Влада и маг-убийца Готти Саша

– Простите, ректор Батори! Я не заметила, как вы вошли!

Эти слова подействовали мгновенно: больше всего на свете старосты боялись ректора Университета, глаза которого способны были просверлить дырку в стене, чтобы повесить туда портреты лишенных стипендии и получивших выговоры студентов.

Троллиха так резко обернулась, что выплеснула на Болотову остатки грязной воды и выронила таз, который с оглушающим звоном начал наматывать ободом круги по полу.

Поскольку процесс разворота туда и обратно тролличьего туловища был не быстрым, Влада вскочила с кровати и метнулась в ванную, не забыв прихватить с собой одежду. Еще накануне она заметила задвижку – троллихе та была не по силам.

– Ах ты дрянь!!! – рявкнула Инга, ломясь в дверь ванной с силой носорога. – Я тебя убью, никакой Муранов не спасет! Мне нужна душевая, а ну вон оттуда!

– Открыто, толкни посильнее! – отозвалась Влада.

Что ж, если троллиха сама напомнила про душевую, отчего же было не преподнести ей роскошный сюрприз? В ванной была всего одна душевая, и Влада, взяв кусок розового мыла, обвела ее аккуратным кругом. Пусть троллиха ищет душ в соседних комнатах. Быстро одевшись и умывшись, пока троллиха стучала и ругалась за дверью, Влада слегка отодвинула задвижку – совсем немного, чтобы та под ударами массивной ноги открылась тогда, когда нужно.

Оставалось взобраться на подоконник. С него открылся вид на широченный коридор, больше похожий на переулок.

Коридор был пуст, если не считать какой-то мелкой белобрысой девчонки-домовихи в яркой футболке, которая неслась вприпрыжку, держа в охапке стопку ярких маек. Влада приземлилась вниз, слегка содрав кожу на ладонях и напомнив многострадальным коленкам о вчерашней встрече с асфальтом. Домовиха отскочила назад, испуганно прижав майки к себе.

– Убью-у-у-у-у!!! – сверху раздался рев тролличьей глотки. Видимо, Тановская ворвалась в ванную и обнаружила сюрприз. Об пол, как граната, разорвался запущенный сверху из окна кусок мыла, обдав Владу мыльной пылью.

– Весело живете, – хихикнула девчонка, состроив на треугольном личике милую улыбочку. – Тебе футболка нужна?

– А ты знаешь, где сейчас будут лекции у младших курсов? – ответила Влада вопросом на вопрос.

– А тебе футболка точно нужна? – среагировала девчонка, хитро прищуриваясь. – Какую тебе?

– Расскажешь по дороге.

Пока Влада бежала за домовихой по коридору, под болтовню местной нечисти, ей пришлось кое-что понять о разнице между московскими и питерскими домовыми. Если Диня мог болтаться без дела и портить все, что попадалось под руку, то московский домовой в это время усердно устраивал свой мелкий, но доходный бизнес. За несколько минут, пока домовиха вела Владу по коридорам, она узнала, что Носферон – это настоящая золотая жила, и остальным приезжающим в Москву домовым лучше сюда не соваться.

Они неслись по Носферону, и Влада только мельком успевала удивиться смешению средневековой старины стен, окон и огромных каменных лестниц с вполне современными электронными табло расписаний занятий, рекламными экранами и сверкающими хромом эскалаторами.

– Все домовые лезут в Носферон, знаешь какая тут конкуренция? – Домовиха не забывала зыркать глазками по сторонам, сканируя и отмечая про себя студентов, которые были еще не офутболены ее товаром. – Только потеряешь нюх – и выживут: сразу же слетишь на обочину… Потому как домовых много, а торговать надо уметь! Вот наш завхоз Фобос, он тоже хотел сюда своего племянничка охранником пристроить, но Буян встал стеной! Еще нам не хватало тут лишних конкурентов! У меня тридцать братьев и сестер, все работаем и днем и ночью! Поэтому ты должна теперь покупать товары только нашего местного производства, поняла?! Запомни, только товары семейного консорциума «Клоповы»!

– Клоповы? – Влада вспомнила эту фамилию. Вот кто разбил маленькое хулиганское сердце Дини Ливченко! – А ты не Муся случайно, а?

– Вообще-то Марианна, – домовиха закивала. – Хотя тем, кто купит много товара, можно и Муся. Тебе какие? Вот есть футболки… – Домовиха принялась трясти ярким ворохом. – Самые трендовые принты сезона: «Гильсик LOVE», «Алекса Муранова – в ректоры Носфера», «Вампирские бои – 2012». Это те, прошлые, на которых Гильс Муранов победил. Самая ходовая футболка, супертренд! Есть эмблемы наших универских команд: «Вампы», «Грины»… «Вальки» хуже продаются, они редко побеждают на играх… Вот наклейки обалденные… была бы валькирией – обклеила бы крылья себе…

– У меня еще стипендии не было, – пыталась отбиться Влада. – Так ты говоришь, что у вас семейный… этот… конвульсиум?

– Консорциум, балда! Все ларьки около всех московских зловоротен наши, – Муся вытащила из кармана новенький айфон, вызвав программку калькулятора. – Так, возьмешь у меня две футболки в кредит. Расплачиваться будешь постепенно, проценты небольшие. К тому же намечаются суперские рекламные акции к лету. Платья на Вальпургиев бал покупать только у нас! Никаких ЦУМов и ГУМов. Узнаю – прокляну, до конца жизни икать будешь, – девчонка свела брови на переносице и даже приоскалила передние зубки. – Проклятие домового – это О-ГО-ГО!..

– Ух, – Влада сделала перепуганное лицо, чтобы не рассмеяться. – Ладно, возьму одну футболку, вот эту. «МОЕ ДЕЛО ТЕМНОЕ». А другие – потом.

– Заметано, – кивнула Муся. – Кстати, ты уже пришла, куда тебе надо было. Вот… Ваши в аудиторию заходят. Увидимся, клиент. С нашей компанией ты всегда будешь в тренде!

И домовиха бросилась в сторону компании старшекурсников, еще не осчастливленных консорциумом Клоповых.

Влада слилась с толпой своих однокурсников, с опаской оглядываясь назад. Тановская не появлялась, вероятно, все еще занятая поисками душа.

Аудитория наполнялась как улей, гудя и жужжа.

– Салют, темноглазая! – На Владу налетел Бертилов, снова чмокнув ее в щеку. Они сели рядом, заняв места на галерке. У Егора был боевой вид, тролль хихикал, громко переругиваясь через несколько скамеек с Йоргом, который обещал отомстить – как только, так сразу.

– А что ты сделал-то ему? – поинтересовалась Влада у тролля.

– Да ничего, научил его кроватку скакать галопом, – хмыкнул Егор. – А вот через препятствие прыгать не вышло. Колыванова они не преодолели.

– Угу, – хмуро подтвердил Антон, почесывая сиреневую шишку на лбу. – Ты, Бертилов, того… ващ-ще уже идиот…

– ДОРОГИЕ ДЕТИ!!! – Зычный вопль отдохнувшей с утра глотки завуча Лины Кимовны врезался в уши бритвой, и Влада поморщилась. – Дорогие дети, – уже тише повторила оборотенесса, стоя у доски. – Это ваша первая лекция в Носфероне, и поэтому обратите свое внимание, что замректора Горан Горанович уже долго стоит и ждет, когда вы, наконец, замолчите. – Лина Кимовна указала рукой на огромную зеленую доску, на которой мелом было написано: «Вытри меня!»

– Где-где, какой Змей Горыныч? – Егор вытянул шею.

Ребята недоуменно переглядывались.

Зеленая гладь на доске шевельнулась, пестрый ковер у длинного черного стола дрогнул, как дрожит воздух над раскаленным асфальтом, и около Лины Кимовны материзовался замректора, которого Влада вчера видела на экране телевизора в кабинете медпункта. Это был молодой тролль в черных шароварах и меховой жилетке, с забранными в пучок светлыми волосами. Впрочем, понятие «молодой» для нечисти всегда было относительное. А уж для троллей-то, с их тягой к мороку, его почти и не существовало. Замректора на вид было лет тридцать, но в цепких и умных глазах, которые оглядывали аудиторию, проглядывали все шестьдесят.

– Учтите, что тролли высокого уровня могут быть невидимы, и им для этого вовсе не нужно нырять ни в какое подпространство, – Горан Горанович снисходительно усмехнулся.

– Пилотаж на уровне, – с уважением в голосе подтвердил Бертилов. – Вау! Да.

– Вот вам и вау, – Горан состроил улыбочку Лине Кимовне, которая означала: «Хватит тут торчать. Это моя лекция». Та, зацокав каблуками, ретировалась за дверь. – Итак, ваша первая лекция в нашей темной альма-матер, – торжественно заговорил Горан, расхаживая из угла в угол. – Это будет лекция об устройстве нашего с вами тайного мира. Я завидую вам, если честно. Двадцать… ну будем считать год моей жизни за три… двадцать лет назад я сам сидел во-он на том месте, где сейчас сидит…

– Это вурдалак Горяев, – услужливо подсказал Отто Йорг. – Уже восемь лет на одном курсе учится!

– Да, там где сидит студент Горяев и зачем-то жует учебник Носфераторики. Федор, а новый вам в библиотеке не выдадут, будете покупать у Клоповых за бешеные деньги, – пообещал замректора Горяеву. – Так вот… Я сидел там и мечтал о будущем, глядя, как мой препод чертит на доске схемы взаимодействия тайного мира. О чем я тогда мечтал?

– О девочках, наверное, – подсказал Герка Готти, и аудитория захихикала.

– Это само собой, – Горан усмехнулся. – Но я надеюсь, что вы все мечтаете еще о чем-то важном для себя. И схемы взаимодействия, скучные формулы мне тогда казались чем-то неважным, как расписание автобуса в Марьиной Роще. И только когда я стал взрослым, я понял, насколько важно понимать и осознавать очень многие вещи, а не проскальзывать их, стараясь сразу же забыть после экзамена, чтобы напрыгаться на Вальпургиевой ночи. Вот, к примеру, вчерашний инцидент, который войдет в историю нашего Универа под названием «Колбаса в зловоротне».

Последовало пять минут здорового смеха, которые Влада пережила с улыбкой. Гильс Муранов снисходительно посмеивался.

– И в этом заключена вся, на мой взгляд, философия отношений тайного мира, – Горан возвысил голос. – Мы – темное начало, нечисть – для этого мира на долю процента чужие по своему строению. Наши глаза горят в темноте, мы другие и знаем об этом. Кто мы? Вампиры, тролли, кикиморы, упыри и гоблины, болотники и валькирии, домовые и… даже вы, Горяев, – Горан постучал указкой по столу. – Хватит там чавкать, ведь подавитесь Носфераторикой! Все мы владеем определенными способностями. Вампиры – сильные и ловкие, валькирии – летают, тролли владеют искусством морока, и все это дано нам темным началом нашей сущности. Но у нас есть в этом мире смертельные противники, – Горан выдержал паузу. Пока аудитория переваривала сказанное. – Это – маги, светлая сторона.

– Светляки, – подсказал Марик Уткин.

– Я все же настаиваю на правильной терминологии в рамках учебного курса, – поправил его Горан. – Именно маги, люди с магическим даром. Их вотчина называется Магиструм и располагается здесь, в Москве. Это так называемое Московское Садово-Магическое Кольцо, куда вход для нечисти строго запрещен. А теперь аксиома: маги сильнее нас, это вы должны понять раз и навсегда.

– Ха! Это мы еще посмотрим, – возмутился Егор. – Я могу развить свои способности до такого уровня, что…

– Не можете, – мягко возразил Горан. – Для нечисти всегда есть предел возможностей, потолок. А для мага его почти что нет. Поэтому мы выживаем, как маленькое государство в окружении более сильных и агрессивных соседей. Магиструм постоянно ищет пути, чтобы уничтожить нашу темную сторону.

– А вдруг они это завтра сделают и мы все умрем? – в наступившей тишине спросила Лиза.

– Нет, им это не удается уже тысячелетия, – покачал головой замректора. – Например, есть две страны, Россия и Америка. Они никогда не станут друзьями, никогда не будут союзниками. Обе страны постоянно ведут холодную войну, засылают друг к другу шпионов, воруют технологии. Носферон и Магиструм, нечисть и маги, точно такие же стратегические противники. У каждого из нас есть свое ядерное оружие, если можно так выразиться. Кто-нибудь знает, что это за оружие? – Горан обвел аудиторию глазами.

– У них бомбы, что ли, против нас? – проворчал Марик Уткин.

– Бомбы светлой магии у них есть, но они выглядят так, что вы и не сможете даже догадаться, что это светлая магия, пока не пострадаете. Но я говорю именно о самом страшном, чего боятся обе стороны. Ядерное оружие Тьмы и Света! Это две запредельные стороны, куда уходят мертвые тайного мира. У нас – ТЬМА, мир некромагии, о которой вы, вероятно, немного слышали в начале первого курса. У них это СВЕТ, так называемый по-научному Люмиус, который гибелен для нас. Если открыть оба запредельных мира, то всей нашей реальности придет конец. Они станут воевать друг с другом с такой силой, что даже не заметят, как уничтожат Землю. Для них Земля – не более чем поле битвы. Поэтому самостоятельные эксперименты на кафедрах физики темной материи попрошу не проводить! – Горан шутливо погрозил пальцем притихшей аудитории. – Вдруг у вас получится устроить вселенскую катастрофу! Что вы там, молодой человек, так трагически тянете руку? Как вас зовут?

Все посмотрели на гоблина, а Влада сразу поняла, что вопрос будет касаться ее, и не ошиблась.

– Я Отто Йорг. Меня интересует, почему у нас тогда учится Огнева? – поинтересовался делано наивным голоском гоблин. – Сначала мы думали, что она просто из семейки магов, а потом еще и выяснилось, что ее папаша был вампиром. А она сама еще подстроит нам разрушение темного мира, только подождите…

– Да я тебе… – Бертилов, звякнув серьгой в ухе, развернулся в сторону Йорга, и Владе стоило сломанного ногтя усадить тролля обратно и уговорить успокоиться.

– Что касается нашей студентки Огневой, то она учится гораздо лучше вас, Йорг, я смотрел ведомости за прошлое полугодие, – осадил гоблина Горан. – Вот подтянете историю и тогда, возможно, перестанете бояться потомков нашего уважаемого Вандера Францевича Венго – единственного светлого мага, который перешел на темную сторону, за что мы все желаем ему долгих лет и крепкого здоровья. – Горан усмехнулся.

В аудитории раздались почти нормальные, даже не жидкие, хлопки.

– Что же касается семейных сложностей наших студентов, то я не советую вам выносить это на обсуждение, Йорг! Вам должно быть стыдно.

– Почему это мне стыдно, когда из-за нее по учебному корпусу ходило умертвие? – не унимался Йорг. – Мы все погибнуть могли!

– То, что произошло в закрытом корпусе Университета, вам уже и так объясняли, но я повторю, – быстро произнес Горан Горанович. – Это была так называемая учебная тревога в рамках тренировки. О ней не предупредили, поэтому все и обросло такими странными слухами. Дети мои, какое умертвие?! – Замректора весело присвистнул. – Вы не выросли из страшилок перед сном? В рамках учебной тревоги из янва проникла древняя нежить, которая перепугала всех до полусмерти, – так и было задумано. Все это слухи, слухи и слухи!

«Ах, вот оно что, вот и официальная версия со стороны деканата, – с раздражением подумала Влада. – „Обычная учебная тревога“, остальное – слухи. А Гильс вообще молчит, будто с этим согласен», – Влада посмотрела на Муранова, но тот с непроницаемым видом вертел в ловких пальцах карандаш.

Отто сконфузился, опустил глаза и сделал вид, что он читает учебник. Бертилов скатал из листа трубочку, засунул в нее жвачку и как следует дунул. Это обеспечило гоблину интересное занятие по выдиранию из челки липкой резины.

– Вместо слухов и глупостей лучше изучайте историю, – добавил Горан. – В истории тайного мира столько ужасов и войн, что вам даже не представить. Маги и нечисть – почти постоянные войны, стычки и конфликты, преследования и гонения, реки крови! Никогда в тайном мире не было покоя и равновесия, пока, наученные горьким опытом войн и убийств, маги и нечисть не приняли всемирную Конвенцию тайного мира, которая поддерживает баланс и бережет мир от новых бед.

– Тогда да, я согласен ее соблюдать, – глубокомысленно заявил Антон Колыванов, трогая шишку на лбу. – А то мало ли что…

– Колыванов, тайный мир счастлив, что вы согласны! – с сарказмом произнес замректора. – Тогда вперед – учите Конвенцию, штудируйте домовое право! Учите то, что позволяет держать мир в равновесии, без войны. И знайте – нечисть, хочет она того или нет, должна соблюдать домовое право, потому что по Конвенции маги имеют право преследовать и карать нарушителя.

– А эти… маги-то, если сами нарушат? – поинтересовался Ганц.

– Да, если маг нарушит, мы можем его наказать? – выкрикнул Герка.

– У магов ограничений куда меньше, разве что запрещены убийства темных, – развел руками Горан. – Итак, подведем итог! Конвенция – это свод законов тайного мира. Домовое право ограничивает права нечисти. Магическое право – ограничивает магов. А для людей действует дневное право, которые вы наверняка уже наблюдали своими глазами. Вы обратили внимание, что на все ваши выкрутасы, горящие в темноте глаза, полеты валькеров и прочее… Что люди почти не обращают на это внимания? Они смотрят с удивлением лишь первые секунды, но потом спокойно отворачиваются. Вас удивляет, почему по телевизору не рассказывают о тайном мире, почему про темную сторону мы можем видеть только намеки в фантастических фильмах, а чаще в ужастиках?.. – Замректора засмеялся. – О да, вам-то, разумеется, хочется производить фурор и потрясать людей тем, что вы нечисть. Но люди не верят в тайный мир и не видят его. Это очень древняя магия, которая, можно сказать, встроена в каждого человека с рождения. Действие дневного права на человека таково, что, даже когда он видит необычное, его мозг переводит эту информацию в привычную и понятную. Валькирий он примет за парашютистов, вурдалаков – за диггеров, которые исследуют подземелья, и так далее. Всему найдется объяснение, в любом случае человек всегда вернется к своим привычным представлениям о мире – он так устроен. Хотя среди людей есть и посвященные, для которых отменено дневное право. Но это люди, каким-то образом связанные с тайным миром или же имеющие в дальнем родстве нечисть или магов.

«Получается, во мне течет тайная кровь, поэтому дневное право на меня не подействовало, когда я увидела нечисть, – подумала Влада. – Но тогда почему оно не действует на Дашулю? Хотя, если простого человека выбирает вампир, то дневное право, получается, тоже отменяется…»

– А почему, если люди все равно ничего не поймут и не заметят, нечисть не имеет права быть собой и не прятаться? – воскликнул оборотень Игорь Хлынов. – Я вот не понимаю, почему такая несправедливость-то?

– Почему же несправедливость? – удивился замректора. – Люди не могут постоянно подвергаться таким стрессам. Тайный мир потому и тайный. Показывать людям, кто мы на самом деле, – это нарушение домового права. И кстати, нападать на людей тоже нельзя. Мы можем лишь ответить, если человек напал первым. Тогда мы можем обороняться, разумеется, в пределах разумного. Все это вы будете штудировать в течение многих лет, пока не будете знать назубок. Вам предстоит изучить Конвенцию, узнать историю великих войн Света и Тьмы, узнать о ротондах и зловоротнях, изучить Основы безопасности…

– Да-а… – почесал голову Герка. – Зашибись какая сложная штука этот тайный мир, угораздило же родиться вампиром…

– А янв? – выкрикнул Йорг. – Когда мы начнем входить в наше подпространство, мы же его только в теории изучали?!

Вдруг двери атриума со стуком распахнулись, и внутрь ворвалась стремительная старушенция со шваброй. Не обращая на присутствующих ни малейшего внимания, она принялась носиться вокруг преподавательского стола, со стуком задевая ножки стула, на котором сидел замректора. Тот со странным выражением лица наблюдал за старушкой – ему явно хотелось возмутиться, но Горан молчал.

– Неча тут… Ишь ты… – ворчала уборщица, с остервенением возя шваброй. – Ишь ты-ы… Неча тут…

«А ведь Горан ее побаивается», – подумала Влада, заметив, как замректора поспешно поздоровался и смахнул со стола несколько пылинок, косясь на старуху.

Вообще-то это была вполне обычная на вид старушка, почти такая же работала уборщицей в бывшей школе, где училась Влада. Только в школе уборщицу звали тетя Маша, и платок на ее голове был серый, а не цветной. Тетя Маша мыла полы неспешно, а эта возила шваброй, как киборг-убийца, с методичным остервенением. А раз замректора сказал ей: «Здрасте», – то она тоже, как и тетя Маша, наверняка крайне болезненно относилась к тому, кто с ней поздоровался, а кто нет. Если мимо школьной старушки удавалось проскользнуть молча, то вслед раздраженно несся стандартный набор выражений: «Ах ты невоспитанная мелкая дрянь… научили на свою голову… и как только родители… и т. д. и т. п.». Тетя Маша выдрессировала всю школу – с ней громко здоровался даже директор, иногда по два-три раза, поскольку старушку часто подводил слух.

Только в этой муновской старухе все-таки было что-то не так, и это что-то очень не понравилось Владе (настолько не понравилось, что она поспешила отвернуться) – то ли странные, слишком обвисшие рукава вязаной бесформенной кофты, под которой, казалось, не было костей, то ли непропорционально маленькая голова…

– Неча тут… Неча… – ворчала старуха. – Ишь… неча…

Только когда уборщица исчезла в дверях, замректора выдохнул с облегчением и вскочил со стула.

– Продолжим лекцию. Кажется, вы задавали вопрос по поводу подпространства, – тролль глубоко вздохнул. – Придется вас разочаровать. Вход в янв в мирное время также запрещен Конвенцией, – ответил Горан. – Нечисть заходит в янв только в военное время, а учебные тренировочные заходы будут на более старших курсах. Так, вам скоро отправляться к Аде Фурьевне на лекцию по Носфераторике… У кого есть вопросы?

– А кто эта старуха была? – поинтересовался кто-то. – Видок у нее странненький…

– Об этом существе надо говорить уважительно. Тетьзин – это древнейший упырь Носферона, – нехотя ответил замректора. – На вид безобидная старушка, но не советую вам мусорить: потом придется брать больничный.

– А как быть с нулями на кнопках мобилок, если не нажимаются?! – поднял руку Ганц Готти.

Пока тролли и вампиры, стараясь перекричать друг друга, терзали вопросами Горана, Влада рисовала в конспекте волнистые линии с завитушками. В голове прыгали мысли, которые тоже пытались перекричать друг дружку не хуже ее шумных однокурсников.

Маги и нечисть, две противоположные стороны, а вот она-то кто? Как сказал ей ведьмак Жорик Темнов, она – как весы, на каждой стороне которых одинаковое количество светлой и темной крови. От матери ей достался магический дар, который себя пока что никак не проявляет. От отца, Виктора Суморока, – вампирская кровь. И даже жаль, что она не может перевесить: можно было бы стать вампиром, сильным и уверенным в себе, даже нагловатым, как Мурановы. Не терзаться комплексами, не знать страха, не мучиться ненужными чувствами… Только вот вряд ли светлая кровь даст этому случиться, ведь помешает, закатив скандал в организме. Они же ненавидят друг друга, эти две стороны, терпеть не могут. А вот мать с отцом любили друг друга, и это, конечно, странная случайность. Не поэтому ли они и исчезли оба, что одна из сторон решила уничтожить их союз, как нарушение всех правил и Конвенции. Уничтожил Носферон, убил Магиструм?

Влада продолжала черкать в тетради, только линии стали жестче, ручка прорывала бумагу насквозь.

Взять сейчас, поднять руку и спросить Горана, какая из сторон приложила усилия, чтобы двое: вампир и его девушка Ольга Огнева – навсегда пропали, оставив свою дочку Владу одну думать и мучиться, что же с ними произошло…

Влада даже подняла глаза, уже мысленно задав этот вопрос, но в окно аудитории вдруг ворвалась стая нетопырей, несущих в когтистых лапках мятое полотнище плаката: «СМОТРИТЕ „ТЕЛЕНЕЧИСТЬ“ И ЗВОНИТЕ ЧЕРЕЗ „НОСФЕРЛИНК“! ПОКУПАЙТЕ ТОВАРЫ ОТ КЛОПОВЫХ!» Крылатые черные тени метались между скамьями, и Горан замахивался на них указкой, пытаясь изгнать вон. Вампиры бросились ему на подмогу, изгоняя незваных гостей обратно в окно.

– Фобос Карлович, почему рекламные нетопыри в помещении Университета?! – зычно возмущался Горан в распахнутую дверь аудитории. – Где Буян Бухтоярович, чем он занимается на проходной, кроме бухтения?? Все, лекция закончена, идите в соседний атриум к Аде Фурьевне… – Тролль, морщась, разглядывал кончик указки, откушенный зубами одного из рекламных агентов «Носферлинка», и вполголоса ругался на погрязших в бизнесе домовых.

Из одного атриума студенты плавно перетекли в помещение атриума другого, где их поджидала декан Валькируса Ада Фурьевна Синицина. Фурия уже была чем-то оскорблена и возмущенно разглядывала каждого из студентов маленькими ярко-фиолетовыми глазками. Если по телевизору она была похожа на оскорбленную всем миром ящерицу, то в реальности эта «ящерица» оказалась еще и обиженной ростом – фурия даже недотягивала до плеча самого маленького из всех Марика Уткина.

В углу атриума обнаружился лопоухий Ацкий, который медленно ходил взад-вперед, придавая шагам ускорение только тогда, когда Ада поворачивалась и смотрела в его сторону. Физиономия у валькера была прочерчена ярко-красным шрамом, который остался от ноготка младшей Синициной, и Ацкий то и дело трогал шрам пальцем, болезненно морщась.

«Падший ангел, которого черти заставили маршировать в аду», – Влада по-приятельски помахала рукой валькеру, и тот в ответ скорчил гримасу мученика.

– Да-да, Ацкий, будете учиться ходить, – не оборачиваясь, процедила фурия противным писклявым голоском. Впрочем, этот голос полностью совпадал с ее внешним видом. – Я скоро для всей вашей летучей банды введу обязательную ходьбу по часу в день.

Фурия, с очень кислым и недовольным выражением на остром змеином лице, подняла взгляд и глазами отсканировала студентов.

– Ваши вопли и топот слышны на всех этажах Носферона. Что, дисциплина в корпусе младших курсов, где вы прежде учились, была на нуле?

– Минус сто была дисциплина! – радостно плюхнувшись на скамейку, гоготнул Герка.

– Оно и видно, – фурия вдруг осклабилась такой отвратительной улыбочкой, что Горяев поперхнулся страницей очередного учебника. – Ничего, мои дорогие. Я подтяну вам поведение, а то распустились. Некоторые вампиры даже позволяют себе взрослые игры с людьми.

«Намекает на меня и Гильса, что ли?» – отметила Влада про себя, жалея, что они с Егором заняли место в пятом ряду скамеек. Могли бы сесть и подальше, на галерку. Тогда бы были не видны острые передние зубки фурии, похожие на змеиные. Да и голова у Ады Фурьевны иногда покачивалась на шее так же, как качается голова змеи перед броском.

– Как вы уже знаете, меня зовут Ада Фурьевна, и я буду вести у вас несколько важнейших предметов, – заговорила сухим голосом деканша. – Тайное право, иначе говоря – изучение Конвенции, и не смейте при мне называть ее Канвой!

– А ведь точно, Канва и есть, – хихикнул кто-то из первого ряда и тут же об этом пожалел.

– Молча-ать! – взвизгнула деканша. – Конвенция – это основы, ее следует уважать и знать назубок! Чтобы, даже проснувшись среди ночи, каждый из вас знал, что происходит с нечистью, которая нарушает Конвенцию! Я преподаю у вас предмет, который в вашем прежнем учебном заведении назывался историей нечисти. Этот предмет вы у меня будете знать на пять или пеняйте на себя!

– Твой дед был такой классный препод, – проворчал Егор на ухо Владе. – И чего он решил вдруг работать удаленно?

Влада только пожала плечами в ответ. Ей и так было понятно, почему ее дед после закрытия Утесума не поехал работать в Носферон, а перешел на удаленную работу, принимая по почте рефераты от старшекурсников. Зловоротня на входе не станет разбираться, перешел светлый маг на сторону нечисти или нет. Она не пропустит его, как неумолимый охранник не пропустит в самолет шутника, который сдуру ляпнул про бомбу.

– Сегодня же у нас будет лекция по истории, и ее тема – образование и происхождение Носферона. – объявила фурия. Она лихо развернулась на высоченных каблуках-шпильках, подойдя к огромной черной доске, и ткнула в нее указкой. Доска оказалась электронной – на ней высветилось контурное синее изображение прямоугольного здания с высокой остроконечной башней посредине.

– Носферон, Темный Университет для нечисти, имеет и другое название – МУН, – начала рассказывать фурия. – Международный Университет Нечисти, если расшифровать. Он имеет иностранные филиалы в разных странах мира, но все-таки его сердце находится здесь, в Москве. Поэтому вы будете называть Университет Носферон, а не МУН. Как вы уже убедились, подходя с Садового кольца, снаружи Носферон не видно. Вход в него устроен так, что недоступен для людей и тех, кто относится к светлой стороне мира. Зловоротен по Москве насчитывается около сотни, но та, что ведет в наш Университет, называется Сухаревской зловоротней, и попрошу это запомнить. В каждой из зловоротен находится древняя нежить, которая не видна даже нам, тем, кто является ее дальними потомками. Эта нежить охраняет нас с вами, не позволяя чужакам вторгаться на наши территории. Что же касается Сухаревской зловоротни, то она, как и многие зловоротни, находится на входе в подземный переход. Куда нельзя влетать в идиотских тапках! – ядовито прищурилась Ада Фурьевна в сторону Ацкого, но валькер сделал отстраненно-философское лицо.

– Когда-то на месте Носферона находилась Сухарева башня, построенная людьми в шестнадцатом веке, – продолжала вещать фурия. – Москва того времени служила полем раздора между кланами нечисти и светлых магов, которые настраивали толпы людей под действием тех или иных заклинаний, чтобы те служили их интересам. Москва тогда была небольшой, и в этом месте ее границы заканчивались, а башня была сторожевой и служила чем-то вроде пограничной таможни в город.

– Наверное, уже тогда в ней шарились Клоповы и втюхивали всем проезжающим в Москву путникам футболки с надписью «МОСКОВИЯ РУЛИТ», – добавил Ганц, и аудитория захихикала.

– Тихо, я не позволяю смеяться на своих лекциях! – прошипела фурия, и аудитория замолкла. – Итак, в петровские времена магическая власть в Российской империи окончательно перешла к династии магов Палеологов, а в Москве всем заправлял маг Яков Брюс. Он поселился в башне, которая к тому моменту была отстроена из деревянной в каменную, но с правящими в России Палеологами у него отношения были не самые лучшие. Его подозревали в том, что маг знается с нечистью, – и не без оснований. После убийства Брюса башня не захотела переходить под контроль светлых магов. Это место бунтовало против них всей темной магией, которую заложил в него Брюс. Маги оставили башню в покое на какое-то время, пока в 1934 году ее не снесли. Они надеялись убрать, уничтожить территорию нечисти, но было поздно. Маг предусмотрел это, и едва был снесен последний кирпич, как башня возродилась в ином пространстве, ушла, отодвинулась от мира людей, став недосягаемой и для магов. На входе в нее, как обычно и бывает, образовалась зловоротня. На ее месте позднее построили вход в метро, так что нам очень удобно выходить из Университета и заходить в него незамеченными. Увидеть башню из реального мира невозможно, но если зайти в янв, то она прекрасно видна во всей своей красе. Правда, заходить в янв на территории Москвы по Конвенции запрещено, поэтому мы можем судить о ее внешнем облике только по сохранившимся фотографиям.

На экране вспыхнула проекция Носферона, а фурия принялась водить указкой, чтобы картинка крутилась, показывая арочные бока и остроконечные причудливые окна.

– Поскольку башня находится в отодвинутом от реального мира подпространстве, ее внутренние помещения намного больше, чем они были в реальном мире. Подземные этажи – это архивы, библиотека, хранилища экспонатов и спортзал; на первом этаже расположены вестибюль и бассейн; на втором – кафедры и атриумы младших курсов; на третьем то же самое для старших; в башне находится столовая и общежития. А вот эта остроконечная башенка наверху – посмотрите… – Фурия ткнула в доску указкой, и проекция здания запульсировала, а самый верхний ярус башни ярко засветился. – В ней расположен отличный наблюдательный пункт, из которого видна вся Москва. Сразу сделаю всем студентам предупреждение – не надо пытаться бросать с башни предметы, а валькерам – не советую пытаться вылететь! У нас есть только один безопасный вход в Университет – это зловоротня. Вообще, вам всем следует знать наизусть правила поведения в нашем учебном заведении. Эти правила входят в курс Основ безопасности нечисти, которые преподает наша уважаемая Соня Морфеевна. – Фурия выдержала паузу, глядя куда-то на дальние ряды, за спины студентов. – Соня Морфеевна! – повторила она громче. – Проснитесь!

На самой дальней скамье зашевелился кто-то, кого Влада сначала приняла за уснувшую студентку-старшекурсницу. По виду это было совершенно бесцветное создание с плоским лицом и забранными в узел на затылке волосами мышиного цвета. Соня Морфеевна открыла сонные глаза, осоловело уставившись на деканшу, и заморгала белесыми ресницами.

– Соня Морфеевна, мы хотим услышать правила дисциплины в Носфероне, – громко отчеканила фурия. – Думаю, вам лучше выйти сюда, на середину, чтобы вас все видели.

Сонная преподавательница встала и, зевая, начала шагать вниз по ступенькам нетвердыми шагами. В руках у нее была толстая тетрадка, которая не внушала оптимизма.

– Имя креативное, – прошептал Владе на ухо Егор. – Особенно нравится ее бодрый вид и толстая тетрадочка в руках.

– Правила дисциплины для студентов Носферона заключаются в следовании предписаниям деканата, в соответствии с установленными в Университете ограничениями и законами…

Когда Соня Морфеевна заговорила, Владе показалось, что запела очень нежная и мелодичная флейта. Только вот через несколько секунд после этого по голове будто бы ударили мягкой-мягкой подушкой и потребовали срочно и немедленно заснуть. Вот прямо сейчас за столом, уронив голову на руки, отключиться, окунувшись в сладкую дрему…

– Е-мое, – прошептал Марик Уткин, пытаясь удержать голову на весу. – Это же сирена! Она сирена, точно… Такие усыпляют голосом. Я как чувствовал, что нормальную нечисть Соней не назовут…

– Полеты над Москвой в дневное время валькириям и валькерам категорически запрещены, – распевно продолжала Соня Морфеевна. – Разрешенное время – это время с секунды захода солнца за горизонт до момента секунды его восхода. В Носферон летучая нечисть проходит обычным способом с помощью ног, при этом на ногах должна быть приличная обувь, соответственно дресс-коду нашего учебного заведения. Для вампиров: ограничение на драки за пределами спортивного зала на подземном этаже. Тролли не имеют права наводить морок на студенческие зачетки, журналы преподавателей и оценки… Всем студентам запрещается мусорить во избежание травм от убормонстра Тетьзина, произносить порочащие темную сторону слова в зловоротне, а также нервировать преподавателя по физкультуре Водиона Водищевича высказываниями о его внешности…

На плечо Влады бухнулось что-то тяжелое: голова Егора, чья светлая пшеничная челка разметалась по ее синему свитеру. Влада принялась пихать тролля локтем, даже дернула за нос, но тот только сонно пробормотал в ответ: «Отстань, маман, не трогал я твою паршивую канарейку». Раздался звонкий БАМЦ – лоб Колыванова соединился со столом, оставив на нем внушительную воронку, как от падения метеорита.

Влада отчаянно боролась со сном, слушая, что вурдалакам запрещается пожирать мебель, не списанную в утиль, а кикиморам нельзя устраивать громкий квизг, убивающий все живое вокруг.

Зевки, казалось, хотели разорвать рот или сделать его значительно шире, чем он был. Голос сирены сводил с ума, убаюкивал, уносил в прекрасные далекие края. Как же это хорошо: не думать ни о чем плохом, не вспоминать про неведомую опасность, не тревожиться мыслями о борьбе Тьмы и Света…

Над головой лазурное небо пронзали крики чаек.

…Край утеса, обтекаемый бирюзовым ласковым морем. Оно похоже по цвету на воду в стакане, в которой Влада долго-долго полоскала кисточку с небесно-голубой акварельной краской, когда рисовала чистое, совсем не питерское небо. Море лижет и так выглаженный до идеала белый песочный пляж, который ждет и зовет к себе, обещая теплую водичку. Но Влада продолжает сидеть на утесе, свесив босые ноги, и по голеням гуляет горячий ветер. Обернулась – рядом плечо в черном свитере, профиль вполоборота, гордый изгиб шеи. Гильс сидит здесь, рассказывает что-то, показывая вдаль загорелой натренированной рукой. Что бы вампир ни говорил, его можно слушать бесконечно.

– Мы что тут, совсем одни? – перебивает его Влада, хотя уже знает ответ.

Вампир кивает головой с улыбкой, которая всегда сводит ее с ума. Одни, у моря, на прекрасном пляже, и до ближайшего чего-то там сотни километров плотного, отутюженного зелеными волнами песка…

– Скажи, я для тебя хоть что-нибудь значу? – решается Влада задать вопрос, который давно мучает ее. – Ты всегда такой, что к тебе и подойти страшно…

– Я тебя выбрал из всех людей, – отвечает Муранов, пожимая плечами. – Это значит многое.

Влада смотрит на лицо Гильса, вспоминая их давний поцелуй. Неужели он забыл, или для него это так… уже что-то выброшенное на задворки, в сумерки мальчишеского сознания. Он целовал ее после вампирских боев, из которых он вышел победителем, раненый и плохо соображавший…

Влада вдруг ощущает на своих губах легкое прикосновение. Удивительно, ведь Гильс не целует ее сейчас. Тогда кто, кто?

– НЕ СПА-А-АТЬ!!!

Нирвану разорвал противный вопль, ударивший в ушах. Влада вдруг поняла, что лежит щекой на черном пластике стола, а к ее губам прикатился чей-то термос, покрытый облупившейся красной эмалью.

– Я сказала, НЕ СПА-А-А-АТЬ!!! – орала Ада Фурьевна, топая ногами. Соня Морфеевна обиженно всхлипывала, сморкаясь в клетчатый платочек. Ацкий дремал, свернувшись по-кошачьи на полу и подложив под голову сложенные ладони, но фурия подскочила к нему и, нагнувшись, проорала:

– Я вам устрою, Ацкий, вы у меня год маршировать пешком по Садовому кольцу будете!!!

Тихий час заканчивался неминуемой расплатой.

Бертилов вскочил, больно ударившись о стол коленкой, и теперь шипел от боли, вспоминая свою маму и ремонт в ее квартире. Один из упырей кричал: «Отдайте термос, сцуки!!! Там мой бульон!» – и спросонья молотил кулаками по физиономии многострадального Колыванова. Кикиморы судорожно зевали, разглядывая свои помятые физиономии в пудреницы.

Фурия яростно орала, обещая возмездие и кары:

– Я покажу вам, как спать на лекциях! Вы у меня узнаете, паршивцы!!! Стипендии лишу, узнаете у меня! – Ада Фурьевна была вне себя. – Стыдоба какая! Преподаватель старается, рассказывает, а они нагло дрыхнут! Вот оно, новое поколение нечисти, бессовестные все до одного! Только джинсы и мода на всякую ерунду в головах!

– Ай! – вскрикнул вдруг Марик Уткин, прижав ладонь к щеке. – Меня что-то ужалило. Ай-ай, честно…

Упырь вскочил с места, демонстрируя всем красное пятно на щеке. – Жжет-то как, будто пчелы!

– Сесть, Уткин, и молчать!!! – продолжала бушевать фурия. – Сидеть и молчать! Молчать и сидеть!!! Пар-разиты!!!

– Елки, – Егор вдруг дернулся, продемонстрировав Владе след на лбу, как от мелкого ожога. – Это чего, а?

– Похоже на ожог, – Влада вдруг вспомнила Носфераторику, раздел про фурий, и ее осенила нехорошая догадка: – Бертилов, это же слюна! Фурии плюются ядовитой слюной, когда в ярости. Ух ты, никогда не видела… – Она прикоснулась ко лбу тролля, и тот зашипел от боли, согнувшись в три погибели.

– Линяем отсюда, – прошептал Марик, держась за щеку. – Мне кажется, она нас даже не видит.

– Быстро, бегом! – послышался возглас Гильса, который оказался около Влады и закрыл ее спиной от фурии, выталкивая на выход. – Ну давайте! И закрывайтесь, кто чем может…

Студенты ринулись наутек из аудитории, оставив Аду Фурьевну орать на проснувшегося Ацкого. Валькер спросонья взмыл вверх, стукнувшись макушкой о потолок, и теперь неуклюже метался, закрываясь локтями от яростных плевков большой дальности.

Досталось почти всем, кроме Влады, – ей просто повезло. Особенно пострадавшие от яда доплелись до медпункта, но были посланы подальше Тойво Переполненном. Медбрат очень долго и популярно объяснял, что от плевков деканши Валькируса лекарства нет, и в ближайшем будущем найти его не предвидится.

– У вас сейчас по расписанию чего? – спросил Тойво, глядя на распухающие от ожогов физиономии студентов.

– Фифкультура, – простонал Марик, щеку которого раздуло, как от укуса пчелы.

– О! – Тойво засмеялся. – Физра у вас будет в бассейне на первом этаже, и ее ведет Водион Водищевич. Мировой препод, если на дне его найдете. Только не смейтесь над ним, я вас знаю, пересмешников. Катитесь быстренько туда и отмокайте. Водичка в бассейне лечебная, если на медузу не напороться…

– Бассейн, медузы, препод Водион на дне… – Шагая по коридору вслед за однокурсниками, Влада перебирала эти слова, и ни одно ей не понравилось. Она вспомнила слова Ацкого – препод по физкультуре когда-то очень давно был настоящим водяным монстром, в Средневековье топившим корабли, пока не натолкнулся на кого-то из светлых магов, а теперь терзался комплексом неполноценности.

Купальник-то у нее был, запихнутый на дно сумки, но она почему-то была уверена, что он ей в Темном Универе не понадобится. Да и плавать она, мягко говоря, не умела. Как-то раз, еще в бывшей школе, ее класс пошел в бассейн, и Влада запомнила из всего этого мероприятия, что там был мокро, холодно и воняло хлоркой, а тренерша долго орала на нее, заставляя окунуться в воду и плыть, плыть вслед за ее одноклассниками. Фу, вспоминать тошно.

Первый этаж Носферона сейчас был почти пустым и казался бесконечно огромным, сверкая огромными квадратами мраморного черного пола. Зимнее неяркое солнце лилось сквозь арочные высоченные окна. Около стенда с физиономиями отличников Университета сверкала серебром гордая статуя в треугольной шляпе. Влада на секунду задержалась, чтобы прочитать выбитые на каменном постаменте буквы. «Яков Брюс, основатель Носферона» – серебрилась в лучах утреннего солнышка витиеватая надпись. У подножия статуи лежал слегка привядший букет белых хризантем.

На стульчике около огромных дверей из черного стекла дремал Буян Бухтоярович, а неподалеку Тетьзин с ворчанием возил шваброй, смывая последние следы вчерашнего столпотворения студентов. До бассейна пришлось идти достаточно далеко – мимо бесконечных стендов с приказами, выговорами, объявлениями и длинного гардероба, увешанного разноцветными куртками. Маленький домовенок с ворохом ярких бумажек деловито сновал среди вешалок, рассовывая рекламные листовки в карманы курток и пальто.

Матово-стеклянные двери с серебряными буквами «БАССЕЙН» распахнулись сами, и Влада увидела просторный, выстеленный зеленым кафелем зал, посреди которого дымился огромный шестиугольник с ярко-зеленой водой. Что же, хорошо уже то, что носферонский бассейн не вонял хлоркой, зато он «благоухал» болотом – и неизвестно еще, что было хуже.

Никого из преподавателей поблизости видно не было, и, переодевшись в раздевалках, студенты дружно полезли в воду, не ожидая приглашения. Ожоги от плевков фурии шипели в воде, как шипит раскаленная сковородка, которую поставили под холодную воду.

В бассейне вода была, как ни странно, теплой, гораздо теплее, чем ожидала Влада. Спуститься в воду можно было по хромовой лесенке, но она понадобилась только одной Владе. Народ влетал в воду, как сумасшедший, прыгая с берегов с дикими воплями.

После нерешительных колебаний Влада решила самостоятельно окунуться в почти горячую зеленую воду, пока ей не помогли добрые и внимательные однокурсники. Ее купальник с корабликами выглядел значительно скромнее, чем шикарные бикини вампирш и кикимор, зато шел ей, облегая стройную фигуру. Плохо было то, что дна у бассейна не было. Вместо него далеко внизу колыхалась ярко-зеленая грива водорослей. Вцепившись в ступеньку лестницы, Влада болталась у бортика бассейна. Неснимаемая ленточка на ее руке намокла и стала похожа на веревку.

Разумеется, Бертилов вился рядом, показывая свои способности нырять под воду, чтобы Влада как следует восхитилась. Тролль совсем ошалел от воды, то выскакивая пробкой на поверхность, то бухаясь в воду. К счастью, у него быстро нашлось важное занятие – топить своего приятеля Марика, – и оба ушли в глубину как два утюга.

– Привет, белый снежок, – рядом так резко вынырнули загорелые сильные плечи, что Влада вскрикнула. – Ты загорала хоть раз в жизни?

Гильс, закидывая назад мокрую челку, смеющимися глазами оценивающе разглядывал ее, и Влада погрузилась в воду по шею, стесняясь своей совсем белой кожи. Вот, осчастливил ее наконец-то своим вниманием.

– А ты чего такой темный? – неловко отшутилась Влада, стараясь не смотреть на стройное и загорелое мальчишеское тело. Хорошо, что вампиры не читают мыслей.

– За это спасибо моей маме, румынской вампирше, – Гильс подмигнул ей и, ловко извернувшись, быстро ушел на глубину, догоняя своих приятелей. Вампиры резвились среди водорослей, и в толще зеленой воды, как тени, мелькали их длинные гибкие тела.

Когда юной нечисти надоело брызгаться и пытаться друг друга утопить, они все дружно ушли на глубину, не слишком нуждаясь в воздухе. Об этом Влада знала из курса Носфераторики – да, нечисть могла обходиться без воздуха очень долго, иногда и больше суток.

Водная гладь бассейна успокоилась, и Влада осталась на поверхности одна. Она вцепилась в холодную ступеньку хромированной лестницы и болтала ногами, не решаясь оторваться от нее ни на секунду. Осознавать, что под тобой огромная глубина, было страшновато. Где-то, конечно, должно было находиться дно, хотя… вполне можно было ожидать, что дна и вовсе не было.

– Огнева, отрываемся от лестницы и ныряем на дно, – запыхавшись, на поверхность всплыла Лиза Маркина. – Меня послали тебя позвать.

– З-зачем, на к-какое дно? – судорожно вцепившись в лестницу еще сильнее, нервно спросила Влада. – Мне и тут хорошо.

– Так препод Водион Водищевич на дне сидит, он стесняется всплывать, – Лиза хихикнула, пожав мокрыми плечами. – Ой, он такой смешной… Давай ныряй, Огнева. Там всего-то метров триста…

– Скажи, что я тут срочно переодеваюсь и приплыву попозже… – выпалила Влада первое, что пришло в голову.

Кикимора кивнула, издала радостное «У-ух» – и вошла в воду стройным телом, как острый ножик. Под водой действительно шло занятие. Вокруг Влады бурлили пузырьки, что означало даже очень интересную лекцию… где-то там, на глубине.

– Черт… черт… – Влада чертыхалась и ругалась, поскольку теперь в бассейне никого не было.

Можно было сколько влезет ругаться вслух, разве что гладь ярко-зеленой воды обидится. Она-то думала, что вчера пережила все самое экстремальное впрок года на два, а то и на три: ее швырнула зловоротня, потом пнула ротонда, потом она летала на огромной высоте с чокнутым валькером… Сегодня бежала от троллихи, была усыплена сиреной, уворачивалась от плевков ядовитой фурии, – но нырять, уйти на глубину в зеленую толщу воды?! Не-ет, на это она не способна. Влада шмыгнула носом, ощутив себя поплавком, которого усыновила семья якорей, и теперь он терзался своей никчемностью. Двойка по физре наверняка обеспечена. Неуд, разборки в деканате, старая тема: «Что вы тут делаете, в нашем Универе, среди нечисти, человек Огнева?» Ей уже почти слышался неумолимый голос ректора, радостное поддакивание Тановской, косые взгляды противного Йорга…

Дверь в бассейн гулко хлопнула, и по кафельному полу зашлепали тяжелые ноги в резиновых шлепанцах.

Вот кого сейчас Влада меньше всех ожидала увидеть, так это Тановскую. Да она просто забыла про троллиху и вспомнила только сейчас, когда увидела рядом перекошенную от злости физиономию. Мокрые волосы Инги падали на мощные плечи жалкими крысиными хвостиками, а бульдожьи глазки, налитые яростью, шарили вокруг.

Когда ее взгляд, полный жажды мщения, остановился на прилепившейся к спасительной лестнице Владе, троллиха стала похожа на счастливую жабу.

– Аг-га… – сказала Инга, – расплываясь в ухмылке. – Аг-га, Огнева… Ну все, вот и конец твой пришел. Поквитаемся сейчас за твои круги…

Влада прикинула расстояние и скорость, с которой она вылезет из воды и попытается выбежать из бассейна. Ни то ни другое совершенно не укладывалось в возможность остаться в живых, учитывая ярость Тановской. Хорошо еще, что троллиха была в одежде. Чтобы добраться до Влады, ей придется сбегать в раздевалку и, как минимум, переодеться.

– Ладно, поквитаемся, – согласилась Влада слегка дрожащим голосом. – Тут водичка теплая, купальник-то не забыла, Тановская?

Но на этот раз номер не прошел. Троллиха, помня все утренние подвохи, не стала переодеваться. Влада зажмурилась от фонтана брызг, когда увесистая туша утюгом шарахнулась в воду. Рванувшись, чтобы выскочить из бассейна, Влада вдруг ощутила на лодыжке цепкую хватку. Ее дернули, она ойкнула, скользнув ногтями по металлу лестничной перекладины, и ушла под воду с головой.

Кричать под водой очень неудобно и почти бесполезно. Влада понимала, что тонет, и впервые, лучше, чем ей объясняли на уроках биологии, ощутила, что кислород крайне необходим каждому живому существу. Неумолимые глазки Тановской с удовольствием наблюдали, как Влада дергается в конвульсиях, пока ее толстая ручища держит ее за волосы, не давая выплыть.

Раскрыв глаза, сквозь зеленую воду, Влада видела удаляющийся вверх шестиугольник света. Там был свет, а на глубине, куда она падала, царила зеленая тьма с шевелящимися водорослями. К ней подплывали маленькие существа, похожие на одушевленных медуз. Они скользили любопытными глазками-бусинками по Владе, а одно существо подплыло совсем близко и потрогало ее тоненькими, как волосинки, пальчиками.

Светлый шестиугольник парил вверху и был для нее теперь прощанием с миром.

Прощай, мир, студентка Влада Огнева утонула в пахнущем болотом бассейне Носферона четырнадцатого января. Прощай, Гильс. Прощай, Егор…

Потерять сознание Влада не успела. В лоб Тановской въехал загорелый кулак, полупрозрачные существа испуганно отпрянули в стороны, а Влада больно ударилась ребрами о кафельный бортик бассейна.

Ее целовали, яростно и сильно. При этом страшно больно было в носу, в горле. Влада оттолкнула от себя чужие губы и перевернулась со спины на бок, кашляя водой. Боль в носу стала чудовищной – уж лучше сто плевков фурии. Из уха, на которое перевернулась Влада, вылился литр горячей воды. Второе булькало и щекоталось, будто теперь в нем помещался аквариум с очень спортивными рыбками.

– …и не умеет плавать, – донесся до Влады охрипший голос. О, да это Лина Кимовна. Прооравшаяся на максимуме. Теперь она хрипела, а голоса, которые бубнили вокруг, были сконфуженными. Очень хорошо, что не слышно традиционного циничного ржания. Чуть не утопили все-таки.

– А вы, Муранов?! – хрипела оборотенесса. – Вы же постоянно рядом с ней, куда вас черти унесли? Вы же вроде этот ее… Как вас там…

– Да, я должен был ее оберегать, но под водой мои ощущения иные, чем на воздухе, – сдержанно ответил Гильс. – Я не почуял беды сразу.

– И я дурак, – убитым голосом сипел Егор, который отплевывался от водорослей. – Кретин я. Забыл, что они не могут долго без воздуха, как мы. Кто ж знал, что она вот так нырнет…

– Люди говорят – у семи нянек дитя без глаза, – звонко сказал кому-то голосок Лизы Маркиной.

Голос Лизы прервало чье-то сконфуженное бульканье: кто-то говорил из-под воды, и Лина ему что-то даже отвечала:

– Да-да, Водион Водищевич, на будущее учтем. Конечно, вы не знали. Нет-нет, к вам никаких претензий… – уговаривала Лина Кимовна. – Что вы, да-да. Как вы сказали? Полностью с вами согласна, от физкультуры она получит освобождение. Совершенно и полностью согласна с вами!

«Вот как надо получать освобождение от физкультуры, всего-то слегка утонуть…» – с сарказмом подумала Влада, прислушиваясь к странному булькающему говорку и представляя себе нечто вроде огромного уродливого спрута, сидящего на дне.

– Да я ее вверх первая вытащила, за волосы, – пробасил голос Тановской. – Если у нее отец вампир, чего она такая слабачка?

– Вот именно, – поддержал ее гнусавый голос Йорга. – Маманя маг, папаня вампир, а доча слабее человечка…

Влада продолжала лежать на боку, прислушиваясь к голосам. Вокруг ругались, обвиняли, объясняли и оправдывались.

Влада открыла глаза и подняла голову, оглядывая встревоженные физиономии вокруг.

– Люди дышат под водой, если пообедают, – попыталась пошутить Влада, не глядя на Тановскую. Черт с ней, начнешь выяснять отношения, еще хуже будет.

– Была Колбасевич, стала Утонулова, – сказал кто-то, и по бассейну эхом пронеслись робкие смешки.