Принцесса, которая любила дождь Ри Эмилия
— Ты обещала мне посиделки за бутылочкой мартини, — напомнила Анджелла. Грейс рассмеялась.
— Мартини я прихватила! — ответила она и приложилась в знак приветствия ярко накрашенными губами к щечке подруги. Анджелла не преминула ответить тем же.
— Привет, Андреа, — Данте подошел к ним, пожал руку своему другу, учтиво прикоснулся губами к тыльной стороне ладошки Анджеллы. — Смотри, кого мы тебе привезли…
Он повернулся и оторопел. Кроме двух парочек на импровизированной парковке у охотничьего домика никого не было.
— Что такое? — насторожился Андреа.
— А… куда же он делся? — простонал Данте.
Казалось, еще чуть-чуть, и у него случится сердечный приступ. Кустарник возле новоприбывшего автомобиля затрещал, и из него вылез молодой темноволосый парень в потрепанных джинсах и старом свитере. На руках он бережно, словно младенца, держал какое-то полено. Очевидно, украденное у обитателей домика по соседству, которые, судя по легкому дымку, решились растопить баню.
— Франци, где ты лазаешь? — недовольно спросил Кардин.
— Тсссс… — Франци приложил палец к губам.
— Привет, дружище, — Андреа шагнул к нему, друзья обменялись рукопожатиями. — Вот, знакомься — моя невеста.
Андреа подвел друга к Анджелле. Франци прижал к себе полено и поклонился.
— Для меня большая честь и все такое, Ваше Величество, — сказал он. — Кстати, премного Вам благодарен. Мне звонил Карло, рассказал о Вашем с ним прекрасном взаимопонимании.
— Хорошим людям надо помогать… — снисходительно улыбнулась Анджелла.
— Франци, а что это за полено? — спросила Грейс.
— Это полено, дорогая моя, олицетворяет собой то состояние, в котором мы все скоро окажемся… — отвечал Франци.
Обещанная бутылочка мартини уже подходила к концу.
— Вот оно что, значит, — улыбнулась Грейс. — Теперь многое встает на свои места. А я все гадала, чего это княжеские шавки приплясывают на полусогнутых при одном только упоминании твоего имени…
— Да, я внезапно оказалась из очень знатного рода… — Анджелла кокетливо прикрыла глаза опахалом ресниц.
— А я только накануне облавы из отпуска вернулась, — поделилась Грейс.
— С возвращением, — сказала Анджелла. — Как сын?
— Ему уже шесть лет, совсем взрослый, — улыбнулась Грейс.
— Как мама? — Анджелла наклонила бутылку, разливая по бокалам остатки. — Черт, и ведь придется второй раз бегать…
— С тех пор как отец погиб, мама совсем руки опустила, — сказала Грейс, сразу погрустнев. — Нашла себе какого-то кретина… не знаю даже, как выразить… по принципу «хоть какой-то мужчина в доме». У меня даже пристрелить его рука не поднялась, представляешь?
— Да, представляю, какое там убожество, раз даже тебе его так жалко стало. Член в штанах — еще не критерий аутентики, — заметила Анджелла резонно.
— Полностью согласна, — вздохнула Грейс. — Только где сейчас нормального мужчину взять? Кстати, а твой князь все также сохнет по тебе?
— Он не мой, — отрезала Анджелла, отставила пустую бутылку в сторону. — Только он сам этого понять не хочет. А объяснять я уже устала. Проще ему шею сломать — чтобы сам не мучался и меня, бедняжку, не мучил.
— Зачем ты вообще в тот раз слабину дала? — спросила Грейс сочувственно, вынула тонкие дамские сигареты, закурила, откинулась на спинку кушетки, небрежно закинула ногу на ногу. — Сглупила?
— Ой, не то слово, — вздохнула Анджелла тяжко. — Надо было ему по морде врезать пару раз как следует. Полежал бы в больничке с ушибом головного мозга. А я, как последняя дурочка, потащилась гулять с ним вокруг фонтана. Поцеловать себя позволила…
— Не кори себя, — сказала Грейс ласково, затянулась, раскашлялась. — Он ведь… это ведь… тьфу, проклятые сигареты. Понимаешь, ты на самом деле очень добрая, доверчивая девочка. Вот только опыта обращения с мужчинами у тебя нет совсем. Да и откуда бы ему появиться, если тебя всю жизнь держат, словно в монастыре — в штурмовом подразделении, вдали от красивой королевской жизни и ее соблазнов. Вот ты и ведешь себя как наивная шестнадцатилетняя девочка-подросток, которая искренне верит в любовь-морковь и прочие романтические неприятности. Только они этого не понимают. Потому и бьют тебя. А потом — искренне обижаются и обвиняют в конфликтности — когда получают от тебя взаимность в виде апперкота в верхнюю голову. И этого не исправить, они привыкли жить по-волчьи. А ты так просто не умеешь. Играть по их правилам — ты не станешь. И без средства дрессировки — она красноречиво кивнула в сторону лежащего на столе кольта — тебе очень тяжело. Ты просто та хрупкая роза из романа Экзюпери — кругом тигры, а у тебя только четыре шипа.
— Не может быть, — сказала Анджелла, вынула из пистолета обойму, принялась пересчитывать патроны. — Один, второй, третий, четвертый, пятый, шестой, седьмой. Не четыре, а семь шипов.
Подруги рассмеялись.
— Я слышала, ты все-таки достала Густава Алька? — спросила Грейс, меняя тему разговора. — Мои поздравления. Как все прошло?
— Спасибо, — сказала Анджелла. — Он держался молодцом. Не скулил, как многие его собратья, принял расклад спокойно, как должное.
— От тебя многие принимали свою смерть как должную, — как бы невзначай заметила Грейс. — Скажи, где этому учат?
— Чему? — удивилась Анджелла.
— Так располагать к себе противников, — сказала Грейс.
— Не знаю, — Анджелла пожала плечами. — Может, с кровью передается.
— А может, все-таки половым путем? — рассмеялась Грейс.
— Намекаешь на моего суженого? — улыбнулась Анджелла.
— А что? Андреа — самец вполне представительный, мне он сразу понравился, — сказала Грейс. — Вот выйдешь за него — так на тебя никто косо взглянуть не посмеет. Такой коршун, как Андреа, любого петуха заклюет.
— Не нужен мне самец, Грейс! — обиделась Анджелла, надула губки. — Мне нужен мужчина, понимаешь? Умный, добрый, ласковый, чтобы не обижал. Чтобы обязательно заботился обо мне, чтобы оберегал меня!
— Мне кажется, такие только в Париже остались, — сказала Грейс.
— Да? — приободрилась Анджелла, словно готовая прямо сейчас сорваться с места и отправиться в Париж за подходящим мужчиной.
— В музее мер и весов, — уточнила Грейс.
— Тяжела наша женская доля. Что в рот, что между ножек — то и наше, — грустно произнесла Анджелла.
Грейс расхохоталась.
— Знаешь, такие краснокнижные тетки, как мы с тобой, тоже нечасто встречаются, — как могла, утешила она Анджеллу. — Так что, дорогая подруженька, не грузись этими мелочами. А если придут тигры — у тебя есть шипы, повоюем.
Через некоторое время подруги все-таки спустились в гостиную за еще одной бутылочкой мартини. Количество гостей тем временем изрядно увеличилось — в центре комнаты, облепив диваны, расположились уже полтора десятка мужчин, большинство из которых Анджелле были незнакомы. Что-то оживленно обсуждали, смеялись, выпивали и дымили сигарами. И в этот момент Андреа поднялся со своего места.
— Дорогая! — позвал он.
И все разговоры смолкли, и взоры гостей обратились к двум девушкам на лестнице. В этот момент Анджелла была готова провалиться сквозь землю, лишь бы не пережить во второй раз то унижение, которое она испытала, оказавшись перед толпой придворных, которые глазели на нее словно на диковинную зверушку.
В этот раз все оказалось по-другому.
В мгновение ока Андреа оказался рядом, взял ее за руку и увлек за собой. Она оказалась прямо в эпицентре общения. Андреа представлял ей своих друзей, а она даже не успевала ответить приветствием каждому. Лица мелькали калейдоскопом, голоса звучали потревоженным роем, но здесь не было и тени фальши — всеми фибрами Анджелла чувствовала искреннюю доброжелательность друзей своего жениха. Именно то, чего ей так не хватало на балу у префекта, когда Шони официально объявлял о грядущей свадьбе принцессы.
Через мгновение она сидела на диване, прижавшись к Андреа, а очередной его друг рассказывал какую-то смешную историю из жизни. Кажется, речь шла о пари, когда два старых приятеля поспорили о меткости. Насколько Анджелла поняла, оппонент предложил попасть в его пятую точку из охотничьего ружья с расстояния в сто шагов.
— Так вот, беру ружье, смотрю — заряжен патрон с картечью, — рассказывал друг жениха, отчаянно жестикулируя, подробно изображая все свои действия с ружьем. — Я подумал, что уж слишком это по-зверски — картечью, да еще в задницу… откуда мне было знать, что он пулю из патрона предусмотрительно вынул? В общем, снаряжаю ружье мелкой дробью, вскидываю, прицеливаюсь, стреляю — и попадаю!
Анджелла рассмеялась. Здесь она могла не таиться, здесь она чувствовала себя в безопасности, и потому — не стеснялась своих эмоций.
Данте и Грейс стояли на веранде. Кардин обнял свою подругу за талию и что-то нежно шептал ей на ушко. В сумерках блеснули огоньки противотуманных фар. Грейс слегка повернула голову, чтобы лучше видеть приближающуюся машину.
Серый легковой Вольво медленно, практически на холостом ходу, подкатился к домику. Мотор кашлянул и затих.
— Смотри, кто это? — спросила Грейс встревожено.
Из Вольво вылезли трое мужчин. Один из них отделился от всей компании и подошел к парочке на террасе.
— Что вам угодно? — вежливо осведомился Кардин.
— Нам нужен Андреа Грейхарт, — ответил мужчина.
— Хорошо, сейчас посмотрим, — ответил Кардин, и увлекая за собой девушку, скрылся в доме.
Некоторое время было тихо. Затем, с шумом, смехом и веселыми криками, вся компания высыпала наружу.
— Кто мною интересовался? — спросил изрядно развеселившийся Андреа.
— Я, — ответил тихий, спокойный голос.
Мужчина отошел от Вольво и направился к хозяевам торжества. И пока он шел — вся веселость куда-то пропала с лица Андреа, а сам он стал мрачнее тучи.
— Чего тебе нужно? — хмуро спросил молодой барон.
— Сатисфакции, — ответил мужчина. — Ты убил мою жену.
— Твоя жена убила мою тетю, — парировал Андреа.
— Давай я убью твою жену, и будем считать, мы в расчете, — предложил мужчина.
Первым порывом было выйти из-за широких спин друзей супруга и всыпать этому наглецу по первое число, но что-то остановило Анджеллу. Какое-то смутное чувство, что так легко разрешить данную ситуацию не получиться. И лицо этого вечернего посетителя показалось смутно знакомым…
— Я тебе этого не позволю, Артур Ле’Санг, — ответил Андреа.
Один из секундантов Ле’Санга услужливо подал тонкий вытянутый футляр. Андреа обернулся в сторону дома.
— Отец! — громко позвал он.
Старый барон осторожно спустился по ступеням, в руках он нес огромный двуручный меч в ножнах.
— Ой, что сейчас будет… — простонал Франци.
— А что именно будет? — спросила Анджелла.
— Дуэль, — коротко ответил кто-то из друзей Андреа.
Ле’Санг вынул из футляра изящный арабский клинок, пару раз взмахнул им в воздухе, пробуя на вес.
— Смотри, не поранься, — предостерег его Андреа.
За спиной молодого барона раздались смешки его друзей. Мартин подал своему сыну меч. Андреа с усилием выдернул оружие из ножен. Клинок был необычайно длинным и тяжелым. Одного удара таким мечом было достаточно, чтобы разрубить противника пополам.
— Господа, за домом есть небольшая, но очень уютная полянка, со всех сторон укрытая деревьями и кустарником, — сообщил Грейхарт-старший. — Поверьте, там ваш маленький спор будет более уместен.
Немного подумав, дуэлянты согласились с несомненно более опытным в таких делах бароном. Вся компания стала медленно перемещаться за дом. Анджелла собиралась было проследовать за гостями, но Мартин остановил ее.
— Сударыня, там сейчас будет очень грубый мужской разговор, я бы не хотел, чтобы Вы там присутствовали, — сказал он.
— А мне кажется, я должна быть рядом с моим мужем, — отрезала Анджелла.
— Я понимаю Ваши чувства, — сказал барон. — Но, поверьте, так будет лучше. Андреа ничего не грозит, поверьте…
Он осторожно взял невестку под локоток и вежливо, но настойчиво вел к домику.
— Я должна быть рядом с ним, — протестовала Анджелла. — Я не могу допустить, чтобы этот мерзавец…
— Дорогая, я сам не допущу, чтобы этот мерзавец навредил Вашему жениху! — сказал барон, открыл дверь и силой впихнул Анджеллу внутрь.
Она хотела развернуться и перебросить будущего свекра через плечо, чтобы уже через мгновение бежать к своему любимому на помощь, но замерла, как вкопанная. В прихожей в углу стояла начищенная до блеска, смазанная винтовка барона.
— Я пристрелю любого мерзавца, который посмеет поднять руку на моего сына, — срывающимся голосом проговорил барон, схватил винтовку и выпрыгнул на улицу, напоследок хлопнув дверью.
Еле переставляя непослушные, дрожащие мелкой дрожью ноги, Анджелла подошла к дивану, безвольно опустилась на сиденье. Сначала снаружи громко лязгнул металл. Затем прогремел одинокий выстрел. Анджелла откинулась на спинку дивана, закрыла глаза. Она уже начинала морально готовиться услышать самую тяжелую весть в своей жизни.
Дверь отворилась. Никто из вошедших не проронил ни слова. Сквозь дверной проем она увидела, как двое секундантов несут обезглавленное тело к серому Вольво.
— Ну вот, одной проблемой стало меньше, — прокряхтел Мартин Грейхарт, поставил винтовку в угол, достал любимые сигары, закурил и сел на диван напротив Анджеллы. — А Вы волновались, сударыня…
— Ты нам с ним даже толком мечами помахать не дал, — сокрушенно произнес Андреа.
— Еще чего! — сказал барон. — Если бы я не видел в своей жизни столько дуэлей, я бы не был так предусмотрителен. Помнится, не так давно — в 17-ом веке, с виконтом Ренекским мы стрелялись из аркебуз. Так вот, выстрелами свалили наповал двух зрителей и лошадь.
— А чем все закончилось? — спросила Анджелла.
— Мы помирились, — сконфуженно произнес Мартин Грейхарт.
— Мой господин, к Вам посетители, — сказал Вернер.
— В такой час? — недовольно проворчал префект.
Впрочем, быть готовым к приему гостей в любое время суток — входило в его непосредственные обязанности. Фон Штернгольдт довольно быстро освежил себя, надел чистую рубашку, повязал галстук и на ходу натягивая пиджак, прошел через небольшую замаскированную дверь в стене, в одно мгновение оказавшись в собственном кабинете.
Дверь открылась и Вернер отступил в сторону. Двое молодых парней внесли какой-то большой черный продолговатый сверток.
— Что это такое? — в душу фон Штернгольдта закрались самые неприятные подозрения.
Один из секундантов расстегнул пластиковую молнию. В мешке лежало обезглавленное тело. Префекту не нужно было представлять своего вечернего гостя — он и так догадался, кем было это туловище при жизни.
— Вы послали его на верную смерть, — сказал секундант, присевший рядом с мешком. — Вы знаете, за гибель членов нашей семьи — мы взыскиваем.
— Я могу как-то финансово загладить свою вину? — спросил каким-то чуждым голосом фон Штернгольдт.
— Я передам Вашу просьбу, — ответил секундант. — И сообщу о принятом решении.
Он застегнул мешок.
Веселье постепенно сбавляло обороты. Многие гости к этому времени уже откланялись, сославшись на достаточно плотный деловой график предстоящей недели. Впрочем, сомневаться в них не приходилось — теплая сердечная атмосфера, царившая в маленьком лесном домике, наглядно продемонстрировала степень искренности друзей молодого барона. Оставшиеся все также заседали в гостиной, пили вино и неспешно беседовали на не самые серьезные темы. Франци с некоторой тоской глядел на свое полено — он ожидал, что все гости, как это обычно бывает, упьются в дрова, а вместо этого получились довольно спокойные, почти домашние посиделки. Почти — если не считать почившего с миром Артура Ле’Санга. Об этом и думал старый барон Грейхарт. И хотя победителей не судят — его вмешательство в дуэль добавит еще пару витков в спираль взаимоотношений с семьей Ле’Санг. А семья эта влиятельная, и потому остается надеяться, что свадьба Анджеллы и Андреа произойдет в обозначенные сроки и без эксцессов. А иначе — тяжко придется семейству Грейхарт. А особенно — Андреа. Нет, он совсем не хотел втравливать сына в эти интриги. Но кто же знал, что молодость возьмет свое и Андреа закрутит интрижку с мадам Ле’Санг? Он тогда был при дворе, попал в фавор к самому Королю и сделал головокружительную карьеру — он был надежно защищен королевским патентом, дарующим не самую последнюю должность в не самом последнем министерстве, а с ним и неприкосновенность, до известных пределов. Но потом позиции семьи Ле’Санг в Верховном Совете усилились и Андреа был вынужден подать прошение по собственному желанию. И это на самом деле большая удача, что сын приглянулся самому монарху — без покровительства короля Августа Андреа бы не прожил так долго…
Как-то внезапно Данте и Грейс исчезли из поля зрения. Сначала Анджелла обеспокоено осматривалась по сторонам, стараясь уловить каждый звук, затем поднялась на второй этаж, прошлась мимо спален для гостей, замерла возле одной из них, напрягла слух. Едва заметно улыбнувшись, она собралась вернуться на первый этаж, но неожиданно перед ней возник Андреа.
— Заблудилась, моя хорошая? — спросил он, бережно обнимая любимую за талию.
— Ну что ты, просто подружку потеряла, — улыбнулась Анджелла.
— Я рискну предположить, что подружка занята чем-то приятным, — сказал Андреа, губами слегка коснулся губ своей невесты.
— Не будем им мешать, — прошептала Анджелла, ответила на его ласку чувственным поцелуем, слегка захватывая его верхнюю губу.
— Как пожелаешь, — ответил Андреа, взял любимую за бедра и поднял на руки, прижимая к себе.
Анджелла обхватила его шею руками и принялась страстно целовать своего мужчину. Андреа тем временем сделал несколько шагов назад, ногой толкнул дверь их спальни и внес любимую внутрь, бережно опустил на постель.
— Закрой дверь, пожалуйста, — попросила Анджелла.
Он отправился выполнить просьбу невесты, а она тем временем села на край кровати и плавным движением сняла с себя платье, оставшись в трусиках и чулках.
— Ты моя соблазнительница, — он улыбнулся, глядя на любимую.
Она сидела вполоборота к нему, закинув ногу на ногу и кокетливо прикрыв ладонями свою шикарную грудь. Через мгновение Анджелла уже лежала на постели, согнув ножки и плотно сжав колени, а Андреа сначала бережно снял с нее туфельки и чулки, затем осторожно стянул с любимой трусики, и теперь плавно водил ладонью по внутренней стороне ее бедра, параллельно успевая покрывать поцелуями губы, шейку, декольте и грудь девушки.
— Мой хороший… — прошептала Анджелла, чувствуя как ее постепенно накрывает горячая волна.
Он тем временем слегка повернулся и принялся водить кончиком пальца по промежности любимой девушки, такой горячей и влажной. Выбрав момент между ударами сердца Анджеллы, Андреа сделал еле уловимое движение ладонью, и девушка выгнулась колесом, сладко застонала.
— Моя девочка… — прошептал Андреа, аккуратно водя пальцем по бугристой, горячей и влажной стенке пещерки Анджеллы.
— Я с ума схожу… — выдохнула она.
— Хочешь сразу два пальца? — спросил Андреа, и не дожидаясь ответа любимой, сделал еще одно движенье кистью руки.
Анджелла застонала во весь голос.
Через мгновение он лежал на спине. Она сидела на нем верхом, придавливая своими нежными руками его плечи к постели.
— Вот так, моя сладенькая, — шептал он, поддерживая ее за бедра, помогая ей слегка приподнимать свою попку и снова опускаться куда-то в район его паха.
Анджелла тяжело дышала, чувствовала, как бешено стучит сердечко, норовя выпрыгнуть из груди. В какой-то момент он отпустил ее бедра и принялся бережно ласкать грудь девушки. Анджелла сделала еще несколько движений, а потом мягко опустилась на своего мужчину и с шумом выдохнула.
— Я так больше не могу, — простонала она измученно, словно умоляя о пощаде.
Андреа еще некоторое время гладил ее спинку, грудь, ее шелковый животик и бедра. Анджелла жмурилась, словно кошка, которую любимый кот таскает за загривок. Внезапно Андреа взял ее за бедра и приподнял над собой.
— Что случилось, милый? — спросила Анджелла, словно испугавшись, что на сегодня все самое сладенькое закончилось.
Стоять на четвереньках она уже не могла — она лежала на груди, вытянув вперед ослабевшие, безвольные руки, а Андреа держал ее за попку, ритмично толкая девушку всем корпусом. Потом он бережно развел ножки любимой в разные стороны, она опустилась всем телом на кровать, а он — лег на нее сверху, поддерживая вес своего тела на руках, чтобы не придавить любимую, а затем высвободил одну руку и обнял ею девушку за грудь.
— Милый… — застонала Анджелла, чувствуя, как внутри все заполняется чем-то большим и твердым, и где-то внизу живота загорается небольшой огонек.
Потом Андреа взял небольшой тайм-аут. Две больших подушки оказались прекрасным подспорьем для тонких, изящных плеч и шейки Анджеллы. Она согнула ножки в коленях и слегка раздвинула бедра, позволяя любимому опуститься на нее сверху. Андреа облокотился на постель, принялся целовать свою невесту.
— Я очень люблю тебя, — прошептала Анджелла.
— Я говорил тебе это еще десять лет назад, и с тех пор ничего не изменилось, — ответил Андреа, на секунду оторвавшись от шелковой шейки невесты.
Потом она сидела у него на коленях, повернувшись к нему лицом и обхватив ногами его тело. Он бережно прижимал девушку к себе. Какое-то мгновение назад она еще скакала, словно грациозная лань, судорожно стиснув своими пальчиками его могучие плечи, а теперь сидела, не шевелясь и боясь вздохнуть.
— У нас все произошло одновременно, да? — робко спросила Анджелла, чувствуя, как внутри разливается что-то горячее и вязкое.
— Да, моя девочка, — ответил Андреа чуть слышно, прижал ее к себе, запустил пальцы в ее густые, спутавшиеся волосы.
