Сон с четверга на пятницу Грановский Антон

1

Вишневая «Тойота-Камри» остановилась возле подъезда кирпичной семнадцатиэтажной «башни». Светлана повернулась к Насте, которая сидела на пассажирском месте, рядом с водительским, но явно не спешила выходить.

– Приехали, – сказала она.

– Да, – неопределенно отозвалась Настя.

– Если хочешь, можем поехать ко мне. Наш дом в Малаховке сейчас пустует, и если тебе нужно…

– Нет. Я буду жить дома.

Светлана покорно кивнула:

– Конечно. Если тебе так будет удобнее. Мне с тобой подняться?

Настя покачала головой:

– Не надо. Я должна сама.

– Уверена? Доктор Макарский сказал…

– Он сказал, что я должна справиться сама, – с нажимом проговорила Настя. – И чем раньше я это сделаю, тем быстрее и вернее оклемаюсь.

– Хорошо, – согласилась Светлана. – Я еще немного постою здесь. Минут двадцать, не больше. И если ты захочешь, чтобы я поднялась, просто позвони мне, ладно?

– Ладно. Спасибо тебе за все, Светка!

– Не за что.

Подруги обнялись и поцеловались, после чего Настя взяла пакет с продуктами, которые купила по пути в маленьком продуктовом магазине, и выбралась из салона машины.

– Подожди! – Светлана достала из кармана пальто ключи и протянула через открытое окно Насте. – Ключи от твоей квартиры! Я присматривала за ней, как ты просила, но теперь они мне…

– Оставь себе, – сказала Настя. – Скоро увидимся!

Она улыбнулась Светлане, махнула ей на прощание рукой, затянутой в черную перчатку, после чего повернулась и быстро зашагала к подъезду.

…Поднявшись на девятый этаж и остановившись в нерешительности перед дверью своей квартиры, Настя усилием воли заставила себя достать ключи и открыть замок. Потом еще немного постояла, пытаясь взять себя в руки, нажала на стальную ручку и распахнула дверь. В лицо ей пахнуло знакомым запахом родного жилья, который не успел выветриться за полтора месяца, и от этого сердце у Насти слегка защемило.

«Возьми себя в руки», – приказала она себе и решительно вошла в прихожую.

В квартире ничего не изменилось с тех пор, как Настя была здесь в последний раз. Разувшись и сбросив плащ, она прошла на кухню и проверила холодильник. Он был выключен, разморожен и вымыт. Настя включила его в розетку – как бы утверждая себя этим жестом в собственной квартире, сообщая невидимым духам уюта, что хозяйка вернулась и больше не намерена уходить.

Огромный «Либхер» цвета металлик мягко и удовлетворенно заурчал, как домашний кот, забравшийся на колени к хозяйке. От этого урчания Настя почувствовала себя спокойнее, будто жизнь и впрямь могла вернуться в прежнюю колею.

Час спустя, приняв душ, переодевшись в мягкий халат и отдохнув, Настя решила, что пришло время для решительных действий. Для начала она обошла квартиру, заново привыкая к ней. А потом решила сделать уборку. Целых два часа она пылесосила ковры, мыла полы, выбрасывала скопившиеся журналы и старые квитанции.

После этого Настя решила устроить перекур. Но вспомнила, что бросила курить много месяцев назад, как только узнала о том, что беременна. Поискав по шкафам и ящикам стола, она нашла помятую пачку «Мальборо», в которой оставалось две сигареты.

Настя зажгла сигарету и села в кресло, вытянув ноги и блаженно прикрыв глаза. От первой затяжки у нее слегка закружилась голова. Но вскоре это прошло. Глубоко затянувшись сигаретой, она выпустила три кольца и проследила за тем, как они друг за дружкой медленно плывут к потолку.

За окном гудел и сигналил густой поток машин. Настя повернула голову и посмотрела в окно. Еще не стемнело, но до вечера совсем недолго. Впрочем, ей не надо никуда торопиться. Теперь не надо.

