Искусство Куприн Александр
Комната была небольшой, но уютной. Напротив старика подпирала белую как снег стену деревянная кровать – широкая, низкая, со спинкой, выполненной в виде арки и изрезанной узорами. Рядом, со стороны окна, стояла тумбочка, на которой старик заметил пустую цветочную вазу. По левую сторону от Йориса прислонился к стене журнальный столик. Парочка стульев, одно из которых занимал старик, и высокий платяной шкаф стояли тут же, на расстоянии не далее двух метров от него. Интерьер комнаты был выполнен в красном цвете: красные плотные шторы на окнах, красные сидушки у стульев, красные подушки на кровати, и даже напольные вазы, что стояли у окна, краснели ручками и горлышком. В комнате, как и в квартире в целом, было не только уютно, но и чисто. Ни бумажки на полу, ни видимой глазу пылинки. И только сладкий аромат иланг-иланга[5] разносился по квартире.
Йорис почесал переносицу, почувствовав желание чихнуть. Не издавая лишнего шума, он отодвинул подсвечник, с горевшей свечой, в сторону, в дальний конец стола, откинулся на спинку стула и устремил взгляд на кровать. Легкая полуулыбка играла на его устах. То, что происходило в эти минуты между Эриком и Мелани, девушкой с витрины, в действительности представляло для него мало интереса. Он знал, как все начнется, знал, чем закончится. По-другому и быть не могло, ибо сексуальные мотивы человека, эгоистичного по своей природе существа, для него были очевидны – получить личное удовлетворение от секса. И те жалкие альтруистические попытки, которые предпринимает один партнер в отношении другого, не более чем желание угодить ему, желание скрыть эгоизм под маской альтруизма, делая это не более как под давлением общества, стремящегося привить человеку хоть некоторое понимание альтруизма.
Йорис увидел, как Мелани расстегнула Эрику молнию на джинсах, затем пуговицу, сунула руку ему в трусы. На лице Эрика появилось сладострастное выражение, когда рука девушки накрыла его пенис, обхватила, сделала движение вверх-вниз. Наконец вытащила его из трусов и принялась мастурбировать.
– Хорошо, детка, – тишину комнаты нарушил голос Эрика. – Только не спеши.
Медленнее. Да, да, вот так.
Рука Мелани соскользнула с эрегированного пениса Эрика и начала массировать ему яички. В какой-то миг девушка наклонилась и лизнула пенис Эрика. Провела языком по яичкам. Руки вернулись к мастурбации.
– О, небеса! Детка, продолжай! Не останавливайся!
Мелани прекратила мастурбировать пенис Эрика, но контакта с ним не утратила. Скользила верх-вниз по всей длине пениса, поглаживала, затем сжала яички. Губы девушки прикоснулись к возбужденной головке пениса, рот приоткрылся, и вслед за губами к головке пениса устремился и язык.
– Godverdomme![6] – простонал Эрик, руки будто ожили, обхватили голову Мелани. – Возьми его в рот, малышка.
Откуда ни возьмись в руках девушки появился презерватив. Натянув его на пенис Эрика, Мелани обхватила его губами. Рука вновь принялась поигрывать с яичками Эрика.
– О, да, малышка! – Эрик двинул тазом вперед, желая вогнать пенис девушке в рот полностью. В то же время руками удерживал ее голову, не давая возможности отстраниться.
Мелани закашлялась, вытащила пенис Эрика изо рта. На глазах девушки блеснули слезы.
– Эй, полегче! Ты хочешь, чтобы я его проглотила?
– Прости, милая, но это было круто. Ты классно сосешь.
– Больше не делай так. Я сама знаю, что делать. Договорились? – Мелани не стала дожидаться ответа, вновь взяла пенис в рот и начала делать минет.
– Умница. Вот так. Продолжай, только не останавливайся, – Эрик положил ладони девушке на голову, пальцы заиграли ее волосами.
В комнату вернулась тишина, время от времени прерываемая чертыханиями Эрика. Йорис отвел взгляд от парочки, отодвинул штору и выглянул в окно. Прохожих на улице стало больше, как и туч на небе. Поднялся ветер и принялся гонять пыль по мостовой. Йорис задернул штору и вернулся взглядом в комнату. Подумал о том, что когда-то, давным-давно, еще когда был молод, был не против, как и Эрик, позабавиться с путаной, правда, дальше желания дело никогда не заходило. Пока не встретился с… Она была его первой путаной и стала последней. Ее звали Мерел ван дер Хост, симпатичная голландка с копной рыжих волос и миловидными ямочками на щеках. Ему тогда было двадцать пять, ей же давно перевалило за тридцать. После знакомства с ней, после множества ночей, проведенных вместе, его жизнь устремилась в другом направлении. Изменилась навсегда и к лучшему. К лучшему. Так Йорис убеждал себя из года в год на протяжении всей своей долгой жизни. Верил в это. Да и как было не верить, ведь если бы не Мерел, он так и не открыл бы для себя Искусство. Открыл. Нет. Точнее, не создал бы его. Мерел помогла ему понять некоторые вещи, те, о которых рациональный мужской мозг не способен думать в силу собственной ограниченности и эгоизма. Помогла понять, увидеть, что у женщины прекрасным может быть не только тело. Мерел помогла ему раскрыть его чувственность, с ней он научился чувствовать и доверять чувствам, научился видеть и обращать внимание на то, что для обычного мужчины не представляет никакой ценности. Так со временем и родилось Искусство.
Йорис бросил взгляд на Эрика с Мелани. Девушка продолжала делать Эрику минет, тихо постанывая. Одна ее рука покоилась у основания пениса Эрика, вторая – поглаживала влагалище через трусики. Эрик с идиотской улыбкой на лице не отрывал взгляд от Мелани, как и та, то и дело поглядывала на Эрика, следя за его реакцией на ее ласку.
Как же это было обычно. Как же это было банально. Как же это было примитивно. Йорис смотрел на парочку и думал о том, что, несмотря на тысячи лет человеческой эволюции, в человеке осталось очень много от животного. Даже секс, то, что дает жизнь человеческому существу, не смог обрести каких-то новых, более совершенных форм, форм, отличных от примитивного совокупления животных. Так и остался не более как спариванием половозрелых самца и самки, похотливых и эгоистичных, жаждущих во чтобы то ни стало получить удовольствие за счет друг друга. Это в лучшем случае. В худшем же, удовольствие получает один, и делает это за счет другого. Так происходит в животном мире, когда самец «берет» самку. Часто так происходит и в человеческом обществе, где самец, мужчина, стремится получить удовольствие за счет самки, женщины, удовлетворяя свои потребности и не думая о потребностях другого. До встречи с Мерел Йорис ничем не отличался от других мужчин, но после… Вот уже больше сорока лет как отличается. Нет. Не особенностями внешности. Нет. Не особенностями ума. Внешность его не изменилась, разве что седых волос стало больше, да кожа сморщилась, точно высохла. И ума не стало больше, разве что мудрости прибавилось. Той внутренней мудрости, которая приходит к единицам, и не с годами, а с опытом. Приходит и остается с тобой до конца твоей бренной жизни, словно луч света, помогая тебе находить истинный путь в царстве тьмы и невежества…
Стон Мелани заставил старика отвлечься от созерцания собственных мыслей. Йорис бросил взгляд в сторону кровати. Эрик успел уже стащить с себя джинсы и футболку, и теперь в одних трусах и носках лежал рядом с Мелани. Его губы жадно снимали нектар с губ девушки, а рука ласкала ей промежность через ткань трусиков. Но должно быть ей этого оказалось мало, так как уже в следующую минуту она скользнула вверх, избавила груди Мелани от бюстгальтера, накрыла одну грудь, затем сжала другую.
На краткое время Эрик отстранился от Мелани, стянул с нее трусики и отбросил в сторону. Затем стащил трусы с себя, раздвинул ноги девушке. В ту же минуту губы Эрика ринулись к влагалищу девушки. Та застонала. Йорис обратился в слух. Замер взглядом на лице Мелани. На какое-то время он забыл обо всем. Все утратило для него значение – и собственные мысли, и собственные воспоминания. Казалось, даже собственная жизнь. Он смотрел на лицо девушки, а на губах расцветала улыбка. Рука дернулась в сторону кровати. Что-то знакомое, но давно забытое колыхнулось в груди. Кровь быстрее устремилась по венам. В висках застучали молоточки. Йорис потянул носом воздух. Но вместо желанного запаха Мелани в нос ударил все тот же аромат иланг-иланга. На какой-то миг старик захотел оказаться на месте Эрика, почувствовать своей кожей нежность кожи девушки, ловить ушами каждый новый ее стон, как некую песнь богов, несущую тому, кто ее услышал, радость и счастье.
Мелани снова застонала, когда Эрик улегся сверху, раздвинул ей ноги и сильным толчком вогнал пенис в ее лоно. Взгляд Йориса будто застыл на лице девушки. Рука скользнула по воздуху, точно поглаживая тело девушки. От взгляда старика не утаилось ни легкое подрагивание девичьих губ, ни капельки пота, заблестевшие на лбу у Мелани, ни те эмоции, что раз за разом искажали ее красивое лицо.
Йорис закрыл глаза, чувствуя, как по телу разливается блаженство. Давно он не ощущал ничего подобного. На губах сверкнула радостная улыбка и тут же поблекла, когда тишину комнаты нарушил голос Эрика:
– Да, малышка… Вот так… Ты невероятна…
Йорис открыл глаза, и тихий вздох всколыхнул воздух перед ним. Эрик раздвинул ноги и опустился на колени над лицом Мелани. Его пенис снова оказался у нее во рту.
«И все же с ним будет трудно, – пронеслось у старика в голове. – Уж слишком много в нем самцовости».
– Давай, малышка… Теперь ты сверху, – услышал он.
Эрик лег на спину. Мелани устроилась сверху и задвигала тазом. Йорис переместил взгляд с ягодиц девушки ей на спину, скользнул выше, задержал на длинных девичьих локонах. Смотреть на пенис, то появляющийся из влагалища, то исчезающий в нем, у него не было никакого желания. Наоборот, возникло отвращение к тому, что происходило между Эриком и Мелани. Отвращение только усилилось, когда Эрик поставил Мелани на колени, а сам вошел сзади, задвигал тазом с такой скоростью, словно боялся опоздать на деловую встречу. Мелани застонала. Что-то нечленораздельное понеслось и из груди Эрика. Его взгляд точно прирос к пенису, нырявшему в лоно девушки с упорством старателя, промывающего руду в поисках золота.
– Fuck! – прорычал Эрик, обхватил руками ягодицы Мелани. Его таз начал двигаться еще быстрее. Не прекращая двигать тазом, он придавил девушку животом к кровати, одна рука легла на простыню, вторая ухватилась за ягодицу Мелани. Эрик сильными толчками начал вгонять пенис в лоно девушки. Та застонала и закусила зубами нижнюю губу.
В следующее мгновение тело Эрика сотрясли спазмы сладострастия. Из груди понесся стон. Эрик прижал таз к тазу девушки, сам склонился над ней. Через мгновение откатился в сторону, стянул презерватив с пениса и бросил на пол. Мелани поднялась с кровати, подхватила белье со стула и скрылась в ванной.
Эрик проводил ее взглядом, не забыв задержать взгляд на подтянутых ягодицах девушки, стройных ногах, прикрыл одеялом таз.
– Если бы я курил, обязательно сейчас бы закурил, – ухмыльнулся Эрик и посмотрел на Йориса. – Йорис, вы все увидели, что хотели? Или стоит повторить?
– Если есть желание и деньги, Эрик, можешь повторить. Только уже без меня. Я увидел все, что хотел.
– Вам понравилось?
– Позволь мне не отвечать на этот вопрос, мой друг. До поры до времени.
– Как пожелаете, – Эрик пожал плечами, отбросил одеяло в сторону и поднялся с кровати.
Пока одевался, молчал. Йорис также молчал, повернул голову к окну, отодвинул слегка штору в сторону и смотрел на серые тучи на небе. Мелкий дождик барабанил по такой же серой мостовой, капельками невесомой влаги скатывался по стеклу, шуршал в листве деревьев. Старик почувствовал легкую расслабленность. Как здорово было бы забыть обо всем, что тревожит душу простого смертного, и только сидеть и слушать шум дождя за окном.
– Я тут подумал, – будто издалека донесся до старика голос Эрика. – Не заглянуть ли нам в ближайшую кафешку? Пропустим по бокальчику женевера. Секс – довольно-таки изматывающая штука. Все равно что поход в спортзал.
– У меня есть идея получше, мой друг. Я хотел бы тебе кое-что показать, поэтому приглашаю тебя к себе в гости. Бутылочку женевера мы найдем и у меня дома. Как ты на это смотришь?
– Да мне все равно, где пить женевер. Я не против.
– Вот и хорошо, – кивнул старик. – Тогда не будем медлить. Ты пока подожди меня на улице, а я поговорю с Мелани.
Час спустя они сидели на лужайке у дома Йориса. Дождь прекратился, но тучи не спешили покидать небо – застилали его тяжелым ватным одеялом.
Эрик забросил ноги на свободный стул и потягивал женевер из маленького бокальчика. Старик сидел рядом, обперевшись спиной о спинку белого, как соль, пластикового стула и блуждал ленивым взглядом по лужайке.
– Хороший у вас домик, – Эрик кивнул назад, в сторону небольшого одноэтажного дома. – На вид очень уютный. Вы сами здесь живете?
Старик взял бокал, едва наполненный женевером, со столика, оглянулся. Улыбка появилась на его старческом, изрезанном морщинами, как Амстердам каналами, лице. Он любил этот домик. Красивый, маленький и действительно уютный. Выложенный красным кирпичом, с большими зелеными ставнями на окнах, черепичной крышей и цветами в маленьких горшках на стенах и у стен. Он жил здесь давно. Казалось, вся жизнь его прошла здесь. Или так это и было? С тех пор, как познакомился с Мерел. Нет. Позже. После того как поженились. Оформили кредит в банке на следующий день после свадьбы. Это, и вправду, было очень давно. Очень.
Йорис обежал взглядом лужайку с аккуратно подстриженной травой. Он сам ее стриг, каждую субботу. Как и сам ухаживал за домом. Любил это дело, да и некому это было делать кроме него самого. Разве что нанимать людей с улицы. Но это лишние расходы, да и зачем нанимать кого-то, когда можешь сделать и сам.
– Сам, – наконец-то ответил старик, отпил из бокала.
– А ваши дети? Они живут не с вами? – Эрик бросил взгляд на одиноко стоявшую на столе бутылку женевера, на полупустой бокал в руке и потянулся за бутылкой. – Если вы не возражаете.
– Нет, нисколько, – отмахнулся старик. – Пей, сколько хочешь. Точнее, сколько сможешь, – рассмеялся. – При желании можем и вторую бутылочку открыть… У меня нет детей.
– Как нет? – Эрик замер с бутылкой женевера в руке. – И никогда не было?
– Нет. Не было, нет и, думаю, уже не будет. Слишком стар я стал, чтобы иметь детей.
– Но почему? – не унимался Эрик.
– Не знаю, – пожал плечами Йорис. – Все как-то было некогда, да и желания особого никогда не было.
В действительности все было – и время, и желание. Уже намного позже, когда они прожили с Мерел достаточно долго, чтобы пожелать иметь ребенка, Йорис узнал, что его горячо любимая Мерел не может иметь детей. По ее же признанию, когда она только начинала свой путь путаны, у нее была связь с одним клиентом. После выяснилось, что от него она подхватила некую болезнь (почему-то Мерел не пожелала уточнить название, а Йорис не настаивал). В итоге от болезни удалось излечиться, но вот от ее последствий… Бесплодие стало одним из таких последствий. Мерел предлагала усыновить ребенка, но Йорис отказался, хотел иметь своего. Первое время даже подумывал, не уйти ли от Мерел. Не смог. Слишком очарован был красотой ее внутреннего мира. А потом смирился с судьбой, когда понял, что счастье не только не в деньгах, но и не в детях.
Легкий ветерок коснулся его седых волос, старым приятелем потрепал по плечу, покачал бутонами цветов в горшках. Йорис поднялся из-за стола и поманил Эрика за собой.
– Пошли в дом. Хочу показать тебе кое-что, а заодно и ответить на твой вопрос: понравилось ли мне то, что я увидел тогда, в квартирке Мелани… Можешь захватить женевер с собой. Мне кажется, скоро снова дождь начнется, – старик кивнул на серое, как и его седина, небо и зашагал к дому.
Эрик ни сказал ни слова, подхватил бутылку, бокал с недопитым напитком и последовал за стариком.
Внутри дом понравился Эрику не меньше, чем снаружи. По-домашнему уютно, чисто, ухоженно. Даже и не верилось, что старик со всем управляется сам. Не раз и не два Эрику казалось, что вот-вот из-за угла выскочит юркая старушка с веником и совком в руках и примется за уборку. Но нет, ничего такого не происходило. И не могло произойти. Чуть позже, уже сидя в стариковской гостиной, окидывая взглядом голые стены с редкими картинами на пейзажную тематику, глухие закутки и слушая невероятную тишину дома, Эрик почувствовал, как на смену ощущению домашнего уюта приходит другое – ощущение холодного одиночества. Почувствовал даже неловкость, заерзал задницей по мягкой диванной сидушке, куда усадил его старик. Но Йорису о своих ощущениях ничего не сказал. Он бы так не смог, да еще в таком возрасте. Обязательно нашел бы какую старушку. Ни телом, так словом согрела бы, а своим присутствием прогнала бы из дома тоскливое одиночество. И дети… Чего-чего, а вот их звонких голосов и смеха в этом доме действительно не хватало. У него, в отличие от Йориса, обязательно будут дети. Так он решил, сидя на мягкой сидушке дивана, хотя вот раньше большого желания их иметь у него не было. Глупым был, кто-то скажет. Нет, просто молодым. Впрочем, за те минуты, что он провел в доме Йориса, вряд ли успел постареть, как и поумнеть. И все же почувствовал, что именно сейчас, внутри что-то как будто переключилось. Захотел иметь семью, детей. Когда у него это все будет, к нему в дом одиночество точно не постучится. Правда, пока что у него не было дома, только небольшая арендованная квартирка, но теперь это было неважно, совсем неважно. Он знал, чего хочет от жизни.
– Иди сюда, Эрик, – Йорис заглянул в гостиную, махнул рукой, приглашая Эрика следовать за собой. – А это оставь здесь, – сказал старик, заметив, как рука Эрика потянулась к бутылке с женевером на журнальном столике. – Для того, что я хочу тебе показать, тебе нужна более-менее трезвая голова, иначе мои слова останутся для тебя пустыми.
Эрик поднялся на ноги и последовал за стариком. Они прошли по короткому коридору и оказались в небольшом кабинете. Старик прикрыл за собой дубовую дверь и направился к столу, на котором Эрик заметил компьютер. Пока старик включал его, Эрик успел обежать взглядом помещение. Справа, у входа расположился книжный шкаф. Чуть дальше дверь вела на маленькую террасу, сплошь увитую плющем. Слева от входной двери, у стены расположился небольшой диван. Потертость на ткани сидушки и облезлость деревянных ножек, подлокотников говорили об изрядном возрасте дивана. Ближе к центру кабинета и стоял стол, за которым Йорис расположился на видавшем виды деревянном стуле. Две картины на морскую тематику на стене и горшки с цветами на полу украшали до боли бедный интерьер кабинета.
– Ну вот, – услышал Эрик голос Йориса. – Подойди, мой друг, ко мне. Хочу показать тебе видео.
Эрик приблизился к столу, уперся одной рукой о спинку стариковского стула, вторую положил на местами поцарапанную столешницу. Через приоткрытую балконную дверь в кабинет ворвался ветерок, зашуршал шторами. Эрик потянул носом прохладный уличный воздух и побежал взглядом по рабочему столу компьютера.
Между тем старик запустил проигрыватель видео, выбрал необходимый видеофайл, открыл его.
– Я хочу, чтобы ты внимательно посмотрел это видео, – Йорис повернул голову к Эрику. – Оно короткое и его просмотр не займет много времени.
– Хорошо, – Эрик пожал плечами. – Давайте посмотрим ваше видео.
Йорис запустил видеофайл. На мониторе компьютера появилось зеленое царство джунглей. Высокие деревья с раскидистыми кронами были похожи на безмолвных великанов, застывших в ожидании неизвестного будущего. Толстые лианы, словно змеи, обвили стволы, длинными канатами свисали к земле. Кадр сменился новым, и Эрик увидел обезьян. Кто-то лежал на спине, закинув ногу на ногу, сунув травинку в рот. Кто-то – на боку, вытянув лапу и разглядывая волосинки на ней. Кто-то с серьезностью философа, раздумывающего над загадками Вселенной, сидел на траве и чесал губу. А кто-то оседлал ветку ближайшего дерева и спал.
– Эй! – воскликнул Эрик, кивнув на одну из обезьян, сидевшую на ветке. – Гляньте на его член! А яйца! Да они больше моих раза в два. Не меньше.
Эрик ткнул пальцем в монитор и расхохотался. Йорис только покачал головой. Улыбка тронула его губы.
– Предлагаю оставить все комментарии на потом. Сейчас от тебя требуется только смотреть. Желательно, молча, – добавил старик, вернув взгляд к монитору компьютера.
– Хорошо, хорошо, – Эрик умолк, но скалить зубы не перестал.
В кадре появилась группа обезьян. Одна обезьяна, большая размерами, принялась толкать другую, размерами заметно меньше первой. Толчки рукой, затем ногой. Эрик хихикнул, но заметив обращенный на него недовольный взгляд старика, умолк, нацепил на лицо маску бесстрастия и уткнулся взглядом в монитор компьютера.
Кадр сменился новым. Эрик увидел, как первая обезьяна перевернулась на колени и пригнулась к земле. Вторая, меньшая, пристроилась сзади и задвигала тазом.
– Эй, да он ее трахает, – не удержался Эрик, хихикнув. – Надо же, не только мне нравится эта поза… Что? Все? – удивление появилось на лице Эрика. – Так быстро? А я думал, это я так быстро кончаю.
Смех Эрика разорвал тишину, время от времени прерываемую тихим закадровым голосом диктора, пронесся по помещению и вылетел сквозь приоткрытые балконные двери на улицу. Где-то залаяла собака. Ее лай подхватила другая, но вскоре он затих, прерванный ворчанием автомобильного двигателя. С улицы донеслось воробьиное чириканье, но Эрик не обратил на него внимания, разглядывая обезьян в кадре. Еще одна группа обезьян. Две обезьяны сидят, тесно прижавшись друг к другу. Вдруг та, что покрупнее, развернулась мордой к партнеру и давай его толкать лапой. Эрик заметил соски на груди первой обезьяны и догадался, что это самка. И не ошибся. Пнув очередной раз партнера, смотревшего на нее так, словно чувствовал вину за что-то, самка приблизилась к самцу и обвила его ногами спереди. Самец, оскалив зубы в безумной улыбке, задвигал тазом со скоростью отбойного молотка, рвущего полотно асфальта.
– Надо же, – осклабился Эрик. – Я думал, так только люди могут.
– Как видишь, не только людям известна Камасутра… Это шимпанзе бонобо. Если верить ученым – наши близкие родичи… Но смотри дальше, и ты увидишь больше.
И Эрик смотрел. И чем больше видел, тем ниже отвисала его нижняя челюсть. Бонобо целующиеся. Бонобо, ласкающие друг другу половые органы. Бонобо, совокупляющиеся в разнообразных позах, позах настолько причудливых, что впору было думать, что бонобо на мониторе компьютера – не более чем результат деяний некоего гуру компьютерной графики.
Эрик охнул, когда увидел, как к паре бонобо, совокупляющихся в мутной от ила воде рядом с берегом реки, приблизился еще один бонобо, подошел к коленепреклонному бонобо, по всей видимости, самке и ткнул ее морду себе между ног.
– Невероятно, – пробормотал Эрик. – Твою мать! – тут же выругался, когда увидел, что самка и не самка совсем, а самый что ни на есть настоящий самец, а вновь прибывший бонобо, наоборот, не самец, а самка. В тот же миг самец подхватил самку на руки и посадил к себе на колени, задвигал тазом.
Остаток видео Эрик смотрел, молча, наблюдая за бонобо на мониторе компьютера. Сексуальной изощренности, как и извращенности обезьян, мог позавидовать любой порноактер. Даже высота не была им преградой для занятий сексом. Эрик видел не одного бонобо, совокупляющегося на ветке дерева высоко над землей. Видел он и тех, что занимались сексом, повиснув, уцепившись лапами за лианы.
– Тебе понравилось то, что ты увидел? – спросил Йорис, когда воспроизведение видео прекратилось.
– Скорее нет, чем да. Это же животные. Как может понравиться секс между животными?
– Но тебе нравится секс между людьми, не так ли?
– Конечно, ведь это совсем другое.
– Правда? – Йорис выглядел удивленным. – И что же другого в сексе между людьми? Что отличает секс между людьми от секса между животными? Что отличает секс между людьми от секса между бонобо? – Йорис кивнул на монитор компьютера.
– Ну… – начал, было, Эрик, но умолк, обдумывая ответ.
– Разве то, что ты видел, не напоминает тебе секс между людьми? – продолжал Йорис, заметив сконфуженность на лице Эрика. – Я не говорю о разнообразии позиций, которые используют бонобо для сексуальных утех. Я говорю о том, как они это делают.
– Я чего-то не понимаю, – пробормотал Эрик, бросив взгляд на потухший монитор компьютера.
– Чего ты не понимаешь? Того, что бонобо используют друг друга для удовлетворения своих сексуальных нужд? Или быть может того, что делают они это очень примитивно? Сунул пенис во влагалище, получил кратковременное удовольствие и побежал заниматься другими делами.
– Вот-вот, – ожил Эрик. – Бонобо трахаются очень примитивно, как животные. Но человек – совсем другое дело.
– Правда?
– Правда. У человека есть чувства и эмоции.
– Уверен, чувства и эмоции есть и у бонобо… – заметил Йорис, усаживаясь на диван. – Ты меня спрашивал, понравился ли мне секс между тобой и Мелани. Сейчас я могу ответить на твой вопрос. Нет. Ты назвал секс между бонобо примитивным, но для меня он нисколько не отличается от секса между тобой и Мелани…
– Да ну… – Эрик открыл рот, но умолк, заметив, что старик не закончил.
– …Секс между бонобо – всего лишь примитивное спаривание животных. Ты согласен с этим утверждением, мой друг?
– Конечно.
– А можешь ты мне сказать, почему он примитивен?
– Почему? – растерянное выражение появилось на лице Эрика. – Не знаю. Просто он примитивен и все. Нет прелюдий, ласки.
– Правда? – Йорис распахнул глаза. – А мне так совсем не показалось. Пенис во рту самки, разве это не ласка? Или ковыряние самцом пальцем во влагалище самки. Чем тебе не ласка? Прелюдии. Да. Полноценных прелюдий у бонобо я действительно не заметил, но разве только это отличает секс между бонобо от секса между людьми? Прелюдии и в сексе между людьми не играют большой роли, так как это всего лишь подготовка к тому, для чего это все и затевалось – к непосредственному спариванию. Само спаривание – вот, что важно, как в сексе между людьми, так и в сексе между бонобо. Ты видел спаривание между бонобо, и ты знаешь, как происходит спаривание между людьми. Процесс одинаков и банален – самец помещает пенис во влагалище самки и посредством частых движений им, фрикций, доводит себя до оргазма. Роль самки в этом процессе проста – быть орудием удовлетворения самца.
– Ну, это вы сказанули, – Эрик опустился на сидушку дивана. – Самка-то тоже получает удовольствие и ей секс нравится не меньше нашего. Поэтому можно сказать, что и самец – это орудие удовлетворения самки. Разве не так?
– Конечно, не так, – сказал Йорис, поднялся со стула и приблизился к окну, отодвинул штору в сторону и выглянул в окно. – Я не спорю, женщинам секс нравится, как и мужчинам, но так и должно быть, ведь секс – это способ продолжения рода, увеличения популяции людей на планете. Именно это и является основным предназначением секса – способствовать продолжению жизни, поэтому он нам всем и нравится, и мужчинам, и женщинам. Будь иначе, мы бы не размножались и быстро бы вымерли. Думаю, задумка у природы все же была иной, поэтому мы и любим заниматься сексом. Получая удовольствие от секса, мы тем самым способствуем дальнейшему существованию человечества. Но дело не в этом. Скажи мне, мой друг, ты часто видишь, как женщина, одолеваемая желанием, прыгает на мужчину, доводит себя до экстаза, после чего секс закончен, и мужчина остается неудовлетворенным?
– Нуууу, – протянул Эрик, оперся спиной о спинку дивана и забросил ногу на ногу. – Всякое бывает. Я знаю женщин, которые любят доминировать в сексе и…
– Нет, мой друг, – старик отвернулся от окна и взглянул на Эрика. – Мы говорим не о доминации в сексе. В мире существует множество отклонений от нормы, но они нас нисколько сейчас не интересуют. Я говорю о другом. Часто ли ты видел, чтобы мужчина не получал полного удовлетворения от секса, то есть останавливался на полпути, так и не пролив семя?
– Нет, не видел, – сдался Эрик. – В любом порнофильме мужчина обязательно кончает. Как и в жизни, – добавил он, ухмыльнувшись.
– А женщина?
– А тут как повезет, – осклабился Эрик. – Мы, мужчины, не виноваты же в том, что созданы такими? Кончать – наша… эээ, как это говорят… прерогатива. Вот, – сказал Эрик и рассмеялся.
Старик лишь улыбнулся, но почему-то улыбка получилась печальной.
– Тут ты прав, мой друг, – сказал он, возвращаясь к столу. – Тут ты прав. Но если мы такими созданы, разве мы обязаны такими и оставаться? Природа нас создала для одних целей, но сегодня эти цели давно утратили свою прежнюю актуальность. Бонобо это понять никогда не смогут, поэтому и дальше будут идти на поводу у своих животных инстинктов. А вот человек, человек – нечто большее, чем животное, по крайней мере, современный человек, поэтому может видеть больше, понимать больше, делать больше того, на что его обрекла природа.
– А зачем? – недоумение скользнуло на лицо Эрика. – Чем плохо то, что у нас есть сейчас? Чем плохо то, что мужчина кончает раньше женщины? Да, было бы хорошо, если бы мы могли заниматься сексом дольше, но что тут поделаешь. Так мы устроены, а если так, то, значит, так и должно быть. Зачем что-то менять? Все равно ничего не изменишь.
Старик улыбнулся.
– Изменить можно многое, если есть желание, но дело-то не в том, что мужчина, как ты говоришь, кончает раньше женщины. К тому же сегодня существует много способов продлить половой акт. Дело в том, что мужчина, движимый животными инстинктами, часто даже не осознает, что всего лишь использует женщину.
– Хорошо. Пусть и так. Что в этом плохого? Ну, использует, но не запросто так. Женщина также получает удовольствие от секса. Все довольны. Всем хорошо.
– Мужчине, может, и хорошо, а вот женщине, – старик покачал головой. – Женщина хочет большего – не возможности заниматься сексом дольше, не тридцатисантиметровый пенис у партнера. Нет. В сексе женщина ищет понимания.
– Понимания? Не понимаю, – Эрик мотнул головой. – Причем здесь понимание? Женщина если что-то и хочет в сексе, так то, чтобы ее хорошенько трахнули.
Эрик поднялся на ноги, пересек помещение и замер на пороге террасы. Взгляд его устремился к лучу солнца, скользнувшему из-за тучи, и упавшему на крыши ближайших домов.
– У меня было достаточно женщин, чтобы понять это. Секс для женщины, как вода для цветка. Чем его больше, тем она покладистее. Без секса женщина превращается в эгоистичную и озлобленную стерву.
– Я не спорю, мой друг. Секс важен для женщины. Более того, он ей необходим, но… Но есть одно большое «но». В каждой современной женщине, как и в каждом современном мужчине, живет животная сущность – самка и самец, и именно в сексе ее проявление наиболее заметно. Именно в сексе женщина часто превращается в самку, которая хочет, как ты выразился, чтобы ее хорошенько трахнули. Но, замечу, самка временна внутри женщины. Она часто дает о себе знать, но не живет там постоянно. Для самки не важно понимание. Она живет инстинктами и большего ей не надо. Но женщина, то милое создание, что живет сегодня на нашей планете, не желает довольствоваться только инстинктами… Мой друг, ты говоришь, что у тебя было много женщин. Раз так, ответь мне на вопрос: часто ли женщина после занятий с тобой сексом оставалась удовлетворенной?
– Всегда, – хмыкнул Эрик. Самодовольная улыбка появилось на его лице.
– Правда? Тогда почему я не заметил удовлетворения на лице Мелани?
Улыбка вмиг слетела с лица Эрика. Он вернулся к дивану и тяжелым мешком плюхнулся на сидушку. Взгляд метнулся к старику, к компьютеру на столе и вылетел в окно.
– Наверное, вы плохо смотрели, – нашелся Эрик, вернув улыбку на лицо.
– Ну почему же? Я многое успел заметить на ее лице – временами удовольствие, временами покорность и даже что-то очень похожее на скуку, но вот удовлетворения от секса с тобой, мой друг, извини, не обнаружил.
– Это потому, что она проститутка, – пожал плечами Эрик. – Много клиентов. Устала. Какое уж тут удовлетворение.
– Нет. Это потому, что во время секса ты ничем не отличался от других. Ты взял, но ничего не дал взамен. И я не имею в виду деньги.
– Еще чего. Она проститутка. Ее профессия – давать.
– Нет. В первую очередь она женщина. Когда ты это поймешь, а я надеюсь, что ты когда-нибудь это поймешь, ты станешь кем-то большим для нее, чем самцом, стремящимся использовать ее тело для удовлетворения собственных сексуальных нужд.
– Стоп! – Эрик поднял руки в примирительном жесте. – Все эти разговоры, о непонятно чем, меня изрядно утомили. Если вы не против, сделаем паузу. Вот сейчас мне женевер необходим более, чем когда-либо, – Эрик поднялся на ноги. – Если вы не против, – сказал он и направился к выходу из кабинета.
– Нисколько, – мотнул головой Йорис. – Думаю, я, и правда, тебя утомил. На сегодня хватит. Слова ни к чему, когда необходимы действия. Пошли, выпьем по бокальчику женевера.
Глава 4
– Это действительно необходимо? – пробормотал Эрик, наблюдая за стариком. Тот сидел перед компьютером и стучал по клавишам клавиатуры, вводя в поисковик браузера слово «порно».
– Да. Ты должен научиться сдерживать свои инстинкты, управлять ими, – Йорис стукнул по клавише «Ввод», отправляя поисковый запрос.
Через мгновение перед ним предстала интернет-страница с результатами поиска.
– Давай выберем этот сайт. Что лишний раз искать? – старик выбрал первую же ссылку на странице с результатами и принялся ждать, когда завершится переход на веб-сайт.
– Не могу понять, какое отношение к сдерживанию своих инстинктов имеет порно.
– Прямое, – заметил старик. – Ты помнишь наш последний разговор два дня назад о том, что мужчина часто использует женщину, чтобы удовлетворить свои половые инстинкты? Вспомни свой последний секс с Мелани. Помнишь, что ты ощущал тогда, когда только раздевал ее?
– Конечно, помню. Я хотел ее как можно быстрее трахнуть, – Эрик рассмеялся и посмотрел на приоткрытую дверь, ведущую из кабинета. В зале на столе стояла бутылка женевера, но старик не разрешил ему к ней прикоснуться. Сказал, что ему нужна его светлая голова. Эрик хотел взбунтоваться, но вовремя спохватился, вспомнив, что находится у старика дома. В итоге решил, что женевер от него никуда не денется, разве что у бутылки появятся ноги. Но вероятность этого была столь мала, что он забыл на время о женевере и сосредоточился на том, что говорил ему старик.
– Это вполне понятно. Инстинкты требуют от тебя соития с самкой, готовой к совокуплению, чтобы дать начало новой жизни. К тому же Мелани красива. Думаю, ее внешняя красота – это показатель ее хорошего здоровья, а значит, имеется вероятность иметь здоровое потомство… Хорошо. Забудем пока о Мелани. Подойди ко мне. Смотри, – старик кивнул на монитор компьютера. – Как тебе этот сайт? Какой раздел с видео выберем? Восемнадцатилетние? Азиатки? Блондинки?
– Это точно необходимо? Я не против порно, но сейчас я себя как-то неловко чувствую, словно на приеме у проктолога, готового сунуть мне палец в зад.
– Ты не на приеме у проктолога, поэтому можешь расслабиться. Я не буду тебя долго мучить и тем более не собираюсь засовывать тебе палец в зад. Посмотрим одно-два видео, и на сегодня этого будет достаточно.
– Я себя чувствую извращенцем, – ухмыльнулся Эрик. – Ладно. Давайте посмотрим на латиноамериканок. Всегда любил экзотику.
– Хорошо, – только и сказал старик, щелкнул клавишей мышки, выбирая нужный раздел сайта.
– Вот! – Эрик ткнул пальцем в монитор, когда страница наконец-то загрузилась. – Смотреть на другие пенисы мне что-то сегодня неохота. Латиноамериканки-лесбиянки. То, что нужно. Вы не против?
– Нет, нет. Что ты. Думаю, так будет даже лучше. Всегда приятнее смотреть на обнаженное женское тело, чем на мужское. К тому же, наблюдая за лесбиянками, многому можно научиться.
– Разве что как лизать киску, – хохотнул Эрик. – Но это я и без них умею делать.
Старик улыбнулся. Ничего не сказал. Выбрал первое же видео на странице и запустил его. Эрик устроился рядом, за спиной старика, положив руку на спинку стула, на котором сидел. Довольная улыбка и не думала сходить с его лица.
В кадре появилась девушка, точнее, нижняя ее половина: длинные стройные ноги, белые туфли на длинном каблуке. Через короткое время камера пошла вверх и немного отдалилась, давая возможность увидеть роскошные бедра девушки и округлые ягодицы, прячущиеся за коротким цветочным платьем. В проеме ног девушки проглядывала тонкая полоска белых трусиков.
Камера отодвинулась еще дальше. Теперь можно было видеть тонкую талию и волосы девушки, такие длинные, что концы их достигали ее ягодиц.
Камера приблизилась к девушке, сфокусировалась на ягодицах. Девушка как будто этого и ждала, повернулась боком к камере, предоставляя возможность зрителю оценить плавность линий красивого женского тела: бедра, ягодицы, талия. Руки коснулись края платья. Ноги ожили, колени заиграли. Девушка вновь повернулась спиной к камере. Ягодицы оголились больше, и теперь можно было видеть трусики девушки. Но та не спешила их прятать за платьем. Ладони погладили ягодицы. Ноги вновь пришли в движение. Ягодицы девушки повернулись сначала в одну сторону, затем в другую.
– Хороша, сучка, – тишину комнаты всколыхнул голос Эрика. – Я бы с ней переспал.
Старик проигнорировал комментарий Эрика, откинулся на спинку стула и сложил руки на груди.
Между тем, камера снова чуть отдалилась. Ладони девушки ласковым ветерком пробежались по бедрам, ягодицам и взметнулись вверх. Теперь ожили волосы девушки, всколыхнулись, кончики затанцевали. Но их танец прекратился, когда ладони девушки вновь легли на ягодицы, спина прогнулась. Девушка выпрямилась, взялась руками за край платья и потянула вверх, замерла, точно в раздумии, оголяя полностью ягодицы. Ненадолго. Девушка будто устыдилась своей раскованности, дернула платье вниз и тут же, казалось, передумала, оставив ягодицы наполовину открытыми взгляду зрителя.
Скромность покинула девушка окончательно, когда пальцы рук легли на оголенные ягодицы, сжали их, раздвинули. Камера пошла вперед, запечатлевая момент.
– Она так и просится на член, – вновь не удержался от комментария Эрик. – Сунул бы прямо в ту маленькую дырочку, – Эрик кивнул на анус девушки, угадывающийся за трусиками.
– Slet[7], – прокомментировал очередное действие девушки Эрик. – Дразнит.
Девушка двинула бедрами, и в проеме ее ног появились пальчики рук, легли на промежность и замерли. Ягодицы девушки пришли в движение, медленно начали вращаться. Полоска трусиков отошла в сторону, оголив половую губу девушки. Но девушке, видать, этого оказалось мало, так как она подняла ногу и положила ее на возвышенность, невидимую в кадре. Пальцы девушки ухватились за трусики, потянули в сторону.
– О, черт! – не удержался от комментария Эрик, когда увидел влагалище девушки крупным планом.
Пальцы девушки стыдливо прикрыли половые губы, но, как оказалось, только для того, чтобы через мгновение показать их миру снова. Камера ушла назад. В кадре возник край туалетного столика в ванной, стульчик, на котором стояла нога девушки, край зеркала над столиком. Но девушка не дала возможности сосредоточить на этом внимание зрителя и, не переставая двигать тазом, раздвинула двумя руками половые губы. На этом не остановилась, отодвинула полоску трусиков в сторону, прогнулась и принялась поглаживать пальцем влагалище.
– Так бы и сунул, – процедил Эрик.
Краем глаза Йорис уловил движение. Бросил взгляд в сторону и увидел, как рука Эрика легла на пенис, прятавшийся под джинсами.
Старик улыбнулся. Он не ошибся. С Эриком действительно придется повозиться. Уж слишком сильно довлели над ним инстинкты. Но это было и не удивительно. Эрик был молод и полон сил. Гормоны играли, инстинкты требовали своего.
Тем временем, на мониторе появился новый кадр. Девушка лежит на кровати. Длинноногая брюнетка. Та самая, в коротком цветочном платье. Рядом еще одна. Блондинка в серых шортиках и белом топе с черными полосами. Спустя минуту брюнетка сбросила с себя платье, оставшись в одних трусиках. Блондинка сняла шорты, топ.
– Отличная грудь, – заметил Эрик. – Что у брюнетки, что у блондинки. Но у блондинки все же лучше. Аппетитнее на вид. С удовольствием присосался бы к ней, – Эрик хмыкнул и умолк. Взгляд его точно приклеился к двум красоткам на мониторе. Те успели лечь на кровать, прижались телом к телу. Их губы нашли друг друга. Ладонь блондинки легла брюнетке на обнаженную спину, согнутая в колене нога уютно устроилась на ее талии. Брюнетка не осталась в долгу, положила ладонь подруге на ягодицу и начала ее поглаживать. В следующую минуту брюнетка, не отрываясь от губ блондинки, подалась вперед и уложила ту на спину, села сверху. Ладони маленькими лодочками заскользили по нежной коже груди блондинки. Та в ответ положила руки брюнетке на бедра, переместила на ягодицы.
Краем глаза Йорис уловил движение в стороне, скосил взгляд и заметил, как рука Эрика легла на холмик, возникший у того между ног. Но Эрик не видел обращенного на него взгляда старика. Все внимание поглотили события на мониторе компьютера. Рука его, точно обрела жизнь, сжала пенис под джинсами. Эрик сглотнул, когда увидел, как брюнетка, стоявшая на коленях над подругой, прогнула спину. Таз девушки подался вперед, назад. Комната наполнилась тихими вздохами и стонами красоток. Мгновение спустя губы брюнетки нашли соски подруги, ладонь устремилась в путешествие по ее телу, пробежала по плоскому животику и накрыла промежность под трусиками, но уже в следующий миг устремилась к груди, на которую не прекращал проливаться дождь из поцелуев.
Комната полнилась стонами блондинки. По ее телу, точно по поверхности океана, ходили волны сладострастия. Грудь девушки то устремлялась вперед, навстречу губам брюнетки, то подавалась назад, будто не в силах вынести ласку. Соски девушки напряглись, заострились. Взгляд заволокло пеленой неги и расслабленности.
Брюнетка перестала ласкать подругу, приподнялась и стянула с той трусики, оставив ее в чем мать родила. Отбросив трусики в сторону, девушка вновь склонилась над подругой, ладони заскользили по ее телу: грудь, живот, бедра и ягодицы.
Тихое сопение над головой привлекло внимание Йориса. Повернув голову, старик увидел Эрика, мнущего пенис через джинсы. Зубы юноши покусывали губы, на лбу выступила испарина, дыхание с тихим присвистом вырывалось из груди. Вожделение застыло в глазах.
– Может, выпьешь бокальчик женевера? – как бы между прочим предложил старик. Мягкая полуулыбка заиграла на его губах.
– К черту женевер, – отмахнулся Эрик, оставив в покое пенис и смахнув тыльной стороной ладони пот со лба. – С большим удовольствием я бы трахнул сейчас этих шлюшек… Stront![8] – рука Эрика вновь сжала проступающий сквозь ткань пенис. – Как можно быть спокойным, когда тут такое… Я хочу кончить.
– Тебе необходимо научиться контролировать свои инстинкты, так как только так ты сможешь овладеть Искусством.
– Единственное, что я сейчас хочу, это овладеть какой-нибудь симпатичной сучкой… Stront! Лучше бы вы мне не показывали это видео, – Эрик кивнул на монитор компьютера. – Какой нормальный мужчина сможет быть спокойным, когда тут такие киски… Я ненадолго вас оставлю, – бросил Эрик и зашагал к выходу из кабинета.
Некоторое время спустя Йорис услышал, как хлопнула дверь ванной комнаты, а еще чуть позже – звук бегущей из крана воды.
– Трудно ему будет, – пробормотал старик, закрывая интернет-браузер. – Видела бы ты это, Мерел. Я даже не знаю, как ему помочь. Животное все еще сидит внутри современного человека и справиться с ним непросто. Быть может, я поспешил, взявшись обучить этого молодого человека Искусству? Он слаб, безволен и легко возбудим. Слабый, очень слабый. Эх, Мерел. И зачем только я дал тебе это обещание?
Старик выключил компьютер, поднялся из-за стола и вышел на террасу. Положил руки на ограждение и побежал взглядом по округе. Мысли в голове успокоились, потекли плавно, будто опьянели от избытка кислорода в воздухе. Налетевший ветерок дернул за рукав рубашки, зашелестел в вазонах. Где-то на крыше заворковали голуби, а вдалеке залаяла собака.
– Ты и сам был молод, Йорис. Вспомни, какое возбуждение тебя охватывало при виде красивой женщины. Поэтому нечего к нему придираться. Дай ему время. Для всего необходимо время, – тихий вздох вырвался из груди старика.
Йорис задержал взгляд на ветряках, выстроившихся вдоль дороги на горизонте. Высокие, выкрашенные в белый цвет, они представляли собой разительный контраст с серостью небесного покрывала над головой. Изорванные по краям облака сплошной пеленой укрывали небо, предвещая новую порцию непогоды в скором будущем.
Вдалеке сверкнула молния, расколола небо на части и исчезла, оставив лишь память о себе. В воздухе усилился запах озона, явный признак надвигающейся грозы. Возникший словно из ниоткуда рокот двигателя автомобиля на какое-то время заглушил собачий лай, но вскоре затих в отдалении. Старик напоследок пробежал взглядом по крышам соседских домов, развернулся и скрылся в доме.
Долгую минуту-другую он сидел перед темным монитором компьютера, рассматривая собственное отражение и слушая доносившийся из ванной комнаты шум бегущей воды. Густая россыпь морщин на лице давно стала чем-то привычным и даже родным. Он уже и не помнил себя без нее. Как и без седой поросли волос на голове. Все еще густых, как в молодости, относительно длинных, которые, хотелось бы думать, украшали его, но истина была другой. Разве то, что свидетельствует о близости смерти, об увядании жизни, может ли быть достоинством? Для невежественного, живущего иллюзиями – быть может. Для умудренного жизнью – это не более чем напоминание о краткости жизни, о логическом ее завершении, ибо если есть начало, всегда будет и конец.
– Чертовы шлюхи, – в кабинет вернулся Эрик с бутылкой женевера в одной руке и двумя маленькими бокальчиками в другой. Поставил бокалы на стол, откупорил бутылку и наполнил бокалы наполовину. – Вы же не против? – Эрик посмотрел на старика, ухмыльнулся, взял один из бокалов и направился к дивану.
– Полегчало? – поинтересовался старик, наконец-то оставив в покое собственное отражение в мониторе компьютера.
– Значительно, – осклабился Эрик, отпил из бокала и откинулся на спинку дивана. – Как поживают наши… эээ… красотки? Надеюсь, они кончили обе?
– Кто их знает? – пожал плечами Йорис. – Когда ты ушел, я выключил компьютер. На сегодня, пожалуй, достаточно видео с обнаженными девушками.
– Я тоже так думаю, – хохотнул Эрик. – Второй раз бежать в ванную мне не очень хочется.
– Ты быстро поддался возбуждению.
– Ха! Какой нормальный мужчина, будь он на моем месте, остался бы спокоен? Вы сами говорили, такими нас создала природа. Размножение, потомство, инстинкты – да, я все помню. Но ничего поделать с собой не могу, да и как-то не хочется. Я люблю женщин. Мне нравится возбуждаться при виде красивой женщины и, честно говоря, я благодарен природе или кому-там, что меня создали именно таким, а не, например, безразличным к женской красоте и телу. Такая жизнь была бы скучной и неинтересной.
– Не могу с тобой не согласиться, мой друг. И хотя мне понятны те примитивные механизмы, которые лежат в основе влечения, возникающего между мужчиной и женщиной, я тоже рад, что мы созданы такими, какими созданы. И, тем не менее, это только стартовая площадка для нашего дальнейшего развития. В какой-то мере то, какими мы приходим в этот мир – всего лишь заготовка того, кем мы можем стать, уходя из него. Конечно, нет ничего проще, чем прожить обычную жизнь, идя на поводу у своих инстинктов и примитивных желаний. И я когда-то так жил. Все мы так начинаем жить и такими многие из нас приходят к ее концу. И все же есть люди, которые в один прекрасный момент своей жизни – прекрасный, ибо этот момент меняет их жизнь, и уверен, к лучшему – осознают, что простота – это не более чем иллюзия, ширма, за которой прячется нечто большее, нечто восхитительнее, прекраснее. Как бы это ни самоуверенно звучало из моих уст, но я счастлив, что уйду из этого мира другим человеком, человеком, познавшим внутренний мир женщины так, как никто другой до меня и, кто знает, быть может, как никто другой и после меня.
Эрик если бы и хотел, не смог бы не заметить огонь, вспыхнувший в глазах старика при последних словах. Непонятная для него смесь детского восторга, неподдельного счастья и искреннего удовлетворения. Ничего подобного он никогда прежде не видел. Это походило на сумасшествие. Но старик не был сумасшедшим. Эрик чувствовал это. Разве что самую малость. Впрочем, малая доля сумасшествия присуща всем людям. Иначе как объяснить невероятную доверчивость людей. Вот как Эрик. Почему-то он верил старику. Если тот говорит, что уйдет из этого мира человеком, познавшим внутренний мир женщины так, как никто другой до него, значит, это правда. В любом случае проверить искренность слов старика Эрик не мог. Как не мог никак понять, о каком внутреннем мире женщины все время говорит старик.
– Значит, вы не хотите жить простой жизнью? – Эрик вспомнил о женевере в руке и отпил из бокала.
– Точнее будет сказать, не хотел, – поправил старик. – Что ни говори, но моя жизнь приближается к финишной черте… С тех самых пор, как увидел, насколько прекрасным может быть внутренний мир женщины. Вот тогда я будто переродился. Да, это произошло не сразу. Понадобилось время, чтобы увидеть этот внутренний мир, впрочем, как и понять, что он существует. Я был молод, недоверчив и, стоит признать, недостаточно опытен, как в жизни, так и в любви, хотя на то время мне уже исполнилось двадцать пять. Что тут скажешь. Другие времена, другие нравы. Но на женщин смотрел так же, как и другие мужчины, как самец смотрит на самку, одолеваемый только одним желанием – совокупиться с ними. Но, какая ирония судьбы, именно этому желанию я и обязан тому событию, которое произошло в моей жизни и изменившее ее в итоге… Однажды я решил снять путану… Не смотри на меня так, – улыбнулся старик, заметив взгляд Эрика, обращенный к нему. – Я же говорил, раньше я ничем не отличался от других людей. Жил так же, стремился к тому же и в итоге получал то же, что и они. Но не будем об этом. Это прошлое, о котором я часто вспоминаю с горечью. К счастью, оно оказалось не таким уж и долгим… Я решил снять путану, – повторил старик, взял в руку бокальчик с женевером, поднялся со стула и переместился к Эрику на диван. – Это было там же, где мы… ммм… скажем так, познакомились с Мелани, здесь же, в Амстердаме, в районе, известном всему миру как район Красных фонарей. Мне тогда только исполнилось двадцать пять, и это был мой первый опыт знакомства с девушками такого сорта. Ей же было тридцать пять. До сих пор помню тот удивительный аромат ее парфюма – смесь мандарина, бергамота, мускуса и еще чего-то не столь уловимого… Она не взяла с меня ничего. До сих пор не знаю, почему. Что-то говорила о чувствах, обо мне, но, признаться, я мало ее слушал… Мы расстались, но только лишь для того, чтобы на следующий день встретиться вновь, затем вновь и вновь, – Йорис умолк.
Тень печали скользнула на его лицо. Он уставился взглядом в пол, забыв о бокале женевера в руке, Эрике, сидевшем не расстоянии не дальше вытянутой руки, о настоящем, устремившись мыслями в прошлое, далекое, но такое желанное.
– Мне не хватает тебя, – шепнул старик, поднял руку и смахнул с глаз предательскую слезу.
Минуту-другую в кабинете стояла тишина. Эрик не спешил прерывать поток воспоминаний, ливнем хлынувший на старика, попивал женевер и рассматривал дождевые капли на оконном стекле. Дождь все же начался и теперь едва слышно барабанил по подоконнику. Йорис отпил из бокала. Шумно вздохнул и улыбнулся.
– Иногда мне хочется иметь амнезию, чтобы не помнить то, что было в прошлом, что ценно для тебя, но невозможно вернуть. Но, с другой стороны, если бы я не помнил свое прошлое, тогда бы не знал, что для меня ценно и что придает смысл моей жизни. Мы, люди, часто не знаем, чего хотим. По крайней мере, до тех пор, пока не узнаем, а чего же мы хотим… Когда-то она мне сказала: «Йорис, в тебе есть то, что присутствует не в каждом мужчине». Что именно, она не сказала, но я все же догадался, что она имела в виду. Уже потом, спустя длительное время после нашего знакомства. Это то, что, как мне кажется, я увидел в тебе, но что ты не видишь сам в себе. Чувственность. Я не говорю о чувствительности, как я понимаю – склонности человека к сентиментальности. Нисколько. Я говорю о чувственности, о возможности ощущать чувствами то, что часто не увидишь глазами. Мы часто делаем это неосознанно, хотя чувствовать, осознавая это, невероятное блаженство, особенно когда перед тобой женщина. В прошлом, как я говорил, я мало отличался от других мужчин. В сексе, как и в жизни, я был эгоистичным существом. Получить личное удовольствие для меня было важнее всего. Получит ли удовольствие и тем более удовлетворение женщина – мне на это было по большому счету просто-напросто наплевать. Я видел в женщине самку. Ничего более. Самку, с помощью которой можно самоудовлетвориться. И это не удивительно, ибо я был всего лишь самцом. Мое восприятие женщины было примитивным. Я стремился не понять женщину, а раздвинуть ей ноги, сунуть пенис во влагалище и получить удовольствие. Меня никогда не интересовало, что находится у женщины внутри, зато то, что было у нее снаружи, меня притягивало, точно магнитом. Но как же я ошибался! Знал бы ты, мой друг. Женщина – самое прекрасное из того, что существует в этом удивительном мире… Ты не веришь мне, Эрик, – заметил старик, когда Эрик издал недоверчивое хмыкание. – Но это правда, истина для того, кто сумел увидеть внутренний мир женщины. Тебе сейчас тяжело понять то, о чем я говорю, но придет время, и ты обязательно поймешь, конечно, если тебе хватит терпения дождаться этого времени.
– Я не знаю, что сказать, – сказал Эрик. – Я действительно часто вас не понимаю. Мы словно с разных планет.
– Всему свое время, мой друг. Всему свое время. Большего я тебе сказать пока что ничего не могу.
– Ладно. Могу я задать вопрос?
– Конечно.
– Иногда мне кажется, что вы выступаете против секса. Это так? Если ваше Искусство потребует от меня забыть о сексе, тогда нам лучше распрощаться сейчас. Я люблю секс, поэтому отказ от него для меня равносилен смерти.
– Тебе никто не говорит, что надо отказываться от секса. Я только выступаю против бездушного спаривания. Искусство как раз и позволяет секс превратить из животного спаривания в нечто большее.
– Во что именно?
– Как бы это ни звучало странно, но мне трудно ответить на этот вопрос. Быть может, в акт чувственного познания женщины, ее внутреннего мира.
Читать бесплатно другие книги:
