Принцесса, которая любила дождь Ри Эмилия

— А Совет отважится предъявить ей такие обвинения? — удивился фон Штернгольдт.

— И не только отважится, но даже будет к этому усердно стремиться, — сказал Шони. Голос его тотчас утратил былую плавность, похолодел, стал отрывистым, как команда, как распоряжение. — Вы сами знаете, как все осложнилось со смертью короля Августа. Сейчас нами правит Верховный Совет, но это ненадолго. Спустя 30 дней после смерти императора Совет Опекунов должен определить, может ли наследник занять престол, подготовлен ли он к этому. А Анджелла вовсе не годиться на роль королевы, она совершенно не разбирается ни в политике, ни в балансе сил внутри нашей системы. Ее этому никто не учил. И не забывайте что она — женщина; никогда прежде женщина не занимала престол. И они используют это против нее, испробуют все, чтобы отнять у нее престол. И Фергюссон здесь не поможет, потому что он — второй ребенок. И ярлык на великое княжение всегда остается за первым ребенком короля, но Август не ожидал рождения дочери. И даже если Совет Опекунов сможет доказать, что Анджелла способна править — Верховный Совет обязательно найдет, в чем ее обвинить, чтобы лишить законного права на трон. А если легального способа не найдется — они поступят так же, как и с ее отцом. Физическое уничтожение.

— И Вы так спокойно об этом говорите! — воскликнул фон Штернгольдт.

— Конечно, — Шони вновь затянулся. — Это ведь для Вас она — предмет обожания, восхищения, причина банального невроза под названием «любовь». Для меня Анджелла Фрайхайт — отход производства. Пилотный экземпляр для формирования тренировочных программ Маутхаузена. И все. Точка. Как Вы уже поняли, я приехал сюда вовсе не проверять деятельность Вашей префектуры. Меня интересует только она. Признаться честно, я с самого начала был против всех этих генетических модификаций, но результат превзошел все наши ожидания в сотни раз. Она живет, понимаете? Она живет уже седьмой десяток лет, и это значит, что модифицированный генный аппарат прижился. Если Верховный Совет все же отважится на ее уничтожение — что ж, я бы с огромным интересом взглянул на это.

Бернар фон Штернгольдт мысленно ужаснулся цинизму своего собеседника — неужели жизнь для инспектора Шони действительно так мало значит, раз он так спокойно рассуждает о возможном убийстве Анджеллы?

Шони вновь стряхнул пепел, глотнул коньяку, улыбнулся.

— Понимаете, мой дорогой префект, это очень похоже на двух скорпионов в банке — каждый может убить своего оппонента, но с огромным риском для собственной жизни.

Ни один боец императорской гвардии не сможет противостоять ей, — сказал он, и в его голосе явно зазвучала гордость. Гордость доктора Франкенштейна, оживившего чудовище. — Я видел ее отчет о прошедшей облаве. Она предчувствует опасность, она чувствует сквозь стены, прекрасно ориентируется в трехмерном пространстве, отлично координирует движения. Это идеальная биологическая машина. Мы в Маутхаузене не зря постарались. Она непобедима.

Шони положил окурок в пепельницу, взял с кофейного столика бутылку коньяку, наполнил свой бокал.

— Какая изысканная ирония судьбы, — задумчиво произнес он, смакуя коньяк.

— Один скорпион — это Верховный Совет со всей своей имперской гвардией. А другой скорпион — это хрупкая, изящная, подавленная грузом собственных комплексов девочка…

И тут же умолк, задумчиво покрутил зажатую меж пальцев сигару.

«Не слишком ли я самоуверен?» — подумал он. — «Создать чудовище — это одно, а вот объявлять это чудовище непобедимым — совсем другое…»

Шел дождь, мелкий противный дождик. Было холодно. Белый Ауди А4 подъехал к многоэтажной свечке. Отто вылез из машины, поглядел по сторонам.

— Как думаешь, сколько у нас времени? — спросил он.

— Час. Не больше, — сказал Вагнер.

— Значит, надо поспешить, — сказал ван Риберг.

Андреа разбудил щелчок входной двери. Первой мыслью было, что это Анджелла, но не услышав знакомый стук высоких каблуков, парень насторожился. Затем раздался приглушенный мужской голос. Андреа не раздумывал ни секунды, он выскочил из постели, рывком распахнул окно и вылез на подоконник. Здание по всему этажу опоясывал узенький карниз. Андреа осторожно перелез через подоконник и встал на него, стал медленно, пригнувшись, двигаться к углу здания.

Отто вошел в квартиру и замер на пороге спальни. Окно было распахнуто настежь, дождь заливал подоконник. Ван Риберг вынул пистолет и вошел в комнату, держа оружие наготове.

— Ну что? — спросил Вагнер.

— Не знаю, — сказал Отто. — Мне показалось, что дома кто-то есть.

Он подошел к окну, выглянул.

— Нет, все-таки показалось, — сказал ван Риберг и закрыл окно на защелку.

Лифт как всегда был сломан. Анджелла взбежала по лестнице на пятый этаж. Запах любимого, отчетливо сохранившийся в памяти, будоражил кровь, заставляя сердце бешено биться, дышать глубже, идти быстрее. Внезапно девушка остановилась посреди коридора, словно наткнулась на невидимую стену. Долю секунды она пыталась осознать, что же ее остановило.

ЗАПАХ.

Незнакомый, чужой, враждебный запах. Или его обладатель только что ушел, или все еще поджидает ее в своей засаде. Анджелла вынула из-за спины свой излюбленный кольт и направилась к своей квартире.

Войдя в жилище, она заперла за собой дверь. Здесь этот запах чувствовался особенно остро. Их было двое, и они были в ее квартире.

— Андреа! — позвала девушка.

Он не откликнулся. Анджелла вошла в спальню. Неубранная постель, разбросанная одежда — на него это было совсем не похоже. Девушка подошла к окну и увидела, что подоконник залит водой. Она распахнула створки окна, взобралась на подоконник, оглядела город. Затем встала на карниз, не спеша прошла по нему с пистолетом в руках, зашла за угол здания. Вжавшись в стену, дрожа от страха и холода, на карнизе стоял раздетый и мокрый Андреа.

— Привет, милая, — выдавил он из себя дрожащим голосом.

Она подошла к нему, бережно взяла его за руку.

Спустя некоторое время Андреа уже сидел на кухне, завернувшись в большое махровое полотенце, и пил горячий кофе с коньяком.

— Это уже ни в какие ворота не лезет, — посетовала Анджелла, включила электрочайник и села за стол. — Меня очень раздражают подобные посещения моей норки всякими сомнительными личностями. Боюсь, пока я не выясню, что за остряк решил со мной вот так пошутить, нам придется переселиться к префекту.

— Анджи, а может, не надо? — спросил Андреа. — Ты ведь говорила, что грядет большая драка, и префект может попасть под огонь первым.

— Там у меня больше шансов тебя защитить, — сказала Анджелла.

Перед тем как уйти, Анджелла прикрутила проволокой к дверному косяку осколочную гранату, и привязала тоненькую леску к кольцу. На другом конце нити она завязала петлю и накинула ее на дверную ручку, затянула потуже.

— Пускай приходят, — усмехнулась она, осторожно закрывая дверь.

Префект был разъярен.

Едва Андреа скрылся в ванной комнате, как он ворвался в покои Анджеллы. Она была готова к этому. Девушка сидела на диване, поджав под себя ноги. Фон Штернгольдт захлопнул дверь, подошел к ней и взмахнул рукой. Его ладонь замерла в десяти сантиметрах от ее лица. Она держала его запястье мертвой хваткой; тонкие холодные пальцы больно сдавили запястье князя. Префект удивленно уставился на нее.

— Один раз ты меня ударил — больше я не позволю тебе этого, никогда, — сказала Анджелла тихо. — И если ты думаешь, что я это забуду — заблуждаешься. На такие вещи у меня память очень хорошая.

— Еще бы, — процедил сквозь зубы префект, дернул рукой, пытаясь высвободиться.

Анджелла продолжала держать его за запястье, сильнее и сильнее надавливая на сустав. Префект снова дернулся, и снова безрезультатно.

— Да ты, сука, вконец обнаглела! — воскликнул фон Штернгольдт. — Что ты себе позволяешь?

Девушка глядела на него, чуть вздернув вверх верхнюю губу — от этого ее клыки обнажились, лицо приобрело пугающее выражение. Анджелла резким движением повернула кисть руки князя на 90 градусов, фон Штернгольдт невольно вскрикнул, упал на колени перед диваном.

— Я могу сделать вот так, — сказала Анджелла стальным тоном и снова повернула руку князя.

Фон Штернгольдт заорал, схватился за запястье второй рукой, дернул на себя. Анджелла усмехнулась, поднялась с дивана и хлестанула префекта по лицу свободной рукой. Фон Штернгольдт дернулся еще раз, девушка разжала пальцы и князь упал на пол в паре метрах от нее.

— Запомни как следует, — сказала Анджелла ледяным тоном, глядя на префекта. — Ты его пальцем не тронешь. И никто больше не будет обыскивать мою квартиру. Или тебе настолько интересно, какие трусики я ношу?

Князь поднял на нее удивленный взгляд. Анджелла презрительно скривила губы, увидев его разбитый нос и огромную кровоточащую ссадину на щеке. Она подошла к нему, снова замахнулась. Префект зажмурился, закрылся руками. И тут же на его голову обрушился еще один удар. В глазах у князя потемнело, он ничком упал на ковер. Анджелла взяла его за шиворот, протащила по полу до двери и вытолкнула из своей комнаты.

Андреа вышел из ванной, вытирая голову полотенцем.

— Что-то случилось? — спросил он.

— Ничего особенного, — беззаботным тоном ответила Анджелла, закрыв дверь.

— Префект заглянул.

— И как? — спросил Андреа.

— Что «как»? — удивилась девушка.

— Как префект? — уточнил ее жених.

— Да так, ничего. Нормально. С лестницы упал, лицо о ступени в кровь разбил, — ответила беззаботно Анджелла.

— Знаю я эту лестницу, — сказал Андреа и с укором посмотрел на возлюбленную. — У нее еще четвертый размер груди. Слушай, а ты не подумала, что к обыскам в твоей квартире он не причастен? Может, ты просто ищешь любой удобный повод, чтобы поквитаться с ним и показать свой характер?

— А кто тогда? — удивилась Анджелла.

Молодой барон развел руками.

— Хорошо, я подумаю над этим, — сказала она растерянно.

Симон Альфан с картонной папкой под мышкой вошел в кабинет префекта и удивленно уставился на своего избитого начальника.

— Бернар, ты что, сегодня двери головой выбивал? — спросил он. Префект поднял на него свинцовый взгляд.

— Да, вижу — ты не в духе, — догадался Альфан.

Князь взял из его рук картонную папку.

— Она сказала, что ее квартиру кто-то обыскивал, — произнес он. — Займись этим. Я хочу знать, кто решил посягнуть на ее покой.

Альфан кивнул.

Анджелла оставила его одного. В очередной раз. Пару минут назад за ней зашел сотрудник Собственной Безопасности и пригласил отчитаться о проведенной операции перехвата. Судя по его интонации, все прошло отнюдь не так радужно, как хотелось бы.

Андреа сидел на диване и перебирал огромную стопку книг, взятых с книжной полки. Среди них ему попалась небольшая тоненькая книжица в мягком переплете. Андреа перевернул ее и прочел заголовок на обложке: «Сун Цзы. Искусство войны». Молодой барон открыл книжку, и тотчас увидел на форзаце написанную от руки размашистым кривым почерком фразу «Ars longa — vita brevis est!». Недолго думая, он отложил книгу в сторону.

По книгам было видно, что их действительно читают, а не хвастаются ими перед друзьями. Поля каждого тома были испещрены маленькими аккуратными пометками, сделанными простым карандашом и все тем же кривым почерком. Сам по себе почерк Анджеллы выдавал в ней импульсивную, агрессивную натуру.

— И кто ее додумался Анджеллой назвать? — спросил сам себя Андреа. — Вот тебе и назвали. Как вы яхту назовете…

Вошел Герман. Он тихо прошел по комнате, поставил поднос с ленчем на кофейный столик.

— Зря она притащила тебя сюда, — сообщил он, тяжело вздохнув. — Фон Штернгольдт никогда не смирится с ее выбором.

Андреа обернулся.

— Зачем ты говоришь это мне? — спросил он. — Сказал бы это ей…

— Да? — горько усмехнулся дворецкий. — А ты знаешь, что со мной сделает за это твоя психически неуравновешенная пассия? Для нее существует только два мнения: ее собственное и неправильное.

Он сервировал стол, забрал поднос и ушел.

— Да, вытянул я счастливый лотерейный билетик, — тяжело вздохнул Андреа, сел за столик и принялся за трапезу.

«А люблю ли я ее?» — спросил сам себя барон Грейхарт, отложив вилку, задумался. — «Раньше меня этот вопрос не интересовал, я твердо знал, что она мне нужна. Но сейчас это чувство куда-то ушло. Так почему же я до сих пор с ней? Потому что боюсь. Боюсь этой разъяренной тигрицы. Ей закон не писан, она сама себе закон. Как она отреагирует на такое признание? Хорошо, если не убьет. Но тянуть больше нельзя. Я должен ей признаться, так будет, по крайней мере, честно».

Покончив с ужином, Андреа сел за письменный стол, взял листок бумаги, карандаш, и принялся аккуратным почерком плавными движениями выводить небольшие ровные красивые буквы.

«Дорогая Анджи! Я не могу больше молчать. То яркое, сильное чувство, которое я испытывал к тебе всего несколько дней назад, куда-то исчезло! Ты привлекаешь меня как женщина, ты замечательная подруга, но я больше не испытываю той любви к тебе».

Он отложил карандаш, взяли лист в руки, прочел.

— Нет, не так, — сказал Андреа недовольно, перечеркнул текст и начал все заново.

«Дорогая Анджи! Я больше не хочу жить в постоянном страхе. Ты прекрасная женщина, но я не хочу связывать с тобой свою жизнь. Ты слишком опасна для меня, я даже не представляю себе, как ты отреагируешь на то, что я хочу тебе сказать. В общем, я больше не люблю тебя, прости».

— Что за бред… — барон устало выдохнул, скомкал листок бумаги и бросил в урну. — Какая-то пошлая бредятина. Выходит, я все еще люблю ее, раз не могу вот так запросто порвать с ней? Значит, нужно расстаться как можно быстрее. Чтобы не затягивать эту агонию чувств.

Он снова взялся за карандаш.

«Дорогая Анджелла! Я так больше не могу. Вспомни, с чего начались наши отношения. Нас просто поженили наши родители. Я не уверен, что именно меня ты хотела бы видеть всю жизнь рядом. И не думаю, что, имея альтернативу, ты бы выбрала меня.

Я так и не смог узнать тебя ближе, ты все также далека от меня. Ты сама не хочешь пустить меня к себе в душу, чего ты боишься? Выходит, ты тоже не любишь меня и просто играешь со мною в любовь? И потом, у меня есть своя жизнь, свои дела, свои мечты, стремления. Я не могу неделями безвылазно сидеть в твоей убогой квартирке или особняке префекта и ждать, когда же ты вернешься, если еще вернешься. И все эти интриги с Верховным Советом — ты оказалась в центре очень опасной игры. Не этого я хочу от жизни. И на одном сексе, каким бы бурным и разнообразным он ни был, отношений не построишь. Мы не подходим друг другу. Прости, но у меня больше нет сил идти рядом с тобой по жизни. Нам тесно на одной дороге. Настала пора расставаться».

Андреа взял листок, критическим взглядом окинул свою писанину.

— Что ж, вроде бы сойдет, — сказал он неуверенно. — Значит, этого варианта и буду придерживаться.

Позади чуть слышно щелкнул замок, отворилась дверь. Андреа этого не заметил, он продолжал продумывать свою предстоящую прощальную речь. Внезапно кто-то закрыл ему глаза ладонями. Барон рефлекторно схватился за руки и почувствовал до боли знакомые тонкие длинные пальцы.

— А вот и я, мой дорогой, — Анджелла отняла руки от его лица, наклонилась, поцеловала его в щеку. — Скучал без меня?

— Не совсем… — замялся Андреа.

— Чем занимался? — Анджелла взяла со стола листок бумаги. — Можно?

— Э-э-э… нет… — произнес Андреа. — Послушай, Анджи, нам нужно серьезно поговорить.

Анджелла бегло пробежалась взглядом по строкам, нахмурилась. Пока она читала, барон сидел, затаив дыхание.

— Ты действительно думаешь, что нам нужно расстаться? — спросила она строго.

— Да. Анджи, я так больше не могу, — сказал он, замирая от страха.

— Хорошо. Иди, — сказала, выдержав паузу, Анджелла каким-то чужим голосом.

— Что? — не поверил своим ушам Андреа.

— Иди, — повторила Анджелла, положила листок на стол. — Раз ты так считаешь — уходи. Надеюсь, со следующей девушкой тебе повезет больше.

Андреа был крайне удивлен. Такого взвешенного разумного поступка он от Анджеллы никак не ожидал.

— Идем, — Анджелла направилась в спальню. — Я помогу тебе собрать твои вещи.

Совершенно растерявшись, Андреа прошел за ней. Она молча помогла ему упаковать все свои вещи в большую непромокаемую армейскую сумку.

— Ничего не забыл? — Анджелла устало села на кровать.

— Нет, — Андреа поднял сумку с пола, повесил ее на плечо.

— Тогда иди, — сказала Анджелла измученным голосом. — Не оглядывайся. Уходя — уходи. Провожать я тебя не стану. Пожалуй, попробую позвонить этому вашему Ле’Сангу, раз он член Верховного Совета — такой жених мне будет более выгоден, нежели ты. Только не подумай, что я пытаюсь разжечь в тебе ревность.

— И мысли такой не было, — сказал Андреа. — Удачи тебе.

— Тебе тоже, — Анджелла даже не поднялась с кровати, чтобы проводить его.

Он неторопливо шел по коридору, когда навстречу ему попалась Джиллиан Бернски.

— Ой, привет, Андреа! — улыбнулась она. — Как Анджелла?

— Привет, Джилл, — сказал он сдержанно. — Мы с ней расстались, так что я теперь не интересуюсь положением ее дел.

Джилл слегка опешила от такого откровения.

— Ну ты… — произнесла она, слегка запинаясь. — Ну ты и дурак. Где ты найдешь вторую такую девушку?

— Планета большая, — уклончиво отвечал Андреа.

Джиллиан красноречиво покрутила пальцем у виска и направилась восвояси. Некоторое время он еще стоял в коридоре, осмысливая ее слова. Потом нахлынули воспоминания.

Их первая встреча. Хрупкая точеная фигурка в облегающем корсетном платье. Робкая, дрожащая от страха. Как же ему захотелось тогда прижать ее к себе, согреть своим теплом, позаботиться…

Потом эта бесстрашная Валькирия, способная свалить любого противника. И тем более было непривычно и даже страшно видеть ее плачущую в лесном домике, встретившись спустя долгих десять лет разлуки.

А сейчас… кто она сейчас для него? Эти бесконечные ласки и нежность, которую она так щедро дарила ему. И эти бесконечные разговоры по ночам, после жаркого секса — с каким упоением они обсуждали то, что было интересно обоим. И ее рассказы. Здесь она выглядит безжалостной убийцей, где красота — сугубо маскировка. Но уже на следующей странице она предстает в совсем ином амплуа — глава транснациональной корпорации, привыкшая отвечать за каждое свое действие. И, наконец, эти бесконечные истории про влюбленную парочку, с неизменным счастливым концом.

И он еще ломал голову, пытаясь понять ее. А оказалось, он понял ее, и сам не заметил этого…

— Какого черта я делаю? — рассерженно спросил Андреа сам себя.

— Анджелла, я хотел тебе кое-что сказать, — начал с порога Андреа.

Она сидела на полу, прислонившись спиной к стене, и ревела, обхватив руками обтянутые черным нейлоном чулок колени. Слезы ручьями текли по ее щекам.

— Анджелла, я… — растерялся Андреа.

— Что я тебе сде… сделала… а? — захлебываясь плачем, выдавила из себя Анджелла.

— Анджи… — простонал Андреа.

— Не называй меня так! — взвизгнула Анджелла и зашлась плачем с новой силой.

— Анджи… — Андреа подошел к ней, сел рядом.

— Не приближайся… — выдавила Анджелла кое-как. — Я… я думала ты никогда… никогда-никогда не сделаешь мне по-настоящему больно. Ну и дурочка же я! Ты предал меня!

Она не заплакала — взвыла от терзавшей ее боли.

— Анджи… — Андреа придвинулся к ней вплотную.

— Не прикасайся ко мне! — воскликнула Анджелла, и снова зашлась плачем.

— Анджи, милая! — Андреа обнял ее.

— Не смей… — прохныкала Анджелла, размазывая слезы по щекам.

— Анджи… — Андреа прижал девушку к себе.

— Не надо… — чуть слышно всхлипнула Анджелла. — Отпусти. Дай пореветь…

— Нет, Анджи, — ответил Андреа. — Не отпущу. Теперь точно не отпущу.

— Отпусти… — прошептала Анджелла, вздрогнула от плача. — Я же… я же… мы никогда не сможем… вместе… Любимый, никогда…

— Сможем, — твердо сказал Андреа. — Мы найдем выход. Я отдам все, что у меня есть, лишь бы быть с тобой.

— Я же… — прошептала Анджелла испугано. — Андреа, я же убийца…

Она всхлипнула.

— Анджи… — Андреа принялся гладить ее ладонью по спинке.

Она вновь расплакалась.

— Анджи, мы будем вместе, — сказал Андреа. — Я избавлю тебя от этого кошмара, от этого рабства.

— Глупенький, я же рождена для этого… — прошептала Анджелла.

— Ты рождена быть королевой, — произнес Андреа, осторожно поцеловал ее макушку. — Я позабочусь о тебе. Даже если мне придется раздавить Клан.

— Глупыш… — прошептала Анджелла, вздрогнула. — Ты хоть представляешь себе, о чем говоришь? Они ведь уничтожат нас обоих…

— Нам нужно только жениться и пережить коронацию, — тихо проговорил ей на ушко Андреа. — И весь Клан окажется у твоих ног. У твоих прекрасных ножек.

Он вытянул руку и бережно взял Анджеллу за лодыжку, слегка потер, пытаясь согреть.

— Ты так думаешь? — спросила она робко.

— Конечно, — Андреа осторожно, подушечкой большого пальца, стер слезинку с ее щеки. — И ты никогда больше не заплачешь от боли. Только от счастья. Обещаю.

Он провел кончиками пальцев по ее лбу, бровям, она рефлекторно закрыла глаза, и Андреа бережно коснулся губами ее век, скользнул пальцами по щекам девушки, взял ее лицо в ладони, принялся целовать ее брови, губы.

— Анджи, спасибо тебе. Спасибо тебе, любимая моя, — прошептал молодой барон. — Я тебя не брошу, не оставлю никогда, ты слышишь меня?

— Да, мой милый, — прошептала в ответ Анджелла, чуть шевельнув губами, обхватила руками его шею. — Я люблю тебя, мой дорогой.

И снова заплакала, сначала сдерживаясь, потихоньку, но в конце концов, не выдержала и зашлась навзрыд.

— Тише, тише, моя маленькая, — Андреа прижал ее к себе покрепче. — Я с тобой, милая моя, ангелочек мой, я люблю тебя…

Графиня Фон Нойбах была довольно избалованной девицей и никогда не отказывала себе в удовольствии. Вот и сейчас она коротала время в гостиничном номере, со своим новым знакомым. Молодой парень лет 27-ми, мускулистое тело, безупречный внешний вид — да, таких она любила.

Графиня вышла из душа, расправляя слегка помятую шапочкой укладку. Он ждал ее, уже готовый к более чем близкому знакомству.

— Открой шампанское, дорогой, — попросила она его.

Кавалер взял бутылку, хлопнул пробкой, разлил игристую жидкость по двум бокалам. Она небрежно сбросила короткий халатик, оставшись в чем мать родила, села на постель рядом с ним.

— Прошу, — он протянул графине бокал.

— На брудершафт? — предложила она.

Парень с радостью согласился.

Андреа постучал в дверь. Им пришлось некоторое время подождать. Вскоре замок клацнул, и дверь отворилась, впуская их в гостиничный номер.

Из всей одежды графиня имела лишь длинное полотенце, в которое она и завернула свое тело. Посреди номера лежал посиневший застывший труп.

— Не обращайте внимания, — небрежно сказала она, перешагивая через своего недавнего кавалера. — Это всего лишь мой аперитив.

Они прошли, сели в кресла возле окна. Графиня уселась на кровать, посмотрела на влюбленную пару.

— Итак? — она вопросительно выгнула свои изящные брови.

— Констанс, нам бы свадебку организовать… — сказал Андреа.

— Ну наконец-то созрели! — всплеснула руками графиня. — А я уж заждалась!

— Мы тут накидали список гостей, — Андреа полез во внутренний карман пиджака, вынул сложенный вчетверо лист бумаги.

— Не густо, — сказала графиня, окинув взглядом выписанные столбиком фамилии.

— Пусть это будет небольшое домашнее торжество, — предложил Андреа. — Отмечать будем в нашей новой квартире, там и места достаточно, и охрану можно будет разместить.

— Надо снова ехать в салон, заказывать теперь уже свадебное платье… — графиня красноречиво посмотрела на Анджеллу.

— Значит, надо, — покорно вздохнула девушка.

— Тогда поехали, — графиня сгребла в охапку свою одежду и направилась в душ. — Сейчас приведу себя в порядок и отправимся!

Андреа забрался на убранную шелковым покрывалом кровать, лег рядом с Анджеллой.

— Милая моя, — он бережно обнял ее за плечи, прижал к себе. — Девочка моя, как же я тебя люблю!

— Угу… — хмыкнула Анджелла в ответ.

— Любимая, что случилось? — спросил Андреа. — Что-то снова не так?

— Да нет, — ответила Анджелла уставшим голоском. — Просто перенервничала я. Давление скачет, голова болит. Я же целый час проревела. А потом еще эти мотания по салонам… примерки, заказы… вся эта суета так выматывает. Очень устала, честно…

— Анджи, прости меня, — Андреа нежно чмокнул ее в шейку. — Прости, я ведь и не думал, что прошла влюбленность, но никак не любовь! Теперь я твердо знаю, я тебя люблю. Я просто по-другому стал воспринимать тебя.

— Как? — чуть слышно спросила Анджелла, шмыгнула носом.

— Как женщину, — ответил Андреа. — Я понял, насколько все-таки ты глубокий человек, гораздо глубже, чем я думал раньше. Ты на самом деле стала мне гораздо ближе. Нам нужно просто поработать над нашими отношениями, ты согласна?

— Согласна, — всхлипнула Анджелла. — Я знаю, на одном сексе настоящих, крепких отношений не построишь, но у меня никогда не было мужчины, я просто-напросто не знаю, как это делать.

— Я тебе помогу, — сказал Андреа.

— Правда? — Анджелла повернулась к нему лицом, вытерла своим кулачком слезинку со щеки.

— Правда, — сказал Андреа и поцеловал ее в носик.

Анджелла прижалась к нему, барон Грейхарт обнял ее.

— Пообещай, что больше никогда так не сделаешь, как сегодня, ладно? — спросила Анджелла робко.

— Обещаю, — прошептал Андреа.

— Честно? — спросила Анджелла, затаив дыхание.

— Честно, — ответил Андреа.

Еще некоторое время они лежали молча. Затаив дыхание, Анджелла слушала, как мощными толчками бьется сердце любимого. Андреа вытянул руку, взял свой смартфон.

— Что-то случилось? — спросила Анджелла.

— Пустяки, — поспешил утешить любимую барон. — Новости экономики не хочу пропускать.

Он пару раз кликнул по сенсорному экрану. Смартфон ожил, что-то пискнул в ответ. Андреа открыл сайт телевизионного агентства, зашел на вкладку экономических новостей, сел поудобнее, подложив под спину подушку. Анджелла устроилась рядом, положив голову ему на плечо.

Новости уже закончились. Андреа переключил пару каналов и остановился на третьем, где шла какая-то псевдодокументальная передача. Диктор подробно рассказывал о загадочном инциденте на небольшом острове близ берегов Шотландии.

В один день город обезлюдел. Все его население исчезло, не оставив и следа. Многие исследователи бились над этой загадкой, выдвигая версии одна фантастичнее другой.

— Чего только не выдумают эти журналисты, чтобы заработать на липовой сенсации, — недовольно произнес Андреа.

— Эта сенсация не совсем липовая… — загадочно прошипела Анджелла.