опять же, лишний успокаивающий фактор, всё на глазах.

– Ну, давай перекурим напоследок. Люда твоя правильно сообразила – перед нервным делом очень невредно куда нужно сбегать, а то потом девушке с этим делом сложнее…

Фёст удивился, что майор затронул эту деликатную и в приличном обществе необсуждаемую тему. Сначала подумал, что так примитивно намекает на серьёзность происходящего, потом сообразил – это он так, на своём уровне, дал понять, что их игру просчитал. Не только по обычной необходимости племянница пошла, а звонить кому-то. Скорее всего – насчёт транспорта. Именно подставу обеспечивая.

Людмила вышла через точно рассчитанное время, машинально потряхивая недовысушенными электрополотенцем руками. Очень «по Станиславскому» жест.

Вышли в переулок, не сговариваясь, повернули влево, к Дмитровке. Майор, не искушённый в тонкостях спецпсихологии, не заметил, что шедшая правофланговой Вяземская точно выверенным микродвижением обозначила нужное ей направление, а дальше он уже сам уверенно пошёл, как туда и собирался. В принципе, это не играло никакой роли. Вздумай Борис Иванович поступить по-своему, с другой стороны, на Петровке, их тоже ждали.

Считая, что разбирается в подобных делах (на самом деле – в основном из книжек и фильмов), консьерж остановился на бордюре Дмитровки.

– Куда ещё идти, давай здесь ловить…

Майор демонстративно пропустил три или четыре пустые машины с шашечками и опять легко повёлся на уловку Вяземской. Она как бы невзначай, почти случайно, но выразительно (для чужой подкорки) взглянула на только что отъехавший от прокатного салона большой тёмно-серебристый пикап.

– О! Давай этот тормознём, – вдруг предложил майор, почти правильно предположив, что уж эта машина, только что из салона, подставой быть не может.

– Да брось. Такие, с понтами, пассажиров не берут, – отмахнулся Фёст.

– А спорим?! Он машину только взял, ему сейчас тест-драйв сделать охота, выпендриться, какая тачка, перед людьми нарисоваться. Да и денег, что заплатил, жалко. Я такую публику знаю. Хоть что отбить. Заломит, конечно, – выразительно посмотрел на Фёста. Заплатишь, мол?

– Тонко соображаешь, – хмыкнул Вадим. – Он, может, вообще на своей, а здесь стоял только…

Но майор подтолкнул локтем Людмилу, и она замахала рукой, когда Секонд, ехавший на этом «Самшите», был уже в нескольких метрах.

Неожиданно, подтверждая правоту майора (тот победно взглянул на скептика), «Тойота» притормозила.

Дальше пошла чисто Людмилина игра. С отчётливым западноевропейским акцентом сообщила водителю, куда ей надо, и как она боится ночами передвигаться по этому большому и непонятному городу, и что, разумеется, джентльмен на такой солидной и красивой машине никак не может оказаться «не джентльменом».

Она тараторила так убедительно, что Фёст с Борисом как бы вообще выпали из сюжета, их почти видно не стало. Хотя любой нормальный московский (то есть пуганый) человек сильно подумал бы, брать ночью девицу и двух крепких мужиков. Да ещё в довольно сомнительный район. Вот этого Борис Иванович, считающий себя специалистом, только вот беда – в другой области, не просёк. В морской пехоте, даже в бригадном разведбате, учат несколько другому.

Обладатель эффектного пикапа сразу согласился, тем более, как оказалось, ему почти по пути. Но запросил, для проверки, очевидно, внаглую – сто долларов. Майор хотел возмутиться, но Людмила молча кивнула и тут же достала из сумочки требуемую сумму, одной бумажкой. Сразу полезла на переднее сиденье, предоставив мужчинам размещаться сзади.

Доехали быстро, Секонд здесь прилично ориентировался и погнал по набережным, где движение было достаточно разреженным. Только один раз их притормозили дэпээсники, на Котельнической, передвижной пост на двух машинах, причём во второй сидели явно не милиционеры. Тут Секонд быстро сообразил, протянул лейтенанту через приспущенное стекло удостоверение как раз службы собственной безопасности городского Главного управления и не стал ничего говорить, объяснять или убеждать, просто смотрел на него очень внимательно и выразительно, как бы запоминая номер на нагрудной бляхе и лицо тоже.

Лейтенант тоже не из простаков оказался, молча кивнул, вернул документ, о правах и прочем не заикнулся. Наверное, на сегодня имел какие-то инструкции.

Три остальные машины (раз конечная точка маршрута известна и связь постоянная) шли параллельными улицами, не столько опасаясь того, что майор слежку заметит, как излишнего впечатления, которое могли произвести на гаишников идущие подряд четыре новых и довольно редких здесь «Самшита».

Не доезжая метров сто до ограды бывшего завода «ЗИЛ», майор велел остановиться. Людмила ещё раз поблагодарила любезного джентльмена, по-русски, но прибавив ещё и «сэр».

– Хорошо это у тебя получается, – похвалил консьерж, когда задние огни пикапа исчезли за поворотом. – Я б тебя тоже за американку принял. Случись что, этот парень никакой толковой информации никому дать не сумеет.

– Школа, – с усмешкой ответил Фёст. – Теперь куда? – И довольно демонстративно извлёк из-под ремня «беретту», снял с предохранителя и засунул на место. О том, что у девушки (сильны в людях, даже опытных, стереотипы) под платьем к симпатичным ножкам пристёгнуты ещё две такие же, он и вообразить не мог.

– Это я ни на что не намекаю, камрад, – сказал Вадим майору, – но стреляю быстрее, чем большинство подумать успевает. Смотри, чтобы кто-нибудь из ваших не переоценил личных способностей. Роковая может выйти ошибка. Глаза завязывать тоже не дам, не в кино. Пошли, порешаем ваши дела побыстрее, а там и нашими займёмся. «Время не ждёт», как писал Джек Лондон.

– Я бы предпочла, чтобы нас знакомые мне товарищи-разведчики встретили, если есть такая возможность, – очень мягким, волнующим, как иногда выражаются, голосом добавила Вяземская.

При этом она через большие накладные карманы платья, снабжённые прорезями, тоже привела в боеготовность свой арсенал.

– Слушай, Петрович, ты правда не обижайся. Я не знаю, как и куда ты смоешься, если что не так пойдёт, а нам ошибаться нельзя, – успокаивающим тоном сказал майор. – У нас только один ход – первый и последний… За стукача я тебя не держу, но вдруг у нас взгляды настолько разные…

– Не продолжай. Мы здесь, начинай второе действие нашей интересной пьесы…

– «Я стою у ресторана, замуж поздно, сдохнуть рано», – продолжила театральную тему Людмила. Это она сегодня, полчаса назад афишу какого-то театра (название слишком мелко написано было) увидела. Ей понравилось.

Майор только головой покрутил.

Они пролезли сквозь прикрытую изнутри листом ржавого железа дырку в заборе и оказались словно в декорациях американского боевика. У них там, в Голливуде, половина фильмов снимается на территориях и в цехах заброшенных заводов. Покрутились, следуя за уверенно шагающим майором между корпусами цехов и просто двух-, трёхэтажными зданиями старинного красного и сравнительно современного силикатного кирпича. Кое в каких ещё светились окна, то ли склады какие, то ли офисы фирм-однодневок, а может – общежития гастарбайтеров. Людмила всё время давала пеленг с блок-универсала Герте и Секонду. Обстановка вокруг была более чем спокойная. Блок-универсал Вяземской отметил несколько скрытых парных постов на их пути, но никакой поблизости работающей аппаратуры слежения, включая ночные прицелы и лазерные целеуказатели. Так что «печенежки» смогут держаться на минимальной дистанции. Снаружи, конечно, внутрь зданий им лезть пока не стоит, да и незачем. Свою роль «туза в рукаве» они сыграют и так.

Наконец через вестибюль очередного «строения» спустились в подвал, на целых два марша, майор с фонарём впереди. Прошли с полсотни шагов по сухому и чистому коридору.

– Ну прямо ставка Гитлера «Вольфшанце», – единственное, чем нарушил Фёст тишину, когда Борис Иванович открыл толстую, как в бомбоубежище, дверь. Похоже, именно в нём они и оказались, построенном во времена «холодной войны» или ещё раньше, в тридцатые годы.

– Очень правильно выразились, коллега, – вдруг послышался спокойный мужской голос слева и сзади. Вадим с Людмилой остановились. Оборачиваться не стали.

– Молодцы, выдержка на уровне, – продолжил тот же голос, – даже и не вздрогнули…

– Надрожались уже, во времена лейтенантской юности, – в тон, не повышая голоса, ответил Фёст. – Теперь у нас нервы как стальные канаты…

– Ещё и острите. Ну, заходите. Дешёвых эффектов больше не будет.

Вдруг стало светло. За приоткрытой дверью в углу горела нормальная лампочка, ватт на триста. Действительно, бомбоубежище. Комната большая, даже скорее – зал. На стенах учебные плакаты и схемы противоатомной тематики, два стола, скамейки вдоль стен, несколько нормальных стульев у столов. В меру тепло, совсем не сыро, но пахнет всё равно как в подземелье, специфический такой запах.

Во главе стола мужчина в армейском камуфляже старого образца, возрастом прилично за пятьдесят, но крепкий, подтянутый, сухощавый. Лицо, как сразу определил Фёст, соответствует строевому полковнику с богатым жизненным опытом, не карьеристу и не сволочи, такие вещи Ляхов сразу просекал. Ещё на собственной службе научился, а потом в школе Александра Ивановича значительно усовершенствовался.

Кроме «полковника» в комнате было ещё шесть человек, среди них, к радости Людмилы, её вчерашние сопровождающие, Григорий и Эдуард.

Мизансцена закончилась, все как-то сразу облегчённо задвигались, начали доставать сигареты. До этого не курили, чтобы гости раньше времени не забеспокоились, издалека учуяв табачный дым.

Фёст с Вяземской сели напротив «полковника», Борис Иванович отошёл в сторонку. Его задача, похоже, на сегодня выполнена.

– Теперь будем знакомиться, Вадим Петрович. Полковник, вы, значит, «Герой России». С этого места – поподробнее, пожалуйста.

– С кем имею честь? Или – удовольствие беседовать? – осведомился Ляхов, тоже доставая сигарету из портсигара. Достал, прикурил, положил блок рядом, под левую руку.

– Резонно. Сергей Саввич, Хворостов, тоже полковник. В отставке. В былое время – начальник разведотдела штаба КДВО. Сейчас – директор ЧОП «Хайратон»[16].

– На Серышева[17], на третьем этаже сидели? – спросил Ляхов.

– Грамотный вопрос. Нет, не на Серышева, на Уссурийском бульваре. Так?

– Очень может быть, я не в курсе, просто пару раз бывал в тех местах, вот и спросил. А «Хайратон» – вы сами придумали?

– Уточните смысл вопроса…

– Да тоже из чистого любопытства. Слышал от старших товарищей такую песню: «Как хочется скорей дойти до Хайратона, где сразу за рекой закончится война…» Выходит, ваша контора – рубеж между войной и миром? Между победой и поражением. Рубикон – Хайратон. Созвучно даже. Вы это подразумевали?

– Вадим Петрович, вы умнее даже, чем я со слов Бориса Ивановича представлял. Ну и зачем же мы потребовались «Чёрной метке»? Поделитесь?