Первые товарищи Чарская Лидия

Глава 1

Маленький пансионер

Яркое солнышко заглянуло в окошко и разбудило Сережу. Он проснулся, протер сонные глазки и уже снова было прикорнул на подушке, как вдруг, что-то вспомнив, быстро приподнялся и громко произнес:

– Надо вставать! Ведь сегодня я поступаю в пансион.

Сережа проворно натянул чулки и башмаки на свои крошечные ножонки и крикнул няне, чтобы она дала ему умыться. Вошла няня, полная, добродушная женщина, Домна Исаевна, бывшая кормилица мальчика, которую и Сережа, и его пятилетняя сестрица Адочка любили точно родную.

– Ну, что в такую рань поднялся? – шутливо заворчала Домна Исаевна.

– Что ты, что ты, няня! – замахал на старушку обеими руками Сережа. – Разве ты забыла, что я еду сегодня в пансион?

Сережа говорил правду. Его мама решила отдать мальчика в учебное заведение госпожи Власьевой полным пансионером. Поступив туда, Сережа целую неделю должен будет проводить в пансионе и только по праздникам сможет приходить в отпуск домой. Поэтому поступление в пансион составляло большое событие не только для самого Сережи, но и для всех домашних.

И няня Домна Исаевна, перестав ворчать на своего любимца, начала лить из большого кувшина на маленькие ручки Сережи холодную воду.

Едва Сережа успел умыться, как вбежала его сестра Адочка и повисла у него на шее. Смеясь, малютка рассказывала брату о том, каких потешных маленьких человечков видела она во сне, потом – что Арапка, их большая комнатная собака, пришла ее будить рано утром и как няня рассердилась и прогнала Арапку. И Адочка, вспомнив, как потешно няня сердилась и гнала собаку, залилась громким хохотом. Но Сереже было не до смеха. Его белокурая головка сегодня была озабочена предстоящим поступлением в пансион. Он только улыбнулся в ответ на смех Адочки и, помолившись Богу, пошел в столовую. Мама была уже там.

– Ну, пансионер, здравствуй! – ласково улыбнулась она мальчику и подала ему большую чашку с дымящимся кофе.

Сережа пил кофе, ел сдобные булочки и всё время думал, как бы ему не опоздать в пансион.

Когда на больших столовых часах пробило девять, мама сказала:

– Ну, Сергунчик, собирайся, пора!

Сережа не заставил себя долго просить. Он быстро оделся, поцеловал Домну Исаевну, обнял Адочку, погладил большую добрую морду Арапки и вышел на лестницу в сопровождении мамы.

Няня Домна Исаевна уже собиралась закрыть входную дверь, как вдруг послышался звонкий и нежный голос Адочки:

– Подожди, Сергунчик, я хочу тебе что-то подарить.

Мама и Сережа молча переглянулись, не понимая, что девочка могла бы подарить старшему братцу. А она уже стояла перед ним на площадке лестницы, примыкавшей к квартире, и протягивала что-то, тщательно завернутое в бумажку. Сережа развернул бумажку и увидел однорукую маленькую куколку Адочки – ее любимицу Стешу.

– Зачем же ты мне ее даешь, Адочка? – удивился Сережа и хотел возвратить сестре куколку, но сестра упрямо заговорила:

– Нет, нет, оставь ее себе, я тебе ее дарю! С ней тебе в пансионе не будет так одиноко. Когда тебе станет скучно, ты с ней поиграешь.

– Да ты сама по ней соскучишься, Адочка! – пробовал Сережа уговорить сестренку.

– Нет, нет, – лепетала Адочка и даже слезки навернулись на ее длинные черные ресницы, – нет, нет, я не соскучусь. Ведь я останусь дома с мамой, Домной Исаевной и Арапкой, а ты один, среди чужих мальчиков проведешь всю эту неделю. Так пускай с тобой будет хоть Стеша! Пожалуйста, Сергушек!

Сергушек взглянул на Адочку, на ее полные слез голубые глазки и вдруг крепко обнял сестрицу.

Однорукая Стеша осталась у него.

Глава 2

Среди новых товарищей

Сережа старался выглядеть спокойным, чтобы не огорчать маму, но от самого дома и до дверей пансиона он волновался и сердце у него щемило от страха. Когда в прихожей пансиона седой сторож Вавилыч снял с него пальто и пригласил его с мамой последовать за ним, Сережа совсем оробел и сконфузился.

Они прошли целый ряд больших и красиво убранных комнат, пока в одной из них не увидели невысокую полную даму, приветливо ответившую на поклон Сережиной мамы. Это и была госпожа Власьева, начальница пансиона, в который поступал мальчик.

– Привезли сынка? – ласково обратилась Власьева к маме. – Вот и отлично! Мальчик большой, пора учиться. Не хотите ли проводить его в класс?

Мама охотно согласилась на предложение начальницы, и они все втроем пошли на ту половину, где помещались классы. Длинный коридор очень понравился Сереже. «Здесь отлично можно бегать и играть в лошадки», – подумал он и пожалел, что Адочка не может бегать с ним вместе.

– Ну, вот и твои новые товарищи! – сказала начальница, обращаясь к Сереже, когда они вошли в класс, где на скамейках за темными длинными столиками сидело около двенадцати мальчиков одного с Сережей возраста.

Отдельно, посреди класса, за маленьким столиком сидел очень строгий на вид учитель, с синими очками на носу.

Сережа с любопытством оглядывал класс, а мальчики, вставшие со своих мест при входе начальницы, в свою очередь разглядывали новичка, как невиданного зверька. Сереже стало неловко и грустно – грустно потому, что ему приходилось сию минуту проститься с мамой, которую он не увидит целую неделю, до субботы, когда их на двухдневный отпуск распустят по домам.

Мама точно поняла, что происходило в душе мальчика. Она крепко обняла Сережу, перекрестила его несколько раз и нежно шепнула ему на ушко:

– Не скучай, мой мальчик. В субботу увидимся. Мне пора домой.

Сережа считал себя «молодцом» и всеми силами старался удержать набегавшие на глаза непрошеные слезы. Он крепко поцеловал маму и обещал ей не скучать, быть умным мальчиком и прилежно учиться.

Когда мама в сопровождении начальницы вышла из класса, Сережа почувствовал себя ужасно одиноким.

Глава 3

Нежданные враги

Чтобы как-нибудь успокоить себя, Сережа стал разглядывать своих соседей. Некоторые из мальчиков были старше его, другие моложе. Особенно привлек внимание Сережи высокий рыжий мальчик, сидевший с ним на одной скамейке. Это был большой шалун и проказник. Как только учитель отворачивался, рыжий мальчик делал такие смешные рожицы, что, как ни грустно было на душе у Сережи, он едва мог удержаться от улыбки.

– Как тебя зовут? – шепотом обратился Рыжий к Сереже.

– Сережа! – ответил тот.

– Ну, вот и соврал, – тихо, чтобы не слышал учитель, рассмеялся мальчик.

– Нет, не соврал, – даже немножко обиделся Сережа, – меня так зовут.

– А фамилия твоя как? – не унимался Рыжий.

– Фамилия – Горин.

– Ну, значит, тебя зовут Сергей Горин, а вовсе не Сережа! – захихикал Рыжий и добавил так, чтобы слышали сидящие вокруг мальчики: – Ах, ты мартышка!

Сережа обиделся на данное ему прозвище; дома его называли Сереженькой, Сергунчиком, Сергушком, и быть мартышкой ему очень не понравилось.

– Я вовсе не мартышка, – обидчиво возразил он Рыжему. – Мартышки сидят в клетках в Зоологическом саду, а я просто Сережа.

– Нет, мартышка! – не унимался Рыжий. – Скажите, пожалуйста, обижаться еще вздумал… Ах, ты, гоголь-моголь этакий!

– Грушин! – вдруг послышался голос учителя. – Ты сам не слушаешь и другим слушать мешаешь. Ступай в угол и стой, пока не окончится урок.

– Виноват, Алексей Иванович! – взмолился Грушин. – Я больше не буду!

– Ступай в угол! – еще строже повторил учитель и так сердито посмотрел на Рыжего поверх очков, что тот не посмел ослушаться и покорно встал у стены, рядом с большой черной доской.

Но он никак не мог уняться и продолжал дразнить Сережу и показывать ему язык.

Между тем учитель взял книгу со стола, подозвал к себе Сережу, велел ему прочесть первую страницу. Мальчик учился читать с мамой и старательно относился к урокам. Для своих восьми лет Сережа читал прекрасно и заслужил похвалу учителя.

– Очень хорошо, Горин, – сказал тот, – молодец! Вот, Грушин, – неожиданно повернулся он к стоявшему у доски Рыжему, который никак не ждал обращения Алексея Ивановича и от неожиданности прикусил язык, которым он дразнил Сережу, – вот с кого тебе пример надо брать: такой маленький, а как читает! А ты меня перерос, а еще Ч от Щ отличить не можешь! Сереже было и стыдно, и приятно от похвалы учителя. «Вот бы мамочка услышала, как бы она порадовалась!» – невольно подумал мальчик. Рыжий сердился и краснел. Он едва умел читать и слыл самым ленивым учеником в младшем классе.

Вскоре раздался громкий звонок: урок закончился. Как только учитель вышел из класса, все мальчики вскочили со своих мест и окружили Сережу:

– Кто ты?

– Как тебя зовут?

– Кто твой отец?

Сережа едва успевал отвечать на предлагаемые вопросы и робко косился на новых товарищей.

– А ты Москву видел? – неожиданно подскочил к нему Рыжий, и прежде чем Сережа успел опомниться, он схватил его обеими руками за голову и поднял высоко в воздух.

Рыжий был намного выше и сильнее Сережи. Последний почувствовал боль, его уши горели и ныли в цепких пальцах Грушина, но он, однако, сделал над собой усилие и не заплакал.

– Вот тебе Москва, вот тебе Москва! – приговаривал между тем рыжий мальчик, а остальные пансионеры громко смеялись.

– А бороться умеешь? – неожиданно подскочил другой мальчуган одного возраста с Сережей, плотный, коренастый, с забавным вихром на лбу.

За этот вихор мальчики прозвали Мишу Викторова Петухом. Своей драчливостью, громким голосом и задором он действительно походил на эту птицу и как нельзя лучше оправдывал данное ему прозвище.

– Хочешь бороться? – еще раз крикнул Петух, и, не дав Сереже опомниться, плотно обхватил его за талию, стараясь повалить на пол.

Глава 4

Борьба. – Неожиданный покровитель

Завязалась борьба. Мальчики встали полукругом и с живым интересом смотрели на борющихся. Одни были уверены, что победит Миша, другие стояли за Сережу. Если Петух брал силой, то Сережа отличался ловкостью и изворотливостью, и победить его было не так-то легко. Вот-вот казалось, что Петух осилит и побежденный Сережа упадет, но каждый раз новичок делал быстрый прыжок, выскальзывал из рук Миши, и борьба снова возобновлялась, к необычайному удовольствию маленьких зрителей.

Пот с обоих мальчиков катился градом. Красные от усилия и волнения, они кружились и топтались на одном месте. Наконец Сережа начал заметно осиливать… Еще немного, и он останется победителем… Но в ту самую минуту, когда Миша был в руках Сережи, Рыжий, следивший за борьбой, незаметно выступил вперед и подставил новичку ножку. Сережа споткнулся и упал, сильно ударившись головой о пол. Петух тотчас же уселся на его груди и торжествующе оглядел товарищей.

– Браво, Петушок! Браво! – кричали они и хлопали в ладоши; громче всех кричал Рыжий.

– Прочь с дороги! – внезапно прозвучал громкий окрик, и хорошенький белокурый мальчик лет девяти вскочил в круг.

– Петух! – гневно закричал он, и его голубые глазки горели, как звезды. – Не воображай, что ты победил Горина: я отлично видел, как Рыжий подставил ему ногу!

– Принц врет! Не верьте, братцы! – оправдывался Грушин, пойманный и уличенный на месте.

– Нет, Принц не врет никогда, – сказал бледный худенький мальчик и с восторгом посмотрел на белокурого Принца.

Последний между тем помог Сереже подняться, очистил на нем запылившуюся во время борьбы курточку и, протягивая ему руку, сказал:

– Здравствуй! Меня зовут Котей Вакулиным, а они прозвали меня Принцем, – он мотнул головой в сторону товарищей. – Зови и ты меня Принцем, и будем друзьями!

Сережа, смущенный и сконфуженный, стоял напротив своего нового покровителя и смотрел на него восхищенными глазами. У Коти Вакулина были мягкие, длинные и белые, как лен, кудри, голубые ясные глаза и умное лицо. Прозвище «Принц» как нельзя лучше шло ему.

Мальчики притихли при появлении Коти и теперь, увидев, что тот взял новенького под свою защиту, стали понемногу расходиться по своим местам.

Новый звонок возвестил начало следующего урока. Антонина Васильевна Власьева, или Пушка, как за полную фигуру и чрезвычайно грубый голос называли ее мальчики, вошла в класс. Начальница сама давала уроки арифметики маленьким пансионерам и была ужасно строга. При ее появлении в классе стало так тихо, что было слышно, как летали мухи.

Глава 5

Урок арифметики. – Казаки и разбойники

– Дважды четыре – сколько будет? – неожиданно обратилась она к Петуху, сидевшему на первой скамейке.

Петух, еще не пришедший в себя от недавней борьбы и красный, как морковь, вскочил со своего места и бойко ответил невпопад:

– Десять!

– Отлично! Вот я тебя десять суббот в отпуск и не отпущу. Тогда будешь знать, как наугад говорить! – рассердилась Антонина Васильевна, не терпевшая рассеянности в классе.

Непускание по субботам домой было самым строгим наказанием, и маленькие пансионеры боялись его как огня. Поэтому Петух моментально стряхнул с себя всякую рассеянность и вспомнил, что дважды четыре – восемь, а никак не десять, и сказал это Пушке.

– Ну, а трижды восемь сколько? – обратилась Пушка к Сереже.

Сережа долго думал, прежде чем ответить, и наконец сказал:

– Двадцать четыре.

– Верно, – похвалила Пушка и вызвала к доске худенького Мартика Миллера – того самого, который смело заявил товарищам о том, что Принц никогда не врет.

Мартик очень крупно и красиво написал те цифры, которые ему продиктовала Пушка. «Точно солдатиков выровнял», – пришло в голову Сереже.

– Он хороший ученик? – обратился он к своему соседу Рыжему, забыв о его злой выходке.

Сережа был очень добрый мальчик и долго не помнил причиненного ему зла. Он полагал, что и все мальчики на свете должны были быть такими же добрыми и хорошими, как он. Но не тут-то было. Рыжий, невзлюбивший почему-то Сережу, решил изводить его всевозможными способами.

– А тебе какое дело, мартышка? – дерзко спросил он. В ту же минуту большой комок белой бумаги, скатанный вроде мячика и брошенный с той скамьи, где сидел Принц, угодил Рыжему прямо в лоб.

– А… ты бросаться! – рассвирепел в бессильном гневе Грушин и ущипнул ни в чем не повинного Сережу.

Принц сидел далеко, и потому Рыжий ограничился тем, что показал ему кулак. «Злой мальчик», – подумал Сережа и отодвинулся от Рыжего на самый дальний конец скамейки.

Урок арифметики закончился. Пушка вышла из класса, и ее заменил воспитатель маленьких пансионеров Василий Иванович – очень добрый на вид маленький человечек. Он выстроил мальчиков гуськом и повел в столовую завтракать.

Все двенадцать мальчиков, составляющие младший класс пансиона, сели за один стол, на одном конце которого было место для Василия Ивановича. Каждому мальчику дали по бараньей котлетке, стакан чая и бутерброд с сыром.

Сережа не был особенно голоден. Он думал: «Мама и Адочка сейчас тоже садятся завтракать. Мама на конце стола, а Адочка с правой стороны на высоком детском стуле. А мое место не занято… Арапка наверняка удивляется, почему место не занято, и недоумевает, должно быть, где я».

Мальчик так замечтался, что не заметил, как его котлетка исчезла с тарелки и пропала в кармане сидевшего напротив него Грушина. Но Принц всё видел и, не стесняясь присутствием воспитателя за столом, резко сказал:

– Рыжий, сейчас же положи котлету на тарелку Горина. А ты, Горин, – прибавил он мягко, – не зевай по сторонам, а то у тебя другие всё съедят.

Сконфуженный Грушин исполнил требование Принца и возвратил котлету, но при этом так сердито посмотрел на Сережу, что тот сразу почувствовал, как сильна была ненависть к нему злого мальчика.

Завтрак закончился. Мальчиков повели наверх в большую светлую комнату, где стояла высокая, до самого потолка, гимнастика[1] с трапециями, кольцами, лестницами и даже комнатными качелями.

– Дети, играйте и веселитесь, – сказал, уходя, Василий Иванович, – только не шумите и не ссорьтесь.

– Братцы! Кто хочет играть в казаки-разбойники? – весело крикнул Принц.

– Я! Я! И я! – закричали со всех сторон маленькие пансионеры, которые очень любили эту игру.

Все мальчики разделились на две группы; одни были казаками, другие – разбойниками. Разбойники выбрали себе атамана. Казаки мирно стали устраивать свою станицу[2] (станицей всегда была гимнастика), как вдруг на них напали разбойники. Казаки обратились в бегство, а разбойники их преследовали и уводили в плен.

Сережа еще не знал этой игры, но она ему очень понравилась. Сережа, Мартик Миллер, Петух, потом черненький Жучок, или Ваня Изюмин, удивительно шустрый и веселый мальчик, и высокий Морозов, или «Морозко», как его называли в классе, были казаками.

Принц, Грушин и остальные шесть мальчиков – разбойниками.

Сережа во всю прыть мчался по залу. Его догонял Принц. Вот-вот, казалось, он протянет руку и поймает новичка. Но Сережа прибавил ходу, и «разбойник» остался далеко позади.

Принц тяжело дышал, щеки разгорелись, стали красными, волосы на лбу спутались. Сереже стало жаль мальчика, которому он был обязан за заступничество перед Рыжим. «Надо ему поддаться», – решил Сережа и незаметно замедлил бег. Принц тут же нагнал его и ударил три раза по плечу.

– Поймал! – весело крикнул он.

– Как же не поймать, когда он тебе поддался! – насмешливо сказал подоспевший Рыжий.

– Разве ты поддался? – обратился Принц к Сереже, всё еще держа его за плечо.

Сережа никогда не лгал, даже по пустякам, и потому немного смущенно признался:

– Да, поддался.

– И глупо сделал! – рассердился Принц и, весь вспыхнув, прибавил: – Господа, это не игра, я с Гориным играть не хочу.

– Не игра, не игра! – подхватили остальные мальчики и отхлынули от Сережи.

Сереже стало грустно и нехорошо на душе. Он не хотел обидеть Принца, который ему ужасно нравился своей резвостью и веселостью, а главное, подкупил его своим заступничеством. Потерять дружбу Принца было для Сережи большим горем. Грустный и печальный, он подошел к окну и стал смотреть на улицу. А мальчики по-прежнему шумели, кричали и бегали по залу.

Глава 6

Кошка и мышка

От завтрака до обеда было три урока: гимнастика, Закон Божий и французский язык. Гимнастике мальчиков учил пансионер старшего класса по фамилии Валерик, такой высокий юноша, что Сереже приходилось задирать голову, чтобы взглянуть на него.

Гимнастика была самым любимым уроком мальчиков, потому что, если они хорошо и чинно себя вели, Валерик позволял им в конце урока поиграть в «кошки-мышки» или «жмурки».

Сегодня Валерик был в самом лучшем настроении духа и в середине урока весело закричал:

– А ну-ка, братцы, в «кошки-мышки»!

Мальчики завизжали от радости и бросились устраивать круг.

– Принц! Ты будешь мышкой, а новенький – кошкой! – распорядился Валерик и поставил Принца в круг взявшихся за руки мальчиков.

Сережа очутился за кругом. «Непременно надо поймать Принца, непременно, – думал он, – пусть мальчики увидят, что я ловкий и проворный, не хуже их!.. А вдруг Принц опять рассердится? – и сердечко Сережи тревожно сжалось. – Будь что будет!» – решил он, и помчался за Принцем во всю прыть своих маленьких ножек.

Принц был проворным и быстрым мальчиком, и поймать его было нелегко. Наконец после долгих усилий Сережа схватил Принца за плечо. Но тот быстро вырвался и снова был уже далеко.

Мальчики дружно хохотали и восторгались ловкостью Принца. Согласно правилам игры они впускали его в круг без всяких затруднений и быстро замыкали цепь, Сережа, как ни старался, оставался за кругом.

– Кошка, прочь, кошка, прочь! – кричали мальчики.

Сережа уже начал понемногу уставать… Но ему ужасно хотелось поймать Принца, и потому он не терял надежды проникнуть в круг.

– Принц, Принц! – воскликнул черненький Изюмин, или Жучок, как его называли товарищи. – Берегись!

– Берегись, Принц!

Но было уже поздно. Через руки двух зазевавшихся мальчиков Сережа прыгнул в круг и поймал Принца.

– Молодец! – похвалил его Валерик.

Но Сереже эта похвала не доставила никакого удовольствия. Он со страхом взглянул на Принца, ожидая увидеть гневное, сердитое личико, полное укора. Но ничуть не бывало. Принц так ласково и добро смотрел на Сережу, что на душе последнего точно птички запели, ему стало вдруг хорошо и радостно.

– Вот ты какой проворный! – с улыбкой сказал Принц. – Я бегаю очень быстро, почти лучше их всех, – оглянулся он на остальных мальчиков, – а ты меня все-таки догнал… Хорошо!

Сережа очень обрадовался похвале Принца.

После они еще долго ходили обнявшись по классу, и Сережа рассказывал своему новому товарищу о маме, об Адочке и о черной Арапке.

– А ты очень рассердился на меня за то, что я тебе поддался, когда мы играли в казаки-разбойники? – спросил он Принца.

– Очень! – ответил тот серьезно. – Если бы мальчики заметили, что мне поддаются, они бы засмеяли меня. Я считаюсь самым ловким в классе. Посмотри, какие у меня мускулы!

Принц высоко поднял рукав свой курточки и, прижав кисть руки к плечу, напряг мышцы. Сережа, однако, мускулов не заметил, но со значением покачал головой, не желая обидеть своего нового друга.

Глава 7

Уроки. – Мудрец и огородники

Следующие два урока прошли незаметно. Закону Божиему мальчиков учил дьякон из соседней церкви. Он говорил, сильно упирая на «о», и был очень добр. Сереже понравилось его милое улыбающееся лицо. Отец дьякон рассказывал мальчикам о Всемирном потопе, и новичок внимательно слушал каждое слово.

После Закона Божия был французский урок. За столиком снова появилась Антонина Васильевна. Она учила мальчиков французскому языку и относилась к этому предмету еще строже, нежели к арифметике.

Пушка любила Принца, потому что тот отлично говорил по-французски.

– А ты, Горин, знаешь что-нибудь? – обратилась она к Сереже.

Но Сережа знал только два слова: «мерси»[3] да «иси»[4]. Последнее он потому только и знал, что мама часто кричала Арапке: «Иси, Арапка». Об этом он чистосердечно и заявил Пушке. Она рассмеялась, а за ней следом и все мальчики. А Сережа не мог понять, почему они смеются.

– Ты не беспокойся, пожалуйста, я тебя выучу по-французски, – успокоил его Принц после урока, когда они чинно под предводительством Василия Ивановича пошли в столовую обедать.

Сережа был очень признателен Принцу. Ему казалось, что он давно знает и любит этого голубоглазого и белокурого мальчика.

Обед прошел очень весело. Мальчики загадывали друг другу загадки, а угадывали большей частью невпопад – к общему удовольствию и смеху.

– Я всегда все загадки могу угадать, – неожиданно громко заявил на весь стол Рыжий.

– Ну, ты всегда хвастаешься, Грушин, – засмеялся худенький Мартик Миллер.

– Да, да, Рыжий известный хвастунишка, – подхватил Петух и незаметно для Рыжего сделал ему над головой рожки.

– Ну, не спорьте, дети! – вмешался Василий Иванович, занятый разрезанием жаркого на своей тарелке.

– Не спорьте, – поддержал его Принц, и веселые глаза мальчика насмешливо взглянули на Грушина. – Ну-ка, отгадай мою загадку, раз ты такой отгадчик.

– Говори! – важно произнес Грушин.

– Антипка низок – на нем сто ризок[5]! Что это такое?

– Желудь! – не моргнув, выпалил Рыжий.

– Сам ты желудь! – звонко рассмеялся Принц. – Где же у желудя ризки? Да и на дереве он растет, а не низко на земле. Это капуста, глупый! Понимаешь ли, – простая капуста! А ты вдруг – желудь! Ха-ха-ха! – Капуста! – протянул Рыжий и препотешно открыл свой и без того большой рот. – А я думал, желудь.

– Ну, ладно, первая ошибка не в счет, – добродушно вмешался Жучок, добрый и покладистый мальчик, не любивший насмешек и споров. – Задай ему лучше вторую загадку, Принц.

– Идет, – согласился развеселившийся мальчик. – А ну-ка, мудрец, что такое: без окон, без дверей – полна горница людей?

Грушин на этот раз ответил не сразу: он почесал свою рыжую голову и, густо краснея, медленно пробасил:

– Комната.

И мальчики, и Василий Иванович, и подававшая детям обед горничная Паша – все так и покатились со смеху. Даже старшие пансионеры, сидевшие за другими столами, пришли спросить, почему так весело у «малышей» и не именинник ли кто-нибудь в младшем классе. Но больше всех смеялся Принц. На его щеках появились ямочки, он стал красный, как мак, и так тряс головой, что длинные кудрявые волосы били его по лицу, закрывая глаза и нос своими пушистыми прядями.

– Ха-ха-ха! Вот так мудрец! – заливался он. – Ай да Грушин, ха-ха-ха!

Грушин окончательно рассердился.

– Глупая загадка! Никто ее не знает! – вспыхнув, ответил он.

– Я знаю, – против воли вырвалось у Сережи.

Он вовсе не хотел досадить Грушину, а просто внезапно вспомнил, что мама загадывала ему как-то эту загадку и объяснила отгадку.

– Ну? – Грушин сердито повел глазами в сторону Сережи.

– Это огурец.

– Да где же тут люди?

– А зернышки огуречные?! – вмешался бледненький Мартик.

– Ну, уж вы… То про капусту… То про огурцы… А умного ничего не придумаете. Эх вы, огородники, – недовольно ворчал сконфуженный Грушин и еще злее посмотрел на Сережу.

– Огородники пользу приносят, трудятся и работают, – заметил Жучок тоном, каким взрослые говорят с маленькими детьми.

– Ну, вы и будьте огородниками! – так же сердито продолжал Рыжий. – А я не желаю им быть… Не велика честь… Я не огородник.

– Нет, нет! Ты не огородник, Грушин, ты мудрец! – подхватил Принц и снова громко рассмеялся.

– Мудрец! Мудрец! – засмеялись мальчики. – Рыжий Мудрец!

Грушин злился, но ничего поделать не мог. Между тем обед закончился, и все мальчики снова разошлись по классам.

Глава 8

Вечер в пансионе

После обеда мальчики должны были готовить уроки к следующему дню.

– Хочешь заниматься со мной? Я покажу тебе, что задано, – предложил Сереже Принц.

Сережа охотно согласился. Принц нравился ему с каждым часом всё больше и больше. К тому же он отлично учился и мог во многом помочь Сереже. Поэтому, не теряя времени, мальчики уселись в самом дальнем углу класса, где стоял большой шкаф с книгами и глобусом, и принялись за приготовление уроков.

Историю Ноя и Всемирного потопа Сережа не раз слышал от мамы и потому выучить ее к следующему дню для него не составило никакого труда.

– Ну! Один урок одолели! – весело воскликнул Принц и с шумом захлопнул учебник. – Теперь давай учить французский язык. Ты увидишь, как это легко!

Но с французским языком оказалось куда сложнее. Сережа с трудом запомнил слова, заданные на завтрашний день Пушкой, причем многие из них перепутались в его голове. Принц не оставлял Сережу в покое, пока тот не ответил ему всего урока наизусть.

В восемь часов мальчикам дали по большой кружке чая с молоком и по сладкой булке и отвели их в спальню.

В спальне было двенадцать кроватей с ночным столиком у каждой, куда пансионеры на ночь могли убирать одежду. У одной стены было несколько умывальников, у другой – шкаф с запасной одеждой. Посредине спальни висела большая лампа под зеленым абажуром. В правом углу стоял киот[6] с образами, у которого теплилась лампада и ночью освещала спальню своим слабым светом. На левой стене висел портрет Пушки в черном платье с розой в волосах.

Большая спальня с двенадцатью кроватями показалась Сереже пустой и неуютной. Он с грустью вспомнил свою маленькую комнатку с крошечной постелькой, застланной голубым шелковым одеялом, сшитым милыми руками самой мамы.

Постель Сережи была крайней. Зато его соседом оказался Мартик Миллер – кроткий болезненный мальчик, общий любимец всего класса.

– Ну, раздевайся, не зевай! – окликнул Принц замечтавшегося было Сережу.

Сам он уже успел сбросить свою щегольскую курточку, расчесал белокурые волосы и пришел помочь Сереже. Сережа тоже стал стягивать с себя одежду и вдруг вспомнил, что у него в левом кармане лежит подарок Адочки – однорукая Стеша. «Еще, пожалуй, кто-нибудь увидит, и тогда меня мальчики засмеют, задразнят», – подумал Сережа и, осторожно вытащив куклу из кармана, положил ее в постель и прикрыл одеялом.

– Что это у тебя? – спросил Принц и, сунув руку под одеяло, вытащил оттуда Стешу.

– Оставь, оставь! Спрячь скорее, а то увидят! – испуганно залепетал Сережа и постарался вырвать Стешу из рук Принца.