Невинный убийца Чейз Джеймс
– Я забыла отдать тебе деньги, Дэвид.
– В этом нет особой срочности, – ответил я.
– Возьми лучше теперь, иначе потом я могу снова забыть.
Она вынула из сумочки 7000 лир, отдала их мне и спросила:
– Куда ты собрался?
– В Милан.
– Хочешь поехать со мной? Я тоже направляюсь туда.
– Я не знаю, когда вернусь. Виччи дал мне машину. Лучше я поеду на ней.
Лаура испытующе посмотрела на меня.
– Как хочешь. Мне очень жаль, что мы не виделись в последние два дня. Моя подруга остановилась в «Регине», и я еду к ней. Это малоприятное, но необходимое свидание. Тебе нравится твоя новая комната?
– Да, – отрезал я.
– Ну, мне нужно спешить. Я надеялась встретиться с тобой этой ночью, но меня пригласили в Стреза. Увидимся завтра в лодочном ангаре?
– К сожалению, ко мне из Милана приедет мой друг Джузеппе, – солгал я. – Он еще никогда не видел этого озера и просил меня принять его.
– Ты не можешь отложить его приезд?
– Попробую, хотя не уверен в успехе.
– Мне так хотелось бы завтра встретиться с тобой, – сказала Лаура, соблазнительно улыбаясь. – Постарайся, чтобы мы могли увидеться.
Я посмотрел вслед отъехавшей огромной машине и вернулся к старому «Фиату». По дороге я решил: ни под каким видом не появлюсь в воскресенье в лодочном ангаре. У меня с Лаурой все было кончено.
Подъезжая к собору по оживленной улице Крезо Мандженто, я заметил девушку, энергично махавшую мне. Это была Симона. Она подбежала к машине и приблизила к стеклу свое смуглое живое лицо.
– Я так и подумала, что это вы. Подвезете меня?
– Конечно, с удовольствием.
Перегнувшись через сиденье, я открыл дверцу.
– Куда вам нужно?
– Мне хотелось бы немного покататься, а потом посидеть на солнце, – сказала она, садясь рядом со мной.
– Неплохая идея, – сказал я, свернув налево в сторону Пьяцца Кастелло. – Как поживает Торчи?
– Я его уже несколько дней не видела. А где сейчас находитесь вы?
– На Лагомаджиоре. Я сейчас там работаю, но во вторник вернусь в Милан.
– А потом уедете?
– Нет, останусь в Милане.
– Правда? А я решила, что, получив паспорт, вы уедете.
Я удивленно посмотрел на нее.
– Какой паспорт?
– Торчи сказал мне, что вам нужен паспорт. Вы не беспокойтесь. То, что он рассказал мне, останется между нами.
– Торчи обещал мне достать паспорт, но, к сожалению, цена оказалась слишком высокой. У меня нет денег.
– Сейчас ни у кого нет денег, – печально сказала Симона. – Торчи так и не может купить мне шляпку. Он говорил вам, что я опять работаю?
– Да, натурщицей.
Она кивнула:
– У одной старухи американки. Рисует она плохо, но платит хорошо. Я теперь экономлю на черный день.
– Не лишенная здравого смысла предусмотрительность.
Симона повернулась ко мне:
– Сколько вам заплатил Торчи за бриллиантовую брошь?
– Я не стал продавать ее, а вернул владелице.
– Ах, расскажите это кому-нибудь другому. Не бойтесь, я не передам наш разговор Торчи. Если скажете мне правду, я вас поцелую.
– Это очень мило с вашей стороны, но я действительно не продавал броши.
– Зачем вы лжете? – вспылила Симона. – Я видела брошь у Торчи, хотя он и спрятал ее от меня. Мне обязательно нужно знать, сколько он заплатил вам за нее.
– Что вы сказали? – спросил я, повернувшись к Симоне и ошарашенно глядя на нее. – Эта брошь у Торчи?
– Да, я видела, как он разглядывал ее, думая, что я сплю.
– Наверное, это другая брошь.
– Нет, та же самая. Когда он ушел, я обыскала всю квартиру и нашла ее. Вы, правда, не продавали ее?
Я покачал головой:
– Да нет же, не продавал.
Симона прищурилась.
– У вашей синьоры «Альфа-Ромео»?
– Да. А в чем дело?
– Тогда это она продала брошь Торчи. Когда я возвращалась с работы домой, от подъезда как раз отъезжала эта машина, а за рулем сидела женщина.
– Когда это было? Только точно: для меня очень важно.
Симона наморщила лоб, вспоминая.
– Днем, в прошлый вторник.
Именно в этот день я разговаривал с Торчи о паспорте, а несколько часов спустя Лаура рассказала мне о завещании Бруно. Неужели она подкупила Торчи этой брошью, чтобы узнать у него цену паспорта? Явно надеялась потом соблазнить меня именно такой суммой и заставить изменить мое отношение к Бруно.
– Какого цвета была машина? – спросил я, едва сдерживая нарастающий гнев.
– Синяя, с голубым щитком от солнца на стекле.
Это была машина Лауры. Симона взглянула на часы.
– Вы не подвезете меня на Пьяцца Пьемонто? У меня там свидание.
Молча, погруженный в свои мысли, я поехал по городу. На площади я остановил машину и открыл дверцу.
– Вы ничего не скажете Торчи о броши? – спросила Симона.
– Нет, да и вряд ли я его сегодня здесь увижу. У меня очень мало времени, а я еще должен встретиться с Джузеппе.
– Не тратьте зря времени. Лучше найдите себе какую-нибудь хорошенькую девушку.
– Может быть, Джузеппе – и старая развалина, но по крайней мере он верный человек. До свидания, Симона.
Было около двух часов. Я был уверен, что застану Торчи дома. Я подъехал к его подъезду, оставил машину и поднялся наверх. Торчи открыл мне дверь, как только я позвонил. При виде меня он слегка испугался, но все-таки дружески воскликнул:
– Синьор Дэвид, какая радость! Прошу вас, входите. У меня еще осталось виски для вас.
Войдя в квартиру, я закрыл дверь и прислонился к ней, заперев ее спиной на задвижку.
– Я проходил мимо, Торчи, и решил зайти к вам спросить еще раз насчет паспорта. Вы говорили с Джакобо?
Торчи кивнул.
– Я виделся с ним сегодня утром, но он не хочет снижать цену. Риск слишком велик. 650 тысяч, и ни лиры меньше.
Я подошел к столу и сел возле него.
– Ты еще помнишь о бриллиантовой броши синьоры?
Он замер.
– Да, синьор Дэвид. А в чем дело?
– Насколько я слышал, она у тебя.
Он так вздрогнул, что расплескал виски, которое подносил ко рту.
– У меня ее нет, – сказал он, избегая моего взгляда.
– Синьора отдала вам брошь, не правда ли?
– Что за чепуха, синьор Дэвид?
– За что ты получил это вознаграждение, Торчи?
– Я не понимаю вас. Синьора ничего мне не давала. Да и почему она мне что-то должна давать? Кто рассказал вам эту чушь?
Перегнувшись через стол, я дал Торчи пощечину. Он отпрянул, так как не ожидал удара.
– Мне очень жаль, Торчи, но я должен выяснить правду. Мне не хочется силой вытягивать из тебя эту историю, но, если потребуется, я это сделаю.
– Вон! – придушенным голосом крикнул он. – Вы больше мне не друг.
Я встал.
– Не выходи из себя, Торчи. Почему синьора отдала тебе брошь?
– Она мне ничего не давала.
Я обошел стол, а Торчи медленно пятился.
– Почему она отдала тебе брошь?
– Не подходите ко мне! Я ничего не знаю о броши!
Я быстрым движением ударил Торчи в челюсть. Он стукнулся о стенку, упал, но моментально смог подняться на ноги. Вдруг у него в руке блеснул короткий нож, которым он попытался с быстротой змеи поразить меня. Лезвие прошло всего в нескольких сантиметрах от меня. Торчи попытался еще раз, но я предотвратил удар, сумев отшвырнуть от себя нападающего. Я знал, что Торчи мастерски управляется с ножом, но не боялся именно этого оружия. За время моего пребывания в Италии я не раз сталкивался с людьми, владеющими ножами, изучил многие приемы и знал, чего следует ожидать.
– Брось нож, Торчи, пока я не заставил тебя пожалеть, – сказал я, поставив стол между нами.
– Убирайтесь вон или я убью вас, – прошипел он.
Отскочив в сторону и сделав выпад, он снова напал на меня. Я опять упредил нанесение мне удара ножом. Своим встречным ударом в челюсть я свалил Торчи на пол и тут же заломил ему руку. Он попытался освободиться, но не мог.
– Говори, Торчи, почему она отдала тебе брошь?
– Она мне ее не давала.
Я стал выворачивать ему руку. Пот выступил у него на лбу.
– Я не отпущу тебя, пока ты не ответишь, – сказал я, тяжело дыша. – Мне необходимо это знать.
Торчи начал проклинать меня. Я завернул ему руку еще дальше, пока ругань не смешалась со стонами.
– Вы сломаете мне руку!
– Какое мне дело до твоей руки. Придется сломать – так сломаю. Со сломанной рукой тебе уже не удастся заниматься профессией карманника, Торчи.
– Ладно, я все расскажу вам, – прохрипел он. – Отпустите меня.
Я ослабил хватку, но продолжал держать руку в вывернутом состоянии.
– Почему она отдала тебе брошь?
– Ее интересовало, хотите ли вы по-прежнему уехать из страны. Я сказал, что вы твердо решили покинуть Италию.
– Ты сказал ей почему?
– Это не понадобилось. Синьоре самой об этом известно, – прохрипел Торчи.
Я отпустил его, отшвырнув нож ногой под кушетку, и подошел к окну. Торчи дрожал всем телом. Если он сказал мне правду, то мое положение было опасным. Торчи уселся на стул и стал со стоном потирать руку. Он не решался посмотреть на меня.
– Расскажи мне все с самого начала, Торчи.
– Эта дама приехала сюда днем. Она не назвалась, но я сразу же узнал ее и понял, что это именно та женщина, с которой у вас роман. – Он посмотрел на меня исподлобья. – Это ведь верно, что у вас с ней роман?
– Говори, что у вас произошло, иначе я сверну тебе шею.
– Сейчас, синьор Дэвид. Я вам все расскажу, – с готовностью ответил Торчи. – Та дама сказала, что хочет вам помочь, но вы слишком горды, чтобы принять ее помощь. Синьора достала брошь и сказала, что я могу оставить ее себе, если все расскажу ей.
– И ты рассказал? – В ярости я готов был его задушить.
– Это было слишком большое искушение для меня, синьор Дэвид. В конце концов я рассказал той даме, что вы хотите уехать из Италии и поэтому нуждаетесь в паспорте.
– Ты сказал ей, сколько просит за него Джакобо?
– Да, я назвал ей цену.
– Что еще интересовало синьору?
– Она спросила, не разыскивает ли вас полиция.
– Дальше.
Торчи подумал.
– Я не сказал ей ничего особенного. Я только сообщил, что вы, как и я, дезертировали из армии, и объяснил, что у вас нет документов. Если она хочет помочь вам, то пусть даст деньги на фальшивый паспорт. Я хотел только помочь вам.
– Больше она ничего не хотела узнать?
Торчи задумчиво сдвинул брови.
– Она спросила, настоящее ли это имя – Дэвид Чизхольм.
Мороз пробежал у меня по коже.
– Я сказал ей, что знаю вас только под этим именем, – продолжал Торчи, потирая руку. – Тогда она спросила, не слышал ли я фамилию Чизхем?
Конец! Лауре было все известно! Она все время знала обо мне, из-за чего меня разыскивала полиция. И это была единственная причина, почему Лаура связалась со мной.
– Ты чудный друг, Торчи, – хрипло сказал я. – Я всегда знал, что на тебя можно положиться.
Он смущенно смотрел на меня.
– Но ведь она любит вас, синьор Дэвид. К чему ей причинять вам зло?
– А пошел ты к черту! – крикнул я и повернулся к двери.
– Выпейте виски, синьор Дэвид, – виновато предложил Торчи. – Просто, чтобы доказать, что мы не враги.
– Мы не враги и не друзья, Торчи. Мы просто чужие.
Я открыл задвижку и вышел. Лауре нужно было только поднять трубку и сообщить полиции, где меня найти. В любой момент, как только ей заблагорассудится. Я был в ее руках, и это было ей известно.
Глава 6
«Я сказал ей, что вы дезертировали…» – все время стояло у меня в ушах. Таковы были слова Торчи. А я хорошо помнил, как началась эта история. Как-то днем в Рено я купался в море вместе с двумя другими сержантами, когда на берегу появился лейтенант Роулинг и подозвал меня. Роулинг был славный малый – высокий, стройный и всегда не прочь пошутить.
– Мне очень жаль отвлекать вас, сержант, – с усмешкой сказал он, – но вы мне нужны. Оденьтесь, вас вызывают в штаб.
Пока я вытирался и одевался, Роулинг закурил сигарету и, сдвинув на лоб фуражку, спросил:
– Вы ведь говорите по-итальянски, не так ли?
– Да, сэр.
– Хорошо?
– Я вырос во Флоренции. Мой отец был художником. Когда умер его брат и завещал отцу немного денег и дом в Калифорнии, мы переехали в Америку, но язык я не забыл.
Лейтенант кивнул.
– Вы хорошо знаете Флоренцию?
– Я прожил там два года, занимаясь архитектурой.
– А как насчет Рима и Венеции?
– Их я тоже знаю. Но к чему эти расспросы, лейтенант?
Он отшвырнул сигарету и снова задал вопрос:
– Машину водить умеете?
– Да.
– Готовы ли вы взять на себя обязанности гида во время путешествия? Вам придется с быстротой молнии давать ответ на любой вопрос касательно искусства и истории.
– Это я смогу, – ответил я, с любопытством ожидая продолжения.
– Ну что ж, прекрасно. Тогда, за неимением никого другого, придется остановиться на вас, – сказал Роулинг.
– А в чем дело, лейтенант?
– Вы прикомандировываетесь к генералу Костейну во время его поездки с целью отдыха во Флоренцию, Рим и Венецию. Отъезд завтра утром.
Я удивленно посмотрел на лейтенанта.
– Что, генерал потерял вкус к военной службе?
Роулинг подавил улыбку.
– Он в отпуске, сержант. И смотрите, чтобы он не услышал от вас подобных речей, потому что он по характеру настоящий дьявол. Если бы я мог, я не дал бы ни вас, ни кого другого из своих людей, но в штабе известно ваше прошлое, и генерал затребовал именно вас.
– Что он из себя представляет?
– Я же вам сказал: настоящий дьявол. Он имеет свои представления о том, как должен выглядеть и вести себя солдат. Вы должны быть безупречны, а если я сказал, что безупречны, то именно это имел в виду. Он лично будет проверять, вычищены ли у вас ботинки, а если нет, то да поможет вам Бог.
Я почесал в затылке и скорчил недовольную мину.
– Нельзя ли мне сказаться больным, лейтенант?
Роулинг усмехнулся.
– Это невозможно. Постарайтесь не давать ему глупых ответов, иначе реакция будет такая, что вам покажется, будто рядом с вами разорвалась двухтонная бомба.
– Кажется, меня ожидает масса удовольствий?
– После окончания путешествия я дам вам отпуск, сержант, и я уверен, что он вам будет просто необходим.
Штаб-квартира генерала Костейна в Болонье находилась на виа Рома. Я явился в штаб без трех минут десять и успел за эти три минуты оглядеть помещение и встретиться с майором, у которого был крайне измученный вид. Ни разу за все время службы в армии мне не приходилось видеть такой чистой и аккуратной штаб-квартиры. Пол был натерт так, что в него можно было смотреться как в зеркало, дверные ручки сияли. Я видел, как один сержант, прежде чем открыть дверь, обернул ручку бумагой, чтобы не свести с нее глянец. Майор проверил мои документы с такой тщательностью, как будто его жизнь зависела от того, сможет или нет он найти в них ошибку. Потом он перевел усталый взгляд на меня и стал рассматривать меня дюйм за дюймом с такой дотошностью, с которой ученый ищет под микроскопом неизвестную бациллу.
– Повернитесь, – сказал он.
Я повернулся и почувствовал, как придирчивый взгляд майора исследует меня сверху донизу.
– Все в порядке, сержант. Вольно.
Я повернулся и стал, устремив согласно уставу свой взгляд поверх головы майора.
– Вы знаете свои обязанности?
– Так точно, сэр.
– Что вы будете делать?
– Ровно в одиннадцать часов я должен отбыть с генералом во Флоренцию в Гранд-отель, куда следует прибыть к обеду. Мы проведем четыре дня во Флоренции, а затем отправимся в Рим с двухдневной остановкой в Океине в отеле «Континенталь». В Риме мы остановимся на три дня в отеле «Флора». Затем я отвезу генерала в Венецию через Торни, Равенну Фервари и Падур. Там мы остановимся на четыре дня в отеле «Лондра» и затем восьмого мая вернемся в Болонью.
Майор потер тонкий нос и кивнул.
– Хорошо, сержант, генерал скажет вам, что ему хочется увидеть во Флоренции. Вам знаком этот город?
– Да, сэр.
– За домом вы найдете машину генерала. Там же находится Зинесон, денщик генерала. Идите туда, осмотрите машину и поговорите с Зинесоном. Он расскажет вам все, что нужно. Ровно без пяти одиннадцать опять вернетесь сюда.
– Слушаюсь, сэр.
Отдав честь, я повернулся и вышел строевым шагом. Один из писарей посмотрел на меня с таким сочувственным видом, как будто меня ждала петля. Я нашел Зинесона во дворе за домом. Он как раз осматривал чемоданы в багажнике огромного «Кадиллака».
– Ты шофер? – спросил денщик, оглядывая меня.
– Да, – ответил я. – Какая чудесная машина.
– Посмотрим, покажется ли она тебе потом такой уж чудесной, – сказал он. – Взгляни лучше на это.
Он поднял один из чемоданов. Чемодан был сделан из кожи и блестел, как зеркало.
– Ручная полировка, – продолжал Зинесон с горечью. – У генерала пять таких. Битых два часа в день я трачу на то, чтобы навести на них такой глянец, как этого требует генерал.
Мне стало не по себе.
– Уж не хочешь ли ты сказать, что я должен буду чистить его чемоданы? – недоверчиво спросил я.
– Придется, если хочешь сохранить свои нашивки, – ответил Зинесон и положил чемодан в багажник с такой осторожностью, как будто это было сырое яйцо.
– Теперь взгляни на машину. Это еще одно очень приятное занятие для тебя: она должна быть вычищена и внутри, и снаружи так, чтобы не было ни пятнышка, ни пылинки. При каждой остановке, куда бы генерал ни пошел – пообедать или справить нужду, – ты должен наводить блеск на машину. Генерал не терпит грязи в машине, это один из его «пунктиков». Сколько раз мне приходилось одной рукой подносить ко рту хлеб, а другой – полировать эту колымагу. И не забывай о пепельницах. Стоит генералу обнаружить в них хоть малейшую частицу пепла, и он занесет это в свою книжку.
– Что еще за книжка?
Зинесон сплюнул на бетон двора и осторожно растер плевок ботинком.
– Тебе еще придется познакомиться с ней. Генерал отмечает в ней все, что ему не нравится: каждый твой промах, каждую ошибку, каждое пятно – и потом он передаст эту книжку со своими инструкциями майору Кэю, и все это выльется на твою голову. Однажды я получил три дня дежурства на кухне только за то, что забыл вычистить пепельницы. Но работа на кухне – это еще отдых.
Я смотрел на многочисленные детали хромированной отделки машины, и мое мужество понемногу исчезало.
– А ты поедешь с нами? – спросил я.
– Я? – Зинесон усмехнулся. – Это мой первый отпуск. За четыре месяца. Уж я использую его на все катушку вдвоем с какой-нибудь красивой девчонкой. Желаю тебе приятного времяпрепровождения!
Читать бесплатно другие книги:
