Пятьдесят оттенков серого Джеймс Э.
— Стояла в очереди в туалет.
Между Хосе и Леви разгорелся жаркий спор по поводу местной бейсбольной команды. Хосе останавливается посредине яростной тирады, чтобы налить нам всем пива, и я делаю большой глоток.
— Кейт, я хочу выйти, подышать свежим воздухом.
— Быстро тебя развезло!
— Я на пять минут, не больше.
Снова проталкиваюсь сквозь толпу. Меня начинает подташнивать, голова предательски кружится, и я нетвердо стою на ногах. Даже хуже, чем обычно.
От глотка прохладного вечернего воздуха ко мне приходит понимание того, как же сильно я напилась. Все вокруг двоится, как в старых диснеевских мультиках про Тома и Джерри. Боюсь, меня сейчас стошнит. Зачем же я так напилась?
— Ана. — Хосе вышел следом за мной. — Тебе плохо?
— По-моему, я слишком много выпила. — Я слабо улыбаюсь.
— Я тоже, — шепчет он, не сводя с меня пристального взгляда темных глаз. — Хочешь, обопрись на меня. — Он подходит поближе и обнимает меня за плечи.
— Спасибо, Хосе, не надо. Я справлюсь.
Я пытаюсь оттолкнуть его, но у меня не осталось сил.
— Ана, прошу тебя, — шепчет он и прижимает меня к себе.
— Хосе, что ты делаешь?
— Ана, ты давно мне нравишься. — Одной рукой он обхватывает меня за талию, а второй держит за подбородок, откидывая мою голову назад. О господи… он собирается меня поцеловать.
— Нет, Хосе, перестань! Нет! — Я отталкиваю его, но он как стена из железных мускулов, я не могу его сдвинуть. Его рука в моих волосах, он не дает мне отвернуться.
— Ана, пожалуйста, — шепчет Хосе, почти касаясь моих губ. Его дыхание влажно и пахнет слишком сладко — Маргаритой и пивом. Он нежно целует меня в щеку чуть выше уголка рта. Я испугана, пьяна и беспомощна, мне трудно дышать.
— Хосе, не надо, — умоляю я.
«Я не хочу. Я отношусь к тебе как к другу, и меня сейчас вырвет», — кричит мое подсознание.
— Мне кажется, дама сказала «нет», — доносится из темноты спокойный голос. О господи! Кристиан Грей. Как он здесь оказался?
Хосе отпускает меня.
— Грей, — коротко произносит он.
Я тревожно оглядываюсь на Грея. Он сердито смотрит на Хосе, глаза его мечут молнии. Черт! Я больше не в силах удерживать в себе алкоголь. Желудок подкатывает к горлу, я сгибаюсь пополам, и меня картинно тошнит прямо на землю.
— Бог мой, Ана! — Хосе в отвращении отпрыгивает назад.
Грей убирает мои волосы с линии огня и, взяв под руку, мягко ведет к невысокой кирпичной цветочнице на краю парковки. С глубокой благодарностью я замечаю, что там относительно темно.
— Если захочешь еще раз вырвать, то лучше здесь. Я тебя подержу.
Одной рукой он придерживает меня за плечи, а второй собирает мои волосы в импровизированный конский хвост, чтобы они не падали на лицо. Я неловко пытаюсь его оттолкнуть, но меня снова тошнит… а потом еще раз. О господи… Сколько это будет продолжаться? Даже теперь, когда мой желудок полностью опустел и наружу больше ничего не выходит, тело сотрясают ужасные спазмы. Я молча даю себе клятву никогда больше не брать в рот спиртного. Словами этих мучений не передать. Наконец все заканчивается.
Совершенно измученная, я с трудом держусь ослабевшими руками за кирпичную стену цветочницы. Грей отпускает меня и дает носовой платок. Ну в чьем еще кармане может быть чистый льняной платок с монограммой? КТГ. Интересно, где такие покупают? Вытирая рот, я вяло размышляю о том, что означает буква Т. Невозможно поднять глаза и посмотреть на Грея. Как стыдно. Лучше бы меня проглотили азалии, которые растут в контейнере, или я провалилась сквозь землю.
Хосе по-прежнему стоит у входа в бар и следит за нами. Простонав, я закрываю лицо руками. Это один из худших моментов моей жизни. Я пытаюсь вспомнить самый худший, и мне в голову приходит только отказ Кристиана. Наконец я набираюсь храбрости и украдкой бросаю на него быстрый взгляд. Грей смотрит на меня сверху вниз, и по его лицу ничего нельзя понять. Обернувшись, я вижу смущенного Хосе. Похоже, в присутствии Грея ему явно не по себе. Как я на него сердита! У меня для моего так называемого друга есть пара отборных слов, которые я никогда не решусь произнести в присутствии видного предпринимателя Кристиана Грея. Ну неужели я могу теперь сойти за настоящую леди, когда он только что видел, как меня выворачивало прямо на землю?!
— Я… э-э… буду ждать вас в баре, — бормочет Хосе.
Мы оба не обращаем на него внимания, и он исчезает за дверью. Я остаюсь один на один с Греем. Только этого не хватало. Что я ему скажу? Надо попросить прощения за телефонный звонок.
— Извините, — лепечу я, уставившись в платок, который отчаянно тереблю руками. «Какой мягкий».
— За что ты просишь прощения, Анастейша?
— В основном за то, что позвонила пьяная. Ну и много еще за что, — почти шепчу я, чувствуя, что краснею. «Можно я сейчас умру, ну пожалуйста!» — молю я неизвестно кого.
— Со всеми бывает, — говорит он сухо. — Надо знать свои возможности. Нет, я всей душой за то, чтобы раздвигать границы, но это уже чересчур. И часто с тобой такое случается?
Голова кружится от избытка алкоголя и раздражения. Ему-то какое дело? Я его сюда не звала. Он ведет себя со мной, как взрослый с провинившимся ребенком. Мне хочется сказать, что если захочу, то буду теперь напиваться каждый вечер, и его это не касается, однако сейчас, после того как меня тошнило прямо у него на глазах, лучше промолчать. Почему он не уходит?
— Нет, — отвечаю я покаянно. — Такое со мной в первый раз, и сейчас у меня нет желания повторять эксперимент.
Никак не пойму, зачем он здесь… В ушах рождается шум. Грей замечает, что я вот-вот упаду, поднимает меня на руки, прижимая к груди, как ребенка.
— Успокойся, я отвезу тебя домой, — тихо говорит он.
— Надо предупредить Кейт. — «Господи спаси, я снова в его объятиях».
— Мой брат ей скажет.
— Кто?
— Мой брат Элиот сейчас разговаривает с мисс Кавана.
— Э?.. — Ничего не понимаю.
— Он был вместе со мной, когда ты позвонила.
— В Сиэтле? — Я совершенно сбита с толку.
— Нет, я живу в «Хитмане».
«До сих пор? Почему?» — недоумеваю я.
— Как вы меня нашли?
— По твоему мобильному. Я отследил его, Анастейша.
Такое возможно? Это легально? «Он тебя преследует», — шепчет мне подсознание сквозь облако текилы, по-прежнему затуманивающее разум, но, поскольку это Грей, я не против.
— У тебя была с собой сумка или куртка?
— Э-э… вообще-то да. И то, и другое. Кристиан, пожалуйста, мне нужно предупредить Кейт. Она будет волноваться.
Его губы сжимаются в тонкую линию.
— Ну, если нужно…
Он ставит меня на землю и, взяв за руку, ведет обратно в бар. Я обессилена, запугана, по-прежнему пьяна и как-то невероятно взволнована. Он сжимает мою руку — какое странное переплетение чувств!
Внутри шумно и многолюдно. Играет музыка, и на танцполе собралась большая толпа. За нашим столом Кейт не видать, да и Хосе куда-то делся. Леви сидит в одиночестве, всеми покинутый и несчастный.
— А где Кейт? — Я стараюсь перекричать шум. Голова у меня начинает пульсировать в такт тяжелым басам.
— Танцует, — кричит в ответ Леви; он страшно зол и подозрительно оглядывает Кристиана. Я с трудом натягиваю свою черную куртку и надеваю через голову длинный ремень от сумочки. Я готова идти сразу же, как только найду Кейт.
— Она на танцполе. — Я чуть трогаю его рукой и наклоняюсь к уху; кончик моего носа касается его волос, я вдыхаю их чистый, свежий запах. О боже! Запретные, незнакомые чувства, которые я пыталась отрицать, поднимаются из глубин и доводят до исступления мое измученное тело. Я краснею, и где-то глубоко, глубоко внутри мои мышцы сладостно сжимаются.
Грей косится на меня, снова берет за руку и ведет к барной стойке. Его обслуживают немедленно: мистер Грей не привык ждать. Неужели ему все достается так легко?
— Выпей, — командует он, протягивая мне очень большой стакан воды со льдом.
Цветные огни, вспыхивающие в такт музыке, отбрасывают странные блики и тени по всему бару. Мой спутник попеременно становится зеленым, голубым, белым и демонически красным. Он внимательно смотрит на меня. Я делаю робкий глоток.
— Допивай!
Все-таки он самый настоящий деспот. Грей, явно расстроенный, ерошит рукой непослушные волосы. У него-то какие проблемы? Ну, если не считать глупую пьяную девицу, которая звонит ему среди ночи. Он тут же решает, что ее надо спасать и, между прочим, оказывается прав. А потом ему приходится смотреть, как ее выворачивает наизнанку… «Ох, Ана, сколько можно мусолить одно и то же?» — сердито одергивает мое подсознание. Мне представляется, что оно строго смотрит на меня поверх очков.
Мир под ногами чуть покачивается, и Грей кладет руку мне на плечо, чтобы поддержать. Я послушно допиваю воду; от выпитого меня снова начинает подташнивать. Грей забирает стакан и ставит его на стойку бара. Сквозь пелену я замечаю, что он одет в просторную белую льняную рубашку, облегающие джинсы, черные кеды-конверсы и темный пиджак в полоску. Ворот рубашки расстегнут, видны волосы на груди. Моему помутненному сознанию он кажется очень привлекательным.
Грей снова берет меня за руку. Ой, мама!.. Он тащит меня на танцпол. Черт! Я не танцую. Он чувствует, что я упираюсь, и под цветными лучами я вижу его довольную, немного злорадную улыбку. Грей протягивает мне руку и резко дергает: я оказываюсь в его руках, и он снова начинает двигаться, увлекая меня за собой. Ого! Он здорово танцует, и, к своему удивлению, я следую за ним шаг в шаг. Наверное, потому, что я пьяная. Грей крепко прижимает меня к себе. Иначе я упала бы в обморок у его ног. В каком-то уголке мозга вдруг всплывает любимое предупреждение мамы: «Никогда не доверяй мужчинам, которые хорошо танцуют».
Мы движемся через толпу к другому концу площадки и вот уже оказываемся рядом с Кейт и Элиотом — братом Кристиана. Музыка, громкая и разнузданная, грохочет у меня в голове. Я задыхаюсь. Кейт явно в ударе, танцует как сумасшедшая. С ней такое редко бывает: лишь тогда, когда ей кто-то очень нравится. Действительно нравится. И значит, завтра за завтраком нас будет трое. Кейт!
Кристиан наклоняется и что-то шепчет на ухо Элиоту. Элиот — высокий, широкоплечий, с волнистыми светлыми волосами и коварным блеском в глазах. В пульсирующем свете прожекторов я не могу разобрать их цвета. Элиот усмехается и обнимает Кейт. Она, похоже, счастлива… Кейт! Даже в моем состоянии я просто в шоке. Она ведь только что с ним познакомилась!.. Кейт кивает каким-то его словам, улыбается и машет мне рукой. Кристиан в мгновение ока уводит нас с танцпола.
Но мы с ней и словом не перемолвились. Ясно, к чему все идет. Им срочно нужна лекция о безопасном сексе. Надеюсь, она видела плакат на двери туалета. Мысли бурлят в голове, пытаясь прорваться сквозь пьяный туман. Здесь слишком жарко, слишком громко и слишком много огней. Голова идет кругом… кажется, пол сейчас поднимется прямо к лицу. Последнее, что я слышу перед тем, как упасть без сознания на руки Кристиана Грея, это его ругательство:
— Твою мать!
Глава 5
Тихо. Шторы задернуты. В кровати тепло и удобно. М-да… я открываю глаза и в первый момент безмятежно наслаждаюсь обстановкой. Интересно, где я? Позади меня изголовье кровати в форме восходящего солнца. Что-то смутно знакомое. Большая просторная комната роскошно обставлена в коричневых, бежевых и золотых тонах. Я вроде уже видела нечто подобное. Вот только где? Мой сонный ум пытается разобраться в зрительных образах недавнего прошлого. И вдруг до меня доходит: я в отеле «Хитман»… в люксе. Мы с Кейт были в похожем. Только этот больше. Черт! Я в номере у Кристиана Грея. Как я сюда попала?
Постепенно возвращаются обрывочные воспоминания о предыдущем вечере. Я напилась, позвонила Грею, меня тошнило. Потом Хосе, а потом опять Кристиан. Какой ужас! Я внутренне сжимаюсь. Я не помню, как сюда попала. На мне футболка, лифчик и трусики. Носков нет. Джинсов тоже. Черт!
На столике рядом с кроватью — стакан апельсинового сока и две таблетки. Адвил. Кристиан и об этом позаботился! Я сажусь на кровати и глотаю таблетки. Вообще-то я чувствую себя совсем неплохо, прямо скажем, гораздо лучше, чем заслуживаю. Апельсиновый сок просто божественный! Утоляет жажду и освежает. Ничто так не помогает от сухости во рту, как свежевыжатый апельсиновый сок.
Раздается стук в дверь. Сердце подскакивает к горлу, и я не могу произнести ни слова. Грей все равно открывает дверь и заходит в комнату.
Ничего себе! Он только что с тренировки. На нем свободные серые трикотажные штаны и потемневшая от пота фуфайка. Мысль о потном Кристиане Грее меня странно волнует. Я глубоко вздыхаю и смеживаю веки, словно мне два годика и, если я закрою глаза, меня никто не найдет.
— Доброе утро, Анастейша. Как ты себя чувствуешь?
Ну, все.
— Лучше, чем заслуживаю, — бормочу я.
Кристиан ставит большую спортивную сумку на кресло и берется руками за концы полотенца, которое висит у него на шее. Он смотрит на меня, серые глаза непроницаемы, и, как обычно, я совершенно не представляю, о чем он думает. Он очень хорошо умеет прятать свои мысли и чувства.
— Как я сюда попала? — Мой голос тих и смиренен.
Грей подходит и садится на край кровати. Он так близко, что я могу к нему прикоснуться, чувствую его запах. О господи… запах тела и геля для душа — пьянящий коктейль, гораздо сильней, чем Маргарита, теперь я это знаю на собственном опыте.
— Когда ты потеряла сознание, я не стал рисковать кожаной обивкой салона и отвозить тебя домой. Пришлось оставить тебя здесь, — отвечает он равнодушно.
— Кто укладывал меня в постель?
— Я. — Его лицо непроницаемо.
— Меня снова тошнило?
— Нет.
— Раздевал меня тоже ты? — Я почти шепчу.
— Тоже я. — Он выгибает бровь, а я отчаянно краснею.
— Мы не… — еле-еле выговариваю я, помертвев от ужаса. Закончить фразу у меня не получается, и я замолкаю, уставившись на свои руки.
— Анастейша, ты была в коматозном состоянии. Некрофилия — это не мое. Я предпочитаю, чтобы женщина была жива и реагировала, — поясняет он сухо.
— Мне очень стыдно.
Его губы немного приподнимаются в кривой усмешке.
— Да, весело провели время. Вечер надолго запомнится.
Мне тоже…
Но он смеется надо мной, негодяй! Он сам приехал, его никто не просил, а в результате меня назначили главным злодеем.
— Нечестно использовать всякие шпионские технологии, которые вы там у себя разрабатываете, чтобы следить за девушкой, — огрызаюсь я.
Кристиан смотрит на меня удивленно и, кажется, обиженно.
— Во-первых, отследить мобильный телефон можно по Интернету. Во-вторых, моя компания не занимается производством аппаратуры для слежки и скрытого наблюдения, и в-третьих, если бы я за тобой не приехал, ты бы проснулась в постели фотографа, а насколько я помню, ты была не в восторге от такого ухажера, — произносит он язвительно.
Ухажера!.. Кристиан Грей сердится, его серые глаза оскорбленно сверкают.
— Да ты просто рыцарь из средневековой хроники, — ехидно замечаю я.
Он немного оттаивает. Выражение лица смягчается, и на красиво очерченных губах мелькает тень улыбки.
— Нет, Анастейша, совсем не похож. Разве что на темного рыцаря. — Кристиан насмешливо улыбается. — Ты вчера ела? — строго спрашивает он.
Я мотаю головой. Какое еще преступление я совершила? Хотя его губы сжимаются, лицо остается бесстрастным.
— Обязательно надо есть. А ты пила на голодный желудок, и потому тебе было так плохо. Если честно, Анастейша, это самое первое правило, когда пьешь.
Он ерошит волосы рукой, а значит, все еще сердится.
— Ты и дальше будешь читать мне мораль?
— А это так называется?
— По-моему, да.
— Ты еще легко отделалась.
— В каком смысле?
— Если бы ты была моей, тебе бы еще неделю было больно сидеть, после того что ты вчера устроила. Пила на голодный желудок, напилась пьяная, чуть не влипла в историю… — Грей закрывает глаза, на его красивом лице ясно проявляется отвращение, и он слегка содрогается. Затем открывает глаза и строго смотрит на меня. — Страшно подумать, что могло с тобой случиться.
Ему-то какое дело? Если бы я была его… но я не его. Хотя, возможно, в глубине души я не против. Эта мысль пробивается сквозь негодование, вызванное его высокомерием. Я краснею: мое своенравное подсознание танцует радостный танец хула-хула при одной мысли, что я могла бы быть его.
— Ничего бы со мной не случилось. Я была с Кейт.
— А как насчет фотографа? — фыркает он.
Гм… Хосе-младший. Придется сказать ему пару ласковых.
— Хосе просто занесло. — Я пожимаю плечами.
— Думаю, кто-то должен научить этого фотографа хорошим манерам, чтобы его больше не заносило.
— Какой ты строгий, — фыркаю я.
— Ах, Анастейша, ты даже не представляешь. — Глаза Кристиана сужаются, и на лицо ложится озорная ухмылка.
Улыбка Грея действует на меня совершенно обезоруживающе. Только что я злилась — и вот уже не могу отвести взгляда от его лица. Ох!.. За эту улыбку можно все простить. Наверное, потому, что он так редко улыбается. Я даже забыла, о чем мы говорили.
— Я иду в душ. Или ты первая? — Он наклоняет голову набок, по-прежнему улыбаясь. Мое сердце колотится, мозг перестал посылать импульсы нейронам, отвечающим за дыхание. Улыбка Грея становится шире, он проводит большим пальцем мне по щеке и нижней губе.
— Дыши, Анастейша, — шепчет Грей и встает. — Через пятнадцать минут подадут завтрак. Ты, наверное, голодная. — Он идет в ванную и закрывает дверь.
Я наконец-то могу выдохнуть. Почему он так дьявольски красив? Мне хочется встать и войти к нему в душ. Никогда раньше я не испытывала ничего подобного. Гормоны бушуют. Я все еще чувствую на щеке и верхней губе прикосновение его руки. По телу разливается ощущение тягостного, болезненного дискомфорта. Что со мной? Хмм… Вожделение. Вот как, оказывается, это бывает.
Я снова ложусь на пуховые подушки. «Если бы ты была моей». О господи… Чего бы я только не отдала, чтобы быть его! Кристиан Грей — единственный мужчина, который заставляет мое сердце ускоренно биться, а кровь — бежать по жилам. Хоть мне и не все в нем нравится: он очень замкнутый и противоречивый. Он то отталкивает меня, то присылает книги за четырнадцать тысяч долларов, да еще потом преследует, как будто я какая-нибудь знаменитость, а он — настырный поклонник. И при всем при том я провела ночь в его номере и чувствую себя в полной безопасности. Под его защитой. Он примчался спасать меня от выдуманной им самим опасности. Нет, он не темный, а самый настоящий белый рыцарь в сверкающих доспехах, классический романтический герой — сэр Гавейн или Ланселот.
Читать бесплатно другие книги:
