Ну, понеслось! Янук Елена

Глава седьмая

Разочарование

Дома я осторожно уложил спящую девушку на свою кровать. Люда вздохнула, тихо застонала и нахмурилась. Я подумал, что сейчас проснется, но ее веки остались сомкнутыми, а голова удобнее устроилась на подушке.

Быстро ополоснувшись под душем, устроился рядом. Наконец моя одинокая кровать обрела уют, которого ей всегда не хватало.

Я лежал и думал, что мне нужно сделать. И никого, с кем можно посоветоваться. Как мне сейчас не хватало Тео! Итак, первым делом выловить гиен и посадить их всех под замок. Если Люда права, то главарь у них Сэм – единокровный брат Макса. Даже если она заблуждается, в чем я сомневаюсь, его в любом случае надо найти, пусть на глазах побудет. Черт, что делать с чокнутым физиком? Где его искать?

Тяжело выдохнул и подкатился под бок к мягкой и такой уютной Люде. Завтра будет злиться, что лег рядом, и то, что мне не хотелось ее отпускать, не подействует. Я довольно усмехнулся. Необыкновенный, чудесный человечек, хрупкий, как котенок, и сильный, как волчица, защищающая своих детей…

Я уткнулся носом ей в плечо, наслаждаясь и медленно засыпая.

Мне было неудобно. Виски вспотели, руки затекли. Открыв глаза, тут же увидела причины. Во-первых, в незнакомой комнате очень жарко, в самом разгаре летний день, а мы, видимо, спали до полудня. Во-вторых, на меня кто-то удобно улегся. Я сообразила, кто именно, даже не открывая глаз, но сам факт мне очень не понравился.

У него что, другого места нет? Я, правда, не помню, как сюда попала, но запомнила, что на этом настаивал он. Попыталась мягко отпихнуть Кевина рукой – тщетно. Я, конечно, разозлилась, не терпелось выбраться, но и будить его было совестно.

Аккуратно извиваясь, медленно отползла, но он во сне поймал меня и притянул обратно.

Я озверела. Пот от жары, грязь из ямы, ужасная одежда – который день это все на мне, а сверху еще он. И вообще…

Резко отодвинув его руку, я угрожающе зашипела:

– Отпусти меня!

Судя по удивительному послушанию его руки, тут же вернувшейся к владельцу, он не спал. Вот га… Я грозно покачала головой. Ладно, вернусь из душа, выскажу, что думаю о его столь тесном гостеприимстве.

Я сползла с огромной постели, не оглядываясь на хозяина, направилась в коридор, разыскивая душ и обдумывая, во что бы переодеться, так как нигде своих вещей не заметила. А говорил, что заедем за моей одеждой. Обманщик несчастный!

– Как в лучших домах Лондона, – проворчала я, с любопытством оглядывая очень миленькую, наверное, потому, что крошечную, ванную комнату. Да у Кевина просто тяга к классике, хотя… может, дизайнер толковый постарался.

Я жутко злилась на обманщика, но гнев немного утих, когда обнаружила ажурную полку с большими махровыми простынями.

После душа я вообще почувствовала себя человеком. Уютно завернулась в простыню, как в тогу, вышла и собралась вернуться в спальню, но забрела в комнату с компьютером и полками для книг во всю стену.

Оглядевшись, я растерянно уставилась в окно, выходящее в просторный двор. Так много всего успело измениться за короткие два дня. Да буквально все!

Сжавшись от воспоминаний, я стояла у окна. Неслышно появился он. Я робко улыбнулась – стоять в таком виде было неловко, и прервала тишину:

– Заблудилась.

Какое-то время он внимательно смотрел мне в глаза. Однако выглядел по-прежнему сдержанно, хоть и сонно. И только тут я поняла, что Кевин затаил дыхание. Я опустила глаза, оказывается, и сама боялась вздохнуть.

Он мгновенно преодолел оставшееся пространство и обнял меня, прижавшись щекой к моей щеке. Это было совсем не то, что случилось в яме. В объятиях Кевина я ощущала биение его сердца, его запах.

Кевин был намного выше меня, эта мужская мощь кружила голову, зачаровывала. Древнее сознание женщины, восхищающейся силой, появилось и заставило прижаться к нему крепче. И тут голову потерял он. Это было что-то необузданное, кипящее в крови, туманящее взор, первобытное и примитивное. Его губы жадно скользили по моим, потом мучительно опустились к шее.

Я слышала, как бешено билось его сердце, как моя кровь пульсировала в висках. В солнечном свете, льющемся из окна, я заметила, что его пальцы чуть дрожат… И тогда, словно опомнившись, я выскользнула из его рук.

– Этого не должно случиться, – прошептала я, дрожа. – Я не могу…

Я закрылась простыней, словно щитом, и прошептала, не сводя с него глаз:

– Может, я слишком правильная, но я не хочу просто похоти, когда тело горячее, а сердце ледяное. Не хочу. Не могу… Прости.

На лице Кевина промелькнули и удивление и мольба, сменившиеся спокойствием. Словно он полагал, что я передумаю. Он молчал, хотя я ждала ответа, а когда его руки коснулись меня и нежно прижали к себе, прикосновение было уверенным. Я опустила глаза, ожидая гневных слов или сарказма, но услышала, как он с шумом выдохнул:

– Все ясно, на голодный желудок такие проблемы решать нельзя. Пошли, я угощу тебя своими супербыстрыми пиццами.

Я на миг застыла, вглядываясь в его лицо. Он не злится? Не пинает ногами мебель, не… Улыбается. Какое облегчение. С меня словно сняли гигантский груз.

Я дала ему руку и от души улыбнулась в ответ. Не ожидала, что Кирилл так разумно отреагирует.

Он повел меня куда-то вниз. Ага, на первом этаже у него гараж и кухня. Нет, еще и гостиная. Наверное, удобно. Разглядывая довольно спартанскую обстановку, я все думала о его реакции.

Когда он усадил меня за небольшой столик, выложенный светлыми каменными плитками, а сам залез в холодильник, наконец решившись на откровенность, я сказала:

– Знаешь, ты меня очень удивил. Когда я прежде отказывала мужчинам, они очень злились. Я даже считала, что так, наверное, и должно быть… И только сейчас до меня дошло, что они думали только о себе. А ты – обо мне. Значит, все понял?

Намазав подсохшие половинки лаваша майонезом и кетчупом, он ловко уложил на них ломтики копченого мяса, еще раз полил кетчупом и накрыл сыром.

– Жаль, нет зелени и свежих помидоров. И оливок. Они пропали в холодильнике, я все выкинул, – усмехнувшись, он заговорил совсем о другом.

Это так по-мужски, не любить разговоры о чувствах. Сама не люблю, но вот не удержалась.

Честно… я не понимала поведение Кевина, но глупое сердце бешено заколотилось от проснувшейся надежды. К сожалению, слишком часто мои мечты разбивались. Лучше принять его правила игры и вести себя осторожно, выжидая и наблюдая.

Я грустно улыбнулась: похоже, ему моя помощь на кухне не нужна. Потом оглядела гору заготовок, которую он водрузил на микроволновку:

– На моей памяти поистине богатырским аппетитом отличался только один мужчина.

– И кто этот обжора? – с усмешкой спросил хозяин, закончив изготовление супербыстрых пицц.

– Волчик. – Я припомнила, как тот умял две большущие пиццы и лег спать голодным, потом всю ночь вертелся и тяжело вздыхал.

– А-а, этот тип… ну да, он поесть любит. Мужик, – весело заметил Кевин, включив чайник.

Мы с огромным аппетитом позавтракали.

После еды мне ужасно захотелось спать. Кевин еще завтракал, а я сидела за столом и клевала носом.

– Гостья из меня никакая, прости. Засыпаю.

Я попыталась взять себя в руки, но Кевин сказал:

– Это нормально. Мозг после перегрузки пытается прийти в себя. Я тебя провожу и принесу одежду.

– Да? Мою?

– Нет, тогда к тебе не заехали. Ты уснула, мы с Ником не стали будить.

– Угу… – вяло кивнула головой.

– В прошлом году был большой забег на городском празднике спорта. Наши тоже бежали, так что я найду тебе пару коробок с новой экипировкой. Я их выкинуть хотел, но не собрался, а ты там подберешь, что нужно.

Я дотащилась с ним до спальни и рухнула в кровать, не дождавшись обещанной одежды.

Как оказалось, я проспала до самого утра. Потом что-то меня разбудило, но хоть Кевина рядом не оказалось. Спасибо и на этом.

