На досуге Гриндер Александра
Мы б расчётами снабдили
До шестого измеренья.
Мы бы память разбудили –
Клад могучего резерва,
Чтобы вы – земляне, были
Цепь космического нерва.
Мы космические братья,
И роднит нас с вами разум,
Нам пора скрестить объятья
И решить задачи разом.»
Он умолк и ждал с надеждой,
Что отвечу я ему,
Рядом я сидел, как прежде,
И молчал, смотрел во тьму.
Поразила меня фраза:
«На Земле сто лет пройдёт…»
Значит, в сотню кратных раза
В космосе короче год.
Значит, не увижу внучку,
Дочь Алёну и жену,
Над вулканом белым тучку,
Дождь и снега пелену,
Не услышу запах моря,
Птичьих песен, шум грозы,
На Земле оставлю зори,
Лепет внучки–егозы.
И такою вдруг тревогой
Стала грудь моя полна,
Что решил я: «Мне дорога
В неизвестность не нужна»…
Мчаться через мрак и холод
От того, где рос и жил,
Не могу, уже не молод,
Не найти мне столько сил.
На земле своей трудился,
Где хочу я жить и впредь,
А потом, как и родился,
Незаметно умереть.
Пусть изгажена, изрыта
Эта древняя земля
И снарядами избита,
И больная – но моя!
Мне не нужно славы бремя,
Шум восторга и похвал,
Прахом их укроет время,
Унесёт столетий шквал.
Он все понял и поднялся,
И сказал: «Ему пора»,
И ушел, а я остался
У вулкана до утра.
И в тревожном нетерпенье
Я сюда спешу опять,
Чтоб унять свое волненье
И подумать, и понять,
Почему мне ночью снится
Эта встреча? Я хочу –
Пусть все это повторится,
И я в космос улечу.
1990
***
Памяти А. Терещенко.
Своей рукой другую руку
Ему с улыбкой не пожать,
Печаль, тревогу, счастья муку
Не передать, не передать.
Не встать, как прежде, спозаранку,
Когда капель дождя звенит,
Дорожный ветер за баранкой
Не опьянит, не опьянит.
И сердце, устали не зная,
Всегда стучало и молчит.
И похвала друзей скупая
Не ободрит, не ободрит.
Стоят на страже обелиски -
угрюмой вечности приют,
да ветер пролетает низко,
да птицы вещие поют.
XI.1990
***
Дождём и ветром в окна бьет.
Брожу по комнатам, как тень,
И непрерывно дождь идёт,
Уже идёт четвёртый день.
Сквозь дождь струится тусклый свет,
И душу мучает тоска,
На всей Земле, быть может, нет
Уже сухого уголка.
Плывут по лужам пузыри,
Гудят от ветра провода,
И дождь сквозь сито упыри
Не остановят никогда.
А по асфальтовой реке
Бежит, спеша, машин волна,
И в тучах где-то налегке
От нас упряталась Луна.
Горит экран, там В. Леонтьев –
Звезда среди эстрадных звёзд,
Поет, танцуя, и лохмотья
Свои бросает на помост.
С экрана белого смеется
Над нами дерзко жизнь сама,
И как нам только удается
Так жить и не сойти с ума.
XI.1990
***
Ах, надоело! Ну, так надоело!
Это проклятое нудное дело –
Рано вставать и спешить на заправку,
Вынести вновь нервно-зыбкую давку,
Время провесть в ожидании долгом,
Может, и правда, забыты мы Богом?
Выйдет и скажет заправщица Зина,
Что, мол, не ждите, не будет бензина,
Лучше, как мы, уезжайте на завтрак –
Не будет бензина, наведайтесь завтра.
Злые водители выплеснут страсть,
Матом ругая Советскую власть,
Грязно ругая заправщицу Зину,
В Парламенте споры, законов корзину.
Крикнут: «В Парламенте лишь дураки –
Косыгины, Ельцины и Собчаки»…
И уезжают, нахмуривши бровь,
Чтобы назавтра встать в очередь вновь.
XI.1990
***
Распрекрасная Венера,
Пролетая на Восток,
Уронила утром ветреным
Хрустальный башмачок.
Обронила, улетела
И его искать не стала,
Посреди лесного плена
Башмачок лежать оставила.
И с тех пор в бору сосновом,
Как горящий уголёк,
Светится в траве зелёной