Она снова прикрыла глаза и стала думать о своей опустевшей квартире. Каждая вещь, каждое место здесь было связано с Алексеем. Вот он лежит на диване, в одних шортах, закинув загорелые босые ноги на спинку дивана, в руках – журнал «Авторевю». Полистав журнал, он откладывает его и смотрит на Настю. А Настя в это время, пытаясь вспомнить давнишние мамины уроки, пытается связать детскую кофточку. Вернее сказать – тренируется, поскольку «первый блин» все равно выйдет комом.

– Ма-амочка, – удовлетворенно, с улыбкой протягивает Алексей, глядя на неуклюжее мелькание спиц у нее в пальцах.

– Чего?

– Я говорю: хорошо смотришься с вязаньем в руках. Тебе идет.

– Не издевайся!

– И не думал.

Она начинает новый рядок и спрашивает:

– Лучше расскажи, как у тебя дела в бизнесе?

– В бизнесе все нормально, – нехотя отвечает Алексей.

Как всегда, когда речь заходит о делах, Алексей тут же уходит от разговора и замыкается в себе. И снова между ними вырастает пестрая обложка журнала с каким-то сверхмощным и сверхмодным спорткаром.

Настя открыла глаза и посмотрела на незакрытые жалюзи. Эти жалюзи Алешка вешал сам. Настя вспомнила его горделивое, самоуверенное лицо.

– На кой черт нам мастер, когда я сам – мастер с большой буквы «М»!

– Звучит двусмысленно, – с улыбкой заметила Настя.

– Согласен, – улыбнулся и Алексей. – Ты меня подловила. Но если станешь продолжать в том же духе, будешь вешать жалюзи сама.

Настя изобразила, будто застегивает губы на молнию, закрывает на ключик и выбрасывает ключик через плечо, чем вызвала смех Алексея.

…Сейчас вспоминать обо всем этом было странно – и приятно, и как-то тягостно-страшно одновременно. Настя, не открывая глаз, протянула руку, чтобы взять с письменного стола пачку «Гламура» и зажечь новую сигарету. Со стола что-то с глухим стуком упало на пол.

Настя открыла глаза и увидела, что на полу, прямо у ее ног, лежит компакт-диск в картонной упаковке с размашистой надписью красным фломастером: «МЫ!»

Настя несколько секунд смотрела на компакт-диск, а затем, проклиная себя за малодушие, встала с кресла, подняла диск, прошла с ним к телевизору и, еще пару секунд помедлив, вставила его в деку ДВД-проигрывателя.

Потом включила телевизор и нашла видеоканал. Затем снова взяла пульт от проигрывателя и, немного поколебавшись, нажала на кнопку «пуск».

На огромном экране телевизора появился Алексей. Муж стоял посреди осеннего парка, на ковре из огненно-рыжих листьев. Его щеки и подбородок покрывала недельная русая борода, сбрить которую ему было лень.

– Ты снимаешь? – весело крикнул он, глядя в камеру.

– Да! – услышала Настя свой собственный голос.

– Что? – не расслышал он.

– Уже снимаю!

– Отлично! В главной роли – непревзойденный Чарли Чаплин!

Алексей сделал кульбит, ловко кувыркнулся на кучу желтых сухих листьев и захохотал. Настя услышала свой собственный смех за кадром.

– Ну, как? – крикнул он.

– Здорово! – отозвалась Настя со смехом. – Только на Чаплина ты не похож! Скорей на Джеки Чана!

Алексей поднялся на ноги и, отряхивая листья с джинсовой куртки, двинулся навстречу объективу.

– А теперь я тебя! – сказал он.

Алексей забрал видеокамеру, и на экране появилась сама Настя – еще не беременная, жизнерадостная, с длинными темными волосами, которые она давно собиралась остричь, но до сих пор не решилась.

Настя выставила перед собой руку, прикрываясь ладонью, и весело проговорила:

– Не снимай меня, я ненакрашенная!

– Ерунда! – пробасил Алексей. – Так ты еще красивее!

– Ладно! Как скажешь!

Она опустила руку и задорно посмотрела в объектив.

– И что мне делать?

– Изобрази что-нибудь! – скомандовал Алексей.

– Что изобразить?

– Ну, я не знаю. О, придумал! Покажи стриптиз!

Настя фыркнула и утрированно произнесла:

– Новицкий, ты пошляк! И я не собираюсь раздеваться в публичном месте!

– Да ладно тебе, здесь же никого, кроме нас, нет!

– Ты уверен?

– Да!

Настя на экране задумчиво нахмурила лобик.

– Ладно. Только знай, Новицкий, ты не просто пошляк, но еще и старый развратник!

– Почему старый? Молодой!

– Молодым ты станешь, когда сбреешь свою дурацкую бороду! И еще – мне нужна музыка!

– Сейчас будет!

Камера мотнулась в сторону, объектив выхватил деревья, траву, листья. Послышалось шуршанье (Алексей доставал из кармана мобильник), а затем из динамика телефона полилась популярная песенка, которая в то время очень нравилась Насте и которую Алексей записал специально для нее.

Настя, грациозно двигаясь и едва сдерживая смех, вызывающим жестом сняла с себя курточку и швырнула ее Алексею, потом, продолжая пританцовывать, оттянула широкий ворот кофты и оголила плечо.

– Все! – объявила она затем. – Стриптиз закончен! Гони назад куртейку!

– И это называется стриптиз? – с напускным разочарованием протянул Алексей.

– Остальное за деньги! – весело сказала Настя, подходя к мужу и забирая куртку.

– Ах, ты… выжига! – возмущенно проговорил он.

– Уж какая есть.

– Ну, погоди! Сейчас я тебе покажу! Встречай дикого викинга, женщина!

Камера двинулась на Настю, а потом все закрутилось в веселом кавардаке – они с Алексеем с хохотом повалились на кучу листьев.

…Настя нажала на паузу и настороженно прислушалась. Ей показалось, что она услышала какой-то тихий звук, донесшийся со стороны ванной.

А потом случилось нечто такое, отчего сердце ее едва не выскочило из груди – кто-то быстро и громко заколотил во входную дверь. Настя подпрыгнула в кресле, ее обдало ледяной волной ужаса.

Стук повторился – такой же громкий, быстрый и требовательный. Настя поднялась с кресла и, не чувствуя ног, прошла в прихожую. Остановилась у двери и спросила громким, срывающимся голосом:

– Кто там?

Ответа не последовало.

Настя с замирающим сердцем приблизилась к двери вплотную и осторожно прильнула к дверному глазку. На лестничной площадке никого не было.

– Кто там? – снова, еще громче, спросила Настя, продолжая смотреть в глазок.

По-прежнему – ни ответа, ни движения, ничего. Настя отпрянула от глазка, сняла с крючка длинный бронзовый рожок для обуви, затем протянула руку к сияющей ручке замка. «Зря я это делаю», – промелькнуло у нее в голове, но останавливаться уже было поздно.

Замок дважды щелкнул, Настя распахнула дверь и тут же выставила перед собой обувной рожок, готовая дать отпор неведомому противнику, а потом отскочить назад и захлопнуть дверь.

Но давать отпор оказалось некому. На лестничной площадке и впрямь было пусто. Настя прислушалась к лифту. Он не работал. Она вышла из квартиры, подошла к лестничному пролету и посмотрела вниз. И никого не увидела.

– Странно… – тихо пробормотала она.

Затем вернулась в квартиру и закрыла дверь на оба замка – верхний и нижний.

Настя бросила рожок на комод и хотела вернуться в кабинет, но вдруг увидела пластиковый пакет с продуктами, который, оказывается, до сих пор не разобрала.

Она подняла пакет и направилась с ним на кухню. Там она принялась перекладывать продукты в холодильник, но вдруг пальцы ее наткнулись на твердую прохладу стекла. Настя вытащила из пакета бутылку шампанского «Леон Ланг» и удивленно на нее уставилась. Она не помнила, как покупала шампанское. Совершенно не помнила.

Когда она его купила?

И зачем?

И вдруг Настю словно током прошибло.

Боже! Ведь сегодня годовщина их с Алешкой знакомства!

Она облизнула пересохшие губы сухим языком и снова посмотрела на бутылку.

Выходит, она купила это шампанское, не задумываясь? На «автопилоте»?

Сработало подсознание?

Вероятно, так и есть.

– Я превращаюсь в сомнамбулу, – с горечью констатировала Настя.

Потом поставила бутылку на стол и озабоченно сдвинула брови. Сможет ли она сама открыть бутылку? До сих пор этим занимался только Алексей. Надежд на благополучный исход дела мало, но попробовать все-таки стоит.

Решившись, Настя быстро сняла с горлышка фольгу и проволоку. Потом обхватила пробку пальцами и с силой потянула, одновременно проворачивая другой рукой саму бутылку, как это обычно делал Алексей.

Неожиданно пробка поддалась. Еще одно усилие, и пробка с глухим хлопком выскочила из горлышка. Вырвалась пенистая струя шампанского, обдала Настю брызгами. Женщина вскрикнула и поставила бутылку на стол, потом отошла подальше, сорвала с крючка полотенце и вытерла мокрые руки. Вскоре пена в бутылке осела и Настя смогла «подсчитать убытки». Они были небольшими. Треть шампанского расплескалась, но оставшихся двух третей вполне хватит, чтобы…

Чтобы что?..

Напиться?!

Глупости. Она не собирается напиваться, да и нечем тут особо.

Настя подошла к столу, тщательно вытерла бутылку полотенцем, потом взяла ее со стола и, прихватив бокал, зашагала в кабинет.

…Полчаса спустя Настя допила последний бокал. От тепла, уюта, усталости и шампанского ее разморило и потянуло в сон. Женщина поднялась с кресла, прошла, позевывая, к дивану, стянула шерстяной плед, улеглась прямо на одеяло и, натянув плед до самого подбородка, мгновенно уснула.

2

Утро оказалось тяжелым и пасмурным. Пасмурно было за окном, пасмурно было на душе у Насти. Чувствуя в затылке страшную тяжесть, она проковыляла к ванной, открыла дверь и ступила босой ногой на мохнатый резиновый коврик, но вдруг замерла на месте, уставившись на подзеркальную полку. Сон с нее слетел разом, будто градусник встряхнули. На краю полки лежала бритва «Жилетт» с тройным лезвием. Та самая, которой любил бриться Алексей.

Настя отчетливо видела капельки влаги на бритве, словно ею брились только что и она еще не успела обсохнуть. Женщина заставила себя двинуться с места, вошла в ванную и осторожно взяла бритву с полки. Зрение не обмануло Настю – бритва и впрямь была влажная. И не просто влажная, она еще пахла пенкой для бритья. А в воздухе…

Боже, этого не может быть!

…В воздухе пахло туалетной водой «Кельвин Кляйн», которую обожал Алексей. Все выглядело так, будто пару минут назад муж, побрившись, сполоснул бритву под струей воды, а затем сбрызнулся туалетной водой. Так, как он делал это каждое утро. Каждое утро… когда был жив.

Настя выскочила из ванной, быстро переоделась, натянула сапожки, набросила плащ, подхватила с комода сумочку и с колотящимся в груди от страха сердцем покинула квартиру.

…На улице, вдыхая прохладный осенний воздух, она немного успокоилась. В конце концов, все эти странности можно объяснить. Вчера вечером она выпила почти бутылку шампанского – не закусывая. В подпитии, совершенно себя не контролируя, она прошла в ванную и…

Настя остановилась и, мучительно поморщившись, потерла пальцами виски.

Зачем она это сделала? Зачем взяла бритву, пенку, туалетную воду? Пыталась таким образом вернуть прошлое? Возможно…

Господи, да неважно, зачем она это сделала! Мало ли какие глупости творит человек, когда он пьян. Главное, что ничего сверхъестественного не произошло. Призраков не существует, это знает любой школьник. И уж тем более призраки не умеют пользоваться бритвой и пенкой для бритья. Да и благоухать «Кельвином Кляйном» им совсем не обязательно!

Настя улыбнулась своим мыслям и двинулась дальше.

– Здравствуй, милая! – услышала она пожилой женский голос.

Настя остановилась и с легким недоумением посмотрела на старушку в сером вязаном берете, сидевшую на скамейке. Затем поглядела по сторонам, и на лице ее проступило изумление. Оказывается, она сама не заметила, как пришла в сквер.

Она снова перевела взгляд на старушку, натужно улыбнулась и вежливо произнесла:

– Добро утро! А мы с вами…

«Мы с вами знакомы?» – хотела спросить Настя, однако старушка ее опередила.

– Как сынишка? – поинтересовалась она. – Отваром поила?

– Ка… какой сынишка? – сипло пробормотала Настя, совершенно сбитая с толку.

Собеседница улыбнулась, блеснув железным зубом.

– Пашенька. Ты вчера говорила, что у него колики. Проплакал, болезный, всю позапрошлую ночь. Я тебе посоветовала поить его травяным отваром. Поила иль нет?

– Я… – Настя сбилась. – Вы меня с кем-то…

Она снова замолчала, не зная, что сказать. Старушка расценила это по-своему.

– Совсем, видать, он тебя утомил? – участливо проговорила она. – Снова не давал спать всю ночь? С моим младшим внуком такая же история. Но отвар ты все-таки сделай, – добавила старушка. – Прямо по моему рецепту. И давай по чайной ложке перед каждой кормежкой.

Настя молчала, напряженно глядя на собеседницу и пытаясь припомнить, видала она когда-нибудь эту старушку или нет.

– Ты вот что, – снова заговорила старушка. – Попробуй дать ему жидкую манную кашку. Может, у него и не колики вовсе. Может, он просто голодненький. Мой старший внук… Постой. Куда ты, милая?

Настя стремительно двинулась по аллее парка, все дальше от сумасшедшей старухи.

Пройдя метров пятьдесят, она внезапно почувствовала слабость и вынуждена была сесть на скамейку, чтобы прийти в себя. Но сюрпризы не закончились. Поднявшийся холодный ветер взметнул с асфальтовой дорожки горсть влажных желтых листьев и швырнул их Насте в лицо.

Она провела рукою по щеке, потянулась в сумку за салфеткой, но остановилась и растерянно оглядела парк. Что-то переменилось вокруг. Но что именно – Настя не могла понять. Она обернулась, чтобы посмотреть на старушку, с которой беседовала несколько минут назад, но парковые скамейки пустовали, никакой старушки не было и в помине. Более того, скамейка, на которой должна была сидеть старушка, была присыпана листьями и выглядела так, будто на ней никто не сидел со вчерашнего дня.

Настя вновь потерла пальцами виски и мучительно простонала:

– Господи, что же со мной происходит?

Она услышала легкий шорох шагов, повернула голову на звук и увидела удаляющегося по аллее мужчину, одетого в джинсовую куртку. Он был высокий, под два метра, широкоплечий и русоволосый. У Насти перехватило дыхание, она прижала ладонь к груди, несколько секунд сидела неподвижно, глядя вслед мужчине, потом вскочила с обшарпанной скамьи и бросилась за ним.

– Подождите! – крикнула она. – Остановитесь!

Мужчина остановился и повернул голову как раз в тот момент, когда Настя нагнала его и тронула рукою за плечо. Она увидела открытое, приветливое, гладко выбритое лицо.

– Что случилось? – спросил мужчина, с любопытством глядя на Настю.

Он был очень похож на Алексея. Просто поразительно похож. Но все же… другой.

– Я обозналась, – пролепетала женщина.

– Правда?

– Да. Вы… очень похожи на моего мужа.

– Значит, вы замужем? – незнакомец улыбнулся. – Жаль.

– Мой муж умер, – сухим голосом проговорила Настя.

– Вот как? – Незнакомец смутился. – Примите мои соболезнования.

Краем глаза Настя увидела приближающуюся женщину.

– Еще раз простите, – сказала Настя, отвернулась и зашагала прочь.

– Леш, кто это? – услышала она за спиной женский голос.

– Никто. Просто спросила, как дойти до метро.

Настя торопливо шла по аллее.

– Я схожу с ума, – пробормотала она себе под нос. – Боже, я снова схожу с ума.

Сердце ее стянул ледяной обруч. Она ускорила шаг.

3

Сидеть на летней площадке кафе было прохладно, если не сказать холодно, но Настя ни за что не соглашалась пройти в зал.

– Сегодня я встретила на улице парня, – сказала она, отпив горячего кофе. – Он был сильно похож на Алексея.