Волчья ночь Тэффи Надежда

К дому клиента я подъехал уже за полночь. Ну и трудов же стоило разыскать его на этих разбитых вконец сельских перепутьях, превратившихся из-за дождя в сплошное море грязи!.. К счастью, мой старенький внедорожник достойно справился со всеми трудностями долгого пути.

Вот и тот самый указатель, о котором он говорил. Похоже, теперь я на месте. Где-то здесь поворот к его дому.

Свет фар с трудом разгонял сгустившуюся ночную тьму. Дождь, казалось, ещё больше усилился.

Я вовремя свернул на узенькую подъездную дорожку. Спустя полсотни метров свет фар выхватил из темноты широко раскрытые ворота. Это удивило меня, но я, решив из деликатности лишь коротко посигналить, без дальнейших церемоний медленно проехал во двор.

Здесь было пусто и тихо, только дождь шелестел вокруг, особенно громко барабаня по обшивке внедорожника.

Странно. Клиент не вышел во двор меня встретить. Да и эти раскрытые ворота…

Я выбрался из машины, и, зябко запахнув полы незастёгнутого плаща, поторопился раскрыть зонт. Сентябрь в городе – это одно, а здесь, в пятидесяти километрах от него – нечто совсем иное. И воздух словно втрое холодней, и струи дождя как-то особенно болезненно секут по лицу.

Ну вот, теперь хоть можно осмотреться, куда это меня занесло.

Передо мной был средних размеров домишко, скорее, просто приземистый коттедж в два этажа, – он оказался, в общем, таким, каким я его себе и представлял по описанию клиента.

Но где же сам клиент? Глеб Эдуардович – так его, кажется, зовут. Судя по голосу в телефонной трубке, ему от силы лет тридцать пять, не больше.

Почему, интересно, в доме так темно? И почему вокруг ни души?

Во мне шевельнулась тревога.

…Впервые этот человек позвонил мне два дня назад. У меня отличная память, дополнительно натренированная за годы службы, и я помнил каждое слово из нашего с ним разговора.

– Я звоню по объявлению… Вы ведь размещали его в газете – «Вячеслав Балашов, детективные услуги» и так далее, не так ли?..

– Да, вы правы. Я вас слушаю.

– Меня зовут Глеб Эдуардович. Фамилия моя Лидов.

– Очень приятно. Вячеслав Иванович Балашов, – на всякий случай счёл нужным представиться и я, хотя моё имя и фамилия были ему уже и так известны.

– Я хотел бы немного узнать о вашей… – Глеб Эдуардович замялся, – ну, профессиональной компетенции. Вы, вероятно, бывший сотрудник правоохранительных органов?

– Нет. Но у меня есть опыт работы в армейских спецподразделениях.

– Но сейчас вы, насколько я понимаю, не на службе.

– Да, уже год как в отставке. Я военный пенсионер. Но я вполне в форме. Имею разрешение на ношение огнестрельного оружия. Ну, а номер моей профессиональной лицензии есть в объявлении. Разумеется, при личной встрече я готов предъявить все соответствующие документы.

– В таком случае, мне хотелось бы воспользоваться вашими услугами…

– С удовольствием постараюсь вам помочь. – Что ж, теперь настала моя очередь задавать вопросы. – Для начала – в чём суть вашей проблемы? Или вы желаете переговорить об этом лично, не по телефону?..

– Ну, в общих чертах можно сказать и сейчас… Дело в том, что у меня очень плохое предчувствие… Как бы вам объяснить… Одним словом, – он перевёл дыхание, – я чувствую, что надо мной нависла какая-то… опасность. Большая опасность…

– Вы бизнесмен? – не удержавшись, спросил я. И хотел добавить, уже в который раз, что я не оказываю услуги телохранителя. Слишком многие потенциальные клиенты почему-то упорно путают эти два понятия – частный детектив и личный охранник. Вдобавок почти все бизнесмены постоянно – или по крайней мере регулярно – находятся в опасности. Так что все их плохие предчувствия бывают вполне оправданны. Но это не моё дело.

Однако его ответ очень удивил меня.

– Нет, я не занимаюсь бизнесом. И никогда не занимался. Я вообще человек совсем небогатый. Но, в последнее время, у меня такое ощущение, что за мной кто-то следит. На улице, на работе, порой даже дома, когда я один и нет жены…

– Вы, как я понимаю, женаты?

– Да.

– Давно?..

– Почти два года.

– Великолепно. А жена ничего такого не замечает?

– Нет. Я спрашивал её, не впрямую, правда, но… нет, ничего.

– А когда впервые у вас появилось это плохое предчувствие и ощущение слежки?

– Впервые – около полугода назад. Оно то угасало, то вновь усиливалось. Но вот в последние дни всё это достигло… какого-то апогея… – казалось, у него даже голос дрогнул от сдерживаемого волнения.

– Понятно. Пожалуйста, только не сочтите за грубость: а не было ли у вас в прошлом каких-либо проблем с психикой? Вы когда-нибудь лечились, например, от депрессии? Или, возможно, у вас сейчас стрессовая ситуация на службе, или возникли неурядицы в семейной жизни – ну, или ещё что-нибудь в этом роде?..

– Нет, вы ошибаетесь, – голос его звучал опять спокойно или, скорее, устало. – Ни в прошлом, ни сейчас. И родственники у меня люди вполне нормальные, и жена человек уравновешенный. В семье, конечно, бывают проблемы, но у кого их нет? На работе, в целом, всё обстоит прекрасно. Я работаю экспедитором в одной фирме, часто бываю в разъездах. Но мне моя работа нравится.

– У вас есть какие-нибудь подозрения, кто мог бы… ну, устроить за вами подобную непрерывную слежку?

– Нет. Ни малейших.

– Понятно… Ну хорошо, я готов взяться за ваше дело. Постараюсь вам помочь.

Я задал ему ещё несколько вопросов, затем мы обговорили слегка щекотливую, в данном случае, тему финансов, – однако он, к моему удивлению, согласился на все условия и дополнительные расходы не колеблясь, хотя сумма набегала весьма приличная. Видимо, неплохо у нас платят в частных фирмах экспедиторам. А может, просто все эти тревоги и предчувствия так его доконали, что он готов был отдать последнее, лишь бы решить мучившую его проблему.

Мои же действия представлялись достаточно очевидными. Клиент утверждает, что его кто-то преследует – или, по крайней мере, непрерывно наблюдает за ним. Возможно, так оно и есть. Я собрался, в свою очередь, установить за клиентом постоянную многоступенчатую, так называемую «эшелонированную», слежку, чтобы узнать, кто же вздумал за ним следить. Для этого требовалось кое-что из спецаппаратуры и хотя бы двое-трое помощников. Но, раз уж клиент разрешил не стесняться в расходах… Видать, это всё и в самом деле припекло его до предела – если только, конечно, мы не имеем дело с галлюцинациями и с игрой воображения человека, начитавшегося дешёвых детективов… Я не решился спросить, баловался ли он наркотиками – да и к чему? Если он желает платить, пусть платит, а уж я буду делать своё дело.

Мне требовалось как минимум полтора-два дня на подготовку. Он без всяких возражений согласился.

И вдруг вечером этот внезапный звонок.

– Вячеслав, мне необходима ваша помощь… Срочно!.. Встретимся на моей даче… точнее, это у нас нечто вроде загородного домика, мы его недавно купили…

– Что случилось, Глеб Эдуардович?

– У меня появились… новые доказательства насчёт того, что за мной следят. – Я отчётливо слышал в трубке его взволнованное дыхание. – Больше того, я, кажется, знаю, кто этот человек.

– Знаете его имя и фамилию? Назовите мне их.

– Нет, я знаю сейчас только его… кличку.

– Итак?

– «Волк», – прошелестел голос в трубке.

Я почувствовал… нет, не страх. Скорее, смятение.

Разумеется, я знал о Волке. Так же, как и все остальные горожане. Тот, кто называл себя Волком, являлся в наших краях своего рода символом ужаса и убийства. Пять лет этот маньяк терроризировал город. Потом как будто исчез… А год назад появился снова.

Он уже убил за этот год двух мужчин, женщину и пятилетнего ребёнка. И все знали, что на этом он не остановится.

Но никто никогда не знал, кто будет его следующей жертвой.

Причём Волк всегда по почте извещал газеты о количестве будущих жертв. Но никогда не сообщал их пол, возраст и тем более имя.

– Каким образом вам удалось узнать, что?..

– Вячеслав, поймите, это не телефонный разговор, – прервал он меня, – да и не скажешь в двух словах… Я всё объясню потом. Сейчас я еду на дачу. Я десять минут назад перечислил на ваш счёт аванс. В двойном размере. Я буду ждать вас на даче. Пожалуйста, Вячеслав, помогите мне!..

– Хорошо, диктуйте адрес. Выезжаю сейчас же.

…И вот я на месте. Но никто меня не встречает. Я стою под дождём перед молчаливым домом, а порывы ветра так и норовят вырвать из моих рук зонт.

Что ж, похоже, пора брать инициативу на себя.

Я поднялся на террасу и перед тем, как подойти к двери, аккуратно сложил зонт.

Дверь в дом оказалась слегка приоткрыта. На мой деликатный стук никто не отозвался.

Тревога, поселившаяся внутри меня с того момента, как я вылез из машины, всё усиливалась.

Я тихонько носком ботинка приоткрыл дверь и прислушался. Всё было тихо.

В кромешной тьме, начинающейся за порогом, мне невольно почудилось что-то до предела угрожающее. Возможно, просто разыгрались натянутые нервы.

Я сунул руку под плащ и достал из кобуры пистолет. Тёплый металл рукоятки приятно согрел озябшую ладонь.

Я, стараясь двигаться как можно тише, вошёл в дом. Левой рукой пошарил по стенам выключатель. Неожиданно быстро нащупал его – во всяком случае, нечто, очень его напоминающее. Щёлкнул кнопкой, но ничего не произошло. Темнота осталась темнотой.

Ну ладно, на то у меня с собой хорошее средство.

Я левой рукой извлёк из кармана плаща компактный, но очень мощный фонарик.

Секунду спустя ослепительно белый луч света осветил помещение, заскользил по стенам, выхватывая то одну, то другую деталь обстановки.

Теперь я видел, что нахожусь в узковатом коридоре. Чуть поодаль справа и слева виднелись две двери, явно ведущие в комнаты, а в противоположном конце коридора, за углом, вырисовывались очертания лестницы на второй этаж.

Я ещё раз громко позвал клиента по имени-отчеству.

Никто по-прежнему не отозвался.

Я медленно пошёл вперёд. Дошёл до двери в первую комнату. Она оказалась не заперта. Раскрыл, осторожно толкнув ногой. Осветил фонариком.

Довольно просторное помещение, заставленное мебелью. Гостиная. В ней никого не было. Так, дальше.

Я легонько толкнул ногой следующую дверь, тоже не запертую, потом медленно заглянул внутрь.

И в первую секунду едва не отпрянул от того зрелища, что я там увидел.

Эта комната явно была рабочим кабинетом хозяина дома. Здесь размещался письменный стол, а сбоку, у стены, нечто вроде тахты.

Упёршись в эту тахту, на полу полусидел-полулежал человек, глядя, казалось, прямо на меня.

Я усилием воли восстановил дыхание и ещё раз осветил его лучом фонаря.

Это был мужчина лет тридцати пяти. В пиджаке, модных брюках и блестящих остроносых ботинках. Но сейчас щёгольский пиджак его был залит кровью, а разорванная ткань покоробилась от трёх зияющих пулевых дыр на груди.