Великая Миссия Князев Милослав

Глава 67

Когда мы вышли из обеденного зала, нас уже поджидал Пургениил. Тот светлый, который пытался поставить Ва’Дима на место, но не преуспел и в конце концов сам был туда поставлен суровым взглядом кого-то из приближенных лорда. Это же надо, чуть не присвоил себе право решать за само Древо Жизни, даже жрецы так открыто этого не делают, еще чуть-чуть, и появился бы если не еще один отверженный, то изгнанный точно. А теперь явно не извиняться пришел, значит, придумал какой-то законный способ поквитаться.

– Князь Ва’Дим, позволь мне извиниться за мое недостойное поведение за столом, – говорит он.

Я чуть не упала от изумления.

– И прими в подарок лучшего коня в нашем лесу, – продолжает светлый. – Только должен сразу предупредить, что он не объезжен, но для такого великого воина как ты, это не должно стать помехой.

Теперь мне все понятно. Необъезженный эльфийский конь не потерпит на себе ни одного человека, да и далеко не любого эльфа тоже. Четверо эльфов выводят прекрасного боевого коня черной масти. Настоящий красавец! Я уже его хочу!

– Не княжье это дело – коней объезжать, у князей для этого вассалы имеются, – гордо заявляет Ва’Дим.

В человеке я ни на секунду не сомневалась, он лошадей вообще недолюбливает. И даже на самых смирных ездит далеко не лучшим образом, так что на необъезженного коня его точно не заманить. А Пургениил сама любезность, он совершенно не против, если коня объездит кто-нибудь из вассалов столь благородного князя. Его самоуверенность означает, что скакун успел сбросить немало эльфов, которые попытались назвать его своим. Ва’Дим, не замечая иронии, поворачивается к нам со светлой. Пускай он прикажет мне, я хочу этого коня! А Эледриэль все равно не справится, и вообще, у нее уже ослик есть, с нее хватит.

– Лара, ты вроде хвасталась, что хорошая наездница, чуть ли не лучшая среди темных? – спрашивает Ва’Дим у меня.

– Да, мой князь.

– Справишься с этой лошадью?

– Да, мой князь, – отвечаю я, хотя уже не так уверена, как в самом начале.

– Тогда вперед!

В платье коней укрощать, конечно же, неудобно, но кто же мог предположить, что придется? Знала бы заранее, то пришла бы на торжественный обед в походной одежде, и плевать, что эти светлые обо мне подумают. Такой конь важнее! Хорошо, хоть платьице коротенькое, одно название, в длинном было бы куда хуже.

Стоило мне вскочить на коня, как четверо светлых его тут же отпустили, и он, встав на дыбы, меня сбросил. Причем не просто сбросил, а сделал это играючи. Было очень больно! Кое-как поднялась на четвереньки, потом на ноги. Вроде ничего не сломала, разве что пару ребер, бок болит ужасно. О разорванном платье вообще не говорю, не до того. Хорошо хоть ела мало, большая часть блюд была замешена на светлой магии, поэтому для меня не очень-то и съедобна. А конь никуда и не думает убегать, стоит спокойно, ждет, как будто знает, что у меня еще две попытки. А ведь точно знает! Подхожу поближе. Он стоит и изображает полную покорность и совершенную невинность. Хитрый зверь, собирается сбросить меня все три раза. Но и я уже больше ста лет в седле. Первый раз был случайностью или, если совсем честно, то отчасти случайностью, дальше я все сделаю правильно.

Берусь за уздечку, конь все еще спокоен, ждет. Решаюсь и прыгаю в седло. На этот раз я удержалась целых одиннадцать скачков, а потом жеребец меня все-таки сбросил. Но уздечки я все равно не отпустила, и зверь начал раскручивать мое тело на ней, как пращу. Два, три, четыре оборота. Уже десять. Конь наконец понял, что сдаваться я не собираюсь, и меняет амплитуду вращения. Чувствую, что сейчас о землю со всего маху ударит. Отпускаю уздечку в самый последний момент, группируюсь в воздухе и красиво опускаюсь на ноги. Только инерцию никуда не деть и качусь кубарем дальше. Но теперь я была готова, и болел только отбитый в первый раз бок. Встаю и опять иду к коню. Использовать магию в таких случаях не запрещается, но это будет признанием собственного бессилия. Уж лучше быть еще раз сброшенной и остаться ни с чем. Да и прирученный таким способом скакун уже не будет надежным боевым другом.

Ну все, третья, последняя попытка. Подхожу, берусь за уздечку, вскакиваю, но на этот раз не в седло, а прямо на шею. Обхватываю ее изо всех сил руками и ногами и отключаюсь от окружающей действительности. Все силы и ресурсы только на то, чтобы не разжать захват.

Когда открыла глаза, то обнаружила, что не валяюсь на земле, а все еще вишу на шее у коня, но уже спереди. Это я удачно соскользнула, мое плечо у него под подбородком, что не позволяет кусаться. И конь спокойно стоит, терпеливо ждет, когда хозяйке надоест висеть. И не просто конь, а уже мой конь! Разжимаю объятия и обнаруживаю, что сил у меня нет ни на что. Но до земли так и не долетела, меня кто-то поймал. Это Ва’Дим, конь его почему-то подпустил ко мне, а вот светлых уже не подпустит. Человек берет меня поудобней и куда-то несет, наверное, в сторону наших комнат. От платья на мне мало что осталось. Эледриэль и Нарин идут следом. За своего коня я не беспокоюсь, никуда он теперь не денется. Нужно будет ему имя придумать.

Ну вот, пришла пора и мне имя получить. Это, конечно, почетно – как для двуногого титул, – свой, заслуженный, а не только по праву рождения или, что еще хуже, купленный. Гарцует, бывало, такой именитый по лугу мимо стайки молодых кобыл, трясет гривой, а тут еще кто-то из конюхов скажет что-нибудь вроде:

– Это Обгоняющий Ветер, конь лорда Нигасеила из светлой рощи тридцать девятого саженца Великого Древа Жизни.

И все, ни на кого другого эти кобылы уже не глядят – разговор-то они слышали, а такой жених им интересен вдвойне. Зря двуногие говорят: мол, глупые животные. Да что они могут знать? Мы, эльфийские кони, все понимаем, только рассказывать об этом не любим, в том смысле, что двуногим вообще не рассказываем. Так что получить имя – тайная мечта каждого скакуна. Жаль только, что для этого нужно покориться кому-то из этих. Поэтому лучше не торопиться – и свои посчитают слабаком, и двуногие будут смотреть как на вытоптанный луг, а к их мнению у нас прислушиваются. Вот и гордимся мы, безымянные, друг перед другом: кто больше наездников сбросит.

Раньше хозяин моего табуна частенько давал мне возможность поразмяться, а вот в последние полгода как отрезало – ни одного вызова. Наверное, боятся со мной связываться. Так ведь и навсегда безымянным остаться можно. Но вот нашелся какой-то безумец, сейчас и посмотрим кто такой.

Выхожу гордо, как лорд, со свитой из четырех конюхов – все же «лучший конь леса» и не просто леса, а Первого леса, что ой как немало, сбросивший тридцать восемь претендентов (а что – я и считать умею в отличие от некоторых). Смотрю, а тут не безумец – безумица, да еще темная, это в наших-то местах. Ни разу в жизни представителя темного племени двуногих не видел, но узнал сразу. Но как она на меня посмотрела! Да будь мы одной породы… Надо приглядеться к ней повнимательнее и вспомнить, о чем болтали двуногие. Так: эльфийка, темная, взгляд цепкий, движения, как у тигрицы или скорее пантеры, плавные и хищные – чувствуется опытный боец, хотя по меркам самих эльфов еще довольно молодая. Сопровождает ее двуногий с короткими ушами. А не та ли это принцесса, о которой я вчера слышал? Точно, она! Две темных в Первом лесу – перебор. А ее короткоухий – князь какой-то там Великой Пустоши. А еще с ними коротышка бородатый был, гномом называется, хотя все они двуногие на одно лицо. Вообще короткоухие, что люди, что гномы, в Первом лесу редкие гости, гномы особенно, я пока ни одного вообще не видел, но на фоне темной так почти не вызывают удивления. Ну что же, дам ей все три попытки, не буду сразу калечить.

В первый раз я сбросил ее играючи, вполскачка, чтобы знала, с кем дело имеет. Даже перестарался – слишком уж сильно она о землю ударилась. Но сама виновата, неоправданно самоуверенно была настроена. Во второй – решил проверить ее сноровку и характер, дал помучиться подольше. Когда же она повисла на уздечке и продержалась целых десять кругов, понял – настырная, почти как я. Но ведь больно же – уздечка, того и гляди, губы порвет. Намекнул по-хорошему, что хватит кататься – сделал вид, что собираюсь ударить ее о землю. Намек двуногая поняла правильно и отцепилась, а не захотела бы понять, так и вправду ударил бы. Ну а когда в третий раз она мне в шею вцепилась, как клещ, подумал: что тебе еще нужно, дурак длинногривый, – целая принцесса на шею вешается, когда еще такое будет? Ладно, так и быть – признаю тебя своей хозяйкой.

Остановился, жду, когда хозяйка мне имя давать будет. А она, как вцепилась в меня, так и висит, не отпускает, заснула, что ли? А потом руки разжала и падать начала. Но тут короткоухий вовремя подсуетился и подхватил на лету. Его я подпустил – понятно же, что тот из свиты моей двуногой. Потом ее, сомлевшую, понесли отдыхать.

А я вот стою, жду – имя, хозяйка, имя!

Глава 68

Не думал, что укрощение местного Буцефала окажется таким серьезным занятием. Так что сгреб я потерявшую сознание ушастую и понес в ее комнаты. Платьице Лара, конечно, классное придумала, в нем не то что на эльфийский обед, в наш ночной клуб зайти не стыдно. А вот коней укрощать не очень, и теперь от него одни ошметки остались, а я опять без фотоаппарата. Эль помочь Ларе никак не могла, потому что для темной ее магия жизни не только не целебна, но и смертельна, не хуже боевого заклинания. Но той вскоре самой стало лучше. Чему я, разумеется, обрадовался.

– Ушастая, – говорю я светлой, – помнишь, я тебе обещал, что натравлю Дрейка на любого эльфа, которого ты выберешь?

– Помню.

– Тогда может остановишь свой выбор на том, который Ларе коня подарил? В благодарность за столь щедрый подарок?

– Можно и на нем, – соглашается Эль.

– Значит, восхождение на вершину Древа Жизни откладываем на вечер, а сейчас идем выгуливать Дрейка. А то совсем про собачку забыли, никакой заботы, предоставлен сам себе, как будто его вообще нет.

Светлая отсрочку воспринимает с явным облегчением, не хочется ей лезть на дерево. А вот Дрейку идея гулять на поводке и в наморднике совершенно не понравилась, отвык он тут от цивилизации и общечеловеческих ценностей. Но ничего, пусть немного потерпит, злее будет. Гном с нами идти отказался. А вот темная заявила, что с ней уже все в порядке и вообще больным полезен свежий воздух и приятные эмоции, так что никуда мы без нее не пойдем. По-быстрому переоделась, синяки и ссадины магией замаскировала и тоже пошла.

Встречные эльфы с подозрением косились на собаку в наморднике. И кстати, обычно нам встречных случайных прохожих попадалось куда меньше или вообще не попадалось. Видимо, как-то заранее узнавали о нашем присутствии и освобождали дорогу. А теперь, значит, стало интересно. Ну, я всех подряд и спрашивал, как нам найти благодетеля, который коня подарил, потому как возникла необходимость в консультации, связанной с животными. Спрашиваемые ни отвечать на вопросы, ни самим предложить разрешить наши затруднения не желали. Но, похоже, передали кому нужно, так как вскоре нам совершенно случайно повстречался сам Пургениил, как раз прогуливающийся с друзьями. Ну захотелось ему в парке погулять, что тут такого.

– В связи с послеобеденными событиями у меня возник вопрос, – говорю я ему. – Мне неоднократно приходилось слышать, что ни одно животное не нападет на эльфа, но то, что я увидел, заставило меня усомниться в правдивости таких слухов.

– И что же ты увидел? – с явным превосходством спрашивает меня эльф.

– Как конь напал на Ларинэ.

– Неужели? Конь ни на кого не нападал, он только защищался, а это очень разные вещи, – объясняет простейшие вещи глупому мне эльф.

– А, ну тогда это самое, совсем другое дело, а то я за Дрейка испугался, – с облегчением говорю я. – Купец, который продал мне щенка, говорил, что это очень особая порода. Такой пес по приказу хозяина нападет на любого эльфа без колебаний. Раньше я не придавал этому особого значения, но после случая с конем решил перестраховаться. Мало ли что, Дрейк например, покусает какого-нибудь неосторожного эльфа, а меня обвинят в неуважении к хозяевам.

– Таких пород не существует, – усмехается Пургениил, – купец тебя обманул.

– Не было еще такого купца, которому удалось бы меня обмануть! – надменно заявляю я. – Ну разве что если в мою пользу.

Эльф только опять усмехается.

– Скажу по секрету, – продолжаю я, – благодаря моему природному обаянию мне довольно легко живется на свете. Купцы всегда делают скидки, эльфийские принцессы влюбляются, а благородные эльфы дарят лучших породистых жеребцов.

На лице у Пургениила можно безо всякой магии разума прочитать все, что он думает о моем обаянии.

– Если не веришь, то можем заключить пари, – предлагаю я, – что мне без труда удастся натравить на тебя свою собаку.

Эльф какое-то время внимательно смотрит на сенбернара, видимо, ауру изучает, потом ухмыляется.

– Если ты думаешь, что укус оборотня сделал твоего пса магическим животным и он теперь сможет напасть на перворожденного, то глубоко заблуждаешься, человек.

– Я не думаю, – говорю я в ответ, – нас, северных варваров, этому вообще не учат. Вредно для здоровья, от мыслей голова начинает болеть. Я просто знаю, что купец не стал бы меня обманывать, тем более из-за такой мелочи. Вот только не знаю, что просить у тебя в случае твоего проигрыша и что предложить тебе на случай, если произойдет невероятное и проиграю я?

– Ну если ты настаиваешь, то я готов заключить такое пари, – делает вид, что позволяет себя уговорить, эльф, – только потом не говори, что тебя не предупреждали.

– Тогда назови, на что хотел бы спорить? Я не очень-то разбираюсь в ценности большей части эльфийских вещей, но, будучи благородным человеком, сам готов поверить на слово благородному эльфу.

Эльф захотел мою алюминиевую ложку.

– Вообще-то это фамильная реликвия, но сам я настолько уверен в своей победе, что готов ее поставить, – говорю я сделавшему свой выбор эльфу.

С этими словами вытаскиваю из кармана знаменитую алюминиевую ложку, которую в спешке забыл выложить обратно в рюкзак. Думаю, облизать ее или нет? Но все-таки воздерживаюсь, а то еще побрезгует и ищи потом другую ценную ставку. Жаль, что вся комичность ситуации понятна только мне одному, а для всех остальных эта ложка и в самом деле дорогущая реликвия.

– А что можешь предложить ты?

– У меня нет столь ценных вещей, – отвечает эльф, – но я тоже не сомневаюсь в своей победе, поэтому могу предложить вассальную присягу.

– Они вон тоже не сомневались, что умнее меня, – указываю я на своих эльфиек, – и вот чем закончилось. Глядишь, так у меня весь эльфийский лес в вассалах окажется, но мне и двух ушастых девать некуда, так что вынужден отказаться.

Столь прозрачного намека эльф понять не пожелал, да и ложка моя ему явно понравилась. Оно и понятно, она даже не настоящая, китайская, а сделана еще в СССР. Вещь!

Немного подумав, он в качестве своей ставки предложил амулет ментальной защиты. Ни один архимаг разума не сможет подчинить носителя своей воле, а при длительном ношении настраивает мозг на такую же защиту уже без амулета, также имеет и дополнительные функции, такие как возможность видеть личины и что под ними, рассеивание внимания, именуемое еще отводом глаз, и невозможность магам разума определять без разрешения правду или ложь говорит владелец амулета.

Я согласился. А дальше все пошло по давно отработанной схеме. Дрейк показал себя намного лучше, чем в случаях с Эль и Ларой. Эльфийки, и особенно кормящая его всякими вкусностями светлая, ему нравились, а этот эльф явно нет. Только пес после укуса оборотня не только покрупнел на вид, но и силу набрал. Я сам не представляю, как его удержал, а не был потащен на поводке.

Когда возвращались в свои комнаты, нам не встретился ни один эльф, так что Дрейк, идущий назад без намордника, никого не напугал. Вернувшись, стали готовиться к восхождению на Древо Жизни. Заметил, что Эль колеблется между решительностью продолжать начатое и сожалением, что вообще начала. Утром с удовольствием полезла купаться в пруду, в котором никто никогда не купается, на торжественном обеде слегка охладела, а теперь не очень-то и хочет лезть на дерево. Лично мне на эльфов, на их Первый лес и Древо Жизни, со всеми традициями глубоко плевать. Попади я сюда случайно, то вел бы себя более чем прилично, а если бы что и нарушил, то исключительно по незнанию. Эль же захотела превратить этот Первый лес в балаган с северным варваром в роли главного клоуна и уверила меня, что если не переходить определенных границ, то ничего, кроме презрения эльфов, мне не грозит. При этом она согласна, что наказали ее правильно, пусть и очень несправедливо. А вот теперь пребывает в нерешительности. Я ей все это и высказал, добавив, что уже поздно идти на попятный и нужно доводить дело до конца. Она и не спорит, просто похоже, что боится Древа Жизни больше, чем хочет показать.

Даже разговор попыталась в сторону увести, по ее мнению, Пургениил меня все-таки обманул. Не стоит амулет мифриловой ложки (как будто я с ним обменялся). Амулет сделан в древние времена, когда ментальная магия была сильна и относительно распространена, а сейчас редкий маг разума сможет сделать то, против чего он защищает.

– И что, личину тоже не различу? – спросил я.

– И личину распознаешь, и отвести глаза тебе не смогут, и я больше не смогу определить, правду ты говоришь или нет, но это все мелочи, основное предназначение амулета – именно защита от ментального контроля, то есть от того, что тебе и так не угрожает, – ответила Эль.

Вижу, что моя защита от детектора лжи ей все же не понравилась. А мне в общем-то, и не очень нужно, я уже привык.

– Разрешаю тебе всегда определять, говорю ли я правду, или нет, – официальным тоном сказал я.

– Спасибо за доверие, – очень серьезно ответила Эль.

И оно того стоило, так как кроме простого «спасибо» она еще меня обняла и потерлось мне об щеку своей.

Когда мы шли к Древу Жизни, я чувствовала на себе взгляды множества эльфов и боялась. Нет, не эльфов, а того, что Древо не позволит нам на себя залезть. Когда подошли, Дим меня обнял и поцеловал.

Вообще-то поцелуй – это людское изобретение и у нас считается чем-то вульгарным и неприличным. Мы, эльфы, целуемся очень редко (насколько я знаю) и никогда при свидетелях (я сама вообще до этого ни с кем не целовалась). Ничего неприятного от того, что человек меня целует, я, как ни странно, не испытывала, а даже если бы и было так, то все равно потерпела бы. Пусть смотрят и пребывают в шоке – кроме местной верхушки, тут и гостей немало, в Первом лесу они всегда есть, вот и разнесут слухи по всем эльфийским лесам и рощам. Моего имени упоминать не будут, так как говорить обо мне теперь ниже эльфийского достоинства, но вот сам факт, что в Первом лесу эльфийки с людьми под Древом Жизни целуются, замолчать не удастся. Так им и надо!

А Древо нас приняло, спокойно лезем с ветки на ветку и никакой ответной реакции. Я, конечно, знала, что, принеся вассальную присягу, передала все свои права своему новому лорду, но не была уверена, что Древо Жизни станет считаться с обычаями разумных. Теперь сидим обнявшись в удобной развилке ветвей почти на самой верхушке, а я чувствую магию, за нами сейчас, наверное, почти весь лес подглядывает. Пытались и подслушивать, но я сферу молчания поставила.

– Дим, а что на самом деле означает мое имя? – спрашиваю у человека.

– Действительно, хочешь это знать?

– Да.

– Эледриэль не значит ничего, – отвечает он. – А вот помнишь, я в первый раз как бы не выговорил твое имя и сказал «электродрель»?

Киваю в ответ. Прекрасно помню наше знакомство.

– Так вот, электродрель – это инструмент для сверления отверстий, работающий на электричестве. Электричество – это то, из чего молнии состоят.

– Я знаю, что такое электричество, – отвечаю, чтоб не считал меня совсем уж необразованной.

Интересно, откуда сам он знает о таких вещах?

– А Эль означает пиво, но я все равно буду называть тебя так, потому что пива не пью, и для меня Эль – это прежде всего мое хитрое, ушастое чудо.

Не знала, что мне будет так приятно узнать, что я его чудо. Но все же приятно, и от этого тоже хорошо.

– И какие у нас планы на завтра? – спрашивает Дим.

– Не знаю, – отвечаю я ему, – но не сомневаюсь, что ты что-нибудь придумаешь.

– Уже придумал, – отвечает человек и машинально срывает с ветки желудь.

Я чуть не умерла от страха, думала, что Древо Жизни нас сейчас сбросит, но нет, ничего не произошло. А Ва’Дим повертел желудь в руках, хотел его выбросить, но передумал и сунул в карман.

– Эледриэль! Проснись! – тормошит он меня.

Оказывается, он все это время что-то мне говорил, а я так испугалась, что и не слышала ничего.

– Извини, – говорю я ему, – задумалась. Что ты сказал?

– Я говорю, что придумал занятие на завтра, – отвечает он. – Фотосессия! Представь, ты и Лара в обнимку, сначала в бикини, потом без, и все это под вот этим деревом.

– Да, это шокирует всех еще больше.

– Вот и прекрасно, только уговаривать темную будешь ты сама.

– Почему я?! Она меня не послушает!

– Вот поэтому и ты, пора вам налаживать нормальные отношения.

Глава 69

Когда Ва’Дим с Эледриэль ушли покорять вершину Древа Жизни (это человек так выразился), раздался стук в дверь моей комнаты.

– Здравствуй, Ларинэ, можно к тебе? – спрашивает Алисилиэль и тут же заходит, не дожидаясь разрешения.

Вообще ее можно считать моей коллегой, тоже принцесса Первого леса. Она тут, наверное, единственная, кто общается с нашей веселой компанией сверх того, что требуют традиции. Лет ей примерно пятнадцать, а ведет себя как десятилетняя и оделась соответственно. Это она меня боится, вот и прикидывается маленькой девочкой, которую нельзя обижать. Обо всем меня расспрашивала, и об оружии темных эльфов, и о магии, и про Темный лес, а самый интересный вопрос приберегла напоследок:

– Скажи, Ларинэ, а как это быть второй женой?

Вот паршивка, и ничего ведь не возразишь, Ва’Дим с Эледриэль обнимаются и целуются на виду у всех, а я сижу в сторонке как бедная родственница. Кто же я тогда, если не вторая жена?

– А ты что, хочешь быть третьей? – отшучиваюсь я. – Так маленькая еще, Ва’Дим тебя не возьмет. И вообще он хочет дикую эльфийку, полулисицу, но нам с Эледриэль пока удается их отпугивать.

– Нет, мне замуж пока рано, – совершенно серьезно отвечает Алисилиэль. – А вы что, и полуэльфов встречали?

– В княжестве у Ва’Дима они водятся, только и успеваем диких эльфиек от своего мужа отгонять, приходится со светлой по очереди дежурить, – сама не знаю, зачем рассказываю я сказки.

– Нужно будет съездить посмотреть, я много о них читала.

А когда ушла Алисилиэль, ко мне в гости явилась уже вернувшаяся Эледриэль.

– Добрый вечер, Ларинэ, – зачем-то здоровается светлая, заходя ко мне в комнату.

Странно, никогда мы с ней вежливостью друг к другу не отличались. Или хочет о чем-то попросить, или гадость устроить, но думаю, что скорее первое, чем второе.

– Как он может быть добрым для Темной в светлом лесу? – отвечаю я.

– Я вот светлая, но мне тоже не рады.

Аргумент, но посмотрим, чего она хочет.

– Дим сказал, что нам пора налаживать нормальные отношения. Вот я и пришла.

– И как ты это себе представляешь?

– Я – с трудом, а человек очень просто, в его понимании для начала нужно устроить фотосессию, мы с тобой в обнимку под Древом Жизни, сначала в бикини, а потом и без.

– Интересный способ, – только и говорю я светлой, чтоб хоть что-то ответить.

– А чего ты ожидала? Тем более что ты ему уже обещала такую фотосессию, помнишь, у водопада? Вот это как раз и есть тот самый, другой раз.

– Если он сам мне об этом скажет, тогда да.

– Дим-то скажет, но в его понимании это и есть способ налаживания отношений, чтоб я тебя уговорила.

Ва’Дим действительно скажет, да и я сама не против, как он любит выражаться, балаган тут устроить. Так что можно соглашаться, но для начала нужно со светлой что-нибудь за это получить.

– Хорошо, – говорю я ей, – но при одном условии.

– Каком?

– Да том же самом.

– Это как? – не понимает она.

– Придем в мой лес, и там под Древом Жизни устроим такую же фотосессию.

Удивила я светлую таким требованием, сильно удивила. Замечаю за собой, что мне начинает нравиться ее удивлять. Наверное, от Ва’Дима набралась.

– У вас темных ведь Великих Миссий не бывает? – первое, что находит сказать светлая.

– Зато бывают другие причины.

– А по другой причине меня в ваш лес точно не пустят.

Я пожимаю плечами, но добавляю:

– Со своей стороны, могу пообещать, что ни просить Ва’Дима, ни как-либо по-другому влиять на него не буду. Если он сам надумает прийти в Первый лес темных эльфов и нас туда с собой притащит, вот тогда и устроим такую же фотосессию, как тут.

– Тогда обещаю, – неохотно соглашается Эледриэль.

Тут я ее понимаю, сама подходить к светлому Древу Жизни ужасно не хочу, а если быть до конца честной, то просто боюсь.

Единственная, кто тут ко мне сравнительно хорошо относится, – это Алисилиэль, избалованная дочь лорда, которой никакие запреты не указ. Да и какие могут быть запреты? Формально я еще не отверженная, и общаться со мной помимо того, к чему обязывают традиции, как бы можно. Вот она и общается. Наивная девочка, сколько ей, четырнадцать или уже пятнадцать? Начиталась старинных романов про знаменитых героинь, совершавших свои Великие Миссии и другие подвиги и их приключения по пути. Понимает, что, родившись в Первом лесу, не имеет никаких шансов ни на что подобное, вот и мечтает о сказках. А тут я, вся такая Избранная и уже почти великая, хоть памятники ставь. В глазах Алисилиэль я пожертвовала всем, чем только можно было пожертвовать ради Великой Миссии, и вопреки всему, даже воле жрецов Древа Жизни, смогла ее завершить. А ведь со стороны так и выглядит – гнома терплю, темную в качестве охранницы взяла, за человека замуж вышла. Набор, можно сказать, полный, добавлять нечего. Вот так и становятся кумирами.

Действительно, наивная девочка. Помани я ее сейчас, и пойдет с нами, наплевав на все на свете. Так и хочется лорду Первого леса такую гадость устроить, но не буду портить жизнь единственной, кто здесь ко мне нормально относится. Да и лорд тоже ни в чем не виноват, все жрецы устроили.

Вот и сейчас, не успела я выйти от темной, как в коридоре встретилась мне принцесса Алисилиэль. Чуть ли не силой затащила меня в комнаты, которые были предоставлены мне, но где я так и не поселилась, и завела разговор о погоде. Вижу, о чем-то хочет попросить, но колеблется, что странно – как я уже успела заметить, стеснительность этой девочке несвойственна.

– Эледриэль, можно мне будет на завтрашнем балу потанцевать с твоим мужем? – наконец-то, решившись, спрашивает она.

– Может, ты еще и с гномом хочешь? – отвечаю я шуткой в стиле Ва’Дима, хотя и удивлена.

– Нет, с гномом не хочу, – совершенно серьезно отвечает она. – Разве только, чтоб отца позлить, а с твоим мужем именно потому, что так хочу.

– То, что он мой муж, его от других людей мало чем отличает, – говорю я ей, а сама удивляюсь, как спокойно это обсуждаю.

– А я все равно хочу, – упрямо настаивает она.

– Что ж, потанцуй, но учти, на ночь я его тебе не дам, – опять шучу я.

Что-то я сегодня расшутилась, причем исключительно в той глупой манере, в которой обычно шутит человек. Так, глядишь, и над его анекдотами смеяться начну.

– На ночь мне не надо, рано пока, – с несвойственной для ее возраста серьезностью отвечает Алисилиэль.

– Вот и хорошо, значит, у меня не будет повода для ревности.

– Только, Эледриэль, попроси его, чтоб он пригласил меня на танец. Хорошо?

– Хорошо, – отвечаю я.

А девчонка-то нервничает, хотя, как я успела заметить, правила этикета ее не волнуют.

Глава 70

Странно, но когда я слышу слово «бал», то представляю себе вечернее или даже ночное мероприятие. Всякие там Золушки с их каретами, которые непременно превращаются в тыкву ровно в полночь. Тем более что принцесс и придворных дам вокруг хоть отбавляй. Но эльфы, по всей видимости, совсем другие сказки в детстве читали, и бал начался с самого утра. Я бы понял, если бы они таким способом планировали от нас побыстрее избавиться, так ведь нет, у Избранной и ее команды еще весь завтрашний день на отдых есть и послезавтрашний – на сборы в дорогу. И с экономией на освещении это тоже никак не связано, потому что всюду горят магические шары. Просто принято у эльфов так, начинать балы в самую рань, и все тут.

Все эльфы танцуют сами по себе. Нарин перетащил несколько кресел в самый дальний угол и там в буквальном смысле забаррикадировался, как будто каждая эльфийка только и мечтает, чтоб с гномом потанцевать. А моих ушастых никто не приглашает, даже я, потому как не умею (танцевать не умею, пригласить, наверное, как-нибудь бы смог).

– Дим, можно тебя кое о чем попросить? – спрашивает Эль.

– Танцевать я не умею! – заранее отвечаю я.

– Не со мной, а с принцессой Алисилиэль.

– Тем более она уже штук пять кавалеров отшила. Ты хочешь, чтоб и я был в этом списке?

– Я в тебя верю, – отвечает ушастая, – может, она как раз только и ждет прекрасного принца на белом единороге?

– Я не принц, а князь.

– Князь тоже подойдет.

Понятно, Эль хочет посмотреть на сцену, как гордая эльфийская принцесса отшивает невесть что возомнившего о себе северного варвара. Ну что ж, мне не жалко. Подхожу к одиноко стоящей с краю зала девочке (или она уже девушка?).

– Привет, ушастик, хочешь потанцевать?

Ну все, после такого начала точно ничего хорошего не будет.

– С удовольствием, – отвечает она.

А вот этого в планах не было.

– Только учти, сам я не умею совсем, даже мои эльфийки, и те боятся со мной танцевать. Все ноги отдавлю, – пытаюсь как-то выкрутиться я.

– Ничего, я потерплю, – отвечает принцесса.

Делать нечего, раз сам же и пригласил, приходится идти и танцевать с Алисилиэль, вернее, это она пытается меня танцевать, а я топчусь примерно туда и так, куда она меня тащит. В красоту крутящихся под музыку в центре зала пар мы вносим несомненный диссонанс.

– А теперь, Алиса, признавайся: вы с Эль заранее обо всем сговорились? Только не нужно врать, что ты всю свою сознательную жизнь мечтала потанцевать на балу с неуклюжим человеком, а злые родственники тебе не разрешали.

– Да, заранее, – признается та.

– Я так и думал, всюду заговоры, нужно будет ближайшей ночью серьезно с ней поговорить на эту тему.

– Не нужно, – защищает мою ушастую принцесса, – это я ее уговорила.

– И зачем тебе это надо? – спрашиваю я. – Хотела посмотреть вблизи на дикого северного варвара или проучить надоевших кавалеров?

– Наверное, и то и другое, – отвечает она. – И ты совсем не дикий.

Я даже не спорю с таким утверждением.

– Кстати, Алиса, раз уж так коварно выманила меня танцевать, хочу у тебя кое-что попросить.

– Что именно?

– У тебя гитара есть? – для начала спрашиваю я ее.

– Есть, и даже не одна. А что?