Книга Снов Бояндин Константин

— Однажды по пьяни потеряли, — вздохнул Стайен. — Ну, не сердись!

— Ты помнишь? — Мира взяла его за руку. — Что я сказала там, в поезде?

— Конечно.

— Даже то, что я согласна?

— Ты не сказала, что согласна, — возразил Хорёк. — Ты хорошо держалась там, в поле.

— Ты тоже. Скажи, что мне делать? Ты тридцать с чем-то лет тут, а для меня всё было несколько часов назад. И для него тоже. Ты меня правда помнил всё это время?

— Каждый день, Мира, — Стайен взял её за руку, указал рукой — идём. И они пошли — к фонтану, в центре сада.

— У тебя был кто-нибудь потом?

Хорёк покачал головой, улыбнулся. Мира схватила его за обе руки, всмотрелась в глаза.

— Не врёшь, — поразилась она. — А ведь клеился ко всем подряд, паразит! — обняла его, уткнулась лицом в грудь. — Скажи, почему так, а? Я вот больше всего хотела выжить. Вот выжила, и что мне теперь делать?

— Скажи ему, — предложил Хорёк. — Просто скажи, что хотела. И всё.

— А ты?

— А я буду приезжать к вам в гости. Надеюсь, ты найдёшь для старичка пару часов, изредка, ну хотя бы раз в месяц?

— Убью! — оскалилась Мира. Тут же расплакалась и обхватила Стайена. — Я люблю тебя! Всё не могла сказать, чтоб тебе провалиться! — Хорёк прижимал её к себе и был счастлив. Впервые за много лет был по-настоящему счастлив. Беспричинно и беспредельно.

— Побудь со мной, — попросила Мира. — Только не смейся! Мне страшно засыпать. Мне все последние дни было страшно засыпать. Такое в голову лезло, никакой дури не нужно!

— У тебя всё ещё осталось?

— Осталось, — Мира вынула из карманов бумажный пакетик, разорвала, втоптала едко пахнущий порошок в землю. — Всё, больше не осталось. Завязала, с этого дня.

— Справишься?

— А ты будешь рядом?

Хорёк снова обнял её. Куда делась Мира-гроза Вселенной?

— Буду. Если только не отправят на задание.

— От меня не скроешься! Слушай, так правда, что ты и он — один и тот же человек?

— Правда, — улыбнулся Хорёк, приглаживая усы.

— Пижон! Вот ты кто, понял? И что, он помнит всё то же, что и ты?

Снова кивок в ответ.

— В голове не укладывается! — призналась Мира. — Неужели я когда-нибудь в это поверю?

— Идём, Мира, — Хорёк поправил шляпу. — У тебя был длинный день.

— Уж длиннее не представить, — проворчала Мира. — Слушай, а что-нибудь со спиртом тут водится? Выпить хочу, сил нет.

— Вот как ты «завязываешь»?

— Не нуди! Тени не пьянеют! Ну, то есть пьянеют, но ненадолго! Найдёшь?

— Найду, — Хорёк подвёл её к дому. — Если сейчас же поднимешься к себе в комнату и ляжешь в постель.

Мира хихикнула, ткнула его в бок.

— Ой, как прямолинейно! Ладно, не смущайся, я не настолько доступная. Всё, жду!

И умчалась — вверх по лестнице.

Тихо. Все спят. Великое Море, ну и денёк! Хорёк вздохнул и снял шляпу. Может, Вейс права и лысина вовсе не портит впечатления? Не носить же парик, в самом деле!

Лас, Долина роз

— Красиво, — Незнакомка смотрела с восхищением на долину. Красота какая… а запахи! И вечное лето… пусть даже только здесь, в самой долине. — Мы с тобой неплохо поработали, да?

Лас молча кивнула. Книга Снов и здесь была на столе.

— Хочешь вернуться? — Незнакомка проследила за её взглядом. — Попробуй. Интересно, что получится.

— Ты можешь оставить меня одну?

— Не могу, — Незнакомка покачала головой. — Прости. Не хочу, чтобы ты убежала. Кто знает, вдруг ты сможешь.

— Если я пообещаю, что скажу тебе, если соберусь уйти?

Картина в её руках засветилась ярче.

— Как интересно, — проговорила Незнакомка. — Хорошо, Лас. Обещай.

— Обещаю и клянусь, — Лас взяла картину обеими руками, — что никогда не уйду в другое место, не предупредив тебя об этом. — Картина на пару секунд засияла, на неё больно стало смотреть.

— Хорошо, — Незнакомка кивнула. — Пока ты выполняешь свои обещания, я выполняю свои. Обещаю и клянусь, что, когда получу свободу, раз и навсегда оставлю тебя и всех, кто тебе дорог, и не появлюсь ни в ваших мирах, ни в ваших сновидениях.

Картина вновь засветилась ярче — и приугасла.

— Пообещай, что не будешь никому мстить! — потребовала Лас.

Незнакомка отрицательно покачала головой.

— Буду. Должна. Давай, я покажу тебе кое-что! Возьми меня за руку. Боишься прикасаться? Тогда просто обними! Да положи ты картину, никуда она не денется!

Лас не сразу решилась выпустить картину. Не делась. Лежала себе на столе и лежала.

Обнять Незнакомку оказалось не меньшим испытанием.

— Я — это ты, — услышала Лас шёпот. — Закрой глаза и не бойся.

Мианнесит, восемьдесят девять лет назад

Она сломала руку. И даже не поняла этого — привыкла жить в состоянии, когда ничего не чувствуешь. То есть совсем — кожа не ощущала прикосновений, только холод и тепло ощущались. Это всё от мази, но уже не было сил сопротивляться. Хозяин чётко сказал — перестанешь петь, скормлю свиньям. И скормит, не врёт.

Приходилось намазываться, раз в сутки. И петь для его и его гостей. Миан возненавидела эти песни, но нельзя было показывать виду. Только у себя в комнате она могла вспоминать настоящее имя. Не прозвище («Мианнесит» означало «Серебряный голос»), а имя. Я Вереан, повторяла она. Я не забуду, что я Вереан эс Немертон эс Фаэр. Я ничего не забуду.

Но вот упала с лестницы. Она поняла, что что-то не то, только когда попыталась взяться за дверную ручку. Тут же сбежалась прислуга, все были в ужасе. Даже хозяин выразил что-то, похожее на сострадание — Миан всё ждала, когда он прикажет скормить её, как обещал, но взамен её повезли в больницу.

…Её оставили одну в комнатке. Ничего там не было — только зеркало, всё остальное заперто в шкафах. После лекарств, которые ей дали, в голове кружилось, и хотелось спать. Но Миан сумела подняться и, на непослушных ногах, добрести до зеркала. У себя в комнатке зеркало было её единственным собеседником. Ни игрушек, ничего — только зеркало.

Миан показалось, что она слышит голоса. Лекарство, подумала она, от него всё это мерещится. Посмотрела себе в глаза. Да, красивая. Всё равно красивая.

Миан подняла здоровую руку и, не вполне понимая, зачем это делает, с силой провела ногтями по щеке. Появились красные полоски, кровь начала стекать по щеке.

Накатила злость. Потом — ярость. Миан ощущала запах своей крови, он опьянял. Зеркало сдвинулось, поплыло перед глазами, и пришлось схватиться за него, чтобы не упасть.

…Её швырнуло во тьму. А из глубины приблизился светлый прямоугольник — и в нём были видны и врач, и хозяин. Миан сделала шаг, под ногами оказалась опора. Прямоугольник приблизился. По ту ео сторону, в другом кабинете, стояли её хозяин и врач.

— …Вам следовало быть осторожнее с мазью, — врач закрыл папку. — Ещё несколько месяцев — и её здоровью будет нанесён непоправимый урон. Уже сейчас ей потребуется несколько месяцев, чтобы восстановить чувствительность кожи.

— Она — рабыня, теариан-то, — услышала Миан голос хозяина. — Военный трофей, если вам режет слух это слово. Я буду делать с ней, что захочу, имею полное право. Сейчас мне нужно, чтобы она снова смогла петь. Остальное не ваша забота.

…Миан пришла в себя. Стояла возле зеркала, щёку немилосердно саднило. Она провела по ней ладонью — нет царапин! Гладкая, чистая кожа! Кровь — всё, что напоминало о царапинах.

Не может быть, подумала Миан ошеломлённо. Этого не может быть!

Открылась дверь и вошли врач и хозяин.

— Что это с тобой? — хозяин заглянул ей в лицо. — Поцарапалась? — на его лице явно читалось — потеряешь товарный вид — в тот же день станешь кормом для скота.

— Это из носа, — предположил врач и избавил Миан от необходимости выдумывать. — Вот лекарства, — он протянул хозяину рецепт. — Выздоравливайте! — врач посмотрел в глаза Миан и та увидела в глазах сочувствие.

Лас, Долина роз

Лас отпустила Незнакомку. Да, она читала и про это. Ведьма частично или полностью утратила чувствительность кожи. Наверное, могла бы это вылечить, но неизвестно, сумела ли. Может, поэтому она стояла у зеркала и наносила самой себе раны, и смотрела, как они затягиваются? Хотела почувствовать хотя бы боль?

— Теперь ты знаешь, — Незнакомка поправила и без того безукоризненное платье. — Теперь понимаешь.

— Нет, не понимаю. Они умерли сто лет назад! Ты… она их и убила! Что ещё ты хочешь?

— Осталось немного. Не все из его рода умерли в тот день.

— Ты сошла с ума? Они здесь при чём?! — Лас заметила, что кричит, осеклась.

— У меня… у неё не осталось детей, извели весь дом, до последнего человека. То же самое будет и с ними, с каждым. А потом я уйду.

Незнакомка обратила внимание, что Лас смотрит куда-то в пространство.

— Что-то вспомнила, Лас?

Вспомнила. Интересно, знает ли об этом Незнакомка? В сказке Майри-Та было сказано: — у Ведьмы не осталось детей — то было наказание за всё то, что она сделала. И плата за могущество.

— Ах, да, наш великий сказочник, — Незнакомка рассмеялась. — Жаль, очень жаль, что до него уже не добраться. Ты думаешь, что в самом деле всё стало, как в той сказке?

Лас помотала головой, уселась прямо на землю. Голова шла кругом. Что-то, какая-то мысль, просилась наружу.

— Я пойду, — Незнакомка поднялась на ноги. — Два слова, Лас. Не упусти шанс! Я не хочу делать тебе больно. Веришь ты или нет, это правда.

Она вновь поправила безукоризненно сидевшее платье и пошла — вниз, в долину.

Вейс, Тессерон, Вассео 4, 3:45

Она проснулась так же неожиданно, как и заснула. Наверное, это от стресса — ощущала, что выспалась. Уселась на кровати. Лас нет, подумала она. Они говорят, что она жива. Мне тоже кажется, что она жива, но где она сейчас?

Вейс уткнулась лицом в колени и заплакала. Беззвучно, так, как научилась плакать там, во владениях Вантар. Когда её запирали в карцер за непослушание. Когда Лас, что бывало очень редко, выходила из себя и отсылала вон из своих комнат — и средняя сестра всегда находила служанке-дикарке занятие. Когда, уже в Стране Цветов, Лас проходила мимо, погружённая в себя, и на лице её читалось — никого не вижу и не хочу видеть.

Они и с Тесан поссорились тогда именно из-за этого.

— Няня! — Тесан редко выходила из себя, но в тот раз взорвалась. Ну да, всего шестнадцать лет, да ещё с таким характером. — Няня, что вы делаете?

— Что я делаю? — поинтересовалась Лас, аккуратно подстригавшая кустик чайных роз. — Что случилось, Тесан?

— Случилось! Бабушка плачет по вечерам, и не только! Разве так можно?!

Вейс, в тот момент тоже плакавшая, на кухне — выскочила в столовую. Лас, миниатюрная, угольно-чёрная — только глаза сверкают — и Тесан, почти на две головы выше няни — бронзовокожая, в пяти шагах — волосы растрёпаны, воплощение гнева! Делай как я говорю, говорила ей Лас, не то встану на табурет и надеру тебе уши!

— Тесан! — голос не слушался Вейс. Внучка просто отмахнулась. Жест, за который ей досталось бы на орехи в другое время. — Прекрати, Тесан!

— Не прекращу! — Тесан подошла к Лас вплотную. Та смотрела на неё бесстрастно.

— При чём тут я? — холодно осведомилась Лас.

— При том! Это из-за вас! Она живёт здесь ради вас! — на глазах Тесан проступили слёзы. — Она любит вас, беспокоится за вас, всё для вас делает! А вы её даже не замечаете!

— Тесан, ты уверена, что это тебя касается?

— Уверена! Так нельзя! За что вы так с ней?! Только потому, что она была вашей служанкой, да?

Лицо Лас окаменело. Вейс хотела прикрикнуть, но силы оставили её. Только и хватило сил, чтобы упасть на соседний стул, не на пол. Эверан возник на пороге — он тоже не видел свою сестру столь взбешённой.

— Я не разговариваю с вами, — Тесан коротко поклонилась. — Вы для меня были самый родной человек, после мамы и бабушки, но я больше с вами не разговариваю. Бабушка, это не моё дело, но ты живёшь ради человека, который тебя в упор не видит! Только розы! Только её проклятые розы!

Тесан разрыдалась сама и выбежала вон, хлопнув дверью. Эверан переводил взгляд между Вейс и Лас и не сразу принял решение. В итоге поклонился — так почтительно, как мог, и тоже вышел из дома.

Ещё через пять минут автомобиль Тесан прошёл по проходу и вернулся в Шамтеран. Чтобы не возвращаться в Страну Цветов ещё два года. Эверан продолжал приезжать, уже один — кто-то должен был привозить продукты,

…Лас оставила ножницы на столе и поднялась к себе. Она не спустилась на ужин в тот день, не спустилась на завтрак на следующий. Только, когда уже встревоженная Вейс начала готовить обед — и подумывала вызвать Аспиранта — Лас спустилась. Не в своём выходном наряде, а в домашнем, который надевала только у себя в комнате.

— Вейс, — Лас с трудом давалось смотреть бывшей служанке в глаза. — Прости, пожалуйста. Тесан права, я веду себя недостойно.

Вейс обняла её. Сердце заколотилось… Лас редко разрешала обнимать себя, только по праздникам — таким, как дни рождения. Лас плакала, теперь Вейс это знала. Плакала всё это время, хотя следов почти не осталось. Вейс отпустила Лас, та отошла на шаг.

— Всё в порядке, госпожа, — Вейс склонила голову. — Я не в обиде. Простите мою внучку. Молодая, горячая. Она многого не понимает ещё.

Лас кивнула и Вейс только сейчас ощутила, что Лас постарела. На несколько коротких минут Лас выглядела на свой полный возраст, на сто неполных лет. Вейс снова обняла её (раньше бы Лас вежливо отстранилась) и расплакалась сама, снова, уже не в силах сдерживаться. Лас погладила её по голове (и тоже чувствовалось, что и хочет, и что-то мешает ей, очень мешает) и молча прижимала к себе.

— Вейс, можно, я помогу тебе здесь?

Неделей раньше такое предложение повергло бы Вейс в изумление. А Тесан сказала бы, что Лас просто подлизывается. Но сейчас…

— Да, госпожа, если хотите.

— По имени, Вейс, — попросила Лас. — Здесь ты госпожа, не я.

Вейс рассмеялась, подбоченилась — по привычке, хотя Лас не любила этот жест.

— Тогда выполняй распоряжения, Лас. Надевай фартук и выполняй.

…С этого дня Лас как подменили. Она стала не только замечать Вейс, но и говорить — в основном на кухне. Сначала — о всякой чепухе. Уже через три месяца они говорили об очень личном, для обеих, и Вейс поражалась — Лас вроде бы не интересовалась их с внуками жизнью, но знала очень многое.

…Тесан приехала на девяностодевятилетний юбилей бабушки. Держалась подчёркнуто вежливо, но с няней говорила только в присутствии многих других гостей.

— Тесан, — Лас «поймала» её, когда уже праздник оканчивался. — Можно на два слова?

Лас ожидала, что Тесан молча уйдёт, но та последовала за ней в сад. Лас долго шла, пока не остановилась на открытом месте, где сходилось множество тропинок. Тесан молча смотрела ей в глаза.

— Я была неправа, — Лас вернула взгляд. — Вейс очень многое делает для меня. Пожалуйста, прости меня.

Тесан покраснела — от неожиданности, наверное. Няня редко в чём-либо извинялась. И вела себя по-свински с бабушкой, что уж тут говорить! Ну да, последнее время она стала другой, но всё равно ещё ведёт себя немного по-свински!

— Няня, простите… — Тесан опустилась на колено. — Мне нельзя было так говорить с вами. Я тогда совсем вышла из себя. Простите!

Лас обняла её, прижала голову воспитанницы к своей груди.

— Всё будет по-другому, — прошептала она. — Теперь всё будет по-другому. Я сама была неправа.

— Мир? — прошептала Тесан.

— Мир, — улыбнулась Лас.

— Тесан, где… — Вейс вышла из-за поворота тропинки, увидела Лас и внучку, замерла. Она скользнула бы назад, но её уже заметили.

— Бабушка! — Тесан поднялась. — Иди сюда!

Вейс приблизилась, видно было, как ей неловко.

— Мы помирились, — сообщила Тесан. — Няня! Бабушка! Скажите же, что вы тоже помирились! Если нет, я всё пойму!

— Помирились, — Лас взяла Вейс за руку. Та сжала её руку.

— Помирились, — подтвердила Вейс.

— Не плачь, бабушка! — Тесан обняла их обеих. — Всё хорошо! Теперь всё хорошо!

…Но Тесан теперь обращалась к няне только на «вы». Хотя во всём остальном — всё стало, как прежде, в добрые старые времена, когда Вейс впервые привезла правнуков в Страну Цветов. И оба озорника так полюбили Лас, что та сама перестала быть сухой и чопорной, и играла с ними, и учила, и не отходила…

— Лас…. - прошептала Вейс, подошла к зеркалу. Лас затащили в зеркало, это выглядело ужасно… и где же она теперь.

— В безопасном месте, — услышала Вейс голос из-за спины. Резко обернулась.

Она. Та, в белом. Вейс попятилась, стукнулась затылком о зеркало.

— Va…

— Это не сон, — Незнакомка присела на соседний стул. — Ты не спишь, Вейс. И я не совсем уже призрак…

— Что вы с ней сделали? — спокойно поинтересовалась Вейс, стараясь дышать ровно. Не испугаюсь. Я не испугаюсь тебя.

— Спрятала в безопасном месте. Я могу показать её тебе, если хочешь.

Мира только что не мурлыкала. Стайен вовсе не казался стариком — пусть даже поседел и стал стесняться лысины. Его ладонь… прикосновение к её затылку… Мире хотелось растечься. Она прижималась к его груди и ей было хорошо. Так хорошо, как никогда прежде.

— Это на самом деле? — она подняла голову. Сидела в постели в чём мать родила, и чихать ей было на приличия. Знала, что Стайену нравится то, что он видит, а остальное может провалиться хоть в царство Тени!

— На самом деле, — подтвердил он. — Хотя я не очень верю.

Ярко мигнуло что-то на столе. Резкий, неприятный звук.

— Mestan va faer, — прошептала Мира. — Ну почему всегда в такой момент?!

— Что случилось?

— Движение! Кто-то появился в комнате Вейс!

Мира спрыгнула с постели, в десять секунд облачилась в свой «леопард», защитный костюм, надела штаны. Ещё пять секунд — пристегнула пояс с вооружением. Хорёк уже держал наготове «Мурену». Боец из него, как из собаки слесарь, но в этом его костюмчике Хорьку даже термическая бомба нипочём.

— Быстро! — скомандовала она. — Всё потом. Я тебя так просто не отпущу! Быстро, поднимай тревогу!

— Показать? — поинтересовалась Незнакомка. Вейс отрицательно покачала головой.

— Я не боюсь вас, — она только сейчас заметила, что не одета. Вспомнив Лас, молча подняла со стула полотенце, завернулась в него — как Лас заворачивалась в нижнюю часть тефана.

— Я знаю, — Незнакомка кивнула. Никаких эмоций подумала Вейс. Мне жаль её. С ней когда-то плохо обошлись, очень плохо! — Я могу испугать тебя, Вейс, но не хочу этого делать. Хорошо, что ты не боишься.

— Отпустите Лас, — Вейс посмотрела ей в глаза. В полотенце она уже не ощущала себя раздетой. — Зачем вы её держите?

— Лас может дать мне свободу, — Незнакомка разглядывала Вейс, откровенно разглядывала, но Вейс удавалось сохранять самообладание. — Но упрямится. У тебя красивое тело, Вейс, ты знаешь?

— Знаю. Отпустите её! Всегда можно договориться!

Незнакомка рассмеялась и тут… дверь распахнулась, на пороге возникла Мира, полураздетая, но с пистолетами в руках, и — за её спиной — Стайен.

— Не двигаться, — посоветовала Мира. — Руки так, чтобы я их видела! Вейс, назад!

— Мира, нет! Не смотри ей в глаза! — Вейс перевела взгляд с Миры на Незнакомку и поняла, что опоздала с предупреждением.

— Мира, — Незнакомка снова рассмеялась. — Красивое имя. Мы ещё встретимся, Мира. Спасибо, Вейс.

— Нет! — Вейс побелела. — Нет!! Мира! Прости, пожалуйста!

— Всё в порядке, — Мира медленно приближалась. — Руки за голову! Последнее предупреждение!

— Стреляй, — пожала плечами Незнакомка. — Лас и я теперь — одно и то же. Стреляй. Я хочу почувствовать боль. Я не чувствовала ничего почти сто лет.

— Ста… — Вейс схватила Миру за руку, та резко освободилась, не отводя взгляда. — Вейс! Назад! Ста…

— Нет! Не по имени! Не называйте его по имени! — крикнула Вейс. — Пожалуйста! При ней — никого по имени!

Незнакомка запрокинула голову и рассмеялась. Чудесный, чарующий смех.

— На меня это не действует, — Мира приблизилась ещё на шаг. — Руки за голову или я стреляю!

— Стреляй, — Незнакомка встала. Два хлопка — два выстрела. Пули прошли через ноги Незнакомки. Та опустила взгляд. Все посмотрели на её ноги.

Раны исчезли секунд за пять.

— Vasset ma faer, — прошипела Мира, подняв линию огня. — А в котелок?

— У Лас сейчас очень сильно заболели ноги, — Незнакомка посмотрела в глаза Миры. — Я пришла поговорить. У меня мало времени, я ещё не совсем настоящая.

— Говори, — распорядилась Мира. — Без резких движений!

— Лас сама не хочет возвращаться, — Незнакомка обвела взглядом всех троих. — Из-за картины. И не хочет сама использовать картину. Мне нужно, чтобы кто-нибудь из вас назвал мне моё настоящее имя. Тогда я стану настоящей, и смогу оставить Лас в покое. И всех вас в покое.

— Размечталась, — Мира сплюнула в сторону. — Что-нибудь ещё?

— Я могу убить вас всех, — Незнакомка смотрела на Миру без каких-либо эмоций на лице. — Медленно или быстро, как захочу. Но я не хочу вам зла. Я хочу стать настоящей и жить своей жизнью. Вы мне неинтересны.

Мира оскалилась.

— Всё? Тогда на колени, лицом в пол, руки за спину.

— Вейс, — Незнакомка посмотрела в глаза Вейс. — Я ухожу. Не заставляйте меня делать вам больно, подумайте. Прикройте голову!

И исчезла. Была — и не стало.

— Что за… — Мира от неожиданности чуть не выстрелила в пустоту и тут взорвалось зеркало.

Вейс успела прикрыть голову. Взорвалось — слишком сильно сказано. Скорее лопнуло, Вейс всего лишь присыпало голову стеклянной крошкой, осколки с весёлым звоном разлетелись по всему полу.

— Никого нет, — заметил Хорёк. — Исчезла.

— Что тут творится? — за его спиной появилась Вессен — тоже с оружием в руках. — Что это было?

— Визит прекрасной дамы, — сквозь зубы произнесла Мира. — Что она такое, чтоб мне лопнуть? Стайен, у тебя что на записи?

— Что и у тебя. Исчезла, и всё.

— Вейс, — Мира повернулась — Вейс почти неодетая, босиком и вся в стеклянной крошке. — Здесь кругом битое стекло. Вам помочь?

Вейс кивнула. Мира шагнула к ней, наклонилась, осторожно подняла её на руках. Какая лёгкая! Как пёрышко! Вейс обхватила её шею руками, сжалась в комочек.

Мира дотянулась до одежды Вейс, схватила охапкой.

— Мы ко мне, — она посмотрела на Хорька и Вессен. — Стайен, займёшься? Мы приберёмся, — сообщила она Вейс. — Сейчас, сейчас всё будет хорошо.

— Беспорядок тут у меня, — Мира немного прибралась, пока Вейс была в душе. — Прилягте!

Вейс отрицательно покачала головой.

— Со мной всё хорошо. Я её правда больше не боюсь. Простите, что назвала вас по имени! Она теперь сможет приходить к вам во сне, Мира! Я скажу вам, как её прогнать!

— Выпейте, — Мира протянула ей фляжку. — Может, не самое вкусное, но помогает. Один глоточек.

Вейс глотнула и закашлялась. Протянула фляжку Мире. Огляделась… приоткрыла рот, улыбнулась.

— Вы сказали ему? Сказали?

Мира улыбнулась в ответ, поправила волосы.

— Сказала. Спасибо вам ещё раз. Ничего, будут и другие ночи.

Щёки Вейс тронул румянец. Мира рассмеялась, уселась с ней рядом.

— Простите, не хотела вас смущать. Вейс, кто она такая? Вы можете рассказать?

— Вам всем, ладно? Мира, она очень опасна! Она правда может убить нас всех!

— Посмотрим, — Мира обняла её за плечо, тут же отпустила. — Простите, привычка! Я сейчас уйду, отдыхайте.

— Ничего, — Вейс положила голову ей на плечо. — Не уходите! Хотя бы минутку!

— Не уйду, — Мира прижала её к себе, прикрыла глаза. Вейс вот-вот свалится. Она боялась, очень боялась этой таинственной девушки в белом, и держалась из последних сил. Через минуту Вейс уснула.