Подрывник будущего. «Русские бессмертны!» Голодный Александр

Взгляд на висящий на шее небольшой прямоугольник ретранслятора. Устройство называется по-другому: «персональный модуль синхронизации» и намного сложнее обычного приемопередатчика, но функции выполняет примерно такие же. Сейчас слабый сигнал вшитой в плечо метки усиливается, дополняется служебными гармониками и отправляется в планшетный компьютер. Подозреваю (хотя об этом и не говорили), что и в управляющий командный модуль участка минного поля, давая понять хитрой электронике о наличии живого и допущенного к выполнению операций сапера.

Жидкокристаллический дисплей ретранслятора содержит всего две пиктограммы: заряд аккумулятора и уровень радиосигнала. Все на верхних отметках. Теперь планшет. Запуск специальной программы, синхронизация с управляющим модулем. Их вообще-то два, дублирование на случай отказа. Оба в норме, дают картинку минного поля. Две мины выделены красным, но присутствуют метки «Пи». Пассивные. Это радует, отказали удачно.

У сверхсовременных противопехоток есть три режима. Пассивный, дежурный и параноидальный. Нормальное состояние – дежурное.

«Тачаю» изображение первой. Ввожу пароль на сегодня. Пароль принят. Пошла работа. Сейчас командный модуль переключает часть мин в пассивный режим, выстраивая для меня безопасную тропу. Проход далек от прямой и изобилует поворотами. Так заложено в программе, используется генератор случайных чисел. Понятно, зачем – чужак без планшета не пройдет. Воспользоваться чужим компьютером тоже невозможно – устройство привязано к метке владельца, на расстоянии больше метра автоматически выключается.

Можно шагать.

При передвижении главное – не наступить на крышку мины. Кроме неизбежного наказания последует перевод автоматики противопехотки в повышенное состояние. То есть взведется в дежурный режим и пойдет обратный отсчет. Если не успею за тридцать секунд установить непосредственную связь с миной и дать команду отбоя, то на дисплее планшета появится параноидальная отметка «Алярм», хлопнет вышибной заряд, и то, что от меня останется, «украсит» несколько квадратных метров поля. Как вариант, за те же тридцать секунд надо успеть вставить и повернуть предохранительный ключ. Но тогда придется тащить мину во взвод и огребать от Чифа по полной программе.

Самое опасное в работе сапера – это непредсказуемость режима отказавшей мины. Пассивный допускает любые действия. Дежурный дает тридцать секунд форы. Но если у этой заразы не работает радиосвязь в параноидальном режиме…

Уверен, что «естественная» убыль саперов и нежелание Чифа самому выходить на минные поля связаны как раз с этим маловероятным, но возможным случаем.

Из художественных произведений моего мира в памяти осталась сомнительная инфа. Якобы, услышав хлопок мины-лягушки, можно успеть распластаться на земле, и взлетевший на метр, начиненный роликами цилиндр лишь оглушит взрывом бедолагу-сапера. Может быть, но проверять неохота категорически.

Вот и «зависшая» мина. Кисточкой удалить песок, извлечь пробку, вставить ключ. Поворот. Ладонь влажная от волнения, но я еще здесь, а не отправился на небеса. Осторожно снять ранец, извлечь выданную Чифом мину, вместо нее положить отказавшую. Подправить специальным совком гнездо, установить мину. Поворот ключа… заработала. Командный модуль распознал противопехотку, мелькнувший дежурный режим сменился пассивным.

Вынуть ключ, пробку на место, ранец за спину. Теперь вторая.

Тачнуть пальцем… запрос пароля.

На каждую последующую замену своя буквенно-цифровая комбинация, представляющая главную трудность для коллеги Шарка. Он такое запомнить не в силах и тупит с набором, хотя на выдаваемых Чифом бумажках все напечатано крупным и понятным шрифтом. Сверяю набранный на компе пароль с листком – таково требование, хотя все запомнил. Сегодня две мины, поэтому три пароля, три бумажки. Третий на выход с поля – у саперов тут все серьезно.

Ошибка при вводе пароля немедленно переведет все мины в дежурный режим. Три ошибки подряд – в параноидальный. Точно так же в параноидальный они перейдут через пять минут, если не будет введен правильный пароль. Затем та противопехотка, которая «почует» цель первой, сработает.

Принцип действия определяющего цель электронного блока пока не известен – внутрь этой коробочки с антенкой еще не заглядывал. Работа противопехотки описана следующим образом: приближающаяся жертва засекается, мина переходит в параноидальный режим, дальнейшее уменьшение дистанции до цели приводит к взрыву. Если вовремя отступить, то пронесет. Во всех смыслах, наверное.

Пока часть сознания развлекается черным юмором, руки действуют. Вот уже вторая мина в рюкзаке, исправная включена в общую картинку поля.

Третий пароль.

Что-то в этих буквенно-цифровых комбинациях имеется знакомое. Похоже, напечатаны числа, представленные в шестнадцатиричной системе. Надо как-нибудь пересчитать на досуге, в чем между ними разница. Есть подозрение, что в каждом новом пароле происходит уменьшение или увеличение контрольной суммы на заданное значение.

Единственное – как считать? Компьютерный планшет при всей своей навороченности поразительно беден программами. Только саперные и для проверок операционной системы и железа. Еще лично мне, в качестве исключения, поставлен простенький текстовый редактор вроде «блокнота». Для общения. Ни разу, кстати, пока не пользовался – все военные привыкли к моему молчанию и жестам.

В общем, даже калькулятора в компе нет. Придется вести вычисления «диким» методом – пальцем на песке. Или более продвинуто – отверткой из саперной сумки.

Благополучно удаляюсь с минного поля, отойдя на безопасное расстояние, посылаю прощальный привет управляющему командному модулю. Перезагрузка картинки… все мины подсвечены желтым. Норма. Теперь разобраться с вынесенной парой. Контейнеры для электромеханических блоков и ящик с ячейками для фугасных ждут поодаль.

Расстилаю подстилку, принимаюсь за разборку.

Развинтить, вставить чеку, первая готова. В тару. Еще меньше времени уходит на вторую мину. Закрыть ящик и контейнер, встать, повернуться к ожидающим в отдалении военным, поднять руку.

Неспешно подошедший капрал заглянул в тару, проверил минное поле своим планшетом.

– Хорошо, Мут. Боялся?

Киваю: «Да» и показываю жестом: «Немного». Одобрительно хлопнув по плечу, Сэм командует:

– К машине.

«Да».

Хватаю тару за ручки и бегом исполняю приказание.

Вообще, в ближней от базы зоне транспорт использовать не принято. Для этих целей у сапера есть ноги. Но первый раз – особый случай, поэтому отправились на патрульном «Лендровере».

Дальние поездки могут занимать целый день, тогда саперу, как и экипажу машины, положен сухой паек. Конфеты из него мы обязаны отдавать мастеру. Пока требование выполняет только Шарк, я еще не ездил. Не думаю, что Чиф такой сладкоежка. Есть подозрение, что десяток вкуснятин служит оплатой женской ласки. Был случай убедиться. При мне пересчитавший лакомство мастер убыл с наступлением темноты где-то на час и вернулся в превосходном расположении духа. И еще от него немного… мне показалось, что пахло женщиной.

Публичный дом для солдат тут имеется, «работают» в нем те же рабыни, что днем выполняют другие функции. Например, готовят в столовой, поэтому в мыслях сразу возник образ знакомой Чифа, Мад.

Подслушав разговор военных саперов, узнал, что женщин немного, поэтому посещения идут в очередь, с предварительной записью, да еще и за деньги. С банковской карты озабоченного сумма перечисляется компании «Шелл», а определенный процент командиру базы, майору. Два раза в неделю, при желании, насладиться продажной любовью получается у всех солдат. Обсосав, сколько можно успеть за положенный час и в каких позах, вояки перешли на женщин-военнослужащих, тут же позавидовав офицерам и счастливчикам среди рядовых и капралов, бесплатно трахающих «элитных телок». Судя по описаниям, на первом месте по вожделению та самая полиграфолог с мелодичным голосом и приятной внешностью. Дама по мелочам не разменивается – спит с капитаном.

Наверное, я бы еще долго «грел уши», с серьезным видом тренируясь на макетах, но в класс заглянул капрал и вызвал своих сексуально озабоченных солдат. Так, кстати, для них прошла самоподготовка.

Вообще, саперы выполняют обычные для остальных военнослужащих базы обязанности – ездят на патрулирование, ходят в караулы и на дежурства, участвуют в обслуживании автотехники и вооружения, занимаются боевой подготовкой, контролируют в нужных случаях рабов. Причина столь плотного «совмещения обязанностей» проста – деньги. Чем меньше на базе бойцов, тем больше они получают. Сколько всего военных, я еще не уточнил, но, кажется, где-то сотня.

Отправляю тару в багажник, занимаю свое место на заднем сиденье в машине.

Плюхнувшись рядом с водителем, капрал командует:

– Давай прямо во взвод, Марк.

Поездка не заняла много времени, а потом под наблюдением капрала и Чифа в специальной камере бункера проверяю цепи электродетонаторов вышибного и фугасного зарядов. Норма. Странно, но жеста «о’кей» в этом мире нет, поэтому просто киваю.

Теперь протестировать электромеханику.

О разряде аккумулятора мины своевременно предупреждает командный модуль участка, поэтому на легкую неисправность рассчитывать не приходится. Если агрегат отказал, то с ним произошло что-то серьезное.

Так и есть. У одной неисправен приемопередатчик, у другой цепи взрывателя. Хорошо, что первую мину хитрая электроника модуля успела перевести в пассивный режим.

Мастер замечает:

– Все из прошлогодней партии, сэр.

В голосе военного явно звучит досада:

– Я вижу, Чиф. Кто-то в корпорации увлекся аутсорсингом. Ты поковыряйся, может, починишь. Не хотелось бы в последний месяц вахты заморачиваться рекламациями. Да и за экономию, сам понимаешь, премия неплохая. Сделаешь – я тебя отблагодарю.

– Да, сэр, я постараюсь.

– Ну, и хорошо.

Взгляд капрала переходит на меня:

– Твое мнение о Муте, Чиф?

– Отработал неплохо. И выучился быстро.

Военный шутит:

– И задницу подтирать умеет?

– С первого раза, без напоминаний, сэр.

– Значит, надо поощрить.

Сэм достает из кармана простенькие пластиковые часы военного образца:

– Держи, Мут. Теперь ты настоящий сапер.

Взяв вещь, замираю по стойке «смирно», четко козыряю капралу и Чифу.

Здесь наличие наручных часов является показателем ранга в своеобразной иерархии рабов. С ними ходят только привилегированные.

Добавляем хорошее питание, обмундирование и бытовые условия – я в туземной элите. Наверное, должен радоваться.

После получения допуска к самостоятельной работе жизнь вошла в размеренную колею.

Каждое утро зарядка, потом завтрак и постановка задач. Выезд или просто сбегать, заменить мины. Обед в столовой либо сухим пайком. Питание вояк на выезде мне понравилось – разнообразно, вкусно и сытно. Если после обеда остаешься во взводе, то несколько часов учебы, вечером наведение порядка, стирка при необходимости и отбой.

Стало появляться свободное время, которое решил тратить на полосу препятствий. Прохожу ее уже неплохо, а еще использую подручные железяки, как снаряды в спортгородке. Мастер такой подход к делу одобряет и шпыняет Шарка, который всем занятиям предпочитает сон. Нельзя сказать, что я за отведенные семь часов полностью высыпаюсь, но как-то хватает.

По истечении недели серьезной и неожиданной проблемой стал информационный голод. Казалось бы, ерунда полная. А на деле… Мозги просто зудят, требуя новую информацию. Ведь сколько прокачивалось через них в моем мире?

Учеба, книги, Интернет, радио, работа, даже телевизор. Здесь мины и планшет. Все. Даже не поболтаешь, поскольку от чтения моих вопросов по слогам Шарк быстро устает и его клонит в сон.

Надежды на хакинг безнадежно рассыпались. Кое-какие модули программ в текстовом редакторе открыть удалось, но ничего особо ценного я из них не почерпнул. «Хелпы» перечитал все, полностью выявив возможности установленного программного обеспечения. Периферии для выполнения прошивок нет, программ нет. Итого: местный аналог «винды» пока не по зубам.

Соответственно, жажда знаний обратилась к электромеханической начинке мин:

«Мастер, разрешите вам помочь в ремонте».

Момент выбран психологически грамотно. Чиф только что вышел из бункера глотнуть свежего воздуха и постоять на солнышке. Освещение в подземелье тускловатое, а на зрение он жалуется частенько, особенно после таких работ.

– С чего это тебя потянуло потрудиться, Мут?

«Хочу понять, как работает мина. Того, что знаешь, боишься меньше. Пока я сильно боюсь».

Прочитав фразу, мастер назидательно говорит:

– Бояться для сапера правильно. Тех, кто считал себя всезнайкой, и самонадеянных глупцов давно съели черви.

Немного подумав, кивает:

– Ладно, пойдем. Но на долгое объяснение не рассчитывай. Там все очень сложно, если не вникнешь сразу, значит, понять не суждено.

Ну, не так уж и сложно оказалось. За предметы кафедры черчения я имел одни пятерки, поэтому в альбоме чертежей разобрался довольно быстро. Главное – не спалиться на чтении англоязычных, разъясняющих порядок выполнения операций, текстов, поэтому поглядываю на них украдкой, с подчеркнуто внимательным видом слушая объяснения Чифа.

Через полтора часа выставляю на стол мастеру пять обслуженных механизмов.

– Разобрал, очистил, смазал?

«Да».

– Сложно было?

Прищурившись, он читает ответ с планшета:

«В бункере Подполья имелись системы и посложнее, сэр».

Довод, как обычно, срабатывает безотказно и не вызывает лишних вопросов. О Подполье рабы говорить не любят, всячески избегая этой темы. Мучают угрызения совести или пугает то, что партизаны считают носящих ошейник предателями – сложно сказать. А может, рабы после «программы адаптации» уже плотно ассоциируют себя с хозяевами. «Стокгольмский синдром», так, кажется, это называется.

Проверив работу, Чиф одобрительно кивает:

– Все, теперь это твой участок. Сам напросился.

«Да».

– Хочешь еще помогать?

«Да».

– Тогда пойдем в мастерскую.

Два окна на втором этаже домика дают вполне пристойное освещение. Постепенно разбирая, внимательно разглядываю части электронного блока, и до меня начинает доходить вероятная причина неисправности. Как говорил наш преподаватель: «Электроника – это наука о контактах».

Вот контактная площадка. Все пластины покрыты темной окисью, прижимные лепестки ответной части тоже. Очень знакомо. Сплошь и рядом встречалось на электронных платах жестких дисков моего мира. Там я справлялся стирательной резинкой. Что будет здесь?

Показываю мастеру, рисую в воздухе вопросительный знак.

– Ну, ты сообразительный, даже пугаешь. Пацан ведь еще, а в этом разбираешься. Там учили?

«Да».

– Правильно. Контакты должны быть блестящие. Прокладка блока герметичность не держит. Резина – дерьмо, за год подсохла. Сейчас еще ничего, а вот пойдут дожди… Нахлебаемся вдоволь, менять мины запаримся. На, вот этим очищай до блеска.

Срезанный на острый угол кусок твердой резины. Ничто не ново под луной. Впрочем, я что, ждал на протирку спирт?

Тружусь, а Чиф продолжает рассказывать:

– Тебе повезло, начал работу летом. А повкалывай осенью, в грязь, под дождем! Бывало, поскользнешься, падаешь и мечтаешь только об одном – лишь бы не на мину!

Получив часы, я наконец узнал время года. Сейчас начало июня, а свой мир я покинул в конце февраля. Где болталось сознание неполных четыре месяца? Не знаю. Или время в мирах течет немного по-разному. И лучше об этих вещах глубоко не задумываться, принимая как должное – слишком легко свихнуться.

Кстати, в конце месяца смена у наемников, Чиф уже сейчас пытается узнать, кто войдет в новый состав саперного взвода.

Кладу обработанную плату перед мастером. Вооружившись тестером, он прозванивает цепи. Детальки мелкие, да и со зрением у Чифа после бункера не очень. Коротко ругнувшись очередной ошибке, он откладывает щупы, устало откидывается на стуле. Спросив разрешения, берусь за прибор сам.

Что на плате? Полный аналог элементной базы нашего мира, только смущают цвета. Глянув в альбом схем, понимаю, что здесь крошечные прямоугольники резисторов белые, конденсаторов – синие, а индуктивностей – коричневые. Микросхемы, транзисторы, как и у нас, в черном пластике. Что можно определить тестером?

Наверное, проверить низкоомные резисторы по цепям питания микросхем и на контактах электронных ключей. Прозваниваю. Оп-па!

Судя по схеме, должно быть три ома, а по факту за триста. Обрыв?

Показываю мастеру.

Глядя на мои аккуратно держащие щупы руки, он говорит:

– Я на это полгода учился. Был у нас один сержант, в электронике как бог разбирался. Сейчас в Австралии вроде, ценный инженер. А тебя кто учил, парень?

Вспоминаю свой мир, печатаю:

«Профессор».

– Да-а-а… Что смотришь? Выбирай, чем выпаивать будешь: двумя паяльниками или станцией?

