Перезагрузка. Как переписать свою историю и начать жить на полную мощность Лоэр Джим

В центре Орландо есть две башни, по пятьдесят метров высотой каждая, разделенные расстоянием в десять метров. Каждый, кто пройдет по доске, соединяющей крыши этих башен, получит в награду от моего института гарантированный чек на пять миллионов долларов. Налоги платим мы. Шансы на успех – восемьдесят процентов. Это не шутка. Хотите?

Когда бы я ни делал это предложение на наших семинарах, на которых обычно присутствовало от пятнадцати до тридцати человек, иногда поднималась одна рука, реже больше трех, часто ни одной. (Я говорил им, что это гипотетическое предложение, только после завершения упражнения.)

Затем я добавлял, в интересах полного раскрытия информации, что предпочтительнее осуществлять переход утром, после того как рассеется туман. И что могут быть некоторые проблемы из-за ветра, хотя его порывы редко бывают сильными. Есть желающие? Иногда оставалась одна или две руки, иногда ни одной.

Я сказал о размере доски? Тридцать сантиметров в ширину, толщина – три сантиметра. Это ни в коем случае не должно пугать вас: если бы доска лежала на полу, вы бы абсолютно точно прошли по ней и не покачнулись. (Нет, вы не сможете выиграть деньги, если будете ползти по ней на животе. Кто-нибудь обязательно спрашивает об этом.) Итак, пять миллионов, шансы на успех – восемьдесят процентов. Эй?

Снова одна или две руки.

Очевидно, предложение еще недостаточно привлекательно. Хорошо, тогда любому, кто перейдет с крыши на крышу – всего десять метров по крепкой доске, достаточно широкой, чтобы вы могли по ней пройти, – институт заплатит пятьдесят миллионов долларов, без налогов.

На этот раз вверх поднимаются четыре или пять рук (пять миллионов баксов – теперь уже не то, что раньше). Видимо, предложение все еще недостаточно привлекательно. Посмотрим…

Хорошо, а если так: вы стоите на крыше башни А. В десяти метрах от вас, на крыше башни Б, стоит ваша семья. Чтобы спасти жизнь своих близких, вам надо пройти по доске. Кто сделает это?

Догадайтесь сами, сколько рук взметнулось вверх.

«Тот, кому есть „зачем“ жить, – говорил Ницше, – может выдержать любое „как“».

Вы догадались правильно: каждый раз руки поднимали все. В своей вдумчивой и влиятельной книге «Что важнее всего: жизнь в согласии с ценностями» Хайрум Смит приводит похожую аналогию, чтобы проиллюстрировать, насколько наши действия зависят от ставок на кону. Правда, бывают исключения. Я знаком с человеком, который, получив такое предложение – рискнуть своей жизнью ради жизни членов своей семьи, сказал, что он не пошел бы по этой узкой доске над бетоном, борясь со случайными порывами ветра и имея шанс умереть один из пяти. Кстати, я выбрал «восемьдесят процентов шансов на успех» произвольно, так как никто из нас в реальности никогда не совершал такого перехода.

Я привел пример с деревянной доской не для того, чтобы показать людям, что предотвращение вреда их семьям (их конечная жизненная цель) – это цель, важная цель, но не та цель, не та причина, по которой вы находитесь на земле, а для того, чтобы продемонстрировать, как сильно меняются наша история и наша готовность тратить энергию и рисковать, когда есть великая цель. Короче говоря, когда на кону крупные суммы денег, почти никогда не являющиеся главной целью, – никто не пройдет по этой доске. Когда на кону любовь, жизнь и то, ценность чего нельзя измерить, – пойдут все.

Цель – это эпицентр истории жизни каждого. Цель – одна из трех основ хорошей истории.

Без цели герои книги или фильма не смогут совершить ничего интересного, значимого, запоминающегося, стоящего. Без цели наша жизненная история не имеет смысла. Без цели наша жизнь просто «проходит» (что бы это ни значило), но в ней нет организующего принципа. Мать четверых детей, слова которой приведены в книге Дэна Макадамса «The Redemptive Self: Stories Americans Live By» («Спасающий себя: истории, которые проживают американцы»), выразилась, пожалуй, наиболее красноречиво и с иронией, сказав: «Я знаю, что делать, когда я просыпаюсь каждый день, но действительно ли я знаю, куда я иду?» Без цели почти невозможно полностью делать что-то. Быть выдающимся.

С другой стороны, имея цель, люди делают потрясающие вещи: хорошие, умные, продуктивные, часто героические, беспрецедентные вещи. Например, большое число курящих женщин, которые не могут бросить курить, делают это, как только обнаруживают, что беременны. Внезапно появляется цель, более высокое призвание, которое влияет на них больше, чем самое непреодолимое пристрастие. Следующие девять месяцев эти женщины совсем или практически не притрагиваются к сигаретам. Это впечатляющая победа. Новая цель – защищать растущую жизнь – преуспевает там, где более мелкая цель – не причинять вреда своему здоровью – регулярно терпела поражение, несмотря на все просьбы беспокоящихся супругов, родителей, друзей. Возможно, эти просьбы не курить были неудачны потому, что цель не выглядела столь большой, как в теории: рак легких, эмфизема и прочие проблемы со здоровьем могли случиться, но также могли и не случиться. Но даже если они и могли бы быть, они растворялись в тумане будущего – возможно, очень далекого. Наоборот, нет ничего более абстрактного, чем жизнь, которая начинается в вашем животе. Ребенок двигается внутри вас. Так эти женщины сильно изменяются, побуждаемые благородной целью.

А затем – догадайтесь, что происходит? Спустя несколько месяцев после того, как они принесли в мир новую жизнь, большинство из них снова начинают курить. Я не собираюсь подвергать критике курящих молодых матерей. Само собой разумеется, что нет недостатка в людях, включая вас и меня, которые делают вещи, противоречащие их собственным интересам и интересам тех, о ком мы заботимся больше всего. Я уже делился с вами некоторыми их историями, рассказами, которые превращаются в противоречия. «Мой сын Ной – самое важное, что есть в моей жизни», – пишет один топ-менеджер в своей анкете. Но на вопрос «Если вы будете продолжать в том же духе, чего вы достигнете в итоге?» по нашей шкале, где 1 означает «проблемы», а 5 – «то, чего я хочу добиться», он оценил ситуацию с семьей на 1. Он отметил, что почти все, что могло бы сильно повлиять на здоровье и развитие его сына, находилось в бедственном положении: отношения менеджера со своей женой, количество времени, которое он уделял (или не уделял) сыну, качество времени, которое он проводил с ним (полностью отстраненно). В этом примере, как и во многих других, дело не в том, что у человека нет цели. Несомненно, она у него есть – как минимум он заявляет об этом, но тем не менее он рассказывает историю, которая вряд ли поддерживает эту цель. И если это так, то что же на самом деле значит – иметь цель? Вы просто заявляете о том, что у вас есть цель, чтобы защитить себя? Или вы не понимаете значения слова «цель»?

Цель – это то в вашей жизни, за что вы будете бороться. Это территория, которую вы будете защищать любой ценой. Цель – это не то же самое, что намерения, а скорее моторчик для них; это все то, что объясняет, почему у нас есть силы на одни вещи и нет – на другие. И хотя топ-менеджеры, процитированные выше, и десять тысяч других, кого я видел, могут действительно озвучивать свои цели себе и окружающим, этого недостаточно; фактически это даже не стоит одобрительных похлопываний по спине, поскольку они продолжают жить, как жили, что совсем мало или вообще не поддерживает выбранную цель. Безусловно, сказать, что у вас есть цель, и затем не делать ничего, чтобы ее достичь, – это прежде всего притворство, а в итоге – трагедия.

Многие люди, которые живут таким образом, когда их заставляют думать, быстро определяют, что они называют действительной целью в жизни. На семинарах мы просим своих слушателей подумать об этом вопросе и затем подумать о нем еще раз, потому что ответ на него придется записать. Посмотрев на него, можно решить, действительно ли это настоящая цель, то есть то, ради чего можно жить и умирать.

Для нахождения настоящей цели иногда требуется потрудиться. К счастью, требуемыми навыками осчастливлен каждый человек.

Некоторым людям определение их цели дается удивительно легко. Человек чувствует ее в самой глубине своей души; цель всегда была там, даже если она была потеряна давным-давно и оставалась невысказанной самому себе и тем, кто был объектом этой цели (серьезная, постоянная цель практически всегда вызвана желанием благополучия окружающих). Одновременно и ускользающая, и очевидная даже слепому природа цели напоминает легендарное заявление члена Верховного суда США Поттера Стюарта, объясняющего, что такое порнография. Испытывая трудности в определении, он сказал: «Я узнаю ее, когда увижу».

Вы узнаете цель, когда увидите ее. Целью Эрика Вейенмайера, ослепшего в подростковом возрасте, было доказать, что для него и для кого угодно доступно все, – поэтому он стал альпинистом, который покорил все семь величайших вершин мира, включая Эверест. Целью Дэниела М., руководителя, который участвовал в нашем семинаре вместе с командой своих топ-менеджеров, было во что бы то ни стало наладить контакт с дочерью. Поэтому он каждую неделю назначал встречу за ужином дочери-подростку которую практически не замечал с самого рождения. Каждый вечер среды он выносил ее обоснованное презрение, пока наконец она не повернула свой стул (немного, но так, что ее спина уже не была полностью обращена к нему), пока она не начала отвечать ему односложными фразами, пока наконец она не стала говорить с ним, пока – после трех лет его настойчивого и последовательного стремления к цели – она не позволила ему стать любящим отцом, чего хотели они оба.

Чтобы создать поддающуюся обработке выполнимую новую историю, вам придется задать себе много вопросов и потом ответить на них. Это ничуть не менее важно, чем те вопросы, которые касались цели. Цель – это парус на лодке, закваска в хлебе. Как только вы понимаете вашу цель, то есть что именно для вас значимо, все становится на свои места. Четко определить цель – и есть ваше определение правды. В чем цель вашей жизни? Чтобы вами гордились ваши родители? Чтобы дети были в безопасности? Стать самым успешным в своем кругу? Сделать мир лучше? Чтить Бога? Дожить до ста лет? Искать приключения и риск? Какова бы ни была ваша цель, лучше, чтобы у вас было то, ради чего вы будете идти по узкой доске в пятидесяти метрах над землей (неважно, будут там порывы ветра или нет) семь дней в неделю, не задавая вопросов.

Как только вы найдете свою цель, у вас будет возможность пережить историю, которая приводит в движение вас и окружающих.

Надпись на вашем надгробии

Помните, как ваша мама спрашивала вас: «Что это за истории ты мне рассказываешь?» («Это твоя выдумка или действительно правда?») Здесь есть допущение: «История – это то, что вы сочинили для того, чтобы не оказаться в трудном положении». Но ваша мать допускает ту же ошибку, что делают многие, когда думают об историях. Мы не можем понять, что все, что мы говорим, – это история, ни больше ни меньше. Было бы более точно, если бы мама сказала: «Я знаю, что ты рассказываешь мне историю, но я должна знать, точно ли отражает твоя история факты или же ты умышленно так их подстраиваешь, чтобы выбраться из трудного положения или получить то, что ты хочешь». С другой стороны, ни одна мать, слава богу, так не говорит. В каждой истории важно понимать цель, стоящую за словами. Критически важно первым шагом в корректировке наших историй обеспечить, чтобы история, которую мы рассказываем в данный момент, была связана с нашей абсолютной жизненной миссией (фраза, которую я широко использую вместо слова «цель»). Наша абсолютная миссия – это то, что постоянно обновляет ваш душевный настрой, то, что заставляет вас остановиться и понюхать розы. Это неукротимая сила, которая побуждает вас к действию тогда, когда ничто не в силах это сделать, хотя она может и остановить вас всего лишь шепотом в ваши самые спокойные минуты; это суть вашей души и, как говорится, ветер в ваших парусах. Она расшифровывает самые невероятные цели, которых вы хотите достичь здесь и сейчас, и способ, которым, по вашему мнению, вы должны сделать это (то есть вы преследуете цели с учетом ваших ценностей и убеждений).

Наша абсолютная миссия должна быть четко определена. Если вам кажется это сложным, спросите себя: «Если бы я стоял под сводами храма и слушал, как люди превозносят меня на моих собственных похоронах, как удалось это сделать Тому Сойеру и Гекльберри Финну, что бы я был рад услышать?» Что могло бы быть сказано там или над моей могилой, что привело бы меня к мысли: «Эгей, да я прожил жизнь не зря»? Представляя себе конец своей жизни, находя ответ на вопрос «Каким я хотел бы, чтобы меня запомнили?» или «Какое наследие я хочу оставить?», вы задаете себе единственно важные ориентиры – фундаментальную цель, которая впредь будет определять все, что вы делаете. Представляя себе конец своей жизни, вы, проще говоря, берете паузу, чтобы определить, что в вашем случае можно считать содержательной жизнью.

После прочтения этого параграфа закройте глаза. Представьте себе ваш надгробный камень. На нем выбиты ваше имя, дата рождения и воображаемая дата смерти. Видите их? Что написано ниже? Это просто слова «Любимому мужу, отцу, брату…» и так далее? Устраивает ли вас это? Или там написано что-то большее? Необходимо ли это?

Я, конечно, знаю, что эпитафии почти никогда не отражают абсолютную цель покойного. Обычно там будет написано что-то вроде: «Он жил, чтобы помогать другим», хотя сложно выяснить, действительно ли это была его жизненная цель или это цель, которую решили увековечить наследники. Но ничто не мешает вам представить свое собственное надгробие, если нет никакой другой причины, кроме как задуматься о том, где над вами берут верх.

Это конец игры, эндшпиль. Вы должны ответить на этот кажущийся простым, безумно простым, вопрос наиболее удовлетворяющим вас образом. Если вы не сделаете этого, будет практически невозможно произвести необходимые изменения курса, в которых ваша жизнь почти наверняка нуждается.

Ваша абсолютная миссия, вслух

Когда я работаю над тем, чтобы люди определили и уточнили свои абсолютные миссии, я почти всегда обращаюсь с ними жестко. Я подвергаю их энергичному допросу, чтобы удостовериться, что они придут к своему «ответу», не вводя себя в заблуждение или неправильно охарактеризовав себя. Поразительно, но практически никто не находит свою абсолютную миссию с первой попытки. Зачастую они предлагают цели, звучащие серьезно и правильно: «Моя абсолютная миссия (когда я стану управляющим директором фирмы) – обеспечить своей семье финансовую безопасность, которой у меня никогда не было». Но после тщательного изучения эти цели оказываются незначительными, недоделанными или не находящимися на самом фундаментальном уровне, например: «Моя абсолютная миссия – стать выдающимся отцом, мужем и лидером в своем сообществе, а также примером для последующих поколений».

Принимая во внимание ее – часто невидимое – влияние на вас, ваша абсолютная миссия заслуживает того, чтобы быть записанной как можно раньше и изменяться и углубляться с каждым проходящим годом, вплоть до самой смерти. Но большинство людей никогда не записывают свою цель. Либо заявляют о ней во всеуслышание. Либо думают о ней в самой простейшей форме. Часто впервые цель жизни человека формулируется на его похоронах, и только если ему повезет с оратором, который видит его цель такой, какая она есть. На двухдневных семинарах в Орландо мы поощряем, скорее даже заставляем людей, чтобы они действительно написали свою абсолютную миссию – точно так же как они должны описать свою старую и новую историю, точно так же как они будут писать свои обучающие миссии и ритуалы (об этом позднее). Фиксирование своей абсолютной миссии в письменном виде год за годом является самым важным навигационным инструментом, который всегда доступен нам, человеческим существам. Так как абсолютная миссия связана с серьезными большими вещами, с немаленькими целями, язык, используемый в ее описании, часто возвышенный, возможно, даже напыщенный. Хотя мы, конечно, поощряем своих участников выбирать свои собственные слова для того, чтобы выразить себя, слово «выдающийся» используется наиболее часто.

Ниже приведены примеры абсолютных миссий наших слушателей. Я не буду говорить, какие из них, по моему мнению, еще не готовы; я не скажу, на какие солидно звучащие истории в результате не обратили внимания:

«Стать для своих родителей выдающейся дочерью, выдающейся сестрой для Боба и самой позитивной и несущей мир силой в своей сфере за последние десять лет».

«Стать человеком с крепкими родственными связями, чья преданность семье будет вдохновлять остальных».

«Стать образцом для работающих матерей и выдающимся волонтером».

«Моя миссия – жить счастливой жизнью, быть успешной в работе, нацеленной на будущее супружество и будущую семью. Ключи к этому счастью у меня, а не у кого-то еще».

«Жить так, чтобы создавать надежды для других».

«Знать, что мои действия и слова вдохновляют и приносят выгоду моей семье, моим студентам и всем чувствующим существам».

«Я сосредоточен не на точке назначения, а на путешествии, которое ведет меня туда».

«Пылко любить и быть любимым моей женой и тремя сыновьями. Иметь основанные на уважении и заботе взаимоотношения со своими братьями, сестрами и друзьями. Вести вперед с помощью силы и заинтересованности. Оставить положительное и долговечное наследие для людей, которых я знал и любил».

«Хочу передавать другим главные ценности».

«Быть признанным как высокоэффективный сотрудник. Иметь сильное положительное влияние».

«В ближайшие пятьдесят лет сделать больше, чем за прошедшие пятьдесят».

«Воспитать двух дочерей так, чтобы они стали счастливыми и самореализовавшимися людьми. Привить им трудолюбие и стремление заботиться о людях. Добиться того, чтобы они дружили и всю свою жизнь оставались друг другу близкими людьми. Продолжить развиваться и расти самому».

«Служить Господу Богу через службу другим людям, своей семье, своим коллегам и людям/группам людей».

«Совершить что-то значимое, что иначе не смогло бы произойти. И таким образом создать средства для лучшего будущего своей семьи».

«Моя миссия – стать всем, чем я могу быть».

«Жить для своей девушки и семьи, друзей и коллег, и чтобы они всегда знали, что я тот человек, на которого они могут положиться».

«Моя миссия в жизни – быть счастливым».

«Моя конечная цель – продолжать испытывать благоговение перед Вселенной и всем сущим в ней».

«Остаться в памяти людей как тот, который победил Агасси во второй половине его спортивной карьеры[7]».

«Исследовать и изучать мир».

«Доказать, что у меня может быть все: и близость к Богу, и горячая любовь к мужу, и заботливое руководство своими детьми, стоящая карьера, интеллектуальная профессия и здоровое тело».

Какая у вас абсолютная миссия? Перед тем как вы запишете ее (используя любые слова, которые выражают ваши мысли и движут вами; в конце концов, вы пишете это для себя, и больше ни для кого), задайте себе следующие вопросы:

Каким бы вы хотели запомниться другим?

Какое наследие вы больше всего хотели бы оставить после себя?

Что бы вы хотели, чтобы люди говорили на ваших похоронах?

За что стоит умереть?

Что делает вашу жизнь стоящей того, чтобы жить?

В каких сферах вашей жизни вы должны быть действительно выдающимся, чтобы реализовать свое предназначение?

Моя абсолютная миссия:

__________________________

__________________________

__________________________

В то время пока человек пытается разобраться со своей абсолютной миссией, одна из моих обязанностей – сделать все, что можно, чтобы удостовериться, что он не будет продолжать тратить остаток жизни на преследование ложной цели.

Фальшивые цели

Из всех тех, с кем мы работали, спортсмены мирового уровня были одной из двух групп, которые постоянно превосходили других благодаря присущему им пониманию концепции жизни как истории и согласию с тем мнением, что реализовать правильную историю можно, только сознательно ставя амбициозную достижимую цель и затем добиваясь ее. (Второй такой группой были представители правоохранительных органов.) Но, как вы увидите, даже спортсмены прилагают очень много усилий, чтобы попасть в яблочко – добиться конкретной серьезной цели, которая определяет каждый выбор в жизни.

Кто бы мог подумать, что спортсмены могут поучить нас, как составлять истории? А это так. И тому, на мой взгляд, есть несколько причин. Во-первых, карьера спортсмена сравнительно коротка, и ее линию, так же как линию истории, можно легко представить – гораздо проще, чем, скажем, линию всей жизни или карьеры, которая длится сорок или пятьдесят лет. Во-вторых, саму конкуренцию – будь то матч, турнир или сезон – можно легко описать в терминах истории, с началом, серединой и обязательным концом, и тоном, который также не подвергается обсуждению (например, победа и/или статистически измеримые усовершенствования = счастливый конец). В-третьих, с самой ранней юности жизнь спортсмена очень структурирована, как с точки зрения ежедневного и сезонного распорядка, так и с точки зрения физического состояния (тренировки, встречи, поддержание формы, отливы и приливы энергии, сама геометрия рабочего пространства, частые потенциальные возможности различимых поворотных моментов). Поэтому структура, один из базовых элементов истории, довольно скоро становится неотъемлемой частью его жизни. В-четвертых, на пике конкурентоспособного возраста, когда повседневная жизнь спортсмена радикально отличается от жизни большинства людей, ему требуется дополнительная структура, чтобы сохранить рассудок и поддерживать достижения; история также ничего собой не представляет, если она не структурирована.

Я думаю, что существует и еще одна причина. Если вы войдете в топовые уровни спортивных состязаний, где каждый либо обладает реактивной подачей, либо забрасывает мяч на 320 ярдов, либо безукоризненно владеет техникой (так же, как и вы), то увидите, что разница между первым номером и номером 427 практически всегда не только в физических данных. Разница может заключаться в лучшей, чем у противника, истории; но выдающейся истории у вас не будет, пока вы правильно не определите вашу цель.

Одна из ведущих теннисисток мира (назовем ее Барбарой) обратилась ко мне в надежде восстановить свою игру. С тех пор как два года назад (от момента обращения ко мне) она поднималась до пятого места в рейтингах, ее рейтинг значительно упал, и в тот момент она проигрывала в первом и втором раундах турниров гораздо менее талантливым игрокам. Еще больше беспокоило Барбару и ее окружение то, что соревновательность и работа перестали быть для нее источником удовольствия. Она испытывала естественное волнение и улыбалась доверчивой улыбкой, когда впервые посетила меня, но теннис, как она твердо заявила, радости больше не приносил. Это стало как припев к песне. Она хотела изменить положение вещей.

– Какова ваша история? – спросил я, когда она села напротив меня. – Почему вы играете в теннис?

Я видел, что это не то, чего она ожидала.

К ее чести, она отшутилась. После пары вопросов она сказала:

– Я думаю, что… – и затем взяла паузу, чтобы подумать еще: – Я хочу иметь успех.

– Что это означает? – спросил я.

– Чтобы стать первой в мире, – сказала она довольно неуверенно.

– Хорошо. Вы хотите стать номером один в мире. Когда все кончится, у вас на могиле будет написано: «Она была номером один в мире». Вам это подходит?

Она выглядела ужасно недовольной и покачала головой. Я снова спросил:

– Почему вы играете?

Она вздохнула и подумала еще немного:

– Я хочу, чтобы у меня был красивый дом. Мне нравятся красивые машины. Я люблю машины. Боже, все звучит так ужасно. Я не хочу, чтобы это было на моей могиле. Вы просто сбиваете меня с толку.

Мы еще несколько раз проделали это упражнение, и каждый раз она так же быстро отказывалась от своего ответа, как и предлагала его.

– Вот ваше задание на сегодня, – сказал я ей. – Я хочу, чтобы вы действительно подумали о том, в чем ваша абсолютная миссия. Что происходит с вами? Что заставляет вас играть? Это пришло из вас, ни от кого больше. Ни от тренера, ни от матери, ни от вашего агента, ни от спонсоров. Не возвращайтесь ко мне, пока не сможете рассказать мне об этом. Хорошо?

Она ушла. Она не улыбалась.

На следующий день Барбара вошла в мой кабинет. На самом деле это неточная формулировка – она просто ворвалась в мой кабинет. Она была оживлена. Она не переставала улыбаться.

– Я сделала это, сделала, – сказала она, едва присев. – Я думала об этом всю ночь и наконец сделала это. Но я боюсь рассказать об этом вам.

– Почему?

– Вы подумаете, что это глупо. Может быть, вы решите, что это не стимулирует меня.

– А вы попытайтесь.

– Хорошо, – сказала она и сделала глубокий вдох. – Я хочу быть источником радости. Я хочу быть источником радости для каждого, о ком забочусь, и для всех, кто смотрит мою игру.

Я кивнул:

– И если на вашей могиле напишут: «Она приносила радость людям повсюду», вы будете довольны?

– Да, – сказала она, кивая и широко улыбаясь.

– Будет ли вам страшно проиграть, когда вы уже там?

– Нет, если я – источник радости. – Она сделала паузу: – Что вы думаете?

– Я думаю, что вы завоюете больше, чем у вас было, – сказал я, – и теперь мы можем приступить к работе.

Теперь, когда она определила свою абсолютную миссию – предпосылки своей истории, – мы смогли начать конструировать ее историю в деталях, где все дороги вели к удовлетворению этой цели – цели, которая, по-моему, была благородной и амбициозной, цели, которую я искренне нахожу красивой. Барбара могла побеждать в матчах, проигрывать их, она могла преуспевать или бедствовать, она могла выносить длительные путешествия и раздражающие вопросы от прессы после полных провалов… Но все, что требовалось ей для достижения успеха в жизни, – это оставаться верной своей цели распространять радость и благодарность, позитивную энергию и восторг на теннисном корте и за его пределами. Если делать так, то даже в проигрыше может быть радость. По мере того как она начинала относиться с уважением к тому, что делает, и отдавать этому свои лучшие и максимально сфокусированные силы, а окружающие начинали ощущать искренность ее усилий, она писала блистательную жизненную историю, даже проигрывая матч. Далее мы должны были перейти к ритуалам, чтобы помочь ей выстроить историю о ее семье, здоровье, финансах, друзьях, о каждом важном аспекте ее жизни так, чтобы все они соответствовали ее ценностям и ее радостной цели. Три дня спустя мне позвонил ее тренер. «Что вы сотворили с ней? – спросил он. – Она вновь полюбила тренировки. Она не может дождаться выхода на корт. Она радуется.

Она больше не недовольна и не ненавидит свою популярность».

Барбара снова начала побеждать. За следующие несколько месяцев она неизменно побеждала всех игроков, которых она должна была побеждать согласно ее рейтингу. И наконец она начала выигрывать у игроков, стоящих в рейтинге выше ее. В первых кругах ближайшего турнира «Большого шлема» – первого «Большого шлема» с тех пор, как она заново открыла для себя, почему играет в теннис, – она встретилась с одной из ведущих ракеток мира, многократной чемпионкой «Большого шлема». В пяти их предыдущих встречах Барбара едва ли выходила победительницей хотя бы в одном сете.

Барбара выиграла. Чистыми сетами. «Я совсем не боролась с собой, как я обычно делала, – приводились ее слова после матча. – У меня было столько матчей, таких как этот, где я была действительно близка к победе над лидерами, и наконец сегодня это свершилось».

Я не хочу сказать, что с тех пор ей сопутствовал непрерывный успех в состязаниях, – это не так, и после ее возвращения к высоким результатам было небольшое возвращение к прежним показателям. Но она всегда играла как источник радости и света. Открыв (или заново открыв) для себя свою истинную цель, выходящую за определение отдельных назначений в команды, призов и ежегодных побед, она не могла не быть увлечена гораздо больше, чем раньше, своей жизнью, процессом обучения, удовольствием от игры и практически каждым важным аспектом и за пределами корта. Я проработал с достаточно большим количеством спортсменов, чтобы видеть ошибочность абсолютной миссии. Стать номером один в мире, побить мировой рекорд, попасть на обложку Sports Illustrated, победить в чемпионате страны. В каждом из этих случаев, когда я заставлял своих слушателей-спортсменов выяснить, действительно ли эти цели могут существовать как окончательный критерий для определения успешности их жизни, их объяснения, так же как в случае с Барбарой, становились беспомощными и неубедительными. «Я попал на обложку Sports Illustrated – значит, я достиг успеха в жизни».

Ну а в действительности – насколько это глупо? Безопасно ли говорить, что любой может определить безосновательность, отсутствие вдохновляющей объединяющей идеи в этом уравнении? Если его обернуть в негативную форму, идея выглядит абсурдно: «Я не попал на обложку Sports Illustrated, поэтому моя жизнь не удалась».

Не поймите меня неправильно. У целей, таких как эти (у некоторых из них, во всяком случае), ценность есть. Но все эти и подобные им стремления, которые спортсмены повторяют себе с гипнотизирующей регулярностью мантры, оказываются не в состоянии уловить фундаментальную цель, которая определяет ценность и значимость жизни спортсмена. Они, как и все остальные, должны найти цель, которая удовлетворяет их потребностям, а не их желаниям. Когда жизнь человека проходит в погоне за ложной целью, это рано или поздно выясняется. Рано или поздно – лучше раньше – ложная цель окажется фикцией в реальном мире. Неправильная цель всегда ведет к неправильному концу. Целью другой теннисистки, с которой я работал несколько лет назад, было войти в десятку лучших теннисисток в мире. Ее история предполагала, что, как только она достигнет такого ранга, она наконец почувствует себя счастливой и действительно успешной. Несмотря на все мои аргументы, убеждающие в обратном, она настаивала на своих убеждениях. Когда мы начали работать вместе, она находилась в тридцатке лучших в мире. После усердной и самоотверженной работы, впечатляющей демонстрации мастерства, вызванных главным образом ее глубоким убеждением в том, что рейтинг в цифрах спасет ее от ощущения пустоты и несчастья, она сделала это. Она вошла в первую десятку теннисисток в мире.

Через двенадцать месяцев после достижения своего фантастического результата, потрясенная и расстроенная тем, что это не оказало ощутимого влияния на ее ощущение успеха и самоценности, она ушла из спорта.

В случае с топ-менеджерами ошибочные абсолютные миссии могут быть такими: стать генеральным директором, стать владельцем собственного бизнеса, стать партнером, достичь финансовой независимости, рано отойти от дел. Когда я настаиваю на тщательном изучении, действительно ли эти желания помогают в определении успешности их жизни, они быстро отказываются, как и спортсмены, от своих первоначальных ответов, но зачастую они должны прийти к этому болезненному выводу сами. На завершающем занятии одного семинара крайне успешный директор по логистике рассказал классу, что накануне ночью он смог сформулировать, какова же была его абсолютная миссия.

– Посвящать всю свою энергию и креативность моему бизнесу и продолжать делать это, пока я остаюсь еще сравнительно молодым, и не тревожиться о своих детях, если не возникает действительно кризисная ситуация, – сказал он. Затем сказал как бы в сторону: – Я знаю, что о них позаботится моя потрясающая жена и что я вернусь к ним, когда достигну полной финансовой безопасности. – Он сделал паузу. – Мне пятьдесят два года, и это никогда не закончится. А я упустил возможность узнать своих детей.

Конечно, весьма некомфортно, когда кто-то делает такие признания, – но не столько из-за того, что только что сказал изливающий душу человек, а из-за того, что многие другие в комнате (а часто это высокоэффективные топ-менеджеры) замечают, что они следуют похожим ошибочным целям. Они должны понять, что больше не знают, что им нужно, что их большой дом, который они недавно купили, скорее всего означает продолжающуюся гонку в их жизни, что они так же будут продолжать работать все усерднее и дольше, независимо от того, что они говорят сами себе. И в чем же смысл их жизни? Мужчины в особенности часто считают, что они не могут быть хорошими родителями, если не обеспечивают семью большими финансами, но однажды они проснутся и поймут, что в реальности ежедневные потребности детей тоже чего-то стоят. А им уже пятьдесят два. Или шестьдесят три.

Несколько лет назад я слушал, как Лэнс, который работал в хедхантинговой компании и приносил домой вполне пристойную зарплату описывал мне свою собственную ошибочную абсолютную миссию. Он был убежден, что его жизнь могла быть лучше и счастливее, если бы ему не приходилось бороться за то, чтобы свести концы с концами. Он был уверен, что его финансовое состояние неразрывно связано с его счастьем. Он страстно жаждал того времени, когда он будет свободен от тяжести ежедневных счетов.

Затем он выиграл один из крупнейших единоразовых выигрышей в лотерею в истории своего штата – более 200 миллионов долларов.

Вы можете догадаться, что произошло дальше, – то, что случается со многими выигравшими в лотерею. Ему очень быстро пришлось отказаться от убеждения, что деньги приносят счастье. Вскоре он был подавлен ежедневной необходимостью управлять своими деньгами и попытался определить значимую жизненную цель. Когда я разговаривал с ним в следующий раз, он заметил, что его восприятие самого себя и общее счастье были значительно лучше до его неожиданной финансовой удачи. «Если бы я тогда знал то, что знаю теперь, – сказал он, – я никогда не купил бы билет». Предпосылки его истории (что деньги якобы связаны со счастьем) были абсолютно ошибочными. Пока мы полагаемся на ошибочные цели в движении по жизни, мы можем быть уверены, что наша жизненная история никогда не принесет полного удовлетворения. Мы можем получить то, за чем мы охотимся, но это окажется призом, не имеющим действительной ценности – по крайней мере, не за такую цену (с учетом времени и энергии, потраченной на преследование). Если вы не связаны с вашей настоящей целью, если вы бежите за неправильными вещами, вы пропускаете самую волнующую часть жизни.

Найти эту простую и правильную цель, как я уже говорил, может быть непросто. Часто требуется полжизни или больше, чтобы вернуться к ней. Люди редко могут определиться со своей целью в самом раннем возрасте и тщательно ее придерживаться. Мишель Ви, феномен в мире гольфа, – одна из редких людей такого типа, как я обнаружил, когда познакомился с ней и спросил ее, как вы может догадаться, почему она играет в гольф.

– Я играю не для себя, – сказала Мишель, которой тогда было четырнадцать лет. – Я играю, чтобы дать миру что-то хорошее. Я хочу быть для женщин заявлением того, что все барьеры и границы, с которыми мы сталкиваемся, мы навязываем себе сами. Я хочу, чтобы девушки задумались: «Если у нее получается послать мяч в среднем на 308 ярдов, что же могу сделать я?»

У меня отвисла челюсть: «Ей четырнадцать лет и она уже дошла до таких размышлений?» Большинство людей в сорок, в пятьдесят лет не настолько мудры. Перед нами человек, который строит свою историю правильно с самого начала, гармоничный человек. Неудивительно, что первым публичным жестом Мишель после перехода в профессиональный спорт стал чек на полмиллиона долларов в помощь пострадавшим от урагана «Катрина». Когда я узнал об этом, то подумал, что, независимо от того, как будет складываться ее карьера в гольфе, она уже прекрасно подготовлена к тому, чтобы прожить полную жизнь. Очевидно, что в столь юном возрасте она понимает необходимость хороших и благородных предпосылок к своей истории. Позже, когда мы с ней говорили, разговор в основном шел вокруг игры и успехов в гольфе, об элементе, необходимом для завершения ее абсолютной миссии. Она никогда не говорила о деньгах, о славе или о чем-либо, хотя бы отдаленно связанном с ними. Мне стало ясно, почему этот подросток может так легко отказываться от прогулок по торговым центрам с друзьями, а вместо этого день за днем выходит на площадку для гольфа либо на тренировочное поле, проходя лунку за лункой: у нее была необходимость совершенствоваться, так как, только совершенствуясь, она могла достичь своей цели – «Я играю, чтобы заявлять».

Недавно на долю Мишель также пришлись сложные времена в турнирах. Но ее абсолютное понимание того, зачем она делает то, что она делает, и что она представляет другим (непробиваемость ее абсолютной миссии), не только стимулирует ее усердно тренироваться, но также дает ей огромную уверенность в том, что ей следует сделать для реализации своего предначертания, того, что обещает служить примером работы на полной мощности.

Цель не забывается никогда

Как предполагает само слово, основная задача кинофильма (movie) – вызывать эмоции (move) у публики. История – это моторчик, с помощью которого совершается движение. История – это то, что движет нами, что вселяет в нас уверенность, что разбивает наши сердца. Скучная история не имеет успеха, потому что она не зажигает нас, не включает наши способности к эмпатии. Подумайте о самых лучших историях, которые вы когда-либо видели или слышали, и вы вспомните глубину своих эмоций по отношению к одному или нескольким персонажам.

Вот что происходит, когда люди создают свои новые истории.

Эти истории в итоге изменяют своих создателей, а также окружающих – так, как делают лучшие истории. Мы чувствуем потенциал героизма, к которому стремится автор / главный герой. Если вы действительно хотите создать историю, достаточно сильную для того, чтобы заставить вас, например, бросить курить, или более позитивно смотреть на мир, или не меньше получаса каждый вечер тратить на общение с супругой, или заблаговременно выключать мобильный телефон на выходных, – тогда вы должны создать убедительную цель, которая побудит вас внести эти изменения в свою жизнь, и внести их навсегда. Помните те потрясающие чувства, которые вы испытывали в молодости после просмотра фильма, который задевал вас так глубоко, что вы были готовы изменить свою жизнь: начать путешествовать по миру, вступить в ряды ВВС, сказать кому-то, что вы влюблены в него/нее? Именно к таким действиям должна побуждать вас ваша собственная история.

Достичь такого уровня трансформационных возможностей реально, только если история поддерживает неопровержимую цель. Например, время от времени нам выдается возможность поработать с мужчинами и женщинами из силовых органов: полиции, ФБР, спецназа, элитных антитеррористических подразделений, спецназа ВМС США (SEALs). Я каждый раз поражаюсь их готовности рисковать своей жизнью для того, чтобы делать то, что они делают. Но зачем они это делают? Как вообще они могут делать это? Если они говорят правду (а я склонен верить им – по крайней мере, к концу семинара), они никогда не делают это из-за денег или даже из-за власти. Безусловно, частично они занимаются этим из-за приключений и сопутствующего им волнения. Но в основном они делают свою работу, чтобы защитить свои семьи, общество, в котором живут, свою страну. Эта цель достаточно крупная, достаточно поддерживающая, чтобы они каждое утро могли просыпаться, понимая, что это утро может быть последним, понимая, что их могут убить или искалечить на всю жизнь. Знание того, что они делают это для своих любимых людей, заставляет их брать на себя этот огромный риск и ответственность.

Если я спрошу вас, какова ваша цель, как вы сможете определить, что она правильная? Прежде всего посмотрите, стимулирует ли вас эта цель к чему-либо по-настоящему. Некоторые цели настолько явно ошибочны (я буду усердно тренироваться, чтобы я мог ездить на хороших машинах), что человек может разоблачить их самостоятельно (возможно, с небольшой помощью). Другие звучат так хорошо, так четко и ясно, так разумно – но все-таки это не настоящие цели. Вот почему поиск чьей-либо действительной цели – это упражнение, которое требует настоящей вдумчивости и смелости быть честным самим с собой. Лэнс Армстронг, семикратный чемпион «Тур де Франс» и человек, сумевший спастись от рака, однажды сказал, что если бы ему пришлось выбирать между победой в гонке и победой над онкологическим заболеванием, он выбрал бы последнее. Почему? Потому что рак дал ему настоящую цель. Но секундочку: разве стремление стать лучшим велосипедистом мира также не дает ему цель, достаточно мощную для того, чтобы стимулировать его тренироваться каждый день еще более усердно, чем раньше, год за годом? Да – но не настолько, как рак. Плоды его цели как велосипедиста (победа, слава, даже глубокое удовлетворение) не могут сравниться с тем, что несет за собой достижение целей, связанных с болезнью (выживание, обязательство всегда отдавать себя до последней капли – физически, эмоционально, умственно, духовно; поддержка других больных раком, особенно детей). Армстронг понимал, что в иерархии целей они не конкурируют, он знал, что великим велосипедистом его сделало то, что он заболел и преодолел болезнь, а вовсе не то, что он великий велосипедист, помогло ему справиться с болезнью. Он был легендой не только потому, что чаще всех был победителем «Тур де Франс», но также из-за того, что он видел эту жестокую гонку как целую картину: четко понимая, когда следует брать на себя ответственность; зная, стремиться ли к победе и когда; анализируя, поможет ли это его финальной цели выиграть гонку или стоит попридержать себя в случае, если отказ от победы во вторник поможет его финальной цели победить в финале в воскресенье. Говоря короче, он, так же как все встречавшиеся мне спортсмены, понимал, что у истории о соревновании только тогда может быть правильный финал – победа, если цель действительно была абсолютной. Если ее можно написать на могиле. Он выжил. Он отдавал себя до последней капли. Эти слова стоят того, чтобы быть запечатленными на камне, не правда ли?

Абсолютная цель никогда не бывает мелкой. Она не может быть такой по определению. Она великая, героическая, эпическая. Вы не сможете пройти по доске между зданиями, если будете знать, что если упадете, это будет самой большой глупостью, которую вы сделали в своей жизни. Вы никогда не должны ставить свою жизнь на карту из-за чего-то, что не полностью соответствует вашей абсолютной цели. Дело обстоит так же, как и с целями компаний. Для того чтобы компания преуспевала во всех областях (в области прибыльности, устойчивости, морального духа сотрудников), оставалась выше всяких похвал в глазах различных сообществ, которые она обслуживает (клиенты, поставщики, инвесторы), у нее должна быть серьезная и обширная цель, а не просто стремление продать как можно больше товаров с минимальными издержками. Так же как личные истории должны стимулировать нас, если они работают, история компании должна вдохновлять людей: менеджмент, сотрудников, клиентов, инвесторов. Цель ее может быть, например, такой: «Мы стремимся предлагать всем входящим в наши двери лучшую мексиканскую кухню, которую они когда-либо пробовали». Или такой: «Предлагать самое удобное в использовании программное обеспечение для управления базами данных». JetBlue and Ben & Jerry's – особенно яркие примеры компаний (хотя, конечно, есть и много других), чей успех в немалой степени обусловлен тем, как легендарные цели включены в культуру самой компании и тех, для кого они работают. Мотивируя сотрудников на большие свершения, эти компании оказываются способны предложить нечто большее, чем просто воздушные перевозки и просто мороженое, соответственно. Под целью и культурой я понимаю не только то, что написано в слогане или миссии компании. Хорошие слоганы есть у многих компаний. Но это никоим образом не гарантирует того, что у них есть абсолютная цель или что их сотрудникам есть до нее дело.

Недавно я посмотрел один из самых вдохновляющих телевизионных рекламных роликов, которые я когда-либо видел, – ролик компании Dow Chemicals. Меня настолько впечатлили красивые, приковывающие внимание образы, музыка и сообщение, что я тут же зашел на сайт компании, чтобы узнать о ней побольше. Там я обнаружил блестяще сформулированную цель организации. Они заявляли о своем намерении изменить лицо химии, добавив человеческий элемент (HU, как его называли в рекламной кампании) в периодическую систему Менделеева. Таким образом, сила химии была бы направлена на решение многих самых неотложных проблем человечества. Новая абсолютная миссия Dow Chemicals предполагала использовать силу химии, чтобы сделать мир безопаснее и чище, чтобы еда была на каждом столе, чтобы каждый человек на планете мог пить чистую воду.

Я понимаю, что вы можете подумать: «Разве химическая компания не является синонимом загрязнения?» Я понимаю, что практически за всем стоит «предвзятое мнение» (подробнее см. главу 4) и что наш интуитивный отклик на яркие убедительные образы и навевающая воспоминания музыка могут временно притупить наши критические способности. Но, несмотря на свой скептицизм, я не могу не считать, что это история, у которой есть великая цель (первое необходимое условие для создания хорошей истории), цель настолько благородная и воодушевляющая, что сотрудники Dow Chemicals не могут не увидеть в этих преобразованиях обновленный смысл и источник вдохновения.

Однако для того, чтобы история имела успех, она должна быть правдивой (второе необходимое условие создания хорошей истории) и подталкивать к реальным действиям (третье необходимое условие создания хорошей истории), привязанным к реальной ответственности и поддающимся контролю обязательствам. И чем больше я узнавал, тем больше я поражался. Конечно, заявленная ими благородная цель должна сопровождаться измеряемыми результатами и задачами (например, обеспечить чистой водой всех мужчин, женщин и детей к 2010 году).

Пока я колебался между скептицизмом и желанием поверить, мне стало интересно, что чувствуют люди, вовлеченные в деятельность Dow Chemicals, когда слышат эти заявления. Бегут ли у них мурашки по коже? Если их история вдохновила меня, стороннего наблюдателя, то как же она воздействует на них, на тысячи сотрудников Dow Chemicals?

Кто знает, станут ли эта эффектная цель и привлекательные обещания наследием Dow Chemicals? Время покажет. Но уже сегодня оно показывает, что для того, чтобы создать впечатляющую историю – для компании или для самого себя, – у вас должны быть впечатляющие цели.

Спросим себя о предпосылках

Возможно, вы подумаете: «Быть может, я устал и нахожусь в стрессовом состоянии, но я знаю, зачем я живу. Я могу чувствовать себя обессиленным, моя жизнь хаотична, но это не потому, что я не понимаю, что движет мной».

Извините меня за нахальство, но я не уверен, что все обстоит именно так, как считаете вы. В следующих двух главах, где я буду объяснять в деталях второе правило создания историй – правдивость, я постараюсь осветить, насколько мы часто считаем, что знаем, кто мы есть и какую историю мы рассказываем, хотя на самом деле мы рассказываем что-то совсем другое.

Вот два упражнения, чтобы подготовиться к этому обсуждению. Первое предназначено для того, чтобы вы привыкли переносить реальную ситуацию на воображаемую, так же как вы делали, когда пытались проверить устойчивость своей заявленной цели (какой будет моя эпитафия?). Второе упражнение нацелено на то, чтобы вы более осознанно рассматривали в общих чертах, как цель – иногда хорошая, иногда плохая, иногда манипулятивная – может скрыться в потемках, оказывая мизерное влияние.

Упражнение 1: измените историю у себя в голове, и ваш эмоциональный отклик моментально изменится. Вот вам два примера.

Вы ведете машину вслед за едущей впереди старушкой. Она движется медленно и нерешительно. С каждой минутой вы злитесь все сильнее.

Теперь представьте себе (на самом деле представьте), что эта старушка за рулем – ваша старающаяся изо всех сил мама. Или ваша бабушка.

Что вы чувствуете теперь?

Вероятность того, что ваши эмоции изменились, весьма велика. Изменилось ваше мышление. Что интересно, ваш мозг не может уловить разницу между тем, что произошло на самом деле, и тем, что вы ярко представили себе.

Второй пример: вы прикуриваете сигарету, как делали уже тысячу раз. Но когда вы щелкаете зажигалкой, представьте лица ваших детей и то, через что им придется пройти, если вы умрете молодым. Повторяйте упражнение каждый раз, когда прикуриваете сигарету или собираетесь это сделать.

Эти небольшие приемы выглядят простыми, но они важны как первые шаги в деле поиска более крупной цели, которая необходима вам, если вы хотите создать правильную историю. Чтобы приучить себя к этому, как будет описано в следующих главах, полезно начинать с малого.

Упражнение 2: для того чтобы справедливо оценить действие или событие, недостаточно разобрать его по фактам; нужно также попытаться угадать его цель. Чтобы удержаться от соблазнов, необходимо выработать понимание того, почему мы это делаем, до того как понять как.

В 2006 году одна крупная американская газета решила не публиковать хорошие новости из Ирака. Ее истории будут освещать смерть американских военнослужащих и местных жителей, в том числе женщин и детей (к сожалению, в материале недостатка не ожидалось); гнев и хаос повсюду; ошеломляющие оценки того, чего стоит война. Упоминаний о том, что строятся школы, об изменении обстановки, об общем прогрессе не будет.

Итак, это могут быть не только гипотезы. Медиаиздания постоянно принимают такие решения, даже если они верят, что предлагают настоящую картину мира.

Теперь, когда вы читаете в газетах заметки про Ирак, задайте себе два главных вопроса (как минимум). Первый вопрос: правда ли это, правдивы ли детали истории? И второй: какую цель преследует газета, рассказывая именно эту историю (а не, например, другую историю про Ирак)?

Почему редакторы газеты считают нужным выбрать именно это сообщение?

На первый вопрос ваш ответ должен быть: «Да, это правда». Факты обычно более-менее правдивы. А что со вторым вопросом? Какова цель газеты в освещении именно этого аспекта войны? Они могут заявлять, что их репортажи объективны и что, к сожалению, практически все события, происходящие в Ираке, имеют негативную окраску (как иначе может считать любой мыслящий и чувствующий человек?). Они также могут верить в то, что они освещают события именно в главных интересах аудитории: граждане должны знать, как ужасна война. И в любом случае, если люди говорят, что газета описывает неполную картину, они должны понимать, что абсолютно полного охвата ситуации не существует. Его не существует в природе. И любое медиаиздание, заявляющее о всестороннем обзоре ситуации, говорит абсурд.

Итак, если реальная цель газеты в освещении войны (так, как это делают они) – образовывать, а также защищать аудиторию, тогда их история является настоящей, возможно, даже благородной, если не покровительственной. С другой стороны, если настоящая цель чрезмерно негативного освещения – высказать политическую позицию газеты или создать столько хаоса и сомнений, сколько это возможно, в интересах администрации президента США или какой-либо политической партии, тогда история становится низменной и лживой.

Я не берусь судить, права или неправа эта гипотетическая газета. Я выбрал этот пример, чтобы продемонстрировать, как нужно учиться наращивать мускулатуру, которая позволит нам оценивать влияние на нас и наши истории. Только так мы сможем быть уверены в том, что история, которой мы живем, является нашей и ничьей другой. Только так мы сможем быть уверены в том, что сила, движущая нашу историю, – наша цель – является серьезной, устойчивой, благородной… и истинной. Даже если вы не сделаете больше ничего из того, что я предлагаю в этой книге, а лишь зададите себе эти два вопроса о событиях, происходящих в вашей жизни, даже тогда вы уже внесете определенный уровень осознанности и обязательств в свою жизненную историю, что может иметь значимый и положительный эффект:

1. Правда ли это?

2. Зачем рассказывается эта история?

А теперь примените эти вопросы к себе и своим мотивам. Скажем, вы решили рассказать правду о своей истории своей жене, отлично зная, что ей это будет больно и неприятно. Вы рассказываете ей о том, что на прошлой неделе вы не пошли с ней в кино потому, что после очередного отнимающего все силы рабочего дня получилось так, что вы ужинали со своей секретаршей (абсолютно невинный ужин!) и забыли сказать ей об этом. Или вы рассказываете ей о том, что ваш совместный пенсионный счет за последние полгода подвергся большему удару, чем вы можете себе позволить. Когда она спросит, почему вы решили рассказать ей эту историю сейчас, рефлекторно вы ответите: «Потому, что ты должна знать об этом».

Правдива ли эта история? Да, она действительно имела место. Это факт. Зачем вы рассказываете эту историю? Здесь оказывается, что вы были не вполне честны с самим собой. После более мужественных размышлений вы понимаете, что ваша истинная цель рассказать эту историю сейчас – причинить боль; чуть раньше ваша жена сделала что-то, что глубоко задело вас, и вы искали способ отплатить ей.

Когда вы выявляете и проверяете свою цель («я хочу отплатить ей»), ваше решение рассказать ей эту историю в данный момент оказывается довольно-таки некрасивым. Выявление истинной цели в наших историях может быть неприятным или осуждающим. Может стать стыдно или горько. Но принуждение самого себя к обнаружению истинной цели может принести и приносит необыкновенные дивиденды. Однажды меня пригласила хорошо известная в то время компания, оказывающая финансовые услуги, чтобы я поприсутствовал на получасовом заседании, на котором топ-менеджмент хотел пересмотреть миссию компании, которая, как они считали, устарела и стала неубедительной. Вскоре после того, как они начали обмениваться разумными, талантливыми, даже блестящими идеями, которые должны были затронуть сердце, ум и душу старых и новых клиентов (возможно, также и своих сотрудников), мне стало ясно, что их намерением было придумать слова, единственной целью которых было привлечение инвестиций. Они хотели улучшить имидж – вот и все. Некоторые из них уже бывали на наших семинарах и впечатлили меня своим пониманием необходимости поставить цель в центр истории. Но здесь, в этой комнате, среди корпоративных фруктов, бутербродов и бутылок с водой, они говорили так, будто им требовалось только найти правильные слова, оправить их – и фирма тут же волшебным образом станет вдохновлять людей и снова будет весьма успешной.

– Мыхотим создать историю, которая будет говорить, что нам можно доверять, – сказал один из топ-менеджеров, – что мы заботимся о своих людях.

Мне пришлось вмешаться:

– Думаю, что вы двигаетесь не в том направлении. Это обратная сторона того, о чем вам здесь следует думать. Во-первых, вы должны спросить себя: «Кем мы хотим стать в итоге?» И во-вторых: «Кто мы сейчас?» Затем вы сможете выработать план, как перейти от одного к другому.

С этого момента ситуация начала быстро ухудшаться. Даже при том, что несколько человек в комнате были согласны со мной, мой вклад как консультанта был довольно-таки бесполезен для них. Как сказал один из них, даже не пытаясь скрыть свой покровительственный тон: «Джим, здесь мы в реальности. Не знаю, своевременно ли сейчас беспокоиться о том, какими мы хотим быть в глубоком минусе».

Выравнивание

Хотя синоним абсолютной миссии – цель, также ей близок по значению и термин «основная мысль» – словосочетание, которое хорошо известно каждому рассказчику. Основная идея есть у каждой истории, и она обычно очень простая. Вы сможете ее обнаружить, хотя зачастую приходится немного поразмыслить, чтобы удостовериться, что вы выделили именно основную мысль среди прочих, более мелких идей. В каждой великой истории основная мысль повторяется почти в каждой сцене, и мы это делаем не осознанно, а в очень большой степени инстинктивно. Таким образом, каждый эпизод с точки зрения основной мысли является отражением всей истории. К примеру, основная мысль «Волшебника из страны Оз» – что ничто не заменит дом – присутствует в каждом эпизоде: когда Дороти убегает от Злой ведьмы Запада, которая хотела усыпить Тото; когда Дороти со своими друзьями находится в темном зловещем лесу; даже когда Дороти очарована красотой мира, куда она попала, местом, которое свидетельствует: она уже не в Канзасе, – все повторяет ту же самую мысль: ничто не заменит дом. Основная мысль «Крестного отца» и «Крестного отца-2» в том, что вы никогда не убежите от своего прошлого (что интересно, это тоже вариация на тему «ничто не заменит дом»), несмотря на постоянную ошибочную веру Майкла Корлеоне в то, что семейный бизнес вскоре будет в законе. Эта идея повторяется почти в каждом эпизоде: когда юный Вито Корлеоне идет на моральный конфликт в Новом Свете, чтобы стать крестным отцом – занять позицию, похожую на ту, которую занимал человек, убивший его семью на его родине; когда его вспыльчивый сын попал в ловушку и был застрелен на автомагистрали; когда его младший сын и непосредственный наследник, жестокий и хладнокровный Майкл, уничтожил всех своих врагов в тот самый день, когда должен был предстать перед Господом Богом, чтобы стать крестным отцом своему племяннику. Так или иначе, основная идея истории перекликается или взаимосвязана со всеми эпизодами, сценами и героями, которые составляют историю (будь то фильмы «Мадам Бовари», «Ровно в полдень», «Моби Дик», книги о Гарри Поттере, Новый Завет или бесчисленное множество других), благодаря чему эти истории остаются с нами навсегда. В великих историях никогда не бывает слишком много элементов. Они никогда не забывают о маловажных проблемах. Они всегда лаконичны, изящны, обманчиво просты. Более того, в них есть внутреннее единство.

Единство, взаимосвязь – вот отличительные черты убедительных историй. Хорошая история последовательна. В ней есть внутренняя логика. Каждая мысль, которой вы делитесь, каждое слово, которое вы произносите, каждый оборот, который вы используете, – все это не может не открыть какие-либо аспекты вашей уникальной истории.

Так же как и в великих историях, основная мысль (абсолютная миссия) вашей жизни проста: она затрагивает такие темы, как семья, честь, доброжелательность к миру, целостность, и повторяется в каждой подтеме. Без этого ваша миссия потерпит неудачу. Например, если вы хотите стать замечательным отцом и мужем, от вас потребуется определенный уровень порядочности. Вы не сможете одновременно с этим быть бизнесменом сомнительной честности – потому что это идет вразрез с тем, кем вы хотите стать в качестве мужа и отца. В вашей абсолютной миссии возникает серьезное несоответствие. Если одна из целей вашей абсолютной миссии – «донести новые возможности и знания до максимального числа людей за отпущенное мне время» (как написал один из наших слушателей), но сами вы закрыты для новых знаний, не готовы совершенствоваться и открывать новые возможности для самого себя – значит, с вашей миссией что-то не то. Если одна из ваших целей – стать человеком, который относится к людям с участием и уважением, и это абсолютно верно относительно ваших руководителей и коллег, но что касается тех, кто стоит ниже вас по корпоративной лестнице, это не всегда верно – здесь также неувязка. Без корректировки и согласованности вы не сможете достичь того, что вы определили в своей абсолютной миссии. Это справедливо и для других сфер жизни. Все части тела спортсмена должны двигаться согласованно. Иначе он не достигнет своего наивысшего потенциала. Каждый выдающийся теннисист должен определенным образом уметь переставлять ноги, поворачивать тело, делать замах ракеткой, заранее замечать мяч, определенным образом утяжеляться и разгружаться, доводить удар, если он хочет быть выдающимся.