Интимный дневник девушки по вызову Бергер Ева

Вступление

Привет, меня зовут Ники и я проститутка. Кажется, именно так начинаются все порядочные дневники и личные записи? Несколько лет назад я уже вела дневник и записывала туда анкеты для своих подруг, делала секретики и разрисовывала страницы цветными карандашами. Сейчас я выросла. И хотя прошло не так много времени, кажется, что это было очень-очень давно.

С тех пор я перебралась в столицу. Как многие, приехала поступать в институт, но провалила экзамены. Вернуться домой с поражением не позволила гордость, а устроиться на работу в городе — отсутствие профессии. Именно поэтому, я и стала проституткой.

В детстве я всегда дружила с мальчишками, в юности — меняла парней как перчатки, и перспектива продавать свое тело за хорошие деньги совершенно меня не пугала. Что может быть чудеснее того волшебного момента, когда ты напряжена как струна, вот-вот расслабишься и весь мир полетит к чертям? Так я думала, пока не стала работать. Ведь мужчины бывают совершенно разными и часто эти желания вызывают стыд или страх… Впрочем, я научилась получать удовольствие от всего, а прежде всего, от своего возбуждения. Я не буду утомлять читателя рассуждениями о своей жизни и рассказами из детства — в этот дневник я записывала только те приключения, которые мне запомнились и теперь уже никогда не забудутся, ведь это именно то, чего вы хотите!

Итак, меня зовут Ники, и я — проститутка…

Глава 1

Как я стала девушкой по вызову

Итак, с чего же началась моя история? Я родилась и выросла в небольшом городке Винница в западной Украине, среди типичных советских семей, где у всех на уме только и было, что уборка, стирка, глажка и покупка продуктов. Я всегда была хорошей девочкой, любила учиться и в 17 лет окончила школу с золотой медалью. Моим родителям всегда казалось, что в моей жизни все распланировано: детский сад, школа, институт, работа (наверное, дояркой после местного зоотехнического техникума или, если повезет, бухгалтером после завершения института в более солидном городе), но я уже тогда слегка нарушила их планы. Я твердо решила, что ни ветеринаром, ни экономистом быть не хочу, — меня всегда привлекала журналистика, и я отправилась в столицу для того, чтобы поступить на журфак, но так и не поступила…

Разных казусных, не очень приятных ситуаций, проблем и переживаний, которыми щедро наградила меня судьба, хватило бы не на одну книгу, и даже не на две — наверное, штук на десять. А если прибавить к этому еще и то, что случалось со мной за последнее время, можно смело садиться и писать энциклопедию. Я не буду этого делать. Зачем рассказывать людям о том, о чем мне и самой-то не особенно приятно вспоминать? Незачем. Впрочем, мой интимный дневник — это ни в коем случае не полные слез воспоминания несчастной девочки, которую злодейка-судьба вынудила заняться древнейшей профессией. Это история моей жизни, в которой я получала удовольствие и зарабатывала деньги, училась чему-то новому и знакомилась с кучей интересных людей, находила и теряла…

Перспектива прослыть в обществе «бедной овечкой» или даже «Золушкой» не особенно меня радует. Куда более привлекательной мне кажется возможность сформировать для себя образ этакой стервы, твердо идущей к своей цели по намеченному плану, тем более, что почти так все и было. Был план, и мне всегда казалось, что, двигаясь по нему, я двигаюсь к своей цели, но все оказалось не так просто.

Но как же все-таки я стала проституткой? Пока все мои подружки-одноклассницы, а потом и девчонки-абитуриентки из общежития мечтали выскочить замуж за банкира или телезвезду, чтобы отправиться вместе на Средиземное море, я фантазировала о легких деньгах, представляя себя то актрисой, а то и проституткой, живущей в гостиничном номере… Откуда все это взялось в моей голове, известно, пожалуй, только одному Богу. Где я все это выкопала? Я уже и не помню… Помню, что много лет назад, когда я еще училась в школе, я смотрела по телевизору какой-то иностранный фильм о жизни девушки проститутки, которую на неделю снял богатый клиент. Не жизнь — мечта!

Так вот, еще с тех самых пор, когда начало проявляться мое сексуальное влечение, я придумывала себе яркие, зачастую необычные фантазии. Затем, все чаще и чаще, эти фантазии стали складываться вокруг профессионального секса или проституции. Не знаю почему, но меня страшно возбуждала мысль, что можно зарабатывать деньги на сексе. Для меня, быть проституткой звучало гораздо заманчивее, чем быть банкиром или, к примеру, депутатом.

Но давайте на минуту посмотрим правде в глаза. Разве есть на свете женщины, которые могут утверждать, что они никогда не задумывались о том, как можно зарабатывать деньги на обслуживании клиентов? Вряд ли…

Помню как в детстве, один раз ко мне привезли мою двоюродную сестру Алису, которая была в то время еще совсем маленькой. Ну и что, что она уже в 14 лет была на полторы головы выше меня и тяжелее на 15 килограмм? Все равно, она была маленькой, но уже в 7–8 лет активно претендовала на внимание со стороны мужчин. Для любовных отношений она всегда выбирала себе маленьких, щупленьких пареньков, которые более органично смотрелись бы за столом у нее на коленках в роли кукол, которых Алиса могла бы потчевать кашкой с ложечки, нежели на прогулке с ней под ручку. Когда же она, представляя нам очередного кавалера, обнимала его, мне каждый раз казалось, что сейчас она возьмет его на руки и станет покачивать, как грудного младенца, либо среди Алискиных бой-френдов, наконец, найдется тот, кто выберется из ее объятий и сам стиснет Алису так, что у нее посыплются искры из глаз. Ни того, ни другого не происходило…

— Так ты что думаешь, что я не могу понравиться молодому человеку? — каждый раз приходя ко мне в гости, спрашивала меня Алиса. — Почему? Ведь у меня длинные ноги и большая грудь…

Присказка про «длинные ноги и большую грудь» преследовала Алису, наверное, лет с восьми, когда она, желая быть похожей на тетенек из телевизора, надевала короткую юбку, бабушкин лифчик, набитый носками, мамины туфли на каблуке и вставала к зеркалу. Разглядывая свое отражение, Алиса то и дело повторяла: «у меня длинные ноги и большая грудь»… Так до сих пор у нее и осталось все.

Была у Алисы еще одна, привязавшаяся к ней присказка — про гладкие, круглые бедра… Помню, как маленькая шестилетняя Алиса пришла ко мне в комнату, с видом прожженной, умудренной жизненным опытом женщины, села на кресло, закинув ногу на ногу, закурила карандаш и томным, явно копированным с кого-то голосом спросила: «А у тебя уже были мужчины?». Растерявшись, я даже не знала, что ей сказать, и почему ребенок, который еще даже не ходит в школу, спрашивает меня о моей личной жизни. На мой вопрос, что именно она имеет в виду, Алиса ответила:

— Конечно, я имею в виду секс! Ну, так были?

— А почему ты спрашиваешь? — не утерпела я.

— Понимаешь, — начала Алиса, — вчера мы с Лешей играли в карты на раздевание у него дома, под столом… Я проиграла. — Алиса затянулась карандашом, и, глядя на меня взглядом, которым обычно опытная проститутка смотрит на снявшего ее школьника, закончила, — и когда под столом, он снял с меня шорты и провел рукой по моим гладким бедрам, мне стало так хорошо!!!

Вряд ли пятилетний рыжий Леша, который ровно вполовину меньше нашей Алисы, мог сделать ей «очень хорошо». Но, как бы там не было, благодаря этим двум присказкам, у Алисы навечно останутся ее круглые, гладкие бедра, длинные худые ноги и большая грудь…

К чему я вспомнила про Алису? К тому, что каждая из нас, едва войдя в сознательный возраст, хоть раз в жизни представляет себе себя в роли проститутки… Особенно после фильма «Красотка» с Джулией Робертс в главной роли. Вот и я, приехав в большой город, погуляв по клубам и увидев своими глазами эту яркую жизнь, я вспомнила свои детские фантазии и вместо учебников в постели ночью, в моей комнате в общежитии, пока моей соседки по комнате не было дома, я читала эротические рассказы. Я садилась, опершись спиной на подушки и пропустив одну руку между ног, и ласкала себя, пока я читала о всевозможных похождениях сутенера и его девочек. Эти рассказы так возбуждали меня! Бывало, я перечитывала некоторые абзацы по несколько раз, смакуя описание какой-нибудь особенно возбуждающей сцены. И читая, я обычно представляла себя в роли одной из девушек, мысленно переносясь в сексуальные сцены, и вот, когда я поняла, что поступить в вуз мне так и не удалось, этим фантазиям было суждено стать реальностью…

Естественно, что я не могла вернуться домой «побежденной». Впрочем, я, конечно, была не единственной девочкой, которая не поступила в вуз. Еще две девицы — Карина и Аня — оказались в похожей на мою ситуацию. Ехать домой девчонки не собирались — они собрались покорять Европу, а потом и Америку, пытаясь устроить свою жизнь таким образом. Я, благо всегда хорошо знала английский язык, отправилась с ними…

Но работа официанткой, на которую все мы рассчитывали, уезжая из страны, как-то не пошла. Вместо этого я проводила время в клубах, тратя последние имеющиеся у меня деньги. Там-то я и познакомилась с Риком — моим сутенером. Мы даже пили и курили вместе — он оказался завсегдатаем тех же клубов, где я зависала, пока еще рассчитывала поступить в институт. Один из этих кабаков, оказался местом, где собираются девочки и их сутенеры — естественно, я тоже стала туда ходить, и уже в первый день я познакомилась с сутенером, который стал копией персонажа из прочитанных мною книг — следующие три года я обслуживала для него клиентов и приносила ему прибыль. Оказалось, что за проституцию платят неплохо, но мои запросы вскоре выросли, ведь я хотела большего. Рик помогал заработать больше — он часто «подкидывал» мне богатых клиентов, которые помимо стандартного тарифа давали мне неплохие чаевые!

Кстати, никогда не верила историям, которые девочки рассказывают о сутенерах, которые издеваются над молоденькими торговками своим телом, ведь до поры до времени я не сталкивалась с такими проблемами. Да, и мне нравилось иметь сутенера, в отличие от некоторых девочек, которые ненавидели своих хозяев. Правда позже я все равно столкнулась с этими проблемами, но обо всем по порядку…

Глава 2

Первый клиент

С чего должен начинаться интимный дневник девушки по вызову? Наверняка, с моего первого клиента…

Его звали Питер. Дело происходило в декабре — Рик привез меня в его уютный и красивый дом на окраине города и передал, что называется, «с рук на руки».

Когда я зашла в его дом, то завертела головой по сторонам. Аккуратный двухэтажный особняк, со множеством комнат и живыми цветами, которые стояли в каждом углу. Пройдя по коридору, я попала в очень уютно обставленную гостиную, она, несомненно, была любимой комнатой хозяев в доме. Большие кожаные диваны молочного цвета, добавляли в эту комнату легкость и элегантность. А пылающий камин — я вдруг поняла, что очень хотела бы здесь жить. Зажечь камин в холодный зимний вечер, укутаться в плед и просто отдохнуть душой… На камине стояли старинные подсвечники и статуэтки, на кофейных столиках — вновь розы, а в левом углу стоял огромный телевизор и игровая приставка. Две несочетаемые вещи — игровая приставка и антикварные подсвечники — делали эту комнату исключительной и неповторимой. Видимо, у хозяина была не только жена, но еще и дети, которые играли в эту самую приставку.

Я решила осмотреть и другие комнаты. За первой дверью, которая находилась в коридоре, располагалась библиотека — у меня возникло чувство, что я здесь уже была. На маленьком кофейном столике лежала раскрытая книга, а на стуле рядом — очки. Суя по всему — мой клиент — человек немолодой… Осмотревшись вокруг, я поняла, что на всех книжных полках — произведения не только местных, но и русских писателей и поэтов. И лежали они как в городской библиотеке — по алфавиту. Мне вдруг захотелось взять свою любимую книгу, заварить чай, сесть в мягкое кресло и погрузиться в чтение, но я быстро отогнала от себя это чувство… Вдоль стен, обитых панелями из красного дерева расположились дубовые книжные шкафы.

— Привет! — приятный мужской голос вывел меня из оцепенения.

Питер оказался очень красивым мужчиной, на вид ему было около пятидесяти. У него на руке было кольцо, а, проходя по коридору, я заметила фотографию немолодой женщины, обнимающей за плечи мальчика-подростка… Поэтому я наверняка знала, что он женат, и что у него есть сын. Но мужчины в возрасте иногда бывают такими сексуальными! Интеллигент… Помню, что перед тем, как перейти к делу, мы долго разговаривали, я рассказывала ему о своей жизни. Помню, как он сделал то, что я буду помнить всю свою жизнь. Он вытащил бумажник и дал мне двести долларов…

— Вот, детка, это тебе… — сказал он.

— Возможно, — сказала я, принимая от него обе купюры, пораженная своим спокойствием и собранностью. Вот мои фантазии начали становиться реальностью. И сейчас, впервые в жизни мне предлагали деньги за секс. Хотя внешне я казалась спокойной и уравновешенной, сейчас, когда я внезапно поняла, что отступать некуда, мое сердце забилось со скоростью отбойного молотка.

Я расстегнула блузку и обнажила свою грудь.

— Это чтобы вам было приятно смотреть, — сказала я, протягивая руку к ширинке его брюк.

— А знаешь, по общепринятому мнению проститутки всегда занимались своей профессией исключительно из нужды, — неожиданно сказал Питер, гладя меня по голове и следя за тем, как я глажу его. — Как ты знаешь, голь на выдумки хитра. Женщина становится проституткой, потому что у нее нет другого выбора… Конечно, во всем этом есть доля правды, но ты — ты другое дело!!! Ты совсем другая, ты получаешь от этого кайф, я хочу показать тебе кое-что, — возбужденно продолжил он. — Пойдем со мной.

И Питер выпрямился, легко, словно пушинку, перевешивая меня через плечо и неся к дверям комнаты, которую я успела заметить, когда ходила по его дому — но тогда дверь была заперта. Мое сердце екнуло.

Мужчина быстро открыл дверь непонятно откуда взявшимся ключом, и мы зашли внутрь. Во всю стену в комнате висело огромное зеркало в старинной раме, и в нем практически в полный рост отражались мы. Я встала в оцепенении, наблюдая за тем, как руки незнакомого мужчины ласкают мое тело…

Он поставил меня перед стеклом, обнимая сзади и целуя в шею, заставляя запрокинуть голову на бок. Руками Питер подцепил мои джинсы, стаскивая их вниз вместе с трусиками. Он опустился вниз, целуя мою спину, проводя кончиком языка ниже и ниже и наклоняя меня к стеклу. И мне друг стало противно — первый раз в жизни, я испытала отвращение. Я зажмурилась, не желая даже в зеркале наблюдать за происходящим, и почувствовала его язык у себя между ног. Конечно, он не дал мне отойти: руки только сильнее сжались у меня на бедрах. Я застонала, чувствуя его ласку и инстинктивно шире раздвигая ножки. Он только довольно хмыкнул, кладя свою руку на низ моего живота и начиная гладить. Он снова стал целовать мою спину, поднимаясь вверх и прижимая мою попу к себе ближе.

Я снова зажмурилась, чувствуя, как его пальцы ласкают меня, как второй рукой он надавливает мне на спину, заставляя прогнуться сильнее, как он прижимается ко мне и проникает внутрь. Застонав, я почувствовала, как он входит на всю глубину, как его руки сжимают мои бедра и как он начинает двигаться. Я боялась открыть глаза и увидеть в зеркале отражение мужчины и свое собственное. Его толчки стали сильнее, он прижал меня к холодному стеклу зеркала и сжал. Уже понимая, что сейчас произойдет, я попыталась выкрутиться, освободиться, но Питер только сильнее схватил меня за талию. Я застонала, чувствуя его внутри, он захрипел, не давая мне высвободиться, и я почувствовала, как все заканчивается.

Я сползла вниз по зеркалу, обернулась и увидела, как Питер смотрит на меня, ухмыляясь, и застегивает джинсы. Он взял с пола свою футболку и просто вышел, оставляя меня одну в комнате с огромным зеркалом и двумя стодолларовыми бумажками, зажатыми в кулаке.

Правду говорят, что первый клиент, как и первая жертва у убийцы, запоминается на весь день! И вот, сидя на полу я вдруг почувствовала себя такой несчастной, одинокой, грязной… Захотелось плакать. Хватая свои вещи, на ходу натягивая джинсы, я заметалась по комнате. Натянула футболку, застегнула штаны, аккуратно спустившись и подкравшись к входной двери, я натянула свои ботинки, схватила куртку, пошарила по карманам куртки Питера в поисках еще денег — я посчитала, что 200 долларов — это неприемлемо мало за то, что я сейчас испытываю! И вот, я забрала все бумажки, которые мне удалось найти, и выскочила на улицу.

Зимний воздух ударил в лицо, приводя меня в чувство. Я аккуратно вышла за территорию участка, воспользовавшись тем, что охранника не было на посту, и пустилась бежать по дороге в сторону центра. Странно — было еще не поздно, но по шоссе не ехало ни одной машины. Я добежала до торгового центра и снова не увидела ни одного человека, ни одного автомобиля. «Что за фигня»? — спросил внутренний голос. Стало не по себе… Что делать? Где прятаться?

Я так и шла по мокрому снегу, погруженная в собственные мысли, но неожиданно меня ослепил яркий свет. Повернув голову, в метре от себя я увидела два светящихся шара. Послышался визг тормозов, и я поняла, что это были фары автомобиля. Мой вскрик и огни метнулись в сторону, а я, поскользнувшись, полетела на землю. Глухой удар — и вот уже кто-то хватает меня за шкирку, поднимая из кучи жухлых листьев.

— Мать твою, ты еще кто такая!? — спрашивает мужской голос, и чьи-то руки трясут меня за плечи.

С трудом фокусируя взгляд на молодом человеке, я замечаю светлые волосы, карие глаза, кожаную куртку…

— Ты что здесь делаешь? — заорал кареглазый, снова тряхнул меня за плечи. — Ты кто?

— Я Ники, — тихо прошептала я, — Вероника. Руки блондина ослабели, и он посмотрел мне в лицо, уставившись на меня так, словно на мне расцвели цветы, а потом медленно опустился на корточки рядом.

— Мне плохо! Я не хочу тут оставаться, — шмыгнув носом, повторила я, и вытерла кончиком рукава слезы, полившиеся из глаз. — А ты кто?

— Ну… — замялся парень, снова оглядывая меня, — меня зовут Сэм. Что случилось, Ники? Хочешь, я отвезу тебя домой?

Я лишь закивала в ответ, уткнувшись лицом в куртку Сэма.

Глава 3

Первая встреча с Сэмом

— Так значит, тебя зовут Сэм… — Я задумчиво разглядывала моего нового знакомого, бесцеремонно тыча ему пальцем в лицо и мешая вести автомобиль. Кажется, я забыла упомянуть, что перед тем как отправить меня к Питеру, Рик влил мне в горло полбутылки виски «для храбрости» и, видимо, перестарался! Отсюда и пьяная истерика в доме моего первого клиента и мое поведение в машине Сэма…

— Пожалуйста, перестань, — Сэм мягко убрал мои руки и усадил обратно на переднее сиденье своего джипа.

Мы ехали в сторону центра. Узкое шоссе виляло и извивалось, уходя то вниз, то вверх, петляя между сосновыми лесами и проходя мимо слишком пафосных поселков и торговых центров. Было пусто: за все время в пути я не увидела ни одной машины, ехавшей нам на встречу, не увидела никого, также как и мы, выбирающегося в город. Даже из магазинов никто не выходил.

— Так куда тебя отвезти, Ники? — спросил мой водитель.

Виски в моем мозгу, кажется, заговорил, я разомлела на теплом сиденье его машины и, закинув ноги на торпеду, изрекла:

— А куда хочешь, Сэмми, дома у меня все равно нет! Я проститутка, Сэм! — заявила я и повернулась, намереваясь насладиться произведенным впечатлением.

А насладиться было чем. Сэм уставился на меня во все глаза, и только завилявшая по дороге машина заставила его обратить внимание на дорогу. Ну и лицо было у него в тот момент — карие глаза округлились, а рот даже приоткрылся от удивления. Но уже через пару секунд Сэм весело рассмеялся:

— О, ну да, конечно! Ты проститутка, — сказал он, засмеявшись. — Что, Ники, парень тебя, что ли бросил?

— Не веришь? — моему возмущению не было предела, — я тебе сейчас докажу!

И я принялась бороться с ремнем безопасности, пристегнувшим меня к спинке сиденья. Но победить приспособление мне так и не удалось — оказалось, что в пьяном состоянии расстегнуть замок не так-то и просто. В результате, несколько раз выругавшись, я бросила это бесплотное занятие, сдавшись. А еще через пару минут меня уже сморил сон, и я мирно засопела, уткнувшись носом в стекло машины Сэма. Сквозь сон я слышала, как Сэм вытаскивает меня из автомобиля и даже неловко обняла его за шею руками, чтобы не свалиться, чувствовала, как он снимает с меня куртку и как моя голова опускается на мягкую подушку, а потом я провалилась в глубокий сон…

Утро было не таким добрым, как я ожидала. За окном было пасмурно, вчерашний мягкий снег растаял и вставать совершенно не хотелось, тем более, что я так удобно лежала, греясь спиной о широкую грудь Сэма.

«О, черт — Сэм! Мальчик, который вчера подобрал меня на улице, когда я пьяная сбежала от Питера, стырив его деньги… О Боже, Питер, Рик… Кажется, мне конец!» — с этими мыслями идиллия прекрасного теплого утра в моей голове приказала долго жить и я, осторожно убрав обнимавшую меня руку незнакомца, бесшумно слезла с кровати. Пора собираться домой.

Прикрыв обнимающего вместо меня подушку Сэма одеялом, я стала озираться в поисках моей одежды. Мой ночной поклонник оказался милым просто до одурения — он снял с меня все промокшие после вчерашних приключений вещи, оставив меня в трусиках и лифчике, а вещи развесил сушиться на спинке стоящего неподалеку стула. Встав и оглядевшись по сторонам, я беззвучно пробралась в ванную.

В огромном зеркале отражались «масштабы ночных разрушений» — бедра и ягодицы были покрыты разнокалиберными синяками, прическа превратилась в невообразимую гриву, расчесать которую не представлялось возможным, а лицо выглядело нездоровым из-за плохо смытого макияжа. Хотя я и в целом чувствовала себя так себе — в горле саднило из-за вчерашних прогулок на морозе, мышцы немилосердно болели, а голова трещала, будто я полночи билась ей об стену. Вердикт был однозначен — нужно в душ. Под теплыми струями воды я провела не меньше часа — вода успокаивала, смывая усталость и головную боль. Если честно, я даже забыла о милом Сэме, спавшем в своей кровати. Замотавшись в пушистое белое полотенце, я без особой надежды начала искать фен и, к своему удивлению, обнаружила целых два.

«И нахрена ему фен?.. Тем более — два, вроде, не гей» — рассеяно подумала я, включая один из них в розетку. Мысли о том, что Сэм жил не один, а с девушкой, у меня даже не возникало — квартира хоть и была аккуратной и идеально чистой, но присутствия здесь женщины совершенно не ощущалось.

К моему великому удивлению, ночной попутчик не проснулся от гула фена, не проснулся он и тогда, когда я едва не упала, пытаясь надеть свои джинсы. Собрав волосы в высокий хвост, я уставилась на Сэма. Вид безмятежно тискающего теплую подушку мужчины заставил меня улыбнуться — такой большой, высокий, красивый и такой ребенок. Будто услышав мои мысли, блондин сладко улыбнулся во сне. Подавив смешок, я взяла с прикроватного столика свой телефон, заботливо вынутый парнем из моих вчера промокших до нитки, джинс…

Черт его знает, что подвигло меня написать ему записку, но как назло прямо на журнальном столике у кровати нашлась чистая тетрадь. И вот спонтанная идея написать что-то моему спасителю незамедлительно была воплощена в жизнь. Неаккуратно исписанный клочок бумаги я положила на столик в прихожей и уже почти собиралась уходить, но почему-то решила снова вернуться в спальню. Сэм лежал в той же позе и продолжал мирно посапывать. Я не знала этого кареглазого блондина, но он определенно мне нравился. Такой спокойный, мягкий, расслабленный — ничего общего с моим вчерашним клиентом.

— А, какого черта! — пробормотала я и, поддавшись порыву, рванула к столику и, перевернув записку, наскоро нацарапала свой номер. Поступок был глупым, импульсивным, совершенно не свойственным моей натуре. Не дожидаясь, пока осознание этого факта вынудит меня порвать записку, я подхватила свою обувь и тихонько вышла в коридор. Ехать было далеко, но я решила разориться на такси, чтобы не смущать пассажиров метро и случайных прохожих своим потрепанным видом. Едва усевшись в машину и назвав адрес, я провалилась в сон и проспала до самого дома Рика, который, нужно заметить, меня уже ждал…

Впрочем, забегая вперед, скажу, что Рик меня не ругал, а Питер оказался таким милым, что даже не стал жаловаться ему на незадачливую деваху, пошарившую по его карманам… А Сэм? А Сэм так и не позвонил…

Глава 4

Женщины могут быть очень грубыми

Впрочем, из-за того что Сэм не позвонил, я не слишком расстроилась — нашей встрече я особого значения не предала. О Питере с того дня вспоминала весьма неохотно, хотя он, надо заметить, был неплох — был со мной ласков, но пьяная истерика оставила в моей душе не самые приятные воспоминания о моем первом разе. Судя по всему, со мной просто случился нервный срыв, которых больше, надо заметить, не повторялось!