Приняв душ, голодная и отдохнувшая, я полезла в большую картонную коробку, оставленную на кожаном кресле, и начала подбирать костюмчик. Нашла белую футболку, оранжевые треники и белые кроссовки. Потешно смотрелось, конечно. Свою грязную одежду я собралась постирать, но машинку не обнаружила, так что сложила все в пакет и пошла разыскивать Кевина. Первым делом я заглянула на кухню, заодно мечтая перекусить. В желудке за двое суток побывал только вчерашний завтрак.

Кевина здесь не оказалось, и я робко вышла во двор, который был заполнен гостями.

В спортивном костюме я выглядела, как уличный мальчишка. А из подъезжающих машин выходили люди в вечерних туалетах. Что случилось? Что за праздник? Но хозяин, Кевин, одетый не лучше меня – в растянутые майку и шорты, – галантно открыл дверь синего лимузина и помог девушке выйти. У нее были зеленые с искорками глаза и светлые с золотым отливом волосы, собранные на затылке в пышный пучок. При виде Кевина блондинка, просияв, как солнышко, приняла его вежливую помощь. Она даже не пыталась скрыть своих чувств. В синем костюме, отделанном атласом, выглядела блондинка замечательно, очевидно, ее стилист и парикмахер без дела не сидят.

Судя по всему, гостья не просто знакомая Кевина, уж слишком по-хозяйски она держалась. Сложив руки с пакетом за спиной, я прислонилась к стене, раздумывая, что же делать и куда бы спрятаться. Я в своем костюмчике здесь как курица среди львиц.

– Кевин, рад вас видеть! Мы уже подумали, что вас не будет на выходные, – с достоинством поздоровался высокий мужчина, протягивая бледную пухлую руку. – Как дела? Вот мы здесь, как вы сказали.

Он говорил приветливо, звучным, даже излишне громким голосом, и производил впечатление человека обеспеченного. Кевин, видно, не стремился поддерживать разговор с мужчиной, но вежливо отвечал, при этом что-то обдумывая.

Во двор въехала новая машина, из нее выбралась нагруженная пакетами Марина Олеговна, знакомая мне еще по Дашиной свадьбе. Она привезла помощников и продукты в огромных картонных коробках. По ее приказу во дворе начали расставлять мангалы для шашлыка, выносить из дома столы. Странно, почему Кевин ничего не сказал? Я бы помогла.

Один из прибывших, молодой синеглазый мужчина с рыжей бородкой, подошел ко мне и тихо спросил:

– А вы кто такая? Я здесь всех знаю, а вы откуда?

Я хотела ответить резко, но подумала, что он может быть охранником и обязан спрашивать странных гостей вроде меня. Пришлось быть вежливой:

– Я работаю в корпорации у Кирилла Борисовича.

Когда он медленно меня осмотрел, губы скривились в легкой усмешке:

– И это все?

Я кожей ощущала неприкрытую враждебность мужчины, который, судя по всему, чувствовал здесь себя как дома. В отличие от меня.

– Да, это все, – спокойно пояснила я и стала взглядом искать пропавшего хозяина.

– Кевин со своей невестой разговаривает, – пояснил гость, не скрывая презрения ко мне.

Ясно… Невеста, семейный праздник. Мило. Я тут явно лишняя. Боль оказалась запоздалой, но сильной.

Стиснув зубы, я деловито кивнула, потом уставилась вдаль, стараясь придумать подходящий предлог, чтобы уйти с достоинством. Были бы у меня часы или телефон, я бы с озабоченным видом посмотрела на них, а потом, сославшись на встречу, ушла.

С трудом сфокусировала взгляд на оживленном лице высокомерного гостя.

– Вы не передадите кое-что хозяину? – И как бы невзначай с досадой добавила, изображая нетерпение: – У меня на сегодня назначено еще столько встреч… Пусть позвонит, когда освободится, а мне пора.

Кивнув на прощанье насмешливо поглядывающему на меня мужчине, я деловито ушла в гущу гостей, по направлению к кованым воротам. Губы стали чужими и бесчувственными, но я собралась и даже кокетливо улыбнулась охраннику. «Что только не сделаешь, чтобы хотя бы внешне сохранить свое достоинство», – совершенно некстати пронеслось в голове.

Мужчина, сообщивший мне о светловолосой невесте Кевина, явно расслабился. Не могу сказать, в чем конкретно это проявилось, но он даже внешне изменился. Интересно, какая ему выгода от свадьбы Кевина? Так… а мне какая?

Появилось желание надавать себе тумаков – знала ведь, что для него я просто развлечение! Потом и ему – зачем соблазнял? Себе следовало добавить за то, что почти поверила, а ведь не девочка! Я решила еще раз прогуляться по двору, ожидая, пока гости из очередной машины войдут в дом. Ну их, пусть делают что хотят! Буду жить, свято помня, что мне никто не нужен. Вот только я не понимала, как в дальнейшем держаться с Кевином, и это беспокоило меня.

Уходить, по словам Кевина, опасно, но и оставаться невыносимо. Рыдать, страдать и зарекаться я не собираюсь, не дождется. Надоело! Не пропаду… Ну а что мозгов нет, тут ничего не поделаешь. Путь домой растянулся в бесконечность, но и там меня ждал большущий сюрприз. Возле моего подъезда стоял черный джип Тео, из которого, быстро открыв дверь, буквально мне на руки свалилась загоревшая и счастливая Дашка в потрясающем воображение ярком сарафане. Весело меня оглядывая, она заявила:

– Люд, что тут у вас происходит? Ты спортсменкой заделалась?

День не задался с самого утра. Да и вчера… Люда испугалась, а у меня терпения не хватило дождаться, полез к ней. Знал ведь, что спугну. Проводил ее спать, принес коробки с одеждой, – надо поскорее отвезти Люду за вещами, – и устроился рядом, собираясь встать прежде, чем она проснется.

Утром, ни свет ни заря, позвонил Реджин. Я вылетел из спальни, стараясь заглушить проклятый звук, чтобы не разбудить Люду. Оказалось, сегодня воскресенье, и я обязан устроить обещанный фуршет для стаи. Вот знаменитая пушкинская фраза «и вырвать грешный мой язык» написана явно про такие случаи. Из дальнейшего телефонного разговора выяснилось, что Ярослав с гостями не поехал, а они не знают, где искать мой дом.

Как любому нормальному человеку, услышавшему неприлично-радостный голос в такую рань, очень хотелось послать их всех… Но сейчас прибудет Марина Олеговна, да и простые волки не виноваты, что вожак устал и никого не хочет видеть.

Хоть бы Люду не разбудили.

Я, как мог, поприветствовал гостей, отметил про себя, что взыщу с Ярослава за неповиновение, и пошел к себе, переодеваться. Только натянул джинсы и футболку, как снова позвонили:

– Кевин, ты? Не спишь? – раздался в трубке обеспокоенный голос Ника.

– Я. Поспишь тут, ко мне вся стая нагрянула.

– Сочувствую. Я бы не звонил, но у нас тут… в общем, уволились начальники трех участков. По их словам, их «достали» наши бюрократы.

– А вот это уже интересно. Поспрашивай, кто именно их достал, и попроси на время остаться, скажи, что я обязательно приму меры, и бюрократам не поздоровится.

– Я уже пообещал им…

– И что?

– Самый мягкий ответ был: «до Бога высоко, до царя далеко, а эти каждый день… нервируют».

– Выясни, кто такие «эти». – И я положил трубку.

Осталось совсем мало тех, кто мог устроить травлю, как и подкуп работников. Круг сужается: начальники отделов, главный инженер, производственники… Нет, так просто не решить. Хотелось кофе, но у меня прием… Я заглянул к Люде, ее в спальне не оказалось. Прошел по всем комнатам, девушки нигде не было. Что за нелепость?

На улице возле столиков стоял Реджин. Он поглаживал бородку и пакостно улыбался. Я шагнул к нему, но меня перехватила блондинка, из тех кто «правильно выбирает».

– Она ушла, и мы знаем, что она у тебя ночевала, – негромко заявила гостья, ее губы враждебно сжались. – Почему она здесь?

Если ее грубо одерну, они станут мстить Люде. Я терпеть этого не стану, однако сейчас что-то надо сделать.

– Во-первых, не помню, чтобы я когда-либо обещал тебе отчитываться, во-вторых, хотите вернуться к десятине? – холодно одернул я нахалку. – Могу бросить работу и по праву вожака требовать с вас деньги, а за хамство и непотребство ввести налог для стаи процентов эдак в тридцать от доходов и штрафовать при каждом удобном случае.

Но блондинка меня прервала, гневно оглядев мой скромный домашний костюм:

– Бабе своей мозги дури, она вся пропахла твоим запахом! – Ох уж эти наглые волчицы. Не зря меня мама просила найти себе жену среди людей. Я нашел… и угробил Сашу.

– Ты меня не слышала? Я когда-то обещал тебе отчитываться? – зарычал я. – Так, милая, с твоей семьи половина дохода… На полгода сроком, чтобы помнила, как с вожаком спорить. Еще одно слово, выкину из стаи, пойдешь к гиенам в рабыни!

Она разинула рот, собираясь что-то добавить, но, видимо, выражение моего лица произвело на нее впечатление. Блондинка развернулась и отошла к толпящимся родственникам, осыпавшим меня гневными взглядами.

Девушек обижать нельзя, я помню, но и спускать подобное хамство не следует.

Тут раздался звонок со стационарного телефона и, ворвавшись в прихожую, я рявкнул в трубку:

– Да?!

– Слушай, вожак, – раздался до боли знакомый голос. – А ты никого не потерял? Моя жена с ног сбилась, бегая вокруг твоего сокровища, ошалевшего, еще и без ключей…

Я лишь смог набрать воздуха в грудь.

– Тео, дружище, вы вернулись! – Я с облегчением выдохнул и тут же радостно добавил: – Если ты думал подколоть меня «моим сокровищем», то здорово промахнулся. Я как раз его потерял. Сберегите, пока не приеду.

Стая бесцеремонно прислушивалась к моим словам и на последних грозно загудела. Я властно оглядел гостей. Ну все, дождались. Гиен, клан и корпорацию скину Тео, а своими волками займусь вплотную.

– Допекли, видно, – засмеялся друг. – «Дружище»… Так меня еще никто не обзывал. Это же надо!

Тео есть Тео.

Я спиной почувствовал неладное. Выждал паузу, потом неспешно повернулся и окинул равнодушным взглядом полтора десятка матерых волков, окруживших меня с весьма недвусмысленными намерениями.

– Что, самозванец, не понял? – желчно усмехнулся Чарлик, один из старейших волков стаи, который так и не удосужился выучить русский язык, хотя живет здесь больше полувека. Да и прозвище Чарлик, по имени песика из детского мультфильма, указывало на презрительное отношение окружающих к этому типу. – Пришелся тут…

Его перебил Джеф. Искривив губы от презрения и гнева, угрожающе наступая на меня, он завопил:

– Какого черта ты нам голову морочишь?! Традиции… вожак… а сам нашел себе в пару человека! Чистокровного!

Я поднял брови, изображая изумление, хотя в уме просчитывал развитие событий. Первых трех напавших придется уничтожить, с остальными как получится, – от этой мысли зубы плотно сомкнулись, и я едва ими не заскрипел. Сама мысль претила. Ненавижу убивать, и то, что я могу это сделать, не значит, что я с этим смирился.

Враждебно настроенных волков остановил Николай, начав более-менее адекватный разговор, за что я был ему даже немного признателен.

– Ты, вожак, совсем не уважаешь нашу стаю. И нам это не нравится. Ты относишься к нам, как к зверям, но забываешь, что мы не в лесу и совсем не животные. Отвергнув наших невест, ты показал, что мы для тебя никто.

Я осознал, что телефонная трубка все еще у меня в руках. Вздохнув, пристроил ее на рычаг, засунул опустевшие руки в карманы и стал общаться с взбешенными волками, сопровождавшими каждое мое слово гневными репликами или смехом.

– Итак, вам не нравится мое отношение. Что конкретно? То, что я не обдираю вас, как бывший вожак? Полностью снял десятину и не требую, чтобы вы, как рабы, исполняли мои приказы? В этом отсутствие уважения? Или в том, что, несмотря на открытые оскорбления в мой адрес, я никого из вас не убил? – спокойно поинтересовался я, медленно заглядывая в лицо каждому.

Кто-то в ответ смотрел нагло, кто-то смущенно отводил глаза… Хотя меня больше всего интересовало, что ответит Николай, который молчал. Склонив голову набок, я подвел итоги:

– Что у нас получается. Я дал вам возможность жить свободней, а вы, каждый раз встречая меня, называли самозванчиком. Неужели у вас, словно у молоденьких самочек, не хватило ума понять, что я могу уничтожить любого и за меньшее оскорбление? Как должен реагировать вожак, если его терпение путают со слабостью?

Запах агрессии, окружавший меня, как облако, не отступил, но немного притих. Так как волки задумались, я продолжил, гневно вглядываясь в глаза противников: