Две сестры Лукашевич Клавдия
– Люси, милая, это будет одно и то же. – с досадой проговорил Морис.
Он уже начал терять терпение. Несомненно, очень приятно, что Люси относится к нему так трепетно, но вот с какой стати ей вздумалось ревновать его?
– Не одно и то же.
– Люси…
– Я думала, ты поужинаешь сегодня со мной!
Она сложила руки на груди и гордо отвернулась от него, принимая беспроигрышную позу оскорбленной добродетели, чтобы Морис как следует осознал свою вину и раскаялся.
Морис покачал головой. Вечная история! Стоит лишний раз улыбнуться женщине, и она считает, что имеет на тебя права. Порода хищниц, иначе не скажешь. Торопятся с выводами, а потом обвиняют во всем мужчину. Уступаешь им – немедленно подпадаешь под их безраздельное владычество; сопротивляешься – зарабатываешь ярлык нахала и эгоиста. Нелегко быть джентльменом в наше время. Особенно джентльменом, желающим сохранить свободу…
– Люси, она не очень молодая и совсем некрасивая, – сдался Морис, в конце концов.
– Правда? – Мисс Стивенс, с нетерпением ждавшая именно этой фразы, сразу сменила гнев на милость. – Я лучше?
– В сто раз, – убежденно произнес Морис, удивляясь извечному женскому желанию всегда быть лучше. Неужели ей не все равно?
– Ах, Морис, ты прелесть! – последовало нелогичное продолжение, и пара нежных ручек обхватила его шею.
Резкий фруктовый аромат духов Люси ударил ему в нос, и он к собственному ужасу обнаружил, что мисс Стивенс буквально повисла на нем на виду у многочисленных любопытствующих зевак.
– Люси, милая, я тороплюсь, – бормотал Морис, пытаясь расцепить ее объятие.
– Но ты же позвонишь мне сегодня? – проворковала Люси, наконец отпуская его.
– К-конечно. Если приду не очень поздно.
И зачем только я пригласил Люси ужинать? – удивлялся Морис сам себе, покидая здание Даблин Ньюсуик. Многие провожали его сочувственными взглядами. Они уверены в том, что у меня с ней роман, хмуро размышлял он. А ведь за все десять лет работы здесь я ни разу не крутил любовь с коллегой. Стыд и позор…
Стоит ли удивляться тому, что когда Морис подходил к большому универсаму Шеппердс, его мысли были отнюдь не радужными? Поведение Люси настораживало. Любое посягательство на его свободу приводило Мориса в ужас, и сейчас голова его была занята скорее отношениями с Люси Стивенс, чем предстоящим разговором с Фрэнсис Ритц.
Когда Морис вошел в огромный холл магазина, то сразу увидел Фрэнсис. Она сменила потрепанные джинсы на прямую черную юбку, распустила волосы и издалека выглядела весьма неплохо. Морис приободрился. С Люси он как-нибудь разберется, не в первый раз. Сейчас предстоит задачка посложнее…
– Фрэнсис, простите за опоздание.
Морис прекрасно знал, что пришел вовремя и извиняться ему не за что. Но надо же было с чего-то начать!
– О, пустяки, – улыбнулась Фрэнсис беззаботно. – Я просто не хотела столкнуться с Флер и вышла на целых полчаса раньше.
Морис отметил про себя, что вне стен номера Флер Конде мисс Ритц ведет себя гораздо увереннее.
– Сестра не знает, что вы ужинаете со мной? – спросил он, сразу уловив основное.
– Нет. – Фрэнсис чуть покраснела. – Я оставила ей записку…
– Неужели Флер будет сердиться? – Морис изобразил изумление.
– Нет, но… – Фрэнсис смущенно отвела глаза, сообразив, что сболтнула лишнее. – Она всегда хочет знать, где я и что я делаю.
– Редкая заботливость, – хмыкнул Морис.
– Она волнуется, – Фрэнсис поджала губы. Насмешка Мориса пришлась ей не по вкусу.
Морис нахмурился. Пожалуй, здесь не все так просто, как кажется на первый взгляд.
– Как скажете, Фрэнсис. – Он вскинул вверх ладони в знак поражения. – Но мы ведь встретились не для того, чтобы беседовать о Флер, не так ли?
Его ласковый голос достиг желаемого – Фрэнсис снова смутилась и напрочь забыла о сестре. Хотя, впрочем, Морис еще не раз намеревался вернуться к этому вопросу…
– Куда вы хотите пойти? – галантно спросил он, ожидая, что Фрэнсис предоставит выбор ему. В конце концов, он коренной житель Дублина, кому как не ему знать все злачные местечки?
– Вас удивляет, откуда я знаю об этом кабачке? – весело улыбнулась Фрэнсис.
Обескураженный Морис кивнул.
– Дело в том, что я родилась в Дублине и прожила здесь почти восемнадцать лет, – непринужденно пояснила Фрэнсис. – Моя мать была ирландкой и…
Фрэнсис пустилась в долгое описание своей родословной. Морис почти не слушал ее. Разные мысли вертелись в голове. Фрэнсис – наполовину ирландка, жила в Дублине… Конечно, восемнадцать лет ей было довольно давно, но все-таки… Вдруг она слышала что-нибудь о журналисте по имени Морис Шеннон? Это было бы весьма неприятно.
– И мой отец очень любил этот кабачок, – продолжала Фрэнсис с упоением. – Морис, вы совсем не слушаете меня!
Шеннон очнулся от горьких размышлений.
– Я весь во внимании, Фрэнсис. Просто вы огорошили меня своими словами. Я-то был на сто процентов уверен, что вы с Флер – француженки, а оказалось, что вы моя соотечественница.
– Наполовину, – лукаво поправила его Фрэнсис. – Но раз мы определились с моей национальностью, то, может быть, мы пойдем?
– Да, конечно, – спохватился Морис.
Битые полчаса они стояли в самом центре Шеппердса, на пересечении длинных торговых рядов и не могли тронуться с места.
– Позвольте… – Морис согнул руку в локте, и Фрэнсис неловко уцепилась за него.
Чувствую себя настоящим коварным соблазнителем из восемнадцатого века, подумал он с юмором. Фрэнсис Ритц так восхитительно дика, что будь она попривлекательнее…
Морис закашлялся. Довольно опасное направление мыслей. Мужчинам вроде него не стоит связываться с женщинами, похожими на Фрэнсис. Слишком разные взгляды на жизнь, неподходящие темпераменты…
Стоп. Морис тряхнул головой. О чем он думает? Ему надо раскрутить Фрэнсис на откровения о ее сестре, а не размышлять об их совместимости!
Он осторожно скосил глаза на свою спутницу. Фрэнсис шла рядом, неуверенно держась за его руку. Дужки ее очков поблескивали на весеннем солнце, маленький чуть вздернутый носик был густо присыпан пудрой. Было бы здорово озаглавить статью «Сестры» и провести несколько ярких параллелей, задумался Морис. Боюсь, только, это будет несколько жестоко по отношению к Фрэнсис.
– Кстати, Фрэнсис, я так и не понял насчет вас и Флер. Вы ирландка, пусть наполовину, а она француженка? Как так может быть?
– Мы сводные сестры, – спокойно сказала Фрэнсис, и Морис вспомнил, что она уже говорила об этом. – Я младше ее на пять лет. Наш отец познакомился с моей матерью, когда был еще женат на матери Флер…
Голос Фрэнсис дрогнул.
– Он приехал в Дублин на конференцию, он ведь был ученым, и здесь встретил молодую красивую ирландку Эйлин. Я совсем на нее не похожа…
Тут можно было вставить какую-нибудь льстивую глупость, но Морису было неловко. Вряд ли Фрэнсис Ритц обманывается насчет собственных внешних данных.
– Они поженились только когда мне было десять лет, – продолжала Фрэнсис. – После смерти Женевьевы, матери Флер. Тогда я впервые увидела сестру.
– Вы подружились? – осторожно спросил Морис. Фрэнсис настроена на положительную волну воспоминаний, надо это поддержать.
– Не сразу. – Фрэнсис чуть улыбнулась. – Такие вещи не всегда спонтанны.
Морис чувствовал, что она расслабилась, ее рука перестала судорожно цепляться за него, походка стала размереннее и четче. Разговор явно шел ей на пользу.
– Флер было пятнадцать, и она уже тогда была неотразима… – Фрэнсис чуть вздохнула. – Чего нельзя было сказать обо мне. В десять я была настоящим гадким утенком, и Флер не особенно обрадовалась такой сестре. Но потом она привыкла ко мне.
Бесконечно смирение прозвучало в этих словах, и сердце Морис екнуло.
– Сейчас у нас с Флер очень хорошие отношения. Я часто бываю у нее в Париже, она приезжает ко мне в Брей. Мы проводим вместе как минимум полгода…
– Брей? – удивился Морис. – Вы живете в этой деревне? Но почему?
– Все очень просто. Когда мне исполнилось восемнадцать, родители развелись. Отец уехал куда-то в Гренландию в очередную экспедицию, а мама вернулся в свой родной город. Я, естественно, последовала за ней.
– А Флер?
– Флер? Она к тому времени уже была признанной звездой театральной сцены. Какое ей дело до родственных скандалов? Мы регулярно переписывались и…
– Она всегда обращалась к вам, когда ей было нужно, – закончил за нее Морис. – Ваша сестра – стопроцентная эгоистка, Фрэнсис.
Конечно, это было неосторожно. Морис уже успел убедиться в том, что Фрэнсис искренне привязана к сестре. Подобными замечаниями можно спровоцировать лишь бурю протестов, но переживать было слишком поздно.
– Флер – творческий человек, – мягко заметила Фрэнсис. – Может быть, со стороны она кажется немного эгоистичной, но ведь ей пришлось столько выстрадать.
– Зато ей очень повезло с сестрой, – удачно ввернул Морис. – Сейчас я очень жалею, что у меня никогда не было такой защитницы.
Фрэнсис посмотрела на Мориса снизу вверх и благодарно улыбнулась.
Ему внезапно стало стыдно. Если бы Флер знала, где ее сестра, с кем, а главное, что из всего этого получится, она бы вряд ли поблагодарила ее. Наивная Фрэнсис выбалтывает один секрет за другим. Но обратного хода не было. Они свернули в переулок и увидели добротную вывеску кабачка «Брейзен-холидей».
6
– А вот мы и пришли! – торжественно объявил Морис, показывая на вывеску.
– Так быстро? – удивилась Фрэнсис. – За приятной беседой время летит незаметно.
Морис поперхнулся. Ох, лучше бы ему было дождаться Флер Конде… Когда он успел превратиться в человека, не гнушающегося ничем для достижения цели? Кажется, еще вчера он гордился тем, что ни разу не пошел против совести за все десять лет своей довольно бурной карьеры. А сегодня ведет этого теленка на бойню, да еще смеет уверять себя, что действует исключительно из-за жалости к бедной девочке, запертой в четырех стенах!
Ладно, успокоил он себя. Мы только выпьем по рюмочке яичного ликера или по кружке пива, а потом я провожу ее домой и буду добиваться встречи с главной героиней. Это не причинит никому особенного вреда, а потом я обязательно исповедуюсь духовнику.
Тут Морис усмехнулся. Насчет исповедаться, конечно, сильно сказано, но ведь он не совершил пока ничего предосудительного…
– Ах, здесь так прелестно, – ахнула Фрэнсис. – И почти ничего не изменилось. Отец пару раз брал меня в «Брейзен-холидей», я все хорошо запомнила.
Ее радость казалась поистине детской. Она высвободила руку и быстро пошла вперед. Морис с улыбкой последовал за ней.
Было довольно рано, и в кабачке было совсем немного посетителей. Некоторых из них Морис знал, и сейчас он церемонно раскланялся с ними. Толстый Майкл залихватски подмигнул ему, показывая на Фрэнсис, и Морису пришлось состроить гримасу и отрицательно покачать головой. Еще не хватало, чтобы здесь вообразили, что Фрэнсис его подружка. Хотя, надо признаться, в полумраке ее стройная фигурка смотрелась вполне приемлемо.
Они сели за столик. Морис развернул меню и принялся листать потрепанные страницы, изредка поглядывая на Фрэнсис. Если бы не очки, ее вполне можно было назвать привлекательной. Шероховатости кожи сглаживались приглушенным светом, едва пробивающимся сквозь узенькое окошко. Морис знал, что позднее, когда соберется побольше клиентов, здесь зажгут толстые свечи в глиняных горшочках, а пока придется удовольствоваться этим слабым освещением. Но он не возражал. Было приятно воображать себе, что его спутница симпатичнее, чем на самом деле.
Фрэнсис оглядывалась вокруг с жадным любопытством. Ее интересовало все – и низкие деревянные переборки, и громадные пивные кружки на стенах, и угрожающего вида бородатый бармен за стойкой, и редкие посетители, потягивающие хмельное пиво.
Она точно ребенок, подумал Морис. Надо было отвести ее в кафе-мороженое. Он невольно улыбнулся, представив себе Фрэнсис с ее очками и безумными рыжими волосами в компании маленьких детей.
– Я смешно выгляжу? – тихо спросила Фрэнсис, взглянув на него из-под очков.
Морис поперхнулся. Оказывается, она все это время не выпускала его из виду.
– Ни в коем случае. – Он моментально стер улыбку с лица. – Просто вы напомнили мне маленькую девочку, которая впервые очутилась в большом людном месте.
– А я такая и есть, – вздохнула Фрэнсис. – Флер вечно упрекает меня в том, что я слишком слаба и…
– Зато, наверное, она – образец хладнокровия и уверенности, – иронично заметил Морис.
– Флер всегда приходилось рассчитывать только на себя. Ей просто было некуда деваться.
– Не сомневаюсь. Для того, чтобы добиться такого успеха, многим надо пожертвовать.
– Что вы понимаете! – вспылила Фрэнсис.
Это было так неожиданно, что Морис растерялся. Его насмешка была еле заметна, и он надеялся лишь спровоцировать поток откровений, но никак не раздражение.
– Флер необыкновенно талантлива. Если бы ей всю жизнь не вставляли палки в колеса, она стала бы величайшей актрисой мира! Но ее буквально вынудили покинуть сцену! Она ни словом, ни жестом не выдает себя, но я же вижу, как ей тяжело без работы. И так пять лет! Пустых, молчаливых… А вы говорите о жертвах!
– Но я не это имел в виду, – пробормотал Морис. – Я хотел сказать, что ее жизнь нельзя сравнивать с вашей, и что ваш характер просто не может быть, таким же, как ее.
Но вышло только хуже.
– Конечно! – горько воскликнула Фрэнсис. – Вы могли бы и не напоминать мне, что я совсем непохожа на сестру. Красавица Флер Конде и серая мышка Фрэнсис! Даже странно, что у нас один отец…
Морис уже не знал, что сказать, чтобы успокоить ее. Казалось, что внезапно Фрэнсис Ритц потеряла всякий контроль над собой.
– Прошу вас, Фрэнсис, – сказал Морис растерянно. Он подался вперед и взял в руки ее дрожащую ладонь. – Я не думал, что вас так заденут мои слова. Мне очень стыдно, что я заставил вас страдать.
Рука Фрэнсис была холодна как лед. Морис стал машинально поглаживать ее пальцами, пытаясь согреть. Неожиданно он нащупал на мягкой ладони небольшой рубец. Фрэнсис тут же отдернула руку.
– Распорола в детстве, – смущенно пояснила она, потирая запястье.
Морис вздохнул с облечением. Гроза миновала. Надо бы выпытать у нее еще что-нибудь насчет Флер, пока не разразилась новая буря. Но как, если именно эта тема и вызывает столь негативную реакцию?
Однако Фрэнсис сама пришла ему на помощь.
– Вы должны простить меня…
Она замолчала. Официант принес вместительные кружки с пивом и две порции тушеного ягненка. Фрэнсис отхлебнула немного и словно обрела новые силы.
Голос Фрэнсис был полон потаенной боли и презрения. Морис превратился в слух. Против воли драма двух сестер увлекала его.
– Флер – чудо! – продолжала Фрэнсис с лихорадочной горячностью. – Ее нельзя не любить. Мужчины сходят по ней с ума. Она способна очаровать любого. Действительно любого. Сколько раз человек, весьма скептически настроенный по отношению к ней, буквально за несколько часов становился ее покорным рабом!
Морис хмыкнул. Мисс Ритц склонна к экзальтации. Это следует ожидать в ее положении…
– Вы не верите мне, Морис, я вижу. – Фрэнсис наклонилась вперед. – Но если вы когда-нибудь встретитесь с Флер, вы вспомните мои слова. Лорд Кэлденрой, ее последний муж, поначалу был ее непримиримым врагом. Если бы вы знали, сколько неприятностей он ей доставил! Такой вздорный, крикливый человек. Ни за что не поверишь, что аристократ. Но зато очень хорошенький…
Она мечтательно покачала головой.
– Зачем же она вышла замуж за своего врага? – саркастически спросил Морис.
– Зачем… – В голосе Фрэнсис прозвучала растерянность. – Он… понравился ей, наверное…
– Наверное? Интересный характер у вашей сестры, Фрэнсис. Странное занятие для женщины – покорять своих врагов и выходить за них замуж.
– Флер не странная. Просто она всегда действует так, как подсказывает ей сердце.
А оно, несомненно, говорит немало глупостей, ехидно добавил про себя Морис, но вслух ничего комментировать не стал.
– Послушайте, Фрэнсис, я предлагаю забыть на сегодня о Флер. Давайте лучше поговорим о вас. Вы тоже весьма загадочная личность…
– Я? – растерялась Фрэнсис.
– Да. Вы ирландка, а говорите совсем не так, как принято в Дублине. Откуда у вас этот безупречный английский?
– Ох, это такой пустяк, – засмеялась Фрэнсис. – Я училась в Лондоне и всеми силами старалась избавиться от акцента. Как видите, у меня вполне получилось.
– А я был уверен, что ирландский акцент неискореним, – рассмеялся Морис. – Меня всегда узнают по моему произношению, где бы я ни находился.
– Оно вам идет, – произнесла Фрэнсис и тут же подняла ко рту кружку.
А девочка-то реагирует на меня, бесстрастно отметил Морис про себя. Что ж, буду ярким впечатлением в ее скучной жизни. Пусть напишет про меня в своем дневнике и помечтает перед сном.
– Спасибо.
– Нет, правда. Когда вы заговорили, я подумала, что в жизни не слышала, чтобы ирландский акцент так красиво звучал…
Морис лихорадочно придумывал, что бы похвалить в ответ, но его обычно весьма буйная фантазия на этот раз отказывалась повиноваться.
– Вы мне льстите, – проговорил он, чувствуя себя весьма по-дурацки.
Однако совершенно неожиданно помощь пришла извне. Ему не пришлось напрягать воображение, потому что их беседу прервали. К столику подошел официант и с многочисленными извинениями сказал, что мисс Фрэнсис Ритц спрашивает по телефону какая-то дама.
– Да, я – Фрэнсис Ритц. Сейчас подойду, – растерянно пробормотала она.
Фрэнсис удивленно пожала плечами и пошла к барной стойке. Нехорошее предчувствие охватило Мориса. Наверняка Флер Конде обнаружила, что ее сестренка легкомысленно согласилась поужинать с ловким журналистом Морисом Шенноном. Надеюсь, эта фурия не будет очень строга с Фрэнсис, хмуро размышлял Морис, чувствуя, что становится противен сам себе.
Его опасения подтвердились. Это действительно была Флер. Когда Фрэнсис вернулась через десять минут, ее глаза подозрительно блестели, а нижняя губа предательски подрагивала.
– Что-то не так, Фрэнсис? – обеспокоенно спросил Морис. – Кто это был?
– Флер.
Голос Фрэнсис был спокоен, но Морис видел, что она едва сдерживает рыдания.
– Что-то случилось? – хрипло спросил он.
Внезапно появившийся комок в горле мешал Морису говорить. Он и не думал, что слезы в глазах Фрэнсис способны оказать на него такое влияние.
Фрэнсис замялась. Морис приготовился услышать самое плохое.
– Она требует, чтобы я немедленно возвращалась домой, – выпалила она.
– Почему?
– Потому что она так хочет! – Фрэнсис нервно теребила ручку сумки. То, что она что-то недоговаривает, было видно невооруженным глазом.
– Но ведь это глупо! Как она нашла нас? – воскликнул Морис.
– Я же оставила ей записку, что иду в «Брейзен-холидей». Если Флер что-то надо выяснить, для нее не существует препятствий.
– Черт, – выругался Морис, но тут же спохватился. – Простите, Фрэнсис.
– Ничего страшного, – жалко улыбнулась она. – Это вы меня простите за то, что испортила вам вечер. Не надо было мне уходить без ведома Флер…
Морис вздохнул посвободнее. Для первого раза информации было достаточно, и задерживать Фрэнсис против воли ее сестры не стоило. Можно возбудить лишние подозрения.
– Неужели вы подчинитесь ей? – спросил он негодующе. – Разве вам нельзя никуда выходить? Или мадемуазель Конде имеет что-то лично против меня? Я недостойный спутник для вас?
Морис возмущался вслух, а сам лихорадочно придумывал, что ответит, если вдруг Фрэнсис Ритц упрекнет его в нечестной игре.
– Нет, ни в коем случае! – испуганно воскликнула Фрэнсис. – Как вы могли так подумать! Флер даже не знакома с вами. Это вы вправе сердиться на нее, ведь она так непорядочно поступила, уехав сегодня за шляпкой! К тому же я не писала ей, с кем я иду…
Последнее предложение Фрэнсис произнесла вполголоса, как не стоящее особого внимания, но Морису надо было слышать именно это. Поводов для волнения не было. По крайней мере, пока.
– Что вы сказали сестре?
– Что сейчас выхожу, – пробормотала смущенная Фрэнсис. – Мне очень неловко, но она так настаивала… А вдруг у нее что-то случилось? И ей срочно нужна моя помощь? Я ни за что не прощу себе, если буду сидеть здесь с вами в то время, когда я необходима Флер.
– Фрэнсис, не будьте ребенком, – вскипел Морис, – вашей сестре невыносима мысль о том, что вы где-то развлекаетесь. Это ведь исключительно ее привилегия, не так ли? Ваша участь сидеть дома и, затаив дыхание, слушать рассказы о красивой жизни. Разве я не прав?
– Вы слишком жестоки, Морис, – прошептала Фрэнсис. – Флер очень добрая, она не заслужила, чтобы о ней говорили такие ужасные слова.
– Это вы не заслужили такой участи! Какой бы великой актрисой не была ваша сестра, она не имеет права подчинять вас своей воле. Вы свободный человек. Позвольте задать вам откровенный вопрос?
Фрэнсис кивнула. Вид у нее был исключительно несчастный.
– Вы когда-нибудь были замужем?
– Какое отношение это имеет к Флер? – негодующе воскликнула она. – Моя личная жизнь тут совершенно не причем!
– Неужели? Так да или нет?
– Вы не имеете права спрашивать меня об этом.
Фрэнсис напустила на себя вид оскорбленной добродетели, и уже по одному этому Морис понял, что его предположение верно. Бедная младшая сестренка всю жизнь зависит от капризов старшей. Действительно, о какой личной жизни тут может идти речь?
– Как скажете.
Морис решительно поднялся.
– Раз уж вам надо возвращаться домой, идемте, – проговорил он сквозь зубы.
– Но вам совсем не обязательно уходить отсюда, – забормотала Фрэнсис. – Я не должна портить вам вечер. Я доберусь до отеля сама, здесь совсем недалеко, пока не очень темно…
– Фрэнсис! – с укором воскликнул Морис. – Вы не понимаете, что говорите! Неужели вы действительно считаете, что отпущу вас одну?
– Да, простите. – Фрэнсис покраснела и принялась вставать, однако либо из-за волнения, либо из-за природной неловкости, она задела соседний стул и он с грохотом упал. – Ах, какая я неуклюжая!
Это точно, подумал Морис, поднимая стул. Вторую такую еще поискать надо. Вещи так и сыплются из рук мисс Ритц. Сколько предметов она уронила за день? Первым, кажется, был чайник…
Обратный путь они проделали в полном молчании. Фрэнсис, видимо, чувствовала себя неловко, а Морис обдумывал детали будущей статьи. Материала у него было достаточно, и он надеялся, что суровый Роббер удовлетворится достигнутым. Конечно, это не интервью, но зато гораздо более правдивая информация. Вряд ли мадемуазель Конде была бы с ним более откровенна, чем Фрэнсис Ритц. Единственное, что не удалось выяснить, так это причину, по котором Флер покинула сцену. Фрэнсис лепетала что-то о кознях недоброжелателей, хотелось бы узнать об этом поподробнее.
Но на это надежды было мало. Флер вряд ли захочет встретиться с ним, да и Фрэнсис она больше никуда не пустит. Наверняка бедняжку ожидает выволочка за сегодняшний вечер. Сердце у Мориса было доброе, и не он не мог не чувствовать сострадания к Фрэнсис, хотя и являлся сам причиной ее будущих страданий.
Когда Флер уедет отсюда, надо будет разыскать Фрэнсис и пригласить ее еще куда-нибудь, решил он про себя в порыве великодушия. Она милая девочка, и немного развлечений ей не повредит. Думаю, она не откажется, а в отсутствие строгой старшей сестры будет вести себя гораздо непринужденнее.
– Вот мы и пришли, – сказала Фрэнсис, нарушив плавный ход мыслей Мориса.
Он огляделся. Они снова стояли у громадных стеклянных дверей Шеппердса, которые ежеминутно пропускали через себя десятки людей. Не самое удобное место для прощания. Слишком людно и шумно, постоянная толкотня, крики, смех. Но Морис видел, что Фрэнсис твердо намеревается расстаться с ним именно здесь.
– Я провожу вас до отеля, – стал настаивать он, но она была непреклонна.
– Я бы не хотела, чтобы Флер узнала, что я была с вами, – Фрэнсис наконец была вынуждена признаться. – Ей не очень понравится, что мужчина, которому она назначила встречу, ужинал с ее сестрой.
– Какой бред… – начал Морис, возмущенный до глубины души, абсолютно забывая о том, что такое положение вещей было как раз в его интересах. Чем дольше Флер Конде будет оставаться в неведении относительно его общения с Фрэнсис, тем лучше.
– Прошу вас, – прошептала Фрэнсис растерянно. – Не настаивайте.
Морис растерялся. Эти полураскрытые дрожащие губы, умоляющий взгляд, большие темные глаза, красоту которых он неожиданно разглядел за толщей стекол, маленькие руки, судорожно прижатые к груди… Было во всем этом нечто непередаваемо волнующее, трогательное, цепляющее за душу, взывающее к самому лучшему.
– К-как хотите, – выдавил он из себя, не понимая, что творится с Фрэнсис.
– Спасибо, – улыбнулась она, судорожно схватила его руку, пожала, чуть задержала в своей и тут же повернулась и исчезла в толпе.
Он постоял несколько минут, глядя ей вслед. Его толкали и отпихивали в сторону, но он не обращали внимания ни на недовольные возгласы. Лицо Фрэнсис стояло у него перед глазами. Лицо другой женщины, совсем не той, которую он впервые увидел сегодня в номере миссис Уолтергейм. Нет, это по-прежнему была Фрэнсис Ритц, с ее нелепым цветом волос и нечистой кожей, резкими неловкими движениями и очками в пол-лица. Но что-то такое промелькнуло в ее глазах, что заставило Мориса Шеннона замереть на месте и потерянно смотреть ей вслед.
7
Утро на следующий день выдалось на редкость хмурым. Как будто весна вдруг решила досадить жителям Дублина и прикинуться поздней осенью. Низкое пасмурное небо грозило пролиться дождем в самое ближайшее время, противный ветер пронизывал до мозга костей. О солнце можно было забыть на ближайшее время. Морис Шеннон всегда добирался до редакции Даблин Ньюсуик пешком, поэтому вполне вкусил все сомнительные прелести погоды.
Морис вошел в холл здания, с наслаждением вздохнул теплый воздух и кивком поприветствовал куривших коллег. Джейкоб П. Роббер, поборник здорового образа жизни, запрещал своим сотрудниками курить где бы то ни было в здании, и им приходилось выходить на улицу. Но в такую погоду особенно не погуляешь, и все стояли в холле, рискуя навлечь на себя гнев высокого начальства.
– Морис, рад тебя видеть!
От группы отделился приятный темноволосый мужчина чуть постарше Мориса. Это был Теренс Ллойд, или попросту Терри, ведущий колонку светской хроники в Даблин Ньюсуик. Это был добродушный и говорливый человек, довольно бестолковый на первый взгляд, однако весьма цепкий во всем, что касалось работы. Они с Шенноном находились в приятельских отношениях, хотя Морис частенько критиковал его деятельность. Он всегда был уверен в том, что Терри, с его неоспоримыми способностями, мог бы заниматься более достойным делом. Копаться в грязном белье знаменитостей Шеннон считал отвратительным занятием.
– Привет, Терри, – сказал Морис и пожал протянутую руку.
– Что новенького? – Любопытство светилось в круглых глазах Терри, и Морис понял, что тот уже пронюхал о его задании.
– Пока ничего, – сдержанно ответил он.
Морис никогда не распространялся преждевременно о своей работе. Было уже несколько случаев, когда излишняя болтливость приводила только к дополнительным трудностям. Конечно, к Терри Ллойду эта предосторожность ни коем образом не относилась, но Морис предпочитал перестраховаться.
– Да ладно тебе! – Терри хлопнул его по плечу. – Старик упомянул, что ты гоняешься за какой-то знаменитостью, француженкой, кажется.
Мориса передернуло. Ну и словечко!
– Ни за кем я не гоняюсь, – процедил он сквозь зубы. Терри вызывал в у него в этот момент нечто, похожее на отвращение.
– Правда? Значит, я как всегда что-то не понял, – Терри озадаченно почесал затылок. Он всегда с легкостью признавал ошибки. – Но если что, обращайся, я тебе поведаю пару приемчиков. Действуют безотказно…
Он залихватски подмигнул Морису и пошел обратно к курильщикам.
И почему Роббер не поручил это Терри? – терзался Морис, пока ехал в лифте. Тот бы использовал свои приемчики и написал бы изумительную статью, а я бы занялся предстоящими выборами. Но Робберу, конечно, виднее.
Двери лифта распахнулись, и Морис шагнул в коридор. Повсюду кипела работа. Очередной номер Даблин Ньюсуик должен был выйти в продажу сегодня вечером, и редакцию лихорадило. Обычно в это время Морис делал последние правки, чтобы включить рабочий материал в номер, но сейчас он чувствовал себя непричастным ко всей этой суматохе. Статья о бойнях уже готова, там доделывать нечего, а с этой Флер Конде он, похоже, завяз надолго. Накануне он просидел до трех ночи, пытаясь выдавить из себя нечто стоящее, но вдохновение упорно не желало приходить. Единственное, что ему удалось – это собрать воедино факты.
Может быть, Роббера это устроит, и он поручит написание статьи кому-нибудь другому, тоскливо думал Морис, входя в большой зал, где располагались столы штатных журналистов. Вот бы было здорово…
Не успел Морис подойти к своему столу, как его остановил Альберт, курьер и местный сплетник. Он ежедневно разносил письма и свежие слухи, и при всей неприязни к Альберту, Морис не мог не признать, что его информации доверять можно.
– Морис, будь осторожен, Люси с утра очень не в духе. Рвет и мечет, бросается на всех с криками, – пробормотал он вполголоса и тут же отошел от Шеннона.
Морис чертыхнулся. Он так и знал, что вчерашнее объятие Люси будет иметь свои последствия. Теперь абсолютно все уверены, что между ними что-то есть, а самое ужасное, что Люси сама так считает!
Морис снял пиджак и со злостью кинул его на стул. Какая чушь! Неужели нельзя уже пригласить женщину на ужин без того, чтобы она не начала воображать себе, что ты в нее безумно влюблен? Подумаешь, он говорил ей комплименты и пару раз поцеловал руку! Это еще не дает Люси права заявлять всему миру, что он, Морис Шеннон, теперь ее собственность. А больше ничего и не было. Морис был довольно лирически настроен в тот вечер и решил не проверять, как далеко Люси готова зайти в своей склонности к нему. Теперь оказывается, что он поступил очень благоразумно.
Все, близко к ней больше не подойду, мрачно решил про себя Морис, разгребая завал бумаг на столе. Надо же было быть таким дураком! Давал же себе зарок не связываться ни с кем на работе. Мало мне было той гадкой истории с Дианой и постоянных скандалов…
У вездесущего Альберта имелись все основания, чтобы предупредить Шеннона. Мисс Люси Стивенс действительно была в отвратительном настроении. Во-первых, вчера она до часу ночи прождала звонка Мориса. Естественно, с нулевым результатом.
Во-вторых, она уже успела поведать всем подружкам, что у нее теперь сногсшибательный роман с самым известным и красивым журналистом Дублина Морисом Шенноном. Они так охали и ахали и так просили Люси привести его на какую-нибудь их вечеринку, что она милостиво согласилась. А сейчас ее мучило подозрение, что Морис придерживается совсем другого взгляда на эти события. Предчувствовать позор и разоблачение отнюдь не приятно, и Люси горела желанием вновь увидеть Мориса, чтобы он развеял ее горестные сомнения и пролил бальзам на раненое самолюбие.
Читать бесплатно другие книги:
