Возвращение Гриндер Александра

– Но-но, парни! – неожиданно осадил их бородач, сбросивший Маркусу веревочную лестницу. – Пускай полает, раз больше ничего не может. Когда мы разделаемся с твоими дружками и ненавистными Стромкильде, настанет и твой черед, щенок, – пообещал он, обращаясь к Маркусу.

Метель была такой густой, что едва различались очертания холмов, похожих на хребты свернувшихся белых медведей. Черный лес частоколом вырисовывался на горизонте, небо, затянутое тяжелыми тучами, имело цвет растворившихся в крови чернил.

Два ряда факелов можно было разглядеть в этой кутерьме: одни держали в руках Ютлины, другие – их вечные и непримиримые враги Стромкильде. Завывания ветра заглушали все звуки, поэтому обоим родам пришлось выслать для переговоров парламентеров.

Со стороны первых двинулись к месту встречи трое: Сигвар, Кир и некий воин невысокого роста, чье лицо скрывал просторный капюшон. Им навстречу отправились рыжебородый Ютлин, имя которого, как узнал Маркус, было Согнир, а также два огромных воина с мечами наголо. Через несколько минут обе тройки остановились и какое-то время с ненавистью рассматривали друг друга. Затем Сигвар заговорил, презрительно растягивая слова:

– Чего вы хотите, псы?

– Полегче, приятель, – отозвался спокойно рыжебородый.

Он был одет в крепкие стальные доспехи и длинную, до колен, кольчугу. К поясу были пристегнуты красивые ножны, но полы короткой кожаной куртки скрывали рукоять вложенного в них меча. На плечах же красовался тяжелый плащ, подбитый медвежьим мехом, свидетельствовавший о том, что драться его владелец не собирается – такие дорогие и слишком стесняющие движения вещи не надевали, если готовились к сражению. Все это Кир отметил про себя.

Тем временем Ютлин продолжал:

– У нас ваш приятель, молокосос, имя которого нам неизвестно. В доказательство своих слов мы принесли вот это, – с этими словами он сделал знак одному из своих воинов, и тот бросил на снег саблю Маркуса. – Пока что я решил сохранить ему жизнь, однако не стоит относить это на счет моей доброты. – При этих словах Ютлина Сигвар заскрежетал зубами, но Согнир продолжал, словно не замечая закипавшей в его противнике злобы: – В недавней схватке вы убили многих наших воинов, их семьи остались без кормильцев. Кроме того, род Ютлинов понес в их лице значительные потери. Поэтому мы предлагаем вам сделку: вы можете выкупить своего приятеля, если он, конечно, вам нужен, за определенную… э… сумму.

– Вы напали на нас! – рявкнул Сигвар, хватаясь за рукоять меча и делая шаг вперед. – И теперь еще требуете, чтобы мы вам платили! А кто возместит наши потери?!

Неизвестно, чем бы кончился этот порыв мьельтира, если бы Кир не остановил его, положив руку на плечо родича.

– А не слишком ли вы много хотите? – спросил он, обращаясь к Согниру, чья речь заметно отличалась от манер остальных Ютлинов, что не могло остаться незамеченным Киром. – Если вам нужен мир – отдавайте пленника и забудьте о выкупе. Тогда мы будем вроде как квиты.

– Между нашими родами не может быть мира, – ответил Согнир, глядя в глаза Сигвару. – И мы пришли сюда не для того, чтобы считать убитых. У нас есть заложник, и мы предлагаем вам его выкупить. Если вы не согласны, мы предадим его смерти. – Он перевел взгляд на Кира и, усмехнувшись, добавил: – Скорее всего разорвем конями.

Шрам Кира начал медленно белеть, а карие глаза стали холодны как лед. Он положил руку на плечо Сигвара и, когда тот обернулся, сказал:

– Мы согласны?

– Сколько вы хотите? – мрачно буркнул мьельтир.

– Четырех коней, – ответил Ютлин невозмутимо.

– Что! – взревел Сигвар, поднимая кустистые брови и делая еще один шаг навстречу Согниру, так что тому пришлось отступить. – Да я лучше…

Но Кир снова остановил его, сказав:

– Подожди. Отойдем-ка на два слова.

Мьельтир недовольно хрюкнул, но кивнул. Когда они с Киром отошли в сторонку, последний сказал:

– Этот парень – мой друг. Мы многое пережили вместе, и, кроме того, он попал к Ютлинам, сражаясь за наш род.

– Ты прав! – воскликнул Сигвар, хлопая его по плечу. – Какие же мы будем Стромкильде, если бросим своего в беде? Не лучше этих презренных псов, Ютлинов.

Когда они вернулись к остальным, мьельтир сказал:

– Уговорили, псы блохастые. Когда?

– Сегодня, если угодно, – отозвался Согнир, усмехнувшись. – Когда мы увидим коней, приведем вашего парня.

– Лады, – буркнул Сигвар, поворачиваясь.

Он, Кир и третий воин пошли по направлению к поджидавшим их в отдалении Стромкильде, а Ютлины двинулись к своим сородичам. Метель становилась все сильнее, снег слепил глаза, а ветер был столь сильным, что сносил в сторону.

Согнир оглянулся и сделал своим воинам знак остановиться. Один из них тотчас же достал из-под плаща факел и огниво, а затем присел и, закрываясь от ветра, принялся высекать огонь. Наконец, искра вылетела, пропитанная смолой шерсть вспыхнула и занялась, разгораясь все ярче. Воин встал во весь рост и, повернувшись к строю Ютлинов, принялся размахивать факелом. Тотчас же едва видневшиеся за снежной пеленой воины пришли в движение: откуда ни возьмись, появились всадники, стремительно приближавшиеся к Согниру. Они мчались во весь опор, но не издавали воинственных криков, что было совсем не похоже на всегда разнузданных Ютлинов.

В это время Кир обернулся и увидел раскачивающийся огонь.

– Все-таки предали! – воскликнул он, выхватывая меч и пытаясь прикинуть на глаз, далеко ли до своих.

– Проклятие! – прорычал Сигвар, доставая из-за пояса тяжелый топор с короткой рукоятью.

Тем временем Стромкильде двинулись им навстречу, видимо, почуяв недоброе. Они не видели всадников, но поняли, что Ютлины что-то затеяли – ведь недаром их парламентеры подавали сигнал.

Согнир сбросил плащ и, вглядываясь в темноту, пытался высмотреть силуэты своих врагов. Он знал, что они еще там, на равнине, преодолеть расстояние до остальных Стромкильде так быстро они не могли. В это время первый всадник остановился рядом с ним и, спешившись, передал ему поводья. Согнир вскочил в седло и, что есть силы пришпоривая коня, помчался сквозь буран. Он хотел только одного – во что бы то ни стало настигнуть Сигвара и убить. Тогда, как он вполне справедливо полагал, род Стромкильде лишится на какое-то время лидера, и его будет не так сложно уничтожить. Давняя вражда разожгла в нем такую ненависть, что он готов был перейти от мелких стычек к открытому противостоянию.

Однако, когда закутанный в белое человек возник справа от него, боевой задор сменился у Согнира удивлением.

– Что за!.. – воскликнул он, вглядываясь в тонкие и определенно женские черты. Затем его взгляд скользнул ниже, и он выругался, заметив нацеленный на него арбалет. Туго пропела спущенная тетива, и короткая металлическая стрела вонзилась в горло Ютлина.

Согнир невольно поднял руки и выпустил поводья. Лошадь, почувствовав слабину, взвилась на дыбы и сбросила воина на землю. Тот упал на спину, держась за торчавший из шеи болт, но его глаза уже заволок кровавый туман, и последнее, что запечатлелось в умирающем мозгу Согнира, было видение проносящихся через буран коней, на которых неслись в погоню за Стромкильде его воины. Ютлин торжествующе улыбнулся и умер.

Лила сбросила капюшон и, припав на одно колено, извлекла из котомки небольшой кошель, наполненный мелкими черными камнями. Быстро прочитав несколько заклинаний, она развязала его и высыпала содержимое в снег. Затем поднялась и, обернувшись к Сигвару, крикнула:

– Бежим!

Втроем они бросились прочь, а за их спинами уже маячили силуэты всадников. Впереди можно было различить бегущих навстречу Стромкильде, с воинственными криками размахивавших мечами. Расстояние между ними и Ютлинами быстро сокращалось.

Когда стало ясно, что всадники через минуту нагонят Кира, Сигвара и Лилу, последние развернулись и приготовились к атаке. В этот момент темнота взорвалась ослепительной вспышкой, рассыпавшейся на мириады разноцветных искр. Лошади нескольких Ютлинов неистово заржали и, поднявшись на дыбы, сбросили седоков. Одна же, оказавшаяся слишком близко от взрыва, повалилась на землю, придавив своего седока.

– Неплохо! – одобрил Кир.

– Шанагара все-таки научил меня кое-чему, – отозвалась Лила, доставая из-под плаща арбалет. – Но это все, что я могла сделать, чтобы хоть как-то задержать их.

– Хороший фокус, девочка, – вставил Сигвар, поигрывая топором в одной руке и мечом в другой. – Но лучше бы этот огонь опрокинул их всех.

Как раз в этот момент несколько всадников вынырнули из бурана и предстали перед Киром и остальными. Их было трое, вооруженных длинными мечами и тяжелыми булавами. Сигвар, тотчас же размахнувшись, послал топор в голову одного из них. Лезвие пробило шлем и раскроило череп, из которого брызнули ошметки мозга. Ютлин грохнулся на землю подобно мешку с камнями. Однако его товарищи с гиканьем бросились в атаку. Клинок просвистел в трех дюймах от Лилы, но она успела упасть на землю и спустить тетиву. Болт ударил всадника под челюсть и вышел из глазницы. Воин начал валиться набок и неминуемо упал бы на девушку, раздавив ее тяжестью доспехов, если бы Кир вовремя не вытащил ее за шиворот. Тем временем Сигвар разделался с последним всадником.

Стромкильде подоспели как раз вовремя: Ютлины столкнулись с ними, и завязался бой. Кир поймал под уздцы лошадь одного из поверженных врагов и вскочил в седло.

– Куда?! – крикнул Сигвар.

– За Маркусом! – отозвался Кир, но тут кто-то схватил его за стремя. Кир резко развернулся, занося меч для удара, и его рука застыла на месте: перед ним стоял Маркус, живой и невредимый, лукаво улыбавшийся и очень довольный, несмотря на то, что едва не был разрублен пополам лучшим другом.

– Что… что ты здесь делаешь?! – выпалил Кир, спрыгивая на землю. – Ютлины сказали, что поймали тебя.

– Так и было, – серьезно кивнул Маркус, опасливо озираясь, поскольку вокруг мелькали мечи и топоры, раздавались крики и мельтешили фигуры сражавшихся. – Ютлины решили устроить вам ловушку и взяли на встречу всех воинов, только четверо остались стеречь меня. И вот сижу я, ломаю голову над тем, как бы вас предупредить, и уже почти впадаю в отчаяние, как вдруг дверь моей темницы распахивается, и я вместо наглых рож тюремщиков вижу очаровательное личико твоей новой пассии. – Брови Кира поползли вверх, поэтому Маркусу пришлось пояснить: – Арианы. Уж не знаю, как ей удалось уложить четырех здоровенных Ютлинов, чтобы это выяснить, времени не было. Я только успел поблагодарить ее и сказать, что вы в западне, и она тотчас же куда-то умчалась, а я двинул сюда, надеясь предупредить вас, но, как видно, не успел.

– Ну, раз ты здесь, – заметил Кир, – бери свою саблю и за дело.

– Я бы с радостью, – развел руками Маркус, – но эти скоты у меня ее отобрали.

– Тебе не удастся отвертеться, друг мой, – заметил на это Кир, протягивая юноше предъявленное Согниром в качестве доказательства оружие.

– Как тебе удалось?! – воскликнул Маркус радостно, выхватывая саблю. – Теперь мы им зададим! Подать сюда Ютлинов!

Кир, усмехнувшись, хлопнул его по плечу, и они бросились в бой, который давно кипел вокруг них.

– А где Ариана? – поинтересовался Кир, вытирая окровавленное лезвие. Равнина была усеяна телами людей и лошадей, снег, превратившийся в ржавое месиво, покрывал уцелевших Стромкильде с головы до ног. – Если она хотела предупредить нас о ловушке, то уже давно должна была быть здесь.

– Думаю, найдем ее, когда вернемся в селение, – отозвался Сигвар. – Сегодня была ночь славной сечи, и у нас еще много дел. Нужно собрать погибших и трофеи. Завтра мы устроим похороны и тризну. Странно, за все время битвы я ни разу не видел Согнира, и другие воины тоже не заметили его. Неужели он сбежал, как последний трус? – Мьельтир отправился руководить своими людьми, которым предстояло отыскать в месиве искромсанных тел Стромкильде и погрузить на пригнанные из деревни сани.

Кир присел рядом с Маркусом на труп лежавшей неподалеку лошади.

– А знаешь, из этой твоей рабыни может получиться толк, – заметил Маркус, кутавшийся в подобранный плащ. – До сих пор ломаю голову над тем, как она уложила четырех Ютлинов. Интересно, что ее понесло в их селение?

– Наверное, решила освободить тебя, – предположил Кир.

Маркус усмехнулся.

– Если бы попался ты, и она потащилась бы крошить Ютлинов, это я смог бы понять, но при чем здесь я?

– Она знала, что ты – мой друг, – пожал плечами Кир. – Иногда этого достаточно.

В это время к ним подошла Лила. Она смотрела в землю и словно не решалась что-то сказать. Наконец, не выдержав вопросительных взглядов, она проговорила:

– Кир, там они нашли… Ариану.

– Где? Что значит нашли? – Кир вскочил на ноги и растерянно озирался. – С ней что-то… не так?

– Боюсь, что да, – кивнула девушка и вдруг разразилась слезами.

Кир бросился туда, где толпились Стромкильде, собиравших раненых и убитых. Растолкав их, он остановился перед расстеленным на земле плащом, на котором лежала Ариана. Черты ее лица заострились, а глаза смотрели прямо перед собой, и все же губы еще шевелились.

– Что с ней? – спросил Кир стоявшего рядом Сигвара.

– Затоптали конями, – ответил тот, прочистив горло. – Страшная смерть, – добавил он, покачав головой. – И что ее сюда понесло? Сидела бы дома.

– Но она еще жива, – возразил Кир, опускаясь на колени и беря в ладони голову девушки.

Ариана перевела на него глаза, и ее взгляд прояснился. Подобие улыбки тронуло спекшиеся губы.

– Это ты, – прошептала она едва слышно. – Твой друг свободен. Согнир… мертв. Я убила его. Он… хотел… устроить тебе западню.

– Я знаю, – ответил Кир. – Маркус рассказал мне.

– Правда? Значит, ты знаешь… что я…

– Да, – ответил Кир, видя, что ей все труднее говорить. – Спасибо тебе.

– Спасибо тебе, – сказала Ариана уже одними губами.

– За что?

– За то, что позволил мне умереть свободной.

Это были ее последние слова. Кир слышал, как рыдала за его спиной Лила. Он поднялся на ноги и повернулся к Сигвару.

– Мы похороним ее как свободную женщину, – сказал он твердо.

– Конечно, – согласился мьельтир, задумчиво поглаживавший бороду. – Ишь ты, убила Согнира, – добавил он с удивлением, – надо же.