Пятьдесят оттенков свободы Джеймс Э.

— Понять?

— По-настоящему понять. Что ты любишь меня.

Я хмурюсь.

— Правда?

— Да. Потому что ты стольким рисковала… ради меня… ради моей семьи.

Я хмурюсь еще сильнее. Он протягивает руку и проводит пальцем посередине моего лба к носу.

— У тебя тут такая галочка между бровей, когда ты хмуришься, — бормочет он. — Так и хочется ее поцеловать. Я так ужасно вел себя… и все же ты здесь, со мной.

— А почему тебя это удивляет? Я же сто раз говорила тебе, что не уйду.

— Из-за того, как я повел себя, когда ты сказала мне, что беременна. — Он гладит пальцем мою щеку. — Ты была права. Я подросток.

Вот черт… я и вправду так сказала. Мое подсознание буравит меня гневным взглядом. Его врач так говорил!

— Кристиан, я наговорила много такого, чего не следовало.

Он прикладывает палец к моим губам.

— Ш-ш. Я все это заслужил. Кроме того, это моя сказка. — Он снова переворачивается на спину. — Когда ты сказала мне, что беременна… — Он замолкает. — Я полагал, что какое-то время будем только мы вдвоем — ты и я. Я думал о детях, но только как о чем-то абстрактном. У меня была смутная мысль, что у нас будет ребенок когда-нибудь в будущем.

Только один? Нет… не один. Не как я. Но, быть может, сейчас не лучшее время говорить об этом.

— Ты еще такая молодая и достаточно честолюбивая.

Честолюбивая? Я?

— В общем, ты выбила почву у меня из-под ног. Боже мой, это было так неожиданно. Никогда в жизни, спрашивая тебя, что случилось, я не ожидал услышать, что ты беременна. — Он вздыхает. — Я так жутко разозлился. На тебя. На себя. На всех. И ко мне снова вернулось чувство, когда я ни над чем не властен. Мне надо было выйти, уйти куда-нибудь. Я пошел к Флинну, но он оказался на каком-то родительском вечере. — Кристиан делает паузу и изгибает бровь.

— Смешно, — шепчу я, и он согласно усмехается.

— Поэтому я шел, шел и шел и… обнаружил, что пришел в салон. Элена уходила. Она удивилась, увидев меня. И, по правде говоря, я и сам удивился, что очутился там. Она увидела, что я зол, и спросила, не хочу ли я выпить.

Черт. Мы подходим к самому главному. Сердце мое колотится в два раза быстрее. Действительно ли я хочу знать? Мое подсознание смотрит на меня, предостерегающе вскинув выщипанную бровь.

— Мы пошли в тихий бар, и я взял бутылку вина. Она извинилась за то, как вела себя, когда мы последний раз виделись. Ее сильно задевает, что моя мама больше не желает ее знать — это сильно сузило для нее круг общения, — но она понимает. Мы поговорили о бизнесе, который идет прекрасно, несмотря на спад в экономике… Я упомянул, что ты хочешь детей.

Я хмурюсь.

— Я думала, ты рассказал ей, что я беременна.

Он смотрит на меня открытым взглядом.

— Нет, не рассказал.

— Почему же ты мне это не сказал?

Он пожимает плечами.

— Не было возможности.

— Разумеется, была.

— На следующее утро я не мог найти тебя, Ана. А когда нашел, ты была так зла…

О да.

— В общем, в какой-то момент, примерно на середине второй бутылки, она наклоняется, чтобы прикоснуться ко мне. И я цепенею, — шепчет он, прикрывая рукой глаза.

О боже.

— Она увидела, что я отшатнулся от нее. Это потрясло нас обоих. — Голос его тихий, слишком тихий.

Кристиан, посмотри на меня! Я тяну его руку, и он опускает ее, поворачивается и смотрит мне в глаза. Черт. Лицо у него бледное, глаза широко открыты.

— Что? — выдыхаю я.

Он хмурится, потом сглатывает.

Ох… чего он мне не говорит? И хочу ли я знать?

— Она попыталась… соблазнить меня. — Вижу, он потрясен.

Мне нечем дышать, как будто кто-то выкачал у меня из легких весь воздух, и мне кажется, сердце остановилось. Эта проклятая ведьма!

— Это был момент, словно застывший во времени. Она увидела выражение моего лица, и до нее дошло, как далеко она переступила грань. Я сказал… нет. Я уже много лет не думал о ней в этом смысле, и, кроме того, — он сглатывает, — я люблю тебя. Я сказал ей, что люблю свою жену.

Я с нежностью смотрю на него. Не знаю, что сказать.

— Она сразу же пошла на попятный. Извинилась еще раз, обратила все в шутку. Я имею в виду, сказала, что счастлива с Айзеком, и довольна бизнесом, и не держит ни на кого из нас зла. Сказала, что скучала по моей дружбе, но понимает, что моя жизнь теперь связана с тобой. И как это было неловко, учитывая то, что произошло в последний раз, когда мы все были в одной комнате. Я был с ней полностью согласен. Мы с ней распрощались — окончательно. Я сказал, что больше мы видеться не будем, и она ушла.

Я сглатываю, страх сжимает мне сердце.

— Вы целовались?

— Нет! — кричит он. — Подобная близость с ней была для меня невыносима.

А-а. Хорошо.

— Я чувствовал себя несчастным. Мне хотелось пойти домой, к тебе. Но… я знал, что вел себя ужасно. Я остался и прикончил бутылку, потом принялся за бурбон. Пока пил, я вспомнил, как ты как-то сказала мне: «А если б это был твой сын…» И я стал думать о Старшеньком и о том, как мы с Эленой начали. И почувствовал себя… неуютно. Я никогда раньше не думал об этом с такой точки зрения.

Воспоминание всплывает у меня в мозгу — разговор шепотом, который я слышала в больнице, когда лежала в полубессознательном состоянии. Голос Кристиана: «Но после встречи с ней я наконец увидел все в новом свете. Ну, ты знаешь… в отношении ребенка. Впервые я почувствовал… то, что мы делали… это было неправильно». Он говорил с Грейс.

— Это все?

— Пожалуй.

— А.

— А?

— Значит, все закончилось?

— Да. Все закончилось еще тогда, когда я впервые увидел тебя. В ту ночь я наконец осознал это, и она тоже.

— Прости, — бормочу я.

Он хмурится.

— За что?

— За то, что так злилась на тебя на следующий день.

Он фыркает.

— Детка, злость мне понятна. — Он замолкает и вздыхает. — Понимаешь, Ана, я хочу, чтоб ты принадлежала мне одному. Не хочу ни с кем тебя делить. Хочу быть центром твоей вселенной, по крайней мере какое-то время.

О-о. Кристиан.

— Ты и есть центр моей вселенной. И это не изменится.

Он улыбается мне снисходительной, печальной, смиренной улыбкой.

— Ана, — шепчет он, — но это же неправда.

Слезы обжигают мне глаза.

— Как такое может быть? — бормочет он.

Да нет же.

— Черт… не плачь, Ана. Пожалуйста, не плачь. — Он гладит меня по лицу.

— Прости. — Нижняя губа у меня дрожит, и он водит по ней большим пальцем, успокаивая меня.

— Нет, Ана, нет, не извиняйся. У тебя будет еще кого любить. И ты права. Так и должно быть.

— Комочек тоже будет любить тебя. Ты будешь центром вселенной Комочка-Джуниора, — шепчу я. — Дети любят своих родителей бескорыстно, Кристиан. Такими они приходят в мир. Запрограммированными любить. Все дети… даже ты. Вспомни детскую книжку, которая нравилась тебе, когда ты был маленьким. Ты до сих пор нуждаешься в своей маме. Ты любил ее.

Он хмурит лоб и убирает руку, сжав ее в кулак на подбородке.

— Нет, — шепчет он.

— Да. — Слезы уже свободно текут у меня по лицу. — Конечно, любил. Это не было выбором. Поэтому ты так страдаешь.

Он смотрит на меня с болью в глазах.

— Поэтому ты можешь любить меня, — бормочу я. — Прости ее. У нее хватало собственной боли. Она была плохой матерью, но ты все равно любил ее.

Он смотрит и ничего не говорит, взгляд, терзаемый воспоминаниями, которые я даже представить не берусь.

Пожалуйста, только не молчи.

В конце концов он говорит:

— Она была плохой матерью. — Голос чуть слышен.

Я киваю, и он закрывает глаза.

— Я боюсь, что буду плохим отцом.

Я глажу его дорогое лицо. Ох, мои Пятьдесят Оттенков, Пятьдесят Оттенков!

— Кристиан, ты хоть на минуту можешь представить, что я позволю тебе быть плохим отцом?

Он открывает глаза и смотрит на меня, кажется, целую вечность. Потом улыбается, когда облегчение медленно освещает его лицо.

— Пожалуй, нет. — Он гладит мое лицо костяшками пальцев, в изумлении глядя на меня. — Бог мой, а ты сильная, миссис Грей. Я так люблю тебя. — Он целует меня в лоб. — Не знал, что смогу.

— О Кристиан, — шепчу я, пытаясь сдержать свои эмоции.

— Ну, сказка на ночь закончилась.

— Та еще сказочка…

Он тоскливо улыбается, но, думаю, испытывает облегчение.

— Как твоя голова?

— Голова? Вот-вот лопнет от всего, что ты мне рассказал!

— Не болит?

— Нет.

— Хорошо. Думаю, теперь тебе надо поспать.

Спать! Как он может спать после всего этого?

— Спи, — строго говорит он. — Тебе нужен отдых.

Я дуюсь.

— У меня один вопрос.

— Да? Какой же? — Он настороженно смотрит на меня.

— Почему это ты ни с того ни с сего стал таким… разговорчивым, если не сказать больше?

Он хмурится.

— Рассказываешь мне все это, когда обычно выудить у тебя хоть что-нибудь — дело, прямо скажем, не из легких.

— Да?

— Ты сам знаешь, что да.

— Почему я стал разговорчивым? Не могу сказать. Может, оттого, что увидел тебя, практически мертвую, на холодном цементе. Или причина в том, что я буду отцом. Не знаю. Ты сказала, что хочешь знать, и я не желаю, чтоб Элена встала между нами. Она не может. Она — прошлое, и я говорил тебе это много раз.

— Если б она не заигрывала с тобой… вы по-прежнему были бы друзьями?

— Это уже больше чем один вопрос.

— Прости. Можешь не отвечать. — Я краснею. — Ты и так рассказал мне больше, чем я когда-нибудь надеялась от тебя услышать.

Глаза его смягчаются.

— Нет, не думаю, но с моего дня рождения она была как незавершенное дело. Она переступила черту, и я покончил с ней. Пожалуйста, поверь мне. Я больше не собираюсь видеться с ней. Ты сказала, что она за пределом того, что ты можешь стерпеть. Это я могу понять, — говорит он с тихой искренностью.

Ладно. Я постараюсь больше не думать об этом. Мое подсознание облегченно откидывается в кресле. Наконец-то!

— Спокойной ночи, Кристиан. Спасибо за поучительную сказку. — Я наклоняюсь, чтобы поцеловать его, и наши губы коротко соприкасаются, но он отстраняется, когда я пытаюсь углубить поцелуй.

— Не надо, — шепчет он. — Мне нестерпимо хочется заняться с тобой любовью.

— Так займись.

— Нет, тебе нужен отдых, и уже поздно. Так что спи давай. — Он выключает прикроватную лампу, погружая нас в темноту.

— Я люблю тебя бескорыстно, Кристиан, — бормочу я, уютно устраиваясь у него под боком.

— Знаю, — шепчет он, и я чувствую его застенчивую улыбку.

Я просыпаюсь. Вдруг и сразу. Свет заливает комнату, и Кристиана нет в постели. Я бросаю взгляд на часы и вижу, что сейчас семь пятьдесят три. Делаю глубокий вдох и морщусь, когда мои ребра протестуют, хотя уже не так сильно, как вчера. Пожалуй, я могла бы пойти на работу. Работа, да. Я хочу на работу.

Сегодня понедельник, и весь вчерашний день я провела, валяясь в постели. Кристиан позволил мне только коротко увидеться с Рэем. Честно сказать, он все тот же властный тиран. Я с нежностью улыбаюсь. Мой любимый тиран. Он был внимательным, любящим, разговорчивым… и не притрагивался ко мне с тех пор, как я приехала домой. Я недовольно хмурюсь. Придется что-то с этим сделать. Голова у меня не болит, боль в области ребер уменьшилась, хотя, честно признаться, смеяться приходится с осторожностью — но я в отчаянии. По-моему, так долго без секса я не была с… ну, с первого раза.

Думаю, мы оба уже восстановили душевное равновесие. Кристиан гораздо более расслаблен, его длинная сказка на ночь, похоже, похоронила некоторых призраков, как его, так и моих.

Посмотрим.

Я быстро принимаю душ и, вытершись, внимательно просматриваю свою одежду. Мне хочется чего-нибудь сексуального. Чего-нибудь, что может подтолкнуть Кристиана к действию. Кто бы подумал, что такой ненасытный мужчина может демонстрировать такой жесткий самоконтроль? У меня нет желания задумываться над тем, где и как Кристиан так вымуштровал свое тело. После его признания мы больше не говорили о педофилке. Надеюсь, больше никогда не будем. Для меня она мертва и похоронена.

Я выбираю почти неприлично короткую черную юбку и белую шелковую блузку с рюшами. Натягиваю чулки с кружевным верхом и свои черные «лодочки». Немного туши и блеска для губ, чтоб выглядеть естественно, и после энергичного расчесывания я оставляю волосы распущенными. Да. Вот так.

Кристиан завтракает за барной стойкой. Его вилка с омлетом замирает на полпути ко рту, когда он видит меня. Между бровями у него пролегает хмурая морщинка.

— Доброе утро, миссис Грей. Куда-то собрались?

— На работу. — Я мило улыбаюсь.

— Вот уж не думаю, — насмешливо фыркает Кристиан. — Доктор Сингх сказала: неделя отдыха.

— Кристиан, я не собираюсь одна валяться в кровати. Так что я вполне могу поехать на работу. Доброе утро, Гейл.

— Миссис Грей. — Миссис Джонс пытается спрятать улыбку. — Хотите позавтракать?

— Да, пожалуйста.

— Гранолу?

— Я бы предпочла омлет с белым тостом.

Миссис Джонс улыбается, а Кристиан не скрывает своего удивления.

— Очень хорошо, миссис Грей, — говорит миссис Джонс.

— Ана, ты не идешь на работу.

— Но…

— Нет, никаких «но». Не спорь.

Кристиан непреклонен. Я смотрю на него и только в этот момент замечаю, что он в тех же пижамных штанах и майке, что и накануне вечером.

— А ты едешь на работу? — спрашиваю я.

— Нет.

Я что, схожу с ума?

— Сегодня ведь понедельник, правильно?

Он улыбается.

— Был, когда я последний раз смотрел.

Я сужаю глаза.

— Ты прогуливаешь?

— Я не оставлю тебя здесь одну, чтоб ты опять попала в какой-нибудь переплет. И доктор Сингх сказала, что приступить к работе ты сможешь только через неделю. Помнишь?

Я забираюсь на барный табурет с ним рядом и чуть-чуть подтягиваю юбку. Миссис Джонс ставит передо мной чашку чаю.

— Ты хорошо выглядишь, — говорит Кристиан. Я кладу ногу на ногу. — Очень хорошо. Особенно вот здесь. — Он проводит пальцем по голому телу, которое виднеется над чулками. Пульс мой учащается, когда палец его касается кожи. — Эта юбка очень короткая, — бормочет он с легким неодобрением в голосе, когда глаза его следуют за пальцем.

— Правда? Я не заметила.

Кристиан устремляет на меня взгляд, рот его кривится в чуть насмешливой, чуть раздраженной усмешке.

— В самом деле, миссис Грей?

Я краснею.

— Не уверен, что этот наряд годится для работы, — бормочет он.

— Ну, поскольку я не иду на работу, то это вопрос спорный.

— Спорный?

— Спорный, — повторяю я одними губами.

Кристиан опять ухмыляется и возвращается к своему омлету.

— У меня есть идея получше.

— Вот как?

Сквозь длинные ресницы он устремляет на меня взгляд потемневших серых глаз. Я резко втягиваю воздух. О боже. Давно пора.

— Мы можем поехать посмотреть, как идет дело у Элиота с домом.

Что? Да чтоб тебя! Я смутно припоминаю, что мы собирались сделать это до того, как Рэй попал в аварию.

— С удовольствием.

— Вот и хорошо. — В его улыбке лучится довольство.

— А разве тебе не надо работать?

— Нет. Рос вернулась с Тайваня. Там все прошло хорошо. И сегодня все отлично.

— Ты ведь тоже собирался на Тайвань.

Он опять фыркает.

— Ана, ты же была в больнице.

— А-а.

— Вот именно. Так что сегодняшний день я с пользой проведу со своей женой, — заявляет он и делает глоток кофе.

— С пользой? — Мне не удается замаскировать надежду в голосе.

Миссис Джонс ставит передо мной омлет, снова тщетно пряча улыбку.

Кристиан ухмыляется.

— С пользой. — Он кивает.

Я слишком голодна, чтобы и дальше заигрывать с мужем.

— Приятно видеть, что ты ешь, — бормочет он. Поднявшись, наклоняется и чмокает меня в волосы. — Пойду приму душ.

— Э… можно я приду потру тебе спинку? — невнятно бормочу я с полным ртом.

— Нет. Ешь.

Отойдя от стойки, он на ходу стаскивает через голову майку, демонстрируя мне свои идеально вылепленные плечи и голую спину. Я перестаю жевать. Он делает это нарочно. Зачем?

В дороге Кристиан спокоен и расслаблен. Мы только что оставили Рэя и мистера Родригеса смотреть футбол по новому телевизору с плоским экраном, который, как я подозреваю, Кристиан купил для больничной палаты Рэя.

После нашего «разговора по душам» Кристиан стал таким спокойным! Как будто сбросил с себя тяжкий груз. Тень миссис Робинсон больше не нависает над нами, может, потому, что я решила оставить ее в прошлом, — или потому, что он так решил, не знаю. Но сейчас я чувствую себя ближе к нему, чем когда-либо раньше. Быть может, потому, что он наконец доверился мне. Надеюсь, он будет делать так и дальше. И ребенка он тоже воспринимает спокойнее. Пока еще не побежал покупать кроватку, но я на это уповаю.

Я любуюсь им, пока он ведет машину. Он выглядит небрежным, модным… сексуальным с растрепанными волосами, в пиджаке в полоску, белой рубашке и джинсах.

Он бросает на меня взгляд и кладет ладонь мне на ногу выше колена, мягко поглаживая пальцами.

— Я рад, что ты не переоделась.

Я, правда, накинула джинсовую куртку и переобулась в туфли на плоской подошве, но осталась в короткой юбке. Его рука задерживается у меня на колене. Я накрываю его ладонь своей.

— Будешь и дальше дразнить меня?

— Может быть. — Кристиан улыбается.

— Почему?

— Потому что могу. — Он по-мальчишески ухмыляется.

Пальцы его мучительно дразняще скользят вверх по бедру.

— Сами напросились, миссис Грей. — Его улыбка делается шире.

Я беру его руку и возвращаю на колено.

— Не распускай руки.

Он ухмыляется.

— Как пожелаете, миссис Грей.

Проклятье. Доигралась.

Страницы: «« ... 3940414243444546 »»

Читать бесплатно другие книги:

Ева и Гидеон внешне вполне успешные и благополучные люди, но внутри каждого из них скрыто слишком мн...
От автора – лауреата множества престижных литературных премий, чьи произведения опубликованы в 28 ст...
Встреча с пациентом, страдающим амнезией, приводит психиатра Матиаса Фрера к ужасному открытию: у не...
Древние говорили: самый долгий путь начинается с одного шага. Землянин Ник, волей судьбы заброшенный...
Опра Уинфри назвала эту книгу феноменом и дважды приглашала авторов на свое ток-шоу. Журнал People о...
Вадим Зеланд – один из самых читаемых современных писателей, автор более десяти книг-бестселлеров о ...