— Знаю, что надо в душ, но отпускать тебя совсем не хочется… — прошептала Анджелла.
— Тогда держись крепче, — Андреа бережно взял девушку за бедра, слегка приподнял…
Несмотря на столь ранний час, барон Грейхарт уже совершил свой утренний туалет, надел свежий костюм и теперь сидел в гостиной, начищая и смазывая свою винтовку. Все события, в которых так или иначе принимала участие семья Ле’Санг — получали стремительное развитие, а значит, надо быть готовым к любому повороту. Льюис уже дежурил снаружи, держа под рукой заряженный автомат.
То, что утро безнадежно испорчено — стало понятно, когда сквозь лесную чащу Льюис разглядел не вполне обычный кортеж — четыре черных Хаммера Н2 довольно бодро укатывали лесную дорогу, а за ними еле волочился мрачный, словно катафалк, черный Кадиллак ДеВилль, длиной с квартал.
— У этого мерзавца нездоровая тяга к трупам, которых не он нагрузил, — недовольно буркнул себе под нос Льюис и снял автомат с предохранителя. — Эстет хренов…
Кортеж рассредоточился по полянке. Из Хаммера вылез быковатой наружности субъект, подошел к Кадиллаку и услужливо открыл заднюю дверцу.
— Здравствуй, Льюис!
На вид ему было не больше сорока лет. Весьма долговязый, худощавый мужчина, выбритый до синевы. Брюнет, хотя, скорее темный шатен. Длинные прямые волосы он по давней аристократической моде собирал в пучок на затылке. Дорогой до неприличия костюм, галстук подчеркивала изящная золотая брошь, усыпанная алмазами.
— Доброе утро, господин Ле’Санг, — ответил Льюис неохотно.
— Ты не видел здесь барона Грейхарта? — как ни чем ни бывало спросил Ле’Санг, приблизившись к нему.
— Господин барон уже давно ожидает вас, — ответил Льюис сухо.
— Да, заставлять ждать — не совсем вежливо с моей стороны, — согласился Ле’Санг. — Ты не будешь против, если я войду?
Льюис развел руками — вопрос был риторический — взялся за ручку и с силой потянул дверь на себя, впуская в дом незваного гостя.
— Дорогой Мартин!
Услышав этот знакомый до боли возглас, барон Грейхарт приложил всю свою недюжинную силу воли, чтобы не вскинуть винтовку и не выстрелить на звук. Его гость тем временем вошел в гостиную, по-хозяйски осмотрел комнату, и наконец уселся на диван напротив барона.
— Где ты шастал столько времени, Винсент? — спросил барон Грейхарт. — Мне пришлось изрядно понервничать, не случилось ли чего с тобой по дороге.
— А должно было случиться? — Винсент Ле’Санг картинно приподнял брови, изображая высшую степень удивления. Как будто не нажил он за свою многовековую жизнь несметное число врагов, готовых растерзать его при первой же возможности.
— Да как тебе сказать… — барон красноречиво посмотрел на лежащую у него на коленях винтовку.
Проследив за его взглядом, Винсент тотчас помрачнел, нахмурился.
— Значит, из этой пушки был убит мой племянник? — спросил он.
— Не совсем, но она там тоже оказалась замешана, — уклончиво отвечал барон.
— Нам надо что-то решать, Мартин, — сказал Винсент. — Ты ведь знаешь, я всегда стараюсь придерживаться нашего кодекса чести. Я понимаю, валить сына за племянника как-то неправильно.
Мартин кивнул.
— И племянницу за племянника валить тоже неправильно, — продолжал размышлять Ле’Санг. — Все-таки племянницы у нас повыше котируются, ты же за нее потом двух-трех моих братьев нахрен вырежешь, и будешь, в общем-то, прав…
Мартин снова кивнул. Винсент откровенно загрустил.
— Слушай, Мартин, а у тебя еще племянников случайно нет? — спросил с надеждой в голосе Ле’Санг.
Барон лишь развел руками.
— Все-таки муторное дело эта вендетта… — тяжело вздохнув, пожаловался Ле’Санг своему собеседнику.
— Эй, господа, а нельзя ли вас как-то заткнуть еще на пару часиков? — спросила Анджелла недовольно.
Она стояла на самом верху лестницы, завернувшись в одеяло.
Ле’Санг повернулся и окинул ее весьма неоднозначным взглядом.
— Вот это шлюшка! — сказал он восторженно. — Слушай, Мартин, дай мне ее часика на два-три? Обещаю, сильно не заезжу.
Барон поднялся с дивана, отложил винтовку и низко поклонился своей невестке.
— Ваше Высочество, прошу простить моего друга, — сказал он. — Видите ли, у него очень серьезные проблемы на личном фронте, полвека назад расстался с любимой женщиной и с тех пор предпочитает профессионалок. На этой почве у него деформировалась психика, и всех женщин он воспринимает только в данном контексте.
Ле’Санг все это время тщательно внимал словам барона.
— Мартин, Вы меня очень обяжете, если представите мне своего друга, — сказала Анджелла. — Я хочу знать, чью голову я сниму с плеч первой сразу же после коронации.
— Ваше Высочество, возможно, не стоит так вот сразу начинать свое правление со сведения личных счетов… — уклончиво попросил барон.
Анджелла нахмурилась.
— Я, похоже, очень сильно запорол… — как бы между делом заметил Ле’Санг.
— Более чем, — обнадежил его барон.
Винсент Ле’Санг встал, повернулся к Анджелле и отвесил поклон.
— Я покорнейше прошу простить мою дерзость, Ваше Величество, — сказал он.
— Я слышал, что у Клана появилась королева, но и вообразить не мог, что она настолько прекрасна, поэтому и отреагировал так грубо на ваше появление. Право, завидую новому королю, ибо более очаровательной женщины я за свою жизнь не встречал — а она у меня оказалась очень длинная, уж поверьте…
— Мартин, что это за подхалим? — спросила Анджелла строго.
Она принялась осторожно спускаться, робко ступая по деревянным ступеням босыми ножками.
— Ваше Высочество, позвольте представить вам моего давнего друга из Будапешта, Винсента Ле’Санга, — отвечал барон.
Она спустилась с лестницы, подошла к мужчинам.
— Винсент, познакомься, это наследная принцесса Анджелла, — представил ее барон. — Невеста моего сына, Андреа.
— Невеста? — чуть слышно произнес Ле’Санг, изумленно глядя на белоснежные плечи и декольте Анджеллы.
Внезапно он встал на колено перед девушкой и склонил голову.
— Я присягаю вам на верность, Ваше Величество, — произнес он. — Если есть возможность как-то искупить мою дерзость, покорнейше прошу Вас мне ее предоставить.
— Я сегодня добрая, — небрежно отмахнулась от своего первого вассала Анджелла. Все-таки рациональное зерно вновь проявилось в словах барона, и будущая королева со своим проницательным умом легко отделила его от плевел. — Приготовьте нам хороший завтрак на семь персон, и я сделаю вид, что забыла о вашем проступке.
— Поистине, вы самая великодушная королева на свете, — ответил Ле’Санг.
Он поднялся с колена, вышел на крыльцо и свистом подозвал свою многочисленную охрану.
— Эй, охламоны! Гоните в ближайший приличный ресторан, и соорудите нам завтрак на восемь персон, только так чтобы по-взрослому, с горячим и десертами! — выкрикнул он.
— Пускай пару чизкейков возьмут, и банановый сплит с взбитыми сливками, — подсказала Анджелла.
— Как пожелаете, Ваше Величество! — просиял Ле’Санг и направился к своим бойцам — уточнять детали и пинками поторапливать самых нерасторопных.
— Неловко как-то получилось, да?
Ле’Санг сидел напротив барона и курил сигару.
— Ты ведь мне, вроде как, жизнь спас…