Решил паяльниками – так привычней. Резистор точно оказался в обрыве. На вопрос о запчастях Чиф, позвенев ключами, открыл металлический шкаф, выложил на стол коробку с печатными платами:

– Всегда остаются после приезда бригады рекламационных работников корпорации. Они запчасти привозят с собой, а ненужное оставляют. Как раз нам на ремонты. Ищи на плате нужный резистор, прозванивай и выпаивай.

Аккуратно впаять деталь удалось со второй попытки, больше неисправностей не нашел. Собираю электромеханический блок, тестирую… Норма. Чиф довольно кивает:

– Ну вот, Мут, ты и нашел себе работу.

Как позже выяснилось, и не одну.

Почуяв скорое окончание вахты, солдаты немного расслабились. Это особенно заметно по дальним выездам. Пока я вожусь с минами, бойцы отдыхают, травя байки и делясь планами, охотятся с «левыми» двустволками на расплодившихся зайцев и косуль, а то и балуются алкоголем.

Вообще выпивка на базе не приветствуется. Действуют нормы на пиво, вино крайне дорого, а крепкие напитки под запретом. Док по должности находится на уровне капитана, поэтому с медицинским спиртом для солдат полный облом. Но военные во всех мирах одинаковы – где-то действует подпольный бражечный цех. И вот, прибыв на место, экипаж не отказывает себе в удовольствии отдохнуть под стаканчик-другой-третий хмельного напитка. Больше всех от подобного времяпрепровождения страдает водитель. В панель или баранку (а может, в персональный модуль синхронизации) встроен датчик на алкоголь, поэтому употреблять спиртное ему нельзя категорически. Машина не заведется. В точности по поговорке: близок локоток, а не укусишь.

Автомобили военных, как и все остальное вооружение, подчиняются лишь записям в метке. Винтовки и пистолеты дополнительно снабжены папиллярными датчиками, джипом же может управлять любой допущенный к вождению. Турельным пулеметом, кстати, тоже любой из имеющих допуск к крупняку солдат. Поскольку для поездок используются несколько автомобилей, имел возможность убедиться.

Особо возмущает сложившаяся ситуация шустрого и импульсивного итальянца Моретти:

– Парни, это просто свинство! Мать!.. Как вы можете пить, видя муки боевого товарища? Траханые датчики! Готов все отдать за стаканчик граппы!

– Дружище, но мы же не заставляли тебя сдавать на допуск к вождению. И прибавку к жалованью за то, что крутишь баранку, ты получаешь неплохую.

– В свинячью задницу эту прибавку! – Взгляд черных глаз останавливается на стаканчике в руке капрала: – Яблочное?..

– Оно самое. Еще сдобрено для вкуса малиной. Холодненькое! – Командир экипажа, демонстративно наслаждаясь, не спеша отпивает половину, довольно цокает языком и продолжает: – Класс! И в голову ударяет мягко и приятно. Короче, рядовой, я тебе сочувствую.

– Срань господня! Траханые правила! – Моретти импульсивно швыряет галету на заменяющий скатерть кусок прорезиненного брезента: – Сухомятка в горло не лезет!

«Доброжелатели» подсказывают:

– Запей водичкой.

– Траханой ослиной мочой!..

Похоже, парням доставляет удовольствие подтрунивать над коллегой. Правильно говорят: ничто так не радует человека, как огорчения близкого.

Взгляд разгневанного итальянца останавливается на мне. Как раз закидываю в кузов очередную партию неисправных мин:

– Мут, немая задница! Долго еще?!

Показываю на пальцах:

«Восемь».

Он вскакивает с явным желанием отвесить пинка:

– Траханое животное! Почему не шевелишься?!

Защищая подчиненного, немедленно отзывается добряк Петрофф:

– Остынь, Джанни. Он и так пашет как проклятый, еще не присел ни разу. По минам прыгать – не баранку крутить и не девок щупать. Хочешь сам слазить на поле?

– Это не моя траханая работа, а саперов!

Понятно, что Моретти с удовольствием «наехал» бы и на Петроффа, но тот солдат первого разряда, а итальянец пока пребывает во втором.

– Мать!.. Вот в Би-Пи за баранкой сидят только животные. Здесь, с какого-то хрена, припахали вояк. Какой кретино придумал эти гребаные правила?

Тема заинтересовала капрала:

– Что, там животные и за рулем боевых машин?

Ответа не слышу, потому что убегаю на поле. Когда кто-то в экипаже нервничает, лучше пошевеливаться и не маячить перед глазами.

Возвращаюсь, когда бойцы о чем-то оживленно спорят. Прислушиваюсь. Ага, тема злободневная: сколько времени уйдет на обучение животного вождению?

– Не знаю, как остальные, но Мут вообще смышленый и похож на человека. У него расовый тип «А», а это кое-что значит!

– Херня! Животное есть животное. Чтобы его выучить…

Прибыв с последним грузом мин, подбегаю к капралу и четко козыряю. Спор утих, военные с непонятным интересом смотрят на меня.

– Закончил?

«Да».

Моретти открывает рот:

– Ну что, проверим? Мне не терпится выиграть пари.

Отзывается Петрофф:

– Подожди. Пусть он пожрет и отдохнет немного. На голодное брюхо хрен чему научишься.

Переходит на русский:

– Мут, мой руки и садись, поешь. Заслужил.

Два коротких кивка: «спасибо».

Хорошо в этом экипаже – можно кушать за общим столом. А, например, Попеску выгоняет в сторону и упаковку сухпая бросает, как кость собаке.

Вояки допили молодое винцо, сейчас сыто подчищают порции.

Душевно поев, запив разведенным водой концентрированным соком и вытерев лицо и руки гигиенической салфеткой, получаю неожиданный вопрос:

– Мут, ты автомобиля боишься?

«Нет».

– Хочешь научиться водить?

«Да».

Вот иногда хорошо быть немым. Разговаривают, как с дрессированной собачкой, даже смешно. Слушаю, утвердительно киваю и думаю. Интересно, как они собираются обмануть электронику джипа?

Оказывается, все предусмотрено. Для солдатской смекалки преград не существует в любой армии.

Меньше двадцати минут уходит на тренировочное выжимание педалей и переключение скоростей «на сухую», затем Моретти встает в просторном салоне за водительским местом, нависая надо мной крупной фигурой и держась за спинку сиденья.

Рядом сидит Петрофф. Он тоже поставил на меня. Капрал и пулеметчик против.

– Заводи, Мут. Вон тот флажок.

Привычного ключа зажигания тут нет. Да он и не нужен при такой навороченной системе допуска к управлению машиной.

Поворот рычажка… тишина.

– Мать!.. Ну-ка, двигай вперед сиденье.

М-да, становится тесновато.

– Еще раз!

Дышащий в затылок солдат практически прижимает к рулю. И пусть его броня в нарушение приказа снята, но даже сидеть неудобно. Как же буду рулить?

На сей раз движок джипа отозвался мощным урчанием. Немного отпускаю педаль газа, двигаю плечами, пытаясь освободить хоть чуть-чуть места.

– Джанни, сдай немного назад, ты его совсем задавил.

Вот, так свободнее.

– Мут, врубай первую!

В прошлой жизни я за рулем сидел, батя вождению учил. Конечно, джип – не «Газель», да и времени прошло много, но сцепление отжимаю нормально, мягко трогаясь с места. Разворот, выезжаю на засыпанную гравием дорогу, идущую вдоль окружающих трубопровод минных полей. Нам сейчас на самый дальний участок, на границу с зоной ответственности соседней базы.

– Вторую, парень!

Офигеть! Меня здесь так еще никто не называл. Моретти реально доволен.

Сцепление, рычаг… хорошая коробка передач, входит легко. «Лендровер» ощутимо разгоняется.

Поразительное дело – пока рулю спокойно.

– Третью! Мут, жми!

Вот на третьей, набрав верных сорок километров в час, почувствовал себя немного неуверенно: машину водит влево-вправо.

– Четвертую!

Вцепившись в руль, отрицательно кручу головой.

– Давай, засранец, врубай! Кончай трусить!

Ну, как хотите.

На шестидесяти виляние джипа стало ощутимым, но на ликование темпераментного итальянца это не повлияло:

– Йя-а-ху-у-у! Заработало!

Его поддерживает Петрофф:

– Хей-хей-хей! Пари!

Интересно, что думают капрал и пулеметчик? Но повернуться и глянуть назад просто боюсь. Машину не чувствую совершенно. Понемногу сбрасываю скорость до тридцати миль в час, так вроде полегче.

– Итак, капрал, мы выиграли?

– Пусть везет дальше, расстояние не оговаривалось.

– Мне что, все время теперь стоять? Обед растрясу!

– Потерпишь. Твоя идея, тебе и страдать.

– Тогда готовьтесь, бойцы, газану – не обижайтесь.

– Только попробуй пернуть! Мину в задницу зафигачу!

Под веселую перепалку солдат рулю, приноравливаясь к не самой ровной дороге.