Корпорация «Подмосковье»: как разорили самую богатую область России Соколова Анна

На каких условиях строители обычно получают землю? Если оставить в стороне рассказы об откатах и родственных связях с чиновниками, то они просто покупают ее у города в обмен на долю в будущем доме. Как правило, подмосковные райцентры получали 14% квартир в новостройке. Потом это жилье можно было продать, пополнив районный бюджет, или раздать очередникам, укрепив любовь жителей к местной администрации.

Однако ИКМО удавалось получать участки почти даром. Доля райцентров в их домах составляла по 2%. То есть перед остальными девелоперами у них уже была десятипроцентная фора. Но оставалась одна загвоздка: у компании не имелось строителей. И денег на стройку тоже. Областное правительство внесло нужную сумму в уставный капитал корпорации и, казалось, забыло о ней.

История одного девелопера

Тогда в каждом районе корпорация стала искать людей, готовых стать заказчиками строительства на полученных ею участках. В 2003 году с ней согласился работать Владимир Россихин, предприниматель, создавший под это дело строительную компанию «Ступинская жилищная инициатива». До этого он был юристом, сопровождавшим сделки по продаже недвижимости в подмосковном Ступино. Узнав о том, что ИКМО ищет партнеров, решил рискнуть и попробовать себя в строительстве. Мальцев предложил ему самому найти деньги на стройку, а также подрядчиков, способных построить дом.

Корпорация должна была получить свою долю квартир. А пока дом находился на стадии проектирования и строительства, она как будто забыла о нем. Первый год представители ИКМО на стройплощадке даже не появлялись.

Возможно, потому, что были заняты другим: бумажной волокитой. Девелопер Россихин был немало удивлен царившими в ИКМО порядками. Там все происходило, как на советском заводе: для того чтобы бумажка попала на стол руководителю, она должна получить резолюцию юриста, бухгалтера, финансиста. «Мы согласовывали текст договора на выполнение функции заказчика с июля по декабрь 2003 года», – вспоминал он. Дом должен уже во всю строиться, а проекта еще нет.

В итоге Россихин начал строительство первого в Ступино монолитного жилого дома в августе 2004 года. А в декабре стал потихоньку продавать еще не построенные квартиры. Выставлять на продажу все площади сразу оказалось невыгодно, так как цены росли вместе с домом и рынком подмосковной недвижимости. За пару лет стоимость квадратного метра в здании выросла с 500 до 1000 долларов при себестоимости строительства в 250 долларов.

Но и корпорация развивалась. В 2005 году ИКМО получила свой первый крупный кредит в 1,44 млрд руб. Это были деньги другой дочерней компании областного правительства, «Московского областного ипотечного агентства» (МОИА), которая как раз тогда впервые разместила на рынке облигации на 1,5 млрд рублей. Большая часть денег ушла на кредит ИКМО. Оставшиеся 53 млн – гонорар организатора размещения, компании «РИГрупп-Финанс», принадлежавшей жене министра финансов Московской области Алексея Кузнецова Жанне, уже к тому времени Буллок.

На балансе ипотечной корпорации, помимо собственного недостроенного офиса, числились незавершенные объекты в Сергиевом Посаде, Одинцове, Егорьевске, Ступине, Электростали, Истре, Звенигороде, Наро-Фоминске, Щелкове и Шаховской.

Уже тогда стало понятно, что привлекать кредиты куда перспективнее, чем продавать квартиры в недостроенных домах. ИКМО попросила Россихина остановить продажи: она хотела сама профинансировать стройку, чтобы потом получить больше прибыли на готовых квартирах.

По просьбе менеджеров корпорации Россихин остановил продажу квартир, но перечисление денег все время переносилось на более поздний срок и откладывалось под благовидным предлогом. Стройка встала, дольщики начали протестовать и жаловаться во все инстанции, а подрядчики – требовать оплаты. И тут ИКМО предложила доведенному до отчаяния девелоперу продать оставшиеся в доме площади по демпинговой цене компании «Техноград». По данным Россихина, «Техноград» был учрежден сотрудниками ИКМО с заместителем Мальцева во главе.

Совершить эту добровольно-принудительную сделку не удалось. В сентябре 2006 года МОИА разместила еще один выпуск облигаций для ИКМО на 3 млрд руб. После этого Мальцевым внезапно заинтересовались компетентные органы. «На ИКМО был наезд со стороны прокуратуры, – вспоминал Россихин. – Вызывали и меня». Его спрашивали об откатах, взятках и серых схемах. Девелоперу ответить было нечего, так как он с самого начала решил не играть в эти игры и отказывался обсуждать подобного рода схемы, если сотрудники ИКМО пытались завести о них речь.

Возможно, следователям удалось найти что-то на Мальцева, ведь ему пришлось уволиться… Тому пришлось уволиться со своего поста. Зимой 2007 года давнего знакомого Громова сменил молодой менеджер Дмитрий Демидов. Помимо тяги к красивой жизни у него была еще одна особенность: он был выходцем из компании «РИГрупп», принадлежавшей жене министра Кузнецова.

Заказ на трущобы

Впрочем, и после прихода Демидова методы работы ИКМО изменились не сильно: компания по-прежнему уповала на административный ресурс. Весной 2008 года она получила право построить новые дома в Сергиевом Посаде взамен ветхого жилья.

В этом подмосковном городе существует целый квартал старых домов, построенных сразу после Великой Отечественной войны. Это довольно убогие двухэтажные деревянные постройки с проваливающимися лестницами, протекающими потолками и крысами в подвале. Пару лет назад я побывала в одной из тамошних квартир. В маленькой комнатушке, где и одному негде развернуться, жили трое человек. В ванной – почерневший от плесени потолок. Жители не делают ремонт, потому что знают – бесполезно. Протекающая крыша сведет на нет все их старания. И таких домов в Сергиеве Посаде пара десятков. Думаю, прежде чем строить новые административные здания в стиле хай-тек, областным властям стоило бы позаботиться об этих людях, которые десятилетиями живут в трущобах.

Но, как это часто бывает, на первом месте оказались дворцы. До ветхого жилья в Сергиевом Посаде руки у подмосковных властей дошли очень поздно. И вот в 2008 году деньги на расселение все же были выделены. По идее, городское начальство должно было организовать конкурс на право строительства домов. Но глава города Сергей Персианов решил иначе. В апреле он собрал жителей окрестных домов в клубе «Театральный ковчег» и в присутствии местных журналистов торжественно вручил им сертификаты на новые квартиры. Вместе с ним жильцов старых домов обнадеживал замдиректора ИКМО Михаил Бескровный, который сказал, что эти несколько домов – только верхушка айсберга. Есть много других строений, которые в ближайшем будущем предстоит признать ветхими. Корпорация им тоже поможет.

«У меня было столько эмоций, столько надежд, – вспоминала жительница одного из домов Елена. – Раньше нам вообще ничего не предлагали, говорили: “Радуйтесь, что так живете”».

Но существовала одна загвоздка: конкурс на право расселения жильцов трущоб еще только предстояло провести. Чтобы отсечь лишних претендентов, администрация опубликовала сообщение о нем в газете «Сергиевские ведомости» тиражом 20 экземпляров.

В результате в конкурсе участвовали только две компании: ИКМО и некая «Газнистрой». Причем заявки поступили в одинаковых конвертах и отметками «Копия» в одних и тех же местах. Выиграла, естественно, ИКМО.

Через год тендером заинтересовалась Федеральная антимонопольная служба (ФАС). На рассмотрении дела в ФАС представители второй компании сказали, что не собирались выигрывать конкурс, просто подняли цену на один шаг аукциона и отдали заказ сопернику. В «Газнистрое» считали такую практику вполне обычной, потому что компания не раз участвовала в конкурсах разных районов Подмосковья, проходивших по такому же сценарию, и никогда не выигрывала.

Итоги конкурса отменили в 2009 году, но это было не так уж важно – ИКМО уже не собиралась ничего строить. На подготовленной к строительству поляне рядом с покосившимся деревянным домом осталась только старая бытовка, полуразвалившийся строительный забор и немного мусора. Возможно, другая компания справилась бы с этим проектом, если бы ей дали шанс.

Все-таки брать кредиты у ИКМО получалось значительно лучше, чем помогать людям.

Амбиции в кредит

Вероятно, все дело в том, что привлечением заемных средств занимался сам министр финансов области Алексей Кузнецов. Благодаря ему, у области появилось несколько «дочек» и «внучек» – компаний с трудно запоминаемыми названиями, основная задача которых – привлечение денег в подмосковную экономику.

В октябре 2000 года Громов принял предложение ряда областных министров, в том числе Кузнецова, и подписал постановление «Об обеспечении единой инвестиционной политики в Московской области». Оно предусматривало создание ОАО «Московская областная инвестиционная трастовая компания» (МОИТК, Мособлтрастинвест).

Среди целей новой организации, на 100% принадлежавшей области, были: участие в разработке и реализации инвестиционных проектов на территории области, финансовое оздоровление и реорганизация областных компаний, управление долями и долговыми обязательствами региона, привлечение инвестиций в Подмосковье, в том числе и через участие в разного рода компаниях. Некоторые из этих компаний могли специализироваться на «брокерской и дилерской деятельности на фондовом рынке, доверительном управлении активами, оценочной деятельности, аудите, депозитарной и других видах деятельности, относящихся к сфере инвестиционных услуг», говорилось в документе. Сразу видно, что его составлял человек, близкий к миру финансов.

Возможно, кроме Кузнецова, никто из руководства области толком и не понимал, чем будет заниматься компания МОИТК. Как же он убедил Громова создать такую невнятную структуру? Вероятно, министр финансов объяснил, что она жизненно необходима для развития области.

И речь тут шла вовсе не о привлечении в область инвесторов в общепринятом понимании этого слова. Дела крупных компаний типа ИКЕА, вкладывавших в подмосковную землю миллионы долларов, не были заботой МОИТК. Ее задачей было привести в область больше заемных средств.

Дело в том, что Министерство финансов России зорко следит за финансовой чистоплотностью регионов. Оно не позволяет им занимать денег больше определенного норматива, вычисляющегося исходя из доходов местного бюджета. И это понятно: если позволить регионам жить не по средствам, их руководство, которое часто совершенно не разбирается в финансах, вылетит в трубу. Ведь если какой-нибудь области будет остро не хватать денег, вероятность того, что ее руководители приедут просить их в Моску, резко возрастет.

Знакомый банкир довольно смешно мне рассказывал, как проходила подготовка к размещению на рынке долговых ценных бумаг одного из регионов средней полосы России.

«Как-то приезжал один вице-губернатор договариваться о выпуске облигаций, – смеялся банкир, – говорил он в основном матом». Своего начальника гость называл не иначе как папой. Единственная относительно цензурная фраза чиновника выглядела так: «Папа – далее длинная матерная тирада – сказал – снова длинная матерная тирада – ему все по… кроме объема и ставки».

Облигации регион, конечно, выпустил, но в процессе размещения он был целиком зависим от банков, готовивших размещение. Чиновники в этом ничего не понимали.

Министр финансов Кузнецов был сделан совершенно из другого теста. Он отлично знал подноготную долгового рынка, понимал, что запрещено, а что разрешено. Кроме того, он осознавал, как нужны области деньги, а занять она сама при этом может сущие крохи – мешает пресловутый норматив Минфина о региональных заимствованиях.

Федеральное министерство в те времена не обращало никакого внимания на дочерние компании областных правительств. Считалось, что частные структуры, пусть и со стопроцентным участием области, могут занимать деньги на свой страх и риск.

Кузнецов решил рискнуть. Тем более, что ему во что бы то ни стало нужно было достать денег. Перед выборами Громов наобещал избирателям золотые горы. Он постоянно говорил, как выведет область из кризиса, построит новые школы, детские сады, стадионы. Придя к власти, он обнаружил, что денег на это в бюджете нет и в ближайшее время не предвидится. Что ж теперь, не сдержать слово генерала?

Все старые предвыборные обещания, а также новые девелоперские фантазии Громова воплощались с помощью МОИТК. Схема проста. Компания брала на свое имя кредит в банке и за несколько лет строила объект. По многим из этих займов область даже не числилась поручителем. Часто Кузнецов пускал в ход свои связи в банковских кругах и получал деньги под честное слово. Потом построенный объект выкупала область, в бюджете которой к тому времени прописывалась необходимая сумма. МОИТК возвращала кредит банкам с процентами. Чиновники могли отрапортовать об успехах. Казалось бы, идеально.

Для реализации нужен проверенный банк. Сначала Кузнецов обратился за помощью в банк «Возрождение», имеющий давние связи с подмосковными компаниями. Но председатель правления «Возрождения» Дмитрий Орлов отверг предложение бывшего «инкомовца» Кузнецова. «Я уже тогда понял, что он жулик», – объяснял Орлов в интервью Forbes. В итоге министр остановил свой выбор на небольшом и менее щепетильном «Московском залоговом банке», который исправно проводил платежи созданных Кузнецовым компаний, пока не развалился осенью 2008 года.

Нью-Подмосковье

Чиновники шли на большой риск, но считалось, что все деньги направлены на благое дело – строительство масштабных объектов, которые не стыдно и президенту показать.

Возможности это сделать представлялись регулярно. К примеру, через пару дней после своего избрания в марте 2008 года президент Дмитрий Медведев надел черную спортивную куртку с двумя белыми полосками на груди и поехал в подмосковную деревню Парамоново – открывать единственную в стране санно-бобслейную трассу. Ее габариты действительно поражают воображение: протяженность – 1600 метров, перепад высот – 112 метров, 18 виражей. Спуститься с такой горки Медведев отказался, но под вспышки фото– и телекамер подержался за специальные бобслейные сани.

Потом президент уехал, а странное сооружение, похожее на гигантский белый шланг, так и осталось посреди поля близ деревни Парамоново. Подмосковные власти потратили на объект для занятий не слишком массовым видом спорта 45 млн долларов.

Он, как и здание подмосковного правительства с вертолетной площадкой, строился на заемные деньги. Строительство «дома-громоотвода» обошлось в миллиард рублей, которые МОИТК по указанию губернатора заняла у «Сбербанка». Чтобы предоставить обеспечение по кредиту, областное правительство рекомендовало администрации Чеховского района отдать банку в залог часть ее имущества. После завершения строительства заем погасили из областного бюджета.

По такой же схеме был построен Дом правосудия по соседству – на него ушло 100 млн рублей.

Еще 150 млн евро было потрачено на возведение крупнейшего в Европе конькобежного центра в подмосковной Коломне. Здание, построенное в 2006 году по проекту известного архитектора Нодара Канчели, включает в себя тренировочный и спортивный комплекс, медицинский центр, бассейн, тренажерный и игровой залы, сауны и джакузи, зимний сад, зал для конференций на 500 человек, ресторан, кафе и даже археологическую композицию.

С 2006 по 2008 год МОИТК вложила в общей сложности более 52 млрд рублей (то есть почти 2 млрд долларов) в строительство полутора сотен объектов. Это и детские сады, и школы, и стадионы, и дворцы культуры, и больницы, и даже несколько торговых центров. Казалось бы, чем плохо – немногие регионы могут похвастаться таким количеством строящихся зданий. Даже олимпийская стройка в Сочи, похоже, идет куда более скромными темпами.

Но проблема в том, что область жила не по средствам. Она просто не могла оплатить такое количество новых объектов, а потому была вынуждена набирать все больше долгов, чтобы отдать старые и сохранить темпы строительства. «Это как велосипед, – сказал мне один житель Подмосковья, – пока крутишь педали, ты едешь».

Насколько области в действительности нужны были все эти пафосные спортивные комплексы, загнавшие ее в такие долги? Быть может, они только подкармливали тщеславие ее руководителей, позволяли им хорошо выглядеть в глазах начальства?

Вскоре чиновники вошли во вкус и поняли, что ограничиваться только дворцами спорта не имеет смысла. Так в 2007 году был учрежден, например, «Энергоцентр», наполовину принадлежавший МОИТК, наполовину – «Московской областной энергетической компании». Он работал по той же схеме, что и «Мособлтрастинвест», но формально приходился областному правительству всего лишь «внучкой». Никакой формальной ответственности за его деятельность область не несла, тем не менее «Энергоцентр» занимал на рынке деньги под строительство энергоподстанций в Подмосковье. Предполагалось, что готовые объекты тоже оплатят из бюджета.

Думаете подмосковные власти стеснялись такого рода манипуляций? Нет, они ими гордились. В лояльных областному правительству газетах («Ежедневные новости. Подмосковье» и др.) выходили статьи под заголовками типа «Работа на совесть, рейтинг – на зависть». В них можно было встретить такие забавные рассуждения: «Несомненным плюсом для бюджета области является политика региональной власти по выведению части расходов за его пределы и перевод их в свободный сектор тех предприятий, которые сегодня составляют базис федеральной группы заемщиков Московской области».

Вероятно, «базисом федеральной группы заемщиков Московской области» журналисты вслед за подмосковными министрами называли компании, которые формально никакого отношения к бюджету области не имели, но активно занимали деньги у банков и размещали облигации, ссылаясь на свой особый статус.

Помимо «Энергоцентра», который строил подстанции, облигации также выпускали «Мособлгаз» (для перевода районных котельных на газ), «Мострансавто» (для обновления автопарка). Поручителем по большей части этих займов выступало МОИТК, то есть область формально никому ничего не была должна. При этом сами компании без ее поддержки мало чего стоили.

«Замечательная отчетность была у “Энергоцентра”, – не скрывая восхищения, говорил один банкир. – Непонятно, как его активы оценивать: у него семнадцать каких-то подстанций, под это дело он брал взаймы два миллиарда рублей. Понятно, что афера. Понятно, что почти все украли».

Обмани меня

Почему же работавшие в банках расчетливые люди, которые привыкли всегда перестраховываться, давали деньги столь ненадежным компаниям?

Инвесторы – тоже люди, им хочется верить в чудо. Для каждого нового выпуска облигаций дочерних компаний придумывалась красивая легенда. Это обычная практика: если облигации выпускает хорошая компания, создается некий обзор ее деятельности, даже не сильно приукрашенный, если компания плохая – надо придумать сказку, чтобы быстро продать ее бумаги. В банковском мире такие сказки для инвесторов придумывают аналитики банка, ответственного за размещение выпуска облигаций. Их задача – красиво преподнести ценные бумаги, чтобы у участников рынка возникло желание их приобрести.

В случае с дочерними компаниями Московской области аналитики проявляли чудеса фантазии. Мне говорили, что, несмотря на правило беспристрастности и независимости оценок, на аналитиков давили организаторы размещений – просили писать максимально позитивно. Они высказывались в своих отчетах примерно в таком духе: «Ну и что, что у облигаций нет поручителя в лице подмосковного правительства, но если компания на 100% принадлежит области, значит область никогда ее в беде не бросит и выплатит кредит в случае возникновения проблем». Звучит довольно наивно, но в это верили.

К помощи банкиров Кузнецов и его коллеги прибегали очень часто: чтобы покрывать хронический дефицит бюджета, Московская область выпускала облигации каждый год. В 2006 году для этого пришлось занять у инвесторов 12 млрд рублей, в 2007 году – 16 млрд, в 2008 – 19 млрд., ее «дочки» были должны еще около 30 млрд.

До кризиса собственный долг области составлял около 47% от доходов ее бюджета, а с учетом обязательств дочерних компаний – все 90%. «Тем не менее, кредитное качество Московской области находится на достаточно высоком уровне», – писал организатор размещения одного из займов банк «Уралсиб» летом 2008 года.

Вера в эти утверждения поддерживалась высокими кредитными рейтингами Московской области, которые находились на уровне Краснодарского края и Ленинградской области.

Некоторые сотрудники инвесткомпаний в глубине души не особо доверяли этим прогнозам, называя облигации дочерних компаний Московской области «Мособлshit». Интуиция в итоге их не подвела.

Архитекторы пирамиды

Не думаю, что Кузнецов и его соратники имели целью загнать область в долговую яму, из которой они совсем недавно ее с таким трудом вытащили. Просто это были молодые амбициозные люди, которые почувствовали неограниченную власть и потеряли ощущение реальности. Им казалось, что они смогут сохранить контроль над ситуацией, что бы ни случилось. Именно так, должно быть, чувствовали себя менеджеры обанкротившихся американских компаний типа Freddie Mac и Fannie Mae: они же ипотечные гиганты, никто не позволит им развалиться.

С другой стороны, на Кузнецова, должно быть, давили люди из окружения Громова, который уже вошел во вкус разрезания ленточек на все новых объектах. Он купался в славе и народной любви, выиграл еще одни губернаторские выборы в 2003 году, а в мае 2007 года Владимир Путин вновь назначил его главой области с формулировкой «в связи с успехами в развитии региона». Депутаты Мособлдумы тогда проголосовали за него единогласно. Он тоже не мог остановиться, встать и сказать: мы ничего не будем строить, потому что это нам не по карману. Ведь машина по собиранию долгов так хорошо работала, инвесторы с радостью ссужали деньги региону. Никто не хотел от этого отказываться.

И Кузнецов тоже не мог остановиться. По словам знакомых с ним людей, он обладал корпоративным складом ума. Ему на посту министра финансов было не особенно интересно заниматься зарплатами бюджетников, финансовым обеспечением школ и больниц. Гораздо более важными казались строительные проекты и долговые обязательства. Тем более что к ним можно привлечь жену, владеющую соответствующим бизнесом.

Кроме того, девелоперские проекты придают министру некоторый дополнительный вес и статус. Какая ему польза от того, что учителям повысили зарплату? В общем, никакой. Какой круг общения у тех, кто занимается проблемами бюджетников? Не слишком широкий, поэтому такого рода делами в министерстве финансов области занималась замминистра Татьяна Крикунова, которая работала в правительстве с 1990-х годов.

Алексей Кузнецов и его другой зам Валерий Носов проводили презентации для инвесторов, пили чай с представителями рейтинговых агентств, налаживали связи с девелоперами, убеждали банкиров дать еще один кредит Московской области. Это казалось им более важным, и, думаю, руководство их в этом поддерживало.

Почему строительство было так выгодно? Ответ очевиден: оно дает куда большие возможности для реализации своего творческого потенциала. В строительном секторе можно найти много лакомых кусков, обеспечить себе неофициальную добавку к пенсии после увольнения с госслужбы.

Как это работает

Однажды я встретилась с женщиной, которая занималась подготовкой сметной документации для строительства тех самых социальных объектов, которыми так гордится подмосковное правительство. Ей пришлось, в частности, работать над проектом строительства школы в Хотьково. Вот что она мне рассказала.

В 1998 году некая компания спроектировала небольшую школу в Хотьково. Старая совсем уже дышала на ладан. Проект стоил 1,5 млн руб. До 2002 года стройка потихоньку двигалась. К тому времени первый этаж накрыли плитами, начали второй, но вдруг строительство остановилось из-за того, что на него перестали выделять деньги.

Однако школа очень нужна городу. Через некоторое время посмотреть на застывшую стройку приехал тогдашний областной министр строительства Евгений Серегин, позднее ставший мэром Лыткарина. Сразу после его визита школой заинтересовалась «Московская инвестиционная трастовая компания». Она быстро сделала новый проект. Правда, если раньше проект школы стоил 1,5 млн рублей, то МОИТК получила за это 25 млн. Инфляция? Не думаю: проект школы в Пушкино, созданный в это же время, обошелся подмосковному бюджету в 2 млн рублей.

Кроме того, проектировщики из МОИТК захотели разобрать уже построенную конструкцию, так как вместо панельного здания решили строить кирпичное. Само строительство, по их подсчетам, обошлось бы в 690 млн рублей.

«Строители были в трансе, – рассказывала мне проектировщица, – они облицовочный кирпич сняли, хотели новый утеплитель поставить, а в остальном все там нормально было, включая замечательные подвальные помещения».

Потом, вероятно, до кого-то в министерстве строительства дошло, что сносить конструкцию до основания вовсе необязательно. Инспекторы осмотрели то, что было уже построено, и решили продолжать строительство.

Компанию, которая делала проект школы в 1998 году, попросили подготовить документы на проектные работы по достройке объекта. Моей собеседнице велели быстро сделать смету. Она согласовала проект со строителями.

Через несколько дней, когда начальника не было на месте, к ней в офис приехал сотрудник одного из отделов областного минстроя. «Неприятный, скользкий тип», – вспоминала проектировщица.

Он сказал:

– МОИТК предлагает школу за 690 миллионов построить, а мы должны за 500 миллионов.

– Я сделала смету, у меня получается 350 миллионов, – ответила она.

– Нет, надо 500.

Тогда сметчица еще раз все пересчитала и увеличила расходы на стройку до 402 миллионов. Строители согласились, что за эти деньги построили бы отличную школу. Но тот «тип» из их министерства досаждал телефонными звонками, спрашивая:

– Вы отправили смету на 500 миллионов?

– Почему на 500? У меня получилось 400, – удивлялась сметчица.

– Нужно снести рядом два частных дома, территорию расширить, заложите четыре однокомнатные, четыре двухкомнатные квартиры для расселения.

Когда она снова не смогла составить смету на 500 миллионов, он позвонил опять и долго кричал на нее по телефону. «Ему нужно было, чтобы смета получилась завышенной, – объясняла она уже мне. – В этом случае строители получили бы 400 миллионов, а 100 миллионов – откат». Сметчица сказала чиновнику, что не станет закладывать откаты, потому что ей надо будет защищать эту смету на экспертизе – она не сможет обосновать завышенные расходы, и проект не пройдет.

Когда она уже заканчивала оформлять смету, пришел главный инженер ее компании, вид у него был очень расстроенный. Он сказал:

– У нас этот заказ отбирают, снова проектировать будет трастовая компания.

«Строители, которые там работают, сказали, что эта компания взятки налево-направо раздает», – говорила мне сметчица. В то время у МОИТК уже приняли проект школы за 25 миллионов, хотя могли бы сделать его в другой компании в 10 раз дешевле. Стоимость строительства по этому плану составила 690 миллионов. Хотя моя собеседница, опытный специалист с тридцатилетним стажем работы, не могла понять, на что тут можно потратить 500 миллионов. По ее словам, на 690 миллионов можно было не только школу, но еще и детский сад построить. «Строители мне прямо сказали: министр строительства и Громов запросили по 30 миллионов», – говорила она.

Конечно, строители не могли точно знать, кто какие просил откаты. Они, как говорится, свечку не держали. Видя, что мелкие чиновники трясут деньги со всех, они, должно быть, решили, что слугам народа приходится делиться с начальством, и финансовый ручеек течет наверх, где сидят люди с высокими чинами.

Сказать, как это все происходило в действительности, не мог никто. Та же история с долговой пирамидой: степень вовлеченности в схему главного человека области – спорный вопрос. Одни люди говорили мне, что без ведома первого лица такие дела не делают. Другие – что Громов и его приближенные с военным прошлым мало разбирались в гражданских вопросах типа привлечения кредитных средств, потому и отдали все на откуп команде Кузнецова, надеясь, что тот все решит.

Собственно, министр и решал, как мог и хотел, – на протяжении восьми лет. Генерал Громов имел возможность сфотографироваться вместе с президентом на открытии нового спортивного объекта, школы или детсада, а Кузнецов – получить дополнительные бонусы. Опытный банкир понимал, что в расцветшей благодаря его стараниям области есть немало способов заработать, особенно если ты обладаешь административным ресурсом.

Конвертацией властных полномочий в денежные знаки занималась жена министра Жанна Буллок, которая за пару лет сделала такую блестящую карьеру девелопера, что ей могла бы позавидовать сама супруга Юрия Лужкова Елена Батурина. Как ей это удалось?

Глава четвертая

Дела семейные

На проценте

Лунной осенней ночью к зданию напротив областного правительства на Славянской площади подъехал автомобиль. Он был ничем не примечателен – обычная иномарка средней степени износа, как и сотни других вокруг. Из нее вышел неприметный человек средних лет в потрепанном костюме. В руках – увесистая спортивная сумка.

Подойдя к окошку проходной, он сказал немного нервным тихим голосом: «В “РИГрупп-Финанс”, на меня должен быть пропуск заказан». Вахтер медлительно записал его паспортные данные и впустил внутрь, через старый вращающийся турникет.

«РИГрупп» занимала второй этаж серого здания Дома металлурга с просторными кабинетами и большими окнами. Офис компании почти ничем не отличался от других: кожаные диваны и плазменный телевизор уже тогда стояли почти в каждой приемной. Только здесь на стенах вместо привычных картин «под Айвазовского» висели гигантские полотна художника Олега Целкова, много лет назад эмигрировавшего во Францию и снискавшего известность у искусствоведов по всему миру, а вместо ламп дневного света – массивные хрустальные люстры. Повсюду стояли вазы с букетами роз – видно было, что офис оформляла умелая женская рука.

Ночной гость, миновав вахтера, поднимался наверх. Это был не просто курьер или доставщик пиццы. Немногие могли бы догадаться, что именно он несет в своей увесистой спортивной сумке.

Открыв железную дверь с золоченой вывеской «RIGroup», он попал в стильный офис компании. На стенах – картины известных современных художников. Прошел в кабинет, расстегнул молнию на сумке и начал выкладывать на стол пачки денег. Принес он около 2 млн долларов наличными.

В 1990-е такие визиты были в порядке вещей у предпринимателей, не желающих платить налоги. Потом увесистые сумки стали носить чиновникам средней руки, не боявшимся брать взятки наличными в особо крупных размерах. Более влиятельные и осторожные деятели предпочитали действовать через посредников и офшоры. Что за деньги нес в «РИГрупп» ночной курьер? Взятку или черный нал?

На самом деле, и то и другое. Дело в том, что «дочка» компании жены министра Кузнецова «РИГрупп-Финанс» занималась размещением многочисленных выпусков облигаций Московской области и ее дочерних компаний.

Правда, специалистов, способных взять на себя такое ответственное дело, у Жанны Буллок не было. Так что пришлось заключить джентльменское соглашение (вероятно, по совету мужа) с несколькими финансовыми структурами, которые согласились помочь ей размещать ценные бумаги.

Поначалу это были «Тройка Диалог», «Газпромбанк», «Балтийское финансовое агентство», «Банк Москвы». В 2007 году «Тройка Диалог» и «Газпромбанк» выбыли из числа партнеров «РИГрупп-финанс» по размещению областных облигаций, а их место в так называемом рамочном соглашении с «РИГрупп-финанс» заняли ВТБ и «Уралсиб». В это же время среди соорганизаторов займов появился и «Связь-банк». Помимо помощи в агитации инвесторов и размещении облигаций эти структуры сами иногда приобретали подмосковные долги.

Сотрудники вышеперечисленных компаний всегда с неохотой рассказывали о контактах с представителями «РИГрупп», а после кризиса и вовсе стали категорически отказываться комментировать свои вложения в эти уже не особо ценные бумаги.

«Договоренности между участниками соглашения не были оформлены юридически, – на условиях анонимности рассказывал представитель одной из работавших с “РИГрупп” структур. – Все делалось исключительно по понятиям. А уже накануне конкретного аукциона компании и банки подписывали стандартные документы при размещении облигаций – фиксировали на бумаге свои статусы и обязательства по выкупу и размещению среди своих клиентов».

В эмиссионных документах известные компании значились соорганизаторами размещений. В этих же документах прописывался официальный размер комиссии, которую они получат в качестве награды за труды. Обычно она как минимум вдвое превышала среднее по рынку вознаграждение за услуги. К примеру, комиссия за размещение облигаций МОИА второй серии составляла чуть более 100 млн руб. – 3% от объема выпуска. Притом, что за размещение займа Самарской области на 8,5 млрд рублей. В 2007 году банкиры, помогавшие региону, получили около 80 млн, то есть меньше 1% от общей суммы.

Один из банкиров называл комиссию в 3% ростовщичеством. Дочерние компании Московской области явно переплачивали банкам, но это еще не все. Одним из пунктов того самого джентльменского соглашения, заключенного между «РИГрупп» и ее помощниками, был вопрос распределения этих денег. Да, комиссия, как правило, вдвое превышала обычную, и эта разница возвращалась в компанию Буллок.

Получается, что несоразмерно большую часть полученных в долг денег область и ее «дочки» напрямую передавали компании «РИГрупп». За что? А просто она была связана с высокопоставленными людьми в подмосковном правительстве. Практикой распилов и откатов сейчас никого не удивишь. Равно как и наличием у чиновников предприимчивых родственников, которые очень удачно участвуют в конкурсах на право исполнения госзаказа.

Мне рассказывали, что одним из наиболее популярных видов «семейного» бизнеса среди родственников подмосковных глав администраций является изготовление плитки. Благодаря их стараниям, тротуары многих райцентров Московской области отделаны именно этим материалом. Министр финансов Кузнецов не занимался дорожными работами, зато у него была возможность привлечь жену к решению финансовых проблем области.

Несмотря на трудное положение региона, дефицит денег и жизнь взаймы, Подмосковье могло себе позволить платить компании Жанны Буллок щедрую комиссию за размещение облигаций. И, видимо, это даже никого особо не удивляло. По крайней мере, за все годы, что «РИГрупп» размещала облигации, никто не возмутился размером комиссии, черным по белому написанным во всех эмиссионных документах. Напротив, от чиновников в адрес компании можно было слышать только слова благодарности. Интересно, за что…

Счастливая семья

Это придавало еще больше смелости сотрудникам компании, вдохновляя их расширять границы сотрудничества с подмосковным правительством. «РИГрупп» и «дочка» подмосковного правительства МОИТК вместе строили сеть торгово-развлекательных центров с символичным названием «Счастливая семья». Как правило, для них выбирались лучшие места в районных центрах. Часто они строились возле железнодорожных вокзалов, через которые тысячи жителей города ежедневно ездят на работу в столицу.

Но привокзальные площади не всегда свободны. К примеру, в Сергиеве Посаде возле вокзала стоял стадион «Спартак». Конечно, ему было далеко до дворцов спорта в Химках или Мытищах. Губернатор не стал бы привозить туда президента или премьера – хвастаться нечем. Обычный старый стадион с футбольным полем и скамейками вокруг. Сюда приходили поиграть мальчишки, здесь проходили матчи местных команд. В общем, ничего примечательного.

Сотрудники «РИГрупп» и МОИТК решили, что город ничего не потеряет, если на его месте построить очередную «Счастливую семью». Несмотря на то что снос спортивных объектов не особо приветствовался правительством страны, стройка началась.

Удивительное дело: подмосковные власти вкладывали миллиарды в возведение санно-бобслейных трасс и горнолыжных склонов с искусственным снегом, но не могли поддержать и защитить небольшой стадион, доступный всем. Вероятно, недостаточно масштабный проект: нет возможности развернуться.

Чувствуя свою власть и поддержку областного правительства, строители из «РИГрупп» не особо церемонились с местным населением, которому стройка была не по душе. Жители Сергиева Посада уже смирились с тем, что потеряли стадион, но им трудно было выносить шум бетономешалок и грузовиков, доносящихся со стройплощадки каждую ночь. Несмотря на запрет вести строительство в темное время суток, «РИГрупп» возводила центр круглосуточно, будто боясь чего-то не успеть. Грунт из котлована сбрасывался в соседние дворы, из-за грязи невозможно было пройти по улице.

Жители окрестных домов попробовали пожаловаться в мэрию, но местные чиновники только делали огромные глаза и говорили тихим шепотом: «Да вы знаете, кто за этой “РИГрупп” стоит?»

Отчаявшись найти правду у чиновников, активисты из Посада решили пойти в саму «РИГрупп» и попытаться убедить ее всесильную хозяйку вести себя по-людски. Они приехали в Москву, на Славянскую площадь. Как ни странно, Жанна Буллок даже согласилась их принять. Но, как и следовало ожидать, осталась глуха к их просьбам.

После встречи с Буллок, у жителей Сергиева Посада впечатлений осталось на полгода. Они пересказывали друг другу разговор, обсуждая диковинную женщину, которая их принимала. «Мы заходим в кабинет, а там сидит не то кукла, не то манекен со светлыми волосами, – вспоминали они, – мы начинаем ей говорить о наших бедах, а она в ответ тараторит что-то непонятное тихим голосом».

«Счастливую семью», естественно, построили. Вскоре такие же «семьи» появились и в других городах, к примеру, в Серпухово. Председатель местного совета депутатов Николай Дижур возмущался, что «РИГрупп» получила два участка в центре Серпухово под торговый и офисный центры без всякого конкурса.

В Сергиеве Посаде компания построила еще один торговый центр, в двух шагах от Троице-Сергиевой лавры. Раньше там работал старый открытый рынок, который очень любили местные жители за низкие цены.

Торговавшим на нем предпринимателям было некуда идти. Но «РИГрупп» предложила им стать соинвесторами строительства нового торгового комплекса. Сто пятьдесят бизнесменов заплатили по 12 000–15 000 долларов за возможность снимать площади в нем по льготным тарифам. В 2006 году, после завершения строительства, они завезли товары в новый центр и хотели было начать торговлю, но администрация комплекса внезапно повысила арендную плату. Раньше предпринимателям обещали сдавать помещения за 360 долларов за метр в год, а теперь требовали уже 540 долларов.

Торговцев вызывали в кабинет директора торгового центра по одному и заставляли подписывать договоры с новыми ставками. У тех, кто отказывался, просто опечатывали торговые точки вместе с товаром. Тем, кто хотел просто уйти и прекратить торговлю, возвращать взносы никто не собирался.

Местные бизнесмены хотели было пожаловаться в милицию и прокуратуру, но там, так же, как и в городской администрации, их сочли сумасшедшими. «Да вы знаете, с кем связываетесь? – спрашивали люди в погонах. – Вы знаете, что это правая рука Громова?»

К жалобам пострадавших предпринимателей решили прислушаться только после бегства Кузнецова и Буллок за границу. Тогда зампрокурора города сам попросил их написать заявление на «РИГрупп», чтобы у него была возможность возбудить дело по факту мошенничества.

Новая Рублевка

До середины 2008 года желания Жанны Буллок очень быстро становились законами Московской области, а ее фантазии получали реальное воплощение.

Однажды мне довелось в этом убедиться, когда в августе 2006 года я приехала на берег реки Яхрома в окрестностях деревни Сорочаны Дмитровского района. Зимой здесь работает фешенебельный горнолыжный курорт, есть небольшая горка для катания с подъемником. Летом простаивающие площади сдали организаторам музыкального фестиваля «Этнолайф». Они оформили поляны и горки в этническом стиле. Привезли откуда-то бамбуковых бревен, сделали из них японские ворота, построили воздушные сферические конструкции из железных палок, украсили их какими-то тряпочками – в общем, было на что посмотреть.

Я бродила по территории курорта, любовалась красотами, потом решила залезть на гору, чтобы осмотреть окрестности.

С горы видна не только ближайшая территория, но и более отдаленные места: ряды домиков для гостей, речка, лес, поля и чудесное озеро. Казалось, оно совсем рядом и можно легко до него добраться. Я решила предпринять вылазку, надеясь, что вода в озере теплее, чем в Яхроме.

Не тут-то было. Озеро – в стороне от дороги. Путь к нему лежал через засыпанную песком площадку, на которой работали бульдозеры. Стоило на нее зайти, как ко мне подъехали охранники на джипе и поинтересовались, что я здесь делаю. Я сказала, что хочу на озеро, но они наотрез отказались меня туда пускать. «Это частная территория, – строго сказали они. – Здесь будет коттеджный поселок, пользоваться озером имеют только собственники».

Через три года я узнала, что купаться в приглянувшемся мне водоеме имела право только Жанна Буллок. Про этот ее девелоперский проект мне рассказали смешную и грустную историю. До сих пор надеюсь, что она несколько приукрашена. Мне хочется верить, что влиятельная строительница была не столь легкомысленной особой.

Согласно этой полулегендарной истории, Жанна приметила участок у озера тоже с высоты сорочанского горнолыжного склона. Поскольку она могла получить в области практически любой участок земли, только махнув рукой в его сторону, поляна у озера вскоре стала очередной стройплощадкой «РИГрупп». Там, возле деревни Ильинское, предполагалось построить коттеджный поселок для очень состоятельных людей. Горы песка, которые я застала, должны были изменить ландшафт согласно эстетическим предпочтениям создателей поселка. Но они не учли одну небольшую деталь: под землей там проходил магистральный газопровод или что-то вроде этого. Проводить земляные работы надо было с ювелирной точностью. А потом в построенных домах нельзя было бы разводить огонь, то есть состоятельные обладатели коттеджей остались бы без каминов и мангалов. Кроме того, из-за особенностей местности их погреба с элитными винами каждую весну затапливала бы вода. Понятно, что жить в таких домах мало кто захотел бы.

Обычный девелопер, начиная строительство, взвешивает все сильные и слабые стороны участка, чтобы не прогореть. Но «РИГрупп» могла себе позволить роскошь не думать о таких мелочах. Не вышел один поселок – получится другой. Благо за время своего существования компания купила или получила от местных администраций пятнадцать участков земли в подмосковных райцентрах. Ей удалось построить два поселка – «Павловская слобода» и «Поливаново».

Первый был предметом особой гордости хозяйки «РИГрупп». Он расположен на Ново-Рижском шоссе в районе поворота на Нахабино, в нескольких десятках километров от Москвы. За обклеенным зелеными логотипами «РИГрупп» забором стояли шесть домиков для самых взыскательных жильцов.

Если в 1990-е годы дома в районе Рублевки напоминали неприступные средневековые крепости, то теперь в моде была европейская скромность и экологичный подход.

Показывая уютные дома потенциальным покупателям, сотрудники компании говорили незнакомые слова вроде «экоэстейт» и «экодевелопмент».

В домах из финского клееного бруса Жанна Буллок проводила выставки модных европейских дизайнеров, надеясь, что это привлечет покупателей.

Каждый дом в поселке стоил более 6 млн долларов. Коттеджи стояли вокруг небольшого пруда с фонтаном. В каждом из них было по пять туалетных комнат, унитазы и раковины в которых были сделаны по проекту супер-модного дизайнера Филиппа Старка. На деревянных стенах висели умиротворяющие лесные пейзажи. Под потолком – люстры со стразами Сваровски (куда уж без них).

Окна домов выходили на соседние коттеджи – спрятаться от соседей за высоким забором было невозможно, но это совсем не смущало строителей. Они надеялись, что весь поселок оптом купят представители одной корпорации, которые захотят видеть друг друга даже в минуты отдыха.

Интерьер одного из домов спроектировала сама Жанна Буллок. В нем старые часы, комод и самовар соседствовали с модными аксессуарами от дизайнеров Ральфа Сакса и Армана. Очень точная метафора жизни новой российской элиты, которая еще недавно считала, что загородный дом – это советская дача с удобствами во дворе, а теперь получила возможность оформить его «богато» – как за границей.

Хранительница очага

Должно быть, тогда Буллок мечтала стать эдаким рублевским культуртрегером, научить состоятельных людей жить красиво в ее дизайнерских поселках.

Ее стремление понятно: до того, как стать женой министра финансов области, она жила в США и зарабатывала на жизнь тем, что покупала квартиры в запущенном состоянии, условно говоря, за миллион долларов, вкладывала столько же в ремонт и декорирование и продавала уже за три миллиона. Этот вид бизнеса был довольно распространен в США до кризиса: многие мечтали заработать на росте стоимости слегка обновленных квартир. Образ ухоженной и амбициозной женщины средних лет, которая забросила свою старую профессию и стала риелтором-декоратором, даже вошел в американские фильмы и телесериалы.

В стремлении заработать на воздушном пузыре американского рынка недвижимости Жанна Буллок ничем не отличалась от сотен и тысяч таких же отчаянных домохозяек, решивших создать женский бизнес. Собственно, «RIGroup» в США расшифровывалась как «Renovation Interiors Group» (то есть всего лишь «Группа по обновлению интерьеров»). Уже потом, приехав в Россию в статусе жены министра, она стала преподносить свою компанию как международную девелоперскую инвестиционную группу «Russian Investment Group». Хотя никаких осуществленных девелоперских проектов, кроме тех самых квартир в Нью-Йорке, у нее не было.

Биография самой Жанны чем-то похожа на сущность ее американского бизнеса. В том смысле, что она всегда стремилась себя приукрасить и облагородить. На самом же деле в судьбе жены министра много неясного.

Известно, что двадцатичетырехлетняя Жанна Михайловна Булах приехала в Нью-Йорк из родного белорусского городка Кобрин в конце 1980-х или начале 1990-х. К тому времени у нее уже была дочь от первого брака Зоя и, вроде бы, диплом об окончании ленинградского филфака (хотя в архивах ни одного из питерских вузов ее фамилии так и не нашли).

Жанна утверждала, что на первых порах служила няней семерых детей одного ортодоксального еврея, жена которого находилась на лечении в психбольнице (хотя ее злопыхатели говорили, что она занималась куда менее благородным ремеслом). Потом устроилась продавщицей в магазин. А к 1992 году уже работала переводчицей в конторе адвоката Эммануила Зельцера, который вел американские дела «Инкомбанка». Однажды начальник послал ее встретить в аэропорту молодого вице-президента банка Алексея Кузнецова. Он уже был женат, но вскоре предпочел супруге молодую переводчицу. Через несколько лет у них родилась дочь Евгения.

Примечательно, что о наличии влиятельного мужа Жанна Буллок вспоминала только тогда, когда это становилось необходимо. Например, во время переговоров с девелоперами представители ее компании не скрывали, что за ними стоит именно министр Кузнецов.

Однако когда в Forbes вышла статья о том, как жена министра прибрала к рукам самые привлекательные участки подмосковной земли, в редакцию позвонила разгневанная пресс-атташе госпожи Буллок. «Откуда вы знаете, что они женаты, – кричала она в трубку, – вы что, видели их паспорта?» Действительно, паспортов Булах-Буллок и Кузнецова журналисты не видели. Происхождение этих людей вообще окутано тайной. К примеру, после бегства Кузнецова СМИ стали писать, что министр финансов Московской области является, как и его жена, гражданином США. Этот факт он опровергал в своем интервью из-за границы.

Большие проекты

«Когда ты декоратор, все время приходится идти на компромисс, – жаловалась Жанна Буллок в одном из интервью. – Силы, потраченные на декорирование, строительство, ремонт, и обустройство ста метров, – те же самые, что и на тысяче, и на десяти, и на ста тысячах метров. Поэтому лучше заниматься чем-то большим».

Успешная бизнес-вумен знала, о чем говорит. После того как ее муж (или, во всяком случае, близкий друг) вошел в состав подмосковного правительства, с отделки и перепродажи нью-йоркских апартаментов она переключилась на застройку подмосковных угодий. Благо недостатка в земельных участках не наблюдалось.

Помимо коттеджных поселков в разных районах, сети торгово-развлекательных и офисных центров, «РИГрупп» строила отели, кинотеатры, офисно-деловые комплексы и даже жилые микрорайоны в Мытищах и Клину. В докризисные времена портфель проектов группы оценивался в 1,2 млрд долларов.

Правда, достроить удалось немногое. Поселки Поливаново и Павловская слобода уже были готовы, дома продавались во время кризиса другими компаниями. Но вот о завершении строительства комплекса «Два капитана» под окнами губернатора Громова пришлось забыть.

Лучше всего «РИГрупп» удавались проекты, которые осуществлялись вместе с дочерними компаниями Московской области. И дело тут не ограничивалось только торгово-развлекательными комплексами «Моя семья». МОИТК поддерживало компанию Жанны напрямую.

Больше половины выпуска облигаций «РИГрупп» первой серии выкупила областная трастовая компания, затратив около 700 млн рублей. Напомню, что МОИТК сама по себе никакой прибыли не генерировала, а жила за счет займов и кредитов, взятых под честное имя Московской области. По сути, областная «дочка» зачем-то кредитовала частную структуру.

В строительстве делового комплекса «Два капитана» интересы «РИГрупп» представляла ее дочерняя компания «СтройИнвест», которая выступала лишь заказчиком проекта. Деньги на строительство (9,6 млрд рублей) давала МОИТК.

Стройка началась в 2006 году. Предполагалось завершить ее через три года. Генподрядчиком выступала СК «Оникс», зарегистрированная в Доме металлургов на Славянской площади, где находился офис «РИГрупп». Впоследствии ее сменило ООО «Стройбизнесновация», прописанное по тому же адресу. Поскольку опыта и, вероятно, возможностей для возведения такого объекта у компаний не было, они наняли проверенного подрядчика – австрийскую компанию «Strabag», которая тогда же занималась реконструкцией гостиницы «Москва».

Сумма контракта составляла 5 млрд рублей. Однако австрийцам заплатили только половину этих денег. Выходит, что часть выделенных МОИТК средств просто бесследно растворилась в недрах «РИГрупп».

Не дождавшись оплаты долга, Strabag подала в арбитражный суд Москвы иск к «Стройбизнесновации». Судья поддержал доводы строителей и постановил выплатить им 3,2 млрд рублей, но денег опять не поступило. С 2010 года австрийцы судятся уже с областным министерством имущественных отношений в подмосковном арбитраже. Предмет спора – недостроенные башни «Двух капитанов», которые Strabag хочет забрать себе в счет оплаты долга. Если суд встанет на сторону компании, то Подмосковье лишится объекта, на который через МОИТК потратило 9 млрд рублей.

Строительством спортивных объектов, которые так любил открывать губернатор, тоже занималась дочерняя структура «РИГрупп» под названием «Спецстрой-2».

Она выступала заказчиком и генподрядчиком строительства оздоровительных комплексов в разных райцентрах, а также реконструировала два десятка районных домов культуры. По некоторым данным, компания получила за труды не менее миллиарда долларов. Кроме того, она выпустила облигации на 2 млрд рублей под поручительство МОИТК, утяжелив и без того весомую кредитную историю «дочки» подмосковного правительства.

Подмосковный рэкет

Кажется, люди из «РИГрупп» успели наследить везде, где только можно. Чтобы увидеть еще одно свидетельство их эффективной работы, мне пришлось изрядно испачкать свои любимые ботинки.

Летом 2009 года я приехала в Сергиев Посад, чтобы с местным журналистом, который согласился мне помочь, осмотреть развалины империи, созданной Кузнецовым и его помощниками.

Один из районов города называется «Островок». Это довольно тихое зеленое место с сосновым лесом, раскинувшимся на берегах Вифанских прудов. Здесь стоят видавшие виды кирпичные дома. Не трущобы, конечно, но и далеко не новостройки. Рядом с ними, прямо на берегу пруда когда-то было небольшое футбольное поле с деревянными воротами.

Оно и привлекло внимание «Объединенной строительной группы» – семейной девелоперской компании средней руки. К этому участку основатель группы Кирилл Лаврецкий стал присматриваться очень давно. Еще в 1997 году ему стало понятно, что нужно строить именно здесь, потому что Сергиев Посад был третьим по инвестиционной привлекательности подмосковным городом после Одинцова и Мытищ. Тут жило достаточное количество состоятельных людей. Кроме того, Троице-Сергиева лавра привлекала богатых паломников, которые теоретически могли бы купить тут себе коттедж.

Но ни одного коттеджного поселка или хотя бы элитного жилого комплекса в городе не имелось. Так родилась идея архитектурного ансамбля из одиннадцати домов, как будто каскадом спускающихся к водам Вифанских прудов. На крышах можно было бы построить патио с видом на речку и лес.

Для осуществления такого проекта небольшой компании нужен был инвестор. В поисках такового Лаврецкий однажды зашел в посадский филиал ИКМО. В нем тогда еще работало старое руководство. Всем было известно, что Владимир Мальцев дружит с Громовым, у компании есть ресурс, так что проблем со стройкой и ее финансированием возникнуть не должно.

Так ИКМО стало инвестором проекта. Работать строителям было нелегко. Жители соседних домов выказывали недовольство тем, что у них под окнами начнется стройка. Они устраивали пикеты, собирали подписи в защиту Островка.

Лаврецкий лично встречался с ними, обещал построить детский сад, которым смогут пользоваться все, провести освещение, очистить пруд от промышленных отходов. Местные власти уверяли жителей, что ни одно дерево при строительстве не пострадает: уже составлен дендроплан, где посчитана каждая сосна и каждый куст. Часть леса, конечно, отгородят, но доступ к воде у людей никто не отнимет. Для них оборудуют нормальный пляж с чистой водой, где можно будет купаться, говорили чиновники.

Но «островитяне» оставались непреклонны. «Если у спонсоров деньги есть, а я вижу, есть, и немалые, – наивно рассуждал активист Иван Лещенков, – то пусть они очистят пруды, благоустроят территорию и ничего не строят, а мы им скажем спасибо».

Через три года после этого собрания я встретилась с Лещенковым. Седобородый старичок с добрыми лучистыми глазами, искренний и верующий человек. Ему очень не хотелось, чтобы любимый Островок изменился. В 2007 году он с другими защитниками природы пытался остановить строительную технику, которая должна была начать рыть котлованы на футбольном поле.

Они митинговали и устраивали молебны вокруг стройплощадки, а неподалеку даже поставили деревянный крест метра два высотой.

И вот прошло два года, и этот крест, как и вся местность в округе, зарос высоченной травой. Осока и крапива выше человеческого роста. Чтобы добраться до котлована, который некогда вырыла строительная группа, мне пришлось вслед за Лещенковым пролезть в дырку в заборе, а потом долго скакать по буеракам и пробираться по непроходимым зарослям.

Наконец мы у цели. На дне котлована я увидела только остатки арматуры. Никакой строительной техники на площадке. Стройка замерла. Кажется, навсегда. «Сначала мы пытались с ними бороться, под бульдозеры ложились, а потом подумали: как Бог даст, – умиротворенно улыбаясь, говорил мой проводник. – И Бог дал: у них кончились деньги».

На самом деле, причина не совсем в этом. Чтобы узнать, что же в действительности произошло, мне нужно было встретиться с хозяином строительной группы Кириллом Лаврецким.

Его офис располагался в неприметном здании в районе станции метро «Динамо». Вроде бы там прописан какой-то благотворительный фонд.

Позвонив в дверь, я сказала суровому охраннику, к кому иду, и услышала грохот захлопнувшейся за мной железной двери. «Ну, вот и попалась», – пронеслось в голове.

Кабинет хозяина тоже выглядел внушительно: сувенирное оружие на стенах, юбилейный значок ФСБ на столе. Помню, я еще обратила внимание на плетку, которая лежала рядом с креслом начальника, на тумбочке. Искренне надеюсь, что это просто забавный подарок от партнеров, а не инструмент мотивации подчиненных.

Сам хозяин кабинета – солидный мужчина средних лет. Говорил он с некоторой неохотой, но в то же время видно было, что у него наболело.

Он поведал, что проблемы у его компании начались не в связи с кризисом, а после смены руководства ИКМО в 2007 году. Как раз тогда Мальцева сменил молодой сотрудник «РИГрупп» Дмитрий Демидов.

С «Объединенной строительной группой» он провернул ту же схему, что и некогда его предшественники с девелопером Россихиным из Ступино. На строительство Лаврецкому выдали сначала небольшой аванс, но потом стали задерживать перечисление денег. Вскоре он оказался должен поставщикам и не мог продолжать строительство. Вот тут-то и началось самое интересное.

«Нет бы они сказали, что разрывают договор, – возмущался Лаврецкий. – Ведь обещали заплатить завтра-послезавтра, осознанно загоняя нас в интимное место».

Когда стало понятно, что стройка наглухо встала, Демидов пригласил Лаврецкого на беседу, но не к себе, а в офис «РИГрупп» на Славянской площади. Там ему прозрачно намекнули, что стоит отдать объект компании Жанны Буллок за долги по-хорошему, потому что у нее есть очень влиятельные покровители в администрации области.

По словам Лаврецкого, у «РИГрупп» в то время была довольно нехорошая репутация: если тебя пригласили в Дом металлурга – понятно, что будут отжимать объект. На уговоры отдать проект он не поддался. Во что ему обошлась эта принципиальность, он рассказывать не хотел. «На любую силу есть другая сила, – уходил он от ответа. – Мы отбились, а многие не отбились. Там очень много народа пострадало».

В конце концов Лаврецкому удалось отсудить объект у ненадежных инвесторов. Пока он искал новых партнеров, котлован в Сергиевом Посаде зарастал густой травой, а перспективы завершить проект становились все более туманными.

Главным виновником такой ситуации строитель считал нечистоплотного руководителя ИКМО Дмитрия Демидова. Лаврецкий говорил о нем, не скрывая досады. «Как можно относиться к молодому человеку, который на деловые переговоры приезжает в шортах и на “Ferrari”?» – натужно усмехался он.

У главы ИКМО Демидова действительно наблюдалась странная любовь к дорогим машинам. К директору ступинской компании он приезжал на дорогом «Лексусе». Писали, что во время его работы на благо Московской области в его гараже стояло двадцать дорогих иномарок, в том числе «Maybach», «Ferrari», «Porsche», «Lamborghini» и «Rolls-Royce». Зачем Демидову столько средств передвижения я понять так и не смогла. Решила называть это явление «автопарк-неделька»: неприлично же серьезному человеку каждый день на одной и той же машине ездить – нужно менять.

Думаю, до такого уровня «потребительской культуры» двадцатисемилетний молодой человек дошел не сам. У него перед глазами имелись яркие примеры из числа топ-менеджеров «РИГрупп» и чиновников подмосковного правительства, которые не скрывали, что живут красиво и очень богато. Многие бизнесмены, годами зарабатывающие себе состояние, могли бы позавидовать такому размаху и роскоши.

Глава пятая

Красивая жизнь

Кукольный дом

Одетая в строгий деловой костюм ухоженная блондинка неспешно идет по террасе мимо ряда складных кресел, спускается по белой мраморной лестнице, разговаривая с кем-то по телефону. «От успеха зависит материальное благосостояние, а оно позволяет купить здесь землю», – говорит Жанна Буллок о своем поместье на Рублевке.

Документальный фильм немецкого режиссера Ирене Лангеманн о жизни рублевских обитателей снимался весной, когда вместо роз на участке Жанны виднелись одни колючки. Вот жена министра просит садовника дать ей секатор и собственноручно подрезает кусты под 45 градусов, как «учат умные книжки по садоводству».

Позади нее – двухэтажный дом, типичный рублевский новодел под старину. «Башенка», крыша с покрытием под черепицу, окошки разных размеров – от шестиугольных до арочных. Между флигелем и основным зданием – переход со сплошным зеркальным остеклением. Кажется, архитекторы искренне старались исполнить пожелание заказчиков и сделать «богато».

Я не эксперт по современному искусству, ничего не понимаю в новомодных картинах – могу только, как и все, кивать с умным видом, приговаривая «да-да, впечатляет». Возможно, поэтому мне непонятно, почему, имея в своем распоряжении столько денег, столько связей с архитекторами, Жанна могла терпеть на своем земельном участке это розовое нечто. Вы не поверите, но жилище министра финансов Московской области было покрашено розовой краской и напоминало домик Барби, изготовленный на одной из китайских фабрик.

Страницы: «« 12345 »»

Читать бесплатно другие книги:

В этой книге читатель найдет юмористические стихотворные тексты для эсэмэсок, которые можно и нужно ...
В этой книге авторы свели воедино все современные данные о сексуальности как в рамках научных дисцип...
Сбылась мечта мастера исторического фехтования и большого любителя всего средневекового Николая Пере...
Главный герой «Валькирий» следует за мечтой, надеясь изменить свою жизнь. Он отправляется в пустыню ...
В ваших руках – практическое руководство по исполнению желаний. Преимущественно женских. Книга навер...
Новая книга всемирно известного гуру маркетинга Филипа Котлера «Маркетинг 3.0» для многих станет отк...