ONTUDATLAN Воробьева Полина

– В каком смысле?

– В прямом. Езжу.

Я по-прежнему смотрел на него со слегка вздернутыми от удивления бровями.

– Ну, хорошо, разъезжаю. Мне опасно оставаться на одном месте даже самое короткое время, поэтому мне ничего не остается, как постоянно находится в движении: с поезда на поезд, с попутки на попутку, с одной укромной тропы на другую. Я изгой, Онту.

– Жизнь не могла с тобой так поступить…

– Но как видишь. Если бы я был свободен, я бы уже давно стал писателем и опубликовал книгу о своих житейских передрягах, и, возможно, получил бы за это приличные деньги. Но я персона нон-грата.

– Это неправда! Тебя давно уже простили и забыли о тебе.

– Нет.

– Да!

– Не будь кроликом в розовых очках, Онту! – он начал раздражаться.

Я замолчал.

Янош еще какое-то время ерзал на своем месте, но потом внезапно раздался его крик.

– Что случилось? – спросил я.

– Они… они здесь.. там.. их тени… он вскочил из-за стола и вжался в самый угол.

– Кто, я не понимаю?

– Они там, за окном, они следили за мной! Нужно уходить, – он весь трясся.

– Бежим через запасной выход!

Я схватил его за руку, и мы выскочили через запасной выход на другую сторону коридора. Я потянул его в сторону лестницы, по которой мы спускались сюда.

– Нет! – он вцепился мне мертвой хваткой в руку, – срочно на вокзал или на пригородную ветку.

И мы дернули. Один проулок сменял другой, жестянки то появлялись, то исчезали, было то совсем темно, то где-то мелькал свет. Мы бежали как угорелые. Наконец впереди показалось здание Восточного вокзала. Мы проскользнули в ближайшую дверь и оказались на торговой галерее, которая шла параллельно путям. Через огромные окна был виден одиноко стоящий на перроне состав, который блистал огнями и, видимо, вот-вот отправлялся. Машинисты начинали закрывать двери.