Тайны «Фрау Марии». Мнимый барон Рефицюль Тарасов Артем

Артем Тарасов

Тайны «Фрау Марии». Мнимый барон Рефицюль

Пролог

Останки корабля обнаружили радаром в одиннадцати милях от порта Турку, в стороне от района поиска. Водолазный катер завис прямо над местом – в такую благоприятную погоду система его удержания над целью работала замечательно. Рауно Койвоссари приготовился к погружению. Глубина в точке превышала сорок один метр, легкий водолазный костюм позволял находиться на такой глубине не дольше семи минут. На катере не было барокамеры, поэтому нарушение режима грозило аквалангистам кессонной болезнью и даже смертью. Рауно это понимал. Но бесполезные поиски, потраченные деньги и профессиональное чутье заставляли рисковать. Чего тут раздумывать о минутах? Страшно, если находка опять окажется не тем кораблем.

Рауно отгонял неприятные мысли, тихо погружаясь в мутную воду Балтийского моря, пронизанную соленым запахом ила. Едва коснувшись дна, он включил свет. В рассеянных лучах открылось потрясающее зрелище. Прожекторы осветили старинный парусный корабль. Будто время совершенно его не коснулось. Неразрушенный корпус опирался на киль, а с палубы вертикально вверх устремились обе сохранившиеся мачты.

Через минуту оцепенения Рауно подумал, что опять ошибся. Обычно затонувшие корабли даже более позднего времени представляли собой обломки досок и груду деталей такелажа, занесенные песком. Никогда раньше он не слышал, чтобы суда, ушедшие на дно более двухсот тридцати восьми лет назад, находили в таком идеальном состоянии. Тревожные мысли окончательно рассеялись, когда, проплывая над палубой, он увидел проржавевший металлический блок с названием корабля. Рискуя здоровьем, уже на девятой минуте погружения Рауно не удержался от того, чтобы заглянуть в трюм, оказавшийся заполненным рядами свинцовых бочек и футляров.

Сомнений больше не было. Финский водолаз Рауно Койвоссари нашел то, что фанатично искал долгие годы. Это было восхитительно! Это было настоящее чудо!

Глава первая

В суматохе дней и улиц,

Подшофе и под дождем

Вдруг однажды мы проснулись

И решили, что живем.

1

Поток машин заполнил бурлящий жизнью Невский проспект. По сторонам – заторы, гудки, раздраженные лица водителей и пешеходов, снующих, будто муравьи в развороченном муравейнике. В воздухе – запах выхлопных газов и затертого покрышками асфальта… За рулем черного автомобиля представительского класса нервничала блондинка лет тридцати пяти. Было видно, как она торопилась, отчего эмоционально ударяла ладонями по рулю. Наконец ее терпение лопнуло. Она круто свернула влево, пересекла сплошную линию и помчалась по встречной полосе. Ее седан подлетел к перекрестку в тот самый момент, когда вспыхнул зеленый свет. Подрезая автомобили, она вырулила на свою полосу дороги. «Sorry, guys!» [1] – крикнула блондинка, чтобы тут же умчаться в отрыв от стартующих машин. Через несколько сотен метров она еще раз выскочила на «встречку», пересекла ее перед бамперами завизжавшего тормозами транспорта и влетела в узкий переулок вдоль набережной Мойки. Гаишник проводил взглядом это безобразие, но, качая головой, не предпринял никаких действий.

Черный седан резко остановился у входа в особняк. Не дожидаясь выбежавшего вахтера, женщина выпрыгнула с переднего сиденья и, бросив дверцу открытой, скрылась в подъезде. Поднимаясь по парадной лестнице, она на ходу спросила подоспевшего к ней молодого человека с папками документов:

– Сколько они ждут?

– Не волнуйтесь, Анна Федоровна, им устроили экскурсию по дому, объяснили насчет нашего трафика, все нормально…

– Когда вы научитесь отвечать на поставленные вопросы?

– Они ждут вас тридцать шесть минут, – выпалил покрасневший референт, протягивая бумаги.

Через мгновение дверь в зал для приемов распахнулась. Анна вошла туда, где ее ждали за длинным столом. С лица мгновенно слетела маска напряженности и появилась приветливая улыбка:

– I am so sorry, gentlemen. Believe me I did my best not to keep you long. Proving that I can say you are waiting exactly 37 minutes if somebody has counted.

– Oh, Mrs. Tomilina, it was a real pleasure to spend this time looking around in your wonderful palace. It is so impressive and very much approach to the mistress of the place.

– It is beautiful. Thank you for your compliment. So, let’s start. [2]

Начались международные переговоры…

Позже Анна, опять в своей машине, подлетела к офисному центру. Та же спешка и тот же ритм жизни! Во время короткой беседы с клиентом она успела записать его пожелания на портативный рекордер и вновь унеслась на другую встречу, пытаясь опередить постоянно досаждающее время и не выпасть из сумасшедшего графика…

Карьера Анны Федоровны Томилиной поражала воображение. Важную роль тут сыграл ее отец, который еще в период крушения Советского Союза оказался в рядах новых демократов рядом с Ельциным. Позднее он занимал посты в Думе и правительстве, управляя нарождающейся свободной прессой и телевидением. Ключевым моментом оказался 1993 год, когда после расстрела здания парламента и победы над оппозицией Ельцину – просто кровь из носа, или «голову на рельсы», как выражался сам Борис Николаевич, – нужно было провести всероссийский референдум, чтобы утвердить новую конституцию страны. Процессом руководил Федор Томилин, который тут же вылетел в Лондон с правом распоряжаться любыми финансовыми ресурсами государства ради победы на референдуме. Вскоре он договорился с самым престижным и дорогим в Европе агентством «Saachi & Saachi» организовать победоносное мероприятие и заодно исправить на Западе пошатнувшийся имидж Ельцина, отдавшего приказ стрелять из танков по Белому дому.

Анне было тогда девятнадцать лет, но отец назначил ее представителем от России в этом историческом проекте. И девушка проявила свои феноменальные способности, которыми английские пиарщики – специалисты из «Saachi & Saachi» – были по-настоящему поражены, а позднее поняли: в России им делать нечего.

Один только лозунг, появившийся благодаря Анне, – «ГОЛОСУЙ ИЛИ ПРОИГРАЕШЬ!» – мгновенно распространился по стране и направил радостные народные массы к урнам для голосования в поддержку Ельцина.

После грандиозного успеха, еще оставаясь студенткой, но уже с капиталом, Анна трудилась в Администрации президента. Затем она создала свое агентство, которое вскоре по размаху и оборотам потеснило европейских лидеров рынка. По всей стране проходили выборы – от глав регионов до мэров городов. Все, у кого находилось достаточно денег, нанимали Томилину и ее сотрудников для работы по организации предвыборных кампаний. Успешные проекты следовали один за другим. Клиентов, проигравших выборы, практически не было. Популярность и цены на услуги агентства росли в арифметической прогрессии вместе с первичным капиталом, оседавшим в карманах удачливых предпринимателей.

В 1996 году семь банкиров – будущие российские олигархи – скинулись для переизбрания Ельцина на второй срок. Вопрос стоял жестко: победить! Если бы понадобилось купить все предвыборные участки России – сумма непременно была бы выделена. Взяв на эту работу Чубайса с гарантией закидать коробками от ксероксов, наполненными долларами, всю страну, Анне доверили обеспечивать голоса молодежи за непопулярного и мало дееспособного Ельцина. Начав с рейтинга в несколько процентов, Борису Николаевичу «выиграли» оба тура выборов; он сделал операцию на сердце и, чтобы немного отдохнуть от дел, на время отдал власть и природные ресурсы России тем, кто организовал ему победу. В народе их быстро окрестили Семибанкирщиной.

На фоне этой истории страны Анна вышла замуж за одного из новоявленных олигархов, допущенных к дележке «нефтяного пирога» и «финансовых пирожных». Она продолжала возглавлять свое агентство под названием «Имидж Холдинг», теперь оказывавшее только эксклюзивные услуги идущим во власть – если их кошельки это позволяли.

Мужа Томилиной застрелили в 1998 году; тогда же, после кризиса, на глазах испарился накопленный капитал. Но самое страшное – ей пришлось разбираться с раздраженными и вооруженными кредиторами. Это время закалило Анну Федоровну и сделало ее характер стервозно-жестким. Ей чудом удалось разрулить ситуацию, так как вскоре в Кремле сменилась власть и прежние связи перестали работать.

Тогда она познакомилась с Ринатом Ганевым, который посоветовал ей обязательно расплатиться с казанской бандитской группировкой и тем самым поставить себя под ее защиту.

Анна срочно переехала в Санкт-Петербург, где «казанские» держали за горло большую часть местных бизнесменов и криминальных авторитетов. Офис «Имидж Холдинга» в Москве был закрыт навсегда. А разборки постепенно сошли на нет – Анне удалось выкрутиться.

Ее знакомство с будущим президентом России Путиным состоялось еще в 1996 году, во время неудачных перевыборов мэра Санкт-Петербурга, в которых «Имидж Холдинг» участия не принимал. Понадеявшись на популярность петербургского кумира Анатолия Александровича Собчака, действующая власть много денег решила не тратить – и в итоге проиграла. Зато очень быстро признала свою ошибку в недооценке роли платного пиара. Контакты сохранились, и об Анне Федоровне вспомнили в Кремле после прихода туда нового президента.

– Нужен ударный новостной повод. Шевелите мозгами, – начала Анна разговор в своем офисе прямо с порога.

– Чтобы все опубликовали… – подхватил ее мысль заместитель.

– История должна быть позитивной, – продолжила Томилина, искоса поглядев на него. – Помните, корпорация «Метрополь» водрузила памятник крейсеру «Варяг» в Шотландии? Нужно что-то в этом роде. Чтобы патриотизм, всенародное внимание, международный интерес. Понятно?

– Покопаться в истории?

– Копайтесь. Ищите, ройтесь, только чтобы к понедельнику была тема… Ой! Мама родная! Я же опаздываю!

Опять совершив ралли по запруженным улицам города, черный седан заехал на стоянку в Смольный. Там начиналась телевизионная пресс-конференция в прямом эфире. Анна заняла место за столом президиума. Рядом сидели известные люди: мэр города, спикер городской Думы, начальники управлений. Брифинг закончился в течение получаса. В кулуарах Анна успела перекинуться несколькими фразами с журналистами и тут же уехала. График требовал жертв! «Боже мой, ну когда же наконец таким, как я, разрешат частные вертолеты в Санкт-Петербурге?..» Теперь она спешила на интервью, организованное каналом РБК.

Ведущий ее представил:

– Сегодня гостья нашей передачи – президент и основательница компании «Имидж Холдинг» Анна Федоровна Томилина. Речь пойдет о политической рекламе, о пиаре и его современных технологиях. Эта тема в преддверии очередных выборов волнует наших телезрителей. Многие предрекают смерть политической рекламы в России. Но перед тем как наша гостья выскажет свое профессиональное мнение, я хочу представить компанию «Имидж Холдинг».

«Имидж Холдинг» учрежден пятнадцать лет назад. Его рейтинг, по заключению агентства «Стандарт энд Пурс», – АА+. Оборот достиг пятисот миллионов долларов. Открыты представительства в двадцати городах России, в пяти странах Европы и в США. Клиенты компании – «Газпром», Сбербанк, ВТБ, «Роснефть», «МегаФон», «Бритиш петролеум», «Форд», «Единая Россия», Общественная палата РФ…»

После интервью Анна прямо из машины позвонила мужу:

– Привет… Ну, как всегда – на разрыв… Да, я знаю, надо быть. Но, Ринат, не могу раздвоиться, цейтнот…

Муж настаивал на своем.

– Конечно, ты прав, – согласилась наконец она. – Ну, давай посмотрим завтра. Даже не верится, что такой объект продается… Отлично! Завтра суббота, назначай риелторам, скажем, часа на два! С утра у меня одна встреча. А тебя я захвачу по дороге… Ничего не поделаешь! Сам жену выбирал. Терпи, милый. Всё. Пока-пока. До встречи!

Ее автомобиль пронесся мимо здания консульства Нидерландов. Над подъездом развевался огромный голландский флаг, проводивший Анну трепетом на ветру…

2

…Такой же голландский флаг был поднят на флагштоке у входа в усадьбу отставного вице-адмирала российского флота Рене Браамкампа. Только в другой эпохе. Почти двести пятьдесят лет назад!

Глава семейства принадлежал к знатному голландскому роду, был призван на службу по контракту еще самим Петром I. Молодым офицером в чине капитан-лейтенанта он принимал участие под командованием генерал-адмирала Апраксина в Гангутском морском сражении 1714 года между русским и шведским флотом. Заслужил почести за личное мужество и продвижение по службе. В морском бою у острова Гренгам летом 1720-го Браамкамп – капитан второго ранга – уже командовал кораблем, а после победы над шведской эскадрой был лично представлен генералом Голицыным к награде и пожалованию нового чина – капитан-командора.

Дослужившись до вице-адмирала и покинув флот, Рене Браамкамп решил не возвращаться в Голландию и превратился в российского помещика. Управление пожалованным ему по велению императрицы Елисаветы Петровны имением под Санкт-Петербургом составляло теперь основной смысл его загородной жизни. Дома вице-адмирал продолжал командовать всеми вокруг, поэтому нередко доставалось по первое число крепостным и домочадцам от его не обузданного прошлыми баталиями нрава. За нарушение устоев строго наказывали. Крепостных охаживали плетьми, а члены семьи Браамкамп получали свои порции воспитательного воздействия: от лишения прогулок до запретов на увеселительные занятия и верховую езду.

В своем убранстве дом Браамкампа напоминал корабль, и даже более того – весь морской флот. На стенах висели сигнальные флаги и карты морских сражений, по углам стояли навигационные приборы, на полках размещались предметы, связанные с боевыми рейдами, бинокли, подзорные трубы, компасы, боцманские свистки и другое снаряжение. Макеты военных парусных кораблей находились повсюду на специальных подставках или просто стояли на предметах мебели. Круглые иллюминаторы, заменявшие в отдельных комнатах окна, и несколько огромных штурвалов на стенах придавали особняку еще большее сходство с морским музеем.

В доме было принято «бить склянки» каждый раз, приглашая на трапезу или давая сигнал «к отбою» перед сном. Даже личный лакей Браамкампа носил не ливрею, а флотский мундир.

Тогда, поздним августовским вечером 1759 года, семья в полном составе была готова приступить к ужину. Склянки пробили, и все собрались в зале со стенами, обитыми массивными деревянными панелями, который походил на помещение кают-компании. Домочадцы расселись за длинным столом. Браамкамп занял место капитана – во главе семейства.

Кухарка и ее помощницы в тот день особенно постарались сервировать ужин по-праздничному: все же Яблочный Спас на дворе! Белизна скатерти и ажурных салфеток создавала контраст плоским вазам с фруктами и свежим букетам благоухающих в предчувствии осени садовых цветов. На серебряном блюде поместилась целая гора свежеиспеченных пирожков с вареньем, от которых исходил еще более сильный аромат теплого и сладкого волшебства.

С этим натиском блаженства не могла справиться маленькая Анна Белль. Не дождавшись окончания молитвы, девочка потянулась к блюду и схватила пирожок. Браамкамп прервал ритуал и окинул внучку стальным взглядом. Девочка испуганно положила пирожок обратно… но было поздно.

– Выйдите вон из-за стола! – сухо произнес вице-адмирал на голландском языке. – Мадам Эльза, – обратился он к гувернантке, – юная Анна Белль не умеет себя вести в обществе. Проводите ее на двор. Пусть живет там!

Никто не смел ослушаться барина. Гувернантка взяла маленькую Анну Белль за ручку, вывела ее из дома, и четырехлетняя девочка осталась одна на террасе, когда за ней захлопнулась массивная дверь. Было горько, обидно и очень страшно.

Вот уже несколько часов как воцарились сумерки. Звезды еще не в полной мере разгорелись, и темнеющий небосвод зловеще отливал густой синевой. Ей показалось, что в небе висит обычная луна. Но нет. Это было что-то другое. Ледяной полупрозрачный шар, отсвечивавший холодным блеском, развернулся вокруг своей оси и на последнем выдохе заката стал приближаться. Он двигался прямо к оцепеневшей Анне Белль, становясь все больше и больше. Через мгновение шар заполнил полнеба над головой девочки и завис, медленно вращаясь, в абсолютном безмолвии.

У нее перехватило дыхание. Мелкая дрожь затрясла коленки, и холодок прошел по спине. Но страх быстро исчез – Анна Белль с любопытством завороженно смотрела на огромный клубок света.

Сфера была наполнена бледно-голубым сиянием. И в этом ее мерцании, в самом центре, находился парусный корабль со спущенными парусами. Он медленно вращался внутри, и его канаты шевелились от прикосновения несуществующего ветра.

Девочке очень захотелось всем показать это чудо. Она бросилась к дверям и стала звать маму и гувернантку. Ее сердце от волнения гулко стучало в груди. Ей казалось, что сзади ее разглядывают в упор и корабль вот-вот подплывет к ней по воздуху прямо на террасу, чтобы забрать с собой. Нет, ей не хотелось спрятаться в доме от испуга – она просто нуждалась в чьем-то соучастии и потому громко стучала кулачками, чтобы привлечь внимание, чтобы все смогли увидеть это и восхититься вместе с ней.

Наконец дверь отворили. Анна Белль вбежала в прихожую и решительно направилась в столовую. Там семья Браамкамп продолжала ужинать – никто не имел права встать из-за стола раньше времени, хотя, конечно, все слышали крики девочки со двора.

Свечей много не жгли, и в доме царил полумрак. Сидевшие за столом домочадцы повернулись в сторону Анны Белль и обомлели: вокруг нее образовалось голубое, мерцающее серебром свечение, она стояла внутри сияющей сферы, таинственная, спокойная, с открытым просветленным взглядом, без тени смущения и страха… и улыбалась.

Когда взрослые кинулись к окнам на террасу и выглянули во двор – ничего примечательного снаружи не оказалось. Только призрачный отсвет улетал ввысь в сгустившихся сумерках, погружая во мрак усадьбу вице-адмирала, уменьшая ее в размерах. Скоро весь двор вместе с особняком, прудом и дубовой аллеей отодвинулся куда-то вдаль, к самому горизонту. Он зрительно превратился в искусственный макет, размещенный на столе. А еще дальше, за полем и рощей, виднелась дорога. Ночь закончилась как-то быстро, и неуместный рассвет озарил пространство.

Дорога, пролегавшая вдали, оказалась асфальтированным шоссе…

3

На обочине шоссе стояла малолитражка. Рядом прогуливалась женщина, оглядывая идущие навстречу машины. Они проезжали мимо, не притормаживая, обдавая женщину ветром и накатывающим волной шумом моторов.

В салоне приближавшегося черного седана на пассажирском месте рядом с Анной сидел ее муж Ринат.

– Надо было взять водителя, – посетовал он. – Отдохнула бы от вождения.

– Это ж удовольствие! – засмеялась она. – Мне нравится рулить. Приятное ощущение, когда кто-то металлический, большой и сильный так меня слушается!

– Профессия накладывает отпечаток. Ты сама призналась в притязаниях на власть. Ну как мне с тобой жить?

– Ты тоже меня слушаешься, милый, хотя и не металлический.

– Ага. И зовут меня, слава богу, не Мерседес и не Роллс-Ройс. А в остальном – да, похож. Нажмешь на тормоз – останавливаюсь, на газ – бегу вперед. И поворачиваю, когда захочешь, и задний ход даю…

– Ладно, философ. Скажи лучше, далеко еще?

– Судя по карте, мы почти на месте… Во-он же она! – Ринат указал на стоящую у обочины малолитражку.

Женщина – агент по недвижимости – обрадованно посмотрела в их сторону.

– Здравствуйте. Я вас специально здесь встречаю, чтобы дальше не заплутали. Проедем Романовку, потом Углово, а там до поместья по проселочной дороге. Держитесь за мной, – сказала риелтор, наклонившись к окну остановившегося седана.

Она поехала вперед, свернув с главной дороги на Токсово. Анна и Ринат последовали за ней.

Проселочная дорога привела их к разрушенным воротам старинного поместья и дальше, на его территорию. По обеим сторонам росли вековые деревья, за ними открывались поля, поросшие жухлой некошеной травой и сорняками. Кое-где виднелись разбитые скульптуры на почерневших от времени постаментах. В окна машин летел осенний запах терпкой сырости.

Проехав по аллее, они остановились у разбитой террасы, увитой диким плющом. Пустыми глазницами в стенах зияли дыры от выбитой кирпичной кладки, оттуда веяло холодной влажностью. Развороченный косяк входных дверей и провалы окон создавали удручающее впечатление от заброшенной усадьбы.

– Что здесь было раньше? – спросил, поморщившись, Ринат.

– Во время войны проходил блокадный пояс, – ответила риелтор. – Немцы, говорят, стояли…

Они вошли в дом. Пола не было – всего лишь несколько досок проложены поверх оголившегося фундамента. Усадьба когда-то горела, и теперь на месте потолка и крыши была огромная дыра. Обугленные стены уходили в небо, а балки обрушились и, местами заросшие мхом и мелким кустарником, торчали в разные стороны.

– А до войны? – продолжал расспросы Ринат, брезгливо осматриваясь.

– Не знаю. Объект только что появился на рынке. Вы – первые покупатели. Владелец хотел все снести и построить лесопилку. Но, видимо, передумал.

– Нас не заставят дом восстанавливать в прежнем виде? Это, надеюсь, не памятник архитектуры? – включилась в разговор Анна.

– Нет! Никакой реконструкции здания не потребуется. Согласовано с «Ленархитектурой». Дом считается полностью утраченным.

– Я думаю, цена за эти руины вообще нереальная… – высказался Ринат.

Супруги спустились по ступенькам террасы и отошли чуть поодаль от риелтора.

– Ри, нас же не интересовал сам дом! – возмутилась Анна. – Ты посмотри, какого размера участок. А какие деревья, видел? Им по двести лет! Это же дубы.

– Это мы будем дубы, если возьмемся тут разруху в порядок приводить, – проворчал Ринат. – У тебя времени нет, я тоже не могу. Давай как нормальные люди купим готовый дом.

– С башенками по углам, и чтобы из окон вид был на соседей, да? – съязвила жена. – Мне здесь нравится, – добавила она тоном, не терпящим возражений.

– Ну, тогда сегодня здесь и заночуем! И вообще, зачем дом восстанавливать? Будем сюда приезжать отдохнуть от городского комфорта. Гостей привезем на пикник. Твои родители заедут, папа поживет без крыши. Тент натянем, и всё, – мрачно сострил муж.

– Ладно, не ерничай! Представь, что из этого можно сделать. Пусть за год, за два, но зато потом сказка будет!

– Все, не спорю! Рыба здесь хотя бы есть? – вздохнул Ринат, глядя в сторону пруда. – Пойду посмотрю.

Он подкрался к самой кромке берега и увидел в воде огромного карпа. Рыбина лениво и бесшумно проплывала мимо, но, заметив человека, повернула к середине пруда. Там все булькало и кипело – как видно, у поверхности кормилась целая стая гигантов.

– Без сомнений, – продолжила разговор с риелтором Анна, – за названную цену мы это не купим.

– Хорошо, а сколько вы готовы заплатить?

– Здесь же, понимаете, надо будет все коммуникации прокладывать, эту гору мусора куда-то вывозить… Думаю, что, если бы цена была… ну, в два раза ниже, мы могли бы еще рассмотреть предложение…

– Хорошо, – вдруг легко согласилась риелтор. – Я договорюсь с хозяевами за полцены.

– Вы серьезно? – удивилась Анна.

– А вы?

Подошел Ринат.

– Хозяева живут недалеко. Можно к ним наведаться и все обсудить, – быстро сказала риелтор, нервно поглядывая на часы и на Рината.

– Давайте, – не стала возражать Анна.

Агентша заспешила к машине.

А Анна, обратившись к мужу, прошептала:

– Представляешь, за полцены отдают!

– Странно…

– Может, устали люди ждать? Деньги срочно нужны?

– Ну, если за полцены… надо брать, – задумчиво кивнул Ринат.

Анна уставилась на него с подозрением:

– Что, большую рыбу увидел?

– Если честно, огромную! – оживился он.

Жена понимающе улыбнулась.

Они заехали в поселок Ириновка к хозяевам участка. Переговоры закончились неожиданно быстро. И риелтор, и хозяева были явно довольны. Все пожали друг другу руки и пообещали не тянуть с оформлением покупки. У агентши были заготовлены некоторые документы, словно она заранее знала, до чего доторгуются покупатели. Стороны их подписали. Прощаясь с хозяевами, Анна сказала:

– Мы еще раз заглянем в поместье на обратном пути. В понедельник мой муж займется официальным оформлением сделки.

– А зачем вам через поместье ехать? Совсем незачем. Здесь прямая дорога до шоссе, – возразила риелтор.

– Мы все же заглянем туда.

– Не имеет смысла, – попыталась настоять на своем агентша. – Скоро стемнеет. Вы можете сбиться с дороги.

– Это не проблема, – отмахнулась Анна.

– Как хотите. Мое мнение: не надо вам туда сегодня! – сказала женщина и как-то очень поспешно укатила на своей малолитражке.

Анна только усмехнулась. Они поехали по дороге в обратную сторону. Поворота к усадьбе не было. И Ринат, и Анна удивленно вглядывались в обочину и не могли понять, как ухитрились его пропустить.

– Смотри, это Углово. Как же мы проскочили мимо поворота?

Впереди показалась группа деревенских жителей. Супруги переглянулись, Анна молча остановила машину, и они подошли к местным за советом.

– Простите, пожалуйста… – начала Анна. – Мы не нашли поворот на усадьбу… Вы ее здесь называете Голландской. Не подскажете, как туда добраться?

Местные слушали с напряженным любопытством.

– А зачем вам туда на ночь глядя? – спросил какой-то дед.

– Туда вечером не ездют, – подтвердила бабка.

– Это почему?

– Поворота туда нету опосля шести.

– Как?

– А так! Исчезаеть он… Не знамо как – хошь верь, хошь проверь!

– Ну ладно, мы серьезно, – сказал Ринат. – Мы вообще-то собираемся там поселиться.

– Сделаем ремонт, восстановим дом… – добавила Анна.

– Ха, так ужо многие пыталися… Не получица у вас…

– Откуда такая уверенность?

Неожиданно все деревенские куда-то заторопились и быстро разошлись по домам. Никто не хотел больше об этом говорить. Супруги растерялись было, но все же поспешили следом, чтобы догнать наиболее говорливую бабку. Когда они с ней поравнялись, Анна настойчиво попросила:

– Пожалуйста, расскажите о Голландской усадьбе!

– Тьфу ты господи! – Бабка даже перекрестилась. – Нечистая там, понимаете? Не могу я об этом лясы точить, тоже мне дело – брать грех на душу! Не езжайте туда, мой совет. Молодые еще, чтобы за так сгинуть, ни за ломаный грош!

Старушка суетливо засеменила к дому, давая понять, что больше она отвечать на вопросы не намерена.

– Ну? – Анна с вызовом взглянула на мужа, когда они снова уселись в машину. – Я теперь отсюда не уеду, пока мы не найдем этот поворот!

Она резко развернула седан. Это была какая-то несусветная глупость, но вот уже снова впереди замаячила Ириновка, а поворота на усадьбу они так и не увидели.

– Мистика какая-то, – пробормотала Анна. – Давай еще раз.

Черный седан покатил по дороге в обратную сторону.

– Ань, может, хватит на сегодня? – робко предложил муж. – В понедельник поговорим с риелтором. Расскажем о нечистой силе – так, мол, и так, бесы нам козни строят.

– Получается, я к себе домой не могу после шести попасть? – уперлась Анна.

Снова показалась деревня Углово. Поворота на усадьбу опять не нашли. На деревенской улице как ни в чем не бывало собрались те же местные жители.

– Так, Ринат, сзади пакет. Вытащи бутылку, отдай – и пусть проводят к усадьбе, – безапелляционно потребовала Анна.

Ринат вытащил дорогую бутылку виски и побрел к собравшимся. Он уговаривал их достаточно долго. Анна посмотрела на часы: было начало восьмого.

– Вот же глупость какая! – в сердцах произнесла она вслух.

Ринат тем временем вернулся с не устоявшим против соблазна дедком, посадил его на заднее сиденье, а сам уселся рядом с женой.

– Договорились, – отчитался он Анне.

– Токо до поворота, дальше ни ногой! – твердо заявил дед.

– Да, до поворота, а потом можете идти себе обратно или куда хотите.

– Токо предупреждаю сразу, поворота может и не быть, ежели усадьба вас не приметь! Я это сразу говорю, как на духу!

Через несколько километров дед велел остановиться.

– Уже? – спросила Анна. – Я ничего не вижу.

– Цыц, дочка! – испуганно взвизгнул дед и выскочил из машины, прихватив пакет с виски под мышку.

Он несколько раз широко перекрестился, бухнулся на колени…

И вдруг Анна отчетливо разглядела слева злосчастный поворот.

Дедок вскочил, еще раз перекрестился и как ошпаренный побежал в сторону деревни, все время оглядываясь.

Черный седан свернул с дороги влево.

В свете зажженных фар была видна только аллея, ведущая к дому. По сторонам все тонуло в сумерках. Машина двигалась, как в тоннеле. Стемнело неожиданно быстро – так, впрочем, всегда бывает поздней осенью в этих широтах. В свете фар возник остов разрушенной усадьбы. Седан остановился на том же месте, где и днем. Супруги вышли наружу.

– Ну, довольна? – спросил Ринат. – Поедем домой?

Анна прислушивалась к ночи и к ветру, к гулкой, глубокой тишине, вдыхала осенний, свежий и терпкий воздух.

– Ты, кажется, предлагал заночевать? – очнувшись, напомнила она мужу. – Мы бы завтра еще раз осмотрелись вокруг. Снова заедем к хозяевам и поговорим о нечистой силе. А сегодня ночью с ней и пообщаемся.

– Ань, я всегда знал, что ты экстремалка, но не до такой же степени! У тебя что-то на работе происходит? Тебе адреналин нужен? Может быть, лучше в подпольное казино заедем? Я знаю один «катран» в городе…

– Посмотри на флигель. Видишь, там крыша, стекла в окнах. Вполне нормальное помещение для ночевки. У меня в багажнике спальник, подушка, классный фонарь.

– Ты шутишь?

– Серьезно. Когда ты последний раз ночевал на природе? Ты только послушай, какая здесь тишь! А воздух!

– Анечка, пожалуйста, не выдумывай! Я не верю в нечистую силу. Но я верю в нечистую комнату, где скопилась масса грязи и пыли. Как ты там собираешься спать? Там, наверное, крысы живут, тараканы…

– Тараканы, мой милый, живут как раз в питерских квартирах. А крысы – это же не волки. Они не относятся к отряду хищников… Ты же рыбак! Зачем тебе комфорт? О, кстати, могу тебя порадовать…

– Чем?

– Ты серьезно… про удочки?! – воскликнул Ринат.

Он подошел к багажнику, открыл его и расплылся в счастливой улыбке. Там действительно лежали удочки в футляре и коробка со снастями.

– Сдаюсь. Остаемся. Только будем спать в машине, если во флигеле слишком грязно, хорошо?

– Вот и умница. Бери фонарь и посмотрим.

Они вошли в дом и направились ко входу в пристройку. Днем туда не заходили – вход был наглухо закрыт. Потолкав двери, они снова убедились, что те на замке. Ринат несколько раз ударил ногой, но створки не поддавались.

– Придется спать в машине, – заявил он.

– Нет, не придется. – Анна протянула мужу маленький ломик-монтировку.

– Откуда это?

– Была готова к тому, что двери не откроются. Что ты удивляешься? Я же не всегда за рулем. Эту штуку мой водитель предпочитает возить с собой вместо оружия под сиденьем. Очень удобно, кстати, в народе называется «выключателем». И правильно: раз – и выключит кого угодно!

Ринат покачал головой и, просунув монтировку под замок, резким движением распахнул дверную створку.

Внутри все оказалось неожиданно ухоженным и чистым. Здесь явно кто-то жил – возможно, сторож, когда бывшие хозяева готовились сносить здание и строить лесопилку. Посередине комнаты находился стол, вокруг – несколько стульев. У стены стояла железная кровать со свернутым матрасом. Посветив вокруг, они увидели множество свечей, и когда Анна зажгла их больше десятка, удалось рассмотреть вполне жилое помещение.

– Ну, что я тебе говорила? Будешь доверять женской интуиции?

– Скорее всего, поверю, что женское безрассудство иногда приносит пользу. Это я не о комнате, это я о завтрашней рыбалке.

Развернув матрас, они обнаружили одеяло, две подушки и комплект белья, который совсем не отсырел и пах свежевыстиранной тканью. Разожгли стоявшую в углу печку-буржуйку, и через полчаса в помещении стало тепло. Они оба были в джинсах, так что вскоре, не раздеваясь, расположились ко сну. Ринат вполне сносно пристроился на большом сундуке, пододвинув к нему скамейку и положив поверх всего этого матрас. Он еще раз понюхал одеяло и накрылся. Анна легла на кровати в спальнике, подложив под голову подушку. Она не видела, как за окном промелькнула грузная фигура человека. Он двигался без видимых усилий, словно плыл по воздуху в нескольких сантиметрах над землей. Так же плавно поднялся по ступенькам и скрылся в дверном проеме усадьбы…

Анна уже засыпала, когда неожиданно раздался звук, похожий на удары дождевых капель… или на дробь пальцев по стеклу? Она открыла глаза и прислушалась. Звук повторился более отчетливо. Кто-то явно постукивал в окно. Анна встала и подошла поближе. Некоторые свечи еще не догорели, и она, сощурившись в мерцающем свете, выглянула наружу. Там никого не оказалось. Она постояла немного, всматриваясь в темноту, возвратилась к кровати и легла. Через секунду стук возобновился. Анна снова поднялась, взяла фонарь и подкралась к окну сбоку, вдоль стены. Потом резко придвинулась к стеклу и зажгла свет. Луч молнией озарил двор, но там по-прежнему никого не было. Ранние в этом году заморозки покрыли стекла инеем. Качнув фонарем, Анна осветила отчетливо выведенные буквы. Надпись была сделана снаружи пальцем по наледи:

AIЯAM WUOЯV

«Странная штука», – подумала Анна.

Рядом на подоконнике была ее сумочка. Анна вытащила блокнот и авторучку и скопировала надпись. Сразу же после этого буквы на стекле растаяли прямо на глазах. Анна в волнении подошла к зеркалу, протерла его от пыли и взглянула на себя. Она увидела свое бледное лицо и, опустив взгляд на листок, прочла записанные слова. В зеркальном отражении надпись гласила:

VROUW MARIA