Йоха Щеглова Ирина
– Почему? – она выразила удивление, хотя знала ответ на свой вопрос. Он усмехнулся.
– Хищница всегда привлекает, она знает себе цену, она уверена в себе, она незаурядна, наконец. И то, что происходило между этими двумя, лишний раз доказывало, сколь необходимы глотки свежего воздуха, даже при самых прочных отношениях.
Женщина хрипло засмеялась:
– Если бы ты знал, какой мощный поток адреналина бушует внутри меня! Никакие горы, море и другие радости жизни не могут дать такой мощной энергетической вспышки!
Мужчина с интересом посмотрел ей в лицо. «Интересно, чем все это может кончиться?» – подумал он.
– Ты бы не ходила сегодня, – попросил мужчина, когда они остановились на переезде, пропуская электричку. Она замотала головой:
– Нет, я напьюсь, непременно! Ты хочешь, чтобы я опять сидела дома и ждала тебя? Нет уж!
– Я не про то. Иди, конечно, но ведь ты можешь не пить, – настаивал мужчина.
– Не могу! – весело ответила она, – мне это необходимо! И я знаю, что все не случайно. Это приглашение – возможность к спасению от очередного вечернего кошмара – ожидания тебя. Я сегодня ехала в театр и чувствовала себя куском льда. И чем ближе я подходила к зданию, тем отчетливее осознавала состояние приговоренного, когда его ведут на эшафот. Ты это понимаешь?
Он кивнул. «Удивительные существа – эти женщины, – изумлялся мужчина. – Вот – она: не спит, не ест, каждая клетка ее тела вибрирует от пережитого; а посмотреть на нее – полна энергии. Почему мы разные? Почему я не умею так же концентрироваться? Неужели все дело только в вырабатываемых нами гормонах?» – мучительно соображал он, наблюдая за своей спутницей. Та же неожиданно принялась целовать его под шум проходящего поезда.
– Я так люблю тебя! – легко вздохнув, сообщила женщина.
«Интересно, эта бездна исчерпаема или нет? – думал мужчина, – Жизнь никогда меня не научит!» – вздохнул он с сожалением.
Они подошли к станции метро.
– Ты меня встретишь вечером? – уточнила она.
– Конечно.
– Телефон записал?
– Да.
– Пока-пока
– Пока…
Чмокнув друг друга, они разошлись: она нырнула за стеклянные двери метро, а он быстрым шагом направился назад, туда, где его ждали: тяжелый разговор с мастером, праздничная пьянка и обвиняющие глаза так ничего и не понявшей, не состоявшейся любовницы.
Двое, каким-то чудом умудрившиеся сохраниться как единое целое, мучительно прокладывали дорогу в попытке услышать друг друга, заново обретая самих себя.
Глава 62. Как это бывает…
Лестничный пролет забит курящими. Гул голосов отражается от высоких потолков старого здания.
– Эй, передайте гитару!
Взрывы смеха перемежаются звуками настраиваемого инструмента.
– Что бы вам такое спеть?
– Ой, не надо! Пусть лучше Димка. Где Димка? – просит кто-то из девчонок.
– Он наверху, – кричат с верхней площадки.
– Ну, что же, не хотите слушать – не надо… – Йоха пробирается обратно в зал, приподняв гитару… Здесь тоже говорят, и тоже все сразу.
– Где Димка? – спрашивает Йоха.
– Я здесь! – искомый Димка выступает из темноты, улыбаясь, берет гитару и вокруг него сразу же образуется кучка девчонок.
– Дим! Спой что-нибудь!
– Что?
– Что хочешь.
– Знаешь, что я люблю…
– Дим…
Димка садится на случайный стул и начинает петь все подряд: и про шиповник, и про шмеля, и про любовь, и про измену… К нему подходят все новые и новые слушатели. Кто-то подпевает… Йоха тоже пристраивается рядом, пытается петь, у него выходит громче, чем у Димки, и девчонки шикают.
Дико вскрикивает магнитофон. Димка перестает петь и отставляет гитару.
– Давайте танцевать!
Кружок из нескольких энтузиастов уже топчется не очень уверенно под громыхание аппарата.
Йоха идет к столу, снова что-то ест, не видя в полумраке что. Сзади чьи-то руки скользят по его бокам и ложатся на плечи. Женская грудь прижимается к Йохиной спине.
– О, нет! Только не это! – стонет Йоха с набитым ртом.
– Пойдем танцевать! – страстно шепчут ему в ухо опьяневшие женские губы. Йоха быстро вытирает о штаны жирные пальцы и ведет партнершу поближе к остальным танцующим. Она повисает на нем, дышит в лицо перегаром и что-то быстро объясняет, прикрывая глаза и вздрагивая.
– .. понимаешь?
– Да, да, конечно, – невпопад отвечает Йоха. – Все нормально, – бодрым голосом говорит он и гладит партнершу по плечу, успокаивая. Под его рукой женское тело начинает трепетать, и Йоха понимает, что пора ретироваться. «Почему они каждый раз так надираются? – думает Йоха, потихоньку отстраняясь от не совсем вменяемой девушки. – Нормальные же люди!»
– Эй, Йоха, ты домой идешь? – Это мужние жены собрались уходить, получив свой запас впечатлений. Йоха двинулся к ним через зал, но на его локте тут же кто-то повис:
– Ты куда? – глаза шальные, тушь потекла…
– Извини, домой пора.
– Да что вы все: домой, да домой! А танцевать с кем?
Йоха усмехнулся, взял коллегу двумя пальцами за подбородок и слегка повернул ее головку.
– Вон, посмотри, Андрей один сидит. Пригласи его, он обрадуется.
– Да ну тебя! – она махнула рукой и пошла, вихляя бедрами, к Андрею. Йоха вздохнул и направился в раздевалку.
– Йоха, ты домой?
– Да.
– Подожди, до закрытия метро еще много времени.
– Нет, пойду, пожалуй, Влада болеет…
– А… А меня, вот, никто не ждет.., – она забилась в угол, среди вороха одежд, блестит оттуда на Йоху глазами. Йоха потянул свою куртку и стал одеваться.
– Йоха! Мы на улице! – крикнули с лестницы.
– Иду! – отозвался он.
Девушка тихонько выбралась из своего уголка и, подойдя, прислонилась к Йохиному плечу.
– Ну, пока, – шепнул ей Йоха, целуя в щеку.
– Пока, – как эхо отозвалась она, – потом быстро стала на цыпочки и захватила губами Йохины губы.
– Ты что!? Не кусайся!
– Боишься?
– Не боюсь, ходить с синими губами не хочется, – Йоха оторвал ее от себя. – А ты – стерва…
– Будешь тут с вами стервой! Мужики все: или женат, или алкаш, или еще чего похуже! С кем прикажешь?!
– Это твои проблемы! – Он поворачивается, чтобы наконец уйти. – И ты туда же! – Йоха натыкается на очередную жертву своего обаяния в дверном проеме. Она с ужасом смотрит на него и беспомощно шевелит губами:
– Йоха! Это нехорошо! – наконец, произносит она.
– Знаю, что не хорошо. Ладно, девчонки, мне пора; не будем ссориться. Желаю вам благополучно завершить вечер, – Йоха притягивает к себе обеих и чмокает в носы; потом быстро выходит в зал и, перекрывая магнитофонные вопли, кричит:
– Всем – пока! – поднимает руку и делает несколько взмахов ладонью. Народ на мгновение отвлекается на него: кто-то машет, кто-то отвечает: пока. Йоха поворачивается и бежит к лестнице, догонять уходящих.
На лестнице плачет женщина, пьяная женщина. Она распустила волосы и бьется головой о стену, вцепив пальцы в спутанные пряди:
– Ты чего?
– Ничего! – она резко поворачивает голову и смотрит на Йоху невидящими глазами.
– Тебе помочь? – участливо спрашивает он. Женщина мотает головой, закрывает лицо:
– Нет, ничего, просто напилась… Ты домой?
– Да.
– Ну, иди, иди… Хотя, может, мне с тобой пойти…
– Одевайся.
– Нет, останусь. Дома хуже.
– Смотри…
– Нет, нет…
Он бежит вниз по ступенькам, прислушиваясь к звукам: «Нет, ничего, вроде бы не плачет. Допивать пошла… Хорошие же люди! Или, это я плохой?»
Глава 63. Градация
– Ты меня извини, конечно, – Йоха ходил по маленькой кухне, размахивая руками и грузил Андрея своим очередным открытием, – но пятьдесят процентов всех женщин, плюс-минус пол-лаптя, дуры!
Сытый и отогревшийся Андрей благосклонно улыбнулся Йохиному заявлению. Ободренный хозяин продолжил:
Еще 30% – хотят казаться дурами. Так, это уже 80. Из оставшихся, около 2– х процентов очень умные женщины! Остальные: жуткие стервы, которые управляют мужиками, крутят ими, как хотят! Причем, процентов 15 из этих баб, очень несчастны. – Йоха наконец остановился и потребовал новой порции ободрения у собеседника, – Скажи мне, что я не прав!
Матроскин мотнул головой и прихлебнул из чашки чаю. Йоха принял одну из своих излюбленных поз, расставил пошире ноги и картинно протянул ладонь к воображаемой аудитории, которую сейчас изображал Андрей. Голос Йохи наполнился торжественным пафосом:
– Ну, да! Я стал хотимее всех хотимых! Но мне это уже не нужно. Мне не 20 лет, когда я бросался на каждую дырку, стремясь защитить ее широкой грудью! Все наши желания сбываются. Все! Мир устроен идеально. Хочешь – на! Рано или поздно… Хорошо, если ты знаешь, зачем тебе это. Чаще всего, не знаешь. Но ведь получаешь! И что? Зачем? – Он замолчал, задумавшись. Тело его обмякло, плечи опустились. – Нет, – неожиданно закончил он, – все-таки путь один – достижение мудрости!
Андрей шевельнулся, отставил чашку и тихо произнес:
– Во многой мудрости есть многая печали… Но мир, действительно устроен идеально.
Постулат от Влады:
Женщина отличается от мужчины тем, что у нее есть матка.
Глава 64. Из бесед с мастером
– Иван, я читал твою контрольную работу. Ты очень хорошо усвоил предложенную тему, но! Ученичество – это тупик! Посмотри: у тебя сплошные цитаты из Станиславского, меня, еще кого-то… Налепил себе иконок и молишься им! А ты? Сам-то ты где?
Мастер – кумир всего курса, тот, кому все заглядывают в рот и ловят каждое слово… Стоп, стоп… Ты где-то ошибся опять, Йоха. Свое должно быть, свое! Ученичество… Странное понятие. Разве плохо быть учеником? Базовые знания – да, безусловно! Но вечное заискивание и подражание, и пускание слюны перед портретом – нет! Ошибка уже в том, что я спрашиваю, а не ищу ответа в себе.
Дело! Дело надобно делать, голубчик!
Кто это сказал?
По ночам Йохе снился странный сон: он ставил «Гамлета» и показывал спектакль английской королеве – старушке в пенсне и платье елизаветинских времен.
– Дайте мне по морде! Я сразу стану умным, на меня снизойдет просветление. И я, потрясенный, создам! Я создам.
Глава 65. Бред с попугаем
– Повернись! Так… Теперь, так… Да – а…
Йоха заволновался. Он стоял, втянув голову в плечи, и чувствовал себя полным идиотом. Со стороны он себя видеть не мог, поэтому не представлял, как он сейчас выглядит. Немой вопрос застыл в его взгляде, обращенном к Антону. Наконец, Антон успокаивающе похлопал его по плечу и разрешил снять концертный фрак.
– Будешь в белой рубашке и брюках. Бабочку добавим и все. А фрак я сам надену.
– Плохо? – робко спросил Йоха.
– Видишь ли, фрак несколько меньшего размера, но большего роста.
– А…
И Йоха пошел в гримерку, переодеваться.
Постановка «Маэстро Фокуса» шла полным ходом. Йоха быстро вырос из роли попугая, до роли собственно Маэстро. Йохе приходилось нелегко. Театр детский, актеры, в большинстве, школьники; сценарии – бездарные, включая последний; между собой спектакль прозвали «Бред с попугаем». Что поделаешь…
Йоха лазал по лестницам, произносил дурацкие фразы, совершал глупые поступки. Играл. Даже ездил на гастроли с театром в город Глазов. О существовании этого города он узнал только тогда, когда труппа туда приехала на фестиваль детских и юношеских театров. «Бред с попугаем» имел успех. Но на этом сценическая карьера Йохи и закончилась. Какая-то из околотеатральных дам распорядилась Йоху из труппы убрать, возраст…
Они танцуют рэп и чем-то пудрят носы, они не такие, как мы, – грустно напевал Йоха себе под нос, глядя на резвящихся малолетних «коллег». Его уже не заводили дискотеки, просто Антон попросил подежурить…
С Антоном – руководителем и режиссером, остались друзьями.
Я буду делать свой театр, – решил Йоха.
Глава 66. О душе
Жажда жизни, неуемная, ни с чем не сравнимая… Есть люди, которые живут просто: день прошел, и ладно. Они забывают о том, что живы. Равнодушны они к себе, что ли? Может и так.
А здесь иногда накроет, думаешь: «Все, аллес! Больше не могу!». А потом отпустит… Интересно, что дальше?
Загадочные русские души! Хотя, почему только русские? В каждой душе своя загадочность.
Время собирать камни…
Делай, что можешь, выживай!
Я и выживаю, выживаю…
Иногда мне кажется, что я держу на своих плечах весь мир. Стоит чему-либо измениться в моей жизни в лучшую сторону, как кому-то станет хуже. Я этого боюсь. Поэтому не прошу для себя ничего. Живу, и ладно.
Балансирую на тонком рубеже нищеты. Давно. Много лет.
Не упасть, не сломаться! Но разве это – благодаря мне? Моему умению выживать? Просто Господь почему-то дает мне эту возможность.
- Богатый человек, он черствее. Он многого не понимает.
- Нищий тоже не понимает. Обоим некогда.
- Богатый работает, вкладывает, потребляет, содержит…
- Нищий страдает, просит, существует, завидует…
И оба суетятся, и оба несчастны, каждый по-своему.
Нельзя сказать, что один из них умнее, другой глупее, или, что у них были разные предпосылки, судьба, окружение, воспитание… Отнюдь.
Все непредсказуемо. Что-то есть в нас такое, что в одном случае делает нас рабами, а в другом – господами. И это перетекание из одного состояния в другое и создает великий рисунок жизни.
Глава 67. Суицид
Юрка. – Я больше не могу жить дома!
Наташа. – Так уйди!
Ю. – Я должен съехать?
Н. – Съезжай!
Ю. – Хорошо, я съеду.
Н. – Сколько можно об одном и том же?!
Ю. – Тебе все это не интересно?
Н. – Как ты думаешь, может быть интересно слушать одно и то же в течение нескольких месяцев? Если у тебя проблема, то ее необходимо решать! Если ты мужчина, то совершай мужские поступки! Тебе нужны деньги? Зарабатывай! Тебе нужна квартира? Сними! Сделай хоть что-нибудь, но прекрати наконец изводить меня!
Ю. – Разве я прошу тебя о чем-то?
Н. – Вы все, все! Я высосана вами, я ничего не могу! Это шантаж!
Ю. – Я…
Н. – Послушай, давай останемся друзьями. Я буду помогать тебе, выслушивать тебя… Все, что угодно! Но я не могу любить тебя, не видя в тебе мужчину! Я не хочу мальчика, неспособного постоять ни за себя, ни за меня!
Ю. – Ты хочешь, чтобы я ушел?
Н. – Да, сейчас тебе лучше уйти.
Ю. – Я позвоню?
Н. – Позже, дай мне вздохнуть…
Наташа – Чего вы все от меня хотите?
Юрка – Я не виноват…
Н. – Никто не виноват.
Ю. – Я хотел поговорить..
Н. – Говори!
Ю. – В следующий раз, потом, как-нибудь… прости… пока!
Юрка. – Алло! Мама! Мне плохо! Приезжай! Да! Цитрамон и еще какая-то дрянь… Мама!
Наташа. – Юру можно?
Мама. – Как у тебя дела?
Н. – Хорошо. Юру позовите, пожалуйста!
М. – А его нет.
Н. – Хорошо, я перезвоню, позже…
М. – Он в больнице.
Н. – Где?
М. – В больнице скорой помощи. Он отравился.
Н. – Что же Вы молчали!
М. – Не до того было…
Глава 68. Телефонный разговор
Влада. – Какой у него диагноз?
Наташа. – Суицид!
Вл. – Значит…
Н. – Значит – «Кащенка» и соответствующая запись…
Вл. – Зато в армию…
Н. – И не только! Мама постарается! Уж она-то, небось, принесла все записки, рассказала врачам жуткую историю, дабы все прониклись ее трагедией…
Вл. – Ему теперь нужно отмазываться; сказать, что было плохо, болела голова целый день, ничего не ел, был на занятиях; вечером выпил несколько таблеток, не помогло, позвонил матери…
Н. – Да, да, да! Я еще просила Федора, чтоб он поговорил с его матерью. Он человек здравомыслящий, может быть, убедит…
Вл. – У меня была такая же мысль. Но не думаю, что меня кто-то послушает. Мужчина убедительнее, особенно в данном случае.
Н. – Я сегодня поеду, отвезу сигарет…
Вл. – Андрей тоже едет, вы наверняка увидитесь.
Н. – Я ему вчера все высказала. Он звонил…
Вл. – И что он?
Н. – Ничего…
Глава 68. Конец света отменяется
Стекло бликовало. Четвертый этаж, и за каждым проемом в стене – чья-то судьба. Сколько их? Ничего не видно. Вот кто-то появился в третьем окне, мы машем руками, там тоже машут… Он? Неважно! Пусть все болящие выглянут и будут думать, что мы – к ним. Мы рады разделить с ними этот весенний вечер, который стал для них следующим, или первым.
Во втором крайнем окне начинает мигать свет, но на окне жалюзи, кто там?
Он пытается привлечь внимание. Это наш условный сигнал. Смотрите, смотрите, он показывает лист бумаги! Наверно, хочет написать ответ! – Бледная Наташка с измученными глазами. «Пришла, все-таки, – думаю я. – Конечно! Она бы не смогла не прийти! Обидно, до слез обидно: сколь велика ты – глупость человеческая! Зачем сейчас искать виноватых? Уже не важно!»
Лишь коротенькая записка: «Ребята, простите меня, я больше не буду! Спасибо, что вы у меня есть!»
Мы идем по вечерним улицам. А Наташка все говорит, говорит: о слепоте его родителей, об инфантильности, о подлости… «Как ей больно», – думаю я, и еще: «Слава Богу, что он жив!»
– Не осудить, никого не осудить! Не могу, даже если бы хотела. Слабые ломаются первыми. Мы – сильные, значит, можем помочь, уберечь от самого страшного.
– У меня здесь все выгорело! – Наташка прижимает руку к груди. – Это шантаж!
– Милая, хорошо, что Господь милостив к нам – бедным заблудившимся детям. Просто, произошло еще одно чудо! Обыкновенное чудо…
– Нам нужно научится любить и беречь друг друга просто так, – тихо говорит Сенька, – это так естественно!
Лицо живого человека в окне, где не поднимаются жалюзи. Живого человека! И здание морга возле входа на территорию больницы…
– Федор хочет креститься, – лицо Наташки светлеет. – Я так рада была, когда узнала. Надо же, дозрел! «Мы все идем одной дорогой», – думаю я.
– Пойдешь к Йохе в крестные? – спрашиваю.
– Неужели! – Наташка радуется, глаза оживают.
– Трудно сказать наверняка, но я стараюсь уговорить его. – Живая Наташка гневается. Мгновенно меняется все ее радостное, трансформируясь в укор:
– Пока каждый из них не дойдет сам, ничего объяснить невозможно! Бесполезно! – Она почти кричит.
– Знаете, ребята, мне почему-то кажется, что конец света отменили, – неизвестно чему улыбаясь, сообщает Сенька.
Мы спускаемся в метро…
На пасхальной неделе Наташка с Юркой зачали сына. Он родился в первых числах двухтысячного года.
Глава 69. Йоха. Рассуждения
Сказать, что я не христианин, я не могу. Сказать, что я ортодокс, я тоже не могу. Я не считаю Иисуса Богом, но я считаю, что это был необыкновенный человек, и он прошел свой путь чисто.
Отношения с Богом, мне кажется, это очень интимные отношения, как с отцом. Даже матери я не смог бы сказать того, что хотел бы сказать отцу.
Когда я прихожу в церковь, я не вижу там Бога. Бог и религия – это вообще разные понятия, поэтому институт церкви я считаю для себя не только ненужным, но в чем-то даже вредным.
Глава 70. Встреча…
Шел по берегу человек, шел, вроде бы, куда глаза глядят. Легко ступали его ноги в сандалиях из ремешков кожи; ветер развевал его плащ, путал его темные волосы, и человек улыбался встречному ветру.
Казалось, ноги его не вязнут в прибрежном песке; казалось, что парит его худощавая фигура над землей, и полотно одежд, просвечиваемое солнцем, создавало иллюзию полета большой птицы с широкими крыльями.
Читать бесплатно другие книги:
