СССР – наш Древний Рим Лимонов Эдуард
Книга издана в авторской редакции.
СССР – наш древний Рим
I
- СССР – наш Древний Рим!
- Над нами нависает хмуро,
- Его тверда мускулатура.
- И мавзолей – неистребим!
- Его зловещи зиггураты,
- Его властители усаты,
- И трубки дым неумолим,
- СССР – наш Древний Рим!
- Патриции, диктатор, плебс…
- Чьи триумфаторы могучи,
- Чей Jupiter грозит из тучи
- О, как бы он бы к нам не слез!
- Помпей, и Берия, и Сулла
- И Сталин Троцкого прогнал
- В изгнание – как ветром сдуло!
- И Троцкий, в Мексике пропал…
- Мы к Гитлеру, в Берлин входили,
- Как в Карфаген, разя слонов,
- Поджилки им мечом рубили,
- Насилуя германских вдов…
II
- СССР – наш Древний Рим,
- Плебеи с ружьями в шинелях,
- Озлясь, историю творим,
- Нашлёпки снежные на елях…
- Германию схватив за грудь,
- Свалила на ковёр Россия
- И перья тряс из Одиссия
- Скуластенький какой-нибудь,
- Монгол с задумчивым блином
- Лица из жёлтой терракоты,
- Мы все римляне, и сойоты
- Нас станут воспевать потом…
- Где Петербурга желтизна
- И крыш пруссаческая зелень
- Любезна Бисмарку она,
- И Фриц с Россией неразделен…
Валентине Матвиенко
- Женщины с мужскими голосами,
- Крупные, бокастые премьеры
- С крашеными густо волосами,
- Наглы и грубы как офицеры.
- Утюги, тяжелые бабищи,
- Сходные по силе с битюгами.
- Нет у них ножей за голенищем
- Но обезображены усами…
- Ходят, как тяжелые коровы,
- Прочности паркетов проверяют.
- Да, они, конечно, нездоровы…
- Мышцами, однако впечатляют…
«Бандитский лагерь низкорослый…»
- Бандитский лагерь низкорослый
- Ежи седеющих голов,
- Здесь каждый зэк стоит – подросток,
- Здесь всякий молод, нездоров…
- Печет их солнце на рассвете,
- И на закате их печёт,
- Они все легкие, как дети,
- Поскольку вечно на диэте —
- Ни грамма жира не растёт…
- Придут поспешно офицеры,
- Их сосчитают, и уйдут.
- Постны, хмуры, и грязно серы
- Они стоят, сирены ждут
- Завоет скорбная сирена,
- Рассыпятся бедняг ряды.
- Их приняла иная смена —
- Ну, если образно, замена:
- «Ежов» сдал пост для «Ягоды».
«Нет ничего… Бессмыслен щебет детский…»
- Нет ничего… Бессмыслен щебет детский,
- Родителей столовая возня,
- Как взбунтовавшийся орешек грецкий,
- Несётся шар земной, неся меня…
- «Ад ледяной, и жаркий Ад огня…
- Как яйца твёрдые, планеты
- Несутся, свои оси наклоня,
- Сквозь и метеориты, и кометы…
- «Нет ничего – ни злобы, ни любви
- И только мира жалкий подоконник,
- Где как цветок стою я, жизнь прерви!
- Ты, случай! И себе не назови!
- Мгновенно так,
- как взмахом сабли, конник!
2012-й
- Две тыщи двенадцатый! Ну, выходи!
- Сейчас посчитаем с тобою,
- Кого мы пригрели на теплой груди,
- Какому зловещему строю,
- Мы не преградили змеиный их путь.
- Сейчас мы врагов посчитаем!
- И тех, что друзьями нам лезли на грудь,
- Но Каины стали, узнаем!
- Две тыщи двенадцатый, потен и зол
- Он лезет в дверную щёлку.
- Найдётся на нас аккуратный Мавзол,
- Без внутренностей на полку,
- Истории свалит, лежали чтоб мы
- Один, – Эдуард Великий,
- В гробу лакированном из хохломы
- Иль купленным в шведском их Ikey
- ……………………………………………………
- Здесь небо неяркое, холоден свод,
- Невест не спеша выбирают —
- Не скифы, но финны, угрюмый народ,
- Хоть «русским» себя называют.
- Отсутствует тот же у них хромосом,
- Что у могикан с ирокезами.
- Напившийся водки опасным бесом
- С гранатой бежит и обрезами.
- Две тыщи двенадцатый, нас рассчитай
- На мертвых и на живых!
- Одних съевропей, а других окитай!
- И плюх, и бум-бум, и колых…
«Итак, мой друг, мы терпим крах…»
- Итак, мой друг, мы терпим крах,
- В кромешном утреннем тумане
- Как девочка, кричащая в горах
- То «тетя Надя!» то «тетя Аня!»
- Как девочка, отставшая от группы,
- Ей со скалы видны бараньи трупы,
- Ей страшно так!
- Остаться черепом в предгориях Алуппы,
- А над тобой – зловещий Аю-Даг…
- То тетю Аню окликают,
- То тетю Надю назовёт.
- Весной здесь кости собирают
- Туристов, выпавших в пролёт.
- Ущелья дно здесь каменисто,
- Покато, но искривлено.
- «Ущельем мертвого туриста»
- Народом прозвано оно…
- И мы, мой друг, как та девчонка,
- Блуждаем, бегаем, зовём.
- А снегу много, льда лишь плёнка
- И за туманом ждёт фантом…
«Я не владелец ничего…»
- Я не владелец ничего,
- Я лишь отец мальца и крошки.
- Фифи, приходит выгнув ножки,
- партнерша тела моего.
- Я – нож для её круглой ложки,
- Я – лунки её злобный кий,
- Я узкоусый хан Батый,
- Вспоровший внутренности кошки…
Анатомия героя
- Ужасный череп шишковатый,
- Такой израненный и злой
- Как будто страшные солдаты
- В футбол играли головой.
- Нога отвратно – до колена,
- Осколки, оцарапав всю,
- Ей перебили жилы, вены…
- Как карта острова Хонсю,
- Ты смотришься, нога героя…
- Зубов отсутствует штук шесть
- (Но нету, Боже, геморроя,
- И член серьёзный еще есть!)
- Но, перейдём к груди. В ней астма.
- Приходит, впрочем, не всегда…
- Вам, в общем, стало уже ясно
- Что чуть коптит моя звезда…
- Однако мозг мой не натружен,
- Четыре сотрясенья пусть.
- Еще я дважды был контужен,
- Однако прочь пошла ты, грусть!
- Придёт вот девка молодая
- И всеми этими… изъян
- Дразня, прельщая и пугая,
- Восторжествую, словно хан…
«Мир приключений узкоглазых…»
- Мир приключений узкоглазых,
- Стоящий к Западу спиной,
- Монгол с таинственной чалмой,
- В лазурном небе водолазы,
- В скафандрах, с шлангами петлёй,
- Проносятся, как злые духи,
- Как бесы мчатся над землёй,
- Страшны, смешны, и многоухи…
- Бездонный Хаос населён
- Метаном, скалами, огнями,
- Планетами иных времён
- И молодыми валунами…
Европа спит
- Европа спит, и чмокает во сне,
- Ей в плоть сухую врезалась пижама,
- Европа спит, немолодая дама,
- Очки на стуле, предки на стене…
- Из орд германских, франков, визигот.
- Из англов, саксов, крови с алкоголем,
- Был создан твой ублюдочный народ
- Насильственно держащий под контролем
- Всю сушу, а ещё пространство вод…
- Растения политы. Пол метён,
- Ни пятнышка на потолке от мухи.
- И шелест, алых, с свастикой знамён
- Не потревожит сон сухой старухи…
- Забыла, как была она пьяна,
- С нацистами весёлая, лежала…
- (Эсэсовцев не помнишь имена?
- Не помнишь, для них ноги раздвигала?)
- Лишь помнит, что «Капут!» она кричала,
- Когда была проиграна война…
- Европа спит, но турки в чайхане
- Сговаривались тихо до рассвета,
- С арабами участвовать в войне,
- Джихад в Берлине завершить до лета…
- Над белою Европою луна,
- Как символ бед и атрибут сражений,
- Аукнется ливийская война,
- Откликнется сирийская война,
- И турки и арабы до пьяна
- Читают прейскурант вооружений…
- Европа, сука старая, сопит,
- На ухо съехал чепчик протестантский,
- К утру придёт партнёр американский
- И на войну с Ираном пригласит…
Они
- Хмуро было в Париже,
- Желтел по садам песок,
- С женщиной шёл я рыжей
- С самом начале, ad hoc…
- Птицы вечерние пели,
- Нервно звучали, вразброд.
- Было все это в апреле,
- «Рыжая, стой! Дай рот!»
- Вонью несло помады,
- Пудрою, плюс алкоголь,
- Были мы жизни рады,
- Что как зубная боль…
- Помню, у Пантеона
- Я ей спустил чулок,
- Гладил рукою лоно,
- Молод и одинок…
- Птицы уже молчали,
- Вне фонарей, в тени,
- Долго друг друга мяли
- Я, и она, они…
- Нет, не цвели каштаны…
- Или уже цвели?
- Зубов твоих, о капканы!
- Глаз твоих, о нули!
«Март ледяной. Знамен суровых шелест…»
- Март ледяной. Знамен суровых шелест,
- Диктатора продолговатый гроб.
- Его Асгарты ожидает прелесть,
- Где рядом Один бы уселся чтоб…
- Март ледяной. Их бог его сажает…
- И Сталину смеется сквозь усы,
- Кумысу козьего доверху наливает,
- Свинины отрезаются кусищи и кусы…
- Март ледяной. Поверхности сияют
- Небес кубы. Пространства океан
- Друг к другу головы согласно наклоняют.
- Их Один бог. И Сталин наш тиран.
- Валькирии с огромными глазами
- Стоят не шелохнувшись за дедьми,
- И трубки возбуждающий дымок
- Двоих окутал, там где только мог…
Двадцатый век
- Я там жил и копошился
- Маленьким червём,
- Продвигался и учился,
- Мокнул под дождём
- Отупев от свежей булки
- С русским молоком,
- Ковыляя в переулке,
- В школу шел, как гном.
- И немытые воняли
- В нос учителя,
- И планеты по спирали
- Двигались, юля.
- Умирал товарищ Сталин,
- Готвальд умирал,
- И Морис Терез притален
- В клубе выступал.
- Имре Надь чудил с друзьями,
- Венгрия бурлит,
- В танках, двигаясь рядами,
- Русский победил…
- Но растительные силы
- Протыкали снег,
- В школе нудные зубрилы —
- Шел двадцатый век…
Пиратка
- Живописно на реях распяты
- Королеве подарком – пираты,
- В Темзу входит блистательный флот,
- Мертвечиной, однако, несёт…
- Парусина воняет пиратами
- И раздутыми и ноздреватыми,
- Им глаза злобно выел туман,
- И висит среди них Марианн.
- Зуб сверкает её золотой,
- Была чудною девкой с косой,
- Родилась на лугах Ийоркшира
- Ишь, воняет головкою сыра!
- Платье черное, был абордаж,
- Не починишь уже, не продашь,
- Эх пиратка, пиратка, пиратка,
- Ты попалась как куропатка.
- Королевскому флоту в штаны,
- Где все лучшие люди страны…
- Гоу-ой, Гоу-ой!
- Что они сотворили с тобой…
- Окровавлена белая ножка
- И раздавлена ты, как картошка…
- Гоу-ой, Гоу-ой!
- Королева с подзорной трубой…
«Садятся сугробы…»
- Садятся сугробы…
- И в грязь превратились чащобы…
- Ты хочешь, мы чтобы?
- Ясны, молоды, твердолобы…
- Помчались бы смелые
- С новыми куртками, блузками
- В кабриолете?
- С вином и закусками?
- В ярком, шуршащем пакете?
- Ты хочешь насилия
- Над молодою травой?
- Ты хочешь консилиум
- Звезд и луны над собой?
- Ты хочешь меня обнимать
- Молодыми коленками?
- И шумно от счастья дышать
- Твоих легких, ты стенками?
- Холодными и молодыми коленками?
- И легких не только,
- Но и дыры твоей стенками?
- Изволь-ка…
- Я не трепещу над клиентками…
«Твой гладкий бок аквамаринов…»
- Твой гладкий бок аквамаринов.
- О, добродушная волна!
- Как ты мягка, как ты нежна!
- Лишь лёгкий, насморк от бензинов,
- Лишь кислых запах от вина…
- Другое дело шторм погоды —
- Сквозь дыры в чёрных небесах
- На нас, озябших, льются воды,
- Хлябь на рубашках, и штанах…
- И лодки, видишь, во дворах…
- И страшен, вовсе не резинов,
- Бросается девятый вал
- На строй ларьков и магазинов,
- Что человек напластовал
- Вблизи у Понта, что Эвксинов…
- Удар, еще удар – и Ад!
- И молнии вонзились в крыши,
- Давно уже сбежали мыши,
- И ускользнул ползучий гад,
- Уже предупрежденный свыше…
- А человек спешит с платком,
- Замотанным на шее белой,
- И, можеть быть, идёт с мешком,
- Он с этим воем не знаком
- И с этой жуткой децибелой
- Однако же, когда мягки,
- Тебя качают волны тихо,
- Мы забываем, мужики,
- Почём фунты морского лиха.
Пасхальное
- Пасхальная погода… Дождь идёт,
- Простые радости… Яичко золотое,
- И курицы хрустящий переплёт,
- И мясо её, нежное такое!
- Не утка по-пекински, что тверда!
- Но курицы мясистость православной!
- (Свинины богомерзкая еда
- Отдельно, на тарелке самой главной)
- Вставай, Христианин, разговейся, сын!
- И напряжёнными очами
- Гляди, завороженный гражданин,
- Вверх, где Господь витает вверх ногами!
«Линкор "Миссисипи"…»
- Линкор «Миссисипи»
- не спрячешь в автобус,
- Линкор «Миссисипи»
- не вложишь в карман,
- Такому линкору положен не глобус,
- Планета, вода, океан, капитан…
- Линкор «Миссисипи» – серьезное дело,
- Там каждая пушка стоит как скала,
- Оттуда железо летело, свистело,
- Америка страны линкором брала…
- Линкор «Миссисипи» с япошками дрался,
- Летало железо, раскалено,
- Одной своей пушкой внезапно взорвался,
- Сто сорок матросов поражено…
- Америка странами повелевала,
- И на Филлипинах дрожали листы,
- Потом переваривала, лежала,
- Как самка Дракона, – Америка, ты!
- Линкор «Миссисипи» мне ночью
- приснился,
- И сонно нащупав рукою тетрадь,
- Линкору я чувственно подчинился —
- Вот эти стихи ему начал слагать…
Сказка
- Меланхоличные дороги
- И флегматичные поля
- Стоят там в блохах козероги,
- Крутыми бёдрами юля.
- Дракон больной, в хвощей болоте
- Лежит, разбухший как рюкзак,
- Кащей, слугой при Дон-Кихоте,
- И спит в хлеву Иван-дурак.
- Царевна с опиумным маком
- Опасно углубилась в лес,
- А вслед за ней, покрытый лаком
- Вампира черный мерседес.
- Опасен аленький цветочек,
- Наркобарона душит страсть
- И, к ране приложив платочек,
- Она готовится упасть!
- Иисус Христос в скупой Гааге
- Сидит в кубышке под замком,
- И слышен голос Леди Гаги
- Царевна, полная отваги,
- Легла с Иваном-дураком…
«И вот в апреле стало сухо…»
- И вот в апреле стало сухо,
- О, воздух теплый-то какой!
- В Москве, История – старуха
- Бредёт, морщиниста, с клюкой.
- На Лобном месте – здесь казнили,
- Пал на Болотной Пугачёв.
- Смотреть на казнь его ходили
- (Вот вас куда привёл, глупцов,
- Ваш загорелый плут, Немцов!)
- Стал на пригорке храм пузатый,
- Бетонный брюхом, тучный поп.
- Лужков, и Ельцин бесноватый.
- Его воздвигли, нынче чтоб,
- В нем Pussy Riot выступали
- В зеленых, розовых чулках,
- Начальство чтобы проклинали
- В своих девических стихах.
- Теперь томятся за решеткой,
- Зато и всей стране слышны.
- Но, разберёмся, разве кротко
- Храм выстроил святой с бородкой?
- Нет, правильные пацаны,
- Читай – бандиты всей страны…
- Ведь с них же дань тогда собрали
- Лужков и Ельцин похмельной
- «Что сеяли, то и пожали!» —
- Смеется бабушка с клюкой…
- Идет История – старуха,
- И шамкая, и хохоча,
- Вот прислонила бабка ухо
- Вдруг к мавзолею Ильича,
- И слушает его довольно,
- И вновь склоняясь на клюку,
- Спешит старуха добровольно
- Через Москву на всем скаку.
«Армии много ели…»
- Армии много ели,
- Армии мясо варили,
- И у костров сидели,
- Вина гекталитры пили.
- Армии штык точили,
- Армии саблями взмахивали,
- Армии девок любили,
- И без стыда оттрахивали.
- Девки плодоносили,
- Но от кого, не знали,
- Так как отцов убили,
- То сиротами стали.
- Чада у девок утробные.
- Плачут о них места лобные,
- Этих детишек прижитых,
- Что от солдат убитых…
«О Питера клоповник старый…»
- О Питера клоповник старый,
- Фонтанки мокрой хлипкий чмок,
- Волны то всплески, то удары,
- И Зимнего зелёный бок…
- И рыбного дождя рябого
- Удары с ветром по зонту
- И тень от шпиля золотого,
- По Петропавловке, в поту…
«Дай мне твою молодёжную руку!..»
- Дай мне твою молодёжную руку!
- Я – динозавром, а ты – мотылёк,
- Все это глупости, дочка Фейсбука,
- Я от тебя не настолько далёк.
- Я человек – исчезающей расы,
- Спорить не стану. Средь новых людей,
- Все израсходовав боеприпасы,
- Я задержался, потомок вождей…
- Вы – чистоплотные дети Фейсбука,
- Ездите в Канны, сидите в кафэ,
- Одолевает вас сытая скука,
- Ну а мой батька ходил в галифэ,
- С кантом, которого дети боялись
- ОГПУ, после НКВД,
- Мощным Бетховеном дни нам казались,
- Тыщи Титаников гибли в воде.
- По Маросейке и по Пироговке
- Столько воздвигли красивых домов,
- Вот я пошарю в тебе, в чертовке,
- В поисках юных твоих миров.
- Твой неприятель из Древнего Рима,
- Буду тебя как добычу терзать
- Неукротимо и неумолимо
- НКВД тебя будет пытать…
- Что же, красивая дочка Фейсбука,
- Свежая, словно политый цветок!
- Дай мне твою молодёжную руку
- Я – динозавром, а ты – мотылёк…
«Недавно, в две тыщи шестом…»
- Недавно, в две тыщи шестом,
- Ты ехал счастливым отцом
- С семьей, в глубине кадиллака,
- А ныне один, как собака.
- Недавно, всего лишь шесть лет
- Писал ты, и муж, и поэт
- Балладу о счастье и доме,
- Вот спишь на соломе, в Содоме…
«По миру скушному бродили…»
- По миру скушному бродили,
- И мир нам открывался, кос,
- Остатки мумий находили,
- С клоками выцветших волос…
- В музеях пыльных трепетали
- Пред блюдами голландских рыб…
- Но времени не понимали
- Среди соборов мшистых глыб…
- Как исторические боги,
- Разрытые из недр скорей,
- Надменны и единороги,
- Мы походили на чертей…
Колониальные товары
- Ну что ж, старик! – дождливым днём,
- А мы хоть ветрены, но стары,
- Давай с тобой, старик, вздохнём,
- Припомнив надпись под слоном:
- «Колониальные товары»
- На старой улице, в подвал
- Вели ужасные ступени,
- И открывалась дверь в пенал,
- Где Индия и где Непал,
- Где осьминогом танцевал
- Бог Шива в птичьем опереньи.
- Там продавали ром, табак,
- И желтый виски продавали,
- Коробки с кофе открывали,
- И он благоухал, о как!
- Ты помнишь, мальчик мой, матрос,
- Туда зашёл походкой смелой,
- И дверь пружинами гудела,
- Поскольку был силён, барбос!
- Через витрину ты глядел,
- Как он купил бутылку рома,
- (Во рту табачная оскома).
- Матрос был пьян, матрос был смел…
- Потом в тюрьме, тюрьмы на дне
- Ты вспоминал не раз их чары
- И видел на тюрьмы стене,
- Раджу на стареньком слоне,
- Верните же, верните мне —
- «Колониальные товары»…
«Ну вот и состоялась порка!..»
- Ну вот и состоялась порка!
- Уже погасли фонари
- И ваших трусиков восьмерка
- Висит на ручке у двери.
- Эдмонд Дантес с маркиз де Садом
- Любуются сейчас вдвоем
- Твоим роскошным юным задом,
- Что раскраснелся под ремнём!
- Жюльетта, ты в шестом часу!
- Отверстий выточенных формы,
- И кавалеры колбасу
- Суют в тебя весьма проворно…
- И каждый этот их прибор
- Нам жеребца напоминает,
- Когда он стонет и страдает,
- Кобылу мощно пригибает
- И ударяет о забор…
«Всю ночь проспект-то не молчит!..»
- Всю ночь проспект-то не молчит!
- Но пролетают молодые
- Автомобили боевые,
- И каждый крыльями стучит!
- Железо острое несется —
- «Сейчас я в порошок сотру
- Дороги желтую кору
- Устрою чёрную дыру…
- Никто, пожалуй, не спасётся!»
- Ночной-то город мрачноват,
- А вот куда идет, скажите,
- Отряд нахмуренных солдат?
- Ужели в сонность общежитий?
«Под утро мне снятся советские песни…»
- Под утро мне снятся советские песни
- И мама в советском, несложном пальто
- Ну мама, воскресни, воскресни,
- воскресни!..
- Я буду примерным сыночком за то…
- Я буду ходить в ненавистную школу,
- Давиться яишницей, меньше читать,
- Не стану в ботинках по мытому полу,
- И может быть буду очки надевать…
- Там печка горит, там стоят табуреты,
- На кухне соседей толпятся столы,
- Отец мой пришёл, как горят эполеты!
- Погоны от Сталина, яркие, злы…
- Повсюда потом, в болевых заграницах
- Я буду погоны отца вспоминать,
- И видеть во сне, как пришел заступиться,
- Обидчиков сына пришел покарать.
- А мама, а мама моя молодая!
- Мой эльф, моя мама, принцесса татар!
- Ты мне никогда не приснилась седая,
- И даже сейчас, когда я уже стар…
«Древнееврейская вода…»
- Древнееврейская вода
- И легкий запах парусины.
- Древнееврейские раввины,
- С котомками туда-сюда,
- И храм, которого портал,
- Квадратный, каменный и мрачный,
- Раскинулся на весь квартал,
- Как ассириец в паре фрачной.
- Злой бороды резной оскал,
- Кинжала бронзового отсвет,
- Евреев пленных он согнал
- На вавилонских реках постных…
- И плакал загнанный народ…
- А между тем, всегда желанны,
- Еврейки каждый год приплод
- Им приносили постоянны…
«Гвозди уж дождь забивает…»
- Гвозди уж дождь забивает,
- Осень пришла – портниха,
- Завтра похолодает,
- Станет спокойно, и тихо.
- Только не надо снега,
- Рано еще для льдинок,
- – Ольга, ты любишь Олега?
- Ольга грызёт ботинок…
- Дом сумасшедших это,
- Кончилось бабье лето…
«Советская еда родная…»
- Советская еда родная,
- Ломоть, что срезан с каравая,
- Котлеты, борщ, сырой компот
- И водки крепкий переплёт…
- Объединив ингридиенты,
- Приклеив, присоединив
- Завода крепкие моменты,
- И Серп и Молот посолив,
- Был я и молод и счастлив…
- Сейчас я дую на ладони,
- Мои колени вдруг остры,
- Как крокелюры на иконе,
- Морщины резкие стары…
- Мне холодно. Мне спать тревожно.
- Куда идти? Уже пришёл…
- Мне жизнь мою ножом сапожным
- Семидесятый год вспорол…
«Во мраке тюрем погребальных…»
- Во мраке тюрем погребальных,
- Средь лиц печальных и нахальных
- Я процветал, и цепенел,
- Судьбу переносить умел…
- Мои глаза сияли остро,
- Я был отдельный, спорный остров,
- Как будто я ходил в чалме —
- Так я сидел средь них в тюрьме!
Простые брючки
Ф.
- Простые брючки на персоне.
- Весёлый, оттопырен зад.
- Не Вас ли, сучка, на иконе
- Я видел много лет назад?
- О как же Вы преобразились!
- Развилась грудь и строен стан!
- Еврейка юная, влюбились
- В героя зарубежных стран…
- Какие Вы прошли бордели,
- И кто Вас сзади обожал?
- На чьих коленях Вы сидели?
- Не знаю, и никто не знал…
- Простые брючки с каблуками
- И цокот каблучков-копыт,
- Бесовка, я связался с Вами,
- А всё мой волчий аппетит…
- «Вдовы Клико» Ваш темперамент,
- Подобен льду шампанских пен,
- И загорится мой пергамент
- От наших непристойных сцен…
- Простые брючки… это ж надо!..
- Однако не встречал ещё
- Круглей и аппетитней зад,
- И внутренностей – суп-харчо…
«Энциклопедии прошедших моряков…»
- Энциклопедии прошедших моряков,
- Проплавывавших над морской трясиной
- Вы удивляете детальностью крысиной,
- При свете ламп, вас чтущих чудаков…
- Вблизи, достопочтенный Бенарес,
- Оказывается страшным Варанаси,
- И обитающийся в Ганге бес
- Плывёт, сквозь океаны, восвояси…
- А вот в Антверпен Рубенса, нагой
- Из Индии чужой спешит Даная
- С тяжёлой нидерландскою спиной,
- В Антверпене Анверс предполагая…
Селёдка-смерть
- Там высоко подпрыгивают звери,
- Парит дракон над лесополосой,
- Вот там, у Лукоморья суеверий,
- Стояла смерть с чешуйчатой косой…
- Русалка рыбная с стеклянными глазами,
- Она силком скакнёт к тебе на грудь,
- Чтобы селёдочными телесами
- Тебя осилить, милый, как-нибудь…
- Её икра тебя в себя заглотит,
- Ты станешь жалок, мягок, форм лишён,
- Она тебя укусит, изкомпотит,
- Селёдка-смерть в один деми-сезон…
«Летняя жара…»
- Летняя жара.
- Мух жужжит с утра,
- И радиола играет уже,
- На первом этаже…
- Это – СССР,
- – Это окра-ина,
- Салтовка, например,
- Неба голубизна…
- Яблони и бузина,
- Детских, прозрачных лет…
- Вот тебе, вот тебе, на!
- Видишь её ты, дед?
«Я классический поэт…»
- Я классический поэт,
- Просыпаюсь я ночами,
- И горячими руками
- Свой записываю бред.
- Где террасы Вавилона,
- Зиггураты, злые львы,
- Слуги вносят фараона,
- Бог, как чучело Совы.
- И, классическим поэтом,
- Подорвавшимся в ночи,
- Став мистическим предметом,
- Я колеблюсь у свечи
- Электрического тела.
- Что же, лампочка-свеча?
- Ты когда-нибудь глядела
- В злые очи палача?
- Ну а я видал их сотни
- Копошащихся червями
- Этих призраков Капотни,
- Измельчённых под дождями…
«Ясноглазые шлюхи…»
- Ясноглазые шлюхи,
- С большими глазами-озёрами,
- На верёвочках ухи,
- Лежат, воспалясь, под старпёрами.
- Им ты шепчешь на ушко:
- Сейчас твою плоть продырявлю!
- Своей мощною пушкой
- Сломаю там всё, не поправлю!
- Да-да-да, ты меня, чужестранец,
- насилуешь.
- Ты меня истязаешь, меня заставляешь,
- не милуешь,
- Я тебе подчиняюсь испуганно,
- я покорная,
- Словно волку попавшая
- в зубы я козочка горная…
«Девки вынули тонки ноги из тесных брюк…»
- Девки вынули тонки ноги из тесных
- брюк,
- Попы в юбках напоминают?
- От груш до брюкв…
- Раздражают одним появлением
- скользких сись,
- Бабье лето пришло, эй, Адамы, держись!
- Вот, схватившись за поручень,
- боком входит она,
- Обнажая чулок до конца откровенного
- дна.
- Все античные боги, о как они были правы!
- Нимфы бродят по улицам бледной
- Москвы.
- Маргарином бы солнце, но только
- оливковым маслом!
- Я бы всех их забрал, наслаждаясь
- отменных их мясом,
- Я бы бил их, топтал, доказал что я есть
- в самом деле…
- А они бы визжали, они бы пыхтели…
- Я любую из вас подыму
- до шкалы Магдалины,
- Пусть несёте вы сумки, пакеты
- и даже корзины.
- Я похабный старик?
- Нет, похожий на юного фавна,
- Разорву вас, вакханки,
- я с вепрем мистическим равно.
- Изначально два вида создал наш
- Создатель.
- Вид был внутренний Ев,
- и Адама – он членобладатель.
- Побеждённые Евы взяты были в плен,
- и веками
- Их насиловал вид с ярко-красными
- черенками…
Восемнадцатый съезд
- Всё изготовлено в Китае.
- И полотенце, и парик,
- И ваза, крупно завитая,
- И только Мунка жёлтый «Крик»
- Вопит норвежцем полуголым,
- И Ницше, с круглой головой,
- Ест экскременты прямо с полу,
- Вылизывая за собой…
- Поверхность жёлтого Китая,
- Съезд восемнадцатый. Дракон
- Парит, крылами задевая,
- На Тянь-Ань-Мынь спустился он…
- В Политбюро, оскалив зубы,
- Сидит рептилий жёлтый ряд,
- И ящеры, лизнувши губы,
- Вслух о юане говорят.
- Ну да, юань, когда планета
- Со свистом спрыгнула с орбиты.
- Европа есть? Европы нету.
- Была Германия разбита…
- Последний сгусток пасьёнарный
- Был в сорок пятом умерщвлён,
- И вот нас ждёт теперь бездарный
- Китай, чешуйчатый Дракон…
- Он, да, с Америкой сразится.
- Избегнет всех стальных рогов,
- Потом планетой насладится,
- Мышей съест, кошек и жуков…
- Русь, задремавшая в прохладе,
- Закутавшись в своей Сибири,
- Ты, вялая, чего же ради
- картошку ешь свою в мундире?
- Иди! Вмешайся! Озверей!
- Но, не желая осложнений,
- Мечтая умереть скорей?
- Заснула Русь без сновидений…
Карта Ближнего Востока
- Вот результат сражений и коварства:
- Их контуры прорезаны с мелка.
- Раскроены на карте государства,
- Как рукава и полы пиджака…
- Там в Сирию Ливан подрезан с моря,
- Израиль к Иордании пришит,
- Ирак же, натерпевшись столько горя,
- С Ираном разозлённым вдоль лежит.
- Сошлись в братоубийственных границах!
- Страна стране покоя не даёт,
- Ирак с Кувейтом не соединится,
- Пускай один народ внутри живёт…
- Аравии Саудовской морщины,
- Пустыни, как засохший твёрдо торт,
- В одеждах развеваются мужчины…
- Бен Ладенов стремительный проход!
- Её по краю, – эмиратов кусы,
- Дубаи, Даби, Катар и Бахрейн,
- Где служат палестинцы и индусы
- И где вас ждёт расплавленный бассейн.
- На тропик Рака, как шампур, надеты
- Египет, Ливия, Алжир и Мавритания —
- Страна, где лёгкие и тёмные поэты
- Отправились с верблюдами в скитания.
«Поджарые девки гуляют как бесы…»
- Поджарые девки гуляют как бесы,
- Их сопровождают, на них наклонившись,
- повесы
- На башенных кранах работают злые
- таджики.
- И из ресторанов баранины запах,
- аджики…
- Нет, это не Русь, но Орда, но хазары.
- Не скифы – славяне, но кажется,
- что янычары…
- Заколят на завтрак они
- для себя Винни-Пуха
- И это не смерть, это голода злая старуха…
- На белой земле, где когда-то
- учил Ломоносов,
- Везут на верблюдах сушеных
- в дыму абрикосов,
- И органы власти, такие же,
- в чёрных халатах,
- Как черти снуют, при дубинках,
- ножах и ухватах…
«Пустые улицы. Трамваи…»
- Пустые улицы. Трамваи.
- Брусчатка выпуклых дорог.
- Круглы там были караваи,
- Которые наш город пёк…
- Мы телефонов не знавали,
- Стучали мы друг к другу в дверь
- И дверь, представьте, открывали!
- Не то что, как живут теперь…
- Простые курточки. И кепки,
- Причёски скромные «под бокс»,
- Носы и рты крестьянской лепки,
- Пластинки «танго» или «фокс».
- Супы, борщи, всегда котлеты,
- Пальто под крепкий нафталин,
- И тараканы как кадеты —
- Всё нынче вызывает сплин.
- Я встал, Москва. И пол-второго.
- Где этот мир горелых каш?
- Я в библиотеку шёл здорово,
- Один, как голый карандаш…
«Актрисы моей юности скончались…»
- Актрисы моей юности скончались,
- Актрисы моей зрелости мертвы,
- Качели их внезапно откачались,
- Не топтаны лужайки их травы…
- Их газовые платья ветром сдуты,
- Их шляпы под забор занесены,
- Их фото возбуждаются якуты,
- Сняв из тюленя жирные штаны.
- Их недопитой стынет «Кока-Кола»,
- Найдёт флакон «Шанели номер пять»,
- Их внучка, торопящаяся в школу,
- И кошку, ну духами поливать…
«Печален мир англо-саксонский…»
- Печален мир англо-саксонский,
- Их церкви постны и темны,
- Что храм голландский, что эстонский
- Их храмы все закопчены.
- Длинны их лица, носа складки,
- Укладка губ, шиньён волос,
- Всё с протестантом не в порядке —
- Или он хром, или он кос…
- Мир протестантов сух и пресен:
- Картошка, сельдь, лиловый лук.
- Нам только шнапс там интересен
- Да Рубенс – автор жирных сук.
- Вот на портрете, равнодушный,
- В сутане, подбородков три,
- Изображен нам Лютер скушный,
- Их прародитель, – посмотри!
- А впрочем, был там парень ловкий,
- Маг, чародей, мошенник, чёрт,
- Студенты, девки и чертовки
- Сдавали Фаусту зачёт.
- Вот на бочонке Аусбурга
- Он вылетает, многобров
- Друг девок, страстный чернокудро —
- Рога, вихры… и без штанов…
«Невиданные холода…»
- Невиданные холода.
- Автомобили с шлейфом пара,
- Как прожитые мной года…
- Как лермонтовская Тамара,
- Его кавказская гряда.
- Автомобили навсегда.
- И самолёты без радара.
- Изобретений жёсткий чих,
- Пролёт строений жесткокрылых
- Сменил наездников унылых
- На лошадях своих простых.
- Что если новый Тамерлан
- К нам вздумает явиться в гости,
- То танков рёберные кости
- Сомнут татаров и славян…
- Невиданные холода…
- Давно забытые, скорее…
- В те золотые времена,
- Когда там древние евреи
- К нам напрягали стремена?..
- Я только рыцарь и поэт,
- Я дервиш в ваточном халате,
- Я маг, живущий на зарплате
- У великана. Он эстет…
- О Стоунхэндж моей души!
- Сварились каменные слёзы!
- Ты к предкам, парень, не спеши!
- Стояли сильные морозы.
- Была поверхность ледяной…
- И воздух каменным глотался,
- Так ты парнишкой и остался
- Парящим над твоей страной.
Наташе Медведевой
- Несчастная самоубийца
- Не досмотрела жизни край
- Забыв совет пифагорийца,
- Число поглубже выбирай.
- Ты умерла на сорок пятом,
- Сорок четыре завалив,
- Теперь на гранулы разъята
- И трупом цельным не приплыв,
- Ты грезишь в утреннем тумане
- Под брюхом у проточных вод,
- Ты приземлишься в океане,
- Туда, где Сена отнесёт.
- Поразмышляв, я подивился,
- Что родилась ты на Сенной
- (Париж на Сене приютился,
- Где ты жила потом со мной…)
- Так лейтмотивом стало сено,
- Сухое месиво из трав,
- И жизни грустная измена
- Тебя на части разломав.
- Куда же поструились ножки?
- А пепел черепа, куда?
- Ты помнишь, что ребёнка кошки
- Мы приютили в те года…
- Я утопил тогда беднягу,
- И вот сквозь два десятка лет
- Тебя развеял под корягу
- Твоих товарищей квартет.
- Тебя его постигла участь,
- Котёнка звали Казимир —
- Теперь усов его колючесть,
- Ласкает череп твой из дыр…
«Панки должны на скинов с ножами…»
- Панки должны на скинов с ножами,
- А те отбиваться бейсбольными битами,
- А между увечными, между убитыми
- Пусть бродят ангелы с волосами…
- Должны бы германцы сражаться
- с узбеками,
- Кровь должна течь там неслабыми
- реками,
- Бледных японцев должны бы чечены
- Ставить затылком под скалы и стены.
- Вся эта грозная междуусобица
- Как бы морозная плазма, сукровица…
- Должна быть прелюдией
- к спуску Валькирии.
- Знаете Вагнера Рихарда? Рихарда!
- Или войною гражданскою в Сирии
- Пахнуть должна эта чихарда…
- Панки должны, сжимая ножи,
- Юркие, пламенные, как миражи,
- Вдруг появляться между солдатами
- Глыбами каменными и ноздреватыми…
- Вообщем должна совершаться история
- От Джона Леннона до Пифагория…
Девка из Манчестера
- Ко мне явилась девка из Манчестера,
- Из этой Great из рыжей Британи
- (Могла бы быть молочней и упитанней!),
- Багаж за ней тащили негров шестеро…
- В морозной плазме воздуха московского
- Меня приняв за Вову Маяковского,
- Она снимает белые чулки,
- А негры удаляются легки.
- Скажи, скажи мне девка из Манчестера,
- Лиса твоя с пальто на кресло брошена,
- Ты отчего в метель не запорошена,
- И кто такие этих негров шестеро?
- Не дьяволу ли служишь, рот помадою,
- Признайся, кем ты послана, не адом ли?
- «Нет, – девка говорит. – Трусы лови!
- Служу я исключительно любви…»
«Напитка остались лишь капли…»
- Напитка остались лишь капли…
- Года за спиной, словно цапли,
- Стоят, силуэт к силуэту,
- И семьдесят будет поэту…
- Ты выпил священную сому,
- Жизнь из беладонны и хмеля.
- Что, чаша уходит к другому?!
- Другого качает качеля?
- Но ты ведь пьянел, был желанен,
- Был зол, был как молния резок,
- Живи еще этот отрезок,
- И будь как всегда окаянен!
«Предметы, предметы, предметы…»
- Предметы, предметы, предметы…
- Материи острой углы
- Булыжники, трупы, кометы,
- Летящие из-за скалы…
- Материя свищет святая,
- И дух отступает святой.
- О Бездна моя молодая!
- О Смерть, о блондинка с косой!
«Загадка мира исчезает…»
- Загадка мира исчезает,
- Гудит прибой Prosperite,
- Прохожий маг идёт, вздыхает
- В своём простуженном пальте.
- Небес кусок аквамаринов,
- А невский лёд невзрачно сер,
- Кто виноват из вас, кретинов,
- За смерть страны СССР?
- Нева. Дворцы. Квартиры. Брусья.
- Торцы окна. Решётки рам.
- Из голубого приэльбрусья
- Вы как газель пришли, мадам…
- На городские мостовые,
- И в парках бродите пока.
- Британские городовые,
- Как доберманы полевые,
- Спасаются от ВЭЧЕКА…
- Хранят в печах архимандриты
- Горшки с начинкой гречных каш.
- А грациозные сунниты?
- В крови шиитов их moustache…
«Сгниёт красавец в паре фрачной…»
- Сгниёт красавец в паре фрачной,
- Останется лишь, хороша,
- Ты – тела двигатель прозрачный,
- Размером с спичечный, – душа.
- Сотлеет девочка нагая,
- От форм которой трепетал,
- Останется нам кость сухая,
- Воображаемый овал.
- А вот душа, с великой злобой,
- От этой девочки сбежав,
- С волками взвоет по чащобам,
- В глуши оврагов и дубрав…
Тушкованэ мясо
- Свирепо открывать штыком,
- Тушёнку жирную, простую —
- А там говяжина с жирком!
- О, я открыл, и я ликую!
- Тушкованэ! Какой комфорт!
- Какая благость! Жизнь какая!
- Завидует мне мой эскорт,
- Солдат пропащих, замирая.
- Поёт говядина с вином,
- Смыкаясь в близости чудесной,
- К утру в атаку мы пойдём
- Наевшись смеси столь воскресной!
- Пронзит ли пуля? Не пронзит?
- Молдова красно-золотая
- В Бендерах солнечных стоит,
- Где Карла шведского тень злая…
- Бессмертие мне суждено.
- О нет, не может быть иначе
- Лежит страна как полотно,
- Не Веронезе, так Карпачче…
«По КНР носился первый снег…»
- По КНР носился первый снег,
- Пляс Тянь-Ань-Мынь скрывалась
- в тьме молочной,
- Ты шла со мною школьницей порочной,
- Собравшись с взрослым мэном на ночлег
- С ночной футболкой в красном рюкзачке.
- Смешной пучок топорщится метёлкой,
- Типичной китаянкой с чёрной чёлкой
- С зацепкой и прорехой на чулке…
- Среди велосипедов и телег,
- И лошадей с монгольскими глазами
- Мы шли ко мне в отель мой на ночлег,
- И топтуны не расставались с нами.
- Шпионка ты раскосая моя,
- Распить тебя, как выпить чашку чая.
- Со школьницей Великого Китая
- Мы рассекали волны бытия…
«Что женщина? Взволнованный сосуд!..»
- Что женщина? Взволнованный сосуд!
- Что ожидает столь нелёгкий труд
- Нагромождения корявых поз,
- Когда самец пыхтит как паровоз…
- Что женщина? Распаренная грудь.
- И месиво мясов каких-нибудь?
- Что женщина? Печальный анекдот
- Про в две горсти захваченный живот?
- (Но женщина, – ещё печальный рот,
- который друга пламенного ждёт…)
- Нам женщина страну напоминает,
- Что путешественник с горы обозревает…
- Вообще-то женщина скорее многонога,
- Гола, мягка, и нет, не недотрога —
- Дотрога всею плотию своей,
- Похуже, чем бывает у зверей.
- Она, пожалуй, устрашит зверюгу.
- Когда рычит, отставив тело к другу,
- И волосы роняя на паркет…
- О женщина! О жаркий новый свет!
В курфюрствах
- А в этих курфюрствах
- Дубравы, овраги, холмы,
- В Бирхаллах шипящие Вурсты,
- И в треуголках большие умы.
- Подзорные трубы
- С утра изучают ландшафт,
- И жирные губы
- Лакают на брудершафт.
- Свежи бородавки,
- И гол и подвижен кадык.
- В дверях мясной лавки
- Огромною тушей мясник.
- От пива хмелён
- И обличьем багров,
- И Фрицы, и Гансы,
- И каждый из здешних немцов.
- Герр доктор гуляет
- Во влажном лесу
- И держит фиалки,
- Приблизив опасно к носу,
- Красавица Хельга
- Печет поутру пирожки,
- Труба испускает
- Немецкого дыма кружки.
- И вкусно, и сытно,
- И старая площадь пуста,
- И лишнего нету
- На тротуаре листа.
- Булыжники. Бочки,
- Большие носы и очки,
- И барышень нежных
- Так розовы мочки,
- И в крупную вязку носки.
- Уютные домики
- В рамах стоят из плюща,
- И бегают дети немецкие,
- Тихо пища.
- И, кланяясь Богу,
- Но в меру себя осеняя крестом,
- Шли бюргеры в церковь,
- Чтоб пива напиться потом.
- Был немец в курфюрствах
- Здоров, и сметлив, и понятен.
- Вот немец в империи
- Был нам всегда неприятен…
«Зажглись рекламы дружно и зловеще…»
- Зажглись рекламы дружно и зловеще
- В витринах, не живы, и не мертвы.
- На суд людской вы выставлены, вещи, —
- Костюмы, юбки, чучело совы…
- Неоны знойно вещи разогрели,
- Они дымятся, скоро и пожар.
- Однако вы запомнить их успели,
- Чтобы купить бы юбки, туфель пар,
- И чучело совы с собой возьмёте,
- Бесплатно, как бы бонус, как бы приз,
- Зачем же говорить о злом расчёте?
- Пойдите и купите вещи, please!
- Зажглись рекламы, город зеленеет,
- Краснеет и синеет, и дрожит,
- Сетчатка глаза орлит, не совеет,
- И в кассу заплатить клиент бежит!
«Когда я буду как скелет…»
- Когда я буду как скелет,
- Скелетом возвращусь обратно,
- Ты обними меня, мой свет.
- Ты игнорируй струпья, пятна
- Червей, ползущих изо рта,
- Ты мне скажи: день добрый, милый!
- Нет, я совсем не занята,
- Готова говорить с могилой.
- И я скажу тебе, ну, Фиф,
- Ну ты даёшь, ты даже выше!
- Всех ожиданиев моиф,
- Ну ты даёшь, вы, черви, кыш, и…
- Я обниму тебя, мой друг,
- Скажу: «Вот женщина святая!»
- К тебе явился я, супруг.
- Из гроба, словно из трамвая,
- Поскольку мертвецам – почёт,
- Поскольку им надгробья ставят,
- Ты поцелуй меня в мой рот,
- И черви пыл свой поубавят!
«Никого жалеть не надо…»
- Никого жалеть не надо…
- Выпил парень чашку яда?
- Героин его кусил?
- Ну и что, он тоже жил!
- Всё в владениях подлунных
- Под зудящий грохот струнных
- Возвышает, веселит.
- Вот летит метеорит,
- Прожигая атмосферу.
- За царя, страну и веру
- Приливаются моря,
- Мокробрюхо говоря.
- В темноте плывут моллюски
- Через Берингов пролив.
- Жирны в крыльях, в попе – узки,
- Груди щупальцем прикрыв.
- Алеуты смотрят хмуро
- Звёзды капают во льды,
- Сатанинская фигура,
- Без усов и бороды
- Трусит курсом безучастным,
- Полюс Северный сломав,
- Путь его пунктиром красным
- Беспокоит сон держав…
- Это Каин встал из гроба.
- И бредёт сквозь тундры к нам
- Сатанинская особа
- Ужас древний городам…
На смерть птички Максима в Америке
- Погибла маленькая птичка,
- Ребёнок крошечных годов,
- Как рот раскрывшая синичка,
- Промёрзшая средь холодов.
- Жлобы заморские, рыгая,
- Её забили на лету,
- А ты, страна моя больная,
- Что ж ты продала сироту?
«Жестокий семьдесят шестой…»
- Жестокий семьдесят шестой,
- Нью-Йорк суровый и простой.
- Стояла смерть за мной с косой.
- От льда трещали перевалы.
- И я, взобравшийся на скалы,
- Над Мэдисон вверху парил,
- Я Демоном в Winslow жил.
- Куски яишницы подлунной
- И увертюры мощной струнной,
- К Венере восходит Гондурас,
- И демоны морочат нас.
- Меркурий, Марс водой залиты,
- В садовых лужах сателлиты,
- Вином и сыростью несёт
- И лишь чума тебя спасёт…
«Все эти бабушки, все эти дети…»
- Все эти бабушки, все эти дети
- Ездили ранее в твёрдой карете.
- Их сотрясало, их так бросало!
- Но путешествие всех развлекало.
- Стали бывало. Сойдут по ступеням
- В глубь ресторации, к Фролам и Феням.
- Их, улыбаясь, встречал ресторатор,
- Немец побритый, иль грек Пантократор.
- Моцарт катался во всю по Европе,
- Музыку слышал в каретном притопе.
- То из Парижа, то в Вену, то в Прагу!
- Моцарт весёлый, похожий на шпагу.
- Фройляйн и фрау сквозь шторы глядели,
- От знаменитого Моцарта рдели.
- Театры пылали в багровом закате,
- Через Дунай был паром на канате.
- Лошади, женщины, дети, собаки
- И у трактиров весёлые драки.
- Воздух – навозом, вином и камином,
- А если лето, то пах и жасмином…
Заболевшему старцу
- Ты не охотишься, старик?
- Твой пёс слинял, обмяк.
- Как у порога половик,
- Лежит он просто так.
- Твой лес тебя уж позабыл,
- В животных умер страх.
- К твоей избушке подходил,
- Кому не лень впотьмах.
- Бродячий волк, и лось лихой,
- И даже лез медведь,
- Едва ты слабою рукой
- Сумел дверь запереть.
- Смерть также ходит где-то тут,
- Животная она,
- Идёт старик к тебе капут,
- Объявлена война…
- Бактерии волшебных рас,
- Свирепы и сильны.
- Впотьмах набросились на Вас,
- Как слуги Сатаны.
- Твой пёс и ты – обречены,
- Как всякий, кто живой.
- Бактерии со всей страны
- Расправятся с тобой.
- Ни женской ручки кипяток,
- Ни болтовня газет,
- Ни внука щёчки холодок,
- Не остановят, нет.
- Военного набега их…
- Но ты их план сломай,
- Бактерий победи лихих,
- Жить дальше продолжай!
«Тунисов и Алжиров…»
- Тунисов и Алжиров
- Прогорклые масла,
- И катер пассажиров,
- И шлюпка в два весла.
- Шиповник цвёл как розы,
- И ветром в нос шибал,
- На палубе сквозь слёзы
- Настиг девятый вал.
- Сидела дама в шлюпке,
- Повернута спиной,
- В своей шотландской юбке,
- И глаз голубизной
- Взяла и окатила
- Матроса-пацана,
- Она его любила,
- Всю ночь была пьяна.
- Утёсы Гибралтара,
- И цокот мандолин,
- Она его гитара,
- А он как сукин сын.
- Ногами в парусине
- Он даме помогал,
- Втыкался в пах мужчине
- Лица её овал.
«На Гаити, в Порт-о-Прэнсе…»
- На Гаити, в Порт-о-Прэнсе,
- Негры жирные гуляют,
- Сладковатый трупный запах
- Вкруг себя распространяют.
- Негры в розовых рубашках,
- Негры в сюртуках и шляпах,
- На них, мамах или папах,
- Дети-негры повисают.
- Зноен там песок у моря,
- И под ветром пальмы гнутся,
- И своим делам обычным
- Эти негры предаются…
- Только к ночи исчезают,
- Нету негров Порт-о-Прэнса,
- Нет, в домах не обитают…
- Но на кладбищах их много.
- Эти негры – злые зомби,
- Ну а мы с тобой, матросы,
- Что идут, нажравшись рому,
- И вдыхают папиросы…
1997, Самарканд
- Слуги жёлтые Корана,
- Нежно парясь в медресе,
- Из халата и дивана
- Воздвигали мы эссе.
- Минареты из глазури,
- Синих купола яиц
- Задевают клочья бури,
- Брови туркестанских лиц.
- Здравствуй, солнце Самарканда,
- Манихейства синий дом!
- Нас российских хлопцев банда,
- В Согдиану мы идём.
- Рюкзаки, ножи, ботинки…
- Приготовлены к судьбе,
- Ксенофонта аскорбинки
- Русских хлопцев на губе…
«Затрёпанные карты эСэСэра…»
- Затрёпанные карты эСэСэра,
- Протёртые по сгибам и краям…
- Нас отделяет времени портьера
- От всей этой прекрасности, мадам!
- От всей этой могучести загробной,
- Да что там Рим, да он совсем пигмей!
- От этой государственности лобной,
- От этих великанов и зверей!
«Трескучая и снежная погода…»
- Трескучая и снежная погода
- Все в капюшонах головы народа,
- И – женщин лягушачие трико,
- О Родина! О Пушкин! О Клико!
- Снег нежный, но прискорбно надоевший,
- И ангел, до сих пор над нами певший,
- Вдруг прекратились, и, как лазер, луч,
- Пронзая небеса, рассёк, могуч!
- Весна пришла? Нет, рыжей Афродиты
- Вы не увидите на улицах Москвы.
- Все мамонты, как динозавры, биты,
- Лежат в снегах, безмолвные, увы…
«Лиловый космос, угрожая…»
- Лиловый космос, угрожая,
- Повсюду, липкий как желе,
- Но, мегаваттами сияя,
- Восходит солнце в феврале.
- Бактерий писк, шуршанье клеток,
- Приданье смысла, божий знак,
- Средь похотливых малолеток,
- И недорезанных собак…
«Похотливая женщина с бледным лицом…»
Ф.
- Похотливая женщина с бледным лицом
- Возлежит на постели с мужчиной-отцом,
- Её круп содрогается, корчится рот,
- Её нервное тело – поёт…
- Загоняют друг друга, и катится пот,
- В круглый зад ударяет живот…
- Похотливая женщина, лучший мой друг,
- Мне нужна как спасательный круг…
- Ведь без тела её торжествует тоска
- (Коль у волка во рту ни куска,
- То стоит на холме обездоленный зверь
- И вопит от проблем и потерь…)
- Обращаясь к холодной и бледной луне,
- То же самое бьёт и по мне.
- Твоя течка ударит мне в ноздри волной,
- Потому и сражаюсь с тобой…
«Менялись сезоны…»
- Менялись сезоны…
- И прятались шапки в шкафы,
- В окне зеленели газоны,
- Когда выводились клопы…
- И не домработницы Клавы,
- Но граждане Белых Столбов
- Все веселы, счастливы, бравы,
- Пекли кипятками клопов…
- Весна, отражённые лужи,
- И девок румянец сырой
- Кальсоны… халаты… Простужен
- В шиздоме живущий герой.
- На карту смотря полушарий,
- Он пьёт ярко-красный кисель
- И голосом пробует арий…
- Апрель потому что, апрель!
Страшная сказка сыну
- В отрогах Большого Хингана,
- Ни свет, ни заря, ты отметь!
- Простуженно, хрипло и рьяно
- Ревёт, просыпаясь, медведь.
- К Подкаменной черной Тунгуске
- Подходит лихой силуэт,
- Чьи бёдра железные узки —
- Не шире военных торпед.
- В конвульсиях, как генератор,
- Как электростанция бьёт,
- Его младший брат, экскаватор,
- Его старший брат, – вертолёт.
- Ему Франкенштейн – злой родител
- Он родственник всех НЛО.
- Он нежных растений губитель,
- Он весь – воплощённое зло…
- Ты что мне не веришь? Не веришь?..
- Я вижу, он грузно идёт.
- В тайге разбегаются звери
- И в реках взрывается лёд,
- Ты думаешь – сказка ночная?
- Я вижу, я вижу его,
- Железного сына Алтая,
- Искусственное существо…
«А когда зацветает жасмин…»
- А когда зацветает жасмин
- И когда отцветают каштаны
- Вдруг грущу: а жива ли Жаклин?
- Сколько лет пацану бедной Анны…
- Ты ведь помнишь – пылал наш камин,
- С желтым виски мерцали стаканы,
- Ты была горяча, как горящий бензин,
- Rue Roi de Savoy, тени нас, великаны
- А потом шла война, и Балканы…
«У меня арийский череп…»
- У меня арийский череп,
- Мощный, сильный, шишковат,
- Я смотрюсь как моложавый
- Оберст, фюрер, и солдат…
- Из Украiны свободной,
- С Дона берегов святых
- Я душою чужеродной
- Жив средь москалей простых.
«То голова течёт зеленым гноем…»
- То голова течёт зеленым гноем,
- То задница кровоточит,
- Он был неистовым героем,
- А нынче каждый член болит.
- Сквозь старость, как гнилые воды,
- Ты вынужден перебрести.
- Что смерть для нас? Вторые роды —
- Лишь дверь, в другую жизнь войти?
«Больного снега срочно снятый скальп…»
- Больного снега срочно снятый скальп,
- Топлёным солнцем политый асфальт,
- Проспектов запылённые просторы,
- И этажей над ними злые норы,
- Москва, – столица пожилых людей,
- Москва воняет затхлостью идей,
- Здесь утром кинотеатры волком воют,
- И воплями покойных беспокоят,
- Весна лежит, как бы яйцо вкрутую,
- Явивши сущность бледно-городскую,
- Топлёным солнцем пролитый желток
- Да автострад потёртый поясок…
«Я уже прожил свой Париж…»
- Я уже прожил свой Париж,
- Что в чешуе ребристых крыш,
- Когда скопленья тучевые
- Пронзают пики лучевые…
- И озарялся Лувр как сон,
- Каштанов это был сезон,
- В каштанах свечи их стояли,
- Тогда меня там все читали…
- Я уже прожил свой Париж,
- Те – умерли, а тех, – не чтишь,
- А эти провалились сквозь подкладку.
- Но я целую эту беспорядку…
- И мысленно вдоль Сены прохожу,
- С буксирами с песком в дожде дрожу,
- И двигаюсь к вокзалу Аустерлица,
- Какие же знакомые всё лица!
Частушка
- Эх мальчики, да пидарасики!
- На вас курточки, и адидасики!
- Эх мальчики, глаза – иголочки,
- Привлекают же меня девки-тёлочки!
- Девки мокрые, девки потные!
- Девки сильные и животные!
Первое мая 2013-го
- Тревожный ветер Первомая
- С налёту отдавал цветами,
- Мы шли сплочёнными полками
- В пространство руки воздымая…
- Многообразные знамёна
- И юный лес горящих глаз,
- Шагающие непреклонно,
- Вампиры черные на вас.
- Мы порубаем Ваши шеи,
- У Вас всё отберём дотла,
- Чтоб хуже Северной Кореи
- Олигархия бы жила…
- Чтоб Зло качнулось и упало,
- И саблезубым клювом долго
- В агонии асфальт клевало,
- Как будто это речка Волга…
«Луна, мучительным овалом…»
- Луна, мучительным овалом
- Бескровных, мертвецовых губ,
- К себе моря Земли вздымала,
- И из фаллопиевых труб
- Кровотеченья добивалась,
- Из жён высасывая сок,
- Пока не подошла усталость,
- Луна их стережёт, сынок!
- Загадочной летит планета,
- Вращаясь с дикой быстротой.
- И что такое здесь всё это?
- Мы в чем участвуем с тобой?
- Кто в эллипсоидных узорах
- Соткал нам чёрный небосвод?
- Не роза упала на лапу Азора,
- А это Азор свою лапу вперёд…
«Я превращаюсь в Великого Старца Горы…»
- Я превращаюсь в Великого Старца Горы,
- Руки мои стары, и ноги мои обветшали,
- Я напишу вам и огненные скрижали,
- И напущу на Вас огненные шары…
Де Карли
- Жара и ром. Летают мухи…
- Пескара? Нет, Чивитавекк…
- Здесь европейские старухи,
- Играют, пьяные, в «Black Jack»…
- Валет, и туз, и вдруг десятка,
- А у неё десятка-туз!
- А скорпион, щекоча сладко,
- Вползает в прореху рейтуз.
- Луна раскалывает тучи,
- Поленом догорел камин,
- И от удушья гад ползучий
- Скончался средь твоих лосин…
- Вот до чего ты ядовита!
- Жара и ром. Вонючий пот.
- Так ромом с потом ты пропита,
- Что яд старуху не берёт…
«По просторам России…»
- По просторам России
- В жаркий месяц апрель
- Девки бегают злые,
- Каждой нужен кобель…
- Пальцем (фарш в мясорубке!)
- Закусивши губу,
- Девки чешутся в юбке,
- Чешут злую трубу…
Энгельс
- Слоисто-кучевые облака,
- И месяц, тонкий, как отравленная шпага,
- И я стою в окрестностях ГУЛАГа,
- И Волга от меня недалека…
Украiна
- …Женщин с натруженными руками,
- Мявших сиськи коров,
- Там, под кровавыми облаками,
- Киев лежит багров…
- Родина дедов с большими усами,
- Синих небес жупан
- Полон был жiнками та чоловiками
- Твой, Украiна, капкан…
- Твой Украiна, мой Украiна
- Чертополох да бурьян,
- Вот ты и вырастила себе сына,
- Сын оказался смутьян…
- Гоголь направо, Бандера – налево
- В херсонских степях Бронштейн,
- Ты же славянская королева,
- Днепр, как Дунай и Рейн.
- Что за алхимики здесь бродили!
- Юный Махно, террор,
- Сковороду наизусть учили,
- Но Красный Бронштейн хитёр…
- Батьки по пыльным шляхам, в тарантасах,
- Нам лучший брат, – «максим»
- Да бурсаки в молодецких рясах —
- Нам бы всем быть таким…
- Юной эрекции сила божья,
- Благослови девчат!
- Сладко измученные межножья
- Долго потом болят.
- Нянька моя, рiдна мати ночная,
- Сына ты ждёшь на крыльце,
- Лампы мучительно не зажигая,
- Чтобы зажечь в конце…
- Прийде ще час, ти про мене згадаешь
- И, расплескав самогон,
- «Добрий козак був Савенко!» —
- признаешь,
- Низкий ему поклон…
«И простыня из белого сатина…»
- И простыня из белого сатина,
- Убогая по сути простыня,
- Вдруг успокоит тело господина,
- Его тем самым бережно храня.
- Суконное простое одеяло
- Тюремное, как монастырский быт,
- Святое тело плотно облегало,
- Под одеялом раненный лежит.
- Физические, плотские страданья,
- По сути дела, – радость для души,
- Вот почему у нас воспоминанья,
- Тюремные, порою хороши.
- И если болью, голодом измучен,
- Ты на соломе прозябал в углу,
- То весь ты был изсвечен и излучен,
- И воспарил… а не был на полу…
- Что ж, простыня холстинная, скупая,
- Убогая, по сути, простыня,
- Святое тело плотно покрывая,
- Пусть плащаницей станет для меня…
«Грозит шампанское с утра!..»
- Грозит шампанское с утра!
- И восхитительны извивы,
- Такого юного бедра,
- И Ваших сись простые сливы!
Поезд «Сапсан»
- Несётся поезд сатаною
- И убивает мирных птиц.
- За его лязгами и воем
- Не слышно пенье добрых жниц.
- Не слышно фырканье лошадок,
- Не пробегает здесь барсук,
- А воздух зол, остёр и гадок,
- Прогорклый, как король Фарук.
- Он страшен даже для бактерий.
- Куда несёшься ты, скажи?
- Средь этих голых русских прерий,
- Убивши наши миражи?
- О, в Питер? В этот град чухонский!
- Где брызжет из болот вода.
- Где жили Дельвиг и Волконский,
- И даже Пушкин иногда!
- Теперь квартиры бизнесменов
- Над городом вознесены,
- А кости финн-аборигенов
- Во тьме болот погребены.
- Империю как ветром сдуло!
- Летят шальные поезда
- А в них Русланы и Абдулы,
- И даже русский иногда…
«Плаксивый мальчик навсегда…»
- Плаксивый мальчик навсегда
- Глядящий в древние обиды,
- И лондоновских скал гряда,
- И в нас летящие болиды…
- И астероидом прожжён
- Слой атмосферы жидкой, тонкой
- Сикстинскою капеллой вон,
- Как Микельанжело, воронкой,
- Засасывает к нам богов!
- Они, печальные, спустились,
- И нехотя, без лишних слов,
- Нас с вами делать научились.
«Ты хочешь в Африку, пацан…»
- Ты хочешь в Африку, пацан.
- На муторный рассвет?
- I am old pirate, капитан.
- Плыву я двести лет.
- По вспененным судьбой волнам,
- Грудь выпятив вперёд
- Русалка, пышная мадам,
- Нас к югу повлечёт…
- Там дикари тебя съедят.
- Но кость твою одну
- Себе на память сохранят,
- А мы пойдём ко дну.
- Там с костию твоею негр,
- Негр жирный и простой,
- Их вождь и протыкатель недр,
- Впредь стонет жрец святой…
Тех чудовищных женщин…
- Действующие лица 60-х, 70-х,
- и даже 80-х годов
- Быстро уходят на тот свет…
- Уже три мои женщины находятся там…
- Я не беспокоюсь о себе, я – вечен,
- Но мне хотелось бы встретить
- некоторых из них,
- На парижских бульварах
- или в Нью Йорке,
- В тех шарфах и шляпах,
- которые они носили,
- С теми же сигаретами
- и запахом
- Кальвадоса и коньяка…
- И тех женщин, конечно,
- тех чудовищных женщин,
- Цепко впивавшихся взглядом
- и коготками…
- В мой пах…
«По-украински аист звучит "лелека"…»
- По-украински аист звучит «лелека»,
- Детское слово для такой большой птицы.
- Звукоподражание, близкое к «клекот»,
- Это когда аисту не спится…
- Одновременно «лелека» близко
- к «люлька» и «лялька»
- Что в переводе значит «трубка» и «дитя»,
- А еще близко к русскому «колыбелька»,
- Где ребёнок сопит, гугля и пыхтя…
- Это потому, что аист уютен,
- домашен, здоров.
- Он занимается на крыше своими делами.
- Создал семью, обучает птенцов,
- А хохлы стоят, задрав головы с чубами.
- Земледельческий народ эти бравые хохлы,
- Сильны и спокойны как волы…
- Аисты поедают лягушек,
- заедая их комарами,
- Они отличные партнеры,
- пока не улетели на юг.
- После аистов хохлы дружат
- с воронами и ветрами,
- И самогонка у них закадычный друг…
- Весною кричат: «Повернулись нашi!»
- Топчутся по крыше, целая семья.
- Перья поседели на груди у папаши.
- Видимо, нелегко дались
- африканские края…
- А украинские волы лучшие в мире,
- Это спокойные элегические волы.
- Они жуют уже в Илиаде,
- жуют в Шекспире
- И переставляют ноги,
- тяжёлые как кандалы…
Баллада Бидо и Юло
- Вонючего сыра бы есть
- под французской сосною,
- С Мишелем Бидо, что был дружен
- в те годы со мною.
- С бутылкой вина, что
- в источнике охладевает.
- Со скучной Наташей, что книгу
- с очками читает…
- Привет вам, отроги!
- Привет вам, мои Пиренеи!
- Источника струи бегут
- как колодные змеи.
- Шумит водопад. И Мишель
- в эту воду сигает.
- Наташа умрёт. Но никто
- в это время не знает…
- Мишелю, бродяге, писателю,
- хиппи, Бидо
- Умерший отец, словно в полночь
- пришедший Годо,
- Оставит наследство, и будто бы
- этого мало,
- Старушка grande-mere ему тоже
- дома завещала…
- Сбегу я в Москву.
- И создам НБП.
- Мишель из Тайланда проникнет
- в запретную Ньянму.
- Оттуда он вывезет местную
- девушку спьяну.
- Я сяду в тюрьму. А Мишель
- купит дом в Сан-Тропе…
- Он был самый бедный
- (отец – дорогой адвокат!).
- Мишель был голодный всегда
- и ходил в гости с сыном.
- Я Феликса помню,
- ваш папа был чудаковат!
- Мишель выделялся скелетом
- своим комариным.
- …
- Я вижу Юло, он очки
- свои лентою склеил.
- Юло босиком, мы едим небывалого…
- в годы угря…
- И Верку его. Эту Верку
- он очень лелеял,
- Любовницу Верку, чужую жену…
- говоря
- Юло был эсэссовец.
- Мобилизован из вуза,
- Где он рисовал.
- Ну, вы знаете, Waffen SS,
- Эстонец.
- Еще не в составе Союза
- Они жили рядом.
- То с русскими вместе, то без…
«Ветер юбки раздувает…»
- Ветер юбки раздувает.
- Ветер, ветер, ты хорош!
- Что под юбками бывает,
- Знает папа, знает дож…
- Гром победы раздавайся,
- Веселися, храбрый росс!
- Ветер, в юбках затеряйся,
- Стыдно до корней волос!
- Моцарт мценского уезда,
- Губернатор из простых…
- Изучаются подъезды
- Этих юбок кружевных.
- Там слагаемо знакомо
- Тела белое белье.
- Председатель исполкома,
- Что добыто, то твоё!
Кронштадт
- Таверны жар невероятный,
- Где ходит повар необъятный
- И где кастрюлями шуршат,
- Нет, не Италия, Кронштадт…
- Декабрь, пурга, и возле порта
- Мы смотрим: вот матросов рать
- (Скорее, их была когорта…)
- Идёт в таверну ланчевать.
- И мы пристроились, шагаем,
- Замёрзшие, вблизи залива —
- Нет, тут не обойтись нам чаем,
- Нет, не согреет нас и пиво!
- Я водку зверскую глотаю
- С гороховым прекрасным супом,
- И тем себя располагаю
- Своим, к матросам и ко трупам,
- К sansculottes Russes, восставшим здесь.
- А после по заливу Троцкий
- Вел съезд, чтоб отстоять что есть,
- Круша свободный ужас флотский.
«От железного смерти оскала зубов…»
- От железного смерти оскала зубов
- Я не буду, клянусь, нездоров…
- Я услышу её в обонянии роз
- И в приятном жужжанье стрекоз.
- Будет с бабочек жирных ссыпаться
- пыльца,
- Над холмом подыматься портреты отца,
- И стремительной матери юной черты…
- Прошмыгнут, убегая сквозь туи, коты.
- Вот тогда я увижу фигуру в мешке
- В Душанбе, в Астане, в Бишкеке…
- Будет розов мешок, и колтун из волос,
- А поверх – леди Гаги начёс…
Лето 2005-го
Е. Волковой
- Лежали мухи в молоке,
- Загар был на твоей руке.
- Ульяновская область спала,
- Стояли втуне два бокала,
- Ну, неналитые вином,
- Журчала речка за холмом,
- А ты в косыночке стояла
- И затмевала мир кругом…
- В деревне лето процветало,
- На кухне бабушка шуршала,
- Картофель рос, малина спела,
- Обильно Родина потела.
- В горошек был платочек твой,
- Любилась ты тогда со мной,
- Но сын был зачат в феврале,
- Позднее, в предрассветной мгле…
«В аду по Кельвину температур…»
- В аду по Кельвину температур
- В пространстве, где ксенон струится,
- Летит метановая птица,
- И гелий охлажденный хмур.
- Где диоксиды и зловоние,
- Стоит галдёж и какофония
- И бульканье кипящих смол.
- Их ведь не Данте изобрёл…
- Но там, если пройти достаточно,
- Вулкана кратер пышет красочно.
- И юноша с надменным лбом
- И с локонами песнопенными
- С руками сросшимися, пленными
- И улыбается притом…
- То светоносный! Фара Света!
- То Люцифер, ему планета
- Принадлежит, и в глуби Гор
- Его Отец пленил с тех пор,
- Когда он Разум человеку
- Зажёг. И в огненную реку
- Его сослал его отец
- Создатель, Бог, планет Вертец.
- Кружитель солнц, Правитель неба,
- Презритель молока и хлеба,
- Но поедатель наших душ,
- А не презренных наших туш…
«Так сумрачно, как будто короли…»
- Так сумрачно, как будто короли
- Ушли и вымерли династией замшелой,
- И королева с попой белой
- Вдруг тонет в ванной, но спасти смогли…
- Так сумрачно, что розы вдруг сомкнулись,
- И лилии, забыв вонять, сошлись,
- И на хвостах колибри изогнулись,
- И крокодилы яйцами снеслись…
- Яйцо лежит, под солнцем каменея,
- И я его разбил, ихтиозавр,
- Напоминая крошечного змея,
- И вылез, скорлупу собой поправ…
- Так сумрачно, как будто королева,
- Страдая кровью месячной, легла,
- В углу крестьянского простого хлева,
- В отсутствие удобств, без зеркала…
Путница
- Не отправляйте её домой
- В далёкие Гималаи,
- Она пропадёт с молодой спиной,
- Собаки её облают.
- И мельничка, чтобы молоть зерно,
- Откажется повиноваться.
- Ей будет холодно и темно
- По нашим селеньям скитаться.
- Ведь наши девушки все темней,
- Крупнее её, белокожей,
- И у полицейских не выйдет её
- Прослыть случайной прохожей…
- С собою несёт она узелок,
- В нем платья, платки, и шали, и
- Проросшего риса тугой комок,
- Крылаты её сандалии…
- Чернильница царская, пук свечей
- Да благовоний связка,
- Да будет Будда витать над ней,
- Дорога сухой, не вязкой…
«Осенние дымчатые дворы…»
- Осенние дымчатые дворы.
- Где ветерок, летая…
- Давно уже вымерли комары,
- И шляпа у вас крутая…
- Вы, женщины, – девочки,
- вы смешны,
- Философы с круглой попой.
- Мужланы снимают с тебя штаны,
- Ресницами ты не хлопай!
- Они как невыросшие пацаны,
- Волнуются, рассуждают,
- Вот только под блузкою есть шары,
- Да органы в них влагают…
«Россия свою юность отгуляла…»
- Россия свою юность отгуляла,
- Рассыпала хранилища камней,
- И голосами хриплого металла
- Кричит теперь об участи своей.
- Рабочие из молодого мяса
- Все превратились
- в дряхлых стариков
- И в руки Капитала-Фантомаса
- Попали мощь заводов и станков.
- Наш старый Труд, печальный, черный,
- хмурый,
- У Капитала служит под пятой,
- Над Всероссийскою мускулатурой
- Единолично властвует конвой.
- Схватили дочь, отца, скрутили сына,
- Скрутили всех, кто беден и суров.
- И бич капиталиста-Господина
- Свистит над миллионами голов…
«Я мыслитель…»
- Я мыслитель.
- А вот девочка идёт!
- Долгожитель,
- Но какой же яркий рот!
- Сисек гроздья,
- Ух ты, сладкая моя!
- Сиська козья,
- Её в рот влагаю я!
- Жаркий девчик!
- И передник на бровях,
- Песнопевчик
- Будешь на похоронах…
- А покуда,
- Без зазренья и стыда,
- Сисек груды,
- Достаю я из гнезда…
Византия
- Как сексуальна девка, ты,
- О, Византия!
- Твоей лавандой пропиты
- Сосцы тугие!
- Собора страшного вреда,
- О, Рим зачатья!
- София, ожидаю, да,
- Паденья и проклятья!
- Багрянородный Базилевс,
- Юстиниан Великий,
- И Велизарий, словно лев с
- Мечом, и пики…
- Кликуш святые имена
- Под ятаганом.
- О, Византия, о, страна,
- О, мать римлянам!
- Истории святой урок
- И ладан горький.
- Там Трои низкий потолок,
- Граната корки.
- Терновник одиноко цвёл
- Под ятаганом.
- Вдруг турок огненный пришёл
- С большим тюрбаном…
Сирия
- История для Сирии не мать,
- Но мачехой всегда была и есть.
- На этих землях сложно отстоять
- Глобальным Римом попранную честь…
- Во времена почтенного Петра,
- Антиохийской кафедры Апостола,
- Здесь латами скрипела немчура,
- Легионеры здесь ходили постные.
- Хоть отбавляй здесь древностей земных,
- Ведь здесь схватили страстного Игнатия,
- Которого везли в цепях стальных
- В почётный Рим, для animals сожратия…
- Антиохия, Селевкидов трон,
- Пропахшая и серою и розами.
- Здесь крестоносцев был потом притон —
- Алеппо, крепость с овцами и козами.
- Бен Ладена таинственная мать
- Была сирийской молодой женою.
- Вот почему секирою стальною
- Пришли сюда и стали убивать.
- Аль Каиды прогорклые сыны,
- Все в масле сизом, кипарисовом,
- Шайтана дети дикие страны
- Воистину в неистовстве иблисовом…
Казнь Андре Шенье
- Во имя и отца и сына
- Слетит на шею гильотина,
- Нет времени для «ой!» и «ах!»,
- И кровью эшафот пропах,
- И кровию разит корзина
- Во имя и отца и сына.
- Последний вздох, последний взгляд,
- Вот головы других лежат…
- Какое длинное мгновенье,
- Палач замешкался зачем?
- Последнее стихотворенье,
- Совсем короткое «Je t’aime…»
- Вот каплей под затылком – стук!
- И хлещет кровь из красной шеи,
- Уже Вас нет, кто был Шенье, и
- Палач Ваш труп бросает в люк…
Франция
- Испугал их лай собачий.
- Танцовщицы от Дега
- Убежали, тучки пачек,
- За сезанновы стога.
- Голубые трясогузки
- Из Матильд и из Сюзанн,
- Бёдра клуш, лодыжки узки,
- Отприпрыгали канкан.
- Это Франция традиций,
- Из полотен её стать,
- Всех же творческих амбиций
- Франции не сосчитать…
- Приютившая Ван-Гога
- Из Голландии седой,
- Франция, как недотрога,
- Шевелится под рукой…
- Ёжится своей Вандеей,
- Жарко обожжёт Прованс,
- И Оверни лук пореей,
- И Парижа декаданс,
- Устрицы родной Бретани,
- Чёрный хлеб из Normandie,
- И засохшие в Коране
- Что Марсель, что вся Midi.
«Суровый быт, с расчёской деревянной…»
- Суровый быт, с расчёской деревянной,
- С чернильницей, с агатовым пером,
- С империей красивой, окаянной,
- За небольшим заклеенным окном.
- Подборка книг в строжайших переплётах,
- С закладками, с подчеркиваньем фраз,
- И бодрый люд на полевых работах,
- И на прокладке всесоюзных трасс
- Монашеская трезвость общежитий,
- Отглаженная гимнастёрок стать,
- «Известия» скорее проглядите,
- Чтоб к бодрой «Правде» весело припасть…
- Вот свитера предутренняя бронза,
- Опухлость от учёбы сонных век.
- Студент невозмутимый, словно бонза,
- Простой советский, юный человек,
- По-пуритански убраны кровати,
- Сосновый карандаш грызёт поэт.
- Доколе будем в этом проживати?
- А семьдесят всего-то только лет…
«Гладковыбритые жлобы…»
- Гладковыбритые жлобы
- Мне не смогут сменить судьбы,
- Я видал их в сырых гробах
- и по мухе на гладких лбах.
Письмо из рая
- «Привычно пьян и одинок,
- Как ты живешь, сынок?
- Я слышала, опять один…
- Женился бы ты, сын!
- И бросил партию свою,
- У нас здесь все в Раю
- Все ужасаются тобой,
- Что ты такой плохой…
- Ведь побывал уже в тюрьме,
- Измазался в дерьме,
- Но продолжаешь, баломут!
- Придёт тебе капут!
- Так плохо жил, ужасно жил,
- Детей зачем родил?
- Чтоб выростали без отца?
- Стяжать чтоб славу подлеца?
- Возьмись за ум уже, сынок!
- Купи себе носок…
- Купи трусов, купи очки…
- Привет тебе, апчхи!»
«За черными, усталыми дворцами…»
- За черными, усталыми дворцами,
- Где церковь закопченая стоит,
- В Париже, с голубыми небесами,
- В Париже, тротуары где из плит,
- Я вижу молодого негодяя,
- Выходит из метро он Этуаль,
- Достоинства, проходит, не роняя
- Так далеко, что это пляс Пигаль.
- Он подбирает юную брюнетку,
- Которая при возрасте законном
- Похожа, между тем, на малолетку,
- Ну, на нимфетку, в платье моветонном.
- Похожа на едва мадмуазель,
- Он проституток любит, повторяю,
- Он с ней идет на площадь Карусель,
- Я вижу их, за ними я хромаю.
- Он эмигрант, и я был эмигрант!
- Испорченный, как сын морского беса,
- Он – пьяница, улыбчивый повеса,
- Драчливый парень, но какой талат!
- В его убогой, жалкой chambre de bonne
- Они вдвоем такое вытворяют
- Такой нечеловечий девки стон,
- Стучат соседи в стены и рыдают…
- Paris, Paris, и девочка Сюзетт,
- Пусть проститутка, но ему по нраву.
- Ее купил он, впрочем, на забаву
- Он русский, эмигрант, и он поэт…
«Привычки бедности – обмылки…»
- Привычки бедности – обмылки
- оставлять,
- Пакеты складывать, не выливать
- спиртное,
- Пожалуй, надо бы, старик, позабывать,
- Ты же раскинул крылья над страною!
- Привычки бедности. Вся молодая жизнь
- Прошла в условиях, ну, прямо скажем,
- скудных,
- Зато прозрений сколько было чудных,
- Которых мне он направлял: «Держи!»
- Привычки бедности. От штопанных
- носок,
- До джинсов, превратившихся в бумагу,
- Но мы еще живём, пожалуйста, сынок,
- И мокрою губой мы припадаем к флагу.
Алтай
- Страна, где из под ног взлетают
- перепёлки,
- И зайцы жирные бегут, вздымая зад,
- Где больше, чем людей,
- здесь обитают волки,
- Произростает кедр и ползает здесь гад…
- Страна, где котелок от ветра сотрясает,
- Где скачет вдруг калмык,
- и бродит Чингиз-хан,
- И где о мятеже всю ночь один мечтает,
- О, этот Эдуард, который внук славян!
- Нас взяли, был рассвет,
- жаль мы не преуспели,
- А то бы был другим и твой меридиан,
- Нас взяли там в метель,
- в предутреннем апреле,
- И я был там пленён, который внук
- славян…
«Луна безмолвная, надев противогаз…»
- Луна безмолвная, надев противогаз,
- Оперативно наблюдает нас,
- Как бегаем мы по Земле, уроды
- И гении, и целые народы.
- Луна, набычившись, разглядывает тупо,
- Как насекомые живут легко и глупо,
- Как режут, грабят, подло убивают,
- И, рано или поздно, умирают…
- Луны нахмурен маслянистый круг —
- «Лицо моей жены повёрнуто на юг»…
«Шепелявые дети хороших семейств…»
Читать бесплатно другие книги:
Жизнь и судьба одного из замечательнейших полководцев и государственных деятелей древности служила с...
Художественная манера Михаила Алексеевича Кузмина (1872–1936) своеобразна, артистична, а творчество ...
Художественная манера Михаила Алексеевича Кузмина (1872–1936) своеобразна, артистична, а творчество ...
«Руки ваши горячи – а сердце холодно». Да! может быть, это и правда: молод и стар в одно и то же вре...
«…отец умер осенью, когда собирали хлопок, через месяц умерла мать. Зиму Нур-Эддин жил у соседей; в ...
«… – Вот здесь, – сказал он, – я нашел в ту ночь два больших камня и попробовал разбить свою цепь. Я...