А за первым разом последовали многие. В течение шести месяцев я занималась сексом с разными мужиками и они всегда мне платили. Однажды, один из клиентов предложил мне пятьсот долларов за то, чтобы я разрешила ему взять меня в зад, я же относилась как раз к той категории девочек, которые получали от этого удовольствие, и вполне разрешила бы сделать это и за обычную цену. Так я быстро научилась брать с мужиков больше денег — ведь они охотно платили сверху за особенное удовольствие в виде минета или анального секса, в котором им отказывали многие их жены и любовницы…

О чем я еще хочу рассказать читателю? О дне, который я запомнила на всю жизнь. Это был мой первый опыт секса с женщиной. Мне всегда казалось, что женщины должны быть нежными и внимательными, но Мила, так звали мою клиентку, оказалась вовсе не такой! Властная и жесткая. Выдержке у нее могли бы поучиться многие мужчины. Она не церемонилась со своими сотрудниками и компанией, которой управляла, и конечно, не планировала церемониться со мной! Ведь я для нее — такой же наемный работник, как ее секретарша, менеджер и уборщица… А я, честно говоря, даже не сразу сообразила как мне следует себя вести. Ведь в моей карьере мне впервые «попалась» лесбиянка. Да что уж там, такая красивая и богатая лесбиянка… Конечно, меня предупреждали, что будут на моем веку такие извращения, но я не особо-то верила.

Мила «сняла» меня в офисе моего сутенера. Просто приехала, по-деловому осмотрела девочек, ткнула в меня пальцем, расплатилась и, бросив сухое «пойдем», вышла на улицу. Мне же ничего не оставалось, кроме как последовать за ней. И вот я сижу в салоне дорогой машины. Кажется, это BMW X6 — здоровенная черная тачка, которая с огромной скоростью несется по городу куда-то на окраину. Я жую жвачку и разглядываю свою заказчицу. Впрочем, суть заключается в другом. Интересно, куда она меня везла? Ну, уж точно не домой. Судя по костюму, она и вправду богатенькая. Да и внешность нечего. Смуглая кожа, четкие и немного строгие черты лица. Темные волосы, убранные в небрежный хвост… На вид — лет 40, может, чуть больше…

Я рядом с ней больше всего похожа на незадачливую любящую гульнуть дочку властной и богатой мамаши: короткая юбка, рыжие кудри, сапоги на шпильке, жвачка во рту… Вскоре мне надоело ехать в полной тишине и я, поерзав на сиденье, решила завести разговор…

— Ну, и куда мы едем? — поинтересовалась я, закинув ноги на бардачок. Заказчица промолчала и только через минуту покосилась на меня.

— В отель, — глухо ответила она. Похоже, она была пьяной или же под кайфом… Впрочем, меня это совершенно не пугало. «А ночка обещает быть незабываемой, во всех смыслах» — подумала я, надувая пузырь из резинки.

— А что, дома муж, семья и дети? — язвительно спросила я, перебирая в сумке презервативы. Странная привычка, которая стала меня преследовать спустя три месяца после начала моей «карьеры». Наверное, она уже навсегда приелась.

— Нет, — опять глухо прорычала Мила. Похоже она еще и не в духе.

Пока я размышляла о смысле жизни, пялилась в потолок и разглядывала приборную панель, машина резко остановилась, да так, что я чуть не рухнула из кресла и съехала вниз. Мила посмотрела на меня как-то странно и хищно, заулыбалась и молча открыла дверь авто.

— Выходи! — бросила заказчица, выходя из машины. Я тоже поспешила выйти из салона и, оказавшись на тротуаре, присвистнула. Взгляду моему предстал один из самых дорогих отелей города. Как мило… Тут же вроде не сдают номера на пару часов? А может, я и ошибаюсь.

— Будешь стоять как вкопанная? — рявкнула женщина, выводя меня из оцепенения. Меня передернуло, и, подбежав к своей новой хозяйке на ночь, я спросила:

— Как мне вас звать?!

— Мила.

— Так коротко? — я не была удивлена. Обычно такие вот богатенькие папики своих настоящих имен никогда не называли. Думаю, она — не исключение. Более того, я думаю, она уже не впервые пользуется услугами такого типа.

Меня оставили стоять у лифта, пока Мила брала номер. Меня же разрывало адское любопытство, что же меня ждет? Тем более, клиент не в духе. Обычно такие меня нещадно драли. Что же сделает со мной эта особа? Ну и, конечно же, главный вопрос: какая позиция мне достанется? Пока я гадала у лифта, Мила взяла меня довольно грубо под локоть и втащила в лифт. Вид у нее был напряженный, но в глазах отчетливо читалась обида.

Интересно, что же могло случиться с такой, как она? Бросил парень? Неудачная сделка? Мне было очень интересно. Но, скорее всего, я об этом никогда не узнаю. Мы приехали на этаж, где женщине быстро надоела моя медлительность и разглядывание всех стен и картин, и она только грубо втолкнула меня в гостиничный номер, запирая дверь.

— Где здесь мини-бар? Выпить хочу, — буркнула она себе под нос и, заметив в углу гостиной искомое, вытащила оттуда бутылку виски. Отпивая из горла, она повернулась ко мне. — Что стоишь столбом? Раздевайся!

Я, до этого оглядывающая шикарный номер, перевела взгляд на заказчицу. Мила еще раз приложилась к бутылке, опустошив ее за раз на добрую четверть, и, отставив емкость в сторону, рыкнула:

— Ну, че встала? Долго жать-то?

Конечно, на своем веку я видела многое, но от ее голоса и пьяного взгляда этих пронзительных голубых глаз меня передернуло. Женщина встряхнула длинными волосами и, подойдя ко мне, нетерпеливо дернула юбку вниз. Та не поддалась. — Вот ты дрянь, — буркнула девица и, не церемонясь, поволокла к кровати.

— Ай, ай ай! — только и пискнула я. — Не надо, я сама!

Не слушая мои вопли, Мила доволокла меня до кровати, уложив на нее животом так, чтобы мои колени стояли на полу, и снова принялась стаскивать юбку.

— Да чтоб тебя! — выругалась она, с силой дернув нейлоновую ткань так, что та с треском порвалась. Вслед за юбкой с меня рывком сняли белье, надавив мне на спину, а вот чулки заказчица почему-то оставила. Я уже ждала того, что будет происходить дальше, но почувствовала, как рука, упиравшаяся мне в поясницу, ослабла. Я неуверенно повернулась и заметила, как Мила, снова взявшись за бутылку, уселась в кресло напротив и уставила на меня.

— Не вертись, — прохрипела она, отпивая виски. — Стой, как поставили.

Происходящее совершенно переставало мне нравиться. Хоть я и не первый день была на улице, но работать с извращенцами мне пока не приходилось. Пока я думала о происходящем, Мила быстро подошла сзади, наклоняясь и шлепая меня по голому заду. Я вздрогнула, она же, пьяно усмехаясь, уселась на пол рядом с моими ногами и, поставив мне на спину бутылку с виски, провела пальцами у меня между ног. Я вздрогнула, отчего бутылка покачнулась.

— Тихо! — буркнула заказчица, подхватывая виски. — Стой спокойно! Если бутылка упадет и мой виски разольется, я заставлю тебя слизывать его с пола, поняла?

Почему-то в моем мозгу не осталось никаких сомнений, что так оно и будет, поэтому я прогнулась сильнее, чтобы обеспечить виски более устойчивую поверхность, и тем самым облегчая женщине доступ к самым моим интересным местам. Мила еще раз хмыкнула, буркнув что-то из серии: «вооот, хорошая девочка» стала ласкать меня своими руками. Я ойкнула и хотела отодвинуться, но вовремя вспомнила о чертовой бутылке.

Потом я, слегка подняв голову, увидела в зеркале, как Мила внимательно смотрит за тем, как ее палец с длинным наманикюренным ногтем входит в меня. Затем к нему присоединился второй палец… Я боялась даже пикнуть. Заказчица продолжала наблюдать за происходящим, иногда снимая с моей спины бутылку, и делая несколько глотков… Потом ей, судя по всему, это надоело…

— Повернись, — скомандовала девица, снимая чертов виски с моей спины. Я со стоном повернулась. Заказчица отошла, снова усаживаясь в уже облюбованное ей кресло, и сказала: — Снимай все, что на тебе есть, и ложись на кровать. Я, недоумевая, уставилась на нее, она же только рявкнула: «Быстро!».

Пришлось повиноваться.

Следующий приказ был начинать ласкать себя, а потом — самой делать именно то, что она только что со мной делала. Я послушно следовала ее указаниям. Мила смотрела, а потом подошла, не давая мне вынуть пальцы, заулыбалась. Уже через секунду я почувствовала, как к моим пальцам внутри присоединился ее. Стало тесно. Я издала сдавленный стон, а женщина, управляя моей рукой и своей одновременно, сделала резкий толчок. Я выгнулась. Мила пододвинулась ближе, убирая с моего лица выбившиеся пряди волос и словно разглядывая.

— А ты ничего, только стрижка твоя тебе не идет… — задумчиво произнесла она, и провела кончиком языка по моим губам, а рукой сжала мою грудь. Я застонала. Этого оказалось достаточно, чтобы уже через секунду я почувствовала язык заказчицы у себя во рту. Она пропихивала его все глубже также нагло и бесцеремонно. При этом второй рукой вместе с моими пальцами она продолжила делать медленные и плавные движения. Я застонала и стала жадно отвечать на ее поцелуи. Мила хищно улыбнулась, начиная ускорять темп. Следующие десять минут я не помню, что со мной происходило. Я чувствовала ее везде: у себя во рту, внутри, на груди, я стонала и выгибалась, а когда почувствовала, как ее движения стали еще более резкими и глубокими, просто закричала на весь гостиничный номер и… кончила. Оргазм захватил меня и закрутил в вихре. Мне показалось, что я падаю в какую-то бездонную пропасть под колокольный звон, а вокруг меня сияли тысячи разноцветных звезд.

Глава 5

Эскорт

Знаете ли вы, что такое эскорт? Если говорить проще, это ситуация, когда красивый богатый (именно богатый мужик, поскольку эскорт — удовольствие не из дешевых) снимает красивую девушку для того, чтобы она сопровождала его на каком-то мероприятии. Интим в таком деле, как правило, не предполагается. Впрочем, может и предполагаться — здесь все на усмотрение заказчика и девушки.

Проституткам редко доводится побывать в роли девушки из эскорта, но мне — удалось. Более того, заказчиком моим стал мужчина, о котором грезят тысячи фанаток — телезвезда Барт Томпсон. Это был очень странный день, день в котором не было секса (я так и не переспала с Бартом, несмотря на то, что была бы не против сделать это и без дополнительной платы, лишь ради того, чтобы добавить его в мой «послужной список»), но было много размышлений…

Барт повел меня на премьеру своего фильма и был так добр, что даже купил мне безумно дорогое платье и туфли, заявив, что мои «тряпки» не отвечают его статусу…

— Зачем тебе девочка из эскорта? — спросила я, пока мы ехали к кинотеатру в его мерседесе с водителем.

— Ну, — пожал плечами мужчина, раскуривая уже второй косяк. — Как тебе объяснить…

— Ты гей? — догадалась я.

— Нет, — рассмеялся Барт. — Я не гей, я люблю девушек! А девушки любят меня. Просто, понимаешь, это странно для меня — знакомится на улице — практически каждая девочка хочет от меня либо денег, либо залететь. Ну и есть еще фанатки, которые просто с ума сходят и смотрят на меня безумными глазами… Впрочем, сейчас сама увидишь.

Мы подъехали к дверям кинотеатра. Поклонниц было много. Девушки сбивались в небольшие группки и что-то активно обсуждали — ждали своего героя. Их манили лабиринты служебных помещений, гримерки, зал, но билетов всем не хватило! И они просто стояли у входа, чтобы посмотреть в глаза своему любимому мужчине.

Проходя мимо этой толпы, и ловя на себе неодобрительные взгляды, я убедилась в том, что любовь — сильное, сумасшедшее чувство. Даже сложно сказать, хорошо это или плохо — любить звезду? Девушки-поклонницы радовались купленному билетику так, как подснежник радуется весеннему солнышку, так, словно без него не могли выжить. Такой пустяк, а позволяет им ощутить себя по настоящему счастливыми — это хорошо! Все без исключения фотографировались на фоне огромной афиши, с лицом Барта, а самые смелые даже пытались отодрать от стен афиши поменьше. Билетов на всех не хватило. Девочек это повергло в глубочайшую депрессию. Тоже пустяк, но доводит до истерики — плохо…

Так чего же в любви к звезде больше: позитива или негатива? Любовь на расстоянии — ничуть не слабее той, которую можно испытывать к соседскому парню или однокласснику Васе. Часами смотреть на фото любимого актера, певца, спортсмена, смотреть и представлять себе как вы могли бы быть вместе. От этих представлений в сердцах девочек, часто рождаются стихи — порою корявые и детские, но всегда искренние и нежные. Творчество — это позитив. Осознание того, что вы никогда не будете вместе — негатив… Стремление завоевать мужчину мечты, сделав при этом себя лучше, красивее, просто ухоженнее — плюс, неизбежное в 95 процентов подобных случаев разочарование в объекте любви — минус…

Наверное, даже если, досконально разобраться в этой ситуации и аккуратно, стопочкой на чаши весов разложить все «плюсы» и «минусы» в итоге чаши все равно останутся в равновесии. Во всяком случае, до того момента, пока каждый из нас сам не решит для себя — хорошо это или плохо — любить звезду…

Я для себя еще не решила этого точно. Конечно, в моем случае ни о какой любви не может быть и речи — я его не знаю, он меня не знает… Может, познакомившись с ним поближе, я пойму что он совершенно неинтересен! А может наоборот.

Но в детстве у меня была подружка — Машка, которая сходила с ума по одному нашему местному актеру. Ходила по всем его спектаклям, таская за собой букет из пяти алых роз на длинных ножках, и все мечтала привлечь к себе его драгоценное внимание! Фильм показался мне мучительно долгим — не потому, то он был мне неинтересен — совсем наоборот, просто потому что я погрузилась в свои воспоминания и размышления о смысле жизни поклонниц и звезды, которой они поклоняются.

Все-таки это странно. Странно, что некоторые могут годами мотаться за своими любимыми звездами по всяким Урюпинскам, Красномайскам, Конезаводскам, и каждый раз подходя к кумиру в ответ на его ищущий взгляд напоминать: «Меня Маша зовут», просто напоминать и все. Представляться, хотя точно знать — он никогда не произнесет этого имени так, как бы им хотелось: вечером в каком-нибудь дорогом ресторане, обнимая эту Машу, такую красивую, такую счастливую, за талию и нежно глядя ей в глаза. Подобные сцены хоть раз да представляла себе каждая Маша или Наташа, и подходя к кумиру, с замиранием сердца протягивала цветы и называла свое имя. Цветы отправлялись в общий ворох букетов, а имена… они, не отсеиваясь, общей кучей проходили через память кумира насквозь, вместе с лицами поклонниц. Звезды не запоминают лиц и имен, за исключением тех редких случаев, когда им что-то надо. Что? Что угодно — спрятаться от одиночества, заняться сексом, выпить кофе в приятной компании. Роль такой компании сейчас играла я — но здесь, хотя бы, все честно, хоть и за деньги, меня наняли и я весело улыбаюсь фотографам и обнимаю Барта за плечо, а за моей спиной шушукаются толпы людей.

А что с поклонницами? Впрочем, и звезду можно понять, ведь как только «приятная компания» исполняет свою миссию, ее данные автоматически отправляются в корзину и — последний штрих — такси до дома и коронное «я тебе позвоню». Ведь не позвонит. И все это знают. Знают, но хотят верить и верят. Верят и ждут, кидаясь к каждому звуку, издаваемому телефоном, смотрят на экран, разочарованно снимают трубку и говорят «Але» своим старым подругам и друзьям… «Это не он», — разочарованно вздыхает сердце. «Он не позвонит», — рационально заявляет разум. И тут, в очередной раз, начинается эта вечная борьба, описанная классиками, — чувства против мыслей. И то, кто и как скоро в ней победит определяет наши дальнейшие действия. Победит разум — разозлимся на себя, на него, на всех, разозлимся и больше никогда не будем о нем думать. А если побеждает сердце, поклонница из разряда «как все» сама переводит себя в разряд повыше, в разряд тех, «с кем что-то было». Такие девушки не кидаются под ноги кумирам, они, как правило, сиротливо стоят в стороне, просто надеясь, что он повернется, и как в кино они встретятся глазами, и он вспомнит, как хорошо им было.

Не затеряться в общей массе и сделать так, чтобы именно тебя он сам искал глазами, выходя из театра или со съемок, — сложно. Очень сложно. Практически невозможно. Особенно если нет ни сил, ни возможности смотреть на ситуацию отстраненно. Разве у человека, чья комната завешана календарями, плакатами, вырезками с его изображением, у кого в магнитофоне стоит кассета с его голосом, а телевизор автоматически включается во время начала передач с его участием, есть другой путь, кроме как просто стоять и «пялится»? По-моему нет.

Мы сами загоняем себя в угол, убеждая в особенности кумира, в том, что он не такой как все, недосягаемый. Когда привычные нам его загримированные, отфотшопенные, прошедшие миллион редакторов и корректоров глянцевые лица со стен наших комнат вдруг стекаются в живого человека, измученного многодневными гастролями, спектаклями и съемками, — белый свет меркнет. Поклонницы не видят перед собой обычного человека, а видят восковую фигуру звезды — вечно успешную, вечно красивую, вечно веселую… А что же кумир? Ему тоже не хочется быть резиновой куклой, которая потихоньку сдувается. Нет, он же и есть такой — красивый, успешный, никогда не устающий… И здесь внутри любой звезды включается некий запасной генератор, который заставляет ее взять себя в руки, приклеить на лицо дежурную улыбку, собрать цветы, раздать автографы, сфотографироваться со всеми, гордо дойти до машины, сесть в нее, поднять тонированное стекло и… Дальше каждый действует по своей схеме.

Вынырнув из своих мыслей, я оглядела зал. Поклонниц в зале было море, и я точно знала — они следят за мной, оценивают мое платье, макияж, туфли на каблуке… Оценивают и злятся, потому что ничуть не хуже меня знают — их звезда любит красивых, высоких, эффектных — таких, как я сейчас. Они знали это, но почему-то подходили к нему в потертых джинсах и старых разношенных кофтах, с немытыми волосами, собранными в хвостики. Они пытались убедить окружающих, и главное — себя в том, что Барт Томпсон интересен им исключительно как актер, и совсем не интересен как мужчина. Они приходят смотреть не на него, а наслаждаться его творчеством.

Наверное, единственным, кого все эти такие одинаково обычные девушки убедили в том, что их волнует исключительно творчество, был сам Барт, сейчас державший руку на моей коленке и отстраненно, устало следящий за происходящим на экране! И в этом была их главная ошибка. Любому мужику хочется, чтоб им восторгались больше, чем его игрой на сцене. Ему хотелось быть Богом, который завладевает душами и сердцами, который сводит с ума… Но его поклонницы всем своим видом демонстрировали, что Барт — всего лишь орудие в руках великой музы. Орудие, которым она создает замечательные спектакли и фильмы, на которые хочется идти снова и снова. А ему не хотелось быть орудием, пусть даже созидающим, он был звездой и знал, что вовсе не фееричный сценарий его спектакля, не замечательная игра актеров заставляет зрителей, а главное — зрительниц, снова и снова приходить в зал. Он знал это, но он очень хотел, чтобы ему в лицо сказали, что он потрясающий, что его любят. Сказали открытым текстом…

Фильм кончился, и все проходы между рядами театра моментально заполнились девушками. Барт оставил меня сидеть и пошел на сцену, пока его поклонницы ручейками стекались со всех уголков зала, собираясь в кучу перед сценой. Он подошел к краю, присел на корточки и начал собирать дары в виде букетов и подарков, направо и налево раздавая поцелуи: отдала букет, получила поцелуй — отходи!

Двадцать минут — и конвейер приема подарков закончил свою работу. Мы снова сели в машину Барта.

— Вот, детка, это тебе — сказал он, отдавая мне штук пять огромных букетов.

— Ого, спасибо!

— Что, не часто девочкам по вызову дарят букеты? — хмыкнул он. — Завтра твое хорошенькое личико помелькает в местных газетах. Считай, что я сделал тебе рекламу, — добавил Томпсон, удобнее устраиваясь на сиденье.

— Слушай, так почему ты снял меня?

— Я же сказал, что мне проще договориться с тобой — с профессионалом, чем потом ловить по всему кинотеатру какую-то пищащую от восторга девицу и утром пинками выгонять ее из дома. К тому же, с ней мне придется заняться сексом — а с тобой вот я могу этого не делать. А я, если честно, так устал, что ничего не хочу… — вздохнул Барт.

После кинотеатра мы заехали в ресторан, где мой клиент угостил меня вкуснейшим ужином. И, наверное, впервые в жизни, я задумалась о том, что было бы, выбери я для себя какую-то другую судьбу. Могла бы я стать женой богатого и успешного человека? Или хотя бы влюбиться в такого? Ведь я сегодня никого не люблю — это губительно для моей профессии…

Глава 6

Райское наслаждение

Наверное, стоит еще раз напомнить читателю о том, что в своем дневнике я не описываю все мои сексуальные похождения — подумайте о том, сколько мужчин и сколько секса может быть у проститутки за три года работы? Много! Очень много! И описывать каждого клиента просто нет смысла — по большому счету, все они похожи друг на друга: они покупают тебя, ложатся на кровать и ждут, пока ты будешь ублажать их. И ты ублажаешь, получаешь за это деньги и уходишь — все очень просто и банально! Но попадаются среди них и такие, которым стоит уделить особое внимание — они учат тебя чему-то новому, показывают то, чего ты не знала до этого. Таким оказался Джейсон — с ним мы провели целую неделю и он показал мне, что такое БДСМ.

Джейсон был обладателем очень древней, удивительной профессии — он был кузнецом. Ковал ограды, мебель с замысловатыми, витиеватыми ножками, делал оружие на заказ… Но, как оказалось, Джейсон делал и еще кое что — он увлекался БДСМ и сам делал игрушки для этого, например легкие но очень прочные кандалы из титана, которые довелось примерить мне, пока я жила в его доме.

Рик привез меня к нему домой поздним вечером в субботу и долго решал с ним какие-то вопросы, пока я разглядывала дом Джейсона. Удивительно, но в отличие от моей родины здесь отношение к проституткам было совершенно иным — тебя не заставляли делать минет мужику прямо в машине за паршивые копейки. Здесь тебя привозят в шикарный дом (может быть, это только мне повезло так, что большинство моих клиентов оказались обеспеченными людьми), не морят голодом и достойно платят за твое тело и твою «любовь».

Джейсон был миллионером — его шикарный дом с огромной лестницей и десятками комнат поразил мое воображение. Я фактически оказалась на пороге дома своей мечты — я грезила о таком с 11 лет, помню, что увидела на рекламной вывеске агентства по недвижимости примерно такой же красивый и потрясающий дом, и поняла, что хочу жить именно в таком особняке! Правда, все же этот дом отличался от картинки… Здесь чувствовалась жизнь, в каждом коврике и цветочном горшке, правда присутствия женщины, которой был бы очень дорог этот дом здесь не чувствовалось! А вот пахло в доме заказчика по-особенному — домашней выпечкой, которую готовила моя мама по выходным. Почувствовав родной запах, я успокоилась и решилась внимательно осмотреться. По-видимому, я находилась в коридоре, в концах коридора были винтовые кованые лестницы, которые вели наверх. Прямо передо мной было большое зеркало, которому, кажется, было больше 100 лет. Оттуда на меня смотрела девушка в короткой юбке и босоножках на высоком каблуке с большими от изумления глазами. От раздумий меня отвлекла музыка. Она завораживала, ее хотелось слушать и слушать. И к этим чарующим звукам примешивался запах выпечки. Намереваясь найти источник этого чудесного аромата, я двинулась вглубь дома. Первое, что меня поразило в столовой, — это накрытый стол на двух персон. На красивых фарфоровых блюдцах лежали печенья, заварные пирожные, пряники.

— Хотите выпить чашечку чаю? — спросил приятный мелодичный голос, выводя меня из раздумий.

Я обернулась — женщина в переднике, лет сорока смотрела на меня очень мягко.

— Да, пожалуй, ответила я… — и, получив от домработницы чашечку чаю, спросила: — А ваш заказчик, он какой?

— О, мистер Джейсон? Он очень внимательный и очень добрый, — улыбнулась женщина.

«Интересно, зачем же этому чудесному мужчине заказывать себе девочку по вызову?» — пронеслось в моей голове. А и вправду, зачем? У него, судя по всему, не было проблем с деньгами — наверняка любая женщина мечтала бы жить с ним в этом чудесном доме. Может, он некрасив? Чушь! Я лично знаю с десяток девиц, которые за право попивать чаек в этой чудесной комнате готовы будут не только спать с гориллой, но и простить этой обезьяне все животные выходки. Так что внешность при наличии денег явно отходит на второй план! Так в чем же дело?..

Из раздумий меня вывел голос Рика, который, судя по всему, закончил обсуждать с заказчиком важные моменты нашего сотрудничества и теперь стоял в дверях кухни.

— Я за тобой вернусь через неделю, не скучай, детка!

— Через неделю? Но… — на такой длительный срок меня пока еще не сдавали «в аренду».

— Да, милая. Слушайся Джейсона и тебе все понравится, — усмехнулся мой сутенер, мне же осталось только удивленно хлопать глазами и таращиться ему вслед.

И вот на пороге комнаты появился Джейсон. Потрясающий, высокий, сильный — мечта любой девушки! Четкие черты лица, слегка длинноватые светлые волосы, широкие плечи, умопомрачительная фигура и холодные, серые глаза… У него шикарный дом, наверняка — дорогой костюм, дорогой телефон и дорогая машина… Что еще нужно? Почему же у него нет жены или хотя бы девушки? Наверняка куча женщин и так были бы счастливы отдаться ему, а он снимает проститутку. Почему?

Джейсон, между тем, смотрел на меня. Обошел вокруг, касаясь кончиками пальцев моих бедер, разглядывая мое лицо, накручивая локоны на пальцы. Я, в принципе, привыкла к тому, что ко мне относятся как к товару — рассматривают, оценивают. Разве что не взвешивают. Джейсон сел в кресло, налив себе бокал вина — смотрелся он в этом кожаном кресле мощно, как герой голливудского фильма — с ярко-голубыми глазами и длинными аккуратными руками. Губы у него были тонкими, что выдавало в моем новом клиенте человека властного и не готового к компромиссам.

Из моих раздумий меня выдернул твердый голос Джейсона:

— Разденься, пожалуйста, — попросил он, отставляя бокал с вином в сторону.

Я, молча, выполнила требуемое. Мне становилось интересно. Джейсон несколько минут любовался мной, а потом поднялся с кресла. В его руках оказался черный шелковой шарфик.

— Ничего не бойся. Я не причиню тебе вреда, — шепнул он мне на ухо, после чего завязал шарфиком мои глаза.

Но вопреки его заявлению я, наоборот, испугалась. Я слышала, как Джейсон достал из ящика комода деревянную коробку. Внутри позвякивал металл. И я почувствовала, как мое правое запястье охватила кожаная полоска — я удивилась. А когда раздался щелчок закрываемого замка — испугалась. Впрочем, ласковый голос Джейсона меня слегка упокоил, да и выбора у меня особенно не было — я позволила ему делать ему со мной все, что он пожелает… Хотя то, что он на меня надел, по весу не было похожим на кожу. Раздался перезвон цепей, и мое левое запястье оказалось в подобном прочном и жестком плену.

«Кандалы! — осенило меня. — Настоящие кандалы, отделанные изнутри кожей, чтобы не натирать. Ну что же, посмотрим, чем в этот раз все кончится».

Судя по всему, мне предстояло в этот раз побыть рабыней — почему бы и нет? Ведь это такой простор для новых игр… Олег продолжал облачать меня в свое произведение искусства (я почему-то была уверенна, что он сам их сделал) — еще одну пару кандалов он надел на мои предплечья — цепь, которая находилась сзади, не позволяла мне развести руки, а холодный металл цепи, касающейся спины, вызывал дрожь во всем теле от волнения… А, между тем, мою талию охватил жесткий металлический пояс.

— Расставь ноги пошире, — тихо сказал мужчина, мне в ухо, и я поспешила выполнить приказание.

В тот же момент между моих ног прошла еще одна металлическая полоса, и я оказалась в холодных объятиях пояса целомудрия, к которому были присоединены два широких браслета, располагающиеся на моих бедрах теперь я просто не могла раздвинуть свои ноги. Еще два стальных круга охватили мои бедра, и от них к поясу были протянуты две цепочки, а также соединены между собой всего лишь замочком, из-за чего я больше не могла развести ноги. На щиколотки мне надели еще два браслета, которые соединяла очень короткая цепочка, из-за которой я теперь смогу лишь мелко семенить… Но и это оказалось не все — металл коснулся и моих ног — судя по всему, мне была изготовлена и обувь. А последней частью моего туалета оказался довольно-таки высокий ошейник, который вынудил меня держать голову гордо поднятой. Сзади к нему он присоединил за середину цепи браслеты вокруг моих предплечий. Это еще сильнее сковало верхнюю часть моих рук, а по груди от ошейника шел поводок…

Джейсон потянул за него, и я вынуждена была подняться. Не развязывая мне глаз, он повел меня куда-то, и я, слыша, как звенят мои цепи, отправилась за ним. Вскоре мы остановились, и заказчик снял с меня повязку — прямо перед собой я увидела огромное зеркало.

В отражении видела невероятно хрупкую девушку в массивных кандалах, которые лишь подчеркивали ее стройность. Золотистый, блестящий металл плотно охватывал части тела, а все детали были покрыты красивой гравировкой, оказалось, что замки встроенные прямо в кандалы, и видны лишь маленькие дырочки для ключиков.

— Все сделано из титана, а потому очень легкое… ну и заодно прочное. Так что, распилить будет проблематично. А потому постарайся не потерять ключики. Они висят у тебя на ошейнике, — сказал мужчина.

Посмотрев в зеркало, я действительно увидела несколько маленьких ключиков, пристегнутых к ошейнику. Немного повозившись, я смогла их снять, после чего протянула ему, сказав, что пусть лучше они будут у него.

Взяв поводок в руку, он начал наматывать цепь себе на кулак. В конце концов, мне пришлось приблизиться к нему вплотную, да к тому же встать на цыпочки, после этого он обнял меня за талию свободной рукой…

— Ну что, побудешь моей рабыней несколько дней? — поинтересовался он, слегка отстранившись от меня. Я молча кивнула. — Нет, не так… Подумай, что должна ответить рабыня?

Я слегка растерялась, но быстро сообразила, что от меня требуется. А потому, отойдя на пару шагов назад, я опустилась на колени. К ягодицам прижалась цепь со спины, охлаждая горячую кожу и принося очередную волну мурашек и возбуждения. Руки легли на коленки. А взгляд, как и положено хорошей рабыне, потупила, смотря ему на ноги.

— Да, мой Господин…

Моей головы коснулась рука Джейсона. Нежно погладила, поласкала щеку, после чего мягко, но настойчиво взяла за подбородок и вынудила посмотреть на него снизу вверх… Ему даже ничего говорить не надо было — я сама все поняла, а потому быстро, хотя и слегка неуклюже из-за кандалов на предплечьях, которые как оказалось, практически полностью лишали меня возможности двигать верхней частью рук, задрала его футболку. Его горячий и влажный торс сводил меня с ума — мне показалось, что он только что появился из жара кузницы… Я коснулась его губами, мужчина только судорожно вздохнул, а его руки легли мне на голову, ни к чему не принуждая, но как бы напоминая о моем положении. Меня очень возбуждало мое положение — оказалось, что стоять на коленях перед мужчиной, при этом не имея возможности самой получить удовольствие, было чертовский приятно. И хотя я не могла ласкать себя из-за пояса целомудрия, а могла только наслаждаться его вкусом в моем рту, я была возбуждена до предела. При этом я так увлеклась собственными ощущениями, что тот момент, когда Джейсон кончил, застал меня врасплох. Сделав автоматически глоток, я приняла все в себя…

— Хорошая девочка, — властно прозвучал его голос.

Цепь потянулась вверх, вынуждая меня встать на ноги. А сделать это в моем нынешнем положении было довольно-таки сложно, но я справилась. А Джейсон потянул меня на кухню:

— Незачем спешить попробовать все и сразу, — улыбнулся он мне. — Удовольствие нужно растягивать…

На кухне он пристегнул конец цепи поводка к небольшому кольцу в стене. Длина цепи позволяла мне более-менее нормально управляться на кухне. Но даже присесть на стул что стоял у обеденного стола на противоположной стороне комнаты или даже опуститься на колени, я уже не смогла бы. Но на одном приковывании Олег не остановился. Отойдя в угол кухни, он вернулся с белым фартучком, отделанным кружевами. Он сам одел его на меня, после чего завязал на спине огромный бант. Его рука собственнически, но в тоже время — мягко, сдавила мою грудь. Второй рукой он обнимал меня за талию.

В таком положении было проблематично приготовить что-либо существенное. Но оно нам и не нужно было — сейчас больше всего подходило что-то легкое. А нарезать пару салатов — особого труда не составляет.

Сам ужин мне слабо запомнился, разве что то, что есть за столом мне так и не разрешили. Мой поводок был укорочен, а на полу появилась миска, куда, впрочем, Джейсон аккуратно положил еду со стола. А я то уже испугалась, подумав о том, что на протяжении недели в его доме мне придется есть из миски собачий корм. Но нет. Мужчина с удовольствием наблюдал за тем как я, встав на четвереньки, без рук ела салат из миски на полу, он явно наслаждался открывающимся его глазам видом.

После ужина, Джейсон взял меня за поводок и потянул в сторону спальни. Слишком быстро, чтобы я успела подняться — пришлось ползти за ним на четвереньках. Там мужчина взял меня на руки и опустил на кровать. Подумав о том, как я выгляжу сейчас, я начала возбуждаться — секса в кандалах у меня еще никогда не было! И хотя лежать скованной в кровати оказалось не очень удобно, но все перекрывало желание.

Когда с меня исчез пояс целомудрия — я так и не поняла. Впрочем, не до него мне было в тот момент. Единственное, что сейчас для меня было важным, — это Джейсон, упруго входящий в меня… Он был напорист и властен, а оковы, которые так и не были с меня сняты, — даже руки остались скованы за спиной — добавляли в ту бурю чувств что-то новое, те эмоции, которых я не испытывала ранее. Сегодня я была его рабыней. Полностью беспомощной рабыней могучего варвара, который решил опробовать свою добычу в «деле» и я могла лишь подчиняться… Это было унизительно… Но в то же время и восхитительно — просто покориться достойному мужчине. И в тот миг, когда я это осознала — меня с головой накрыл первый, из сегодняшней череды, оргазм.

Когда же я пришла в себя от этого неведомого мне доселе ощущения, то поняла, что нахожусь в объятиях Джейсона, который продолжал меня ласкать. Его левая рука немного болезненно пощипывала мои соски, а правая теребила клитор. И эти ощущения так сильно друг друга дополняли, что я мгновенно вновь возбудилась. Нащупав скованными руками его самый чувствительный орган, который упирался мне где-то в копчик, я начала, насколько позволяли оковы, его ласкать. Его горячее дыхание тут же опалило небольшую часть не закрытой ошейником кожи на моей шее. А потом два его пальца стали ласкать меня. Я подалась вперед, не имея возможности раздвинуть свои ноги. В этом положении меня накрыл второй за ночь оргазм.

Не выбираясь из его объятий, я слегка сдвинулась в сторону, и, помогая себе скованными руками, направляя его себе в попку. Он же, выждав минуту, и тем самым дав мне и себе свыкнуться с подобной ситуацией, осторожно подмял меня под себя, при этом ни на секунду не выходя из меня. Под его весом было тяжело дышать, а учитывая, что мне пришлось уткнуться лицом в постель — это было в два раза тяжелее. Поводок натянулся, вынуждая меня выгнуться дугой назад — он вошел в меня еще глубже.

— Сильнее! Прошу, хозяин! — я сама не поняла, почему именно эти слова вырвались из меня под конец. Но именно они здесь были уместны как нигде раньше. Да — в этот момент я полностью ощутила себя его рабыней… и мне это понравилось.

Уже ближе к утру, когда я в изнеможении задремала на его кровати, я почувствовала, как на меня вновь был одет пояс целомудрия. Но я так устала за вечер, что пробудившись всего на несколько минут, я вновь погрузилась в сон.

Пробуждение было не самым приятным в моей жизни. От непривычной позы с вывернутыми за спиной руками все тело затекло. Лодыжки и запястья ныли от тугих объятий кандалов, шея — от ошейника, и, казалось, что мне даже тяжело дышать, да и двигать головой я не могла. В довершение всего пояс целомудрия неприятно сжимал мой таз… Я хотела было попросить освободить меня, но вдруг поняла, что у меня во рту находится что-то наподобие лошадиных металлических удил. Ко всему прочему на глазах у меня находилась повязка, и я ничего не видела.

«Ну и что это значит? — мрачно подумала я. — Переходим от приятных игр к неприятным?»

Первым делом я кое-как смогла стянуть с глаз повязку. Это было сложно, так как она была одета под ремешками, удерживающими удила в моем рту. После этого я попыталась выбраться с кровати. Это оказалось невероятно сложно — я была крепко скована. Но все же я кое-как смогла встать на ноги и, мелко семеня, добралась до ступенек. «Ну, и что теперь?» — я грустно посмотрела вниз на крутые ступеньки. Точнее, сейчас они мне казались слишком крутыми — ведь в теперешнем положении я наверняка бы с них свалилась и полетела вниз кубарем, а переломать руки и ноги мне совершенно не хотелось. Пришлось возвращаться в спальню. И, рухнув на кровать, я даже не заметила, как провалилась в сон.

Проснулась я в объятиях Джейсона. Хотя и собственнических нужно отметить. В чем это выражалось? Очень просто. Во-первых, я все так же была жестко закована в кандалы. Причем лодыжки теперь были соединены вместе, что гарантировало мою неподвижность. Удила все так же лишали меня возможности издавать хоть сколько-то членораздельные звуки. А издавать их очень хотелось, так как одетый на мне пояс целомудрия спереди был раскрыт достаточно для того, чтобы его рука могла свободно ласкать меня. А ласкал меня мужчина настойчиво и слегка грубовато, от чего все ощущения были очень ярки и приправлены толикой боли. И что самое удивительное — мне это нравилось. Вторая его рука неспешно мяла мою грудь, при этом постоянно пощипывая и массируя мой сосок. Фактически сейчас я была на положении вещи. Очень желанной, беспомощной и возбужденной вещи… Очередной щипок за сосок вырвал из меня тихий, полный желания стон.

От желания у меня сводит ноги, и я судорожно сжимаю свои бедра, чтобы поскорее достигнуть оргазма. К сожалению это замечает Джейсон. Он закрывает пояс целомудрия и в наказание шлепает меня по ягодицам. Очень больно, нужно заметить, так что у меня на глазах выступают слезы. Я даже попыталась выкрутиться, но в моем нынешнем положении это было бесполезно! Джейсон, наградив меня еще одним шлепком, только усмехается. Я чувствую, как что-то болезненно по очереди сдавило мои соски и все, что мне остается делать, это только протестующе пищать! Попытка посмотреть, что же именно сдавливает их, благополучно провалилась. Ошейник все так же надежно фиксировал мою головку в одном положении.

Затем Джейсон отстранился от меня и сел на кровати. Кое-как изогнувшись, я непонимающе посмотрела на него. В ответ он хмыкнул и натянул мне на глаза повязку, которую немногим раньше мне удалось сместить себе на лоб. Я вновь оказалась во тьме. Впрочем, он не оставил меня снова одну. Вместо этого он заставил меня сесть на кровати, при этом подобрав под себя ножки. Очень неудобная, но при этом очень красивая поза, если смотреть со стороны.

— Не шевелись, — приказал он. Именно приказал — в его голосе прозвучала властность. Как ни странно — это меня не пугает, а только сильнее заводит.

«Да ты, подруга, оказывается, мазохистка!» — подумала я о себе. А Джейсон, между тем, притянул петлю цепи, что образовалась от соединения браслетов на моих лодыжках к браслетам на запястьях. Щелчок замка, и теперь я и вовсе в полном плену. Если я попытаюсь поменять положение, то максимум, что мне удастся, — это упасть на живот. При этом ноги будут согнуты в коленях и притянуты к запястьям сзади. Я болезненно вскрикнула, но мой господин и не намеревался освобождать меня — он только резко притянул мои локти друг к другу и соединил браслеты на них вместе. Чтобы хоть как-то уменьшить давление в непривычных для такого суставах мне приходится выпятить как можно сильнее грудь. От моего резкого движения зажимы на сосках подпрыгивают, и я получаю очередную волну боли, смешанной наслаждением. А мужчина тем временем надевает на меня очередную деталь туалета — прохладная кожа и металл приятно холодят мою плоть. Судя по ощущениям, на мне теперь надето что-то наподобие железного бюстгальтера, только с тем отличием от оригинала, что этот практически не имеет чашечек — лишь маленькие «дольки» снизу, чтобы моя грудь торчала еще более задорно.

Несколько минут Джейсон теребит цепочку, которой соединены зажимы на моих сосках, пока мое дыхание вновь не учащается от желания. После чего отстраняется. Щелчок затвора фотоаппарата возвещает меня о том, что я стала фотомоделью. Я испугано дергаюсь в сторону и тут же заваливаюсь набок — становиться фотомоделью я как-то совсем не планировала! Но сильные руки уже через пару секунд снова посадили в предыдущую позу, несколько раз, для наказания, ударив по заднице… Тихонько взвизгнув, я, тем не менее, успела потереться щекой о его руку. Джейсон нежно провел по моей щеке ладонью.

— Хорошая девочка, — в его голосе было столько ласки…

Следующие шесть дней я все так же провела в кандалах. Они не снимались с меня даже тогда, когда я ходила в туалет. Лишь в ванне на мне оставался минимальный набор из кандалов на запястьях, лодыжках и ошейник, цепь от которого пристегивалась к кольцу в стене. Под конец нашей недели я не выдержала и, упав перед ним на колени, сказала, что больше так не могу. Что больше не могу ждать того момента когда он снимет с меня цепи. Преодолев внутреннее сопротивление, я впервые не в порыве желания или страсти, а сознательно назвала его Хозяином. А потом был необузданный секс, больше похожий на изнасилование. Я ощущала себя центром мира и в то же время вещью. Такой контраст заводил меня еще сильнее. Так я и заснула — вновь закованная в кандалы… А на утро за мной приехал Рик и забрал меня.

К слову сказать, за время моей работы с Джейсоном мы виделись еще не раз и даже не два, девчонки рассказывали мне, что слышали его разговор с Риком — якобы он предлагал моему сутенеру выкупить меня. Но Рик не согласился — я приносила, судя по всему, неплохой доход или же сутенер пока просто был не готов расстаться со мной.

Глава 7

Ночевка у подруги

За три года работы проституткой в моей жизни, конечно, был период, когда с деньгами было туго. Помню, как Рик уехал отдыхать с какой-то девчонкой на море, да так и задержался там на полтора месяца! Что я только не делала в этот период! Пробовала подработать стриптизом, пыталась работать сама. Но оказалось (впрочем, я это и так знала), что территория города поделена на четкие зоны, и работать в чужом секторе (да и в своем без защиты сильного мужика с пистолетом) может быть просто опасно для жизни. Оказалось, что и девицы проститутки настолько агрессивны, что легко могут сломать сопернице шею, лишь бы она не занимала их места! В то время мне даже пришлось съехать из квартиры, в которой я жила, потому как Рик платить за нее перестал. А сама я делать это была не в состоянии…